Тот факт, что художники верхнего палеолита рисовали сексуально насыщенные образы плодовитых женщин и подчеркивали их способности к продолжению рода, еще не означает, что они считали саму землю Великой Матерью. Однако они сознавали незаменимую роль женщин и женского начала в природе как залога постоянного обновления жизни. Поэтому нас не удивляют символические проекции женской силы (материнства) и сезонных перемен (наиболее очевидных свидетельств смерти и возрождения) в древнем искусстве.

Когда кочевой образ жизни сменился оседлым, это не уменьшило божественную и космическую силу земли. Общий принцип остался неизменным: жизнь дается и жизнь отнимается. Но земледельцы и скотоводы, правители и крестьяне приспособили старый образный ряд к изменившейся среде обитания. Они в той или иной форме сохранили словарь сезонных перемен и женского плодородия в новых произведениях искусства и архитектуры. Пещеры, гроты и чревоподобные храмы сохраняли дух Матери-Земли в ее странствии из мира охотников старого каменного века в мир земледельцев нового каменного века. Независимо от того, соотносится ли сила земли с космосом в целом или олицетворяется в божестве, мы снова встречаемся с верой в то, что она поддерживает циклическое обновление жизни.

 

От пещеры к храму

Оседлые жители, с изменившимся видением космоса, по-иному взаимодействовали с землей через свои системы символов. Такие знакомые образы, как Мать-Земля, были не забыты, а видоизменены. Пещеры сохранили свое значение как святилища. К примеру, две разные пещеры на Крите считались местом рождения Зевса. Одна из них представляет собой низкий, темный и сырой грот посреди густой дубовой рощи на склоне горы Дикте над деревней Психро. Минойцы, пользовавшиеся этим святилищем задолго до греков, которые принесли на Крит образы олимпийских богов, совершали здесь. ритуалы своего культа богини-матери. Другим предполагаемым местом рождения Зевса является пещера высоко на горе Ида в центре Крита. Минойцы пользовались ей в ритуальных целях с бронзового века. Еще одной иллюстрацией материнской силы земных недр служит пещера Эйлесия около Арминоса, примерно в шести милях к востоку от Ираклиона, посвященная богине деторождения. Эта пещера, откуда открывается вид на Средиземное море, была упомянута в «Одиссее» Гомера.

Задолго до минойских пещерных ритуалов обитатели Мальты строили из блоков известняка монументальные храмы, круглые внутренние покои которых напоминают внутреннее строение Матери-Земли. Эти постройки считаются первыми каменными храмами в мире; наиболее ранние из них датируются 3500 годом до н. э. У нас нет свидетельств палеолитического заселения Мальты. Архипелаг был впервые колонизирован около 5000 года до н. э. — возможно, выходцами из Сицилии, расположенной в 50 милях к северу. Они возделывали пшеницу и ячмень, держали коз, овец, коров и свиней. Средиземное море щедро снабжало их рыбой и другими морепродуктами.

В мире не существует построек, близко напоминающих мегалитические храмы на Мальте. Массивные, высокие, снабженные каменными карнизами и, возможно, некогда покрытые деревянными балками, эти монументальные святилища имели вогнутые фасады, создававшие своеобразный передний двор. За порогом вы проходите по короткому коридору, который ведет во внутренний центральный двор. Дверные проемы соединяют двор с полукруглыми покоями на каждой стороне. В дальнем конце двора центральный коридор, в зависимости от конструкции, заканчивался апсидой или имел дополнительные углубления по сторонам. Следующие стадии строительства усложняли планировку храмов смежными стенами и несимметричными пересекающимися углами, что можно наблюдать в Тарксиене и Мнаж-дре. Стариннное ядро комплекса Хагар Ким, состоящее из четырех помещений, было реконструировано проходом в одной из боковых апсид, ведущим в «пристройку», величина которой превышает размер первоначального храма.

Никто еще не предложил убедительного объяснения аномальных особенностей мальтийских храмов. Было доказано, что два из них (Мнаждра и Хагар Ким) имеют астрономические ориентировки на восход солнца в дни солнцестояния и равноденствия, но в целом 23 известных храма не следуют какой-то ясной схеме или системе ориентиров. Британский археолог Колин Ренфрю считает, что их распределение отражает территориальные прерогативы отдельных общин, поделивших острова на сферы влияния.

Храмы Гантиджи («Башни Гигантов») в Голо, втором по величине острове Мальтийского архипелага, сложены из мегалитических каменных блоков. Их «дольчатые» интерьеры сравнивали со стилизованным профилем полногрудой широкобедрой женщины или с женской утробой. Ни один из этих образов точно не отражает форму чертогов, но весьма вероятно, что темный и замкнутый храм действительно символизировал плодородную утробу Матери-Земли или богини циклического обновления.

Особенно поражают воображение изгибы мальтийских храмов. Хотя в их конструкции есть прямоугольные элементы (например, двери), трудно найти где-либо обычный угол. Периметры зданий имеют округлую форму. Внутренние помещения тоже круглые, и все эти изгибы вызывают невольные ассоциации с женским телом. Холли Иглхарт Остин упоминает об этом субъективном впечатлении в своей книге «Сердце богини: искусство, мифы и размышления о священном женском начале»:

«Они были сконструированы в виде тела богини: ритуальный внутренний чертог был ее чревом, а вход — вагинальным отверстием».

Пожалуй, это звучит чересчур самоуверенно, но многие видят женские бедра и груди в очертаниях храмовых покоев и сравнивают их внутреннее пространство с утробой как символом продолжения рода.

Как известно, на доисторической Мальте женщины были тесно связаны с религией, так как в храмах было обнаружено много женских статуй и статуэток. Преувеличенные бедра, груди, ягодицы иногда дополняются открытыми треугольниками лобка и четко выраженными вторичными половыми признаками. Хотя обычно женщины изображаются полностью обнаженными, иногда они носят юбку с оборками. Большинство интерпретаторов считают их олицетворением богини плодородия или Земли-Матери в том или ином виде, а некоторые легкомысленно называют «толстой дамой». Массивные формы обычно истолковываются как признак плодовитости. Одна из таких статуй, первоначально девяти футов высотой, но сохранившаяся лишь снизу до талии, занимает центральное положение в первой апсиде справа в южном храме Тарксиена. Профессиональный археолог Дэвид Г. Трамп, работавший на Мальте и в других местах Средиземноморья, убежден, что эта статуя изображает древнюю богиню-мать, покровительницу Мальты, и пишет о ней в кциге «Мальта: археологический справочник»:

«Она носит свободную плиссированную юбку. Было бы невежливо указывать размер ее бедер, но пропорции икр соответствуют им. Тем не менее она стоит на маленьких, изящных, но сильно натруженных ступнях».

