Шейн Кримсон в семнадцатый раз выглянул из-за «Спортивного обозрения», надеясь, что хоть в этот раз секретарша его не заметит, но она заметила и опять приветливо улыбнулась. Шейн мучительно оскалился в ответ, искренне полагая, что выглядит спокойно и независимо. Дружелюбно. Располагающе. На пятьдесят миллионов, одним словом.
Ерунда. Он испуганно скалится, и это самое слабое определение. Он испуган, он смущен, он не в своей тарелке, и выглядит он центов на десять, да и то вряд ли.
Мечтать о миллионах куда проще, чем владеть ими.
Шейн в отчаянии подергал себя за усы. Странно, еще несколько дней назад он искренне гордился этими кавалерийскими усами, подмигивал себе по утрам в зеркало и точно знал, что неотразим. Сейчас, сидя в шикарной до невозможности приемной Колина Фаррелла, Шейн Кримсон ощущал себя непроходимой стоеросовой дубиной, деревенщиной в самом первозданном смысле этого слова. Что с того, что эта секретарша улыбается ему? В душе она наверняка смеется над ним. Нет, уроки положительно необходимы. Все уроки. Иначе он даже кофе не сможет выпить, как сегодня. Секретарша предложила ему чашечку, и он едва не брякнул, что, мол, с удовольствием, но вовремя разглядел крошечные чашечки за стеклом зеркального буфета и прикусил язык. Размером чашечки были с его ноготь, может, чуть побольше. Как их взять? Как из них пить? Куда их потом девать?
И та девчонка, которая налетела на него этим утром в этой же самой приемной… Да, на ней была простая футболка, джинсовые шорты, довольно пыльные кроссовки, но секретарша мистера Фаррелла при ее появлении вытянулась в струнку, а уж какие у девчонки были руки! Длинные, холеные пальчики, совершенно невообразимый лак на миндалевидных ноготках, длинных и ухоженных, золотая цепочка на тонком запястье. А еще она так посмотрела на Шейна… словно он был мокрицей, на которую она по рассеянности наступила, и это при том, что ростом она была совсем невелика.
Шейн как-то сразу понял, что она птица совсем иного полета. Ах ты, дьявол! Плюнуть на все, пригласить секретаршу пообедать в какое-нибудь кафе. Не зря же она ему так улыбалась. Или зря? Или просто уже знает о его миллионах?
Миллионы! Смешно сказать.
Сегодня утром, в отеле, он долго стоял перед зеркалом в ванной и беззвучно шевелил губами, произнося про себя: «Я миллионер. У меня есть пятьдесят миллионов долларов». Вид был абсолютно дурацкий, надо сказать.
По правде говоря, миллионов было уже не пятьдесят, потому что государство при выплате выигрыша себя не обидело, но все равно Шейн Кримсон мог с полным правом называть себя миллионером.
Он подошел к выигрышу ответственно. Навел нужные справки, выяснил все о Колине Фаррелле и пришел к выводу, что этот человек позаботится о его, Шейна, деньгах гораздо лучше самого Шейна. Ежели Колин Фаррелл устраивает саму Марго Олшот, то уж Шейну Кримсону всяко подойдет.
Он и подошел. Вел себя прилично, смотрел не свысока, а даже с некоторым сочувствием, и искренне обрадовался такому разумному решению мистера Кримсона. Насчет учителя. Потом началось нечто невообразимое. В течение четверти часа выяснилось, что златокудрая коротышка с ледяным взглядом – внучка и наследница Марго Олшот, Вивиана Олшот, – будет этим самым учителем, потому что – внимание! – очень нуждается в деньгах. Шейн даже вдумываться не стал в это сообщение, таким бредовым оно ему показалось.
Однако вот уже полчаса назад коротышка, успевшая переодеться в стильное платье и немного подросшая благодаря высоченным шпилькам, вошла в кабинет Колина Фаррелла, одарив Шейна по дороге еще одним ледяным взглядом, и вот они там совещаются, а сам Шейн томится в приемной.
Ох, как нелегко быть миллионером!
***
Колин откинулся на спинку своего кресла и демонстративно включил вентилятор. Вивиана не осталась в долгу и выпустила табачный дым прямо ему в лицо. Атмосфера в кабинете была накалена почти до предела.
– Я не понимаю, что тебя не устраивает, Вивиана. На твоем месте я бы ухватился за это предложение с воплями радости и слезами благодарности.
– С чего бы это? Учить гориллу хорошим манерам?
