На следующее утро Берни заехал в контору к Софи, чтобы вернуть ей ключи от участка. Наверняка перед закрытием консультации на рождественские каникулы она будет очень занята. А значит, он передаст ключ, поблагодарит за разрешение срубить для Лейнов елочку и скроется с глаз сестры прежде, чем та перевоплотится в Великого Инквизитора. Как же, размечтался!

– Сэр, вы очень разочаровали меня вчера. – Софи подняла голову от папки с бумагами и картинно провела ребром ладони по горлу. Это означало, что ему придется несладко.

– Что я сделал?

– Ничего! В том-то и вся проблема. Я прождала до двенадцати ночи. Я – мать двоих детей. Мне пришлось пожертвовать драгоценными часами отдыха. Почему ты не позвонил?

– Извини. Не знал, что вчера был день проверки, и ты выполняла роль моего надсмотрщика. – За долгую практику препирательств с сестрой опыт научил его вовремя ставить Софи в тупик решительным отпором. Он бросил сестре ключи, которые та ловко поймала, уселся на стул, вальяжно откинувшись на спинку, и демонстративно засунул руки в карманы куртки.

– Брось, Берни! Если бы я провела сутки с симпатичным столичным парнем, уверена, ты захотел бы услышать об этом все, вплоть до мелочей.

Он нахмурился и потер подбородок.

– Думаю, твой бедный обманутый муж жаждал бы признаний куда сильнее меня.

– Не притворяйся, ты понял, что я имела в виду. – Она резко захлопнула папку. – Что здесь происходит?

Дурачась, Прайд удивленно оглядел тихий маленький кабинет.

– В данный момент ничего особенного. Но будь готова. В любую секунду сюда могут ворваться клиенты, нуждающиеся в срочной юридической опеке.

Она состроила откровенную гримасу, обозначавшую, что он невыносим. Потом налила две чашки кофе.

– Разве мисс Лейн не попыталась опробовать на тебе свои городские чары? Или воспользоваться твоей наивностью? Признавайся, братец! Чем ты занимался прошлой ночью?

Берни уперся рукой в лоб на манер античного мыслителя.

– Что удержится на острие иглы? В чем смысл жизни? Почему бутерброд всегда падает маслом вниз? О, ирония риторических вопросов…

– Никто не любит умников, мой наивный романтик.

– А я думал, что никто не любит Любопытных Варвар.

– Значит, ты не будешь рассказывать?

– Ни о себе, ни о Джессике Лейн. А теперь, если ты хочешь обсудить бихевиоризм и его направления, я к твоим услугам.

– О себе и Джессике? Ха! – Лазурные глаза Софи триумфально блеснули. – Значит, что-то все-таки произошло? Я знала. Ты не сможешь меня одурачить. Никогда не мог!

Он откинулся на спинку стула, соединив руки на затылке в замок.

– Я подумываю над тем, чтобы пригласить их на Рождество. – Он решил это вчера по пути домой. Почти поцелуй и воспоминания о чувственных коралловых губах Джессики заставили его хотеть большего. Более длительного совместного времяпровождения. И всего остального.

– Джессику с сыном?

– И с Луисом Тиллингом. Как думаешь, мама не будет против дополнительных гостей к ужину?

– Шутишь? Она считает, что, чем больше людей, тем веселее. Надеешься, они согласятся?

– Не узнаю, пока не спрошу.

Но сначала ему нужно выбрать наилучший способ подхода к Джессике. Она была упрямым циником, чьи романтические наклонности находились в нежном пробуждении. Это могло потребовать серьезных усилий, и Берни чувствовал, что ему по плечу такая работа. Проблема заключалась в том, что у него в запасе имелось всего несколько месяцев, чтобы придумать какой-нибудь фокус. Поэтому он не мог позволить себе никаких глупых ошибок.

– Чего же ты ждешь? – Софи демонстративно пододвинула к нему телефон.

– Я сказал, что подумываю. – Наполовину готовый план не позволял поспешности. Отказа не должно было быть.

