Наш Балдон вдали от власти
К новой вдруг пришел напасти,
Стал по власти тосковать,
Нос во власть свой стал совать,
Сверхидеи развивать
И вино в себя вливать.
День и ночь всё в мыслях правит,
Взглядом всех вокруг буравит
Буром бурных размышлений,
Несоздавшихся свершений.
Требует от всех учесть,
Что его святая честь
Не потерпит невниманья
И истории стиранья!
Устремив вниманье к Трону,
Выставил протест Чудону:
«Я же ввёл тебя во власть,
Где же уваженья страсть?
Я же из тебя, Чудона,
Сделал копию Балдона!
Властных функций, их не счесть,
Передал тебе и честь
До небес твою возвысил,
В жизнь твою великий смысел
Лично даром заложил
И сперва спокойно жил.
Нынче ж начал волноваться
И в тебе стал сумлеваться…
Вспомни, править ты начал
С превышеньем всех начал!
Я ж при этом не ворчал,
Пред тобою не торчал!
Вспомни, ты, вернувшись с юга,
Когда здесь бесилась вьюга,
Когда я всех утешал
И проблемы всех решал!
Заявил ты, что пора
Мне, мол, шастать со двора…
Я ж тогда всё в юмор свёл,
Ты ж, и ухом не повёл,
Намекал ты всему свету, —
Вроде бы меня здесь нету…
Вот скажи мне, стару хрену,
Что ж, покинуть мне «арену»,
Что ж, совсем не нужен я,
Что же это за «фигня»!
Я ж тебя на царство ставил,
По Европе всей прославил!
Ты ж, паскуда, схапал дочку,
А на мне поставил точку!
Как назначил, так сыму
По веленью своему!».
Чудон: «полно, папик, успокойся,
В новых комнатах устройся.
Мы, ведь с дочкою твоей
Влюблены в тебя, ей-ей!
Но теперь вокруг, кругом
Всё стоит везде вверх дном!
Я ж как раб, как на галере,
В политической я сфере
В царски все дела закован,
В степенях свободы скован.
Всё забочусь, всё пекусь,
Увлеченьями влекусь,
Всё новьё изобретаю,
Оптимизмом всех питаю!
Перспективных всех – на курсы,
В пересчёте все ресурсы,
Что должны все вместе вскрыть
И буквально землю рыть
На потребу блага Царства,
Превелика Государства.
Что с заморья я завёз,
Жалко будет нам до слёз,
Если не приладим в дело,
Обновленье чтоб кипело.
Всё кругом модерном взято,
Устаревшее изъято!
Ты ж весь в прежних убежденьях
И всё мучишься во мненьях
И всё чудится тебе,
Что поможешь ты Судьбе.
А на самом деле, всё ж,
На шута ты стал похож.
Успокойся, в тень уйди,
Во мне зверя не буди!
Править будем Мы одни!
Доживай спокойно дни,
Доживай обильны годы!
Будут новой жизни всходы,
Радуйся со всеми вместе,
Мы же не стоим на месте,
Мы ж проблемы всё решаем,
Жизнь народу улучшаем!
Будем дальше тебя славить
И модерно царством править».
Тут подъехала карета,
Продолжалась тема эта,
Уж в обратном во пути,
«Гады, мать их всех ети…», —
Громыхал в пути Балдон,
«Погоди же, блин, Чудон!»
Вдаль Балдона увезли,
От ненужностей спасли.
Так избавился Чудон,
Что не ожидал Балдон,
От папашки своего,
Что не смыслит ничего
В государства модернизмах,
В эффективных изменизмах,
В изменениях мышленья
В направлении свершенья
Средь народа трепетанья,
Государства процветанья,
В торжестве элиты новой,
В удалении хреновой,
В гармоничных построеньях,
В перспективных устроеньях,
Сверх всего, всея и всех
С гарантизмом на успех.
* * *
Наш Чудон стиль жизни новой
И упрямо и сурово
Повсеместно насаждает,
Результатов ожидает,
Сверхкоманду набирает,
Царственно на всё взирает.
Он теперь уж спелый колос,
Слушал внутренний свой голос
И подспудно понимал,
Что не зря народ внимал
Его страстны разговоры,
Дозволительны с ним споры
Про новейшее устройство,
Про новьё переустройства,
Про новейшую державу,
Что меняет стару, ржаву.
И Чудон дней не теряет,
Новы стили применяет,
То что нужно прибавляет,
То, что лишне удаляет,
Ересь всю уничтожает
И концепции рожает:
Что нам чуждо, что пошло,
На три буквы что пошло,
Что нам надобно внедрить,
Чем не сметь башку дурить,
Чем совсем нельзя сорить,
Что своё нельзя дарить…
Как команды все сплотить,
Чуждых как не допустить,
Как на главных направленьях
Ставить нужников для бденья.
Извести как воровство,
Дрязги, подлость, кумовство,
Чтоб была во всём любовь,
Не лилась невинна кровь,
Чтоб соседи жили в дружбе,
Поступали бы как нужно,
Без вранья, сепоратизма,
Без тупого экстремизма.
И за всеми глаз, да глаз!
Может получиться сглаз!
Можно, зазевавшись, враз
В проигрыша впасть экстаз.
* * *
Он, сосед, роднее нету,
Всё за чистую монету
От него Царь принимает,
А потом не понимает,
Почему казна худеет,
А у них пуза круглеют,
Требуют всё кошты новы,
Будто с дойною коровы!
Что ни день, им дай, да дай!
Взять их, да послать в Китай!
Но державе крепнуть надо,
Вот такая, блин, досада!
* * *
Тут задумался Чудон,
Кем в альянсе окружён?
Что же ждать от окруженья?
Дружбы, тяжбы, иль вторженья?
Вроде добрые, не бесы
Наши братья БИЛАЛЕСЫ,
Но чуть что орут: «уйдём,
Вектор в Запад поведём!».
Братьям как не нагрубить,
Как идею не убить
О священном о соседстве,
О галантнейшем беседстве.
Что тут делать, как тут быть,
Как надёжности добыть
С ними в братских отношеньях
И совместности в решеньях?
А вот у Днепра-реки
Наши други КРАЙНЮКИ
Всё узоры вышивают,
Громки песни запевают,
Всех обчистить норовят,
Уважать себя велят!
Что-то если не сожрут,
Понадкусят, заберут
И соседей помянут,
Мол, они их не согнут…
Хохолочками тряхнут,
Шароварами махнут,
Отхреначат топтака,
Грошей коль не дашь, пока!
Уйдём к турку или к ляху,
За них встанем под папаху!