– Ты предпочитаешь мыть посуду? Послушай, эта работа не потребует от тебя вообще никаких усилий. Ты, собственно говоря, будешь вести свой обычный образ жизни, только этот парень постоянно будет находиться рядом.
– Ага, и все меня обсмеют.
– Ну и что? Знаешь, я всегда был невысокого мнения об умственных способностях твоего окружения… Чем плох парень? Не дурак, симпатичный…
– Колин, ты дока во всем, что касается финансов и законов, но вот про мужскую красоту не надо! Одни усы этого красавца могут довести меня до самоубийства.
Фаррелл неожиданно улыбнулся.
– Ви, дурочка, ты даже не понимаешь, как тебе повезло. Ты можешь создать нового человека.
– А я не хочу создавать нового человека из этого неандертальца! Господи, да я же всю жизнь их презирала, этих нуворишей…
Лицо Колина вдруг окаменело.
– Разумеется, мисс Олшот. Какое они имеют право соваться к вам! Вы в поте лица ходите на яхтах вокруг света, изнемогаете на светских раутах, из последних сил посещаете косметические салоны и с отвращением напяливаете на себя бриллианты. Вы заслужили свои миллионы честным трудом. Куда лезут эти…
Вивиана вспыхнула так, что стало жарко ушам и груди. Колин не сказал ни одного резкого слова, но у нее было такое ощущение, что ей только что дали пощечину. Друг и поверенный ее бабушки подался вперед. И снял очки.
– Ви, запомни на всю жизнь: нет ничего смешнее и отвратительнее, чем юный сноб. Теперь я понимаю Марго. Напрасно я в ней усомнился – а я в ней усомнился! Мне было жаль тебя, старому дураку. Марго умница. Она дала тебе шанс, Ви. Ты можешь сделать нового человека. Только не из него, не из Шейна Кримсона. Из себя. Не упусти свой шанс.
Через мгновение перед ошеломленной Вивианой уже сидел прежний Колин Фаррелл, безукоризненно невозмутимый и корректный, как английская королева.
– Итак, мисс Олшот, полагаю, все детали ясны. Пятьдесят тысяч за три месяца, из них десять – задаток, десять – вознаграждение по окончании контракта и тридцать – непосредственно заработная плата. Я являюсь финансовым директором и представителем интересов мистера Кримсона и уполномочен сообщить вам, что в случае принятия вами предложения задаток будет выплачен сегодня же…
– О, Колин… То есть мистер Фаррелл! А… контракт? Я должна что-то подписать?
– Типовой, абсолютно типовой контракт о найме на работу. Не волнуйся, я все проверил. Все-таки в первую очередь я ваш поверенный, мисс Олшот.
Вивиана почти спокойно подписала необходимые бумаги и почти небрежно взяла чек. Почти. Фаррелл усмехнулся. Он все прекрасно понимал, и за это Вивиане еще больше хотелось его убить.
– Отлично. Теперь, я полагаю, вам стоит познакомиться… Мисс Смит, пригласите, пожалуйста, мистера Кримсона.
– Ну да. И принесите ведро валерьянки.
– Ви, спокойнее. Во-первых, теперь ты на него работаешь, а во-вторых… Не уподобляйся Дикси Сеймур и иже с ними. Совершенно нормальный парень. Даже отличный парень. Рассуждает здраво, ведет себя прилично, а южный акцент уберут логопеды…
Пятью минутами позже Вивиана уже беззастенчиво рассматривала новоявленного миллионера. Шейн приветливо пялился на нее в ответ.
Нет, это немыслимо. Такие усы просто не имеют отношения к роду человеческому. Это может быть у бобров. У моржей. У фокстерьеров, наконец, но не у людей. Сколько ему лет? Сколько бы ни было, усы прибавляют втрое!
– Мистер… Кримсон, скажите, вы хорошо себе представляете, на что идете?
– Конечно, мисс. Правда, я и представить не мог, что это будете именно вы, но так еще лучше. Вы мне сразу понравились, когда врезались в меня сегодня утром.
Колин Фаррелл с интересом посмотрел на беседующих поверх очков.
– Вивиана, то есть мисс Олшот… Раз все формальности соблюдены, то, быть может, вы поговорите В ДРУГОМ МЕСТЕ?
– Хорошо. Едем к вам в отель, мистер Кримсон, возьмете вещи – и ко мне.
Оба мужчины посмотрели на Вивиану с возмущенным удивлением. Или с удивленным возмущением. Кто как.
– Вивиана, я не думаю…
– Мисс Олшот, это вряд ли хорошая…
– Значит, так. Либо вы меня слушаетесь, либо я отказываюсь учить вас чему-либо. Нам потребуется место для занятий, правильно?
