Обычно Роберта проводила выходные дома, занимаясь стиркой, глажкой и прочими хозяйственными делами. Но в субботу не смогла противиться искушению и взялась за портрет. Поскольку не было ни Лэма, ни Боба, чтобы отвлекать ее от работы сандвичами и кофе, она трудилась без перерывов и часам к трем удалила большую часть темной краски.

Роберта внимательно посмотрела на лица девушек, такие похожие и такие разные. Лицо первой, которое привлекло внимание Клемента в аукционном зале, светилось счастьем, но почему-то порождало у Роберты печальные предчувствия. За что ослепительную красавицу изгнали на чердак пылиться и покрываться паутиной? Должно быть, что-то или кто-то погасил сияние этих фиалковых глаз. И Роберте показалось, что это как-то связано с дерзкой улыбкой ее сестры…

— Не беспокойся, если завтра я появлюсь позже обычного, — сказала Роберта, целуя отца на прощание. — Клемент везет меня куда-то в Типперэри.

— Просто как в романе, — откликнулся удивленный Ричард Бринсли. — Я-то думал, у вас с ним война не на жизнь, а на смерть. А что в Типперэри?

— Красавицы сестры с портрета, кажется, оттуда родом, из какого-то тамошнего поместья. Клемент надеется разузнать что-нибудь о моделях и о художнике.

— Хотел бы я поехать с вами. — Ричард хмыкнул. — Только ведь Клемент не захочет, чтобы я вам мешал.

— У нас вовсе не свидание, — сердито сказала Роберта, сверля отца взглядом. — И кстати, ты мне не сказал, что решил насчет отдыха в маминой компании.

— Разве нет, птичка? — спросил Ричард Бринсли с самым невинным видом и улыбнулся. — Конечно, мой ответ «да». Что я, дурак, отказываться от бесплатного отдыха на море?

На следующее утро Роберта приготовилась к путешествию. Надела белый топик, голубую блузку и синюю джинсовую юбку. День обещал быть жарким, и молодая женщина обрадовалась, увидев машину, в которой приехал Клемент: это был старинный открытый «бьюик». Судя по безупречному состоянию автомобиля, «бьюик» был гордостью владельца.

— Доброе утро, — сказала Роберта, восхищенно разглядывая машину. — Какое щегольство!

Клемент перегнулся через стекло и похлопал автомобиль по капоту.

— Любовь всей моей жизни. Доброе утро, Роберта! — И нахмурился, посмотрев на молодую женщину. — Выглядите чудесно, но откуда синяки под глазами. Под цвет юбки, что ли? Плохо спалось ночью?

— Да нет. — Накануне Роберта долго не могла уснуть, ожидая звонка Клемента. — Просто вчера не выдержала и взялась на наших леди.

А потом, когда стемнело, отнесла портрет к себе в спальню вместо того, чтобы запереть в кладовке.

Клемент неодобрительно посмотрел на нее.

— Не следовало вам вчера работать.

Роберта пожала плечами.

— Но портрет же нужен срочно. Кроме того, ужасно хотелось увидеть второе лицо. Хотите посмотреть? Картина ждет вас на кухонном столе.

Вслед за хозяйкой Клемент прошел в кухню — и замер перед портретом. Глаза его сияли от восторга.

— Я был прав! — выдохнул он наконец. — Теперь я в этом уверен.

— Думаете, Джервас?

Клемент покачал головой, не отрывая взгляда от полотна.

— Я тут порылся в архивах, погулял по музеям. Думаю, это Джошуа Силвис. Как и Джервас, он учился живописи в Италии.

— В самом деле? — спросила Роберта с замиранием сердца.

— Он не так известен, как Джервас, — продолжал Клемент. — Не так плодовит и умер молодым. Поэтому картины Силвиса — большая редкость. А уж произведение его кисти, о которой раньше ничего не было известно, произведет сенсацию.

— Да, эта вещь наделает шуму, — удовлетворенно заметила Роберта.

— В таком случае, давайте запрем ее покрепче, — сказал Клемент.

Когда они несли полотно в кладовую, он сказал с укоризной в голосе:

— Кстати, зачем вы вчера весь день работали? Ведь вам пришлось одной потом делать обход.

— Дело того стоило, — уверила Роберта своего собеседника, решив не упоминать о том, что портрет ночевал у нее в спальне.

