В тринадцати сотнях миль к юго-востоку от Москвы, на берегу Каспийского моря в столице Азербайджана Баку, огромным парусом, сверкающим красновато-медным отливом, в центре города поднялось 33-этажное здание. На его элегантной верхушке расположилась надпись на английском языке: «TRUMP TOWER». К весне 2016 года при взгляде снизу оно выглядело пустой оболочкой с разбитыми стеклами и каменными сколами на фасаде, напоминающими выпавшие зубы. По ночам оно темнело каменной громадой, лишь только надпись «TRUMP» светилась белым светом.
Пара охранников и сонный сторож присматривали за заросшей бурьяном территорией. Огромный шар с именем Трампа около запертого центрального входа просел в фонтане, сам фонтан был заполнен песком и строительным мусором. Еще на одном знаке перед входом в здание значилось «TRUMP INTERNATIONAL HOTEL & TOWER». Внутри обширного холла – и превосходная плитка песочного цвета с черной и золотой отделкой, и зеркальный потолок с огромной люстрой – все было под слоем пыли. Стойка на ресепшене так и оставалась в нераспечатанной транспортной пленке, а широкую винтовую лестницу покрывала оболочка из пластика и картона. Плавательный бассейн на втором этаже, выложенный плитками цвета меди, дожидался своей воды, из сауны пахло свежим кедром, а тренажеры в спортивном зале покоились в своих коробках.
Сторож, играющий роль экскурсовода, показывал дорогу, освещая путь фонариком мобильного телефона. Он старательно обходил провода, свисающие с недоделанных светильников в подвале – в этом здании не было ни электричества, ни воды. Trump Tower в Баку оказался огромной стройкой, время для которой остановилось.
В начале 2000-х, когда шоу «Кандидат» в Нью-Йорке возвело Дональда Трампа в ранг национального феномена на рынке недвижимости, его взгляд уже был направлен за горизонты Тихого океана и Атлантики. Он смотрел на все четыре стороны света, определяя размеры мира, который ему нужен. В конце 1999 года в Южной Корее разработчики разметили участок для строительства шестибашенного Trump World, на следующий год Трамп выделил почти 900 миллионов на башню Trump Tower в Берлине, которую он сам назвал «мостом между Нью-Йорком и Берлином». В 2003 году мэрия Торонто одобрила возведения 70-этажного здания Trump International Hotel & Tower, ставшего самым высоким в городе. В это же время Трамп обнародовал планы строительства ряда коттеджей вокруг поля для гольфа на Гренадинах в Карибском море. В целом за первое десятилетие нового века он объявил о запуске множества проектов по строительству гостиниц и кондоминиумов, офисных зданий и полей для гольфа под своим золотым брендом на территории множества стран: в Дубайе, Израиле, Панаме, Шотландии, Мексике, Доминиканской республике и Турции.
К 2007 году он собрал уже целую коллекцию отелей класса люкс, ориентированных на богатых туристов, составлявших около 5 % от общего числа путешественников. Вместе со старшими детьми, ставшими полноценными руководителями, он не только добавил в собственность здания в крупных американских городах, но и резко ускорил глобальную мировую экспансию в этой сфере бизнеса. В течение 2011–2015 годов Трамп объявил о заключении сделок в более чем десятке стран, включая и два проекта в Индонезии, запущенных уже в 2015 году, когда он включился в президентскую гонку. Несколько из этих проектов были запущены в странах, где США имели важные экономические интересы и проблемы, связанные с национальной безопасностью, например в Турции, Индонезии, ОАЭ и Азербайджане.
Почти всегда участие Трампа в зарубежных проектах заключалось в использовании его лицензированного бренда с целью получения доходов от местных партнеров, которые исчислялись миллионами. Крайне редко он брал управление гостиницами на себя, когда они были уже построены и открыты. В случае успеха, его имени лишний раз придавался блеск, в случае неудачи, что тоже бывало не раз, Трамп все равно получал миллионы, несмотря на то, что местные партнеры сталкивались с финансовыми трудностями или даже банкротились.
В 2012 году Трамп хвалился тем, что в бывшей советской Грузии начался «невероятный бум», и в течение ближайших 4–5 лет она станет одним из самых замечательных мест в мире по привлечению строительных инвестиций. Он объявил о запуске проекта в 300 миллионов, заявляя, что это внесет удивительный вклад в развитие бывшей республики, однако в ней так ничего и не построили. Адвокат Алан Гартен объяснил это тем, что глобальный экономический спад, начавшийся в 2008 году, стал причиной отмены многих заманчивых проектов: «Многие застройщики потеряли и свои финансовые портфели, и перспективы. Эта ситуация коснулась и мистера Трампа». По крайней мере, к середине 2016 года семь зарубежных проектов были завершены и успешно запущены, еще одиннадцать находились либо на стадии строительства, либо только планировались. Были и другие, которые не смогли пройти этап первичного согласования или урезаны по смете. Например, так и не была построена башня Trump Tower в Дубайе, хотя возведение двух гольф-клубов на территории этого эмирата по состоянию на 2016 год еще продолжалось.
Вне зависимости от дальнейшей судьбы заявленных проектов, они способствовали рекламной экспансии Трампа на мировом уровне. Но иногда обаяние Трампа оказывалось неубедительным, и его зарубежные партнеры поднимали вполне законный шум, что особенно проявлялось при обсуждении комплексных контрактов. Так, например, в Торонто разгневанные покупатели апартаментов набросились на Трампа, когда обнаружили, что доходность от инвестиций оказалась меньше ожидаемой. Как всегда он заявил, что действовал в пределах своих полномочий, прописанных в условиях договора. Как правило, в подобных случаях эти полномочия прописывались мелким шрифтом.
Порой Трамп сталкивался с местными застройщиками, которые, в силу своих слабых производственных мощностей, априори не могли построить ничего подобного, предусмотренного проектом. Случалось, что он заключал сделки с партнерами, деятельность которых вызывала много побочных вопросов, а бывало, что и сами застройщики утрачивали свою первоначальную веру в бренд Трампа. В 2015 году неосторожные высказывания в адрес мусульман стали причиной того, чтобы его имя было исключено из названия гольф-клуба в Дубайе (правда, через несколько дней застройщик внес его обратно). Турецкий проектный менеджер торгового центра в Стамбуле публично осудил Трампа, сказав, что «он не понимает ислам».