– Да, но…
– Я не собираюсь учить вас вышивать гладью. Я буду учить вас образу жизни. Как одеваться к завтраку. Чем завтракать. Куда ехать после завтрака. Далее по списку. Вам придется провести эти три месяца возле меня, иначе смысла в занятиях не будет никакого.
– А… м-да… э…
– Ви, я все-таки…
– Мистер Фаррелл, благодарю вас за участие в моей судьбе. Чек на восемьдесят долларов, которые я занимала у вас… до получки, пришлю завтра утром. Всего доброго. За мной, мистер Э. Дулитл!
– Меня зовут Кримсон, мэм, Шейн Кримсон. Мне было бы очень приятно, если бы вы звали меня просто по имени…
– Тогда зовите и меня просто Генриеттой. Генри Хиггинс. Шутка.
– Понятно. До свидания, мистер Фаррелл.
– До свидания, мистер Кримсон. Удачи вам. И не бойтесь Ви. Она вовсе не такая змея, какой прикидывается.
***
Они садились в машину, когда Вивиана сердито поинтересовалась у Шейна:
– Что вас так испугало в моем предложении? Боитесь потерять невинность?
– Нет… то есть… Я думал о вашей репутации.
Она расхохоталась ему в лицо, расхохоталась до слез, почти до истерики. Это чудовище в ковбойских сапогах и с пшеничными усами заботится о ее репутации! Где он это вычитал? У Шарлотты Бронте?
Отрезвила Вивиану реакция Шейна. Он стоял и терпеливо ждал, когда она отсмеется. На загорелом лице застыло доброжелательное и слегка недоумевающее выражение. Очевидно, в его краях к репутациям относились серьезно. Вивиане вдруг стало не смешно и тоскливо.
– Поехали. Надеюсь, у вас немного вещей?
– Не очень. Я понятия не имел, что нужно покупать. Всего одна сумка и еще… Джейд.
– Кто?
– Джейд. Это мой пес.
– А… какой он породы?
Шейн Кримсон ответил с явной гордостью:
– Самых разнообразных, мисс Олшот. Поручиться я могу за ирландского волкодава и немецкую овчарку, ну а матушка Джейда была бобтейлом… Почему вы так смотрите?
– Это нервное, не обращайте внимания. Последствия травмы. Черепно-мозговой.
– Вы головой ударились, мисс Олшот?
– Ну, практически. Ощущения один к одному. Значит, вы говорите, волкодав, овчарка и бобтейл ждут нас в отеле. В «Мариотте»? В люксе?
– Ну да. Только мы остановились в мотеле, а не в «Мариотте». Он очень тихий, Джейд. Ему уже десять лет, и он никогда не бросается без команды. Он отличный сторож был, старина Джейд.
– Почему «был»?
– Потому что он немножечко оглох и слегка потерял нюх. История с ним одна приключилась, но теперь уже все в порядке.
Некоторое время они ехали молча, потом Вивиана вновь не утерпела.
– Мистер Кримсон.
– Шейн.
– Хорошо, Шейн. Скажите, а как вы ухитрились выиграть такую сумму? И почему такое странное желание – учиться? Естественнее было бы махнуть куда-нибудь к морю.
– Знаете, мисс Олшот…
– Вивиана.
– Хорошо, Вивиана. Я ведь, собственно, ничего не выигрывал. Просто так случилось. На вопросы не отвечал, жребий не тянул. Посылал себе и посылал лотерейные билеты. Оно само как-то. А что до учебы… У нас в городе сто баксов – это уже миллион. А тут такое… Море, оно ведь не высохнет в ближайшее время, а я так рассудил: ежели выпал мне такой фарт, то лучше уж я потрачу эти деньги на что-нибудь стоящее, то, что людям пользу принесет! Но для этого надо соображать. Мистер Фаррелл, конечно, специалист и все такое, но и мне надо багажа поднабраться. Пусто в башке. Не получилось за эти годы. Работал…
Вивиана закусила губу. Работал. Этот нелепый гигант работал всю свою жизнь, даже не учился. Вон, какие у него руки шершавые… А она? Заскулила, закатила истерику, едва только из-под носа выдернули кормушку. Не говоря уж о том, что ей в жизни не приходило в голову хотеть сделать что-нибудь «стоящее» для людей.
