Когда я проснулась, часы показывали начало второго. За окном светило яркое солнце, и бабье лето играло всеми осенними красками. Но сегодня все эти красоты только раздражали и вызывали резь в глаза.
Голова раскалывалась от боли, в желудке всё неприятно ныло, а во рту была пустыня. Спустив ноги с кровати, я застонала и не узнала своего голоса, а от малейшего движения перед глазами всё начало расплываться. Но требовалось срочно приводить себя в порядок, и я заставила себя встать на ноги и поплелась на кухню.
«Зря я всё-таки вчера написалась. Не стоят мои сегодняшние мучения того. Ладно, если бы вчера хоть испытала от этого облегчение, а так ведь всё равно было погано. Не смогла отрешиться от проблем. А сегодня к проблемам и плохое самочувствие добавилось. Нет, алкоголичкой я точно уже не стану. Не вижу больше смысла в употреблении алкоголя. Может в восемнадцать он и помогает смотреть на жизнь другими, более радостными глазами. Но в двадцать восемь он только ещё больше обнажает всё уродство этого мира и убожество собственной персоны» — поморщившись, подумала я и, стараясь как можно осторожнее двигаться, зашла на кухню.
Достав из холодильника минералку, я выпила пол бутылки и только после этого нашла в себе силы включить кофеварку. Приготовив себе капучино, уселась на стул и посмотрела в окно, на двор.
«Однако, в том, что вчера напилась есть и положительная сторона. Неизвестно сколько бы я ещё превращала свою жизнь в фарс и цеплялась за прошлое. Так что нечего стонать, жалея себя. Похмелье, это плата за прозрение. А теперь пора брать себя в руки. Сейчас приму контрастный душ, потом плотно позавтракаю и буду собираться. Только куда мне сейчас поехать?». Но пока голова отказывалась соображать и искать ответы на текущие вопросы.
Допив кофе и поставив чашку в раковину, я приняла две таблетки аспирина и поплелась в душ, надеюсь, что хотя бы после него смогу адекватно воспринимать реальность и трезво мыслить.
Душ, особенно ледяной в конце, оправдал мои надежды. Из кабинки я уже выскочила бодро и начала энергично растираться, а в голове всё прояснилось, и головная боль отпустила.
Вернувшись на кухню, я быстро приготовила себе завтрак и после него почувствовала себя ещё лучше. «Вот теперь можно и подумать» — удовлетворённо сказала себе, делая ещё одну чашку кофе.
«Итак, главный вопрос — куда пойти, куда податься? Может, Ларочке позвонить и попросить приютить меня на время?».
С Ларочкой мы познакомились, как только я переехала в этот город, и она являлась одной из немногих моих подруг. Девушкой она была спокойной и сосредоточенной, что очень мне в ней нравилось, но, к сожалению, она была ещё и очень жалостливой. Мне импонировало, что она всегда пыталась понять людей, ища оправдания всяким, даже не самым хорошим поступкам, и никогда поверхностно о них не судила. И именно это когда-то стало основой нашей дружбы. Она никогда меня не осуждала, чтобы я не утворила. Но сейчас мне меньше всего хотелось жалости.
«Нет, не хочу я сейчас смотреть в голубые глаза, и чувствовать её всепонимающий и всепрощающий взгляд. Это мне требовалось раньше, когда ощущая угрызения совести за какой-либо неблаговидный поступок, я искала хоть у кого-то понимания, чтобы успокоить свою совесть. Сейчас мне другое требуется. Может поехать тогда к Рае? Она уж точно жалеть меня не будет. А скорее начнёт поносить Юру, и постоянно повторять, что всегда говорила, что мы не подходим друг другу» — я нахмурилась, пытаясь в себе разобраться. И поняла, что вообще не хочу видеть знакомые лица.
«Лучше сниму себе номер в гостинице на пару дней, а потом арендую квартиру. Хочу сейчас побыть одна. Не хочу ни проявлений жалости, ни понимания, ни нотаций, со стороны других подруг. Вообще ничего не хочу. Надо собраться в кучу, а все подруги буду тянуть меня своими разговорами и воспоминаниями назад, в прошлое, в семейную жизнь».
Решив, что гостиница оптимальный вариант, я нашла справочник и, позвонив в одну из них, забронировала себе номер на три дня, надеясь, что этого времени хватит, чтобы снять затем квартиру.
Вторым, не менее важным вопросом являлась встреча с Юрой. Часть меня требовала немедленно съехать из дома и встретиться с ним только при разводе, другая же часть сильно хотела увидеть реакцию муженька на все мои художества, сотворённые дома.
