На портрете была изображена юная девушка в полном расцвете красоты: сияющие фиалковые глаза, блестящие черные волосы, уложенные в высокую прическу.

— Неудивительно, что вы отказываетесь от Силвиса, — почтительно выдохнул Клемент и покачал головой. — Я изумлен: как только владельцы дома позволяют вам держать здесь такую ценность? Два портрета кисти Ребёрна. Должно быть, они из кожи вон лезут, обеспечивая безопасность.

— Я настояла на том, что картины останутся со мной, — пожала плечами мисс Риордан. — И потом, я тут не одна такая. Риордан-мэнор сейчас совсем как Форт-Нокс. Никто не может войти или выйти без того, чтобы не сработала сигнализация. Я едва с ума не сошла, когда они ее отлаживали. — Пожилая леди нежно улыбнулась, глядя на портрет. — Я жила в одной комнате с Мэган всю мою жизнь и не собираюсь расставаться с нею ни за какие деньги! Зачем мне запирать ее в каком-нибудь сейфе вместо того, чтобы любоваться ею каждый день и час?

— Совершенно незачем, — согласилась Роберта, не сводя глаз с полотна. — Она просто чудо.

— Так что вы понимаете, почему меня не очень заинтересовала финансовая сторона вашего открытия, Клемент, — сказала мисс Риордан. — Мне, конечно, любопытно узнать, сколько вам удастся получить за портрет Силвиса, но у меня вполне достаточно денег, чтобы безбедно дожить мои дни. А если вдруг мне ни с того ни с сего понадобятся наличные, я продам одну из картин, висящих в гостиной. — Она улыбнулась. — Взять, к примеру, морской пейзаж, который я купила в Венеции только потому, что он мне понравился. Я и понятия не имела, что он на самом деле стоит кучу денег. Или акварель, приписываемую Клоду Лоррену.

Они вернулись в гостиную, и мисс Риордан, явно наслаждаясь обществом гостей, уговорила их посидеть еще.

— Если только мы не утомляем вас, — поспешно сказала Роберта.

— Нисколько, — откликнулась пожилая леди. — Кроме того, вам, наверное, хочется услышать историю Мэган.

— Очень хочется, — уверил ее Клемент. — Теперь, когда мы видели лица обеих сестер, нам любопытно, за что так жестоко обошлись с Мораг.

— Мэган, та, что изображена на портрете в моей спальне, была помолвлена с сыном соседа-баронета. По этому случаю решили заказать портреты обеих сестер, пока те еще, так сказать, не упорхнули из родного гнезда. Однако с учетом расходов на предстоящую свадьбу сэр Патрик Риордан, известный своей бережливостью, решил пригласить не такого дорогого художника, как, например, Ребёрн. Тем более что тот к этому времени уже вернулся в Англию. Джошуа Силвису — так же в целях экономии — заказали двойной портрет Мэган и Мораг, а не два отдельных. Жених Мэган, Ричард Герри, попросил позволения присутствовать при написании картины.

— Понятно, почему у Мэган на портрете такой сияющий вид, — заметила Роберта. — Она была влюблена в Ричарда.

— К несчастью для нее, — сухо откликнулась мисс Риордан. — Поскольку полотно еще не успело просохнуть, а Ричард Герри сбежал вместе с Мораг. И бедная Мэган за одну ночь превратилась в озлобленную на весь мир старую деву. Так гласит семейное предание. Она осталась жить здесь со своим братом, когда тот унаследовал поместье, но умерла еще довольно молодой.

— От разбитого сердца? — спросила участливо Роберта.

— Нет, обошлось без романтики, моя милая. От пневмонии.

— А что случилось с Мораг? — поинтересовался Клемент.

— Она получила по заслугам. — Тут мисс Риордан злорадно хихикнула. — Бесприданница, она родила Ричарду кучу детей, утратила красоту и так растолстела, что муж стал искать утешение у любовниц и в конечном итоге растратил все свое состояние за карточным столом.

— Похоже на то, что Мэган еще повезло, — заметила Роберта. — Надо полагать, это она замазала изображение сестры на портрете.

— Не сомневаюсь. Мэган сама была художницей-любителем, так что все необходимое имела под рукой.

— Я так и вижу, как она этим занимается, — сказала Роберта, поблескивая глазами. — Проклинает сестру, с ожесточением водя кистью по портрету, а потом уносит полотно на чердак и прячет там, где его никогда не найдут.

