Приземление прошло успешно. Открылся люк, и мой корабль … умер. Погасли огни, исчез легкий гул от работавшего реактора, плавно открылся люк, потемнел экран моего компьютера.

Прощай, друг!

Я стояла у выхода. Шлюпка зарылась так глубоко в мягкий грунт, что трап не понадобился. Но я все никак не решалась сделать шаг вперед.

Моя прошлая жизнь закончилась на пороге всего самого увлекательного. Предстоящая интересная работа, к которой я так настойчиво готовилась, мои родные и близкие, комфортный, привычный мир, все осталось далеко позади и стало навсегда недоступно. Страх перед новым миром и новой жизнью затопил меня, заставляя сердце биться сильнее. Что ждет меня там, за порогом?

Прислушалась… Тишина… Включила функцию усиления звука и услышала гул ветра, стрекот насекомых, шелест листьев. И тут, вдруг, я остро почувствовала, как устала от маленького замкнутого пространства, в котором, как узница провела столько времени. Так захотелось выйти на свободу, увидеть небо и землю, вдохнуть запах травы и листвы, услышать пение птиц.

Я решительно шагнула вперед!

И оказалась на поляне. Вокруг, привычно зеленый, густой лес. Кроны хвойных исполинских деревьев, похожих на нашу реликтовую секвойю, уходят высоко в небо, глубокого синего цвета. Стволы деревьев толстенные — не обхватить, гладкие, без сучков. Да… на такое не заберешься в случае опасности или чтобы осмотреться. Лес многоярусный. Под высокими хвойными деревьями подлесок из широколиственных деревьев и кустарников. Много лиан и огромных папоротников. Я отключила дыхательные фильтры и убрала ротовую мембрану. От густого запаха озона, смолы, хвои, мха, прелых листьев, аромата цветов закружилась голова.

Сумеречно. Влажно. Утренний туман оседает каплями росы на растениях. Похоже, здесь субтропики. Это хорошо, не люблю холод и зиму. Пока я осматривалась, косые лучи восходящего солнца, кое-где, пятнами, заскользили между густыми растениями. И я двинулась вперед.

Под ногами мох и маленькие кустики с какими-то ягодами красного цвета. Интересно, их можно есть? В Академии нас учили различать съедобные и ядовитые растения, но предупреждали, что сто процентной гарантии быть не может. Ладно, займусь этим потом. А какие здесь насекомые? Присмотрелась, прислушалась и увидела, и услышала гудение и стрекотание мотыльков, бабочек, мошкары, пчел. Присела и внимательно вгляделась в растительность. Заметила жучка с жесткими крыльями ярко-синего цвета, сидящего на листочке, дотронулась до него пальцем в перчатке, и он, с громким жужжанием, улетел. Я невольно улыбнулась. Как здорово чувствовать землю под ногами, небо над головой, видеть жизнь вокруг!

Встала и снова осторожно пошла вперед, к реке, которая, согласно моей карте, протекала рядом с ближайшим озером. Мы с Каа предположили, что эльфы, скорее всего, селятся на берегах рек, это и вода, и еда, и транспортная артерия. Оптимистичный план был таков — двигаться вдоль реки в надежде найти поселение. Когда оно будет найдено, скрытно понаблюдать за аборигенами, составить о них представление и, в подходящий момент, обнаружить себя.

Идти было непривычно легко, сказывалась меньшая сила притяжения. А вот обзор плохой, кругом густая зелень. Иногда, сквозь кроны деревьев, проглядывает средних размеров, диск солнца, желтого цвета, поднимающийся все выше и выше. Когда, через несколько часов, это солнце достигло зенита, взошло второе. Оно выглядело как маленький красный шарик. И, вскоре, стало жарко и душно. Я включила функцию терморегуляции костюма и присела на землю, оперевшись спиной о ствол дерева, что бы отдохнуть и подкрепиться коктейлем. В тот миг, когда я отстегнув шлем сняла его, резкая боль сжала мою голову, в глазах потемнело, тело обмякло, и я потеряла сознание.

…Когда очнулась, оказалось, что я лежу на земле, а сквозь кроны деревьев, над моей головой, сияют мириады незнакомых мне звезд. Прислушалась к себе, ничего не болит. Странно, что же это было со мной, если я тут столько часов без сознания провалялась?

Села, вспомнила, что я хотела поесть, и поняла, что испытываю просто зверский голод. Трясущимися от нетерпения руками достала коктейль и быстро, на одном дыхании, выпила всю флягу. Чувство насыщения никак не приходило, а ведь эффект, обычно, наступает сразу. Как я не уговаривала себя поберечь свою еду, ничего с собой поделать не смогла, выпила и вторую флягу. И такая благодать растеклась по телу, а в груди чувство умиротворения.

Ах, как красиво вокруг! Вот цветочек закрылся на ночь в плотный бутон. Вот круглый кустик, защищаясь, смешно растопырил колючки. Вот стройное деревце поет колыбельную песню, слегка шурша резными листочками.

Минуточку! А как я все это слышу и вижу? Шлем-то мой, с функцией «ночного зрения» и «усиления звука», валяется рядом на земле. Испытывая одновременно восторг и страх, я задалась вопросом — а чем еще наградил меня этот Мир, пока я лежала в отключке? Прислушалась к себе и осознала, что, вопреки здравому смыслу, я чувствую необыкновенную уверенность, что все будет хорошо, что этот Мир примет и полюбит меня, а я его.

Запихав пустые фляги в рюкзачок, подхватив шлем, я легко зашагала вперед, почему-то и без солнц отлично ориентируясь по сторонам света, и точно зная, куда надо двигаться. Даже больше того, меня как магнитом тянуло к намеченному озеру. Я шла всю ночь. А утром, наконец, оказалась на берегу изумительно красивого озера. Оно было идеально круглой формы, обрамленное, как зеркало рамкой, каймой песчаного берега. Чистая, как слеза вода, искрилась под лучами поднимающегося желтого солнца. Завораживающе красиво.

И снова, как раньше с коктейлем, нестерпимое желание, противоречащее взвешенным решениям и осторожному поведению, охватило меня — хочу искупаться! И плевать на все опасности! Быстро раздевшись догола, я с разбега влетела в воду.

Озеро встретило меня приятной, бодрящей прохладой. Где-то в районе солнечного сплетения, вспыхнуло незнакомое ощущение какого-то теплого, греющего, приятного комочка. Вновь, возникло яркое чувство единения с миром. Показалось, что излечиваются душевные раны, что тоска, все это время камнем лежащая на сердце, растворилась, ушли мрачные мысли, а тело наполнилось энергией. Меня охватила жажда жизни! Просто волшебство какое-то!

Вдоволь накупавшись, наплававшись, нанырявшись и напившись вкуснейшей воды, я выбралась на берег в полной эйфории. Но пока обсыхала, эмоции улеглись, и я поняла, что пора отдохнуть и поспать, а то аж зевота одолела. Заново переплела волосы в тугую косу, надела костюм и, забравшись поглубже в кусты, улеглась спать.

Когда сладкая дрема уже окутывала меня, я услышала посторонний шорох. Только напряглась, чтобы вскочить, как на меня кто-то прыгнул сверху, придавив к земле. В этот миг, увидела, сверкнувший в косых лучах солнца, занесенный над моей шеей клинок, зажатый в пятипалой руке.

— Не убивай меня! Я разумная и не причиню тебе вреда! — заорала я на эльфийском, думая о том, что этот кто-то, если и он разумен, не должен знать, что его оружие безопасно для меня, пока я в боевом костюме.

От моего крика, тело, придавившее меня, замерло. Тут, я, с любопытством и волнением, попыталась его рассмотреть. Гуманоид. Интересно, слишком ли мы различны?