Как тут крайних не обидеть,
Как совместный путь увидеть,
От плевков как утираться
И лояльными остаться?
Надо б тоньше с ними ладить,
Отбить вкус всё время гадить,
Повернуть взгляд на Восток,
Помня общий наш исток?
А народы с горских мест!
Это видно вечный крест…
С ними лучше не шутить,
Лучше сразу заплатить.
С юмором у них неважно,
Но народ они отважный.
Будем с ними создавать
Для боёв особу рать
И в предгорьях города,
Тучны во горах стада
Динамично пусть растут,
Общий наш крепя статут.
Степняков вокруг – «орда»!
Много положив труда
На надёжно примиренье,
А теперь сплошное бденье,
Каждый день все силы множ,
Чтоб не «схавать» в спину нож!
Браков больше бы совместных,
Пусть к нам едут их невесты,
К ним отправим женихов
Из низов и из верхов,
Сериалы свадеб справим,
Дух доверия поправим.
А ещё сложней ЦЫНИТЫ!
Рынки все ими забиты,
Через них и злата ход,
Утекает к ним доход,
Норовят всё вставить в схему,
Держат денежну систему.
Пригодятся нам они,
Мы ж в подсчётах сущи пни!
Нам нужны всего подсчёты
И тотальные учёты.
Пусть наладят все учёты
И прозрачные отчёты.
Пусть преподают на курсах
Все науки о ресурсах,
Исключить как дефективность,
Повышать как эффективность.
А народ – ФЕНИУГРОВЦЫ
Стадны очень, но не овцы.
Также сложны, как и горцы,
Жаждут денег новы порцы.
Но при этом там и тут
В деле, нет, не подведут!
Пусть на наших северах
Лишь за совесть, не за страх,
Добывают там богатства,
Укрепляя наше братство.
Племя важное – БОДРЯГИ.
Лезут в дерзки передряги,
В мореходстве знают толк!
Создадим из них мы полк
Для столичных охранений
И для всяких разных бдений,
И для всяких флотских дел
Создадим для них удел.
Пусть торговлю развивают
И глинтвейны разливают,
Пусть премудрости морские
Разнесут в миры мирские.
Будем строить новы порты,
А для пляжников – курорты.
Наш народ зовут «БАЛДОНЦЫ»,
А теперь «БАЛДОЧУДОНЦЫ».
Мы должны примером стать
И от жизни не отстать,
Вместе двигаться к прогрессу
Вперекор любому стрессу.
Надобно скорее нам
Волю дать своим умам
Для совместного движенья
В направлении свершенья
Общих наших пожеланий,
Воплощения мечтаний,
Как империю построить,
Нову жизнь как вместе строить,
Чтоб друг дружке помогать
И друг дружку напрягать
На совместные работы,
Оборонные заботы,
На совместные дела,
А не просто «бла-бла-бла»!
Чтоб меж всеми – лишь доверье,
Многоверье, не безверье.
Много в землях всяких руд,
Доставай – совместный труд.
Плавь всё это в крепки сплавы,
Направляй в змеинны лавы
И изделья отливай,
Да по чарке наливай,
Когда сделано всё дело,
За новьё берися смело!
Леса множество вокруг,
А где нет, пришлёт те друг.
Камня тож вокруг полно,
Камнетёсство быть должно,
Чтоб из камня города
Нынче строилися, да!
Чтобы камены дороги
Отодвинули тревоги
О грязюках и ухабах,
Перевозочных похабах.
Крепости чтоб разрастались
И прожекты чтоб верстались
Производства в сверхдомищах,
В новоэффективных пищах…
Всем нам вместе преуспеть
И совместны песни петь!
Корабли мы создадим,
Себе волю мы дадим,
Чтоб торговлю развивать,
От пиратов бед не знать.
Флот торговый разовьём
С мореходным всем новьём,
Параллельно и военный,
Новомодный, многозвенный,
Чтобы каждое звено
В цепь свою вошло оно.
Наши внешние сношенья,
С ними вечны прегрешенья,
А вот внутренни дела
Нам судьба борзей дала.
Что у мя за окруженье, —
Проблем всяких в мысли жженье!
Окружил себя я теми,
Кто в моей римлянской теме
Был задействован сполна,
Кто не сбрендил от вина,
Не жалел кто живота,
Не являл в мешке кота,
Кто не хапал что попало,
Клал на место, что упало,
Кто мозгами шевелил
И казну кто не пилил.
Завели они все скоро
Свои собственны конторы,
Стали буйно набирать
Свою собственную рать.
Монопольи завели.
В ноль мечты мои свели.
Как же с этим всем справляться,
Не свирепствовать, не драться,
Как наставить их на дело,
Чтоб творилось всё и пело,
Сердце, о больших свершеньях
И тотальных улучшеньях?
Чтоб мои бы друганы
Были б меж собой равны,
Чтоб команда сохранялась
И примером всем являлась.
Не собрать ли мне сейчас
Друганов своих на час
И поставить всем задачи
На державные удачи?
Но пред тем собой займусь,
С мыслями я соберусь,
Во проблемы углублюсь,
С общей логикой сольюсь.
* * *
Мне философов не нада,
Они брешут до упада,
А упавши, бредят вновь
Про к премудростям любовь.
Мне нужны такие люди,
Чтобы мысль несли на блюде,
Чтобы ясна и чиста
Она бралась не с листа,
А из личного сознанья,
Пополняя мои знанья.
Мне б таких людей найти,
Чтоб анализ провести
Как ближайший путь найти
Ко ближайшему пути,
Что ведёт как раз к успеху,
А не к недоумков смеху.
Мне б анализ провести
С друганами как вести
Государственны дела,
Закусивши удила,
Что б динамика была
И мечта не уплыла
О строительстве из Царства
Превелика Государства.
Нет у нас ещё пока
Меж народов игрока,
Что народы б все мирил.
Нет рулей и нет ветрил,
Чтоб политику вести,
Разговоров воз везти
Меж князьями из уделов
И с людьми, что вне пределов,
Чтобы внешние сношенья
Все велись без прегрешенья.
Ну, а внутренни дела
Так велись, чтобы была
У людей надежда в думах
И надёжны суммы в сумах,
Чтоб во всём был распорядок,
А на улицах порядок,
Чтобы вежливы и горды
Чуть чего, не били б морды,
Чтобы бранные слова,
Да вранливая молва
Меж народа не носились
И в домах чтоб не бесились
Домостройные папаши,
Да блудливые мамаши,
Чтобы дети воспитались
И без дела не болтались.
Но на эти вот дела
Нова б публика была!
