— Эй, барышня, вы чего? — до меня донёсся взволнованный голос, а потом я почувствовала шлепок по щеке, и это не позволило мне окончательно скатиться во мрак.

Открыв глаза, я глубоко вздохнула и встряхнула головой, пытаясь навести резкость.

— Нервная какая-то. Получила пластмассовой банкой краски по голове и сразу в обморок грохнулась… Этого мне ещё не хватало, — бубнил мужской голос.

— Банку надо держать нормально. Понаехало тут криворуких, — проворчала я сакраментальную фразу про приезжих строителей и, испытывала стыд от того, что чуть не потеряла сознание из-за удара. «Действительно нервной стала. Скоро от собственной тени буду шарахаться» — подумала я и принялась рассматривать мужчину, сидящего передо мной на корточках.

А посмотреть было на что. Лет тридцати двух — четырёх, широкоплечий, загорелый, с ярко-зелёными глазами, с лёгкой трёхдневной щетиной — он производил на меня какое-то непонятное гипнотическое воздействие. Было в его внешности, в разрезе глаз что-то восточное. «Интересно, а какого цвета у него волосы? Чёрные? Если да, то он определённо лапочка» — пронеслось в голове и захотелось снять с него бандану, скрывающую шевелюру.

— Нечего врываться в квартиру и кричать. Тогда и банки на голову падать не будут, — тем временем холодно произнёс мужчина, и я моментально перевела его из разряда «лапочка» в разряд «козёл».

Встав, он пренебрежительно посмотрел на меня и я поёжилась. Ростом он был не меньше метр девяносто, развитую мускулатуру обтягивала майка, и мне стало неуютно. «Качок долбанный» — презрительно подумала я, с ног до головы оглядывая его. Помимо майки на нём были одеты джинсовые шорты, которые когда-то являлись штанами, а на ногах сланцы. «Гастарбайтер. Откуда-то с юга, как пить дать. Ремонт здесь делает» — вынесла вердикт я, глядя на руки и одежду, испачканную в краске. «Надо бежать отсюда. А то ещё скрутит в бараний рог и пинками вытолкает через балкон. Вон такой взгляд не добрый». Мужчина на самом деле смотрел на меня так, что становилось не по себе, но без внимания его высказывание оставлять не хотелось.

— Нечего быть таким пугливым. Здоровенный лось, а криков боится. Тоже мне, мужик, — процедила я, поднимаясь на ноги.

Тут мне на лоб вновь что-то потекло, и я испуганно дёрнулась, вспомнив про то, что видела измазанные в красном пальцы. Снова подняв руку, я провела ей по лбу и шумно сглотнула, опять увидев красное.

— Только не надо опять тут пол полировать своей пятой точкой. Это всего лишь красная краска, — мужчина с ухмылкой посмотрел на меня.

— Много чести для твоего пола, чтобы моя пятая точка на нём сидела, — зло ответила я, представляя, как выгляжу со стороны и почувствовала ярость, не зная, как теперь смыть всё это. «Капец, была карамельной блондинкой, а теперь стану красным чудовищем».

— Мало того, что нервная истеричка, так ещё самоуверенная хамка, — мужчина неожиданно улыбнулся. — Давно таких не встречал…

— Спасибо за комплимент, но я ещё хуже, — бросила я, почему-то стушевавшись от улыбки мужчины. Она мгновенно поменяла выражение его лица, и я не могла оторвать взгляд от его губ. Но раз уж назвали хамкой, то необходимо поддерживать этот имидж, поэтому я добавила: — А не встречал, потому что привык в своём ауле ослам хвосты крутить, а здесь Москва… — Москва? — мужчина испуганно посмотрел на меня. — Да вы что? А может, покажете мне ещё и как это слово пишется? А то у нас в ауле и школы не было.

Поняв, что он издевается надо мной, я прищурилась, а потом провела пальцем себе по голове и, подойдя к мужчине, начала выводить у него на лбу слово «москва». Но уже через пару секунд легонько получила по рукам, и он сделал шаг назад.

— Что, блин, вспомнил, как слово пишется? — прошипела я, снова подскочив, и попыталась размазать ему краску с пальцев по лицу.

— Ты посмотри, какая настырная, — пробормотал он, перехватив мои руки, а потом легонько встряхнул. — А в твоём ауле, похоже, не учили, что загрязнения надо не о других вытирать, а водой смывать. Давай бегом в ванну! Краска акриловая, и если вовремя не смыть, то засохнет. А мне радости мало слушать от всяких пигалиц обвинения в моей криворукости, — он потащил меня вглубь квартиры. Но резко остановился и ехидно пробормотал: — А может так тебя вытолкать за дверь? Краска засохнет, тебе придётся постричься, и будет тебе наука — по чужим квартирам не шастать и не голосить.