Сестра захлопала локтями, как крыльями.

– Ку-дах-тах-тах…

Еще со времен начальной школы Софи доставала его своими подначками. И он всегда попадался на удочку. Берни бросил на нее испепеляющий взгляд и потянулся к аппарату, но вдруг понял, что не знает номера Тиллинга. Она прочла его мысли, и на колени Прайда плюхнулся небольшой телефонный справочник.

– Не трусь, здоровяк! – Софи критически доглядела его со всех сторон, пока он набирал номер. – По-моему, тебе пора подправить стрижку, красавчик.

Таймер духовки оглушительно звякнул, Джессика выключила газ и с помощью полотенца вытащила наружу противень, на котором лежал расплющенный пирог. Она поморщилась, ставя противень на стол. Пирог вышел подгоревшим и слишком плоским для бисквита, вызывая скорее отвращение, чем аппетит. Кого она пыталась поразить своими кулинарными способностями? Внутренний голос подсказывал ей, что следовало купить готовое печенье.

– Что это, мама? – Луис залез на стул, чтобы лучше разглядеть пирог.

– Лимонный бисквит, крошка.

– А я люблю такой бисквит?

– В прошлом году ты ел такой же.

Луис наморщил нос.

– Не думаю, что полюблю его есть сейчас.

– Я тебя понимаю. – Джессика откинула со лба локон и стала размышлять, в чем же она ошиблась. Все ингредиенты и дозы соответствовали рецепту, но мысли ее в тот момент были далеки от кулинарии. Джессика слишком разозлилась оттого, что ею опять манипулировали. Ей до сих пор не верилось, что Берни Прайд в два счета уговорил ее провести рождественский вечер в кругу его семьи.

Луис спал, когда позвонил Берни, сама же Джессика находилась в легкой прострации, безуспешно пытаясь собрать макет самолета, предназначенного для подарка мальчику. Невозможно было разобраться, какая из четырехсот деталей была А и какой из ста пазов был В. И тут затрезвонил телефон. Она моментально схватила трубку, чтобы ребенок не успел проснуться.

Звонил этот выскочка, самозванец Санта. И первой его фразой было:

– Ух ты, я и понятия не имел, что мой голос в телефонной трубке способен лишить тебя дара речи.

Она не стала ничего объяснять. Берни тут же пригласил их. Джессика вежливо отказалась, но отрицательные ответы, похоже, не выбивали парня из колеи. В конце концов он победил. Берни спросил, действительно ли она хочет, чтобы Луис встретил Рождество в компании стариков и старушек, тихо жующих индейку в казенных стенах. Разве она не предпочтет явно скучной атмосфере гостеприимный дом его родителей, где есть место, чтобы побегать, дети, с которыми можно поиграть, животные, которых можно потрогать?

Наверняка ее дедушке после больничного заточения понравится идея провести праздник в кругу старых друзей. А Джессика сможет познакомиться с его большой семьей, которая составляет внушительную часть городского населения и, соответственно, круга читателей городской газеты. К тому же у нее появится шанс доказать провинциалам раз и навсегда, что столичные жители и пришельцы с другой планеты – не одно и то же.

Она честно пыталась отказаться…

– Мамочка, – Луис настойчиво теребил Джессику за рукав, возвращая к действительности.

– Да?

– Кто-то пришел.

Джессика повернулась, чуть не наступив на кота, который будто предугадывал, куда именно она шагнет в следующий момент, и тут же оказывался в этом месте секундой раньше. Чаще всего страдал его хвост.

– Зевс, ты сведешь меня с ума! – Она перепрыгнула через кота, вытерла руки о фартук, пригладила волосы и протянула руку к входной двери как раз в то время, когда Луис открыл ее сам.

– Привет, Берни! – Мальчик протянул руку для приветствия, и Прайд с достоинством пожал маленькую ладошку.