На обратном пути Роберта не могла говорить ни о чем, кроме этой истории. Совершенно очарованная Эдной Риордан и ее рассказом, пораженная тем, что в частной коллекции обнаружились портреты работы Хенри Ребёрна, она общалась теперь с Клементом совершенно непринужденно.

— Вижу, моя затея имела успех. Вам поездка пришлась по душе, — заметил он, самодовольно улыбаясь.

— Ланч мне тоже понравился. И пейзаж, — отозвалась молодая женщина. — Как хорошо, когда есть возможность полюбоваться открывающимся видом! Обычно их проезжают на полной скорости.

— Как ваш любитель тротуаров?

— Кевин очень славный!

— Не сомневаюсь, — сказал Клемент безо всякого энтузиазма и бросил взгляд на часы. — Давайте я завезу вас сейчас в больницу. Подожду, пока вы побеседуете с отцом, а потом отвезу домой.

— Но я не могу согласиться на это…

— Почему же?

— Вы и так потратили на меня бездну времени!

— Я был бы рад еще больше времени на вас потратить, — успокоил ее Клемент. — Да и потом, мне самому хочется взглянуть, как там Дик… Если вы, конечно, не против.

Роберта не возражала, и ее скорее позабавила, а не возмутила радость, которую выказал Ричард Бринсли, увидев ее с Клементом. С полчаса они втроем оживленно обсуждали поездку, а затем Клемент оставил Роберту наедине с отцом.

— Вы подружились, как я вижу, — отметил Ричард.

— Думаю, что так, — признала Роберта. — Теперь, когда я достаточно пообщалась с твоим «сокровищем», он мне нравится гораздо больше, чем можно было бы подумать.

— Просто у вас много общего.

— Так, когда тебя выпускают? — спросила Роберта, меняя тему разговора.

— В среду. Глэдис звонила сегодня: она заедет за мной днем. Мы проведем ночь на Финьюкейн-фарм, а на следующее утро поедем в Дроэду. — Ричард усмехнулся. — Я сам не совсем во все это верю…

— У вас опечаленный вид, — сказал Клемент, когда Роберта села в машину.

— Папу терзают сомнения относительно двух недель в мамином обществе. Это нехорошо, поскольку весь смысл затеи в том, чтобы отец не напрягался и не нервничал.

Клемент скривил губы.

— Послушайте, если дело не выгорит, мы просто поедем ему на помощь.

Роберта рассмеялась.

— Я и сама не знаю, что меня тревожит. У мамы с отцом довольно много общих интересов, и готовит она великолепно.

— Тогда Ричард в надежных руках. — Клемент взглянул на часы. — Еще не вечер, мисс Бринсли. Вы очень торопитесь домой?

— Да нет.

— Тогда давайте поужинаем вместе.

— При условии, что плачу я… — начала Роберта, но ее собеседник покачал головой.

— Поехали к нам в Братер-коль. Приготовим ужин у меня в конюшне, как я по привычке называю мое убежище.

Роберта изумленно взглянула на него.

— Думайте быстрее, — приказал ей Клемент, — надо выбирать сейчас, куда ехать!

— Спасибо за предложение, — быстро сказала она. — Я — за.

Братер-коль находился гораздо дальше от Каррикманса, чем думала Роберта. И когда «бьюик» наконец свернул на узкую подъездную аллею, ведущую к дому, она осуждающе посмотрела на своего спутника.

— Когда вы первый раз оказались в Финьюкейн-фарм, то заявили, что просто проезжали мимо.

— Соврал. Я приехал тогда специально, чтобы увидеть вас, Роберта.

— Неправда. Чтобы убедить меня отреставрировать вашу картину, — проворчала Роберта.

Машина подъехала к дому. Особняк оказался не такой роскошный, как ожидала увидеть молодая женщина, но все же очень симпатичный. С целым лесом дымоходов на крыше, с оконными переплетами в небольшой ромбик, в которых отражалось закатное солнце, весь увитый отцветшей уже глицинией.

— Какая прелесть! А когда его построили?

— В конце девятнадцатого века. Плюс всякая модернизация.

Роберта перевела взгляд на Клемента.

— И когда-нибудь этот дом станет вашим.

— Да, — серьезно ответил он. — Вместе со всей прилагающейся к нему ответственностью.

— А ваши сестры?

— Тут-то и начинается ответственность. — Клемент вылез из машины и, обойдя вокруг капота, подал руку Роберте. — Вперед! Я покажу вам дом, а потом пойдем есть. — И он указал на строение, стоящее в некотором отдалении от дома.