Тем не менее глобальные амбиции Трампа оставались весьма сильными, и некоторые новые сделки заключались на основе предыдущих, хотя, казалось, что они никак не могли быть связанными между собой.
В 2013 году Трамп прилетел в Москву на открытие конкурса «Мисс Вселенная», проходившего в большом зале «Крокус-Сити», рассчитанного на 7300 зрителей. Он прекрасно осознавал, что участие в конкурсе такого уровня значительно сблизит его с видными олигархами, заинтересованными в строительстве очередного Trump Tower в России. Перед открытием он присоединился к дюжине конкурсанток, участвующих в съемках видеоклипа In Another Life с Эмином Агаларовым. Эмин был не только успешнейшей российской поп-звездой, но, одновременно, и вице-президентом компании «Крокус-Груп», принадлежащей его отцу Арасу, бизнес-партнеру Трампа по России.
«Я спросил мистера Трампа, не хотел бы он сняться в моем клипе, – вспоминал Эмин. – Похоже, идея ему понравилась, и Трамп спросил, что ему будет нужно делать. – Ничего, просто быть частью этого. – А сколько это займет времени? – Минут десять». Трамп согласился и назначил встречу на 7 утра в холле отеля.
По сюжету клипа Эмин видел себя во сне в окружении конкурсанток в купальниках. Затем он просыпался и обнаруживал, что заснул на совещании. Председательствующий Трамп выходит из себя: «Разбудите его! Что с тобой, Эмин? Достаточно, что ты всегда опаздываешь! Я очень устал от тебя. Ты уволен!».
Режиссер клипа хотел пойти на второй дубль, но Трамп и слышать ничего не хотел: «Все и так было прекрасно, остановись». И он ушел: «выстрел» был сделан.
Эмин начал свою деятельность на рынке недвижимости с помощью отца Араса и часто замечался в окружении красивых девушек. В начале 2013 года он был занят поиском красавицы для своего нового клипа Amor. С этой целью он связался с оргкомитетом «Мисс Вселенная» и выразил желание заключить контракт на участие в съемках американки Оливии Калпо, победительницы конкурса в 2012 году. Придя к первичному соглашению, Эмин и его отец решили привезти красавицу в Москву. Для окончательного оформления сделки они вышли на Трампа, для чего в июне 2013 года им пришлось отправиться в Лас-Вегас.
На этой встрече он покорил Агаларовых своим обаянием и финансовыми возможностями. Они повстречали Трампа в холле супергламурного Trump Hotel. Когда они вчетвером зашли в отель (Агаларов-старший был с женой и дочерью), Трамп чем-то развлекал собравшихся, неожиданно вспыхнула фотокамера, и он, указав на Араса, воскликнул: «Вот идет самый честный человек России!».
«Его обаяние не имело границ, – вспоминал Агаларов. – Он мне чрезвычайно понравился, действительно понравился». Гости прожили в отеле три или четыре дня, ужиная в изысканных ресторанах и посещая шоу Вегаса. Наконец появился Трамп, который вместе с Калпо провел фотосессию для рекламного запуска Amore. «Трамп – воплощение «американской мечты», – сказал тогда Эмин. Так между ними была заключена сделка и завязалась дружба.
Арас Агаларов прошел длинный путь постепенного возвышения по иерархической лестнице – он начал бизнес-карьеру, переписывая пиратские видеокассеты, причем первый финансовый успех принесла нелегальная копия «Крестного отца». Он родился в 1955 году в бывшей Советской Республике Азербайджан, потом перебрался в Россию и сделал свое первое серьезное состояние на организации выставок и строительстве высокодоходной недвижимости, в том числе и того комплекса, где проводился конкурс «Мисс Вселенная»-2013. Имея высокое влияние на президента Владимира Путина, он добился, чтобы «Крокус-Гроп» была выбрана для строительства здания Дальневосточного государственного университета во Владивостоке, где и проходил саммит АТЭС, в котором принимала участие госсекретарь Хиллари Клинтон. После этого Путин вручил Агаларову орден «Знак Почета» – одну из самых высоких гражданских наград России.
Трамп и Агаларов, казалось, составляли органично-единое целое. Они оба мечтали о нечто большем, оба были сторонниками произведения эффекта, «Крокус-Сити» Агаларова чем-то напоминал торговый центр Лас-Вегаса, и оба раздумывали над созданием крупнейшего кинотеатра в России. В конце концов, Агаларову тоже нравилось рекламировать свое имя на построенных зданиях. Их интересы совпали. Трамп, нашедший взаимосвязь между конкурсом «Мисс Вселенная» и строительным бизнесом, нес следом за собой громадную телевизионную аудиторию, словно крючок с наживкой. Ежегодные заявки на участие в конкурсе подавали десятки стран, и в этой среде всплывали гигантские потенциальные зарубежные бизнес-партнеры. Агаларов говорил, что его затраты на конкурс составили около 14 миллионов, из которых половина из этой суммы ушла на использование бренда Trump’s Miss Universe.
Однако в данном случае речь шла не только о совместной большой сделке Трампа и Агаларова по привлечению азартного обозрения прелестей мировых красавиц. Дело заключалось в привнесении большой золотой буквы «Т» в Москву. Между ними было подписано предварительное соглашение о постройке двух башен «Trump» и «Агаларов», стоящих бок о бок друг с другом с правом собственности Агаларова. На встрече отца и сына Агаларовых с другими российскими бизнесменами Эмин высказал предложение, чтобы Трамп не просто лицензировал свое имя, но и вложил в проект свои инвестиции.