Между тем Шейн заговорил снова, и вот тут с Вивианой случилась первая странность. Она впала в нечто вроде транса. Нет, руль не бросила, на светофор реагировала – но вот по позвоночнику расплывалась горячая волна, пусто стало в груди и почему-то мучительно напряглись соски под тонкой тканью платья… Голос у Шейна был низкий, чуть с хрипотцой, и интонации этого голоса странным образом влияли на самочувствие девушки…
– …На самом деле, мисс Вивиана, я вовсе не беспокоюсь за то, что у меня в башке насчет всей нашей жизни имеется. Я прожил на земле почти тридцать лет, взрослый я дядька, и полным идиотом быть никак не могу, иначе ваша бабушка вряд ли доверила бы мне кассу…
– Чего? То есть… Какую кассу?
– Образно говоря. Я ведь всю свою жизнь проработал на автозаправке «Олшот Ойл». И касса, и топливо – все было на мне. Так что кое-что в этом черепке имеется. Насчет души… в церковь ходил исправно, хоть и без фанатизма, грехов за мной особых не водится, так что и здесь все в порядке. Но уж больно не хочется мне, мисс Вивиана, чтобы вслед презрительно фыркали. Вот, мол, идет деревенщина, которой отвалился жирный кусок. Двух слов связать не может, ест руками, вытирается рукавом…
Вивиана очнулась и с ужасом поглядела на своего ученика.
– Вы вытираетесь рукавом?!
– Зачем? Салфетки же есть. Это ОНИ так будут говорить, уже готовые богачи. Поэтому мне и надо научиться вести себя как положено. Стоянка вон там. Знаю. Я с вами уж не пойду, покурю лучше на свежем воздухе. Сами справитесь?
– Конечно. А у вас найдется какая-нибудь тряпка, на сиденье бросить? Я как-то не решился Джейда в ванне мыть…
***
И напрасно, думала Вивиана Олшот полчаса спустя, поспешно выруливая на знакомую улицу.
Джейд оказался громадным лохматым чудовищем неопределенного окраса. Хвостом он вилял, не переставая, и напоминал при этом небольшой вертолет на холостом ходу. Воняло от него сногсшибательно. Вивиана заставила себя не думать, ЧЕМ именно. В тот самый момент, когда она почти привыкла к этому запаху, Джейд потянулся с заднего сиденья вперед и восторгом облизал щеку Вивианы. Девушка застыла, а Шейн с нежной улыбкой сообщил:
– Вы ему понравились. Он абы кого лизать не будет.
Судя по вони, Джейду, кроме Вивианы, нравились еще дохлые вороны, а также навоз… Нет! Лучше не думать.
Вивиана торопливо вбежала в просторный холл за стеклянными дверями, кивнула охраннику, вытаращившему глаза, и вызвала грузовой лифт. Боже, боже, подскажи, куда можно засунуть эту собаку Баскервилей! Не мыть же ее в ванне!
– Шейн!
– Да, мисс Вивиана?
– Мы должны его вымыть! Он очень пахнет…псиной.
– Наверное, вы правы. Я-то привык. Только я боюсь, старина Джейд не захочет в нее лезть.
– Почему? У меня большая и очень хорошая ванна. Мы выльем туда все шампуни, нальем теплой воды и замочим старину Джейда на пару дней. Иначе…
Вторая странность нахлынула на Вивиану с такой силой, что девушка охнула и отшатнулась к стенке. Почему-то со всей ясностью увидела она означенную ванну, высокую шапку жемчужной пены, услышала журчание воды… А в ванне лежат они с Шейном, и ее кожа кажется серебристой на фоне смуглой кожи деревенщины…
Вивиана выпала из лифта и трясущимися пальцами выудила из сумочки ключи. Старина Джейд благодушно обнюхал громадный фикус в кадке и величаво задрал ногу. Вивиана зажмурилась, в последний момент попала ключом в скважину и оказалась в собственной прихожей.
Шейн осторожно опустил потертую кожаную сумку на мягкий ковер и с уважением оглядел прихожую. Наверное, не стоит говорить этой прекрасной девушке, что весь их дом был размером с эту самую прихожую, а ведь Шейну он казался очень большим!
Джейду дом тоже понравился. Лохматое чудовище неспешно обежало все комнаты, обнюхало все углы, а затем со вздохом облегчения плюхнулось на белоснежный пушистый коврик у кровати Вивианы. Хозяйка спальни и хозяин собаки наблюдали это через приоткрытую дверь – Вивиана с ужасом, Шейн с умилением.
– Он вас полюбил! Джейд ни за что не стал бы жить в одной комнате с тем, кто ему не нравится.
– У вас что, насморк?
– Почему?
– Вы не чувствуете, как он воняет?
Шейн озадаченно дернул себя за ус.