Кажется, это мужчина. Наверное, молодой. Строение лица похоже на человеческое, только все какое-то утонченное, удлиненное и идеально правильное. Большие, вытянутой формы глаза, обширная лучистая радужка которых непривычного светло-фиолетового цвета. Глаза доминируют на лице, из-за практически отсутствующих надбровных дуг, и, наверняка, дают большее поле зрения и лучший обзор, чем у меня. Рот небольшой, губы красные, узкие. В оскалившемся рту видны белоснежные зубы с немного выступающими верхними клыками, говорящие о том, что он, скорее всего, всеядный. Нос небольшой, прямой, прогиба переносицы нет, из-за этого кажется, что нос начинается прямо изо лба. Ресниц на веках нет, бровей тоже нет и даже на голове, волос нет, но это его совсем не портит, скорее подчеркивает непривычные, соразмерные и безупречные черты лица. Уши аккуратные, плотно прижаты к голове, без мочки, вытянуты кверху, заостренные. Но самое потрясающее это его кожа — гладкая, очень светлая, лишь на щеках и веках чуть розоватая. Она настолько эластичная и упругая, что на лице ни одной мимической морщинки, нет носогубных складок, но, главное, его кожа чуть сияет, то ли задерживая дневной свет, то ли отражая его. Именно кожа и изящность черт лица придают ему кажущуюся хрупкость и, как на мой взгляд, излишнюю женственность. В целом, необычен и идеально красив, как совершенная кукла, лишенная мимики. Но все же, он похож на людей моей планеты. Я, все это время напряженно затаившая дыхание, наконец, выдохнула. Прав был Каа, между нами расовые различия, а не видовые. И это большая удача, повышающая мои шансы на адаптацию и выживание.

— Как ящерица может быть разумной? — произнес он на эльфийском, красивым, бархатным, певучим голосом.

— Сам ты ящерица! Где ты видишь у меня хвост? Это на мне защитный костюм надет, который так похож на чешую. Если отпустишь, я согласна его частично снять, чтобы ты убедился, что я не ящерица, — ответила я примирительно.

— Согласен отпустить. Только двигайся без резких движений, — предупредил он, тут же быстро скатился с меня, и встал на безопасном расстоянии. Передвигался он при этом завораживающе грациозно, как будто плавно перетекал из одного положения в другое. Да, мне такая моторика и не снилась. Так, недолго и комплекс неполноценности получить.

Теперь, приподнявшись на локтях, я могла рассмотреть его в полный рост. Да, это мужчина, грудных желез нет, плечевой пояс хорошо развит, бедра узкие. Типичный гуманоид. Пятипалый, как и у меня — три ногтевые фаланги удлиненной формы, ногтевые ложа узкие, розового цвета. Руки и ноги длинные, худощавый, высокий, наверное, метра два. Одет в свободные штаны и рубашку из плотной, шелковистой ткани, темно-зеленого цвета, маскирующего его на фоне растительности. Обут в короткие кожаные сапоги на толстой пружинящей подошве, и… он ранен в ногу. Левая штанина закатана до колена, а голень перетянута окровавленной повязкой. Главный вывод, из этого осмотра, принесший мне облегчение — наши биологические подвиды очень схожи, не вызывают отторжения, и у меня есть шансы интегрироваться в их сообщество.

Я медленно села, медленно сняла перчатки, медленно подняла руки к шее, отстегнула шлем, сняла и его. Приняла демонстративно расслабленную позу, стараясь унять и собственное волнение от неожиданной встречи, и эльфа не настораживать. От нашего первого знакомства зависит многое и мне надо быть предельно собранной.

Он долго, молча, рассматривал мое лицо, быстро поглядел на кисти рук, а затем приказал:

— Снимай дальше.

— Э, нет! Я тебе не настолько доверяю! Мой костюм полностью облегает меня, поэтому ты можешь спокойно разглядеть форму моего тела и без раздевания, — категорично возразила я, надеясь на его разумность.

— Тогда встань, — распорядился он, соглашаясь.

Ну, надо же, какой сговорчивый. Неожиданно, но очень хорошо. Я встала, стараясь не показывать настороженной собранности, готовая, при необходимости, отразить атаку.

Он, так же долго изучал мою фигуру, взглядом ощупывая мое тело, не пропуская ни пяди. При этом я отчетливо чувствовала, что он удивлен, растерян, насторожен, охвачен любопытством… страдает от боли в ноге, но, все равно, уверен в своем превосходстве надо мной. Отлично, это то, что мне надо, он не должен меня бояться.

Однако откуда я все это знаю? Лицо-то эльфа непроницаемо, как маска, никаких намеков на эмоции. Всегда, я и мои близкие знали, что моя эмпатия выше, чем у большинства, я легко улавливаю настроение, желания окружающих или чувствую, когда меня обманывают, но не до такой же степени?! Это опять что-то новое во мне.

Тем временем мой визави, закончив осмотр, спросил:

— Кто ты?

— А как ты думаешь? — задала я встречный вопрос, провоцируя его на рассуждения, из которых я могла бы получить хоть какую-нибудь полезную информацию. И не ошиблась.

— Волосы, их цвет и цвет глаз у тебя как у гномов, но у них другая форма тела, намного меньше рост и кожа с красным оттенком. Твоя же кожа светлая, как у эльфа, но у нас глаза всегда фиолетовые, уши другой формы, нигде на теле нет этой безобразной растительности в виде волос. К тому же, ты меньше ростом, чем мы, да и твои формы слишком выдающиеся. Телом ты скорее похожа на орчанку, но они шестипалые, черноволосые, кареглазые, темнокожие, имеют гибкий хвост и гораздо массивнее. В нашем Мире нет таких разумных, как ты! — наконец, сделал он логичный вывод.

— Правильно! Я иномирянка, — обрадовалась я его сообразительности, значит, с этими эльфами можно будет как-то договариваться.

— Не может быть! — возмущенно воскликнул он. — Портал в наш Мир не стабилен, и уже сотни лет не активен, и даже, когда он, в прошлом, изредка открывался, никто и ничто не проходило через него к нам.

Какой еще, к черту, портал? Неужели он имеет ввиду ту энергетическую воронку, которая засосала мою шлюпку?

— Так что, ты не почувствовал, что он тридцать дней назад был активен? — задала я ему наводящий вопрос.

— Нет, я не обладаю такими способностями. Чувствовать всплеск Силы на большом расстоянии могут только Старейшины. А в городе, где они находятся, я не был больше, чем тридцать дней, поэтому новостей не знаю.

— А о какой Силе ты говоришь? — заинтересовалась я.

Он, как мне показалось, с недоумением, посмотрел на меня:

— Как о какой? Магической, конечно.

Так, ладно, с этой магией разберемся потом. Сейчас, задача подружиться, получить как можно больше разнообразной информации, попасть в их город и быть положительно представленной его соотечественникам.

Эльф снова заговорил:

— Вынужден поверить, что ты — иномирянка. Глядя на тебя, других объяснений я не нахожу. Но где находится твой мир? Какой он? Кто живет в нем? Какие вы? А эльфы в нем есть? Как ты попала к нам? И почему? Зачем…

— Слушай, — перебила я поток его вопросов, — у меня вопросов не меньше. Давай так, каждый из нас задает один вопрос — получает один ответ, по очереди. Но вначале займемся твоей раной. Если ты мне доверишься, я могла бы тебе помочь.

— У тебя Дар Целителя, и ты можешь исцелить мою рану? — обрадовался он, о чем я поняла скорее своим новым шестым чувством, чем по голосу или по выражению лица.

— Про Дар Целителя ничего не знаю, но я лекарь. Могу снять боль и обработать рану, чтобы она быстрей зажила.

— Хорошо, я доверюсь тебе, что мне надо сделать? — согласился эльф, после недолгих колебаний.

— Сядь, вытяни ногу, чуть согнув в колене, постарайся расслабиться и потерпи, боль скоро уйдет, — порадовалась я возможности оказать помощь, быть полезной и расположить к себе. Ох, хоть бы мои лекарства меня не подвели и еще действовали.

Достав из своего рюкзачка медицинский набор, я присела рядом с эльфом на колени и занялась его раной. В то же время, с облегчением отмечая очень высокое качество ткани, из которой была сделана его одежда, прекрасную выделку кожи на сапогах и отличную сталь клинка кинжала, который он убрал в ножны на поясе.

Комментируя каждое свое действие, чтобы не вызывать ненужных подозрений, я говорила размеренным голосом:

— Сейчас, я сделаю тебе укол в бедро с обезболивающим лекарством… э-э-э… зельем, — поправилась я, сообразив, что употребила несуществующее здесь слово. — А теперь, я сниму твою повязку… О! Да тебе кто-то вырвал кусок мышцы… Сейчас посмотрю, не попала ли в рану грязь…

— Нет, грязи нет, я промыл рану в озере, — заверил меня эльф, внимательно следя за каждым моим движением. — А боль, и правда, прошла.