Все сношения во вне
Утонули уж в вине!
Наш ответственный Печений
Вне серьёзных поручений.
Сколько с ним я ни возился,
Он, собака, при мне спился!
Я же с ним и так и сяк,
Он же рылом об косяк!
А потом с разбитой мордой
Ходит меж дворцами гордо,
Лапает всех баб подряд,
Разогнал бойцов отряд,
Что его угомоняли,
А потом мне все пеняли,
Что мой этот вот друган
Вечно пьян, смердящ, поган!
Что поручишь, всё пропьёт,
Что не скажет, – всё соврёт!
Я его с поста сниму
По веленью своему.
Отзовём его в светлицу, —
Наркопсихную больницу.
А на пост придёт Лаврон,
Политесов чемпион.
Он наладчик отношений,
Положительных свершений
Всяких дел, что есть вовне,
В любой всякой стороне.
Ну, а внутренни дела
Не отмыть уж до бела!
Всё в безнравственном распаде.
Что вперёд должно, то в заде,
А что нужно позади,
То глаз режет впереди.
А наш главный генерал
Не работал, а орал.
Проорал потенциал,
А вчера с коня упал.
Головой о землю – бряк!
И теперь совсем дурак.
Кто же буду я таков
Без изгнанья дураков?
Удалю его в отставку,
Выдам инвалидну справку,
Чтоб заботились о нём
Ночью, утром, белым днём.
Сядет на свободный стул
Славный парень Калакул.
Новый стиль он всем покажет,
Добро слово людям скажет.
А магистр тайных дел,
Уважаемый Предел,
Перестал «мышей ловить»,
При докладах стал юлить,
Говорит, что всё в порядке,
А на деле – игра в прятки…
Не плетёт ли заговор?
Может он в законе вор?
Прячет взгляд он в пол всё время,
Чую, это вражье семя!
Окажу ему доверье
И пошлю туда, где в перьях
Голяком все люди ходят,
В джунглях непролазных бродят,
Чёрны ликом, хмуры взглядом.
Там его накормят ядом,
Сжарят, травами натрут,
С удовольствием сожрут!
А на это место свято,
Что тревогами объято,
Мы поставим молодого,
Своего, а не чужого.
Тайный сделаем приказ
В этот день и в этот час.
Кому надо, тот знать будет,
От других и не убудет,
Если это важно место
Ему будет неизвестно.
Его имя зашифруем,
Знаньями, нафаршируем,
Пусть команду сформирует,
Кого надо премирует
И наладит наблюденье,
И тотальнейшее бденье.
Знать пора про всё, про всех,
То надежда на успех.
Ещё нужно для успеха,
Для здорового для смеха,
Чтоб убралася помеха,
Вражий матюгальник «Йеха»
Надобно быстрей заткнуть
И послать в далёкий путь.
В северах пусть дружно лают
И сиянье наблюдают.
Пусть наш златоуст Трибун
Для речей создаст «табун».
Пусть вещатели вещают
И народ оповещают
О новациях, успехах,
В жизни новой новых вехах.
Богомаз – боец Юрон
Душам не нанёс урон,
А, напротив, дело знал,
Во искусствах своих взял
Он надёжные высоты,
Как пчела картины-соты
Многолико писал он,
Хоть нос морщил сам Балдон.
Я его приподниму,
Власть в искусствах дам ему,
Академью пусть создаст,
Живописцам импульс даст
Для картинных отражений
Наших явных достижений
И настроит на работу,
И на творческу заботу
По созданью галерей
И чтоб были поскорей
Понаписаны картины
С красотой и без рутины.
Обеспечить оборону,
Не сходя с державну трону,
Мне уж тудно одному,
Надо сделать по уму,
Нужен главный командир, —
Честность, смелость, честь, мундир!
Ничего, что родом гунн,
Молодец-боец Шагун.
Он меня не подведёт
И концепцию найдёт,
Как нам строить оборону
На потребу Царску Трону.
* * *
Вроде злиться нет причин
Наш хозяйственник Почин
Не ворует, не жирует,
Ежедневно не пирует.
По хозяйству суетится
И не устаёт крутиться,
И вертеться и кряхтеть,
С делом справиться хотеть.
Но хотелки одной мало,
Что упало, то пропало,
Кругом плуты разудалы,
Откровенные кидалы.
Нет, не справиться он с ними,
Со своими и с чужими.
Ум и хватка тут нужна,
Глобалистика важна,
Экономика – наука,
Кадровой работы мука.
Вот ведь сколько уж причин,
Чтоб уволен был Почин.
Я его отправлю в страны,
Чрез моря и океаны,
Чтобы опыт изучал,
В тронных залах поторчал,
Речи умные послушал,
Блюда разные покушал,
Чтоб увидел, что мечтал,
Потом лекции читал
Молодым тупым повесам
И чинушам с лишним весом,
Чтобы жизнь их улучшать
И нам править не мешать,
И чтоб общество создал,
Географью созидал.
Экономику пускай
Теперь строит Лукукай,
Подаёт пример, надежду,
Зело хваток, прочим между.
За любым таким всяк раз
Следить надо, глаз, да глаз!
Приводил бы врагов в раж
Колорийный наш фураж,
Чтобы наши закрома
Заполняли сверхкорма!
Надо б дать права Батону,
Чтоб для граждан и для Трону
Он хлеба б везде растил,
Чтоб народ наш не грустил.
Пегуну бы власти дать
В коневодстве б не отстать.
У монголов и у горцев
Жеребят в сто тысяч порций
Планомерно закупать
И примерно поступать
С кобылицами, с приплодом
И использовать с народом
Достиженья коневодства
Для движенья производства,
С италийской жизнью сходства,
В технике бы превосходства…
Но при этом не забыть
Нам самим собою быть.
Балдабей, охранник мой —
Молчалив, почти немой.
А команду тренирует
И когда со мной пирует
Ещё бдительнее бдит,
Знает же любой бандит,
Что нет смысла нападать
На меня, ячмённа мать!
Дам ему я генерала,
Чтоб спокойно, без аврала
Он охрану укреплял
И собой пример являл.
Для хороших карьеристов,
Социяльных оптимистов.
Он солидней в этом званье
Будет выдавать заданья
На охрану вся и всех
С гарантизмом на успех.
Надо школу б нам построить
Чтоб надёжну стражу строить.
С малолетства б вырастали,
А потом надёжно б встали
В стражей строй богатыри,
От зари б и до зари
Охраняли наше царство
Превелико Государство.
Главный прачечник Стираний, —
Маг постирочных стараний,
Пусть стерильность, чистоту
Строит на своём посту.
