Лина всегда наивно полагала, что излишней болтливостью страдают только женщины. Но когда она познакомилась с Вовкой Ержовым, теория сразу же потерпела крах.

 Пока ее неунывающий приятель сводил своей болтовней графа Лебедева с ума, Лина сидела и задумчиво разглядывала жар-птиц на ковре. Как будто в девятнадцатом веке в гостях у графа больше смотреть не на что! Но ковер, когда-то спокойно лежавший в гостиной ее дома, почему-то не отпускал мысли и не давал девушке отвлечься. Какая-то туманная догадка витала совсем рядом в воздухе, но Лина все никак не могла ее поймать.

 — Как ты сказал? Хай-вай? — переспросил Александр своего разговорчивого собеседника.

 — Вай-фай! — нетерпеливо поправил его Вовка и с гордостью за двадцать первый век, будто все достижения науки и техники были его собственными заслугами, продолжил: — Беспроводной интернет. Вот представь: сидишь ты в своей комнате и в режиме он-лайн переписываешься с какой-нибудь заокеанской королевной…

 — Это сверхскоростная почта?

 — Ну не от руки же переписываешься! — Вовка на эмоциях вскочил со скамейки и активно жестикулировал. — Кому я только что про компьютер и интернет рассказывал, ты что, все забыл уже?

 Лина устало подняла взгляд на своего приятеля:

 — Ты бы еще рассказал графу, как Windows переустанавливать.

 — Думаешь, стоит? — с самым серьезным видом спросил Вовка. Лина только вздохнула. В этот момент она поймала на себе взгляд травянисто-зеленых глаз графа и поспешно вернулась к разглядыванию ковра. Солнце выглянуло из-за пушистого клочка водяной пары и послало в окно беседки пучок своих теплых лучей. Жар-птицы под ними засветились и слово ожили, вот только крыло одной по-прежнему оставалось тусклым, да еще и приобрело странный зеленоватый оттенок. Приглядевшись, Лина заметила на том месте не до конца высохшее пятно.

 — Вов, — перебила она своего болтливого друга, пока тот не углубился в подробности, рассказывая Александру, чем i-Pod отличается от i-Pad’а. — Смотри, — Лина пододвинулась ближе и указала ему на жар-птицу с «поврежденным» крылом. — Это же остатки «омута времени»!

 — Да ладно? — Вовка недоверчиво покосился на ковер. — Может, его просто Машкин подарок пометил?

 Лина не обратила внимания на его слова.

 — А что, если мы прикоснемся? Наверное, вернемся домой?

 — С чего ты взяла? — скептически посмотрел на нее Вовка.

 — Мне так кажется, — пожала плечами Лина.

 — Убойный аргумент, — хохотнул Ержов. — Ну давай попробуем. На счет три… — он потянулся к жар-птице, но Лина перехватила его руку:

 — Подожди.

 Она чувствовала, что не может так просто все бросить. Конечно же, нужно попрощаться.

 Со скромной и обворожительной улыбкой Лина обратилась к графу:

 — Александр, спасибо Вам за теплый прием. Мне жаль, что мы больше никогда не сможем увидеться.

 Молодой граф улыбнулся в ответ.

 — Я счастлив, что мы познакомились, Ангелина. Спасибо за незабываемый вечер, — с этими словами он приподнялся и галантно поцеловал ее руку. Лина почувствовала себя принцессой. «Вот теперь точно не хочу возвращаться!» — кричало все в ней. Глаза цвета весны не отпускали ее взгляд.

 — Я вам не мешаю? — тактично поинтересовался Вовка. — Лин, ты, кажется, хотела домой.

 Ангелина поспешно стерла с лица глуповато-счастливое, как ей самой казалось, выражение.

 — Прощайте, Александр, — пробормотала она, стараясь больше не смотреть на своего несостоявшегося жениха и отгоняя подальше понимание того, что расстается с ним навсегда.

 — Пока, Санек, — в свою очередь попрощался Вовка. — Раз… два… три! — отсчитал он и одновременно с Линой коснулся ладонью крыла жар-птицы.

 Ворсинки были влажными на ощупь. Больше никаких новых ощущений ни Лина, ни Вова не испытали.

 — И снова здравствуйте! — весело воскликнул Ержов. Похоже, происходящее казалось ему забавным. Интересно, что-нибудь вообще может его расстроить?