— Теперь наверняка сдерете с меня сверхурочные, — шутливо проворчал Клемент.

— Непременно! — Роберта смело взглянула ему в глаза. — Да, мы еще не говорили о деньгах. Вы в курсе, мистер Кларенс, что мои услуги стоят недешево?

— Заплачу, сколько скажете, — уверил ее он.

— Что ж, скажите спасибо, что я человек совестливый, — улыбнулась Роберта. — И потом, опыта у меня поменьше, чем у отца.

Клемент, откинув голову, рассмеялся.

— Вот тут я с вами не согласен. По-моему, вы работаете не хуже отца, Роберта. Во всяком случае, он бы с этим согласился.

— Но он пристрастен!

Роберта приехала на Финьюкейн-фарм полмесяца назад, собираясь лишь неделю пожить у отца. Но когда тот заболел, пришлось остаться на более долгий срок: ждать выздоровления отца и делать самые срочные заказы.

Сегодняшняя поездка была первым выходом Роберты за пределы круга «работа — поездка к отцу в больницу — сон». И когда Клемент вез ее по залитому солнцем шоссе, молодая женщина ощутила, что впервые за долгие недели начинает расслабляться.

— Я подумал, что мы можем перекусить по дороге, — сказал Клемент. — А потом уже отправимся на розыски.

— И куда же?

— Увидите. — Клемент самодовольно улыбнулся. — Вчера я был очень занят: ездил на ланч. А сегодня вы увидите результаты.

— Вы всегда вредничаете? — с ехидством осведомилась Роберта.

Клемент не отводил глаз от дороги.

— Я всего лишь пытаюсь заинтересовать вас.

— Ой, ну как в романе!

— Надо думать, ваш владелец галереи потчует вас замысловатыми головоломками. А я предпочитаю ланч в пабе и таинственное путешествие.

Затея Клемента имела успех. Даже без соблазнительного обещания Роберта наслаждалась поездкой. Клемент не гнал, а словно специально ехал с такой скоростью, чтобы Роберта могла как следует разглядеть незнакомые места — поля, фермы и очертания холмов на горизонте. Кевин же, выбираясь за город, всегда изо всех сил давил на газ, считая само путешествие потерей времени.

Свернув с шоссе на неширокую дорогу, Клемент через несколько миль остановил машину у гостиницы в распадке между двух невысоких холмов.

— А вот теперь ланч, — сказал Клемент, паркуясь на площадке, забитой, к удивлению Роберты, разнообразным транспортом.

— Какое чудесное место! — воскликнула она, выбираясь из «бьюика». — Но народу тут… Вряд ли нам найдется место.

— Я заказал столик заранее, — просто сказал Клемент.

— Ну конечно! — засмеялась Роберта и, увидев одобрение в глазах своего спутника, спросила: — А почему вы так на меня смотрите?

— Вам следует чаще смеяться, — ответил он.

Роберта пожала плечами.

— Последнее время мне было немного не до смеха, Клемент.

— Как будто я не знаю! Жаль, я раньше не узнал, что Ричард заболел. Я бы появился на Финьюкейн-фарм совсем по-другому. И тогда, возможно, — продолжал он, покосившись на Роберту, — встретил бы более теплый прием.

— Сомневаюсь! — выпалила Роберта, проходя в шумный и полный народу бар.

Клемент прищурился и вопросительно взглянул на нее, пока их вели к столику в углу, у окна, которое выходило в садик. Но только когда им принесли напитки и оба сделали заказ, который официант записал мелом на основательных размеров доске, Клемент вернулся к ее словам.

— Так, значит, дело не в том, что я, не спросив про здоровье Дика, обрушился на вас с требованиями немедленно заняться картиной?

— Нет. — Роберта пригубила фруктового сока с содой, глядя на сидящего напротив Клемента.

Сегодня на нем была белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и льняные светлые брюки, слегка помявшиеся после поездки. И выглядел он, как всегда, безумно привлекательно. Не заметить Клемента было невозможно.

— У меня такое ощущение, будто вы навели на меня вашу лупу, — сухо произнес он. — Так скажите, почему у меня не было шанса с самого начала.

— Папа мне еще в детстве прожужжал про вас все уши, — откровенно призналась Роберта.