— Ну, отлично. Тогда я залью в рану клейкое вещество, которое остановит кровотечение, по возможности стянет края раны, не даст попасть в нее грязи и поможет быстрее зарасти. Но шрам и дефект мышцы, потом, все равно останутся, — продолжила я свои объяснения.

— Да, наверное, только Пионарэль сможет убрать шрам и избавить меня от такого уродства, — с неподдельным огорчением вздохнул он.

— Нет, шрам не убрать, — уверенно возразила я. — А кто такой Пионарэль? — уточнила, тут же.

— Это наш лучший Целитель.

— Слушай, а не пора ли нам познакомиться? — спохватилась я. — Меня зовут Ева.

— Что это за неприлично короткое, гномье имя? — презрительно прокомментировал он.

Я, почувствовав его пренебрежение, быстро сориентировалась и, изобразив смущение, сказала:

— Ну, это сокращенное, домашнее имя, для близких, а ты можешь называть меня Еваниэль.

— Меня зовут Адаминэль, — церемонно представился эльф, чуть склонив голову.

— Хм, — невольно, некстати, хмыкнула я. Очень символично! Адам и Ева. Может это судьба? И сразу добавила, во избежание недоразумения: — Красивое у тебя имя.

— Спасибо тебе, Еваниэль, за лекарскую помощь, — поблагодарил он, когда я закончила. — Моя нога перестала болеть, и это очень облегчит мне путь домой, — подумав немного, добавил: — А у тебя, как я понял, дома здесь нет. Я предлагаю тебе воспользоваться моим. Будь моим гостем.

— Спасибо, я принимаю твое предложение. Но, как отнесутся ко мне твои родные и близкие, с которыми ты живешь? И твои соотечественники? Ведь я посторонняя для вас. Не захотят ли они избавиться от меня? — одновременно радуясь этому предложению и беспокоясь, нет ли здесь подвоха, спросила я.

— Да ты что! Ты будешь сенсацией тысячелетия! Иномирянка! Да все на руках тебя носить будут! — впервые ярко выражая эмоции, с энтузиазмом заверил он.

Несмотря на пафос сказанного, я снова почувствовала, это не совсем правда. Кроме радости, что он причастен к такому событию и желания похвастаться этим, есть что-то еще, недосказанное. Однако рассудила так — буду решать проблемы последовательно. В любом случае мне повезло, что я не блуждаю в одиночестве по незнакомой территории, не зная особенностей флоры и фауны, кто и что представляет здесь опасность, как охотиться, что можно есть и, в конечном счете, самостоятельно разыскивая места проживания, все тех же эльфов. Так что, выбора у меня нет. Хорошо бы, пока, подольше пробыть с ним вдвоем, чтобы получить больше полезных сведений и не чувствовать себя уж совсем беспомощной.

И хоть идти, несмотря на рану, эльф мог и сейчас, я сказала:

— Ладно, давай некоторое время посидим, поговорим, пока клей в ране не подсохнет, а уже потом — в путь.

Он согласился.

В результате, рассказывая по очереди, друг другу, каждый о своем мире, мы просидели целый день. Общаться было легко, речевого барьера не существовало, я хорошо выучила язык, да и открывшиеся дополнительные, неясные, новые возможности помогали. Редко встречались непонятные мне слова, значение которых приходилось уточнять.

Многое, из рассказанного эльфом, в чем-то напоминало отдаленную историю моей планеты и это радовало, давая надежду на то, что я, возможно, смогу здесь приспособиться. За все время нашего общения, я наблюдала, как вслед за желтым солнцем поднимается второе, красное солнце, и небо меняет свой цвет. Из голубого оно становится насыщенно розовым. Наступает жара. Потом, уходит за горизонт первое солнце, небо приобретает красноватый цвет, а жара спадает. Затем, опускается и красное солнце, становится прохладно, а на темно-синем небе загораются незнакомые звезды. Абсолютно чуждое зрелище. Этот Мир необычайно многолик.

И вот, что я узнала за это время.

Здесь, животный мир состоит из червей, моллюсков, насекомых, паукообразных, рыб, земноводных, пресмыкающихся. Все. Птиц и млекопитающих нет. Раз эволюция остановилась на пресмыкающихся, значит, сделала я вывод, местные гуманоиды попали сюда извне. Может через этот их пресловутый портал?

Самый многочисленный, разнообразный и востребованный у эльфов класс животных — пресмыкающиеся. Так же как и на моей родине, он делится на четыре отряда: черепахи, крокодилы, змеи, ящерицы. Они бегают, лазают, прыгают, плавают. Но, если, на Земле их брюхо волочится по поверхности, как бы смыкаясь с ней, отсюда и название, то здесь, их брюхо, чаще приподнято над землей и эльфы называют их рептилиями. Их кожа покрыта чешуйками, они имеют четыре конечности, кроме змей. Размножаются яйцами. По способу питания делятся на насекомоядных, растительноядных, хищников и всеядных. Некоторые хищники достигают гигантских размеров и несут смертельную опасность на воде и на суше. Много одомашненных видов, которые используются в быту как транспорт, помощники на охоте, охранники и, конечно, источник белковой пищи. Так как нет млекопитающих животных, в этом мире нет и молока. Поэтому молоко кормящей матери вызывает у эльфов священный трепет и, по праву, считается влагой дающей жизнь.

Растительный мир, по крайней мере, на этом материке, также многообразен и используется как строительный материал, источник углеводной пищи, лекарственных средств или ядов.

Эльфы знают, что кроме их материка, есть еще материк гномов и материк орков. С гномами у них вполне нейтральные отношения и редкие торговые контакты, но подробностей их жизни эльфы не знают, потому что, им это неинтересно. Орки же являются для них врагами. Это быстро размножающаяся, агрессивная раса. Эльфы опасаются, что скоро оркам станет тесно на собственной земле, истощится, и так довольно скудная в степи, кормовая база, и они двинутся завоевывать эльфийский материк. Но пока, и тут мне очень повезло, войн на этой планете нет.

О самих эльфах я узнала, что это долгоживущая раса, средний срок проживания семьсот-восемьсот лет. Ничего себе! В первый момент, услышав это, я даже не поверила в такие возможности организма, но выспросив подробнее, поняла, что с такой регенерацией и иммунитетом как у них, это возможно. Хотела, уж было, позавидовать, но тут, не охотно, только под давлением моих каверзных вопросов, Адаминэль признался, что их раса вымирает. Дети рождаются очень редко, женщин в пять раз меньше, чем мужчин. Из-за этого женщины являются сверхценностью, их тщательно оберегают и многое позволяют. Социальное устройство — ограниченная выборная монархия. Во главе власти пожизненно избираемая Королева и Совет Старейшин.

От бесконечного разговора, избытка информации и отсутствия сна уже почти двое суток, я дошла, просто, до изнеможения. В очередной раз, судорожно зевая, я обратилась к эльфу:

— Адаминэль, я тебя умоляю, давай сегодня никуда не пойдем. Я не спала предыдущую ночь и очень устала. Ляжем спать, ведь и ты нуждаешься в отдыхе. А утром, с новыми силами, отправимся в твой город.

— Согласен, — вздохнув, ответил он. — Только схожу за своими вещами, которые оставил неподалеку, в лесу.

Через некоторое время он вернулся, тяжело прихрамывая, но при этом передвигаясь все равно совершенно бесшумно, неся сумку на лямке через плечо, сшитую из тонкой чешуйчатой кожи, большой лук и колчан с длинными стрелами.

— Давай поедим и спать, — он достал из сумки два свертка из листьев.

В одном свертке оказались хлебные лепешки, в другом — вяленое мясо. После синтетической пищи, все показалось мне обалденно вкусным и я, на всякий случай, не стала уточнять, чье мясо мы едим. Затем, он достал скатанный плащ, сделанный из тончайшей и мягчайшей кожи, покрытой очень мелкой чешуей зеленоватого цвета, и фасоном напоминавший нашу плащ-палатку. Расстелив его на земле, спросил:

— Ты согласна лечь рядом, так будет теплее, а то ночи холодные?

Я согласно кивнула. Я-то не замерзну, но ему это знать необязательно. Не надевая шлем и, тем самым демонстрируя доверие, легла с краю плаща, на спину, и устало потянулась всем телом. Он лег рядом, на бок, лицом ко мне, внимательно рассматривая.