– Привет, силач! – Он выпрямился и улыбнулся: – Джессика!…

– Прайд! – Неужели она выглядела такой же смущенной, как и чувствовала себя? Вытерев вспотевшие ладони о фартук, она чуть отступила, и мужчина вошел в дом. Щеки его разрумянились, а волосы растрепались на ветру. Его вид навевал мысли о холодных зимних ночах, проведенных под теплым одеялом в объятиях крепкого мускусного мужского тела.

Вот это да! Что это с ней? С каких это пор непропеченный бисквит стал таким возбуждающим?

– Извини, что без предупреждения. – Неожиданно он протянул руку и нежно провел большим пальцем по ее подбородку.

Джессика, застигнутая врасплох этим прикосновением, отступила назад и снова споткнулась о Зевса. Берни среагировал молниеносно, ловко подхватив молодую женщину. Казалось, даже через свитер прикосновение его рук обожгло кожу, и она почувствовала непреодолимое желание броситься к нему в объятия, чтобы снова испытать это ощущение. Боже! Может, ущипнуть себя побольнее? Еще никто и никогда не влиял на нее так, как Берни, и ей это не нравилось.

Неправда! Ей нравилось это слишком сильно.

– У тебя подбородок испачкался в муке. – Он смерил ее изучающим взглядом от макушки, увенчанной заколотыми в хвост волосами, до носков расшитых узорами войлочных тапочек. Его сексуальная улыбка и откровенный взгляд вызвали пульсацию даже в кончиках ее волос. Самый ужасный трюк, который только могло выкинуть ее глупое тело.

– Я кое-чем была занята. – Она махнула рукой в сторону кухни, пытаясь прикрыть свою реакцию показным нетерпением. – Ты торопишь события, ведь еще не Рождество, так?

– Да.

– Значит, ты зашел просто чтобы…

Он втянул носом воздух.

– Что-то горит?

– Нет. – Джессика не хотела, чтобы он стал свидетелем ее неудачной попытки внести достойную лепту от имени Лейнов в рождественский ужин семьи Берни Прайда.

– Мама пекла пирог. – Луис выдал ее с потрохами.

– Я еще не закончила.

– Отлично. На самом деле я пришел, чтобы передать кое-что своему маленькому другу, – пояснил гость.

– Мне? Подарок? – Луис запрыгал на одной ножке. – Что это?

Берни достал из кармана небольшой сверток и торжественно вручил его мальчику.

– Санта-Клаус просил, чтобы я передал это лично тебе.

Луис развернул обертку и вытащил наружу старинный фигурный железный ключ, висевший на красной бархатной ленточке.

– Он для чего? – Луис недоуменно вертел в руках диковинку.

Прайд присел перед мальчиком на корточки и стал рассказывать.

– В те дома, где нет дымохода, Санта-Клаус входит с помощью волшебного ключа. Такого, как этот. Тебе нужно всего лишь повесить его на обратной стороне ручки входной двери сегодня перед сном. Когда Санта придет, он откроет дверь ключом и положит подарки под елку. Ключ слушается только Санту и больше никого.

– Здорово! – Глаза мальчика расширились от захватывающего рассказа. – Спасибо, Берни. – Луис обнял мужчину за шею, и Джессика ему почти позавидовала. – Я рад, что познакомился с другом Санты.

– А пока можно повесить ключ на ветку, чтобы он не затерялся до вечера.

Луис вприпрыжку убежал к елке.

– Спасибо, – поблагодарила Джессика.

– Рад стараться, – шутливо поклонился Берни.

– Ты сам придумал эту историю?

Он молча кивнул.

– Тебе нечем заняться, пока в школе каникулы? – Джессика сказала это с вызовом.

– Вовсе нет. – Он принял бой. – На днях я запланировал несколько новых проектов. – По его тону можно было без труда догадаться, что ее касался по крайней мере один из них.

Самоуверенный гусь! Она намеревалась предупредить его, чтобы он оставил эту затею. И что о завтрашнем ужине он тоже может забыть. Но внезапно Джессика представила, как он отыскивал где-то старый ключ, как красил его, как старался порадовать ее маленького сынишку.