Клемент уставился на нее, совершенно ошеломленный.

— Но я же тогда был ребенком. Чем же не угадил вам?

— В тот единственный раз, когда мы встретились детьми, вы вели себя со мной просто ужасно.

— А, так вот в чем дело… — протянул Клемент. — Я просто робел.

— Ох, да ничего подобного! Я была прыщавой толстушкой, и вы от меня нос воротили.

— Видите ли, я рассчитывал встретить парня, вот и все. Дик как-то не удосужился уточнить, что его Берти — девчонка.

Роберта хихикнула.

— И вы с трудом высидели обед, а потом в первый же удобный момент уехали на своем мотоцикле.

— Вы меня до полусмерти напугали. Сидели, молчали, как бука, только сверкали глазами с таким видом, будто вот-вот воткнете в меня хлебный нож, — возразил Клемент. — И вы вовсе не были толстой…

— Ой, не надо, была! — настаивала Роберта. — Когда родители развелись, я нашла утешение в еде. И когда мы встретились, я просто кипела от досады: ведь вы жили в Каррикмансе, а я — нет. Потом я возненавидела само ваше имя, ведь отец только о вас и говорил, когда я приезжала к нему на каникулы.

— Про вас Ричард мне тоже много рассказывал. Но в том возрасте я не интересовался девочками, неважно толстыми или худыми. — Клемент отхлебнул пива и криво улыбнулся. — Сказать по правде, Роберта, я заинтересовался вами, когда Ричард сказал, что вы унаследовали его таланты и склонности.

Роберта благосклонно кивнула.

— Другой мужчина стал бы петь дифирамбы моим глазам, а вы купились на мои профессиональные навыки.

— Глаза ваши мне тоже понравились, как и все прочие черты и детали внешности. Но вы были колючей как ежик, так что я помалкивал, — сказал Клемент напрямик и также прямо посмотрел в глаза Роберте. — Вы ведь не считаете, что Ричард думает обо мне больше, чем о вас?

— Нет, не считаю. Теперь, во всяком случае. Но тогда во мне кипела подростковая злость. — Роберта отвернулась и посмотрела на садик за окном. — Я ужасно завидовала вам, что вы проводите с отцом столько времени. И ненавидела бесконечные отцовские рассказы об отпрыске-вундеркинде, который нашел очередной шедевр. Потому так повела себя в ваш первый приезд. — Она снова перевела взгляд на своего собеседника. — Я тоже не хочу делить отца с кем-то еще.

Клемент кивнул.

— Понимаю вас. Но нельзя сказать, чтобы я много виделся с вашим отцом. Я приезжал к нему в мастерскую довольно часто. Но по большей части все каникулы — и в школе, и в университете — я проводил, занимаясь делами нашего аукционного дома. Начинал с самых низов. Это было нетрудно, мне нравилось все, даже работать грузчиком. Однако больше всего я любил посещать с отцом всякие выставки и распродажи или самостоятельно ходить по всяким лавчонкам, выискивая что-нибудь диковинное.

Вот так, не было никакого избалованного барчука, созданного воображением Роберты.

— У нас гораздо больше общего, чем я думала, — признала молодая женщина. — Чуть ли не все каникулы я проводила в мастерской отца…

— Учились у мастера.

— Не думаю, что отец считает себя мастером.

— А я считаю, — живо откликнулся Клемент. — И мой отец тоже.

Тут принесли заказанные блюда, и разговор прекратился, если не считать одобрительных возгласов, адресованных местной кухарке. И только когда они опять вышли на жаркое летнее солнце, Клемент сообщил своей спутнице, что сюрприз, о котором он говорил, — это приглашение в гости.

— Правда? — спросила заинтригованная Роберта. — А к кому? Или это все еще секрет?

— Мисс Эдна Риордан из Риордан-мэнора, что на берегах реки Шур, пригласила нас на чай.

— Ради Бога, — воскликнула изумленная Роберта, — кто такая эта Эдна Риордан?

— Последний отпрыск семейства, владевшего нашим полотном, — торжественно объявил Клемент. — Будучи в Дублине, я узнал, откуда взялась картина, и выяснил, что случилось с поместьем владельцев. Мисс Риордан продала особняк, и его переделали в дом для престарелых. Но с условием, что до конца своих дней она будет бесплатно жить в своих старых комнатах и получать полноценный медицинский уход.