Я повернулась к нему:

— Ты видишь в темноте?

— Конечно, а ты что, нет? — с удивлением, задал он встречный вопрос.

— И я вижу.

— Можно мне дотронуться до твоего лица? — с просящими интонациями тихо спросил он.

— Можно, — согласилась я, понимая его интерес.

Он провел ладонью, легко касаясь, по моим волосам и быстро ее убрал, было понятно, что ему это не понравилось. Потом, аккуратно, кончиками пальцев, дотронулся до моего лба, перешел к носу, щеке, губам и очевидное любопытство сменилось дружелюбным сочувствием, а затем и мужским интересом, ну, мне так показалось. Я закрыла глаза и… провалилась в сон.

Утром, проснувшись, я обнаружила, что крепко прижата спиной к груди эльфа, а сам он притворяется, что спит. Пошевелилась и он неохотно отодвинулся.

— Доброе утро! — поприветствовала я его, быстро вставая. — Ну что, умываемся, завтракаем и в путь?

— Доброе утро, Еваниэль. Умыться обязательно, нельзя не воспользоваться водой этого озера, ведь под ним Источник Силы. Это придаст нам энергии. Именно поэтому я притащился сюда после ранения. А вот что касается завтрака, то его еще надо добыть.

Я побежала к озеру, на ходу прокричав:

— Не волнуйся, теперь моя очередь угостить тебя едой!

Эльф рванул за мной, несмотря на рану, не отставая ни на шаг. Весело поплескав друг другу водой в лицо и, в самом деле, почувствовав себя отлично, мы вернулись к стоянке. Я залезла в свой рюкзачок, достала последнюю полную флягу, одну пустую и разделила коктейль на две равные порции. Протянула эльфу одну из фляг:

— Держи, это наш завтрак. Пей, это вкусно и очень питательно.

Он с любопытством покрутил флягу в руках, рассматривая ее плоскую форму, необычный легкий, тонкий, упругий, но прочный синтетический материал, из которого она сделана, яркую завинчивающуюся пробку. Настороженно принюхался, но увидев, с каким наслаждением я пью, последовал моему примеру.

— Действительно, очень вкусно, а что это? — спросил он, выпив все до капли.

— Это походная еда и питье в одном флаконе, из моего мира.

— И много у тебя такой еды?

— Это была последняя, — огорченно вздохнула я. И, отметив его интерес к фляге, сказала: — Флягу дарю, ты сможешь брать в ней в поход воду или вино.

Он удивленно посмотрел на меня:

— Я не могу у тебя взять подарок. Подарок может сделать только мужчина.

— Ну, это у вас, эльфов, так, — сообразила я. — А в моем мире подарки делают родным, друзьям и близким знакомым, независимо от пола. Пожалуйста, не обижай отказом.

— Да что ты, я не хочу тебя обижать ничем. Ты такая удивительная, отзывчивая, с тобой хорошо и очень интересно. Мне повезло, что я первым встретил тебя. Спасибо за подарок, Еваниэль, — как мне показалось искренне, ответил он, убирая флягу в свою сумку.

— Адаминэль, а сколько раз в день вы едите?

— Два, утром и вечером, а вы?

— У моей расы неплохая приспособляемость, так что, в зависимости от ситуации и привычек, от одного до четырех. А что вы едите? И как добываете себе еду? — задала я очень актуальный вопрос.

— Мы всеядные, едим мясо и рыбу, яйца животных и нектар насекомых, разнообразную растительную пищу. Мясо добывают на охоте мужчины. Овощи, фрукты, ягоды и пряные травы, в небольшом количестве, многие выращивают в своих садах, но их можно собрать и в лесу. И, конечно же, все это можно купить в городе.

— А женщины ходят на охоту?

Он удивленно взглянул на меня:

— А зачем? У женщины есть мужчина, который обеспечит ее всем необходимым.

— А если у нее нет мужчины?

— Ты имеешь ввиду юных эльфиек? Ну, так у них есть отцы. В общем, женщину обеспечивает мужчина. Хотя, иногда, находятся и такие самостоятельные женщины, которые объединившись в отряд лучниц, отправляются на охоту сами. Но, это не необходимость, а, Хвала Небесам, редкий каприз. Большинство женщин не стремится быть полностью независимыми. Ну, это и понятно, ведь если она родит дитя, то оно, в отличие от детенышей животных, появляется на свет недоразвитым и очень долго остается беспомощным, завися от матери, которая его кормит, защищает, обучает. Это приводит к тому, что одинокая мать не в состоянии прокормить себя и потомство, когда ей приходится нянчиться с беспомощным малышом. Требуется существенная помощь мужчины или сородичей.

Пока болтали, мы собрали свои вещи, и я хотела было надеть шлем, но Адаминэль попросил:

— Пожалуйста, не надевай свой головной убор. Ты и так не слишком красива, а в нем, вообще, у тебя отталкивающий вид.

Я некрасива? Я?! Зашибись! Впервые услышав о себе такую характеристику, я ошеломленно замерла. Но быстро взяла себя в руки, сообразив, что это правда, с точки зрения эльфа. Чтобы увидеть красоту в непривычном, надо обладать широким кругозором, независимостью от стереотипов и глубоким чувством внутренней свободы. Вряд ли я такое здесь встречу, не тот уровень развития цивилизации. И с этим придется смириться, задушив уязвленное самолюбие.

— Ладно, — неохотно согласилась я, оставив шлем в руке, — но только до первой опасности.

— Не волнуйся, я защищу тебя. Только иди у меня за спиной, и не отставай. Когда выйдем на дорогу, идти станет легче.

Хоть и прихрамывая, эльф пошел быстрым, бесшумным, скользящим шагом, легко обходя или преодолевая заросли. Я старалась идти за ним след в след, но, конечно, у меня не получалось идти так тихо.

Вскоре, мы действительно вышли на широкую, рассчитанную на встречное движение, прямую дорогу, далеко просматривающуюся в обе стороны. Покрытие дороги представляло собой два ряда плотно уложенных, без зазоров, огромных плит восьмиугольной формы, черного цвета.

— Подожди, Адаминэль, дай рассмотреть, — попросила я, опускаясь на колени, сняла перчатку и потрогала поверхность. Она напоминала толстую, плотную, слегка пружинящую резину. Вот это да! Материал и качество, сродни моему высокотехнологичному миру. — Вы умеете делать такие дороги? — спросила с довольной улыбкой. Я была беспредельно удивлена и обрадована.

— Нет, — разочаровал он меня. — Это сделали Древние, наши далекие предки. Весь материк покрыт сетью таких дорог, но мы поддерживаем в хорошем состоянии только те, которыми пользуемся — между оставшимися заселенными городами, их пять, к Источникам Силы, их всего три, и к проливу Океана. А мы утеряли эти и многие другие знания, умения и Силу Древних.

— Почему? Случилась какая-то катастрофа? — с сочувствием спросила я, поражаясь, как на такое большое пространство приходится, всего-навсего, пять городов.

— Нет. Просто нас рождается все меньше, и мы все менее одаренные, — с грустью ответил он и похромал вперед.

— Ладно, теперь расскажи мне, кто тебя ранил и почему ты так долго не был в своем городе, — пользуясь тем, что, двигаясь по дороге, мы могли свободно идти рядом, я тут же возобновили свой расспрос.

— Я был в Дозоре, что, вместе с дорогой к нему и обратно, занимает почти полтора месяца. При возвращении, уговорил командира отпустить меня на охоту в ближайшем пригороде. Хотел пополнить запасы еды в доме.

— А что такое Дозор? — ни на минуту не оставляла я эльфа в покое, довольная тем, что он беспечно забывает о встречных вопросах.

— Это дозорный лагерь с десятью воинами, на побережье пролива Океана, на границе с орками. В том месте, где пролив самый узкий и орки могут его преодолеть. Редко, но они предпринимают такие попытки, пересекая пролив на плотах, в одиночку или группой. Нам, ни в коем случае, нельзя, чтобы они свободно попали на наш материк и поняли, как нас мало. Дозор длится месяц, это пятьдесят дней. Приблизительно двадцать дней, иногда немного больше, уходит на дорогу туда и обратно. Затем два месяца ты свободен, а потом снова в Дозор. Так вот, во время охоты, я отвлекся, задумавшись о посторонних делах, чего делать нельзя, — тяжело, виновато вздохнул эльф. — Из-за своей невнимательности, задел сторожевую паутинку и пропустил атаку Рицинулея.