Сейчас, на трезвую голову, всё проделанное вчера казалось детским и глупым. И я даже испытывала стыд. «Блин, мне двадцать восемь, а вчера я вела себя, как глупый ребёнок. Вот зачем всё это сделала? Лучше бы ушла с гордо поднятой головой, окатив муженька презрением. А сейчас выходит, что я всё сделала это как бы из ревности. Ведь Юра именно так подумает» — внутри поднялась волна отвращения к мужу и самой себе, но ничего исправить я уже не могла. «Ладно, что сделано, то сделано. И лучше мужу посмотреть в глаза. Всё же хочу видеть его реакцию на фотографию девицы, а заодно объясню ему, что мной двигала вовсе не ревность, когда я вчера куролесила. Но прежде чем позвонить ему и попросить приехать домой, надо свои вещи уложить в машину, чтобы потом сразу уехать» — решила я и, поднявшись, пошла одеваться. Через два часа все чемоданы были уложены в машину, я дважды обошла весь дом, перепроверяя всё ли нужное забрала, параллельно морщась от следов своей несдержанности, а когда окончательно убедилась, что ничего не забыла, глубоко вздохнула и набрала номер мужа.
Его голос был раскаяния и надежды, но не дав ему начать оправдываться, я грубо бросила в трубку, что жду его в течение тридцати минут, а потом отключилась.
«Скоро он будет орать и материться, а не прощение просить. Но это и к лучшему. Выскажу ему всё, что наболело за годы жизни» — подумала я, пройдя на кухню. Сделав чашку чая, я села за стол и начала перебирать в голове различные фирмы, куда могла бы устроиться на работу. Но варианты почему-то не радовали. Душа требовала чего-то нового, в чём я себя ещё не пробовала.
Въехавшая во двор машина известила, что явился мой благоверный, и все мысли о работе тут же вылетели из головы. Выглянув в окно, я поморщилась, увидев в руках Юры роскошный букет. «Боюсь, как бы он не отходил меня этим веником по пятой точке, когда увидит в каком состоянии дом. Или я его, по симпатичной мордашке, если он начнёт кричать».
— Катенька, ты где? — раздался ласковый голос мужа из прихожей.
— Здесь, Юрочка, на кухне, — иронично ответила я, отставляя чашку с чаем и морщась от приторной ласковости в его голосе.
— Я скучал по тебе, — он появился на кухне, и кротко посмотрев на меня, протянул букет. — Это тебе.
— Спасибо, но этот веник можешь оставить себе, — холодно произнесла я. — Да и потом, рекомендую тебе обойти весь дом. Думаю, после этого ты резко передумаешь дарить мне цветы.
Глаза Юры моментально сузились, и он внимательно посмотрел на меня.
— И что ты сделала?
— Мелкий ремонт кое-какой техники, доработала твою одежду и добавила зелёного в декор всех комнат, — злорадно ответила я.
Ничего не сказав, Юра положил букет на стол и вышел из кухни. Поднявшись со стула, я пошла следом за ним, желая увидеть его реакцию.
Я ожидала чего угодно, но только не полного безразличия. Юра обходил все комнаты с каменным выражением лица и никак не реагировал. Только один раз, увидев прибитый к плазменной панели листок с фотографией девицы, он внимательно посмотрел на него и спросил:
— Это она?
— Нет, блин, Наоми Кэмбелл, — саркастично бросила я. — Что, не видишь сходства? Красавица писаная!
Ничего не ответив, он скомкал листок и, бросив его на пол, продолжил обходить дом. Всё больше не понимая своего мужа, я уже испытывала удивление и некоторую долю уважения к нему. «Хм, а хорошо держится. Другой бы уже пеной изошёлся, увидев свои любимые вещи в таком состоянии. А этот молчит. Или у меня ещё всё впереди и он взорвётся и выскажет мне всё сразу?».
Обойдя дом, мой благоверный вернулся на кухню и, включив кофеварку, спокойно спросил:
— Кофе будешь?
— Буду, — буркнула я, а потом не выдержала и добавила: — Ничего не хочешь мне сказать?
— Катюша, зная твой характер, я ожидал чего-то такого. Не скажу, что рад увиденному, но и кричать нет смысла. Просто думаю, что ты выпустила пар и теперь мы в расчёте. Я совершил ошибку, ты отомстила за неё и надеюсь, больше мы к этому не вернёмся. Как бы там ни было, а я люблю тебя.