Жалованье увеличим,
Прачечные оприличим.
Для других примером станем,
Чистыми быть всех заставим.
* * *
Звездочёт меня смущает!
Очень сложно он вещает,
Тычет пальцем грязным в небо,
Сам же никогда там не был…
А вчера мне про астрал
Столько глупостей наврал!
Катапульту надо б справить,
В небеса его отправить,
Чтоб пощупал звёзды те,
Помотался б в высоте,
Всё подробно б изучил,
А потом бы соскочил
Со своих небес, да к нам,
Пищу нашим дав умам…
И Юрону вдохновенье
Для картинного виденья
Всей небесной красоты
И космичной пустоты.
Наш художник, свет, Юрон
Всё в холстах пропишет он.
Будут детки наблюдать
Космосы, блаженна мать!
В Академии Науки
Будет тоже не до скуки,
Матерьял пусть изучают
И неумных обучают,
Что там в наших небесах
Звёздно-световых красах.
А на место звездочёта
С громогласностью почёта
Астрономов пригласим,
Их научность огласим,
Пусть работают на дело,
Чтоб душа цвела и пела!
На высоких территорьях
Заведём обсерваторьи!
Вот ещё насущна тема —
Градостройная система.
Мне Балдонск обрыдл, однако!
Знает каждая собака,
Что Балдонск – столичный град,
Он и беден и богат,
Он предельно хаотичен,
Не похож и не типичен
Как столичный образец.
Этому теперь конец.
Есть иные города,
Что приветливы всегда,
Своим ликом завлекают,
К уважению толкают.
Много надобно труда,
Чтоб сказать, «вот это да!
Вот так царская столица!»
Но сейчас это лишь снится.
Этого терпеть нельзя,
Мои «милые» «друзья»!
Я заставлю всех пахать,
А не языком махать,
Чтоб его принципиально
Обновить и чтоб реально
Радикально обновить,
Всё в пример установить
Нам от чуда – Рима – града,
Чтоб для нас была отрада
Новым градом загордиться,
Словно заново родиться!
Мы живём в истоках Дона.
Для меня, Царя Чудона,
Он уже не подойдёт,
Коль в прогресс не перейдёт.
Надо б перенесть сей град
Ближе к югу, каждый рад
Ближе к солнцу, полным водам
И открытым неба сводам.
Вёрст на триста к югу хватит,
А то расстоянье схватит
Нас за место одно свято,
И не будет то объято,
На что замахнулись мы,
Стратегически умы…
Нужен нам и флот великий,
Ну, и транспорт многоликий.
Мы столицу будем строить,
В новом месте нам устроить
Нужно всё в донских низовьях,
В экзотичных новых новьях,
На просторных плодородьях,
В тёплых водяных угодьях.
Назовём Мы «Чудонград».
Кто-то будет коль не рад,
К радости склоним его
Ради счастья своего.
Обновить чтоб Дом наш отчий
Нужен нам модерный зодчий,
Градостройны мастера,
Чтоб всё было «на ура»!
Мы из Рима, из Болоньи,
Из Венеты три колоньи
Мастеров различных дел
Пригласим и где предел
Трудовых реализаций,
Градостройственных новаций!
Римский градостройный стиль
С нашим свяжем и в утиль
Прежню рухлядь мы отправим
И столицу нову справим!
Чтоб являлась всем виденьем,
Благолепным приведеньем.
Туалетов понастроим.
Главный туалет отстроим,
Будет Туалет – Дворец, —
Царства зодчества венец!
И фонтаны создадим,
Водну красоту дадим!
И фонтанчики, чтоб жажду
Утоляли люди жадно.
Акведуки там и тут
Воды полны приведут.
Ну, а завтра поутру
Друганов я соберу.
Ну, держитесь, друганы,
Все вы для меня равны,
Будет кто ещё равнее,
Тому будет веселее,
А кто вздумает удрать,
Сидрокозло буду драть!
Своим бденьем не устану,
Всех найду и всех достану!
* * *
В понедельник в тронной зале
Друганов таки собрали…
Все просили Бодуна
Выдать хоть стакан вина,
Но Бодун наш был нордичен,
Непреклонен и приличен.
Призывал он всех к порядку,
Здраву стилю и зарядку
Всем советовал с утра,
Ведь серьёзнеть всем пора.
Тут раскрылись тронны двери,
Царь не зверь и все не звери,
Но всех сразу затрясло,
А иных и пронесло…
Башку давит пудов сто,
С похмелюги, и пусто
В мозговом тупом пространстве,
Хаос в мысленном убранстве…
Бодро в трон Чудон садится.
«Что ж ему с утра не спится,
Как же нам совсем не спиться,
Да на службе не убиться,
На казну не соблазниться,
Неудачно не жениться
И не скурвиться совсем,
Друганам Чудона всем?», —
Эти мысли всё носились
И внутри чертовски бились
У Чудона друганов,
Ждали все Чудона слов…
Чудон паузу держал
Сам себя в себе зажал,
Про себя над ними ржал,
К своим мыслям всех прижал.
«Что же, здрассте, мои други,
Вас замучили недуги,
Под глазами тёмны дуги,
Животы полны, упруги!
Что похнюпые сидите,
Алкоголями смердите!
В домах полны закрома,
Много, видимо, ума
Для разврата вам не надо
И резвиться до упада
Научились вроде все…
У кого глаза в росе,
Вроде совесть ещё есть,
Может быть ещё и честь
У кого-то вдруг найдётся,
Может с кем-то мне придётся
Наше дело продолжать,
Чудаки, ярило-мать!».
Снова паузу держал
И опять над ними ржал.
На лице ни тени ж смеху,
Строил нужную помеху
Для возможных демагогий,
Будет каждый пусть убогий
Против мудрого Царя,
Царь не говорит зазря!
«Ну, чего все в пол уткнулись,
Ну к, все вместе встрепенулись!
Ну к, в глаза мне всем смотреть!
Вас нормальных только треть!
Остальные все – бухло,
Дрянь, ворьё и барахло!
Кой кому ещё дам шанс
На серьёзность, на нюанс…
Оставаться в должностях
И крепить модерна шлях.
Остальным потом укажут,
Смыслы нужные расскажут.
А сейчас прошу я всем,
Кто не скурвился совсем,
Взять бамагу и чёрнила,
Посмотреть на свои рыла
И прилично написать,
Что от вас могу я ждать.
Писанину рассмотрю,
А как встретим мы зарю,
Всем судьбу я подарю», —
Так сказал им всем Чудон
Нежно он погладил трон,
Потом резко встал и вышел.