— А кто это, Рицинулей? — уточнила я.

— Это огромный паук, хищный и опасный. Его железы вырабатывают паралитический яд, вместе с которым он впрыскивает в жертву пищеварительные соки. Они быстро разъедают ткани и образовывают питательный раствор. Рицинулей всасывает этот раствор приспособленным для этого ротовым отверстием. Вот, в процессе моей схватки с ним, он успел укусить меня за ногу и впрыснуть яд. Когда я сумел с ним справиться и убить, то сразу же, не теряя времени, иссек себе кусок мышцы в месте укуса, иначе зараза распространилась бы дальше и, через некоторое время, из меня получилась бы лужа органического сиропа.

Его рассказ вызвал у меня омерзение от опасной твари, здесь обитающей, и радость, что у меня есть боевой костюм. Ладно, теперь поговорим на другую тему:

— Вы знаете орочий язык?

— Конечно, мы же не раз брали орков в плен, при их попытках попасть на нашу землю.

— Дозор на границе с орками единственный?

— Нет. Стационарный Дозор — один, но передвижных дозорных отрядов много. Потому что основная задача воинов охранять города от диких животных, не давая им приближаться, и, тем более, сделать рядом кладку яиц.

— Значит, ваши враги это орки и опасные хищные животные? — сделала я вывод из услышанного, и эльф согласно кивнул. — А гномов вы не опасаетесь?

— Гномам не нужна наша земля. Они могут жить только внутри гор, потому что плохо переносят солнечный свет и перепады суточных температур. Но, на всякий случай, на границе с гномами тоже регулярно проходит дозор. Хотя там пролив гораздо шире и его трудно преодолеть без помощи магии. А гномы, как и орки, магией не владеют.

— А гномий язык вы знаете?

— Знаем. Один раз в год, когда Красное солнце не поднимается в зенит, а остается стоять над горизонтом, мы этот день называем Новый Год или День Желтого Солнца, наш торговый караван, на плотах, переправляется на гномий материк. Для торгового обмена. Все, кто участвует в этом, и торговцы, и воины их сопровождающие, знают гномий.

— А что за город, в который мы с тобой идем?

— Идем мы в столицу Эльфийского Леса, город Асмерон. До него, от Озера с Источником Силы, полтора дня пути.

Вокруг нас летали и жужжали какие-то жучки, мотыльки. Иногда, под ногами шустро проскальзывали маленькие змейки. Большая черепаха пересекла дорогу впереди.

— Адаминэль, а почему не видно больших животных, и почему ты сейчас не опасаешься хищников?

— Травоядные и насекомоядные очень пугливы, слышат нас с тобой издалека и разбегаются во все стороны, поэтому охотиться на них не просто. А хищники бродят в поиске пищи, как правило, ночью, когда прохладно и добыча вялая. Но ты напрасно считаешь, что я расслаблен и не обращаю внимания на то, что происходит вокруг. Вон, слева от тебя, застыла черепаха, не успевая убежать, она изображает из себя большой камень.

Успокоенная его объяснением, я продолжила задавать вопросы. Мы поговорили о временах года и погоде. Оказывается, здесь нет времен года, всегда лето, в моем понимании. Колебания температуры ежесуточные. Утром — тепло, днем — жарко, вечером — прохладно, ночью — относительно холодно. Дожди бывают не часто, но регулярно и только в виде грозовых ливней.

— Берегись! — закричал Адаминэль, отталкивая меня в сторону, но я отскочила, видимо, недостаточно проворно, раз спикировавшая откуда-то сбоку и сверху громадная змея сумела меня зацепить, и своим большим весом сбить с ног.

Мысленно проклиная себя за то, что согласилась не надевать шлем, я руками и ногами отбивалась от прилипшего ко мне тела змеи, стараясь увернуться от нацеленной мне в голову широко раскрытой пасти, с трепещущим языком. Эльф, стремительно кинувшийся мне на выручку, молниеносно вонзил свой кинжал ей в глаз. Змея медленно начала ослаблять свою хватку, и я сумела ее отбросить.

— Как ты? — с тревогой спросил Адаминэль, падая рядом со мной на колени.

— Все в порядке, не волнуйся, — поспешила я его успокоить, восстанавливая сбившееся дыхание и учащенное сердцебиение. Как же здесь, все-таки, опасно! И я, явно, проигрываю эльфу в скорости реакций.

— Не могу не волноваться, эта змея могла и отравить тебя ядом, и задушить. Страшно представить, что я могу тебя потерять, — со вздохом облегчения, что со мной все в порядке, ответил он. Это было приятно услышать, только вот, что именно он во мне ценит? — Почему ты такая невнимательная, неуклюжая и медлительная? — задал он обидный вопрос. Э-хе-хе, я себя такой, раньше, не считала. Но раз это так, найду время для дополнительных тренировок.

Неопределенно пожав плечами на его вопрос, предположила:

— Возможно, это наши с тобой расовые различия, а может разный жизненный опыт. Но все хорошо, что хорошо кончается, двинули дальше?

— Нет. Видишь, всходит Красное солнце? Скоро будет очень жарко, время обязательного полуденного отдыха — сиесты. И мы сейчас, сойдя с дороги, найдем подходящее место и отдохнем. Но вначале, я разделаю эту змею, ее мясо очень вкусное. А еще, надо забрать ее шкуру и яд, их можно выгодно продать, — и эльф принялся за дело.

Я внимательно наблюдала, как Адаминэль, раскрыв змеиную пасть, на что-то надавил, и в подставленный маленький пузырек, который он вынул из своей сумки, скатилось несколько крупных капель ярко-желтой жидкости. Затем, он аккуратно, как чулок, снял кожу с туши змеи, скатал ее в плотный рулон, завернул в листья какого-то растения и убрал в сумку. Отрезав огромный кусок мяса, он уложил его на отрез ткани, замотал, и получившийся сверток перетянул веревкой. Закинул его себе за спину, вместе со своим луком.

Закончив дела, эльф сказал:

— Теперь надо отойти от этого места подальше, скоро здесь будут падальщики, многие из которых так же опасны как хищники.

В быстром темпе пройдя приличное расстояние, мы сошли с дороги, разбили лагерь недалеко от ручья, где умылись, попили водички и, надо сказать, эта вода не вызвала у меня такого восторга, как вода из озера.

— Жарко, может быть, ты снимешь свою одежду, — спросил эльф, когда мы расположились в тенечке.

— Нет, потерплю, — ответила я, не собираясь объяснять ему тайны моего костюма.

— Ты что, боишься меня? — возмущенно спросил он. — Хочешь, чтобы тебя успокоить, поклянусь, что не причиню тебе вреда?

Какой наивный. Или инфантильный. Внешне совершенно взрослый, сформировавшийся мужчина, кажется, что мой ровесник, а психологически я ощущаю себя более зрелой. Интересно, они все такие? Или, возможно, из-за большой продолжительности жизни они медленно взрослеют? Вот и сейчас, я сама могла бы легко причинить ему вред, если бы понадобилось. Одна шприц-ампула со снотворным чего стоит, а он не опасается меня с момента знакомства. И я, все время, ощущаю его чувство превосходства.

— Нет, я не боюсь тебя и доверяю, так что клятва не нужна. Но одежда мне не мешает, она сделана из особого плотного материала и защищает от укусов, уколов, порезов, а такая опасность для меня кругом, ведь я еще не умею жить в вашем мире.

Отдыхая, мы обсудили, как хронометрируется здесь время. У эльфов десятичная система измерения всего, в том числе и времени. В одной минуте — сто секунд, в одном часе — сто минут, в сутках — шестнадцать часов. Обычно эльфы двенадцать часов бодрствуют и четыре часа спят. В самое жаркое время дня — сиеста, два часа отдыха, когда все прячутся по домам, отложив все дела.

В году четыреста дней, которые условно делятся на восемь месяцев по пятьдесят дней каждый. Месяц делится на пять недель, в неделе десять дней.