Энтузиасты «культа богини», представляющего собой побочный продукт современных усилий по эмансипации и повышению общественного статуса женщин, называют ее первоначальной «Великой богиней», почитаемой в матриархальных сообществах, управляемых женщинами в золотой век мира, благоденствия и гармонии с природой. Конечно, это может быть правдой, но справедливо и то, что такая интерпретация используется многими в своих личных и сиюминутных целях. История древней Мальты не столь проста. В некоторых образцах резьбы по камню половые признаки выражены нечетко, а явно «женственный» характер храмов и большинства статуй может указывать на мужскую поглощенность сексом и продолжением рода в религиозной иерархии, где главенствовали жрецы, а не жрицы. В данном случае половые предпочтения, вероятно, являются произвольными, и каждый может дать толкование, которое его больше устраивает.

Хотя крыша отсутствует, а верхняя часть степ разрушена, мы все еще можем представить себе атмосферу внутри наиболее крупного (южного) храма Гантиджи. Вид с вершины задней стены на юго-восток, в направлении входа.

Кто бы ни исполнял ритуалы, косвенные свидетельства, предоставляемые архитектурой мальтийских храмов и женской символикой, указывают на важность темы циклического обновления в системе верований эпохи неолита, точно так же как сезонная символика наскальных рисунков в пещерах подразумевает сходный принцип религии и концепции силы в эпоху палеолита. Археолог Дж. Д. Эванс провел параллели между конструкцией мальтийских храмов и более древними, высеченными в скале гробницами, имевшими такую же «дольчатую» структуру. Традиционные ассоциации с гробницами и возможные свидетельства жертвоприношений, особенно в Тарксиене, вполне понятны для храмовой культуры Мальты, поскольку смерть является неизбежным элементом мифа о возрождении. Ритуальное жертвоприношение в том или ином виде часто сопровождало церемонии обновления, а духовный контакт с мертвыми, как считалось, давал ценные наставления для живых.

Еще одним свидетельством присутствия женского божества в доисторических храмах Мальты является массивная нижняя часть тела богини в юбке, высеченная из камня в храме Тарксиен.

На Мальте сложная система подземных комнат, названная Гипогеумом, как будто служила для того, чтобы сводить вместе мертвых и живых в необычном сочетании подземного храма и гробницы. Гипогеум был открыт случайно в 1902 году во время земляных работ при подготовке к строительству жилого квартала на холме, расположенном лишь в нескольких сотнях ярдах к западу от храмов Тарксиена. Верхняя часть храма расположена в 9 футах под поверхностью земли и представляет собой трехэтажные соты из лестниц, коридоров и 30 комнат, вырубленных в известняке до глубины 35 футов. По приблизительным оценкам, в Гипогеуме были захоронены останки 7000 человек, но он имеет другие особенности, не позволяющие говорить о нем только как о кладбище. Архитектура некоторых комнат копирует мегалитические колонны и косяки мальтийских храмов. Фасад так называемой «Святая Святых» имеет четыре ложные опоры и поперечную балку, вырезанную в виде изящной дуги. Другие детали, включая боковые комнаты, проемы, камеры и алтари, подразумевают ритуальное использование различных помещений. Здесь была найдена знаменитая терракотовая статуэтка «Спящей Дамы» — пышнотелой полногрудой женщины в юбке до лодыжек с бахромчатым краем, которая возлежит с закрытыми глазами на простом ложе. Мы не можем точно сказать, действительно ли статуэтка изображает богиню, Землю-Мать, впавшую в сезонную спячку и беременную грядущим изобилием жизни. Возможно, это паломница или пророчица, которая спустилась под землю для получения пророческого сновидения и беседы с духами, населяющими эту обитель мертвых. Но независимо от того, спит ли она, находится в трансе или умерла, ее душа находится в движении.

Этот чертог глубоко внутри Гипогеума, вырезанный в коренной скале, напоминает мегалитические конструкции мальтийских храмов. Сводчатый потолок указывает на возможную форму крыши мальтийских храмовых чертогов.

Новое подтверждение тесной связи между храмами, духами мертвых и утробой Земли-Матери получено в результате недавних раскопок на самом крупном из соседей Мальты — острове Гозо, отделенном от северо-западной оконечности Мальты тремя милями мелководья и крошечным островом Комино. Почти шесть тысяч лет назад обитатели Гозо вырезали в скалистом плато двухкамерную гробницу для захоронений и периодически убирали или перекладывали кости при добавлении новых останков. Со временем дополнительные ямы и гробницы были соединены коридорами и превращены в маленькую пещерную систему. Внутренние помещения были архитектурно усовершенствованы по образцу более поздних храмов, и это обширное захоронение, ныне известное под названием «Круг Брохторфа» приобрело черты подземного святилища. Наряду с человеческими останками, иногда кремированными, а иногда запеленутыми в ткань, здесь присутствовали захоронения животных и маленькие ритуальные статуэтки богини-матери. Поскольку подземные чертоги не очень глубоки, они, вероятно, были заключены под крышу. Фактически вся структура напоминает типичный мегалитический храм, но здесь основание находится под скальной поверхностью, а храм фактически «накрывает» своим сводом обрушившуюся пещеру в центре круглой системы подземных залов и коридоров. Храм и гробница находились в тесном контакте друг с другом. Таким образом, на Мальте эпохи неолита связь между храмом и гробницей служила ритуалам обновления, требующим участия как живых, так и мертвых.

Возможно, «Спящая Дама» из Гипогеума видит себя и сладких снах на берегу реки среди мандариновых деревьев, под мармеладным небом. (Аллюзия на песню группы «Битлз» Lucy in The Sky with Diamonds. — Прим. пер.) Трудно сказать, но скорее всего она разделяет сны своих предков в утробе Матери-Земли.

 

Храм Солнца

Более 5000 лет назад, вскоре после того, как доисторические жители Мальты начали воздвигать свои первые пещероподобные каменные храмы, ирландцы сжигали умерших и хоронили их останки в монументальных гробницах с длинными проходами, тоже имитировавшими родильные чертоги Земли. В этих памятниках эпохи неолита прослеживаются такие же темы смерти и обновления, которые мы находим на Мальте, но в некоторых из них небосвод играет более активную роль в ритуалах плодородия. С помощью точных ориентировок на восход или на закат в сезонно важных точках ежегодного путешествия Солнца древние ирландцы «приглашали» теплый — а возможно, и живительный — солнечный свет в гробницы мертвых. Искусственные пещеры были домом для их костей и святилищем для их духов, подобно чреву Матери-Земли.