Каждый сто мгновений слышал
Удаления шаги.
Всем не виделось ни зги…
* * *
Во ста вёрстах от Балдонска
Для крепленья Войска Донска
Царь ученья назначает,
А пред тем всех назначает
Ключевые на посты,
Все решения просты, —
Кто достоин, тот назначен
И поддержан и удачен
Будет тот, кто ценит Трон
И в чью сторону Чудон
Благодарный взгляд являет
И на дело направляет.
Все должны сыграть сполна,
Славя славны имена,
Вскрыв свои потенциалы,
Выставив все идеалы,
Государство чтоб вести
В императорском пути
На надёжные победы,
В победительные среды,
Чтобы каждый все решенья
Направлял на улучшенья,
Чтоб увидел Царь Чудон
В каждом действии закон,
В каждом другане б увидел
То, что ранее предвидел!
И чтоб общий результат
Не призвал бы лишних трат.
Но тупая экономность
Не глушила б жизни скромность,
Не вела бы всех к тупизму
И, пардон, к постмодернизму…
* * *
Вот опять всеобщий страх, —
Совещание в Феглях.
Оно было цельный день
И уж убежала тень,
Солнце быстро закатилось,
Совещание всё длилось.
А в предместии «Фегли»
Погасили все огни.
Маскировка соблюдалась,
Другавщина совещалась.
В подземелье оборонном
Комфортней, чем в зале тронном,
В нём размеры – в три конюшни.
И закрытей там и лучше.
Здесь свои богатыри,
Лучше всех обои три,
Что плануют оборону
Для надёжной жизни Трону.
Тут кругом в рисунках карты,
Оборонные азарты
Накаляются, растут,
Ведь угрозы там и тут…
Чудон молвил заключая,
Головой златой качая:
«Наша новая держава
Не трухлява и не ржава!
Кончились деньки халявы,
Наступает Эра Славы!
Славить будем там и тут
Кто ни в чём не подведут,
Не угробят, не своруют,
Ежедневно не пируют,
Кто трудами утомлён,
Кто в дела свои влюблён,
Действует не дефективно,
А предельно эффективно,
Не гребёт кто под себя,
В дар приносит кто любя
Матерьяльность Славну Царству,
Превелику Государству.
Кто ж Царя вдруг не поймёт, —
Мысль его не переймёт,
В отклоненье прыгнет, тот
Войдёт в новый анекдот!
Все разъехались к местам,
К должностным своим постам
Лично отвечать за всё,
Плюс к тому и то, исё,
А ещё за то и это,
Всё расписано в пакетах.
* * *
Думать, как прожить при власти,
Тут уж, братцы, не до счастья,
Не до жиру, быть бы живу…,
Благородственно служиву.
Пришлось всем наморщить «репу»
И искать надёжну скрепу,
Чтоб в кошмаре этом выжить,
А из подчинённых выжать
Все царёвы указанья,
Непосильные заданья.
Во друганском штабе встреча,
Оборонных смыслов речи
Полетели по местам,
Обсуждались здесь и там.
Атташей военных тьма,
Суета и кутерьма.
В форме люди всё снуют,
Честь друг дружке отдают,
Каждый норовит с отличьем
Воинско блюсти приличье.
Оборонник наш Шагун,
Ратной славы берегун,
В центре общего убранства,
В позе деловой, без чванства,
Всяки отдаёт приказы
И хозяйственны наказы,
Чтоб не гневился их Царь,
Превеликий Государь.
И при этом каждый знает, —
Не найдёт, а потеряет,
Если смысла не найдёт,
Глупости путём пойдёт…
Иль прикинется убогим…
Будут с ним предельно строги!
Доброй волей кто пойдёт,
Тот признание найдёт!
Всё в концепцию сошлось
И в систему привелось
Оборонного сознанья,
Каждодневного заданья,
Укрепленья обороны,
Нанесения урона
Всем врагам не наших мастей,
Защитивши от напастей
Пылких подданных своих
И сочувственных иных.
* * *
Пригласил надёжных самых
Должностей больших и малых
На закрытый свой «саммит»,
Кто на людях не шумит,
Наш Чудон тех, что поймут
И позицию займут
Конструктивну для Чудона,
Для всего для Царска Трона.
Он глаголил тем надёжным
Твёрдо, но и осторожно:
«Флот нам надобно построить,
Обучение устроить
Делу славному морскому.
Населению мужскому
Лихо в строй придётся встать
И защитниками стать.
И от жизни не отстать,
И впустую не болтать,
А ответственностью сплошь
Победить любую вошь,
Что противится прогрессу,
Государства интересу.
Надо б в этом нам пути
Командора бы найти
И доверить ему сферу,
Что не перешла б в аферу,
Чтоб потом мы не скакли,
Наших денег не искали,
За кордоны что ушли
И кураторов нашли,
Что б те денежки тот час
Обернулись против нас.
Надо верфи создавать
И спецов туда совать,
Чтоб на каждой верфи новой
Ни одной души хреновой
Близко б не было при ней
До скончанья моих дней.
Дни ж мои как истекут,
То наследник тут как тут!
Мой Колон уж подрастает,
Командором стать мечтает.
Но мечталки одной мало.
Пусть чрез тернии сначала,
Сквозь ученья путь пройдёт!
А когда народ поймёт,
Что не фуфел мой наследник,
А ученья страстный пленник,
Что светла душа его,
Что не хочет ничего
Кроме счастия народа,
Уваженья его Рода,
Вот тогда пусть заступает
И в работе утопает.
Нынче же светиться рано,
А трудиться надо рьяно», —
Это говорил Чудон,
А потом своё «пардон»
По привычке произнёс…
Резвый конь его понёс
По объектам важных строек,
Переделок, перестроек,
Перепалок, перекроек
И наладок и настроек,
К сущностным приоритетам
И к вопросам и к ответам,
К нерадивым и к успешным,
К провинившимся, к безгрешным…
Все чудоновски труды
Уводили от беды,
К гарантийности вели,
Как чиновник не юли,
Будешь ты пахать на Царство —
Превелико Государство.
Ну, а если отклонишься,
Гарантийно раззоришься!
* * *
Всё взрослел сынок Колон
И надеждой царства он
Средь народа почитался
И усиленно старался
У папаши перенять,
Как пасти хитрющу знать,
Заставлять её трудиться,
А не красть и веселиться.
А Чудон средь массы дел
Уставал, хворал, старел.
Нервность стала проявляться,
В разговорах стал кривляться,
Недоверье, злость и страх,
Поредение в зубах,
Позвоночник искривился,
Нервный тик в лице развился
И весь прежний бравый лик
Пострашнел, ослаб и сник.