— Только попробуй! Я тогда тебе такой иск вкачу, что будешь всю жизнь горбатиться только на меня! Заплатишь и за стрижку, и за одежду и за моральный ущерб! — вкрадчиво заверила я, представив себя измазанной в краске и бегущей к машине, затем пробирающейся в свой номер, а потом и лысой после стрижки. — Ещё и в ауле хибару свою продашь!

— Ладно. Расслабься, красотка, не такой уж я и варвар. Шампунь на полке, полотенце на вешалке, — со снисходительной улыбкой ответил он и, втолкнув меня в ванную, закрыл дверь.

«Сволочь!» — хотелось крикнуть мне, а потом добавить ещё пару «ласкательных» эпитетов, но решила прикрыть рот, чтобы меня на самом деле не вытолкали из квартиры в таком виде.

На стене висело большое зеркало и, заглянув в него, я оторопела. Волосы и весь лоб были измазаны в алой краске, и смотрелась я весьма комично. Неожиданно для самой себя я рассмеялась. «Да уж, действительно — красотка! Ни прибавить, ни убавить».

Стянув с себя куртку, и увидев, что сзади она вся в краске, я повернулась и через зеркало посмотрела на спину. Свитер так же оказался испачканным, и я поморщилась, понимая, что его тоже придётся застирывать.

«Хорошо хоть, что краска акриловая, а не масляная. А то бы точно пришлось стричься, ведь промывка волос растворителем вряд ли пошла бы им на пользу. Да и одежду пришлось бы выбрасывать».

Включив воду, в первую очередь решила смыть краску с головы. Взяв с полки шампунь, я включила душ и наклонилась.

Вода, стекающая с волос была ярко-красного цвета и, смывая краску, я тихо материлась и на пугливого лося, роняющего банки с краской и на себя, что вообще попёрлась в эту квартиру. «Надо пошевеливаться. Хоть бы этот рабочий не позвонил хозяину. Рано мне ещё встречаться и бывшим папашей, и с братиком. Надо сначала подготовиться и всё разузнать про семью. Фамилия и точный адрес есть, а значит — обязательно что-нибудь нарою».

После продолжительной мойки вода стала прозрачной и, вытерев голову, я аккуратно стянула с себя свитер и застирала его, а потом и куртку. Так как рассиживаться в квартире было не в моих интересах, я снова надела свитер и по телу прокатилась дрожь. «Брр, надо ехать в гостиницу и переодеваться, хоть свитер и не полностью мокрый, а приятного мало».

Кое-как приведя в порядок волосы, я схватила куртку и вышла из ванной.

— Эй, лось пугливый, ты где? — громко спросила я, предварительно осмотревшись, чтобы второй раз не познакомиться с банкой краски, или ещё с чем похуже.

— Что, пигалица почистила свои пёрышки и заново открыла клюв? — дверь в одну из комнат открылась, и появился улыбающийся мужчина, тоже уже с чистым лицом.

— Держись подальше от моего клюва, а то без печени и глаз останешься, — прошипела я, задетая тем, что он меня называет пигалицей. «Для женщины у меня нормальный рост! На мои метр семьдесят пять никто не жаловался». — Всё, я пошла.

Произнеся это, я направилась к входной двери.

— Кстати, а зачем приходила то? — раздалось вслед.

— Я тебе объяснительную напишу, когда в твоём ауле школа появится, и ты выучишься читать, — бросила я и вышла из квартиры.

Вообще-то, мне было плевать на национальности и социальный статус людей, но конкретно этот мужчина раздражал нереально, и хотелось стереть с его лица ухмылочку и как-то побольнее уколоть. «Не ронял бы на меня банки с красками и не обзывался бы, ни за чтобы не стала указывать ему на статус и его работу».

Так как существовала вероятность, что рабочий выйдет из квартиры, и что-нибудь скажет мне в ответ, я побежала к лестнице и, спустившись на этаж ниже, уже оттуда вызвала лифт.

В холле меня ждала новая порция унижения. Консьерж, увидев меня с мокрой головой и свитером, держащую ещё и застиранную куртку, победно усмехнулся, видимо думая, что мне сделал какую-то гадость внук Серафимы Павловны.

— Чего лыбышься? — не выдержав, процедила я. — Двери дёгтём измажу на твоей смене, будешь потом драить, чтобы не так веселился!

— Я тебе измажу! — с его лица моментально сползла улыбка, и он подскочил со стула. — Ходят тут всякие… Давай, выметайся!

Показав консьержу средний палец, я выскочила на улицу и побежала к машине. Прохладный ветерок спутывал мокрые волосы, а из-за мокрого свитера по телу прокатилась дрожь. «Так, в гостиницу. Переоденусь, а заодно обдумаю полученные сведения» — скомандовала я себе, садясь за руль.