Больше мне ничего узнать не удалось. Мы, закончив отдыхать, снова вышли на дорогу и, до наступления вечера, была уже моя очередь рассказывать эльфу о моем мире.

Вечером мы снова сошли с дороги, нашли ручей и устроились на ночевку. Адаминэль собрал сухие ветки, подгреб к ним осыпавшуюся хвою и совершил какой-то замысловатый жест пальцами. Вдруг, из его ладони вырвалась искра запалившая хвою, огонь с которой быстро перешел на ветки.

— Как ты это сделал? — не веря своим глазам, пораженно воскликнула я.

— Что именно? — не понял он моей реакции.

— Создал искру!

— С помощью магии, — он недоуменно пожал плечами.

Ну, ладно, про магию буду выяснять потом, чувствую, что это непростой, долгий и очень важный для меня разговор.

С любопытством наблюдая, как эльф жарит мясо змеи на углях, я удовлетворенно отметила, что тоже так умею, недаром сдавала экзамен по «Выживанию в полевых условиях». Приготовленное мясо, действительно, оказалось очень вкусным, а Адаминэль заверил, что самое вкусное блюдо из него — змеиный суп, но у него нет с собой котелка, чтобы его сварить.

Спать мы легли опять на плаще эльфа, вместе. Снова, коснувшись моих волос, он быстро убрал руку.

— Еваниэль, у эльфов ни у кого, нигде нет волос. Твои волосы делают тебя особенно чужой нам. Когда мы придем в город, позволь Целителю убрать их навсегда. Я заплачу ему за эту работу. Тогда, ты будешь чуть-чуть похожа на эльфийку. — Это его «чужой», вызвало неприятную ассоциацию и резануло по сердцу. Эх, если бы он только знал, кого мы называем чужими.

— Ни за что, — твердо ответила я. — В моем мире это считается украшением женщины. Наши воины иногда убирают волосы, из соображений гигиены и удобства, но я не воин. Без волос я буду похожа на уродливую эльфийку, а с волосами на красивую человеческую женщину, и я предпочитаю второй вариант. Если вы, эльфы, не примете меня в таком виде, я буду искать себе другое место в вашем Мире, там, где мои волосы не будут помехой, — от чего-то, по-детски, еле сдерживая слезы, обиделась я. Понимая при этом, как глупо в моей ситуации переживать из-за волос.

Он вздохнул несогласно, а я, отвернулась. Не буду становиться здесь кем-то другим ни внешне, ни внутренне. Иначе, так недолго и себя потерять, став бесполезной, беспомощной, экзотической зверушкой, не вызывающей ничего кроме пренебрежительного любопытства.

Утром мы проснулись, как приклеенные друг к другу. Что это у эльфа за страсть такая, обнимать твердое, бесчувственное тело? Или он, до сих пор, не понял, что мой костюм непроницаем, и я не чувствую его прикосновений? И тут, я все же почувствовала. Его нос у своей открытой шеи. И поняла, что он принюхивается ко мне.

— Ты чего меня обнюхиваешь? — отодвигаясь, возмутилась я.

— Твой запах привлекает к тебе. Очень хорошо пахнешь, невозможно надышаться. Похоже на Лесные Жемчужинки, это очень редкий, ценный и нежный цветок.

— Дай я тоже тебя понюхаю, — расслабившись, сказала я. Ну, хоть что-то во мне не отталкивает. Развернувшись в его объятиях, теперь я уткнулась ему в шею.

Он пах, как свежескошенная трава в жаркую погоду. Мне понравилось. Двинулась носом от шеи к груди и не сразу, в моем-то костюме, заметила, что он, видимо, обнимает меня крепче, а его мужское желание однозначно выдает выпуклость внизу живота. О! Здорово! Значит физиология у них такая же, как у нас. Но, что гораздо важнее, взаимная привлекательность запахов и сексуальный интерес, это не просто свидетельство принадлежности к одному виду, а возможность давать совместное жизнеспособное потомство. Ну, так, по крайней мере, в теории.

Выставив вперед руки, я с усилием отодвинулась и, со словами:

— Так, хорошего понемножку! Давай вставать! Нас ждут великие дела! — вскочила на ноги.

Он не стал силой удерживать меня, неохотно встал и, повернувшись спиной, стал собирать свои вещи. Хорошо. Значит, тут не практикуют насилия в отношении женщины.

По дороге эльф начал объяснять:

— Еваниэль, мы подойдем к Асмерону, когда поднимется Красное солнце. Это время сиесты, и улицы будут пусты. Но ты, на всякий случай, накинешь мой плащ, чтобы никто случайно не увидел тебя в этой странной одежде и не схватился за оружие. Я оставлю тебя в своем доме и уйду. Чтобы принести тебе подходящую одежду. Чтобы рассказать о тебе кому следует. Чтобы выяснить, когда Королева и Совет Старейшин дадут тебе аудиенцию.

Приближение к городу заставило мои мысли течь в определенном направлении: «город — цивилизация». Ох, как хочется окунуться в ванну. От гигиенических возможностей моего костюма, кожа и волосы быстро становятся неприятно сухими.

— А у вас есть… — и тут я с разочарованием поняла, что слова «ванна» нет в эльфийском языке, только «душ». Как много язык, на котором говорят разумные, может о них рассказать.

— Что именно? — не дождавшись продолжения, уточнил Адаминэль.

Я, как могла, объяснила ему, что такое ванна.

— У многих, на цокольном этаже домов, есть бассейны, но только Древние обладали таким большим резервом Силы и могли сразу, нагреть такое количество воды. Так что, сейчас, наши бассейны стоят пустые. А мы, ныне живущие, с помощью бытовой магии, можем нагреть только емкости с водой для душа.

— Ну, ладно, душ — это тоже здорово! — радостно улыбнулась я, не уточняя, пока, подробности об этой их Силе. И так голова гудела от избытка полученных впечатлений и информации.

Когда мы подошли к городу, как и предсказывал Адаминэль, светили оба солнца.

— Надевай мой плащ, — сказал Адаминэль, протягивая мне сверток, вынутый им из сумки. Плащ оказался слишком длинным для меня и доходил почти до земли. — Ничего, — прокомментировал Адаминэль, — если кто и увидит тебя, подумает, что рядом со мной подросток.

Когда лес перед нами расступился, я увидела то, что, в моем понимании, нельзя назвать городом, скорее большой поселок. Широкий и глубокий ров, заполненный водой, замыкал периметр. Дорога, по которой мы пришли, переходила в большой, крепкий, надежный деревянный мост, перекинутый через ров. В конце моста стояла сторожевая будка с висящим рядом колоколом, а дорога за мостом появлялась вновь, переходя в центральную улицу города.

Еще на подходе, Адаминэль объяснил, что город окружен рвом для защиты от диких животных. Что мы войдем в Северный вход, а есть еще и Южный. Что вход контролирует страж. Он звонит в колокол, когда в город возвращаются отряды охотников или воинов. Один удар колокола, означает для горожан, что кто-то появился у Южного входа, два удара — у Северного. Звук колокола усилен магией и его слышат все в городе. Если же жителям грозит какая-либо опасность, бьет тревожный набат.

Подходя к будке стражника, я поглубже натянула капюшон плаща и пошла за спиной эльфа так, чтобы меня было трудно разглядеть, правда, я и сама из-за этого почти ничего не могла увидеть. Хотя, коротко брошенный взгляд на стражника позволил отметить, что выглядит он так же, как Адаминэль.

Поравнявшись со стражником, Адаминэль обменялся с ним приветственными кивками и пошел вперед. Я прибавила шаг и встала рядом с Адаминэлем с противоположной от стражника стороны. В общем, все прошло благополучно, эльф на страже не заподозрил подвоха.

Зайдя в город, я, с волнением, опасением и любопытством, завертела головой. Возможно, мне здесь придется жить. Смогу ли я приспособиться к местным условиям? Все ли эльфы такие толерантные, как Адаминэль и сумеют ли они принять меня в свой круг?

Вдоль прямой и широкой улицы, мощенной все теми же плитами что и дорога, но имеющей с обеих сторон тротуар, росли широколиственные деревья, образуя аллею, дающую тень. За этими деревьями, вдоль дороги, тянулись одинакового размера разграниченные участки земли, в глубине которых располагались двухэтажные деревянные дома с высоким каменным цоколем. Все дома приблизительно равной площади и высоты. Невысокие, четырехскатные, деревянные крыши покрыты какой-то полупрозрачной пленкой. Большие окна застеклены. Только фасады домов отличаются разнообразием: где-то портик, где-то башенка, где-то балкон, где-то крыльцо в виде стеклянного фонаря, где-то открытая терраса.