Клемент провел гостью по анфиладе парадных комнат, с удивительно низкими — для дома, построенного в девятнадцатом веке, — потолками, но при этом просторных, светлых и уютных. Обставленные антикварной мебелью, они были образчиком вкуса и при этом имели жилой вид.

— Нравится мне ваш дом, — сказала Роберта, когда Клемент закрывал за ними дверь.

— И мне тоже. Но иногда он кажется мне камнем на шее.

— Почему?

— Наступит время, и мне придется им заниматься, хотя надеюсь, что не скоро. — Клемент улыбнулся, когда они подошли к бывшим конюшням. — Моя берлога не такая грандиозная, зато все интерьеры — мои. И предупреждаю, мой вкус отличается от маминого.

Клемент оказался прав. После приглушенных пастельных тонов дома его комнаты оказались сюрпризом. Выкрашенные в яркие чистые цвета стены служили роскошным фоном для темных дубовых балок, гармонируя с вымощенным плитками полом и с добытыми за годы «охоты» раритетами.

Вся бытовая техника на выкрашенной охрой кухне были вполне современные, но круглый дубовый стул и стулья с высокими резными спинками очень походили на кухонную мебель Финьюкейн-фарм. В изумрудно-зеленой столовой стоял темный длинный стол — как из монастырской трапезной. А в небольшой прихожей на фоне небесно-голубой стены висела полка со старинными оловянными пивными кружками. Но гостиная и кабинет были не такие яркие. В гостиной, выкрашенной в янтарный цвет, стояли высокие часы, в камине уже лежали дрова, а перед громадным окном, переделанным из главного входа в конюшни, размещалась просторная софа.

Клемент указал на лестницу.

— Ванная комната наверху. Не желаете ли освежиться?

Поднявшись наверх, Роберта не смогла побороть искушения и заглянула в спальню Клемента, где медные детали огромной кровати гармонировали с темно-оранжевыми стенами.

Клемент ждал Роберту у подножия лестницы.

— Как вам мое жилище?

— Впечатляет. — Роберта чуть улыбнулась. — Я заглянула в спальню. Кровать просто фантастическая!

— Тоже добыл на аукционе, как и большую часть прочих старинных вещей. Есть хотите?

— Ну, с голода не умираю. Может, по сандвичу?

— Разумно. Кулинар я посредственный. — Клемент провел Роберту в кухню. — Садитесь за столь. С чем хотите сандвичи?

— На ваш вкус.

Движения Клемента были ловкими и аккуратными. И совсем скоро на столе перед Робертой стояло блюдо с сандвичами.

— Угощайтесь.

— Чудесно! — воскликнула Роберта, наслаждаясь авокадо и пармской ветчиной.

Хозяин улыбнулся.

— Спасибо, мисс, я рад, что вам понравилось. Должен признать, что вчера, занимаясь покупками, я на всякий случай накупил деликатесов.

Значит, он еще вчера все распланировал!

— Мне нравится ваш подбор цветов в интерьерах, — сказала Роберта, беря следующий сандвич.

— Некоторые говорят, что цвета кричащие.

Она покачала головой.

— Нет, на мой взгляд, с черными балками все получилось как надо. А спальня просто роскошная.

— Когда я ее наполовину выкрасил, цвет показался мне настолько резким, что я едва не передумал.

— Что? Вы сами красили спальню?

Клемент посмотрел на Роберту изучающе.

— Я весь дом сам красил!

— Ух ты!.. — поразилась Роберта. — Извините.

— Не понял. Извините — за что?

— Я была уверена, что младший Кларенс нанял команду декораторов…

— Но почему вы решили, что я какой-то бездельник-плейбой? — спросил Клемент и показал свои крепкие руки. — Я и черной работы не боюсь, хотите верьте, хотите нет. Я, конечно, четвертый из Кларенсов Братер-коля, но трудился ничуть не меньше человека, которому самому приходится пробивать себе дорогу. — Его лицо потемнело. — Вот мои сестры, они отказываются думать, что наши родители смертны.

— Понимаю, — сказала Роберта, содрогнувшись. — Я опять пошла на поводу у предубеждений. Извините.

Клемент посмотрел ей в глаза.

— Начнем сначала, Роберта Бринсли?

Роберта не стала строить из себя дурочку.

— Придется. Кроме того, глупо пререкаться, раз уж мы будем видеться, пока я не закончу реставрировать вашу картину.

— А что потом? — спросил Клемент. — Вернетесь к любителю городских тротуаров?