– Честно говоря, дома он спал на улице, так что я особо не принюхивался…
Вивиана со стоном бросилась в гостиную. Расшатанные нервы требовали сигаретки и бокала чего-нибудь освежающего. Видимо, именно так и попадают в анонимные алкоголики!
Через десять минут Вивиана Олшот почувствовала себя значительно лучше. Шейн Кримсон глядел на нее с трепетом.
– Итак, сверим часы. Уроки начинаются прямо сейчас. Первым делом надо проехаться по магазинам. В ЭТОМ ходить нельзя.
– В этом ходит полмира.
– Пусть ходят. Вы миллионер, Шейн. Вы должны войти в элиту общества. В свет. В сильные мира сего. А сильные мира сего не носят протертые джинсы и ковбойские сапоги.
– Но я видел по телику…
– Вполне возможно, какой-нибудь эксцентрик типа Элтона Джона может себе это позволить, но, во-первых, он певец, а во-вторых, его ковбойские сапоги стоят несколько тысяч и сделаны из кожи новорожденного крокодильчика…
– Вивиана!
– Что?
– Неужели… так важно, во что человек одет?
Вивиана внезапно устала и в отчаянии махнула рукой.
– Первое впечатление создается именно при помощи одежды. Первое впечатление очень важно, в бизнесе, например. Вы же не станете заводить близкую дружбу со всеми деловыми партнерами, стало быть, не каждому из них доведется узнать, какой вы тонкий, ранимый и интеллектуальный тип. Ну, а по внешнему виду они составят себе определенное мнение…
– Каждый дурак может хорошо одеться.
– Если он дурак, то одеждой все и ограничится. Слушайте, я ваша учительница! Извольте подчиняться.
– Да… мой генерал!
– Значит, так: первым делом нацепите псу ошейник и намордник, надеюсь, они у вас есть. Потом посадите его на заднее сиденье, а сами садитесь на переднее. Вот ключи от машины. Я спущусь через минуту.
Шейн и Джейд покинули квартиру, а Вивиана ринулась в туалет. Почему-то при Шейне она это сделать стеснялась. Как они собираются жить под одной крышей…
***
Шейн, не моргнув глазом, перенес то, что она опять переменила наряд, и почти не смотрел на ее голые коленки во время пути. Старина Джейд затаился на заднем сиденье, предчувствуя недоброе.
Вскоре машина затормозила перед громадным зданием, состоящим из стекла и никеля. Вивиана выдернула Шейна из машины – и начался двухчасовой кошмар. Для Шейна время растянулось и превратилось в бесконечность. Он переходил из одной примерочной в другую; сногсшибательно красивые девицы и надменные молодые люди с озабоченным видом вертели и крутили Шейна в разные стороны, задавали идиотские, на его взгляд, вопросы, шептались с Вивианой, покачивали головами, многозначительно ухмылялись…
Потом был отдел парфюмерии, и там у Шейна заболела голова, а Вивиана все пробовала и пробовала на нем самые разные ароматы. Шейн покорно кивал и робко поглядывал на выход, но его учительница была неумолима. Кроме того, она была еще и абсолютно бессовестной. Шейн Кримсон залился бурой краской в отделе нижнего белья, когда Вивиана придирчиво рассматривала коллекцию мужских боксеров и при этом громко обсуждала с продавщицей, КАК И ПОЧЕМУ мужчинам вредно носить обтягивающие плавки.
Наконец они покинули торговый центр, и вскоре Шейн выходил из машины уже в совершенно другом районе города. Здесь улицы были тихими и зелеными, дома – старинными и не высокими, стекла и никеля было не видать, так что…
Рано он расслабился!
На пороге симпатичного викторианского дома раскинул руки в приветственном жесте настоящий монстр.
У монстра были подкрашены синим глаза, лихо загнуты ресницы, подмазаны пухлые губки. Редкие волосики были тщательно уложены на голове, казавшейся от этого непропорционально маленькой. Тело было каким-то длинным, расширяющимся к бедрам. Ноги – вот уж пакость! – затянуты в блестящие лосины с золотыми лампасами, совсем снизу сияли армейские сапоги. На монстре развевалась и полыхала всеми оттенками радуги свободная рубаха, а в вырезе виднелась безволосая грудь, украшенная несколькими золотыми цепочками с кулонами.
Вывеска над ним гласила: «ЖОЗЕФ. КУЛЬТ ТЕЛА».
Шейн попятился. Джейд зарычал. Вивиана Олшот смело обнялась с монстром и расцеловала его в обе щеки.
Бедные, бедные миллионеры!