 — Я, если честно, был уверен, что у вас ничего не получится, — признался Александр. — Пойдемте, я лучше покажу вам поместье, — поспешно добавил он, пока Вова не продолжил свой доклад о научно-технической революции. Но тот неожиданно оживился:

 — Пошли! Интересно же, как графья живут.

 — А ковер? Это наша единственная связь с будущим, — напомнила Лина.

 — И что ты собираешься с ним делать?

 — Не знаю. Но когда жидкость испарится, мы потеряем последний шанс вернуться домой.

 — А на своего братца ты, значит, уже никаких надежд не возлагаешь? Он во всем виноват, пусть сам и разбирается!

 — Если хотите, ковер можно отнести в погреб, чтобы он не так быстро высох, — прервал их дискуссию Александр.

 — Между прочим, неплохая идея, — немного подумав, одобрила Лина. —  А мы пока подумаем, как его можно использовать.

 — Не вижу смысла просто тянуть время. А, ладно, делайте, как знаете, — махнул рукой Вовка.

 Александр велел прислуге отнести ковер Зеницких в погреб. На него покосились с подозрением, но приказание выполнили. А сам граф тем временем повел Вовку и Лину к поместью, чтобы с гордостью продемонстрировать жителям однообразных коробчатых  кирпичных строений настоящий шедевр архитектуры и дизайна.

 Мебель была старинной даже для девятнадцатого века, ведь дом переходил по наследству и его интерьер сохранял в себе отпечатки каждого поколения. Лине казалось, что она в музее, где нельзя ни к чему притрагиваться, а можно только смотреть и восхищаться. А Вовка, наоборот, считал своим долгом взять в руки или хотя бы пощупать все, что попадалось на глаза. Он даже попросил разрешения взять с собой какой-нибудь сувенир, если, конечно, будет возможность вернуться в 2011 год. Александр предложил им выбрать какую угодно статуэтку или безделицу из его комнаты.

 Винтовые лестницы с балюстрадами, искусная лепнина, позолота, роскошные ковры, скатерти на столах, вазы из дорогого стекла, мебель с замысловатой резьбой, канделябры… Один из залов полностью занимала собой картинная галерея. Лина, к своему стыду, очень плохо разбиралась в живописи, поэтому не могла сказать, чьи произведения здесь радовали глаз, и уж тем более, оригиналы это или копии. Большинство работ было написано масляными красками, и девушка пришла в восторг, разглядывая их.

 Следующей комнатой была библиотека. Пока Александр хвастался ценными и редкими томами, Вовка то и дело со скучающим видом зевал, а минут через пятнадцать и вовсе не выдержал:

 — Можно я без гида прогуляюсь? И пофотографирую немного. Тут же съемка бесплатная?

 — Да иди уже, — милостиво разрешила ему Лина. Они с графом остались наедине. Александр захлопнул собрание сонетов Шекспира.

 — Я вижу, тебе тоже не особо интересно? — не дожидаясь ответа, он поставил книгу на полку и с улыбкой посмотрел на Лину. — Помнится, ты хотела себе бальное платье? Пойдем, — он, забыв про этикет и всякие там правила приличия, взял Ангелину за руку и потянул за собой.

 — А твоя сестра не будет против? — решила уточнить Лина, пока Александр шнуровал ей корсет.

 — Не знаю, — пожал плечами граф. — Она сейчас в Петербурге… Не туго?

 — Нет, отлично, — заверила его Лина. Платье ей очень нравилось, как можно было судить по восторженному выражению лица. Васильковое, под цвет глаз, оно шло ей как нельзя лучше, и хоть Лина не видела себя в зеркало, чувствовала, что выглядит впечатляюще. На пышной шелестящей юбке золотистой нитью были вышиты цветы. В довершение образа Лина взяла в руки веер, удачно гармонирующий с платьем. 

 Когда превращение среднестатистической школьницы в изысканную аристократку завершилось, Александр развернул ее к себе и долго не отводил глаз.

 — Ты прекрасна, — он произнес не как комплимент, а словно констатирую факт. Смущенная Лина засмеялась:

 — Спасибо.

 — Правда, девушки у нас редко выходят в свет с распущенными волосами.

 — И, наверное, еще реже с растрепанными волосами. Я не расчесывалась со вчерашнего дня, — призналась Лина, стараясь поправить остатки своей прически. Накрученные ко Дню рождения Влада волосы уже почти выпрямились, и лак сильной фиксации теперь мало чем помогал, разве что придавал волосам неприятной твердости и липкости.