Ирландские коридорные гробницы описаны как мегалитические структуры, поскольку основными элементами, использовавшимися для строительства коридоров, внутренних покоев и внешней отделки, были большие (mega) камни (lith). Наверное, наиболее известной из около 300 коридорных гробниц, перечисленных в каталоге, является Ньюгрейндж, расположенный в излучине реки Бойн примерно в 26 милях к северу от Дублина и немного восточнее Слейна. Вся эта область представляет собой большое доисторическое кладбище, на котором господствуют Ньюгрейндж и две других, расположенных поблизости коридорных гробницы, известные как Ноут и Доут. Письменные упоминания о Ньюгрейндже появляются уже в 656 г. н. э. в раннесредневековых ирландских анналах. В римскую эпоху сооружение стояло в руинах, а древние кельты до римлян, возможно, считали его обителью духов и одним из первых домов их предков в Ирландии. Ирландские кельты называли этих мифологических предков «племенами богини Дану» (Tuatha De Dananri). Сама Дану играла роль богини-матери, и у нас есть основания связывать ее с Ану, другой кельтской богиней-матерью, наделявшей землю плодородием и благополучием. Как бы то ни было, кельты всегда признавали сверхъестественное присутствие своих предков-основателей в ландшафте местности. Согласно некоторым кельтским преданиям, Ньюгрейндж принадлежал Дагде («доброму богу»). Супругой этого божественного племенного патриарха была Боанн, не только олицетворявшая дух воина, но в некотором смысле и являвшаяся самой рекой. Одним концом своей дубинки Дагда мог убивать живых, а другим — возвращать мертвых к жизни.

Для кельтов заброшенные доисторические гробницы были порталами в опасный Иной Мир, расположенный внутри холмов и под землей. Они называли эти врата sidh. Духи предков, обитавшие там, возвращались в наш мир в поворотные моменты солнечного года, когда граница между двумя мирами становилась очень тонкой.

Хотя современные археологи считали, что Ньюгрейндж не является делом рук кельтов эпохи каменного века или их духовных предков и скорее всего построен земледельцами позднего неолита, никто не мог точно определить возраст монумента до тех пор, пока Майкл Дж. О’Келли не произвел раскопки и реконструкцию прежнего облика гробницы в период между 1962 и 1975 годами. Согласно радиоуглеродным датировкам образцов органического материала, сооружение Нью-грейнджа происходило в последние сто лет IV тысячелетия до н. э., вероятно, около 3200 г. до н. э. Таким образом, он древнее пирамиды Хеопса (около 2600 г. до н. э.) и ранней фазы строительства Стоунхенджа (около 2800 г. до н. э.).

Ньюгрейндж — удивительный памятник мегалитической архитектуры.

 Белый фасад доисторического сводчатого прохода в гробницу выдержан в простом и строгом стиле, но сразу же бросается в глаза на фоне окружающей местности. Он не «встроен» в ландшафт наподобие сооружений Фрэнка Ллойда Райта, а скорее воздвигнут в глуши, словно придорожный аттракцион для туристов. Он похож на пуговицу от смокинга на крестьянском дворе; необычный кварцевый фасад устроен так, чтобы привлекать к себе внимание.

По меркам Стоунхенджа Ньюгрейндж можно назвать огромным. На самом деле он представляет собой небольшой холм в сельской глубинке Ирландии. Высота кургана в центре составляет 36 футов, а диаметр — около 280 футов. Монументы Стоунхенджа — по крайней мере, его центральный круг — могли бы целиком поместиться внутри этого холма.

Убедительные астрономические ориентировки в архитектуре Ньюгрейнджа, открытые О’Келли в 1969 году, превращают его в самый древний астрономически ориентированный монумент в мире. Благодаря особенностям архитектуры гробницы лучи восходящего солнца в день зимнего солнцестояния проникают внутрь кургана и достигают самых дальних покоев. Согласно оксфордской «Иллюстрированной энциклопедии доисторической Европы», строение Ньюгрейнджа отражает «эзотерический интерес к астрономии и календарю сезонов». Вообще-то в определении южного предела восхода солнца в середине зимы нет ничего эзотерического. Зимнее солнцестояние является одной из поворотных точек года, очевидным сигналом сезонных перемен. Оксфордский справочник, который в иных отношениях является надежным и уважаемым источником информации, мог позаимствовать мнение историка Обри Барла, который предположил, что солнечные лучи, взаимодействующие с доисторической гробницей, могли каким-то образом «реанимировать души умерших».

Ось симметрии в Ньюгрейндже расположена на одной линии с восходом солнца в день зимнего солнцестояния и более или менее совпадает с входным коридором мегалитической гробницы.

В Ньюгрейндже существует немного человеческих захоронений. Внутри были обнаружены останки самое большее пяти человек, и пепел троих из них был захоронен главным образом вокруг огромных каменных бассейнов в двух боковых чертогах. Кроме того, при раскопках были найдены части двух не до конца сгоревших скелетов. В некоторых других коридорных гробницах содержатся останки гораздо большего количества людей, причем в большинстве случаев пепел хоронили вместе с костями. Так или иначе, количество останков в гробнице гораздо меньше, чем можно было бы ожидать за столетие постоянного использования. Придя к тому же мнению об астрономически ориентированных курганах Клайв около Инвернесса в Шотландии, Барл пишет: «Внутри содержится слишком мало тел, чтобы можно было считать это кладбищем».

Судя по всему, коридорные гробницы не выполняли функцию постоянно действующих кладбищ, но были освящены останками людей, занимавших высокое положение в обществе. Это положение не отражается в загробных дарах или особом размещении останков, а скорее подразумевается их незначительным количеством. Если гробница служила жилищем для особых духов, то, вероятно, будет лучше назвать ее храмом или святилищем, а не могилой.

Оценка астрономических и ритуальных аспектов Ньюгрейнджа требует понимания его архитектуры. До реконструкции он выглядел как небольшой холм. Дверной проем на юго-восточной стороне сердцевидного кургана ведет в каменный коридор длиной 62 фута. При укладке каменных блоков строители не пользовались известковым раствором: вертикальные опоры и косяки удерживаются на месте собственным весом. Центральный чертог в конце туннеля увенчан ступенчатой сводчатой крышей, накрытой массивной каменной плитой на высоте 20 фугов от пола. Три боковые камеры меньшего размера окружают центральный чертог, придавая внутренним помещениям общую форму креста. Хранитель древностей, раскопавший вход в Ньюгрейндж в 1699 году, увидел сто сходство с пещерой и для удобства назвал его так.