— Здорово! — восхитилась Роберта.

— Ей скоро восемьдесят, но держится старушка прекрасно, — сказал Клемент, мечтательно улыбнувшись. — Немного хромает, но все еще весьма элегантна, и с головой у нее в порядке. Я просто влюбился в нее.

— Так вот где вы были вчера, — брякнула Роберта и покраснела под взглядом Клемента.

— Вы скучали по мне? — быстро спросил он.

— Нет, — солгала молодая женщина.

— Я бы позвонил, но вернулся за полночь. Не хотелось снова вас пугать.

— Я не трусливая мышка! — ехидно откликнулась Роберта.

— Вы больше похожи на тигрицу. — Клемент серьезно посмотрел на свою спутницу. — Позапрошлой ночью я очень корил себя за поздний звонок.

— Я испугалась, что звонят из больницы, — призналась Роберта.

— До меня это слишком поздно дошло, — покаянно произнес Клемент. — Больше не повторится.

— А больше я и не буду так волноваться, — небрежно обронила Роберта.

— Тогда я буду звонить каждый вечер в десять часов. Можно? — спросил он.

— А это не создаст вам проблем?

Клемент улыбнулся.

— Не создаст. И вы запросто звоните в Братер-коль, если не спится и охота поболтать со мной.

Роберта и помыслить не могла о том, чтобы звонить Клементу посреди ночи, кроме как в случае крайней необходимости. Но, тем не менее, улыбнулась, выражая согласие.

Вскоре машина свернула на проселок, который вилял между холмами. Потом дорога выпрямилась: теперь она пролегала между лужайками с коротко подстриженной травой. Наконец вдали показался старинный дом: белые отштукатуренные стены, крест-накрест пересеченные балками.

По просьбе своей спутницы Клемент остановил машину на некотором расстоянии от особняка, чтобы дать возможность полюбоваться архитектурой Риордан-мэнора, украшенного даже небольшой башенкой.

— Славный особняк, — негромко произнесла Роберта.

— Мисс Риордан говорит, что новый владелец просто из кожи вон вылез, реконструируя дом. Ведь он числится в списке культурных ценностей, причем ступенью выше вашей фермы. Это означает, что здесь смогут жить только самые богатые старики.

При упоминании о списке культурных ценностей взгляд Роберты потемнел: она немедленно вспомнила историю с починкой фундамента Финьюкейн-фарм.

— И мисс Риордан ничего не имеет против того, чтобы под ее крышей жили посторонние люди? — спросила она, отгоняя непрошеные мысли.

Клемент пожал плечами.

— У меня сложилось впечатление, что она пойдет на все, лишь бы остаться жить в своем доме.

— Трудно ее винить, ведь это просто сокровище. Но, конечно, дом слишком велик для одинокой пожилой леди. Только подумайте, сколько стоит его содержание!

— Именно последнее соображение и подвигло ее на то, чтобы принять предложение продать дом.

Клемент вылез из «бьюика» и нажал кнопку на интеркоме, установленном на красивых кованых воротах. Ворота отворились, и машина проехала к дому.

— Жаль, что вы раньше мне ничего не сказал. Я бы купила конфет или цветов, — укорила Роберта своего спутника, когда машина остановилась на подъездном круге.

— Я обо всем позаботился. Мисс Риордан любит черри-бренди. — И Клемент достал с заднего сиденья продолговатую коробку в подарочной упаковке.

— Вы всегда такой организованный? Обо всем думаете заранее?

— Всегда, — откликнулся Клемент с улыбкой и взял Роберту под руку. — Пойдем. Нам еще надо записаться в гостевой книге.

Сурового вида молодая женщина провела их внутрь. Она представилась как миссис О'Флаэрти, домоправительница, сказала, что мисс Риордан ждет их, и подвела к красивому столу, чтобы они расписались в гостевой книге. Затем проводила Роберту и Клемента на второй этаж по лестнице, устланной толстым ковром.

Клемент постучал в известную ему дверь, и через некоторое время им открыла невысокая женщина, опирающаяся на трость. Одетая в шелковую блузу цвета лаванды и в льняную юбку, с жемчужным ожерельем на шее и с безупречно уложенными седыми волосами, мисс Эдна Риордан встретила посетителей улыбкой и взмахнула рукой.