Еще в 1987 году Трамп проявлял заинтересованность в строительстве Tower в СССР. При визите в Москву и Ленинград – теперь в Санкт-Петербург – он просил советских чиновников рассмотреть возможность строительства в этих городах отелей премиум-класса. «Существует не так уж много идей, которые увлекают лично меня, но эти идеи увлекают очень многих других, – в свое время сказал Трамп. – Я говорю не только с чисто экономической точки зрения». Через 20 лет Дональд Трамп-младший, занимающий должность исполнительного вице-президента Trump Organization, также отметил, что компания заинтересована в строительстве в российском секторе, однако число заинтересованных граждан в инвестировании проектов Трампа непропорционально мало по сравнению, например, с Нью-Йорком или с Дубайем. Кроме того, сын Трампа добавил, что Россия представляет собой «жуткое место» для развития системы частной собственности из-за несовершенства правовой системы, методов государственного регулирования и высокого уровня коррупции по принципу «рука руку моет».
На «Мисс Вселенная»-2013 Трамп-старший рассказал, что вел серьезные переговоры насчет строительства небоскреба в Москве. Он неоднократно высказывал свое положительное мнение о президенте Путине и выражал надежду на личную встречу за день до открытия конкурса. К сожалению, почти в последнюю минуту Путин отменил эту встречу в связи с необходимостью приема главы иностранного государства. Арас говорил, что президент страны прислал Трампу письмо с выражением большой благодарности за организацию конкурса в России, ставшего заметным событием. Кроме того, Путин прислал Трампу лаковую федоскинскую шкатулку. Агаларов передал письмо и шкатулку адресату, который выразил свою глубокую благодарность.
Он выразил свое восхищение руководством Путина, несмотря на то, что заработал на этом рекордную массу критики и преследований со стороны журналистов и политических оппонентов. Но все-таки Trump Tower в Москве так и не появилось. По словам Эмина, во многом это произошло из-за ослабления развития рынка жилой недвижимости в России, но Трамп никогда не прерывал отношений с семьей Агаларовых. «Каждый раз, если мы оказываемся в Нью-Йорке одновременно, я навещаю Трампа, – говорил Эмин. – В последний раз наш разговор состоялся перед тем, как он выдвинул свою кандидатуру на Post президента страны. Трамп резко критиковал правительство США за то, что оно не смогло подружиться с Россией. Он полагал, что Америке и России следует быть друзьями и иметь общие цели. Такой прорыв должен был бы дать потрясающие результаты, и если Трампа выберут президентом, он и Путин фактически станут единомышленниками. Наша семья, вне всяких сомнений, на его стороне. Даже если он и проиграет выборы, ценность имени Трампа увеличится во много раз».
В какое-то время Трампу казалось, что наибольшая удача ожидает его в Азербайджане, родине Агаларовых. Хотя после распада Советской империи в 1991 году Азербайджан и стал независимым государством, семья Агаларовых не теряла с ним связи на высшем уровне, благодаря «королевской» свадьбе на постсоветском пространстве. В 2006 году Эмин Агаларов женился на Лейле Алиевой, гламурной дочери президента Азербайджана Ильхама Алиева. Таким образом, привлекательный и не менее гламурный Эмин стал частью семьи, хорошо известной своим пренебрежением к правам человека и подавлением свободы слова, заключающейся, в частности, в преследовании журналистов по политическим мотивам. Ильхам Алиев правил страной с 2003 года, став преемником своего отца Гейдара, олицетворявшего доминирующую политическую силу в Азербайджане с конца 60-х годов.
Семья Алиевых одновременно правила страной и в политическом, и в экономическом аспекте. Ходили слухи об их сказочном богатстве. Хотя официальная годовая зарплата президента составляла немногим больше 200 тысяч долларов, он контролировал громадный сектор бизнеса, в том числе и на рынке недвижимости. В средствах массмедиа семью Алиевых называли «Корлеоне Каспия», дипломатично сравнивая администрацию президента с мафиозной структурой из «Крестного отца».
Азербайджан давно вызывал пристальное внимание со стороны Вашингтона с точки зрения национальной безопасности США, как источник дестабилизации в этом регионе. Светская, преимущественно мусульманская страна с 9-миллионным населением, граничащая с Россией и Ираном, позиционировала себя как некий прозападно настроенный противовес между Москвой и Тегераном. Кроме того, Азербайджан выступал в качестве крупного добытчика нефти и газа и являлся важным звеном в 45-миллиардном проекте 2100-мильного Южного газового коридора, предназначенного для поставок каспийского газа из Баку в Европу. В этой ситуации Трампу казалось, что эта страна готова к большому совместному бизнесу.
В ноябре 2014 года, в очередной раз поздравляя своего приятеля Эмина Агаларова, находящегося в Москве, с наступающим днем рождения, Трамп заявил о своем намерении заключить сделку с известным молодым азербайджанским миллиардером Анаром Мамедовым, владельцем холдинга «Гарант». Строительство здания велось с 2008 года. Оно представляло собой паруснообразную конструкцию с 72 апартаментами класса «ультра-люкс» и 189 гостиничными номерами. По договору Трамп предоставлял Мамедову бренд Trump International Hotel & Tower Baku, и брал на себя управление отелем после открытия. «Когда в 2015 году мы откроемся, гости и владельцы жилья будут находиться в элитных условиях, поскольку ничего подобного в Баку никогда не было. Это будет один из лучших отелей в мире», – заявлял Трамп в пресс-релизе в 2014 году.
У Анара были иранские корни. Его отец, министр транспорта Азербайджана Зия Мамедов и близкий друг президента Алиева стал одним из самых богатых людей страны благодаря тому, что Госдеп США назвал «коррупцией и хищническим поведением связанных между собой элит».
Окончив Американский межконтинентальный университет (лондонский филиал), и, получив степень бакалавра – в 2004 году, а затем и магистра делового администрирования в 2005-м, Анар Мамедов почти в одночасье стал миллиардером. Для закрытого клептократического общества, характерного для республик постсоветского пространства, стремительный такой взлет сына необъяснимо богатого правительственного министра не был удивительным. Например, троим детям Ильхама Алиева принадлежит недвижимость в Дубайе общей стоимостью в 75 миллионов долларов, в том числе 9 набережных особняков, приобретенных в 2009 году в двухнедельный срок на имя его одиннадцатилетнего сына.