Реставрация принесла новые сюрпризы. Первоначально внешняя стена была вертикальной до высоты 13 футов и отделана кварцем, чтобы создать искристый белый фасад, сияющий на солнце. Кварц, часто встречающийся в доисторических гробницах и каменных кольцах Западной Европы, использовался скорее в символических целях, а не для украшения. Сразу же за резным «привратным камнем» перед входом в гробницу О’Келли также обнаружил загадочную овальную кучку кварцевой гальки, огражденную тонкими каменными плитками.

Но настоящей находкой была «чердачная щель» — окно примерно трех футов шириной, расположенное прямо над входом. До тех пор пока О’Келли не расчистил ее, никто не подозревал о существовании проема над дверью. Он обнаружил внутри блок кварца, закрывавший отверстие до половины. Еще один блок первоначально закрывал отверстие с другой стороны, а глубокие царапины на полу «чердачной щели» указывали на то, что кварцевые блоки вынимались и вставлялись несколько раз, как если бы кто-то специально закрывал и открывал окно по особому случаю. Движимый своей интуицией, Майкл О’Келли решил понаблюдать за вое-ходом солнца внутри Ньюгрейнджа 21 декабря 1969 года. Через четыре минуты после того, как солнце поднялось над местными холмами, его лучи проникли в «чердачную щель» и осветили пол перед главным чертогом. В течение 17 минут солнце пересекло оконный проем, и чертог снова погрузился во тьму. О’Келли убедился в том, что строители гробниц в доисторической Ирландии кое-что смыслили в астрономии.

Вертикальный желобок делит орнамент привратного камня и Ньюгрейндже пополам и отмечает линию, указывающую на восход солнца в день зимнего солнцестояния. Дверной проход находится строго за резным камнем, а каменный блок, прислоненный к двери справа от двери, некогда закрывал проход. В день зимнего солнцестояния солнечный свет попадал во внутренние покои через окно над дверью, которое археологи назвали «чердачной щелью».

Уже довольно давно было известно, что Ньюгрейндж смотрит на юго-восток — более или менее в направлении восхода солнца в канун зимнего солнцестояния. Существовало даже ничем не подтвержденное предание о том, что солнечный свет озаряет внутреннее святилище, но никто не относился к этому серьезно. В 1964 году Глен Дэниел, специалист по доисторическим гробницам, в своей статье привел цитату из иллюстрированного календаря за 1960 год:

«В определенное время года лучи восходящего солнца проникают в отверстие и освещают удивительную тройную спиральную резьбу в центральном чертоге…»

Затем Дэниел подвел черту под любыми спекуляциями об астрономических ориентировках Ньюгрейнджа, назвав подобные суждения «нагромождением чепухи и попыткой выдать желаемое за действительное». В сущности, он был прав. Коридор в Ньюгрейндже немного изгибается, а затем полого идет вверх. Лучи солнца, падающие внутрь через дверной проем, никак не могут проникнуть дальше середины коридора. Солнцу в день зимнего солнцестояния не было места во внутренних покоях Ньюгрейнджа до тех пор, пока О’Келли не разобрал «чердачную щель».

Ньюгрейндж с полным правом можно назвать выдающимся образцом работы древних инженеров и архитекторов. В конце концов, он не разрушился за 5000 лет. Потолочные плиты были уложены так, чтобы отводить воду от коридора и внутренних помещений, где сохранялась сухая атмосфера. Астрономическая ориентировка подчеркивается силуэтом монумента. Поскольку он имеет сердцевидную форму, то обладает двусторонней симметрией, и его ось симметрии совпадает с линией коридора и астрономической мишенью.

«Чердачная щель» имеет косяк с тыльной стороны, покрытый резьбой в виде цепочки диагональных крестов, обрамленных двумя параллельными линиями. Другие абстрактные символы были вырезаны на верхней части внутреннего камня, поддерживающего косяк, но когда строители поставили этот камень на место, резьба оказалась скрытой. Несколько других больших камней покрыты затейливыми геометрическими узорами и по праву считаются памятниками неолитического искусства, однако О’Келли обнаружил много других камней с намеренно скрытыми узорами. Это наводит на мысль, что резьба по камню не являлась украшением, но имела скрытый смысл, ускользающий от нас, поскольку Ньюгрейндж является доисторическим монументом, а это означает, что люди, построившие его, не имели письменности.

Однако есть некоторые подробности, подкрепляющие факт астрономической ориентировки. Глубокий и заметный желобок делит узор из ромбов и спиралей на привратном камне на две половины. На северо-западной стороне кургана есть другой камень, расположенный прямо напротив привратного камня, и его резная поверхность тоже разделена пополам глубоким вертикальным желобом. Мартин Бренмен, независимый исследователь и автор книги «Звезды и камни», указал на важное значение этих желобов. Они обозначают линию, которая, насколько мы можем судить, совпадает с осью симметрии монумента и направлением на восход солнца в день зимнего солнцестояния. Мегалит, лежащий перед западным входом в коридорную гробницу Ноут — немногим менее мили к северо-западу от Ньюгрейнджа, — также разделен пополам вертикальным желобом. Джордж Иген, ирландский археолог, занимавшийся раскопками и реконструкцией Ноута, указал, что западный проход ориентирован на закат солнца в дни полноденствия, а другой проход на восточной стороне кургана ориентирован на восход солнца в дни равноденствия.

Долгие сомнения относительно астрономических намерений ирландских фермеров эпохи каменного века окончательно испарились в 1989 году, когда Т. П. Рей, физик-астроном из Дублинского института технологических исследований, произвел переоценку Ньюгрейнджа и пришел к выводу, что ориентировка на солнцестояние на самом деле была более точной, чем мы думали. Исходя из постепенного изменения наклона земной оси вращения и пересмотрев некоторые детали предыдущих расчетов, Рей продемонстрировал, что солнце светило в «чердачную щель» в момент восхода и фактически проникало в дальний чертог в виде узкого луча шириной около двух футов. На какое-то мгновение половина чертога ярко освещалась, в то время как другая половина оставалась погруженной во тьму. Отражаясь от поставленных вертикально камней, свет падал на «тройную спираль», упомянутую в иллюстрированном календаре. Рей доказал, что солнце начинало свое путешествие через окно от нижнего угла на востоке. Выходя из поля зрения, оно приближалось к верхнему углу на западе. Для Рея это было свидетельством хитроумного плана, включавшего не только точное направление, но также размеры и пропорции оконного проема.