Наш кумир и вождь Чудон,
Перестал рулить, пардон,
Перестал ходить к народу,
Лишь гулять ходил в природу.
Грусть-тоска его съедает,
Меланхолья нападает.
А то плачет от тоски
И седые трёт виски.
Чуть рассвет – уже сердит,
Про нелепости гундит,
Хает всех вокруг и вся,
А с них, с гадов, как с гуся…!
А к обеду вновь сердит
По-над озером сидит,
Тускло смотрит на природу
И не хочется к народу,
И не надо ничего,
Кроме сына своего.
Ну, а сын встреч избегает,
А как встретятся, – сбегает!
Под предлогом, без предлога,
Жизнь его предельно строга!
Надобно определиться,
Если вдруг чего случиться,
Как ему с пути не сбиться.
В новой теме как развиться,
Как опору вознайти
В государственном пути?
Как ему не потеряться
И как с носом не остаться,
Когда в немощи Чудона
В граде стольном в бреге Дона
Затевается уж что-то,
То ли это, то ли то – то…
При башке, живым бы быть,
Своевременно добыть
Легитимности для Трона,
Без для царствия урона
И державу сохранить,
И при ней главою быть.
* * *
Стал Колон в дела вплетаться,
По хозяйски стал общаться
С окружением Чудона
В стольном граде в центре Дона.
* * *
Так в трудах проходят годы.
Вместе трудятся народы
Над прожектами. Проблемы
Обретают новы схемы
Эффективного решенья,
Новых всходов орашенья
В деле общей обороны,
В смысле, чтоб изжить уроны
Во всех праведных свершеньях
И реальных совершеньях
Общих планов грандиозий,
Появления амброзий,
Всяких разных «дольчей вит»,
Всяк старанье норовит
В обще дело привести,
Всяко дело чтоб спасти
От возможного урона,
В пользу укрепленья Трона.
Но и воры тоже есть,
Для которых совесть, честь —
Это лишние понятья
И ненужные занятья…
Италийцы всё трудились
И особенно ценились.
Им платили сверхприлично
И всё делали отлично!
Все дела уменьем брали,
Оперы в ночи орали.
Чудонград наш – град столичный
Разрастался, жил прилично,
Градостройство он являл,
Иноземцев удивлял,
Гордость во своих вселял.
И театры создавались,
Всяки пьесы в них игрались,
Публика рукоплескала,
Звёзд лелеяла, ласкала.
Обсуждалися премьеры,
Принимались нужны меры
Для театра улучшений,
Для принятия решений
В направлении пиара,
Новизны репертуара
И созданья новых сцен,
И сбиванья диких цен
На, в театр, на билеты
На все драмы и балеты
И на оперы, конечно,
И чтоб в очереди вечно
Простым смердам не стоять,
Занавесо-сцена-мать!
Всюду парки разбивались
И музыки в них игрались,
И давалися балы,
В них танцоры удалы
Куртуазно танцевали
И к эротике взывали,
Делали различны па.
Пуркуа бы и не па?
Их французы обучали,
На балах на всех торчали,
Что не так, то поучали
И права свои качали.
Танцы были всё изящней,
А музыка всё звенящей.
Той музыки образцы
Закордонные гонцы
В виде нот всё завозили
И заполнить всё грозили
Европейским звуком модным
Вопреки всяким народным,
Вопреки весельям местным
И традициям поместным,
Примитивным местным песням,
Ведь в Европе интересней…
И оркестры создавались,
Музыканты приглашались,
Завозились инструменты,
Нагнетались аргументы
На европный образец,
Что музыкам всем венец…
Во дворцах всё танцевалось,
Европейскостью являлось…
Градостройственный венец —
Главный Туалет – Дворец
Броско в небо устремлялся,
Дивной красотой являлся.
На местах они поменьше,
Для мужчин, да и для женщин,
Популярность их росла
И цивильность всем несла.
А программа «Туалет»
Писана на много лет.
Опыт этот изучали
И из разных стран встречали
Всяких разных мастеров,
Изучателей основ
Туалетностройных дел,
Создан, знать, хорош задел!
Скоро издан был указ
Сделать Туалет-Приказ,
Править туалетно дело
Модерно, борзо и смело.
Термы строились повсюду,
Культ ведя телесну чуду.
Бани тоже развивались
И традицией являлись.
Колготилися с утра
Часовых дел мастера.
Все за временем следили
И ускоренно ходили.
Вместо лекарей врачи,
Сделав анализ мочи,
Ход болезней изучали,
Препараты назначали
И старательно лечили,
Молодых врачей учили.
А маэстро наш Юрон
Живописно славил Трон.
Весь художественный пыл
Возвышался, в теме плыл
К звёздам царского величья,
Что в эстетике приличья
Наш маэстро отражал
И как мэтр возмужал,
А потом забронзовел,
Стал вставлять словечко «вэл»
Там где надо и не надо,
В грудь вставлялися награды,
Вкруг учеников толпа
И художественны «па»
В изобилье источались
И за славой его мчались…
За кордоном изучались,
Комплименты источались…
Рой его учеников
Без своих обиняков
Тоже как и мэтр трудился,
Пил и ел, и веселился,
И был создан цельный цех,
И был бешеный успех!
Было множество заказов,
Эстетических наказов,
И восторгов, и экстазов,
Размышлений и подсказов,
Европейских подражаний
И над знатью смелых ржаний…
Пока главный генерал,
Нет, как прежде не орал,
А сказал, что шаржи злы
И ответят как козлы
Всяких разных отпущений
И заслуженных, блин, мщений…
Воцарилась тишина
И спасла их всех она…
Расходилися по свету
И вопросы и ответы
Про успех имперьи новой,
Что на месте той, хреновой,
Слава быстро разрасталась
И загадкой для всех сталась.
Армия росла могучей,
Войск немыслимые тучи
Проходили чрез ученья,
Сквозь боёв пресеченья,
Изменялись, закалялись,
Миру силою являлись.
Флот судами пополнялся,
К югу планомерно рвался
И соперничал сурово
В дальних акваторьях новых.
Бурно строились дороги,
У соперников тревоги
В связи с этим появлялись
И ведения являлись
О возможных наступленьях
И соперников плененьях…
Всё дорожное хозяйство
Изживало разгильдяйство,
Изживало воровство,
Чинодральство, кумовство.
А ответственность росла
Многих от тюрьмы спасла.
В городах всех был порядок,
А в общеньях – распорядок.