Богатство компаний, принадлежащих Анару Мамедову, как и компаний, имеющих к нему косвенное отношение, получили прибыль в размере более 1 миллиарда долларов от проектов, так или иначе, связанных с Министерством транспорта.
В 2011 году «старая гвардия» правящей элиты решила, что Анар является подходящей кандидатурой для проектов, направленных в сторону мировой модернизации экономики. Для начала он организовал Азербайджанскую федерацию гольфа и построил первый гольф-клуб. Анар свободно говорил по-английски, одинаково комфортно чувствовал себя и в Европе, и в Америке, поэтому быстро стал публичным лицом, массированно лоббирующим свои интересы в США. В 2011 году им был создан Азербайджано-Американский альянс, который ураганом «слизнул» из Баку в Вашингтон огромные денежные средства. За следующие пять лет Мамедов потратил на лоббирование новых ресторанов и кафе для вашингтонской политической элиты около 12 миллионов долларов, что бакинские критики назвали попыткой ведения «икорной дипломатии».
«Я ОЧЕНЬ УПРЯМАЯ И СИЛЬНАЯ, – ОБЪЯСНИЛА МЕЛАНИЯ. – ДЛЯ МЕНЯ СУЩЕСТВУЮТ ПОНЯТИЯ «ДА» ИЛИ «НЕТ», НО НИКОГДА – «МОЖЕТ БЫТЬ».
Ежегодно альянс проводил в Вашингтоне по три официальных гала-приема для знакомства политиков США с азербайджанской культурой. Первый привлек внимание почти 700 гостей, включая спикера Палаты представителей Конгресса Джона Бейнера. Мамедов встречался с десятками американских законодателей: и самим Бейнером, и с бывшим спикером Нэнси Пелоси, и с аризонским сенатором-республиканцем Джоном МакКейном. Для поднятия авторитета альянса в Вашингтоне, его председателем был приглашен бывший конгрессмен-республиканец от штата Индиана Дэн Бартон.
Показное желание Азербайджана угодить Вашингтону в сочетании с репрессиями против политической оппозиции в Баку не остановили Трампа от решения провести сделку. Не один год различные правозащитные группы подробно докладывали о коррупции в Азербайджане, а также о «выдающейся роли» семьи Мамедовых в правящей клике этой страны. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно войти в Google. Между тем Гартен заявил, что юридическая экспертиза, проведенная Trump Organization еще до подписания сделки, не нашла ничего подозрительного. По словам адвоката, лицензионное соглашение между Трампом и «Гарантом» было подписано в мае 2012 года, то есть еще за два года до того, как проект был официально объявлен. На вопрос со стороны прессы, исследуется ли информация об источниках богатства Мамедова, Гартен ответил, что рассмотрению подлежали только те доходы, которые были получены им в период 2013–2014 годов. «Вся дополнительная информация всплыла после того, как соглашение было уже подписано. Теперь, когда с ней ознакомился Трамп, появились некоторые вещи, подлежащие рассмотрению».
Критики азербайджанского режима хорошо представляли роль Мамедова в его сделке с Трампом, проведенной с молчаливого согласия правительства, и утверждали, что ее успех зависел только от близости Мамедова-младшего к руководителям страны. Редактор одной из главных оппозиционных газет Азербайджана Ганимат Захид, прежде, чем был арестован, а затем был вынужден эмигрировать в Париж, заявлял, что партнерство Мамедова и Трампа вызывает глубокое беспокойство: «В лучшем случае мы можем сказать, что Дональд Трамп должен был сам заниматься застройкой. В худшем – он был прекрасно осведомлен о коррумпированности своих партнеров, но его это нисколько не заботило».
В том же месяце, когда было официально объявлено о заключении контракта, то есть в ноябре 2014 года, в Вашингтоне проходил третий гала-прием Азербайджано-Американского альянса, призванный показать, что Азербайджан все еще процветает и является подходящим местом для инвестиций. По словам Гартена, «некий «посредник, известный обеим сторонам, был заинтригован Азербайджаном, поскольку видел в нем регион, стремящийся к самоутверждению». Таким образом, эта страна попала в зону внимания Marriot, Hilton, Four Seasons и других престижных сетей гостиничного бизнеса.
В то время Баку рассматривался как необъятный центр перспективного развития, подпитываемый нефтяными прибылями. В 2012 году в нем открылся огромный Центр Гейдара Алиева, спроектированный всемирно известным архитектором Захой Хадидой в футуристическом стиле и комплекс «Пламенные башни», состоящий из трех башен, каждая из которых напоминает колеблющееся пламя свечи. В них располагались потрясающие гостиница, офисные и жилые помещения. Еще одним архитектурным шедевром столицы Азербайджана стал новый полнофункциональный терминал международного аэропорта с изысканным рестораном в стиле «икра-шампанское».
Отель, упоминание о котором в свое время появилось на сайте Трампа, должен был открыться в 2015 году. Дальше – тишина. Примерно через год информация с сайта исчезла, нанятые строительные бригады из Праги уехали домой, а сам отель остался наглухо запертым. Главный финансовый директор компании Мамедова Халид Керимли пояснил, что в строительстве наступил перерыв. Он отметил, что на фоне снижения стоимости нефти в 2014 году с более чем 100 долларов за баррель до 30 экономика Азербайджана исчерпала свои возможности, а девальвация национальной валюты – маната – по отношению к первоначальному курсу составила около 50 %.
Некогда процветающий город превратился в панораму из застывших кранов на фоне полудостроенных зданий. Закрытие работ означало потерю тысяч рабочих мест, пятизвездочные недостроенные отели вдоль набережной предлагались по цене трехзвездочных. Работы по Trump Baku были закончены на 90 %, и, по оценке Керимли, была «некоторая вероятность» их полного завершения в 2017 году.
Трамп оказался единственным ключевым игроком на этом рынке, который не потерял своих денег, поскольку стоимость сделки не пересматривалась, расходы не сокращались, а, по словам Керимли и Гартена, свои доходы он и не скрывал. Подавая декларацию о доходах в рамках избирательной кампании, Трамп сообщил, что в период с января 2014 по июль 2015 годов он заработал на этой сделке 2,5 миллиона и еще 323 тысячи комиссионных за право управления в последующие месяцы.