Все сказанное не означает, что Ньюгрейндж был астрономической обсерваторией. Здесь хоронили умерших, но взаимодействие солнечных лучей в день зимнего солнцестояния с человеческими костями и пеплом имело для кого-то важное значение. Строители понимали основы циклического движения небесных тел. Помимо гробниц, мы почти не располагаем сведениями о том, как было организовано их общество, однако для постройки этих монументов, безусловно, требовалась сплоченность и эффективная мобилизация ресурсов. Традиция строительства гробниц началась на 1000 лет раньше как семейное предприятие и постепенно развилась в клановый или племенной обычай, где ритуальные монументы, вероятно, в такой же мере отражали контроль над территорией, как и уважение к мертвым. Во второй половине IV тысячелетия до н. э. возделывание пшеницы и ячменя и скотоводство должны были привести к созданию запасов пищи, достаточных для субсидирования строительства крупных монументов. Знание сезонных сдвигов точки восхода и заката солнца над горизонтом не является особенно эзотерическим, но способность органично включить его в монументальную архитектуру требует некоторой специализации. Хотя в останках умерших нет очевидных признаков их общественного положения, представляется вероятным, что в обществе существовала некая централизация власти, позволявшая (согласно оценке) посвящать 80.000 человеко-часов строительству коридорных гробниц, подобных Ньюгрейнджу.

На северо-западе, с задней стороны Ньюгрейнджа, расположен еще один камень, покрытый затейливой резьбой, разделенной вертикальным желобком. Вместе с камнем у входа он образует ось монумента по линии восхода в день зимнего солнцестояния и подкрепляет идею о том, что древние строители руководствовались соображениями астрономической ориентировки.

Обсуждая природу племенных сообществ и идеологий, которые их поддерживали, антрополог Тимоти Эрл полагал, что «лидеры служили групповым, а не индивидуальным интересам». В таком случае вожди Ирландии эпохи неолита жили посреди священного ландшафта, определяемого принципами космического порядка и циклического обновления. Церемонии проводились в особых местах, сооруженных и обустроенных таким образом, чтобы способствовать общению с силами и духами, управлявшими окружающим миром. Сила вождей определялась их способностью вступать в контакт с богами, и они отчасти делали это через небесные ориентиры в своей монументальной архитектуре. Это означает, что темы, которые мы рассматривали в начале книги, присутствуют и в Ньюгрейндже, хотя и в несколько ином виде.

В Ньюгрейндже духи умерших и восход солнца в день зимнего солнцестояния как будто рассказывают нам историю о плодородии и обновлении. Зима — это смерть земли, но когда солнце меняет курс в канун зимнего солнцестояния, смерть отходит в сторону и уступает место весеннему возрождению, которое всегда возникает из тела Земли-Матери. В этом смысле год возрождается после зимнего солнцестояния точно так же, как день возрождается на рассвете. Когда солнце поднимается перед Ньюгрейнджем, оно вселяет жизнь в гробницу, как бы оплодотворяя Землю-Мать.

В одном из кельтских преданий Энгус, сын Дагды, принес тело Диармида, одного из великих героев ирландского фольклора, в Ньюгрейндж, где «вдохнул в него небесную жизнь, чтобы он разговаривал со мной каждый день». Энгус был богом любви, а Диармид имел тесную связь с божеством смерти. Возможно, древние кельты все же беседовали в Ньюгрейндже с духами детей богини Дану. В любом случае они увековечили легенду о смерти и плодородии в монументе, который нес такое же послание для его неолитических владельцев.

Из-за наклонного пола входного коридора солнечный свет не может проникнуть в задний покой через дверной проем. С другой стороны, «чердачная щель» была специально устроена таким образом, чтобы первые лучи солнца в день зимнего солнцестояния проникали во внутреннее святилище. На этой фотографии, сделанной в день зимнего солнцестояния, можно видеть, что древнее устройство по-прежнему работает, несмотря на небольшое изменение наклона земной оси за последние пять тысяч лет.

Если строители коридорных гробниц пробуждали духов в Ньюгрейндже, то, возможно, они хотели разговаривать с ними об оживлении земли, возрождении года, омоложении солнца, преображении души или обновлении власти вождей. Мы не знаем, что обсуждалось, но эти понятия не являются взаимоисключающими. Гробница говорит о смерти, плодородии и солнце; все это главы в книге о циклическом обновлении.

 

Страна богини-матери

Земля-Мать шествует по столетиям и континентам. Мы замечаем ее не по деталям ее наряда, которые меняются подобно модной одежде, но по ее анатомии, которая обычно очевидна, и по ее функции, которая заключается в циклическом обновлении. Даже когда она хирургически отделена от земли и олицетворена в образе богини — когда она становится богиней-матерью вместо Земли-Матери, — она выполняет ту же роль. Мы находим ее повсюду, но на сцене доисторической Турции она дает ряд увлекательных представлений, раскрывающих глубинную связь женщины с землей через материнство.

По-турецки Малая Азия традиционно называется Анадолу. Переделанное на европейский манер в Анатолию, это слово теперь обозначает плато, господствующее над большей частью страны. Название переводится как «земля матерей» или даже «земля, полная матерей». Изображения богини-матери впервые появились в Турции примерно 9500 лет назад в Катал-Хююке, неолитическом поселении, расположенном в 32 милях к юго-востоку от современного города Конья на юге центральной части полуострова. Отсутствие улиц в этом поселении позднего каменного века может объяснить отсутствие дверей, или, наоборот, и то и другое делает Катал-Хююк интересным объектом для изучения истории градостроительства, но он больше славится своими богато украшенными религиозными святилищами и замысловатой символикой обрядов рождения и похорон. Люди входили в храмы и жилища через проемы в плоских крышах. Небольшие статуэтки пышных женщин из обожженной глины были обнаружены в руинах почти каждого дома. Сидящие или стоящие женщины имеют необъятные бедра и ягодицы, огромные икры и внушительную грудь. Одна из наиболее известных обнаженных матрон изображена рожающей ребенка на троне с подлокотниками в виде двух леопардов (или других хищников семейства кошачьих). Леопарды указывают на ее власть над дикими животными, восходящую, вероятно, к эпохе палеолита. Поза рожающей женщины явно связывает ее с плодородием и продолжением рода. Статуэтка была найдена в корзине для зерна, что может намекать на ее неолитическое преображение в богиню, обновляющую плодородие возделываемых земель. Некоторые утверждали, что переход к оседлому сельскому хозяйству повысил статус женщин и свидетельством этого является обилие статуэток богини-матери. В сущности, женщины имеют достаточно высокий статус и в общинах кочевых охотников. Хотя мужчины иногда приносят домой добычу, женщины постоянно собирают фрукты и овощи и в итоге добывают большую часть пищи, пусть и не белковой.

Большая коллекция женских статуэток из Катал-Хююка, неолитического поселения в южной Турции, указывает на древнюю традицию культа богини плодородия в Анатолии. Это, наверное, одно из самых знаменитых ее изображений. Сидя между двумя стражами-леопардами, опа приносит новую жизнь в этот мир.