Новый главный генерал
На людей уж не орал,
Он спокойно размышлял
И психоз с общенья снял.
* * *
Наш Чудон слабеет, чахнет,
А все ждут, когда шарахнет
Окончательный «трындец»,
Его царствия конец.
А он молвит: «не дождутся,
С предсказаньями, заткнутся!».
* * *
Глашатаи всё взвинтили,
Активисты подхватили,
Разнесли по всем уделам,
По далёким запределам,
Что сбирается актив
Для дальнейших перспектив,
Выкликания монарха,
А при нём и патриарха.
Вышла политична меткость,
Эффективная на редкость.
Без брожения, без смуты
Получил для власти путы
Царю подданный народ
Всех в империи пород.
Засветились словно солнце
Стержень всех – балдачудонцы.
Возымели много веса
Беловежски билалесы.
А из мест Днепра-реки
Присягнули крайнюки.
Присягнули и полки,
Что держали степняки.
Также горские народы
И другие все породы,
Также и фениугровцы
И другие, что не овцы,
И другие образцы,
Те, что други – молодцы!
И бодряги встали в строй,
Молвив: «наш народ-герой!»
Долго мучились цыниты,
Их слова были размыты
Многосложностью значений,
Грассировкой изречений.
Согласились и они,
Зная, что конечно пни,
Все эти балдочудонцы,
Что сияют словно солнце.
Но от них сплошной доход, —
Денег оборота ход.
* * *
Патриарха предложили.
Без него прекрасно жили,
Но солидность здесь нужна,
Статусность его важна.
Патриарх из греков был.
Сан в Византе он добыл.
Ясноглазый и речистый,
Говор был его не чистый.
Грек, коверкая слова,
Путался, пошла молва,
Что из местных набирать
Надо всю церковну знать.
Но, пока пускай послужит
И в молитвах голос тужит.
Чудон уж бревном лежал,
А Колон уже сажал
Кого нужно в нужны кресла,
А народу интересно,
Кто теперь за что в ответе,
Кто в фаворе, кто в кювете?
Но чиновники молчат,
Возле мест своих торчат.
Ждут с тревогой поручений,
Чтоб не стать, как тот Печений,
В психсветлице дураком,
Иль в дерьме ещё каком.
Наш Колон уж очень скоро
Привык к лику командора.
По местам как вихрь метался,
Обо всём распоряжался,
С властью местною встречался
И с простыми всё общался.
Заходил в просты дома,
Давал пищу для ума,
Для устройства жизни славной
В русле мощности державной,
В русле личностных свершений
И тотальных улучшений.
Баловался словом метким,
Нерадивым ставил метки,
Безнадёжных выгонял,
Новых в дело загонял.
Всем советовал учиться,
Приболевшим и лечиться,
А уставшим – отдыхать,
Остальным – «пахать, пахать!»
Изменения случались,
Те, кто надо назначались,
Кто не нужен, отправлялись
Прям туда, откуда взялись.
Там трудились, как сказали,
Хоть и минимум, но брали…
* * *
День настал, из разных мест
Кандидатками невест
Ажник тысяча девиц,
Из уделов, из столиц
В Чудонград к Дворцу собрали,
Конкурс царский разыграли.
Выбрал ту одну Колон,
Пред которой ахнул он,
Онемел и побледнел
И на время очумел.
Потом высказал признанье,
Подарив ей мирозданье,
А в придачу и себя,
Страстно девушку любя.
В Главном Храме обвенчал
Патриарх, народ молчал,
Потом «слався» хор пропел,
Оглянуться не успел
Наш народ, что зрелищ ждёт,
Он не знал, что уж идёт
К ним совсем иное время,
Где не зрелища, а бремя
На них новое придёт
И ведь каждого найдёт…
Свадьба скромная была,
Не манила, не звала,
В малых формах и пространствах,
В символических убранствах.
Узкий слой был приглашённых,
В именах не оглашённых.
Гости быстро все расстались
И в неведенье остались
Все про всё кто знать хотел.
Призрак свадьбы улетел…
* * *
Колон темпа не снижая,
Всех делами заряжая,
При живом ещё отце
Правил в лавровом венце,
Уваженье повышая,
Эффективно всё решая.
* * *
Работал в поте он лица
На дело своего отца,
Его держал за образец,
Отец и в Африке отец!
И весь труда отцовский стиль,
Он не выбрасывал в утиль
И своего вносил немало,
Но что основы не ломало,
Младым, свежим молодцом,
И что назначено отцом
Он планомерно закреплял,
А нерадивых грозно клял.
В карман не лез он за словцом,
Старался быть во всём спецом
И вдохновенно за всё брался,
И скрупулёзно занимался
Всей массой сложных царских дел,
Таща свой миссии удел.
Обратну связь крепил с народом
И с каждым племенем и родом,
Уделом, краем, запределом,
Слова доказывались делом.
Он управленцам доверял,
Но комплексно всё проверял.
Он не свирепым был, но жестким,
Жилось ему совсем не просто.
Вокруг него плелось чего-то
И капал кто-то на кого-то,
Подмётны письма находили,
Дерьмо на шлемы лили, лили…
Отцовски бывши друганы,
Всё становились не равны,
Всё норовили выделяться
И в выраженьях не стесняться.
Иные стали поучать,
Что хуже, и права качать!
Совать глупейшие прожекты
И строить наглые протекты,
Конечно же, своей родне,
Той, что сидит на самом дне
По части мозговых проблем
И, став источником дилемм:
Государева взять мужа,
Или задницею в лужу…
И всем им сопли подтирать,
И матом на тупых орать!
Ведь лучше при надёжном муже,
Чем вечно задницею в луже…
И чувствовал Колон, что время
Пришло ломать всё это племя,
А то, ведь, все отца дела
Сойдут и выгорят до тла…
А кто же будет Он тогда,
Балдона внук? – просто Балда!
И чувствовал Колон, – к лицу
Во всём подобиться отцу.
Где перлы зиждились Треченто,
Плоды велика Кватроченто,
Ведь говорил ему отец
Про Рим-цивильности венец!
И коль поучишься у Рима,
То дело твоё будет – «прима».
* * *
Колон как Царство укреплял,
Как нерадивых гнал и клял, —
Об этом в следующий раз.
Ещё Балдон давал наказ,
Свой ненасильственный указ:
Смотреть на всё как видит глаз,
Всё в сводках верно освещать
И окаянников стращать,
Чтоб править не мешали,
Чтоб умные решали
И к делу поспешали,
Удачи оглашали.
Кто ж на решенья не способен,
Того к другому приспособим.