— Входите, входите, молодой человек. Познакомьте же меня с вашей подругой.

— Добрый день. — Клемент, склонившись с врожденной грацией, поцеловал руку старушке, а потом выпрямился. — Позвольте мне представить вам мисс Роберту Бринсли. Роберта, это мисс Эдна Риордан из Риордан-мэнора.

— Добрый день, — произнесла Роберта с улыбкой. — Большое спасибо за приглашение, мисс Риордан. Позвольте преподнести вам вот это.

Мисс Риордан радостно всплеснула руками, принимая коробку.

— Как мило! Спасибо вам, моя дорогая. Сейчас мне не так уж и часто дарят подарки. Входите и полюбуйтесь прекрасным видом.

Старушка провела гостей в большую комнату, уставленную столиками, креслами и шкафчиками, заботливо отполированными. Все стены были увешаны картинами, и Роберта ощутила сильное желание поближе рассмотреть их. Летнее солнце золотило волосы мисс Риордан, пока она, прихрамывая, шла к старинному стулу с изогнутыми ножками, стоящему возле огромного окна. Сев, хозяйка указала гостям на софу.

— Как вам мой вид? Меня убеждали поселиться на первом этаже из-за моего больного бедра, но я отказалась. Раз уж сделали лифт, то зачем отказываться от самой лучшей панорамы, которую только можно сыскать?

— Поглядите-ка.

Клемент поманил Роберту к окну, откуда открывался действительно чудесный вид на большой красивый пруд, по краям заросший камышом. В пруду отражалось летнее небо с пухлыми облачками и яркое солнце.

— Какое чудесное зрелище! Мне бы оно никогда не надоело! — воскликнула Роберта.

— И мне не надоедает, — ласково отозвалась пожилая леди.

Она улыбнулась, и ее глаза в солнечном свете блеснули знакомым Роберте фиолетовым отсветом. Сердце ее забилось чаще.

— Роберта реставрирует полотно, о котором я вам говорил, мисс Риордан, — начал Клемент.

— Ах да, то самое утраченное полотно. — Пальцы мисс Риордан беспомощно теребили упаковку коробки. — Не откроете, Клемент?

Так он уже просто Клемент, подумала Роберта, впрочем, лишь позабавленная, а отнюдь не удивленная сим фактом. Ведь Клемент обращается с мисс Риордан не как с пожилой леди, а как с ровесницей, причем весьма привлекательной. А мисс Риордан ведет себя так, что становится ясно: она привыкла к вниманию со стороны мужчин. Лицо ее все еще сохраняло следы былой красоты, некогда, должно быть, сводившей с ума сильный пол.

Клемент снял упаковку, достал из коробки бутылку и с поклоном поднес мисс Риордан.

— О, какая прелесть! — воскликнула просияв старушка. — Благодарю вас, милый мой! Здесь меня поят сладенькой красной водичкой, подходящей для старых и больных, так что поставьте ее вон в тот погребец.

Когда через минуту или две появилась миссис О'Флаэрти с подносом, хозяйка поблагодарила ее и сказала:

— Мисс Бринсли разольет чай. — А когда за прямой спиной домоправительницы закрылась дверь, мисс Риордан вздохнула с притворным облегчением. — Она очень славная, но ужасно чопорная!

— Что-то подсказывает мне, — улыбнулся Клемент, усаживаясь рядом с Робертой, — что вас никак нельзя назвать чопорной, мисс Эдна.

— Нет, ни за что! Когда я начала выезжать, за мной ухаживало все графство. Хотя не могу сказать, что это принесло мне много счастья, — со вздохом добавила мисс Риордан. — Женщины нашего рода редко бывали счастливы в любви и в семейной жизни, но это отдельная история.

— Хотела бы я ее послушать, — мечтательно произнесла Роберта, отпивая чаю.

— Если приедете ко мне еще раз, непременно услышите. Знаю, с моей стороны это совершенно неприкрытый шантаж. Но я так люблю гостей!

Мисс Риордан предложила гостям булочки и сандвичи, но сама ела мало. Только допив чай, она улыбнулась Клементу.

— Вы очень терпеливый молодой человек. И заслужили награду. Подойдите вон к тому книжному шкафу и снимите вон тот гроссбух с верхней полки.