Мы снова встречаемся с богиней-матерью в эпоху бронзового века в Аладжа-Хююке, где она была отлита из серебра с золотой инкрустацией на груди. У нее очень широкие бедра и тонкая талия, ее руки представляют собой плавники, а черты лица практически неразличимы. В Калинкая верующие эпохи бронзового века отливали ее из электрума и золота в конце II тысячелетия до н. э. Здесь ее маленькая грудь перекрещена золотыми лямками, а половая принадлежность узкобедрой и плоской фигуры подчеркнута несоразмерно большим выпуклым треугольником между бедрами. В XIX веке до н. э. ассирийские колонисты в Кюль-тепе вырезали ее из слоновой кости; хетты изображали ее полногрудой женщиной в юбке на барельефах XVI века до н. э., а фригийцы чтили ее как Кибелу, богиню плодородия, которая со временем стала известна и в Риме. Ее знали под именем Изиды после того, как эллинистические культы проникли в Малую Азию. Когда ее сравнивали с Фортуной, она получала рог изобилия и кормило для того, чтобы править человеческие жизни. Когда римляне ближе познакомились с ней, она стала Венерой, божественным воплощением эротической любви, плодородия и жизни в космосе. Она соперничала с христианами в Эфесе в образе многогрудой Дианы, способной накормить весь мир.

 

Создано на небесах, скреплено на земле

В этой литании богине-матери мы ощущаем женственный ритм земли и чувствуем силу обновления, связанную с женским началом, но пока что не видим партнеров мужского пола. Фактически мужское начало всегда присутствовало рядом с женским, несмотря на заявления ревностных феминисток и заклинания современных поклонников «культа богини». Даже огромная и самоуверенная богиня-мать из Катал-Хююка имела супруга. Есть основания полагать, что его символизировали статуэтки быков, имевшие собственные алтари в поселении. Миниатюрные статуэтки мужчин, стоящих на спине быков, тоже были обнаружены в руинах. Они поверхностно напоминают ездивших на быках богов грозы, с которыми мы позднее встретимся на Ближнем Востоке.

Семь тысячелетий поклонения анатолийской богине плодородия достигли своей кульминации в этой скульптуре. Известная как Диана Эфесская и созданная в период правления римского императора Адриана (117–138 г. н. э.), она символизирует плодородие множеством грудей и носит ожерелье из знаков зодиака, указывающее на циклическое обновление природы.

Два быка влекли колесницу высшего бога хеттской империи, наполнявшего небеса громами и молниями. Со своими колесницами и бронзовыми мечами хетты выстроили империю, включавшую Месопотамию, Сирию и Ливан. Правящие супруги частично играли роль аналогов богини-матери на земле и бога-отца на небе. Считается, что они были продолжателями шумерской традиции священного брака, обеспечивавшей возобновление земного плодородия через совершение ритуальных половых актов. Царь был истинным супругом Земли-Матери, и его контакт с ней происходил во время сезонных сношений с царицей — высшей жрицей богини.

Традиция царского церемониального секса возникла в Месопотамии в IV тысячелетии до н. э. и частично сохранилась в акиту, или новогоднем празднике в Вавилоне, более 1200 лет спустя. Совпадающая по времени с весенним равноденствием, когда солнце восходит точно на востоке и заходит точно на западе, а дневные и ночные часы сравниваются по продолжительности, церемония акиту была предназначена для пробуждения мира от сезонной спячки. Двенадцатидневная церемония опиралась на оплодотворяющую силу царя и включала воссоздание событий сотворения мира в ритуальной драме. В месопотамской мифологии сотворение мира было установлением космического порядка, естественным образом включавшего процесс сезонного обновления. Магическое наполнение Земли новой жизнью было, по сути дела, обязанностью правителя. Ритуальное сочетание с высшей жрицей богини-матери являлось государственным делом, а не сердечной прихотью. Впрочем, высокая ответственность не препятствовала радостям секса.

В своей роли вместилища божественной мужской энергии месопотамская богиня плодородия рассматривалась как эротический партнер, чья сила заключалась в ее сексуальности. В древнем Шумере, где ее называли Инанной, Королевой Неба, она иногда ассоциировалась с планетой Венерой и, строго говоря, не являлась богиней земли.

Мужская роль в процессе циклического обновления и плодородия обычно исполняется небесным богом, который правит бурями и грозами.

У хурритов из Анатолии его звали Тешубом, а его реконструированное хеттское имя звучит как «Тархунда Небесный». На этом хеттском барельефе VIII в. до н. э. из Тел-Ахмара в северной Сирии мы видим его с топором, издающим гром при каждом ударе, и трехзубой молнией в другой руке, которая является самым убедительным доказательством его власти.

Ученые, исследующие историю хеттов считают, что разновидность священного божественного брака, сходная с описанной в шумерских гимнах, изображена на барельефах XIII века до н. э., вырезанных на скальных выступах в Язылыкая — хеттском святилище под открытым небом, расположенном в двух милях к северо-востоку от Хаттусы.

Хаттуса была столицей хеттов, и ее руины находятся около Богазкея, города в Центральной Турции в 124 милях к востоку от Анкары. Барельефы в «главном зале» Язылыкая включают две длинные процессии богов, которые сходятся на большой каменной стенке, где верховный бог стоит лицом к лицу со своей супругой. Богини выстроились в очередь по одну сторону каменного чертога; божества мужского пола приближаются по другую сторону. Лишь одно исключение в каждой процессии нарушают сверхъестественную симметрию этого собрания. Шаррума, сын двух великих богов, обновляющих брачные обеты, стоит за своей матерью и возглавляет череду божественных дам. На западной стене святилища Шаушга, хеттский аналог планеты Венеры в аспекте богини войны, марширует вместе с мужчинами.

Каменные барельефы известны и в других хеттских раскопках, но ни один из них не является таким большим и сложным, как «галерея богов» в Язылыкая. Это необычное святилище, высеченное в природной скале, было соединено с северной оконечностью Хаттусы дорогой, которая начинается у храма I, главного городского святилища бога грозы. Поднимаясь по склону холма, дорога проходила мимо одного из городских кладбищ, а затем подходила к небольшому храмовому комплексу, который направлял движение к резным стенам в Язылыкая.