Примерно в то же время, когда работы по Trump Hotel резко остановились, Мамедов практически исчез из поля общественного зрения. Друзья говорили, что он живет где-то в Лондоне. Он перестал оплачивать некоторые счета, вашингтонские гала-встречи Азербайджано-Американского альянса в 2015 году не проводились, а его председатель Бартон в марте 2016-го ушел в отставку под предлогом того, что его должность уже год как не оплачивалась. Ситуация привлекла внимание The Washington Post, и через месяц сайт альянса был без шума удален из сети. Как сказал Гартен, Trump Hotel «пока придерживается, но мы не знаем, будет ли проект возобновлен».
По словам Керимли, использование имени Трампа привлекло Мамедова его известностью в политических и деловых кругах Азербайджана, а также среди международных бизнесменов, заинтересованных в появлении в Баку пятизвездочного отеля подобного уровня. С учетом того, что Трамп баллотируется на пост президента США, его имя приобретает еще большую ценность для проекта, что приведет к крупным и неожиданным инвестициям. «Надеемся, – добавил Керимли со смехом, – что Трамп все-таки будет избран».
6 июня 2011 года Трамп прилетел в столицу Панамы на открытие Trump Ocean Club International Hotel & Tower – своей первой недвижимости, распахнувшей двери за рубежом. «Никто не сможет сказать, что он маленький, потому что большего никогда не было!» – хвастливо заявляли рекламные материалы о 70-этажном комплексе, в который входили и гостиничные номера, и жилые квартиры, и рестораны, и офисные помещения, и казино – словом, это высочайшее здание Центральной Америки олицетворяла собой непростительную роскошь. Трамп, окруженный толпой папарацци, в черном костюме, белой сорочке и огненно-красном галстуке, завязанном огромным узлом, шел под руки с двумя королевами красоты. С левой стороны находилась Мисс Панама-2011, справа – Жюстина Пасек, победительница конкурса «Мисс Вселенная» из Панамы, принимавшая корону из рук Трампа в 2002 году.
В своем вступлении он сказал очень много правильных вещей об этой жаркой тропической стране, особо упомянув ее значимость, заключающуюся в географической узости. Именно эта особенность подарила миру 50-мильный канал между двумя великими океанами, перевернувший морское судоходство Западного полушария. Для панамцев, всегда стремившихся приблизиться к странам «капитала» мирового уровня, золотая надпись «TRUMP» на огромной парусообразной башне на берегу океана означала, что для Панамы настало время, своего рода, гламурно-беспечного Майами Центральной Америки.
Теперь же под высокими потолками отеля стоял сам Трамп в окружении танцующих красоток в национальных панамских одеждах. Президент Панамы Риккардо Мартинелли – магнат и владелец сети супермаркетов Super 99, сбежавший через несколько лет в Майами, спасаясь от преследований по обвинению в гигантской коррупции – поблагодарил Трампа за продажу Панаме пяти букв, которых он так жаждал. В ответ Трамп тоже тепло отозвался в адрес Мартинелли, выразив надежду, что новообретенный блеск столицы Панамы может принести стране еще больше пользы, включая и проведение очередного конкурса «Мисс Вселенная».
Сразу по окончании церемонии небеса разверзлись, и весь Пунта-Пасифико и его окрестности оказался под сплошным ливневым колпаком. Трамп застрял там почти на час, автомобили встали на затопленных улицах, пока, наконец, кто-то не догадался прислать огромный внедорожник, чтобы спасти обладателя громкого имени. Но это оказалось лишь только первым испытанием для панамского отеля.
Отель в столице Панамы должен был стать своего рода трамплином на рынок международной недвижимости. «Это здание похоже на важнейший переходной мост между национальным и мировым уровнями», – говорила в 2011 году Иванка. Семья Трампа впервые обратила внимание на перспективные возможности Панамы на открытии «Мисс Вселенная»-2003. Застройщик Роджер Хафиф, эмигрировавший в Панаму из Ливана три десятилетия назад, предложил Трампу присоединиться к проекту. До заключения этой сделки Хафиф уже обладал успешным опытом застройки, но, по его словам, это было своего рода не более чем хобби. Примерно в 2002 году он заплатил 2,7 миллиона долларов за 3 акра на территории новых земельных участков вдоль побережья и разглядел в этом свой шанс на получение результата, которого никогда не мог добиться раньше – на строительство огромного комплекса, включающего в себя отель, кондоминиум, офисные помещения, магазины и казино. Следующие пару лет он занимался планом постройки здания, по своей внешней форме похожего на знаменитый дубайский «Бурдж Аль-Араб».
Общая стоимость проекта составляла 230 миллионов, и для привлечения большего числа инвесторов Хафиф решил воспользоваться именем Трампа. Он написал письмо в адрес Трампа в Нью-Йорке, но ответа не получил. «Вероятно, письмо отправилось в мусорную корзину. За каким чертом ему эта Панама?» – подумал Хафиф, однако сдаваться не собирался. Наконец в 2005 году его встреча с Трампом состоялась.
Прилетев в Нью-Йорк, Хафиф отправился в Trump Tower, имея при себе чертежи, результаты анализа местного рынка, финансовые прогнозы и короткое видео о проекте. Он убеждал Трампа в идеальности этого места, его безопасности, дружеском настрое населения. Все это способствовало массовому привлечению обеспеченных американских пенсионеров, а лицензированный бренд стал бы дополнительной силой, популяризирующей новый курорт. «Трамп задавал вопросы, мы показывали ему эскизы проекта, демонстрировали небольшой фильм и рассказывали о Панаме», – вспоминал Хафиф. В совещании принимала участие Иванка Трамп. Застройщик не просил инвестиций, а просто хотел получить права на лицензированный бренд, будучи уверенным, что с его помощью найдет необходимое финансирование.