– Это и вправду было очень мило с твоей стороны придумать историю для Луиса, – с большой неохотой призналась Джессика.

– Я вообще очень славный парень. Ты поймешь это, когда узнаешь меня поближе.

Именно здесь и крылось самое ужасное. Он действительно был таким. Вдумчивым. Щедрым. Находчивым. Просто какой-то местный супергерой! Берни Прайд был похож на восхитительную золотую рыбу, живущую в старом заросшем пруду. Вот и она поживет в тихой заводи несколько месяцев, а потом снова вернется в кишащий акулами океан городской жизни. Поэтому Джессика не могла себе позволить увлечься Берни Прайдом. Это только сделает акул, с которыми она свыклась, еще более устрашающими.

Мужчина распахнул дверь, вышел на крыльцо и обернулся, уперевшись рукой в дверной косяк.

– Завтра я заеду за вами, а потом мы заберем старину Тиллинга. В одиннадцать, как договаривались?

– Да.

– Хорошо. – Он снова протянул руку, но на этот раз медленно провел сгибом пальца по ее щеке. – До свидания, Джессика Лейн.

Она закрыла дверь, прислонилась к ней и принялась обмахивать фартуком горящее лицо. Потрясающе! Почему она не сумела найти ни одного мало-мальски уважительного предлога, чтобы отказаться от этого семейного ужина? Находись они в Лондоне, Джесс могла бы сослаться на… срочную работу, например. В столице у журналистов никогда не было недостатка в экстренных репортажах. Полицейские-извращенцы, продажные политики, звезды-наркоманы. Или из криминальной сферы: взлом банковских сейфов, ограбления домов, поджоги для сокрытия улик, аварии, парализующие движение и создающие пробки. Всегда наготове было что-то срочное и важное, требующее внимания и заполняющее ее жизнь.

Но только не здесь! В Ишбери у нее оказалась уйма свободного времени, и Джессика, освободившись от давления непрекращающейся работы, не знала, чем себя занять. Как еще можно было объяснить внезапное желание испечь пирог? И только недостатку активности можно было приписать ее смущение, волнение и готовность провалиться сквозь землю оттого, что малознакомый мужчина едва прикоснулся к ней.

Все изменится, когда она примет дела в «Лоукал Таймс». До этого ей приходилось слишком долго жить в служебных окопах, чтобы комфортно чувствовать себя на домашнем фронте.

Жилище Стивена и Салли Прайдов довольно далеко отстояло от дороги. Приземистое двухэтажное здание в викторианском стиле из красного кирпича, крытое шифером, излучало меланхолическое обаяние прошлого. Дом выглядел аккуратным и ухоженным. Живая изгородь перед ним достигала человеческого роста, а фасад украшали белые мигающие лампочки и сосновые венки.

Внутри было множество народа. Родственники, друзья, толпа детей – все были охвачены праздничным возбуждением. Казалось, каждый уголок уютных комнат в деревенском стиле наполняли ароматы угощений. Там смешались запахи жареной индейки, копченой ветчины, сладкого картофеля, корицы, мускатного ореха и горячего яблочного сидра. Огромная наряженная елка была высотой до потолка. Сосновые и еловые гирлянды украшали стены над камином.

Берни принялся представлять Джессику. Но вскоре она отказалась от попытки запомнить имена такого огромного количества людей. Тети, дяди, кузены, соседи, друзья детства, учитель третьего класса – все без исключения были с ней приветливы.

Мама Берни, Салли, оказалась высокой крепкой женщиной лет пятидесяти пяти. Она не уставала улыбаться, олицетворяя своей внешностью все выгоды проживания на свежем воздухе. Салли радушно обняла Джессику, любезно принимая от нее тарелку с наскоро сооруженным из замороженного полуфабриката печеньем. Девушка слегка смутилась, когда хозяйка дома поставила ее коврижки рядом с другими первоклассными десертами. Хорошо, что никто не видел ее жуткий лимонный бисквит.