Хотя Хаттуса была центром власти хеттской империи, археологи с удивлением обнаружили, что резные иероглифы, сопровождавшие барельефы богов в Язылыкая, наделяли их хурритскими именами. Хурриты основали царство Миттани к юго-востоку от Анатолийского плато — в верхнем течении Тигриса, в северной Месопотамии и Восточной Сирии. Хурритский язык не был связан с семитскими народами Вавилона или с индоевропейской линией хеттов; фактически они играли роль связующего звена между двумя независимыми культурами. Хеттская царица Пудухепа, которая, по-видимому, разрабатывала порядок шествия богов на барельефах в Язылыкая, происходила из Киззуватны, хурритской провинции в южных землях империи хеттов, впоследствии известных как Киликия. Она была жрицей и дочерью жреца, поэтому привезла таблички, надписанные именами богов, своему хеттскому мужу. Она была замужем за Хаттусили III (1275–1250 гг. до н. э.), который вместе с их сыном Тудхалийя IV (1250–1220 гг. до н. э.) руководил работами по созданию скульптурной группы в Язылыкая.

Язылыкая, открытое святилище на горных склонах над Хаттусой, столицей хеттской империи, демонстрирует скульптурный парад богов на свадебной процессии бога погоды Тешуба и богини циклического обновления Эпат. Здесь мы смотрим на север, в направлении главной галереи. Барельефы богов вырезаны в коренной скальной породе. Немного дальше и справа па центральной панели изображены сцены священного брака богов, которые имитировала теократическая правящая чета.

Тщательное изучение стиля, символических деталей и выгравированных имен богов на барельефах вместе со списками богов, включенных в международные договоры, сохранившихся в хеттских текстах, позволяет нам по крайней мере приблизительно определить цель и содержание барельефа. Женихом в церемонии священного бракосочетания является Тешуб, хурритский «бог погоды». Его дом находится на вершине горы, но он летает по небу как сила, повелевающая бурями и грозами. Из его боевого молота или палицы исходят раскаты грома, а молнии вырываются из его сжатого кулака. Он оплодотворяет Землю дождем. Хотя его хеттское имя затерялось в глубине времен, мы встречаемся с ним по всему древнему Ближнему Востоку. В других регионах Малой Азии его называли Тархуном, а в Вавилоне чтили как Мардука. Хананиты чтили его в образе Ваала; для ассирийцев он был Ададом. Он обладал силой дикого быка, сотрясающего землю своим громогласным ревом.

Невестой Тешуба в Язылыкая считают Эпат — хурритскую богиню-мать, приравненную хеттами к богине солнца, культ которой существовал в городе Аринна. По логике, ныне ускользающей от нас, хетты добавили ее солнечный аспект к хурритскому воплощению божественной женской силы. В этом смысле роль Эпат для хеттов была аналогична роли Инанны. В обоих случаях небесная похоть сопровождалась сексуальной изощренностью и повышенной плодовитостью. Обе были небесными царицами, обвенчанными с царями грозы ради блага садов, полей и огородов.

Однако их нельзя считать простыми «богинями земли» для невежественных земледельцев. Инанна и Эпат были божествами высшего статуса. Подобно правящей династии в общественной иерархии они являются глазурью на многослойном пироге божественной силы. Небесные циклы являются орудиями, помогающими им управлять событиями на земле.

Таким образом, одна из целей священного брака заключалась в том, чтобы наполнить новой жизнью «одомашненное» тело Земли. Сочетаясь друг с другом, царь и его супруга олицетворяли богов, а сами боги олицетворяли природные принципы, отвечающие за циклическое обновление. Царь и «бог погоды» объединяются с дождем и получают мандат на оплодотворение мира. Царица (она же верховная жрица) и богиня-мать являются сосудами, готовыми вынашивать новую жизнь. Однако половой инстинкт у богов и царей символизировал нечто большее, чем продолжение рода. Однократное соединение женского и мужского начала приобретает глубинный смысл как обновление верховной власти через божественный союз. Находясь в теле верховной жрицы, великая богиня порядка и обновления принимала царя в свои объятия, тем самым подтверждая его властные полномочия. Это была «постельная политика» на службе общественного порядка.

Хотя на первый взгляд ритуал священного брака выглядит как магическая попытка возобновления сельскохозяйственных качеств земли, нам известно, что вся символическая деятельность в ритуалах вавилонского Нового года была направлена на возобновление и подтверждение мандата, царской власти. Таким образом, функции хеттской богини-матери не ограничивались сексом и воспроизводством. Когда хетты обращались к ней в молитве как к солнечной богине из Аринны, они говорили о ее «справедливом суде» и признавали ее «царскую власть» над небом и землей. Когда «небесные врата» открывались для нее, как и для солнца, она проходила через них. Подобно движению солнца, устанавливающему порядок в пространстве и времени, и подобно воле царя, распоряжающегося людскими делами и судьбами, ее нисхождение с небес упорядочивало мир, обозначая «границы земли». Она пересекала и границы различий между полами, поскольку считалась «отцом и матерью каждой земли».

Супруга бога погоды остается женщиной и матерью, но мы начинаем понимать, каким образом требования государства и общества придали ее характеру новое разнообразие и глубину. В палеолите и неолите она могла отождествляться с землей и была тесно связана с рождением детей, животных и с очередным урожаем, но в эпоху бронзового века, когда структура хеттского общества стала достаточно сложной для учреждения царской власти и централизации силы в одних руках, боги, управлявшие космосом, стали играть роль покровителей царя. В сущности, хеттская царица земли и неба была также и верховной владычицей страны. Гимны в ее честь подтверждают, что она защищала царя и царицу, своих представителей на земле.

Экономика хеттской империи, как и любой другой, зависела от сельскохозяйственного благополучия. Своевременное выпадение осадков, небесные циклы времени и сезонные обновления — все это играло важную роль в местной системе верований, но боги-партнеры, находившиеся во главе хеттского пантеона, были не просто олицетворенными элементами природы. Скорее некоторые аспекты природы и космических сил иллюстрировали черты их характера. Они поистине были божественными воплощениями верховной власти. Молитва, произносимая царем во время обряда дворцового посвящения, подтверждает их заинтересованность в его благополучии.

«Высшие боги доверили мне, царю, мою землю и мой дом… Боги всегда заботились о царе, они обновляли его силу и не налагали предела на его годы».

Через символику обновления экономической основы царской власти — плодородие земли — союз Тешуба и Эпат обновлял политическую основу верховной власти. Земная власть требовала согласия с богами. Точно так же, как продолжение рода было древней моделью для циклического обновления, семья являлась прототипом для лидерства. Высшие боги были правящим семейством на небесах, а царь и царица следовали небесному примеру как правящая семья на Земле.

Священные цари и боги погоды не являются всего лишь «донорами спермы». Это отцы, и их отцовство означает нечто большее, чем преемственность поколений. Их подлинные обязанности заключаются в мобилизации, организации и защите всех мероприятий, усиливающих сплоченность в обществе, обеспечивающих культурную преемственность и выживание народа в целом. На семейном уровне глава семьи должен проявлять свои лидерские качества: расставлять приоритеты, поощрять к активному участию в семейных делах, распределять материальные средства и гак далее. На общественной и политической арене лидерство подразумевает то же самое, но проявляется в другом масштабе и, очевидно, требует других инструментов. Идеология, объясняющая и ратифицирующая систему власти, является одним из таких орудий.