 — Ты выглядишь потрясающе, — успокоил девушку Александр. Лина снова улыбнулась и отвела взгляд. В комнате юной графини Лебедевой, где они сейчас находились, у стены, рядом с кроватью, стоял и скучал накрытый крышкой рояль.

 — Ты умеешь играть? — спросила Лина, желая перевести тему ее внешности на какую-нибудь другую. Теперь уже рассмеялся Александр.

 — Во всяком случае, если бы меня по ошибке приняли за музыканта, я бы не растерялся, — с этими словами граф подошел к старинному инструменту, провел ладонью по полированной поверхности и бережно поднял крышку. — А если честно, не очень. Знаю всего несколько мелодий. Музицирование – это для девушек.

 — Ага, но все самые знаменитые композиторы почему-то мужчины, — заметила Лина. Пока она с ужасом вспоминала, как звучала ее, с позволения сказать, музыка и представляла, что о ней подумали гости, граф сел за инструмент и легонько провел пальцами по фортепианной зебре. Рояль отозвался вереницей звуков, от тяжелых и грозных до игривых и нежных. А затем Александр начал играть. Сначала плавно, а потом быстрее, ловко и непринужденно перебирал пальцами по клавишам, и с них послушно слетали легкие звонкие нотки на ненавязчивом фоне других, тихих, низких и спокойных.

   — Постарайся хорошо запомнить эту мелодию, — сказал он, не прерывая игры.

 — Зачем?

 — Узнаешь, — загадочно ответил граф.

 Музыка свободно переливалась, меняя стремительный темп на медленный и обратно, как будто качалась на волнах. Александр играл что-то из классики, но Лина не могла вспомнить, слышала когда-нибудь эту композицию или нет. Сейчас она звучала по-особенному, навевала атмосферу романтики.

 Когда стих последний аккорд, Лина все еще слышала переливы этого нежного вальса в своем воображении.

 — Теперь пойдем, — Александр снова повел ее за собой. Поблуждав по коридорам, они оказались в просторном светлом зале с колоннами.

 — Это здесь мы вчера танцевали? — догадалась Лина. Без столпотворения аристократов в пестрых нарядах узнать бальный зал было труднее.

 — Да. И здесь же потанцуем сегодня. Разрешите пригласить Вас? — Александр с улыбкой поклонился и галантным графским жестом подал руку своей спутнице, а затем закружил ее в вальсе. Музыка до сих пор играла, но только для них двоих, больше никто не смог бы ее услышать.

 — Наверное, со стороны мы выглядим, как сумасшедшие, — засмеялась Лина. — А как называется эта мелодия?

 — Шопен. Вальс номер десять.

 — Вальс номер десять? Какое оригинальное и красиво название, — еще больше развеселилась Лина. Фортепианная композиция Шопена звучала в ее воображении так же отчетливо, как только что в реальности, а граф уверенно вел в этом волшебном танце, слыша то же самое. На какое-то время Лина забыла обо всем на свете и порхала, не чувствуя под ногами земли. Но тут противный внутренний голос как назло счел нужным напомнить, что она танцует с помолвленным мужчиной, причем вовсе не на правах невесты.

 — Ты женишься на «заморской» княжне? — этот вопрос сейчас почему-то волновал ее больше всего, даже проблема с возвращением домой отступила на второй план.

 Александр скривился.

 — Конечно, нет! Я же говорил, что убегу куда-нибудь. Ты со мной?

 Этого вопроса Лина ожидала меньше всего. Она даже оступилась и упала бы, если бы граф ее не удержал.

 — Или ты хочешь вернуться? — спросил он, посерьезнев. Лина растерялась.

 — Я… не знаю. Там мой дом, семья, друзья, школа. Я не могу представить, как буду без всего этого жить.

 «И тем более не могу представить, как буду жить со всем этим, но без тебя», — подумала Лина, но вслух, естественно, не сказала. И тут ей в голову пришла гениальная мысль, но Александр опередил Лину и озвучил ее первым:

 — В таком случае я сбегу туда, где меня точно никто не найдет. В двадцать первый век. Ты же примешь гостя?

