Она идет по крутой горной дороге. Смотрит на луга в долине, розы в садах, на зеленые ставни, белую колокольню и синее небо.
За поворотом видит мужчин в полосатых робах. Они сидят на камнях, подставив лица солнцу, курят, что-то кричат ей. Ким майделе, кричат, ким цу мир…
По-какому это?
По-еврейски?!
Поди сюда, девочка — ким цу мир…
Так громко? Так по-еврейски?!
Она ускоряет шаг в надежде, что они оставят ее в покое. Что никто их не слышал. По лицу течет пот, она чувствует, как стучит сердце («С какой частотой бьется сердце?» — «Это зависит от того, боится ли человек…»).
С горы спускаются женщины в толстых шерстяных юбках, в нарядных вышитых безрукавках.
— Grüss Gott, — приветливо улыбаются они.
— Grüss Gott, — отвечает она и приходит в себя. Поправляет блузку, мокрую от пота на спине и под мышками. Разглаживает белые нитяные перчатки, которые надела в поезде, чтобы не испачкать рук. Война закончилась, думает она. Я иду к мужу. Это последний отрезок моего пути, и глупо было бы теперь свихнуться.
Тропка делается все уже, вокруг склоны, поросшие горными соснами.
Она видит какие-то бараки, а может, дома.
Чей-то голос спрашивает ее, кого она ищет.
— Я вас подвезу, — предлагает голос.
Она видит свои пыльные спортивные тапки, под ногами скользкие камни и гравий. Вот она сидит на раме велосипеда. Велосипед останавливается перед дверью барака. Внутри длинный коридор. Она идет вперед. Кто-то берется за дверную ручку, дверь открывается, она останавливается на пороге. На кровати лежит светловолосый мальчик, щеки у него горят — видимо, жар, рядом стоят мужчины, в ногах у мальчика сидит ее муж. Без рубашки, в шортах. Загорелыми руками упирается в колени. Поднимает глаза… Глядит на нее…
Человек, который ее привел, делает знак, мужчины выходят из комнаты, больной мальчик закрывает за собой дверь. Муж подходит к ней. Обнимает — медленно, очень осторожно…
Она ждет.
Вот сейчас она ощутит безграничную радость. Почувствует себя невероятно счастливой.
Она не ощущает радости.
Не чувствует себя счастливой.
Ничего не чувствует, совсем ничего.
Это все из-за перчаток, догадывается она.
Продолжая обнимать мужа, сбрасывает перчатки. Гладит его. Он теплый. И всё?!
Ее переполняет горечь. Это несправедливо — она нашла мужа и ничуточки не рада.
Муж расплетает ее руки.
— Мне надо выйти, — говорит он. — Я на минутку, ты подожди.
Она послушно садится на кровать.
На пороге муж оборачивается:
— Я только скажу, что ты приехала.
— Кому? — спрашивает она.
— Лизль, — говорит муж. — Я сбегаю вниз… Это быстро, ты подожди.
В барак возвращаются мужчины.
— Вы знаете, куда он побежал? — спрашивает один.
— Знаю. К Лизль.
— И вы не расстроены?
— Нет, отчего бы?
— Она ничего, эта Лизль, — рассказывает мужчина. — Молодая офицерская вдова. Откормила вашего мужа, вылечила от воспаления легких.
— Это очень благородно. Я благодарна… госпоже Лизль. Знаете, так называли нашу венскую тюрьму. Ласково. Лизль, Эльжуня.
— Вы умная женщина, — одобрительно замечает мужчина. Выглядывает в приоткрытую дверь. — Вот он, уже возвращается… Кажется, у него для вас подарок.