Потом они перешли в гостиную. Группа пожилых мужчин собралась вокруг стола, играя в бридж. Берни представил своего отца, дружелюбного румяного мужчину, одетого в белую рубашку и отглаженные джинсы. Толпа мужчин помоложе смотрела футбольный матч.

Луис Тиллинг знал всех присутствующих, обращаясь к каждому из них по имени, и то, что Джессика была его внучкой, немного поддержало ее морально. Она боялась, что станет чувствовать себя чужой среди незнакомых людей, но клан Прайдов оказался приветливым и гостеприимным.

На просторной кухне толпились женщины, молодые и старые, все действовали слаженно, как хорошо отрегулированный механизм. Джессика огляделась с нескрываемым любопытством. Она не представляла, что такое огромное количество людей могло работать так дружно и четко. Кастрюли бурлили, сковородки шипели. На столе прибавлялись миски и блюда с аппетитными кушаньями. В корзинках, устланных салфетками, грудой высились теплые хрустящие булочки. Такое изобилие! Как вообще все это можно было съесть?

В доме чтили праздничные традиции. Это чувствовалось во всем, начиная от замысловато сплетенного рождественского венка на входной двери и кончая самодельными детскими украшениями на ветвях елки.

Джессика вдруг вспомнила свое детство. Она не могла выходить из своей комнаты раньше десяти часов в рождественское утро, потому что ее мама любила вставать поздно. У мамы не было времени для кухонной возни, поэтому члены их семьи отведывали праздничные блюда в ресторанах. У Джесс дома никогда не наряжали живую елку, поскольку считалось, что осыпавшиеся иголки создают беспорядок. Ее мама прятала украшения, которые Джессика мастерила в школе, объясняя, что они не были достаточно милыми, чтобы красоваться на ветвях среди других, настоящих игрушек. Печенье покупалось только в магазинах. Прошло много лет, прежде чем Джессика поняла, что другие женщины пекут дома. Она попыталась вспомнить, соблюдали ли они какие-нибудь традиции, но в памяти всплыли только ссоры родителей и ощущение одиночества, которое она испытала после ухода отца.

Почему ей не позволяли бывать у дедушки в Ишбери? Может, мама боялась, что Джессика обнаружит, чего именно не хватало в ее жизни? Или это был один из способов наказать отца? Интересно, захочет ли когда-нибудь Чарльз пригласить своего сына на праздник и что почувствует при этом Луис?

Она улыбнулась своему мальчику, который был здесь как дома. Получив по законной порции печенья, все дети большой толпой отправились играть в одну из комнат на первом этаже. Берни заверил, что старшие дети вполне ответственно будут следить за поведением младших.

Сестра Берни Прайда оказалась одной из последних, кому он представил Джессику. Молодая женщина расставляла тарелки в столовой, держа на руках розовощекого младенца.

– Джессика, это моя сестра Софи и малыш Джонни. – Берни чмокнул ребенка в макушку. – Ей просто не терпелось с тобой познакомиться.

– Да, мне было интересно. – Улыбнувшись Джессике и сверкнув глазами на брата, она протянула руку для приветствия. – Очень рада, что ты смогла прийти. Берни прожужжал о тебе все уши.

В ее интонации Джессика уловила признаки доброго соперничества между братом и сестрой. Они оказались поразительно похожи. У Софи была такая же стройная фигура, длинные ноги, миловидное овальное лицо. Волосы, коротко подстриженные, были такого же русого цвета, а голубые глаза такими же живыми.

Открыто оценивающе разглядев Джессику, Софи, похоже, осталась удовлетворена своими выводами относительно новой гостьи.

– Как тебе Ишбери? – Она поудобней подхватила малыша, играющего в «ку-ку» с Берни. Неожиданно Софи шлепнула по руке брата, который попытался стащить засахаренную клюкву со стола.

– Мне понравилось то, что я увидела. Приятный чистый городок.

– О, да! И не такой шумный и суетливый как тот, в котором ты жила. Но и в неспешной жизни есть свои преимущества.