На этом крупном плане центральной панели в главной галерее Язылыкая бог Тешуб (слева) стоит лицом к Эпаг, своей божественной супруге и партнеру в процессе обновления верховной власти. Подробный анализ характера и функций этого святилища свидетельствует о том, что оно было центром хеттской вселенной.

Сначала шаманы, а затем племенные вожди опирались на священную топографию и мифологию для объяснения источника силы и способов ее приобретения. В племенном обществе вождь манипулирует небесными символами, указывая подчиненным на своих могущественных покровителей. Таким образом он разделяет некоторые идеи, обязанности и ритуальные функции шамана.

В царствах и империях власть еще более централизована, и это требует более явного отождествления с центром мира. Священный правитель находится в центре, его власть простирается до самых границ, он черпает силу земли и неба. Масштаб государственных учреждений требует распределения полномочий, поэтому центр помогает поддерживать структуру общественного порядка. Члены элиты уже не обязательно являются кровными родственниками. Дальнейшая специализация порождает вооруженные силы, административную бюрократию, законодательную систему и религиозные учреждения для защиты интересов и суверенитета государства. Это включает и символическое размещение правителя в центре мироздания.

Высшая власть, которой наделен правитель, требует какого-то объяснения и оправдания. Она создана человеком и выглядит искусственной без доктрины или системы верований, прочно связывающей ее с окружающим миром. Если власть искусственна, ее можно поставить под сомнение, поэтому она должна быть узаконена с помощью идеологии. Идеология объединяет поступки и указы правителя с естественным ходом вещей в мире.

Однако идеология возникает из природы, и хетты, как и все остальные, вдохновлялись чудесами природы, когда стали искать своих богов. Они называли свою землю «страной тысячи богов» и, судя по всему, старались найти подобающее место для каждого из них. Большинство этих божеств были местными духами и, как воплощение божественной силы своих соседей, все они следовали одной и той же схеме. Несмотря на этническое разнообразие хеттской империи, в каждом обществе — городе и его окрестностях — занимались в основном одними и теми же вещами. Они возделывали пшеницу и ячмень, ухаживали за фруктовыми садами и виноградниками, они пасли крупный рогатый скот и овец. Мастеровые работали с деревом, кожей, металлом и глиной. Наместники, вельможи и бюрократы организовывали городскую жизнь, а над ними стоял царь, опиравшийся на политическую, военную, судебную и религиозную власть. Каждая община имела своего личного бога грозы и погоды, хозяина местной горы и «повелителя быка». Он был воином и завоевателем, неразрывно связанным с богиней плодородия — питающим и обновляющим жизнь божеством местной реки или источника. Результаты их брачного союза были очевидны в благополучии народа и процветании страны.

На первый взгляд, скульптурные группы в Язылыкая выглядят как прелюдия к такому же брачному союзу между Матерью-Землей и Отцом-Небом. Однако нам известно, что их интимная близость на самом деле была политическим актом, а в Язылыкая они созывали богов на церемонию инаугурации. Древний текст подтверждает, что хеттские цари устраивали большой праздник Земли и Неба в начале года, когда «все боги собирались вместе и входили в дом бога погоды».

Для хеттов новый год наступал весной и, возможно, совпадал с весенним равноденствием, как и в древней Месопотамии. В других источниках сообщается о хеттских празднествах весны и осени, причем весенние мероприятия проводились за городскими стенами, среди природного ландшафта. Разумно предположить, как это сделал Курт Виттель, один из археологов, работавших на раскопках Язылыкая, что святилище под открытым небом было местом проведения царских ритуалов в канун Нового года. В отличие от многоэтажных зданий в Хаттусе и других хеттских городах-крепостях строения в ближайших окрестностях Язылыкая не были предназначены для повседневного общественного использования. Виттель считает, что непрочность их фундамента и простая одноэтажная конструкция указывают на использование от случая к случаю. Именно этого, по его мнению, следует ожидать от места, где проводились сезонные ритуалы с участием царствующих особ.

Есть нечто новое в том, как хетты обращались со своими богами в Язылыкая. Представленные как члены свадебного кортежа, они становились организованной группой, а не рассеянным скоплением божественных сил. Их внимание было сосредоточено на супружеской чете высших богов. Поскольку Тешуб и Гепат олицетворяли верховную власть, живописный пантеон, высеченный на монументальной скальной стене, содержал в себе недвусмысленное пропагандистское сообщение. Царь правил Хаттусой с божественного соизволения Тешуба и Эпат. К тому времени, когда они появились на стене в Язылыкая, их владения более не ограничивались окрестностями столицы. Их местные воплощения из каждого подчиненного города пришли признать их владычество. Поскольку божественные супруги являются космическими покровителями империи, небесные боги, наделенные космическими прерогативами, тоже выстроились в очередь. Наряду с Шаушгой, ассоциировавшимся с планетой Венерой, здесь присутствуют также божества Луны и Солнца. Связь между небесной властью и земными делами акцентируется двумя фигурами людей-быков, которые стоят на символе, изображающем Землю, и держат над головами эмблему небосвода.

Подобно людям-быкам на новогоднем параде, сам монументальный комплекс в Язылыкая символизировал единение между землей и небом, но во втором вестибюле, расположенном с восточной стороны, мы обнаруживаем барельефы, придающие ему новую глубину. Судя по всему, там изображен хеттский эквивалент Нер-гала, бога нижнего мира в эпоху древней Ассирии и Вавилона. В этом скалистом проходе были обнаружены остатки человеческих погребений и принесенных в жертву птиц. Виттель предполагает, что здесь находилось некое подобие погребального храма для царя, обожествленного после его смерти. Возможно, эта вторая, значительно меньшая по размерам галерея отражала погребальный аспект церемонии Нового года.

Если это предположение является правильным, то комплекс Язылыкая находился в контакте с нижним миром. Таким образом, это место обладало свойствами мировой оси, поскольку связывало небосвод с преисподней через тот мир, который мы знаем.

Мост между мирами, мифическая гора и водный источник, взаимно дополняющие противоположности мужского и женского начала, воссоздание сотворения мира в церемонии Нового года, сила циклического обновления, святость небосвода и плодородного чрева Земли — все эти образы находятся здесь, и для наших древних предков они были частью откровения, сосредоточенного в центре мира. Синтез монументального творчества свидетельствует о том, что еще не раскрыто в древних текстах. Язылыкая был центром хеттской вселенной, святыней космического самодержавия и сердцем империи хеттов.