 — Конечно! — воскликнула Лина, сначала даже не поверив своим ушам. Александр на радостях приподнял свою хрупкую партнершу за талию и закружил. Лина взвизгнула, а затем звонко рассмеялась. Вот оно, счастье! В прямом смысле слова головокружительное. И хоть ни она, ни граф даже примерно не представляли, как будут «сбегать в двадцать первый век», на душе было очень легко и приятно.

 Насмеявшись, Александр поставил ее, но из объятий не выпустил и оказался так близко, что Лина слышала и ощущала на себе его теплое дыхание. Она ничего не могла и не хотела замечать, кроме гипнотизирующих зеленых глаз, а в следующий момент не видела даже их, чувствуя только вкус его губ. Поцелуй длился всего мгновение, но это мгновение стало самым сладким за все время, которое Лина себя помнила.

 В следующий момент девушка отстранилась, напуганная женским криком:

 — Изыди! Изыди! Сгинь, нечистая сила! Демон!

 Тем же тоном отозвался Вовка:

 — Помогите! Она сумасшедшая!!!

 Лина и Александр обернулись на эти возгласы. В зал пулей влетел Вовка, подбежал к графу, схватил его за плечи и спрятался за спиной со словами:

 — Санек, спаси меня от этой бешеной бабки!

 Следом за Вовой, умеющим всегда появляться в нужное время в нужном месте, шурша юбками, вошла женщина почтенного возраста. Цветастая шаль, некогда темные, а теперь почти полностью седые волосы, черные глаза — все это придавало ей сходства с цыганкой.

 — Это моя бабушка, — удивившись, объяснил Александр. — Аглая Митрофановна.

 — Очень приятно, — с явным сарказмом отозвался Вовка из-за спины графа.

 «Наверное, мне сейчас нужно сделать реверанс», — подумала Лина, глядя на старую графиню, и поклонилась. Но Аглая Митрофановна не оценила ее вежливости.

 — Она тоже! — воскликнула бабушка, взглядом указывая на Лину. — Они оба чужаки! Не из нашего мира!

 Лина переглянулась с Александром. Она уже начинала сомневаться в адекватности его бабушки.

 — Ну что Вы опять придумываете? – с улыбкой обратился граф к Аглае Митрофановне и сделал  шаг ей навстречу, но тут застыл и мгновенно переменился в лице, как будто вдруг что-то понял. — Они ведь и правда из другого мира… но вовсе не опасные. Наоборот, им нужна помощь. 

 Вовка тем временем с любопытством высунулся из-за спины Александра. Аглая смерила «чужака» подозрительным взглядом. Лина подскочила к графу и зашептала ему а ухо:

 — Ты что? Никому нельзя рассказывать, что мы из будущего!

 — Не беспокойся, моя бабушка умеет хранить секреты. Она колдунья и, наверное, сможет отправить нас в твое время.

 У Лины на мгновение пропал дар речи.

 — Кто? Колдунья? Неужели ты действительно в это веришь?

 — Раньше не верил. Но в то, что я встречу пришельцев из двадцать первого века, я бы тоже ни за что не поверил,  если бы не видел вас своими глазами.

 — Это другое! Путешествия во времени можно объяснить с научной точки зрения. Это никакая не магия, а изобретение моего брата.

 — Что здесь происходит? — не выдержала «колдунья», наблюдая за этим перешептыванием.

 — Я могу Вас кое о чем попросить? — в свою очередь поинтересовался Александр, позвал слуг и велел им принести ковер из погреба. Лина не хотела верить в происходящее. Она не могла даже представить, к каким последствиям все это может привести. Наверняка если бы два столетия назад люди узнали о возможности путешествовать во времени, настоящее было бы совсем другим…

 Комнатка, в которую Аглая пригласила своего внука вместе с новыми знакомыми, располагалась в таком месте, что отыскать ее без проводника было практически невозможно. Наверное, старая колдунья никого раньше сюда не пускала.

 Завешенные окна создавали полумрак, многострадальный ковер с жар-птицами окружали шесть незажженных свечей, в воздухе витал своеобразный запах трав, а сама Аглая с горящими энтузиазмом глазами листала старую потрепанную книгу.

 — Мне никогда не доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Но я попробую найти подходящее заклинание, — бормотала она.