Растерявшись, я уселась на стул и не знала что ответить. Но уже через секунду в душе начала подниматься волна злости и я прошипела:
— Ты меня любишь? Уверен? И ты уверен, что знаешь мой характер? Думаешь, мной двигала любовь и ревность, когда я вчера всеми этими пакостями занималась?
— Мы с тобой пять лет уже вместе, и я прекрасно тебя успел изучить. Ты целеустремлённая, умная, в меру эгоистичная, не любишь делиться тем, что принадлежит тебе, и мстительная, — сдержанно произнёс Юра и, поставив передо мной чашку кофе, сел напротив. — Мне нравятся эти твои качества, хотя иногда я бы хотел, чтобы ко мне ты относилась с большей нежностью и чаще прислушивалась к моим словам. Будь ты поласковее со мной, я бы не стал общаться с той коровой. Есть не только моя вина в том, что я с ней переписывался, но и твоя. Ты меньше стала уделять мне внимания и изменилась. Но ещё раз повторяю, я люблю тебя и готов смириться с некоторыми вещами…
— Смириться? И хочешь, чтобы я продолжила быть эгоистичной, мстительной и жадной? — перебив его, поинтересовалась я. — А меня ты спросил — чего я хочу? Хочешь правду? Мне надоело быть такой! Я устала от себя! Это была всего лишь маска! Когда-то, в восемнадцать лет, я дала себе одно обещание и чтобы его выполнить, мне пришлось превратиться в беспринципную стерву. Но вчера я поняла, что изначально выбрала не тот путь. Тот человек, ради которого я всего этого добивалась, хотел от меня совсем другого!
— Что за человек? — Юра напрягся и пристально посмотрел на меня. — У тебя кто-то есть?
— Есть! — выкрикнула я. — И всегда был! Тебя я никогда не любила!
— Врёшь! Ты просто хочешь меня побольнее уколоть, поэтому и говоришь так, — супруг начал выходить из себя, но быстро взял себя в руки и уже спокойнее добавил: — У тебя никого нет. Иначе я давно бы об этом знал. И почему ты тогда за него не вышла замуж, раз так любишь?
— Потому что он умер десять лет назад. Но моё сердце всегда принадлежало ему. Знаешь, почему я вышла за тебя замуж? Потому что внешне ты очень на него похож. Но ты всего лишь копия, причём жалкая! Я устала от этого фарса и хочу быть собой! Хочу любить и быть любимой, а не просчитывать каждый свой шаг и бояться показать свою настоящую сущность. С тобой я никогда не чувствовала себя по-настоящему счастливой! Ты мне не нужен. Я тебя ненавижу!
— Ненавидишь? Я всего лишь жалкая копия какого-то козла, который сдох много лет назад? — вкрадчиво спросил Юра, а в следующий момент выбросил правую руку вперёд и ударил меня по щеке.
Не ожидая пощёчины, я упала со стула, но тут же вскочила на ноги и с ненавистью посмотрела на него.
— Да, жалкая копия! Как только я тебя увидела, то решила, что получу тебя, и всё, что делала, просчитывала на много шагов вперёд! Ты всего лишь был пешкой в моих руках! И меня настоящую никогда не знал! Ты лично никогда меня не интересовал! Лишь твоя морда и схожесть с Бэриком удерживали меня рядом!
— Тварь! — выплюнул он, с яростью глядя на меня. — Ты ещё пожалеешь о том, что только что сказала! Развод получишь лет через десять!
— Развод я получу через три месяца! — крикнула я, отступая к двери, потому что таким своего мужа никогда не видела и уже испытывала страх. — По-хорошему рекомендую не связываться со мной и решить всё спокойно. Раздел имущества пополам, в паспорте штамп о разводе и мы больше друг о друге не вспомним. Но если ты начнёшь ставить мне палки в колеса, я сложа руки сидеть не буду. Понадобиться, буду подкупать и манипулировать всеми, кто сможет тебе навредить. Лягу под кого угодно, чтобы сделать тебе гадость. А потом ещё и рожу ребёнка и заставлю тебя платить алименты, всячески препятствуя генетической экспертизе. Подумай хорошенько, прежде чем объявить мне войну. В живых после неё останется только один. И это будешь не ты!
— Какая же ты сука!
— Но тебе это во мне и нравилось, сам ведь говорил! — ухмыльнулась я, а потом развернулась и бросила через плечо: — Встретимся в суде. Документы я подам сама. Риэлторскую компанию для продажи дома тоже выберу сама. Если не пустишь их в дом, буду считать, что мы начали боевые действия. А если хочешь побольше получить денег от продажи имущества, советую сделать здесь ремонт. Стараясь двигаться спокойно, чтобы не выдать своего страха, я вышла в прихожую и, обувшись, схватила свою куртку, а затем вышла во двор.