* * *
Раскладка в мире изменялась,
Угрозами войны являлась.
Балдочудонская имперья
Грозилась, распускала перья.
Кругом крепила оборону,
Давая безопасность Трону.
Теснили бусурманы с юга,
Не забывая бить друг друга.
Орали, что в низовьях Дона
Терпеть нельзя людей Чудона,
А его сына нову власть
Убрать имеют они страсть.
А ляхи «с можа и до можа»
Грозились, силы свои множа,
Своих засланцев засылали
И жить под Папой всем желали.
Бузили всюду степняки,
Оскалив крепкие клыки
И оставались как бы вместе,
На сверх особом своём месте.
Сцеплялись меж собою горцы,
За власть и денег новы порцы,
Что были очень им нужны
И для престижности важны.
Они всегда боеготовы
И ждали всё заданья новы!
Фениугровцы не делились,
И в северах своих таились.
Всё без реакций на воззванья
И без ответов на призванья.
Бедны что очень утверждали
И новых сумм от Трона ждали.
А билалесы громко клялись
И в Запад взглядом устремлялись,
И прославляли своё братство,
Ведя расчёты на богатство.
А крайнюки всё веселились
И на других привычно злились,
И в чужи армии просились
И с самостийностью носились
Как с девственной своей мечтой,
И с мыслей «дельных» пустотой,
С известной фигою в кармане,
В мечтах о лёгких «мани-мани».
Бодряги, нос задрав, бодрились,
И в акваторный мир стремились,
И забывали проявляться,
С отчётами всех дел являться.
Цыниты деньги ворошили,
И новых схем одежды шили,
Писали всё заумны тексты,
А в них обманные контексты
И буквенные заморочки,
И абсурдические строчки…
* * *
Вдруг появлялись глашатаи,
В словах что Трон борзо шатали
И тявкали, что в нашем Царстве
Есть только глупость и коварство
И будто не было тех лет,
Что бедность мы свели на нет,
И будто не было сражений,
Всего и вся преображений
И будто благо состоится
Лишь только в лучших заграницах,
И будто эту вот имперью
Разумно разорвать в пух-перья!
И переделать вновь и снова
Так, чтобы всё было сверхново
И по новейшим образцам,
Что и не снилось праотцам,
Что всех вгоняли в перестройки
И всё не те свершали стройки,
И всё не так и всё не там…
И там тара-тара-татам…
Народ наш ушами хлопал,
И в такт ногами дружно топал
И всё ладони отбивал,
Потом лихо выпивал
За здравье зубоскалов,
Трона слюнополоскалов,
В массовый пошел психоз,
Клича: «бунты «СЕРЫХ РОЗ»!
Наш Колон в недоуменьи,
Сколько вложено умений
Сколько вложено труда,
А тут эта, блин, беда!
* * *
Сглузду съехал весь народ!
Вот такой-то поворот?!
Где я чё и как не понял,
Кругом столько чуждой вони!
И карканий черновороньих!
От лиц каких-то посторонних?
Откуда ж всё это взялось
И мне на темя пролилось?
И все опять как свиньи пьют,
А понажравшись, все поют:
«Серые розы, серые розы,
Грянут морозы, грянут морозы,
Мы наточим шипы
Нашей буйной толпы…»
А кто сильней ещё напьётся,
Тому ещё дурней поётся:
«Миллион, миллион, миллион серых роз
Нам принёс, нам принёс Дед Мороз…».
Думал мрачно наш Колон
В смыслы как вольётся он:
«Жизнь мне кажется «не та!»,
А позвать ка мне шута!», —
Он помощникам сказал,
Место встречи указал.
«Шут во дворце, как есть, он шут,
Но наш шутяра, – он не плут!
Мне всё как есть он порасскажет
И на опасности укажет», —
Так мыслил в теме наш Колон,
Миндальничать не думал он,
Опасность в скоростях росла
И горе серое несла…
И вот в дверях шут появился,
Он горбунком-коньком резвился
И бубенцами, дзынь, звенел,
И дряблым тенором запел
Он арию про гнусны нравы
И про охальников забавы.
Шутки лезвием секут,
Нарываются на кнут…
Колон: «Хватит, шут, угомонись
И со мной за стол садись,
Сбрось ты колпак свой шутовской,
Введи, дружок, себя в покой,
Ответь, дружок, мне на вопросы,
И сделай в правду свои взносы».
И шут ничуть не удивился,
И в кресле вольно развалился,
И выдал сотню важных слов,
А для Колона то – улов!
Шут:» Обстановка, дзынь, такая,
Все локтями всех толкая
К Трон-кормушке там и тут
Яро вёслами гребут!
Завелась средь них смехушка,
Закордонная кормушка!
Водкой всех туды манят,
«Серой розой» веселят!
И вгоняют всех в психоз
Жажды бунта «Серых роз».
А исходит сей «галоп»
Из центральных из Европ!
Грезят там развалом Царства —
Превелика Государства,
Что построил Дед, Отец,
Балдочудства ждут пипец.
От границ, из всех концов
Серорозовых гонцов, —
Саранчёй нам нагло шлют,
Всем с нахрапом водку льют,
А её все лихо пьют,
А добавки поддают
До полнейшего позора,
И всеобщего ужора!
Иль нам выжечь ту заразу,
Или удавиться сразу!
Центроевропейским лбам
Хочется к нам как к рабам
Повседневно относиться,
И помочь нам в сиську спиться,
Без войны нас захватить,
За наш счёт конфетно жить!
Замолкаю я на том,
Пусть останусь я шутом,
Но советником при том,
Кто возглавит оборону
От угроз родному Трону».
Колон: «Ты шутом, Шут оставайся,
Ежедневно мне являйся
И доклад в развитьи дел,
Розовый бунт – беспредел,
Что европцы нам несут
В информации сосуд
Планомерно опускай,
А в народе запускай
Шутовски свои забавы
И кривлянья «царской славы»,
Слушай, что будут брехать,
Мы ж потом будем пахать
Поле сорняковой смуты,
Не теряя ни минуты
В избавленьи от чумы,
Победить должны ведь мы!
Возглавлять всё сам я буду
Против «серой розы» блуду.
Вот собрал Колон всю знать,
Чтобы хором всем узнать,
Как врагу противостать,
Победителями стать.
* * *
Как Колон «рулил» при этом,
В другой книжке – вам ответы…
Коли вот за эти тексты,
Не рыгнёт народ протесты,
Коль он смуту всё ж срыгнёт,
Писяк вновь писать начнёт.
Всё опишет он прилично,
Творчески, а не типично…
Писяк (сын Писуна)