Трамп поблагодарил Хафифа и закончил совещание. На следующий день у Хафифа, пребывавшего в Майами, зазвонил сотовый, и женский голос спросил, будет ли он разговаривать с Трампом. Сначала тот подумал, что его разыгрывает знакомая подружка, но потом в телефоне раздался голос Трампа. «Роджер, я очень рад и решил заключить договор ради Иванки». 24-летняя Иванка действительно сыграла большую роль в проекте, поскольку Трамп желал, чтобы этот отель стал «ее детищем». По мнению Хафифа, выбор времени был идеален: Трампу был нужен выход на международный рынок, а панамский проект представлял собой крупнейший в своем роде комплекс Центральной Америки.
«Вооруженный» лицензированным брендом, Хафиф обратился в один из крупнейших инвестиционных банков Bear Stearns в Нью-Йорке, где смог получить кредит на 220 миллионов, что без имени Трампа ему бы никогда не удалось. Кроме того, оно позволило поднять стоимость жилья свыше 3000 долларов за квадратный метр, то есть в три раза больше, чем было изначально заложено в проекте.
Хафиф и еще пара менеджеров из Панамы, детально ознакомленных с тонкостями проекта, говорили, что общий доход Трампа от этой сделки, состоящий из лицензионных сборов и доли от продажи каждой единицы кондоминиума, мог принести Трампу около 75 миллионов. Следовало учесть и будущие доходы комиссионных Trump Organization за услуги управления отелем. К 2016 году он заработал на Панаме около 50 миллионов. Сам Трамп сообщал о доходности «свыше 5 миллионов» за лицензионные отчисления и более 896 тысяч комиссионных за гостиничный менеджмент в период с января 2014 по июль 2015 года. Через девять месяцев он сообщил о лицензионных отчислениях в размере от 1 до 5 миллионов и 1,28 миллиона комиссионных.
Деньги текли к Трампу рекой, что, в конце концов, привело к мощному всплеску споров и взаимных препирательств, инициированному панамской стороной. Проблемы начались почти сразу после того, как Трамп в 2011 году торжественно перерезал ленточку перед входом. Ссылаясь на известную главу 11 Кодекса США о банкротстве, компания Хафифа в течение двух лет в судебном порядке добивалась реструктуризации долга и, в конце концов, выиграла процесс. По словам Хафифа, глобальный экономический кризис стал причиной резкого спада объема продаж недвижимости. Покупателям, внесшим на депозиты первые взносы, стало не по карману брать ипотеку для полного закрытия суммы сделки. Несмотря на то, что около 90 % жилых площадей были выкуплены по предварительным контрактам, больше половины потенциальных собственников не нашли возможности осуществлять дальнейшие выплаты. В результате компании пришлось отдать обратно около 30 % депозитарных денег, что составило в общей сложности приблизительно 50 миллионов.
Даже положительное решение о реструктуризации долга не решило проблем, и в конце 2015 года страсти находились в той же точке кипения. В соответствии с условиями контракта менеджмент Трампа распространялся не только на отель, но и на часть кондоминиума. На 15-м этаже здания в номере 1502 площадью 170 квадратных футов содержалось подсобное служебное помещение, которое использовалось, по большей части, как простая кладовка. В соответствии с законом Панамы лицензионным правом на этот крошечный «плацдарм» Trump Organization могла обладать лишь в том случае, если ее представители входили в состав Совета директоров кондоминиума. Этим упущением местных менеджеров Trump Organization и воспользовалась панамская сторона, поскольку никто из команды Трампа в этот Совет, естественно, не входил. Владельцы стали обвинять менеджеров Трампа в перерасходе средств бюджетного жилья, сокрытии части бонусов и в неправомерном смешении финансовых статей отеля и кондоминиума. В свою очередь, Trump Organization последовательно отвергала эти нападки.
Хафиф вместе с его двумя менеджерами свидетельствовали, что управленцы Трампа предлагали его компании уплатить единовременный сбор в размере более 2 миллионов с целью погашения бюджетного дефицита. Разгневанные члены Совета директоров решительно отказались от этой меры и потребовали немедленной отставки Марка Стивенсона, главного официального представителя Трампа в Панаме. После этого совещания Стивенсон покинул свой президентский пост, и на его место был поставлен другой человек. Новый Совет потребовал от Трампа обратной выплаты 2 миллионов якобы за неправильно потраченные денежные средства. На это требование адвокаты Трампа немедленно отреагировали тем, что потребовали от владельцев уже 5 миллионов в виде компенсации за убытки, связанные с прекращением выплат по лицензионной сделке. Затем Трамп подал еще один иск, как минимум на 25 миллионов за незаконное увольнение управляющего персонала. Стоит отметить, что в это время он уже баллотировался на пост президента США, поэтому пытался не подвергать этот иск огласке и подал его в Парижский арбитражный суд. Однако каким-то образом скандал попал в поле зрения агентства Associated Press.
В конце концов истцы пошли на попятную и разрешили конфликт. Немногие из тех, кто был знаком с резолюцией по этому делу, сказали, что обе стороны согласились отказаться от взаимных претензий, но им запрещено вдаваться в подробности. Гартен лишь коротко отметил, что вопрос решен «мирным путем». «Я не думаю, что мы кого-то пытались загнать в угол, – сказал адвокат. – У нас было право защищать свои интересы, что мы и делали». Скудности информации способствовала излюбленная тактика Трампа, который практиковал обязательное заключение соглашения о нераспространении информации. Владелец Trump Ocean пояснил, что наложенные ограничения не позволяют ему делать публичных заявлений, поскольку Трамп может подать на него иск на такую сумму, что придется говорить о банкротстве. Марк Стивенсон, бывший топ-менеджер Трампа в Панаме, также отказался от комментариев, поскольку не имел права на разглашение подробностей еще как минимум в течение года. Нарушение этого условия могло бы стоить ему потери существенной суммы, которую Трамп остался ему должен.