Осенний ветерок приятно холодил кожу, особенно ту щеку, по которой ударил Юра. «Вот это я ему точно никогда не прощу!» — с ненавистью подумала я и, проходя мимо его машины, ключом провела по всей длине кузова, оставляя глубокую царапину. «Скот блудливый! Поснимай теперь тёлок на такой тачке!».
До гостиницы я добралась быстро. Поставив машину на стоянку, достала только один чемодан и, зарегистрировавшись, поднялась в номер.
Вокруг всё казалось серым и унылым, и даже то, что номер был не самым дешёвым, всё равно не добавляло уюта. Казённая обстановка нагоняла тоску. Внутри разлилось чувство какой-то безысходности и хотелось просто замереть и больше никогда не двигаться.
Поставив чемодан на пол, я забралась на подоконник и невидящим взглядом уставилась на открывающуюся панораму города. Было почему-то безумно жалко себя и того, что я так бездарно потратила десять лет своей жизни. «Причём лучшие десять лет своей жизни! Своей молодости! И что же теперь впереди? Неужели только тоска и уныние? Работа вряд ли захватит меня с новой силой, и я буду посвящать себя только ей. Мне этого уже мало. Необходимо, чтобы в жизни присутствовал тот, ради кого стоит жить и меняться в лучшую сторону. Ради того, кто будет любить меня и кого я смогу полюбить. Но с другой стороны — понимаю, что вряд ли уже это случится. Нет такого мужчины, который поймёт меня и сможет обуздать. Так что же тогда делать?».
Вопрос повис в воздухе, и я мучительно пыталась найти на него ответ. Мне нужен был хоть один стимул, чтобы собрать всю волю в кулак и продолжать жить дальше.
Больше часа я копалась в себе и не находя ничего, за что могла бы зацепиться и дальше жить в своё удовольствие, начала испытывать злость.
«В конце концов, свет клином не сошёлся на работе и личном счастье! Есть много других вещей, которые заинтересуют меня! Необходимо встряхнуться и почувствовать вкус новой жизни и свободы. А там уже и придумаю что-нибудь захватывающее для себя».
«Для начала, важно не сидеть сегодня в номере, иначе точно ударюсь в депрессию. Съезжу-ка я в ночной клуб и хорошенько там развлекусь. Может, даже кого-нибудь сниму и проведу жаркую ночку. Хороший секс меня взбодрит. Но перед этим, пожалуй, заеду в салон красоты и сменю не только стрижку, а и цвет волос. Менять жизнь, так уже по полной!». На душе тут же от этих мыслей полегчало и, соскочив с подоконника, я решительно направилась к зеркалу.
«Итак, долой пепельную блондинку. Хочу быть рыжей или светло-каштановой. А ещё лучше выбрать цвет наподобие кофе с молоком. Мне должно подойти. Стрижку попрошу сделать короткой, и обязательно попрошу сделать мне чёлку. Надоели эти проборы и собранные в пучок волосы. Из офисной крысы с классической причёской, предпочитаю превратиться в весёлую и озорную деваху, которой и море по колено. А завтра съезжу в солярий и приобрету свежий, загорелый цвет лица, избавившись от этой бледности воздушной блондинки. А заодно и куплю новую косметику. Сегодня же воспользуюсь услугами визажиста. Посмотрим, какое лицо он мне нарисует к новой причёске».
Найдя свой телефон, я позвонила в салон красоты, услугами которого пользовалась уже не один год. К счастью мой мастер сегодня работал, и вечер у неё оказался свободен. С визажистом тоже проблем не возникло.
«Мне везёт, а это хороший знак!» — радостно подумала я и принялась копаться в чемодане, выискивая чтобы надеть в клуб. В конце концов, выбор был остановлен на узких бежевых брюках и блузке с коротки рукавом и глубоким декольте. А на ноги обула сапожки на высоком каблуке. Удовлетворённо осмотрев себя в зеркало, я набросила короткую курточку и, схватив сумку, выскочила из номера.
«После посещения салона красоты оторвусь на славу!» — сказала я себе, и почувствовала, как меня охватывает возбуждение. Создавалось такое впечатление, что вечер преподнесёт мне сюрприз, который может перевернуть мою жизнь. «Вот и хорошо. Нечего сидеть в четырёх стенах и жалеть себя. Жизнь только начинается! Мне необходимо нагнать десять лет жизни, которые я бездарно потратила!».