 Лина обвела взглядом присутствующих, пытаясь понять, есть ли среди них адекватные люди. Вся эта ведьмовская атрибутика казалась ей глупой и бессмысленной, но Александр, похоже, так не считал. Куда причислить Вовку, Лина пока точно для себя не определила. Судя по скептической ухмылке на его лице, в манипуляции старухи он не очень-то и верил, но, судя по всем поступкам, которые парень совершал до этого момента, его нельзя было назвать здравомыслящим человеком в принципе. Вот и получалось, что Лина единственная нормальная в этой комнате, что не особо ее утешило.

 Если верить словам Александра, его бабушка — потомственная ворожея. Аглая помогала всем, кто к ней обращался, предсказывала будущее и даже исцеляла от страшных болезней. Раньше граф только посмеивался над этим, списывая все на совпадения или внушение, но теперь, как он выразился, переменил свои представления о реальном и нереальном.

 — Магия и наука несовместимы, — полушепотом пыталась доказать ему Лина. — Это вообще два противоположных понятия! Наука существует, а магия — нет.

 — Сейчас мы все увидим, — примирительно сказал Александр, наблюдая за действиями Аглаи. Она растирала в порошок колдовские травы, из-за чего пахнуть стало еще более резко, но приятно.

 — Вы бы еще ставки сделали, — вмешался Вовка. Лина не успела ничего ответить: ворожея наделила ее почетной миссией зажигать свечи. Ержов с глубокомысленным видом принялся махать руками в сторону ковра, приговаривая:

 — Абракадабра! Вингардиум левиосса! Коверус самолетус!

 — У меня где-то было зелье, способное сковать язык и навсегда сделать человека немым, — как бы между прочим заметила Аглая. Вовка намек понял. Хоть он и не верил в эти «чары-бары», все же предпочел замолчать. Ему тоже нашлось поручение — написать на клочке бумаги дату и время прибытия.

 — Я закончила, — объявила Лина. — Что теперь?

 Старая графиня задумчиво посмотрела на зажженные свечи, затем буквально просверлила взглядом свою помощницу и сказала:

 — Теперь туши.

 — Что? — возмущенно выдохнула девушка.

 — Тебе нельзя было это поручать, потому что ты не веришь, — объяснила Аглая. — Да и зажигать надо было по часовой стрелке, а не против. Я все сделаю сама.

 — Да пожалуйста, — фыркнула Лина, с силой задула свечи и вернулась на свое прежнее место. Они с Александром сидели прямо на полу, поджав под себя ноги, так как единственный в комнатке стул занимала сама колдунья. К аромату трав примешался запах дыма и расплавленного воска.

 Когда часы на Вовкином мобильном показывали без двадцати минут шесть, все было готово к таинственному магическому обряду.

 — Садитесь на ковер, — велела Аглая. Вовка запрыгнул в круг из свечей первым. Уверенная, что из этой затеи ничего не выйдет, Лина нехотя последовала за ним.

 — Ты-то куда? — к большому удивлению старой колдуньи, Александр тоже вошел в сооруженный ею круг.

 — С ними. Я оставил родителям и сестре записку, но Вы тоже передайте, пожалуйста, им мои извинения и прощания.

 — Не успею. Очень скоро ты вернешься обратно, — пророчески изрекла Аглая, хитро сузив глаза. — Приступим, — она встала из-за стола, держа в руках мисочку с травяным порошком, и прошлась по кругу, всыпая в каждую свечу по щепотке. При этом ведьма что-то неразборчиво нашептывала. Лина не удержалась и фыркнула, но черные глаза колдуньи ответили ей таким взглядом, что девушка даже испугалась. «Хоть бы порчу никакую не навела», — опасливо подумала она, готовая уже поверить во что угодно.

 Аглая взяла со стола сложенный пополам листочек и легким движением руки подбросила его вверх. Каким-то образом бумажка оказалась ровно по центру круга, и к ней, как по команде, взвились яркие языки пламени ото всех шести свечей, заставив Лину вздрогнуть от неожиданности. Листочек вспыхнул и исчез, а пламя образовало над ребятами полупрозрачный купол. Ковер начал медленно подниматься вверх.

 — Неужели это действительно сейчас происходит? — изумленно прошептала Лина. — Наверное, меня больше ничто не сможет удивить.

 — Поверь, сможет, — так же тихо возразил граф. Лина запрокинула голову и с ужасом заметила, что приближается к верхней части купола и сейчас коснется огня. Но запаниковать не успела: Александр обхватил ее за плечи и поцеловал.