Роберта пожала плечами.

— У меня много работы и без вашей картины, не забывайте.

— Прекрасно. Значит, вы будете жить здесь, пока не разберетесь с остальными заказами.

— Я останусь тут до тех пор, пока не станет ясно, что отец поправился и способен управиться с делами.

— Что ж, буду надеяться, Ричард проявит благоразумие и не станет спешить вернуться в мастерскую, — сказал Клемент и нахмурился. — А как же ваша работа в Дублине?

— Я ушла из тамошней реставрационной мастерской под предлогом отцовского нездоровья. Но на самом деле просто пришла пора сменить место. — Роберта философски улыбнулась. — Может, мне стоит организовать собственную фирму. У меня много знакомых. Кевин, например, не против иметь дело со мной.

— Вы уже обсуждали с ним это?

— Нет еще. Кевин сейчас во Франции. Вернется на следующей неделе, тогда и поговорим.

— Значит, он сразу примчится к вам?

— Хмм… скорее уж это он ожидает, что я примчусь к нему.

— Ваш Кевин — дурак, — спокойно произнес Клемент и поднялся. — Кофе?

— Да, спасибо. — Роберта взглянула на часы. — Но мне уже скоро пора…

— Вы устали?

— Нет. Просто хочу вернуться в Финьюкейн-фарм до темноты.

— В таком случае, — сказал Клемент, — я отвезу вас туда прямо сейчас, и тогда кофе варить будете вы.

— Отличная мысль, — откликнулась Роберта и дразняще улыбнулась. — Боитесь, Мэган украдут? Уж не влюблены ли вы в нее, а мистер Клемент Кларенс?

Тот рассмеялся, сгребая со стола ключи.

— Самый лучший способ — поклонение издали.

— Все еще переживаете из-за Дженис?

Клемент моргнул с таким видом, будто не знал, кого имеет в виду Роберта.

— С какой стати?

Они вышли на улицу, и Клемент запер дверь. Распахивая дверцу автомобиля перед Робертой, он взглянул ей в глаза.

— Я даже ни разу не вспомнил о Дженис. У меня все мысли заняты картиной… И вами, — спокойно добавил он, заставив Роберту призадуматься.

Они прибыли на Финьюкейн-фарм еще в сумерках. Дом стоял, покруженный в темноту.

— В это время я обычно включаю свет во всех комнатах, — сказала небрежно Роберта, — так что подождите минутку.

— Лучше я пойду с вами, — сказал Клемент, окинув взором темные окна.

— Тогда будьте осторожны, — предупредила Роберта, отпирая дверь. — Кое-где притолоки довольно низкие.

Когда Клемент спускался вслед за хозяйкой со второго этажа обратно на первый, лестница под его ногами скрипела, стонала и охала.

— Шумно тут у вас. Вы из-за всего этого треска не спите ночами?

— Ну, примерно, — уклончиво ответила Роберта.

В кухне Клемент привычно уселся на край стола, глядя, как хозяйка готовит кофе.

— У меня в конюшне тоже балки скрипят, но все же не так. Впрочем, ваш дом будет постарше.

— Самые древние его части датируются концом семнадцатого века. — Роберта вздохнула. — Единственное уютное место здесь — это кухня. И никакого комфорта. Не знаю, как отец живет тут годами.

— Может, Дик просто привык. Он говорил, что вырос здесь.

Роберта кивнула.

— Тетя Фиона привезла папу сюда в десятилетнем возрасте, после того как погибли его родители.

— А что с ними случилось?

— Они плавали на яхте и попали в шторм…

— А где же был Ричард? — спросил Клемент.

— С тетей Фионой. Его родители впервые за много лет решили провести отпуск вдвоем.

Он выдвинул стул для Роберты, а сам сел напротив. Лицо его было серьезным.

— Да, печальная история.

— Не надо было мне ее вспоминать… — откликнулась Роберта и улыбнулась. — Ладно, не всю жизнь мне тут жить. Недели две, наверное, не больше. И потом, радио спасает меня от звуковых эффектов.

— А у вас есть батарейки, если электричество вырубится?

Роберта в ужасе уставилась на своего собеседника.

— Об этом я не подумала. Надо будет купить завтра вечером.

— А свечи или фонарики?

— О, этого добра полным-полно, — сказала Роберта. — Но очень мило с вашей стороны напомнить о них.

— Что бы вы обо мне ни думали, мисс Бринсли, я могу быть весьма милым, — многозначительно изрек Клемент.