Гроссбух был переплетен в кожу и вид имел весьма старинный.

— Кажется, его не стоит трогать голыми руками, — почтительно сказал Клемент.

— Это не такая уж ценность, мой дорогой. Просто счета, — философски улыбнулась мисс Риордан. — Когда собирали вещи, чтобы отправить их на аукцион, я, естественно, кое-что сохранила для себя. Картины, мебель, книги, кое-какой фарфор и серебро. А также все семейные документы. Когда умру, они отправятся в местный музей, но я не могла пустить их с молотка.

Клемент бережно переворачивал страницы, исписанные каллиграфическим почерком.

— Я не сразу нашла то, что искала, а вы открывайте там, где помечено тысяча семьсот девяносто восьмым годом. Это ближе к концу, — сказала мисс Риордан.

Роберта посмотрела через плечо Клемента. Интересно, на что расходовали деньги обитатели Риордан-мэнора? Так, новый экипаж для хозяина, несколько эллов шелка на платья, арабский жеребец для наследника… И тут Роберта затаила дыхание: двадцать пять гиней заплачено мистеру Джошуа Силвису за портрет Мэган и Мораг.

На высоких скулах Клемента вспыхнул румянец.

— Вы это искали? — спросила хозяйка с лукавой улыбкой.

— О да, — отозвался он и улыбнулся в ответ. — Полагаю, что добуду вам кучу денег, мисс Риордан.

Та в изумлении на него посмотрела.

— Но с какой стати?

Роберта нахмурилась.

— Но если портрет, который я реставрирую, и в самом деле принадлежит кисти Силвиса — а теперь это факт доказанный, — Клемент продаст его для вас за несколько тысяч!

— Милое дитя, — откликнулась пожилая женщина, — полотно теперь принадлежит Клементу, а не мне. У нас в семье считалось, что картину уничтожили вскоре после того, как она была написана. Что, в некотором смысле, соответствовало истине. И раз уж Клемент, с его наметанным глазом, распознал шедевр в полузамазанной и покрытой грязью картине, то он достоин тех денег, которые выручит за нее.

— Но я не могу… — начал он.

— Конечно же можете. Иначе бы получилось, что мне дважды заплатили за одну и ту же вещь. — Глаза мисс Риордан блеснули. — Это ваша счастливая находка, мой мальчик. Уверена, вы найдете применение вырученным за нее деньгам. Вряд ли это так много: я никогда раньше не слышала о Джошуа Силвисе.

— Его имя довольно широко известно среди искусствоведов и знатоков живописи. А теперь, когда Роберта поработала над полотном, я продам его за большую сумму.

— Так оставьте ее себе. И как следует заплатите молодой леди за ее труд. — Мисс Риордан искоса взглянула на Роберту. — Или вы работаете не за деньги, моя милая?

Роберта широко улыбнулась.

— Никак нет, мисс Риордан! Я сдеру с него немалый процент!

— Рада за вас. — Пожилая леди обратилась к Клементу: — Вы были так любезны, что воздержались вчера от вопросов, но я знаю, что вы жаждете взглянуть на мои картины. Идите смотрите, вы оба. Мне интересно мнение экспертов.

Вслед за Клементом Роберта пересекла комнату, чтобы взглянуть на картины — портреты натюрморты, пейзажи. Все подписанные известными авторами и в прекрасном состоянии. Над камином висел большой портрет джентльмена в парике кисти самого Хенри Ребёрна.

— Да это просто сокровища, — хрипло произнес Клемент. — Вчера мне ужасно хотелось посмотреть на все это, но неловко вести себя как ребенок в кондитерской.

— А я подумала, что вы весьма выдержанный человек, если учитывать вашу профессию, — откликнулась пожилая леди со смешком. — Но когда вы спросили разрешения приехать сегодня вместе с Робертой, я решила приберечь самое лучшее на сегодня. Поскольку вы сегодня не один, вполне прилично допустить вас в спальню одинокой дамы. Откройте вон ту дверь.

Спальня мисс Риордан оказалась меньше, чем ее гостиная. Здесь стены были увешаны не картинами, а фотографиями в серебряных рамках. Лишь в изголовье кровати висел портрет в овальной раме. Глаза гостей сразу остановились на нем.

Пожилая леди указала на портрет.

— Позвольте представить вам мисс Мэган Риордан.