Большинство ключевых игроков в Панаме понесли убытки в результате экономического краха и проект забуксовал. Большинство держателей акций на себе ощутили значительное снижение их доходности относительно первоначальных инвестиций. Да сам Трамп, как уже упоминалось, в 2016 году заработал 50 миллионов вместо ожидаемых 75. Как сказал Хафиф, «договор с Трампом структурирован таким образом, что даже при наихудшем развитии экономической ситуации, он все равно будет зарабатывать деньги».
После всех неприятностей Хафиф все равно был убежден, что заключил хорошую сделку. После реструктуризации долга и постепенного восстановления мировой экономики бизнес пошел в гору, почти все единицы кондоминиума были раскуплены, а недалеко от гостиничного пирса у Хафифа стояла на якоре собственная яхта. В своем интервью в Trump Ocean Club он сказал: «Каждый делал свое дело. Трамп сделал свое, а мы – свое. В противном случае мы бы не сидели в этом кабинете на этом этаже, поскольку сидеть было бы не на чем».
В начале 2006 года по северо-западной Шотландии поползли слухи о том, что Трамп задумался о расширении своей империи гольфа на территории Европы. Ведь именно Шотландия была родиной этого вида спорта, а на острове Льюис в маленькой деревушке выросла его мать. Трамп уже владел несколькими полями для гольфа, расположенными в основном в теплых курортных зонах США. Теперь он задался мыслью создания гольф-поля, на котором можно было бы провести открытый чемпионат Великобритании. Шотландскую прессу лихорадило от ожидания информации о поступлении серьезного вброса в экономику.
В конце марта Трамп подтвердил эти слухи. После рассмотрения более 200 мест на европейской территории он влюбился в 800 акров земли, тянущейся вдоль Северного моря, примерно в 12 милях к северу от Абердина. Именно здесь, на вершинах величественных песчаных дюн, он предложил создать «величайшее поле для гольфа на планете». Трамп планировал инвестировать в этот гольф-комплекс более 400 миллионов долларов. Проект предусматривал создание двух полей, строительство роскошного отеля на 450 номеров и коттеджного поселка с сотнями отдельных жилых домиков. Обслуживание такого комплекса открывало не менее 400 новых рабочих мест. Предполагалось, что это будет самым заметным экономическим событием в регионе с 1970-х годов, когда в прибрежной зоне открыли запасы нефти. По слухам ожидался приезд самого Шона Коннери. Местная Aberdeen Evening Express ликовала перед открывавшимися возможностями: «Цены на недвижимость взлетят, как ракеты! В местную экономику будут закачивать миллионы фунтов! На нас снизойдет небывалая раньше известность!».
Однако некоторые местные жители не разделяли подобного оптимизма и сохраняли свою позицию с твердостью, способной составить достойную конкуренцию местным прибрежным скалам. Песчаные дюны, частично перемещаемые ветрами, естественным образом не могли быть пригодны для внешнего вмешательства, и, по мнению экологов, любой крупный проект нанес бы непоправимый урон среде обитания местной фауны. Кроме того, строительство экспериментальной площадки ветряных вышек высотой с добрый Биг-Бен грозил испортить идеальный вид на океан, которым так восхищался Трамп. И, наконец, горстке местных жителей вовсе не улыбалось съезжать с насиженных мест, что им предстояло бы сделать в случае постройки гольф-курорта.
Трамп выразил сомнение в важности столь мелких проблем, но предупредил, что если осуществление проекта окажется слишком сложным, он откажется от намеченного плана. Хотя сам проект и приобрел общественную популярность, многие скептики пребывали в недоумении, задаваясь вопросом, почему Трамп решил строить поля для гольфа в местах, которые регулярно окутываются холодным туманом. «Этот план сказочно притягателен не только для нашего региона, – писал местный обозреватель. – Очевидно, он понравится и производителям теплого трикотажа. В обычной рубашке лучшие игроки в гольф с мировыми именами будут чувствовать себя так, словно их конечности отпилены северо-восточным ветром, который без остановок прилетел сюда из Арктики».
Этой же весной личный «Боинг‑727» Трампа, встречаемый оркестром волынщиков, исполняющим бессмертную Highland Laddie, и целым роем репортеров, приземлился в Абердине. Некоторым казалось странным, что, упоминая о своих корнях, Трамп все время употреблял слово «Scotch», а не «Scottish», словно он был не человек, а сорт виски. Тем не менее, местные власти носились за сыном их отечества, стараясь сделать все, чтобы облегчить путь к утверждению проекта. Совместными усилиями число ветряков было сокращено с 33 до 23, зато Трамп расширил свои планы, увеличив проектную стоимость почти до 1,5 миллиарда. Расширение заключалось в дополнительном возведении конференц-центра, жилого корпуса для сотрудников, исследовательского центра состояния травы и дерна, еще одного отеля, спа-салона, тридцати шести вилл повышенного комфорта и более тысячи жилых домиков (все это – в районе без развитой инфраструктуры). Несколько позже официальные представители Трампа пообещали открытие еще 1200 постоянных рабочих мест и нескольких тысяч на время проведения игр, местным жителям было сказано, что стоимость их недвижимости возрастет не менее чем на 20 %, а само строительство будет завершено к 2012 году.
Но уже в 2007 году местный Совет по планированию при почти равном разделении голосов отказался от проекта Трампа на основании того, что его громкие обещания не дают никаких гарантий экономического расцвета региона. Шотландский закон разрешал Трампу либо обжаловать решение в высшей инстанции, либо пересмотреть проект и снова представить его на рассмотрение местной власти. Трамп пошел другим путем, начав угрожать, что предложит свой проект соседней Ирландии. Шотландские чиновники кинулись успокаивать Трампа, уверяя, что национальное правительство рассмотрит его заявку и примет решение после проведения широких общественных слушаний.
Слушания начались в июне 2008 года, что совпало с началом экономического кризиса в США, и обвал рынка недвижимости вынудил Trump Organization отложить или вовсе отказаться от некоторых проектов. Несмотря на это, Трамп сохранил интерес к Шотландии. На пути к месту проведения слушаний он остановился на Льюисе, где родилась его мать и прожила там восемнадцать лет, пока не переехала в Нью-Йорк в поисках работы.