Территория вокруг каждого дома отгорожена со всех сторон густой, колючей и непроходимой живой изгородью. С передней стороны изгороди, в нее врезаны двухстворчатые, кованные въездные ворота и пешеходная калитка. Через ворота можно разглядеть весь сад, аккуратно засаженный цветущими деревьями, кустарниками, лианами и цветами. Иногда видны скамейки, вазоны, скульптуры, фонтанчики, беседки, прудики, каменистые горки. Тихо, кругом чистота, приятные цветочные запахи, все очень гармонично, красиво. Просто райские уголки! Ну, здорово. Все не так плохо, как я ожидала после того, как увидела примитивное оружие Адаминэля.

Меня, привыкшую к совершенно другим представлениям о городе, к многолюдью, шуму многочисленного транспорта, высоким строениям, пластику, металлу, стеклу, асфальту, бетону, отсутствию натуральных, природных, зеленых насаждений, запахам пыли и синтетических материалов, увиденное просто заворожило.

Я ахала и охала, бурно выражая свой искренний восторг, от окружающей красоты, удивительной близости к природе и потрясающего чувства тихого покоя. Заметила, что эльфу приятна такая моя реакция.

— А как спланирован город и как нумеруются дома? — заинтересованно спросила я.

— Город вытянут с севера на юг. Мы сейчас идем по Центральной улице, есть еще четыре параллельных, аналогичных, справа — Западная, а за ней Речная, слева — Восточная и Лесная. Перпендикулярно, их пересекают еще сорок улиц. Вот они и нумеруются. Первую мы уже прошли, сороковая недалеко от Южного входа. Я живу на пересечении Центральной и Третьей улиц.

— Здорово! Какая разумная планировка, — восхитились я. И, действительно, такая строгая регулярность не вызывала ощущения скучного однообразия, а радовала своей простотой и логичностью. — В таком городе никогда не заблудишься!

Он не понял меня:

— Как можно заблудиться в городе, это же не лес?

Улицы были пусты, поражая тишиной и безлюдьем. Да, поняла я, сиеста для эльфов нерушимая традиция, отражающая их образ жизни и менталитет. Но, видимо, и правда, в это время очень жарко. Мне, в моем костюме, трудно это почувствовать.

Вдруг, навстречу нам выехала повозка, запряженная большой ящерицей с длинной, вертикально поднятой шеей. Такого большого размера ящериц я в жизни не видела. Прям, небольшой динозаврик! Ящерица, шустро извиваясь всем телом, пронеслась мимо на бешеной скорости.

— Ой! Расскажи про ваш транспорт! — поразилась я примитивному способу передвижения.

— Как ездовые, используются определенного вида ящерицы. Управляют ими с помощью Ментальной магии. Есть ящерицы, которые тянут большой вес, а есть такие, которые, как вот эта, развивают большую скорость. Соответственно и повозки разные. Фаэтон — легкий, открытый экипаж. Карета — большой, вытянутый, полностью закрытый кузов. Самые быстрые, но и сложные в управлении — кабриолет и колесница, это не четырех-, а двухколесные экипажи. Ну, вот, мы и пришли.

Дом и сад Адаминэля были так же восхитительны, как и другие. Когда мы подошли к входным дверям, ключа он не достал, а сделал рукой какую-то распальцовку и толкнул дверь, она открылась.

— Входи, Еваниэль. Ты согласна быть хозяйкой в моем доме? — с каким-то, непонятным мне, напряженным предвкушением в голосе, спросил он.

— Нет, нет, не хозяйкой, а гостьей, — после недолгого раздумья, осторожно ответила я. И, переступив порог, услышала за спиной разочарованный вздох.

Адаминэль устроил мне экскурсию по дому, объясняя по ходу дела, как чем пользоваться. Все рационально, вполне цивилизовано и, я бы даже сказала, относительно привычно, кроме, разве что, отсутствия пластика, который заменил нам практически все натуральные материалы. Здесь не было бессмысленных украшений, ничего излишне яркого, кричащего, каждая вещь функциональна и выглядит как произведение искусства. Этот стиль я назвала бы комфортным экологичным минимализмом.

На первом этаже гигиеническая комната, в ней туалет с водяным сливом и душ. Кухня-столовая, с обеденным столом и креслами, очагом для приготовления пищи и холодильным шкафом, для хранения продуктов. Большая комната отдыха, в ней — камин, диван, кресла, столик. Кабинет с библиотекой. Книг мало, они похожи на наши древние, бумажные, с напечатанным текстом, но гораздо большего размера. С такой книгой, на диване не поваляешься, читать можно только за столом. На второй этаж вела красивая широкая лестница, с перилами на витых балясинах. Там располагались четыре просторные спальни, залитые светом солнечных лучей из больших, застекленных, панорамных окон.

— Мой дом похож на твой, в твоем мире? — заинтересованно спросил Адаминэль.

— Нет, но он мне очень нравится, — с улыбкой, искренне ответила я.

— Сиеста закончилась, и я должен уйти. А ты занимай любую из свободных спален, можешь все рассмотреть, потрогать. Пользуйся, чем хочешь, для тебя здесь нет запретных мест, — дружелюбно предложил он.

— Спасибо, я так тронута твоей заботой, вниманием и доверием, — растрогано поблагодарила я и, неожиданно для себя, обняла его за талию, прижавшись щекой к его груди.

Не ожидала я такого доброжелательного отношения, с первого знакомства. Я была уверена, что все будет намного труднее, опаснее, дольше. Или я рано радуюсь, и основные сложности впереди?

Адаминэль в ответ обнял меня за плечи, притянув ближе. Мы некоторое время стояли так, внимательно смотря друг другу в глаза, и тут, он наклонился и нежно поцеловал меня в нос. В тот же миг я отчетливо поняла, что он думает о том, как хорошо нам было бы вместе, но он боится, что меня заберут у него, и у него нет уверенности, что со мной обойдутся гуманно. Ох! Я что, могу читать чужие мысли?

— Адаминэль, скажи, вы умеете читать мысли других? — стараясь скрыть свой испуг, непонимание и растерянность, спросила я, осторожно отстранившись.

— Обладающие Ментальным Даром могут на расстоянии определять не мысли, а чувства других. А для чтения мыслей необходим непосредственный телесный контакт, нужно хотя бы коснуться того, чьи мысли ты хочешь узнать. Но Ментальная магия такой силы очень редка. В нашем городе ею обладает только Королева и некоторые из Старейшин. Почему ты спрашиваешь?

— Я хочу знать, можно ли закрыть свои мысли и чувства от других? — быстро сориентировалась я.

— Конечно. Надо опустить Ментальный щит.

— А как это сделать?

— Самый простой способ, сосредоточить свое внимание на каком-нибудь постороннем предмете или ничего не значащей мысли, — охотно ответил он.

— А как узнать, что тебя читают? — продолжила я свой расспрос, чувствуя, что это очень важные для меня сведения.

— Это ощущение щекотки в голове, или легкая боль. Но это, если не стоит щит. Если же действует ментальный маг такой силы, что может взломать Ментальный щит, то это очень больно.

— Адаминэль, а ты можешь договориться, чтобы аудиенция произошла не сегодня? Сошлись на то, что я очень устала, и мне надо время на отдых. Ведь это же правда, — жалобно попросила я его.

— Не волнуйся, я и сам хотел так поступить. Тебя, наверняка, замучают вопросами, а день-то уже скоро кончится, лучше уж с утра. Еваниэль, я понимаю, что тебе страшно в чужом Мире. Но в этом доме ты в полной безопасности, у нас никто не может зайти в чужой дом без приглашения, даже Королева. Так что расслабься и отдыхай.

Я согласно кивнула, чувствуя, что он меня не обманывает и искренне настроен доброжелательно. Вопрос только в том, как отнесутся ко мне его сородичи?

