Я сижу перед зеркалом, с недавних пор это стало для меня основным способом проводить свободное время. Наверно я просто схожу с ума, это вполне возможно - у меня была тяжелая контузия. Врачи говорили, что теперь могут случаться галлюцинации, возможны различные психические расстройства и прочие последствия травмы головы, плюс неизбежный поствоенный синдром, куда же от него денешься. Настоятельно предупреждали, чтобы при первых же признаках какой-либо ненормальности обращался к ним за помощью, как же нашли дурака! Особенно мне понравился один - маленький лысый старичок профессорского вида. Он работал в госпитале психотерапевтом и по долгу службы вынужден был беседовать со мной перед выпиской. Он так комично меня боялся! От него исходили тяжелые волны прямо таки животного ужаса, ощутимые чуть ли не физически. Похоже, он всерьез считал, что в любой момент я могу броситься на него и покусать, или чего он там еще себе вообразил.  Профессор рассказывал какую-то полную чушь о том, что у меня, мол, нарушено восприятие действительности, произошла ценностная переориентация, и ослабли сдерживающие центры, отвечающие за цивилизованное поведение в обществе. Короче нес всякую муть! Ни фига он не понимал, хоть и психолог, если у кого чего и ослабло, так это у того, кто сейчас пялится на меня из зеркала. Со мной произошел, видимо уникальный случай раздвоения. Убивал и воевал не я, а Волк - мой двойник из зеркала, вот ему точно требуется срочная психологическая помощь. А со мной все в полном порядке, я остался абсолютно таким же каким был до этой проклятой командировки.  Волк рассматривает меня из зеркала своим прищуренным взглядом, иногда, когда ему хочется, он может разговаривать, но это бывает редко, почему-то мне кажется, что я ему совсем не нравлюсь, вроде бы он меня даже презирает, за то, что я не так смел, решителен, да и по жизни гораздо слабее его. Впрочем, я от него тоже не в восторге, к тому же, как ни крути, настоящий из нас двоих я, а он только тень, пусть яркая, почти самостоятельная, но тень. Интересно, там, в Зазеркалье есть психотерапевты, кое-кому очень бы не помешал курс реабилитации.  А со мной на самом деле все в порядке. Однажды в детстве я посмотрел очень реалистичный фильм про войну во Вьетнаме, который произвел на меня большое впечатление. Я даже изменил свое отношение к американскому кинематографу, до этого фильма я считал, что янки могут снять только что-нибудь красочное и дебильное. А тут несколько дней ходил под впечатлением развернувшейся на экране трагедии. Так вот, как бы не поразил меня увиденный сюжет, согласитесь, глупо было бы потом тащить меня на обследование в поисках какого-то там синдрома. Так же вышло и с моей войной, я умудрился вовремя сбежать с нее, дезертировать, если хотите, вместо меня воевал Волк, мой зазеркальный брат. Конечно, я помню все, что он видел, знаю все, что он пережил, но для меня это всего лишь фильм, страшная сказка, случившаяся когда-то, с кем-то знакомым, но не со мной...  У меня же теперь своя, совсем другая жизнь, в которой нет места боли, страху и ненависти. Жизнь, в которой никто больше не заставит меня взять в руки оружие, не пошлет убивать и умирать. А сны, что ж, к ним можно привыкнуть, в конце концов ночь - не самая длинная часть суток. Вот только зеркала. Они повсюду, они неизбежны как рок, и из каждого: в туалете в театре, дома над раковиной, из покрытой пылью витрины магазина, из лужи с дождевой водой презрительно с превосходством смотрит на меня Волк, сильный, смелый, решительный и безжалостный. Моя неизбежная тень, которой я восхищаюсь и которую ненавижу одновременно.  А еще очень часто рука моя будто сама по себе, независимо от меня, вновь, как тогда в первый раз, тянется к радужной амальгаме: "Приди ко мне... Помоги мне... Стань мной...". Каждый раз я успеваю вовремя отдернуть руку. Пока...