– Не сомневаюсь.

– Навряд ли тебе придется здесь скучать. – Она произнесла это для Джессики, но многозначительно посмотрела на брата, который отправлял похищенную ягодку в рот. – Скажу больше, твое пребывание здесь может оказаться довольно увлекательным.

– Не исключено. В любом случае хочу поблагодарить тебя за разрешение срубить на своем участке елку. Луис был просто счастлив.

– Не стоит благодарности. Рада, что мой брат помог вам. – Она придала недвусмысленный акцент последнему слову.

– А еще Берни предложил мне посоветоваться с тобой насчет няни для Луиса. Вдруг ты кого-нибудь порекомендуешь.

– Конечно. Могу познакомить тебя с моей няней. Она отлично ладит с детьми.

– Большое спасибо!

– Без проблем. – Софи перевела взгляд с Джессики на Берни и обратно. Неожиданно она победно улыбнулась и слегка подтолкнула его под локоть. – Да, я не ошиблась. Ближайшие месяцы будут очень интересными.

Они уже выходили из столовой, когда Софи окликнула их. Остановившись в проеме дверей, Берни обернулся, вопросительно посмотрев на свою сестру.

Софи улыбалась и показывала пальцем на место, чуть выше дверного косяка. Джессика задрала голову и увидела венок омелы, свисающий на красной ленте. Она глупо хихикнула, уверенная, что Софи шутит. Даже Берни Прайд нахмурился и сделал глубокий вдох. Потоптавшись, он пожал плечами, на что Софи похлопала себя по боку свободным локтем и издала звук, похожий на кудахтанье. Намек был ясен даже для Джессики. Она так увлеклась молчаливой игрой взглядов брата и сестры, что не обратила внимания на движения Берни.

В следующий момент, прежде чем она успела защититься, он с твердой решимостью обхватил ее за плечи, наклонил голову и поцеловал.

Не было сравнений, чтобы описать напористую чувственную власть, с которой он овладел ситуацией.

Когда все закончилось, он подхватил Джессику под локоть и вывел из столовой, бросив победный взгляд на пораженную сестру. Усадив свою гостью на диван, Берни пристроился рядом.

– Извини. Я совсем не так представлял наш первый поцелуй. Иногда Софи ведет себя как ребенок.

Джессика все еще находилась в шоке от своих ощущений, но слова Прайда вывели ее из оцепенения. Представлял? Наш первый поцелуй?

– Извини? – Она надеялась, что ее голос звучал достаточно скептически. Вокруг было слишком много народу, чтобы говорить громко, поэтому ей пришлось перейти на возмущенный шепот. – Что это значит? Когда что-то называют первым, надо понимать, что последуют и другие? Ни за что! Может, это и был первый, но он же станет и последним. Выброси из головы все свои фантазии на мой счет.

Она не стремилась щадить чужие чувства. Берни это понял и снисходительно и ободряюще улыбнулся. Было очевидно, что такие ничтожные аргументы на него никак не повлияли.

– Ладно. – Его ответ взвинтил Джессику еще больше. Она уже собиралась сделать следующий выпад, когда вдруг осознала, что Прайд просто согласился с ней.

– Что это значит – ладно?

Он улыбнулся еще шире.

– Я не собираюсь никому навязываться. Поэтому соглашаюсь с тобой.

– Так просто? – Она не доверяла этому мужчине. Он был слишком не похож на других. – Хочешь сказать, что отказываешься от всего, что, как ты представлял, могло произойти между нами?

– А вот этого я не говорил.

– Тогда что обозначает твое «ладно»?

– Я согласился выбросить из головы свои фантазии. Если ты не изнемогаешь от предвкушения нашего следующего поцелуя, не стану на этом настаивать.

– А-а… – Он не станет настаивать. То, что она хотела услышать. Откуда же тогда такое разочарование?

Берни встал и помог подняться Джессике.

– Теперь я вижу, что мне следует серьезнее подойти к этому делу.