— Не спорю. — Она заправила пряди волос за уши и посмотрела на него. — По правде говоря, я все удивляюсь: как это такой милый и обеспеченный человек, как вы, мистер Кларенс, до сих пор неженат?

— Аналогично, мисс Бринсли. У вас кто-нибудь был кроме этого Кевина?

— Один или двое, — неопределенно пожала плечами Роберта, и Клемент рассмеялся.

— Неужели все?

— Вы так говорите, потому что мне тридцать лет?

— Нет. Потому что вы красивая и умная женщина. Так что дело не в возрасте. Вам не улыбается идея выйти замуж?

— Нет.

— Почему?

— У моих родителей не вышло, с какой стати у меня получится? Кроме того, сейчас в моде одинокие женщины за тридцать. Про них пишут бестселлеры. — Роберта подняла бровь. — А в чем причина вашей холостяцкой жизни?

Клемент откинулся на спинку стула и заложил руки за голову.

— Не могу позволить себе завести жену. В настоящее время, по крайней мере.

Роберта недоверчиво посмотрела на него.

— Да ладно! У вас огромный дом, карьера, стабильное финансовое положение. Чего еще надо?

— Если не считать той мелочи, что я ни разу не встречал женщины, достойной стать моей женой. Да еще я экономлю каждый фунт.

— А можно спросить зачем?

— Можно. Когда Братер-коль отойдет ко мне, я собираюсь выплатить сестрам их долю. Не то чтобы они ждут от меня этих денег, — пояснил он. — Старшие сестры замужем, и с деньгами у них все в порядке. Младшей, может, они и нужны, но она в жизни в этом не признается. На нее уйдут деньги, вырученные за Силвиса.

— Приложу все усилия, чтобы этих денег было как можно больше.

— Не сомневаюсь. — Клемент встал. — Мне пора. Спасибо за то, что заехали ко мне в гости.

— Это вам спасибо. Я так рада, что познакомилась с мисс Эдной!

Роберта улыбнулась. Но ее улыбка поблекла, когда она встретила напряженный взгляд Клемента.

— Вы меня наконец простили? — спросил он.

— За что?

— Что, мои грехи столь многочисленны? — Клемент обошел вокруг стола и протянул ей руки. — Я имел в виду мое безобразное поведение в подростковом возрасте.

— Скорее уж, недостаток интереса, — поправила его Роберта.

Клемент взял ее руку в свои, когда она поднялась.

— Надеюсь, теперь вы не станете жаловаться на недостаток интереса?

— Ко мне или к моим навыкам реставратора?

— И к тому и к другому.

И он поглядел на Роберту с высоты своего роста. Однако Роберта привыкла к тому, что глаза мужчин обычно находятся на уровне ее глаз…

— А вы бы интересовались мной, если бы я по-прежнему была толстая, прыщавая и со скобками на зубах? — спросила она, пытаясь скрыть чувственный отклик, который вызвало в ней прикосновение Клемента.

— Может, и нет, — откровенно ответил тот. — Но и вы бы не согласились провести день в обществе прыщавого дылды.

— Не помню я никаких прыщей, — сказала удивленная Роберта.

— Вот и я ваших тоже не помню. Так что оставим прошлое и вернемся в настоящее. — Клемент мгновение смотрел в глаза Роберты, а затем обнял ее и поцеловал. — Я мечтал об этом весь день. Точнее, с того дня, когда увидел тебя, — пробормотал он и снова поцеловал с такой жадностью, что у молодой женщины перехватило дыхание.

— Я догадалась, — прошептала Роберта, когда получила такую возможность, и посмотрела Клементу в глаза.

— Не возражаешь? — хрипло спросил тот.

Она чуть улыбнулась.

— Что случится, если два взрослых человека обменяются прощальным поцелуем?

— С тобой, может, и ничего, а со мной точно случится, — прошептал Клемент и снова поцеловал Роберту — на сей раз безо всякой спешки.

Да, это получилось еще эротичнее… Наконец Клемент оторвался от губ Роберты и сделал шаг назад.

— Мне надо уходить. Иначе я не смогу…

Роберта с трудом удержалась от того, чтобы не попросить его остаться. Вместо этого открыла перед ним дверь.

— Спокойной ночи, Клемент… и спасибо за этот день.

— За все?

Их глаза встретились, и Роберта спокойно кивнула.

— Да, за все.

Он коснулся ее щеки кончиками пальцев.

— Спокойной ночи, Роберта. Я подожду снаружи, пока ты запрешь дверь.