Лиента остановился перед Адоней, холодно окинул ее взглядом, прошелся по комнате. Потом сел в кресло, закинув ногу на ногу.

– Я желаю услышать объяснение, что ты делала сегодня ночью в моей спальне?

Адоня подняла бровь.

– Господин барон, неужели вы полагаете, что я явилась туда самозванно?

– Я задал тебе вопрос не для того, чтобы услышать встречный! – резко оборвал ее онг Гондвик.

– Простите, господин барон, – смиренно проговорила Адоня. – Не гневайтесь, если я позволю себе напомнить вам: по вашему распоряжению меня доставили в замок. Видимо, чтобы я помогла вам одолеть недуг. Поэтому я и была с вами рядом прошлой ночью.

Лиента расхохотался, и Адоня недоуменно посмотрела на него, не понимая, что показалось ему смешным в ее словах.

– По моему распоряжению? Ты тешишь себя этой мыслью? Это все затея Лигиты, а я только уступил. И что ты называешь недугом? Дурные сны? – он снова раздраженно фыркнул. – Ты собиралась их разгонять?

– Разве сегодня ночью я не помогла господину барону?

Лиента продолжал скептически рассматривать стоявшую перед ним Адоню, но на какие-то секунды взгляд изменился, и Адоня поняла – он помнит сон! Он помнит бой и ее – союзницу, и черного человека помнит! И боль свою! Но сну не верят, и уже ничего не читалось во взгляде, кроме презрения.

– Любопытно было бы посмотреть, как ты это делала? Дула мне в лобик? Поворачивала на другой бочок?

– Нет, я боролась за вас. И оружием моим было ведовство

И опять слова Адони заставили его озадаченно глянуть на нее – барон Яссон чего-то не понимал, не было абсолютной ясности в том, что происходило. Но сомнения пришли только на секунды, и опять голос стал язвительным:

– Какая чушь! Расскажи об этом моей кормилице!

– Разве кошмар не оставил вас?

– В чем твоя именно заслуга? В том, что сны имеют свойство заканчиваться? Выходит, ты – повелительница снов?

– Вы не верите в силу ведовства, господин барон?

– А ты?

– Я – вединея.

Барон Гондвик рассмеялся, проговорил сквозь смех:

– Ты забавная. Веришь в сказки? Остается позавидовать твоей юности.

– Вы полагаете, – тихо проговорила Адоня, – на войну со сказочными героями король бросил такие средства?

– Ты совершенно напрасно напоминаешь о моей нелояльности по отношению к моему господину! – Он метнул на Адоню раздраженный взгляд. – Разве не логично было бы сейчас взять тебя под арест и по возможности скорее передать тем, кто будет полномочен решить твою судьбу?

– Ваш титул и вам дает эти полномочия, онг Гондвик, – Адоня склонила перед ним голову. – И вы поступите в соответствии с велением совести.

Яссон Гондвик молчал, изучающе глядя на нее, покачивая ногой в высоком ботфорте.

– Я связан словом, которое дал кормилице. Но советую тебе запомнить – я не хочу иметь никакого отношения к твоим ведовским забавам, ты не нужна мне. Ты и не была нужна. Я сам прекрасно могу справиться со своими затруднениями.

Помедлив, Адоня проговорила:

– Это неразумно. Я, в самом деле, могла бы помочь вам.

– Рассказывая на ночь сказки про колдунов и ворожей? – брезгливо дернул уголками губ барон Гондвик.

"Лиента, Лиента, да вспомни же! Вспомни, что сегодня ночью мы были друзьями по оружию и усомнись, что это только сон!"

– Колдуны… Ворожеи… Ах, господин барон, вы и представить не можете, как я хотела бы, чтобы все это было только безобидной выдумкой.

"Ты представить не можешь, в центре какой злой "сказки" оказался…"

– Только на мгновение допустите, что ваша непоколебимая уверенность выстроена на ошибке. К сожалению, вера или неверие действительности не меняют – действительность существует помимо наших желаний. И про сон некто мудрый сказал: "Есть у сна свой мир, обширный мир действительности странной…"

– Мудрый бы этого не сказал. Напустить туману в ясный и четкий мир, чтобы потом в этом же тумане искать некую тайну? Вот мудрость, по-твоему? Признаться, ничего глупее я не слышал.

– Зло разнолико. И у него есть верный способ, которым оно готовит себе победу. Оно вкрадчиво убеждает: нет меня, неужели ты поверишь нелепым выдумкам о борьбе добра и зла? И человек, считая себя образованным, передовым, естественно, стыдится поверить сказкам невежественных кормилиц. И становится уязвимым, потому что не верит во врага. Но как противостоять тому, кого "нет".

Барон Гондвик резко встал, уничтожающе глянул на Адоню с высоты своего роста.

– Уж не возомнила ли ты, что будешь мне оппонентом в философском споре? – голос его звучал раздраженно, потому что девчонка и вправду вовлекла его в спор. – Ты забылась!

– Простите мне мою дерзость, господин барон. Я забылась оттого, что всем сердцем хочу предостеречь вас…

– Довольно! Я и без того слишком долго слушал этот бред!

Адоня покорно молчала.

– Я не желаю больше видеть тебя. Надеюсь, у тебя достанет ума не попадаться мне на глаза.

– Мне очень жаль… Прощайте, господин барон.