Это был первый визит Трампа на остров Льюиса с тех пор, как мать привозила его сюда в младенческом возрасте. Стоя около местной достопримечательности – замка Льюис – он провел пресс-конференцию, где, окруженный журналистами, был засыпан самыми разными вопросами, в частности о том, является ли этот визит случайностью или данью уважения к родным местам. За него вступилась старшая сестра Мэриэнн Трамп-Берри из Филадельфии, говоря, что их мать наверняка гордилась бы сейчас, видя Дональда здесь: «Она была бы горда тем, что он сделал, и я нахожусь здесь не из-за того, чтобы стать телезвездой, а потому, что он мой брат, которого я люблю. Я глубоко почитаю этого человека, он очень хороший и веселый».
На следующий день Трамп в течение нескольких часов давал свидетельские показания. Свое выступление он начал словами: «Мир находится в хаосе». Дальнейшая суть его речи сводилась к тому, что для подъема экономики требуется время, но он обещает сделать все, чтобы проект был доведен до конца. Он утверждал, что знает об экологии больше своих консультантов, хотя и признался, что не читал их отчетов. «В жизни можно и так много читать», – пояснил он слушателям. Далее Трамп пообещал сохранить дюны, но когда член Совета, чей голос был решающим, обвинил его в непонимании тенденций мирового рынка и хрупкости окружающей среды, Трамп встал на дыбы: «Никто еще никогда не говорил мне, что я не разбираюсь в рынке недвижимости! Вы – первый! Я очень хорошо разбираюсь в том, как совершать подобные покупки. Тем не менее благодарю за суждение!».
В ноябре 2008 года Трамп получил «зеленый свет». Теперь дело оставалось за малым – убедить местных жителей в том, что он не пытается их обсчитать. Крупнейший участок территории принадлежал Майклу Форбсу, фермеру, рыбаку, карьерному рабочему и мастеру на все руки. Вместе с женой они жили в доме, окруженном целой коллекцией самых разнообразных хозяйственных построек. «Он живет, как свинья», – сказал про него Трамп. Форбс категорически отказался продавать свой участок и, вдобавок, написал на стене одного из своих сараев протестный лозунг. Тогда Трамп попытался начать процесс принудительного отчуждения, как это принято в США: жильцы на законных основаниях выселялись из домов, получая денежную компенсацию, их дома сносились, а обитателей роскошных отелей не смущал вид обшарпанных трущоб.
После того как Трамп продолжил бороться против Форбса с удвоенной силой и отгородил кусок земли, принадлежащий крестьянину, шотландцы, умудренные многовековым опытом борьбы за собственные земли, пошли на ответные меры. Сотни людей официально «купили» у Форбса по маленькому участку, став его совладельцами, превратив процесс отчуждения в практически невыполнимую процедуру. Несмотря на то, что лидеры этого движения уже подвергались в прошлом давлению со стороны Трампа, они продолжали прочно удерживать свои позиции, не давая частному бизнесу проникнуть на их территорию. Противоборствующим сторонам пришлось жить рядом друг с другом, причем, отнюдь не мирно. Перед окнами дома Дэвида и Мойры Милн, живших на холме в перестроенном здании станции береговой охраны, рабочие Трампа высадили ряд деревьев, загораживающих вид на побережье. Когда первая посадка засохла, деревья вырубили и посадили новую партию. Около двора Сьюзи и Джона Манро насыпали гору земли высотой в два этажа и добавили забор с постоянно запертыми воротами. Всякий раз, когда начинался дождь, двор наполнялся водой, и единственная крутая дорога превращалась в оползень.
Несмотря на эти стычки строительство поля продолжалось быстрыми темпами, и после его открытия в 2012 году даже критикам пришлось признать, что игра на поле скорее напоминала великолепную прогулку среди укрепленных песчаных дюн, сверху которых открывался чудесный вид на Северное море. Трамп считал этот проект своим шедевром, сравнивая его с многомиллионным произведением искусства. Но работа над строительством самого курорта была прекращена в знак протеста против продолжения строительства поля ветряных генераторов. Трамп предупреждал, что ветровые турбины окажут губительное воздействие на структуру всего комплекса, взяв за основу критику местной прессы. Он еще раз прилетел в Абердин и выступил на слушаниях в роли свидетеля, обвиняя правительство Шотландии в привлечении дополнительных инвестиций, основанных на ложном посыле. Когда дело было проиграно, в 2013 году Трамп подал в суд на шотландское правительство, одновременно наблюдая за резким падением собственной популярности со стороны тех, кто недавно был готов носить его на руках.
Юридическое сражение продолжалось вплоть до конца 2015 года, когда Верховный суд Великобритании вынес решение не в пользу Трампа. Было принято решение о строительстве курорта, названного Trump International Golf Links, вместе с ветрогенераторным полем. «Всенародная любовь» к Трампу продолжала стремительно катиться под гору. Его скандальные высказывания против мусульман и иммигрантов во время президентской кампании вызвали очередную волну протеста, логичным завершением которой стала петиция протеста правительства Шотландии, требующей запрета его появления в стране. Университет Роберта Гордона в Абердине лишил Трампа почетной степени, а петицию об объявлении его персоной нон грата на территории всей Великобритании подписали более полумиллиона человек, причем основная концентрация подписантов была сосредоточена в районах, прилегающих к Абердину. Когда в июне 2016 года Трамп, прервав предвыборную кампанию, прилетел в Шотландию для участия в церемонии открытия второго курорта Trump Turnberry, Первый министр демонстративно отказался в ней участвовать.
Тем не менее Трамп продолжает настаивать, что народ Шотландии его искренне любил, и строительство гольф-курорта неподалеку от Абердина показало людям, каким образом он будет управлять страной в должности президента. «Когда я впервые прилетел в Абердин, мне показалось, что шотландцы внимательно тестируют меня, проверяя серьезность намерений. Точно так же действуют и граждане США в моей гонке за Белым домом, – сказал Трамп. – Мне пришлось перетягивать шотландцев на свою сторону, убеждая, что мои интересы в бизнесе совпадают с их интересами. У Шотландии я уже выиграл, то же самое будет и с Соединенными Штатами».