Когда он ушел, все еще заметно хромая, я, выбрала себе спальню, ту, в которой стояла изящная мебель из светлого дерева. Комод, над ним зеркало, платяной шкаф, два кресла, кровать застеленная покрывалом из гобеленовой ткани с растительным рисунком — большие зеленые листья папоротника, в которых притаились яркие бабочки. Вид из окон, в данном случае, не имел значения, к сожалению, из всех окон, широкий обзор закрывала зелень.

Наконец, я сняла боевой костюм и отметила, какое огромное облегчение и наслаждение, при этом, испытала. Вновь, как это было у Озера, откуда-то пришло чувство бодрости, оптимизма, восхищения окружающим миром, вытесняя из груди тревогу и боль утраты.

Захватив с собой свою земную одежду, освободив при этом майку от уложенных в нее вещей, я отправилась в душ. Всего один кран, в виде прямой ручки. Открыла его, повернув в сторону, сверху, через рассекатель, полилась теплая вода. Внизу поддон со сливом. Расплетя косу, с наслаждением помылась, жмурясь и постанывая от удовольствия. Ионный душ на моей шлюпке мне порядком осточертел, очищая, но, в отличие от воды, не давая ощущения дышащей кожи и чувства обновления. Здесь, на полке, были и жидкое мыло, и ароматные ополаскиватели. Перенюхав их все, я выбрала тот, который напоминал мой любимый запах ландыша.

Завернулась в полотенце. Выстирала свою одежду и повесила ее сушиться в своей комнате, на спинке кресла. Боевой костюм убрала в шкаф, кажется, смертельная опасность мне здесь не грозит. Судя по Адаминэлю, эльфы вполне адекватные и разумные.

Раз мне было позволено, пошла в спальню Адаминэля. Отыскав у него в шкафу рубашку, освободилась от полотенца, и надела ее. Получилось, как раз, свободное платье рубашечного покроя, до колен, только рукава закатать. Нигде, по понятным причинам, не найдя расчески, кое-как разобрала влажные волосы пальцами.

Честно сказать, долгий пеший путь сюда, меня порядком вымотал с непривычки. Но, несмотря на заманчивое предложение эльфа отдохнуть, не обращая внимание на усталость и волнение по поводу того, чем там закончатся переговоры Адаминэля, я пошла внимательно осматривать предметы быта. Убедилась, что все они природного происхождения, сделаны из дерева, керамики и стекла, натуральных тканей, светлого металла, кажется серебра, и из чего-то желтоватого цвета, похожего на твердую резину, может быть аналога каучука? Все емкости закрываются либо накладной крышкой, либо, как раз из этой желтой резины, плотно закупориваются притертой пробкой. Винтовых крышек, как на моих флягах, нет. Неужели не додумались? Столовые приборы — ножи, ложки и двузубые вилки, посуда фарфоровая.

Кто все это производит? Как заработать денег на покупку дома и утвари? Ведь мне надо как-то приспосабливаться жить здесь.

Все осмотрев, вернулась в свою спальню, легла на кровать — удобная, в меру мягкая, тонкая шелковистая простыня, одеяло из толстой ткани и даже есть подушка, заполненная какими-то мягкими, сыпучими зернышками. Думала, не усну от тайфуна волнений, впечатлений и мыслей в голове, но, помимо воли, сразу же вырубилась.

Разбудил меня Адаминэль, когда была уже ночь, осторожно поглаживая мою голую ногу, торчащую из-под одеяла.

— Ну, как? — спросила я с тревогой, сев, убрав под себя ласкаемую ногу и потерев глаза кулаками. — Какие новости?

— Подожди, дай мне, наконец, рассмотреть твою ауру. Хорошо я сразу сообразил, что это из-за твоего костюма ее не видно, а то можно и с ума от этого сойти, ведь все живое имеет ауру.

— Ну, смотри… только комментируй, что видишь! — замерла я, боясь ему помешать.

— Она очень яркая. Это значит, что ты маг, как и все мы, эльфы, в отличие от гномов и орков. Ее ореол небольшой, что говорит о небольшом резерве Силы. Она очень нестабильна и переливается всеми цветами радуги, так, обычно, бывает у детей, пока их индивидуальные особенности не проявились. Не понимаю, как это возможно? Кстати, сколько тебе лет?

— Двадцать пять, по нашему времени, а по вашему чуть-чуть меньше.

— Как двадцать пять?! — он от удивления вытаращил, и так не маленькие, глаза, вдруг, демонстрируя свои эмоции. — Ты что, ребенок?! В это невозможно поверить при таком зрелом теле, как у тебя!

— Нет, я не ребенок. Я молодая женщина. Совершеннолетие у нас наступает в двадцать один год. Мы короткоживущая раса, средняя продолжительность жизни — сто пятьдесят лет. А тебе сколько лет?

— Я тоже совершеннолетний, о чем можно легко догадаться, раз у меня есть свой дом, — с какой-то детской гордостью ответил Адаминэль. — До этого времени мы живем в доме родителей. У нас, это долгожданное событие, наступает в сорок лет. Считается, что именно в этом возрасте половые клетки и мужчин и женщин становятся способны к оплодотворению. А мне сорок восемь. Интересно, а в нашем Мире сколько ты проживешь, как мы или как вы?

Я пожала плечами, нет ответа, самой интересно.

— А как увидеть ауру? — заинтересованно спросила я.

— Надо расфокусировать взгляд и сосредоточиться. Но сразу не получится, необходимо тренироваться, и лучше с учителем. Ауру видят все эльфы, а вот правильно ее интерпретировать может далеко не каждый. А вот здесь, — он дотронулся указательным пальцем до района моего солнечного сплетения, где теперь все время ощущалась приятная теплота, — находится резерв магической Силы.

— А ты можешь стать моим учителем? — с надеждой спросила я, осознавая, как много мне еще предстоит здесь постичь неизведанного.

— Да какой из меня учитель, сам недавно был учеником, но мы что-нибудь придумаем! — оптимистично ответил Адаминэль.

— Ладно, тогда рассказывай скорее, какие у тебя новости? — поторопила я его, горя нетерпением.

— Все хорошо. Тебе, даже, дали один завтрашний день на отдых, разрешив остаться в моем доме. За это время созовут всех Старейшин. А послезавтра, с утра, нас ждут в резиденции Королевы на Совете Старейшин. Активизировавшийся Портал почувствовало несколько эльфов, но новость, что через него прошла ты, повергла всех в шок. Я кое-что пересказал Королеве из твоих рассказов, но, тем самым, только подогрел ее любопытство. Так что, готовься, тебя замучают вопросами, — посочувствовал он мне.

— А что, тебе так просто увидится с Королевой? — удивилась я такой демократичности и легкой доступности властных структур. Все же, в моем представлении, Королева это не тот объект, с которым можно напрямую пообщаться, когда захочется.

— С такой новостью, как у меня, конечно!

— И что ты думаешь, мне разрешат жить с вами? — волнуясь, задала я самый тревожащий меня вопрос.

— Даже не сомневайся. Только скажу тебе честно, не знаю, будут ли эти старые маразматики относиться к тебе, как к равной, с уважением.

— Что, они все такие старые? — стараясь не думать о плохом и не нервничать раньше времени, спросила я.

— Ну, большинству из них около четырехсот. Зоровадэль самый старый, ему больше шестисот. Только Пионарэль и Эдмунизэль еще молодые, им около двухсот.

— Про Пионарэля я уже знаю, это ваш лучший Целитель, а кто такие Зоровадэль и Эдмунизэль?

— Зоровадэль самый сильный и знающий маг из ныне живущих, он обладает Ментальным Даром и двумя стихийными — Земли и Воды. Эдмунизэль лучший воин и наш военачальник, у него тоже три Дара — Ментальный, стихии Огня и стихии Воздуха. Вообще-то, все Старейшины высокоодаренные, что, теперь, редко встречается среди нас.

От сердца немного отлегло, новости, и правда, неплохие. С их неуважением будем бороться, доказывая, что я не хуже чем они, а, судя по их образу жизни и уровню развития, кое-чему могу и их научить. Наверное.

— Теперь, расскажи мне про вашу социальную систему и финансово-экономическую, — несмотря на ночь, не теряя времени, вновь приступила я к получению жизненно важной для меня информации, хоть, видимо, уже замучила эльфа своими расспросами.

Адаминэль согласно кивнул и, проявляя удивительное терпение, начал объяснять:

— Нами, как обществом, руководит Королева и Совет Старейшин, в который входит десять эльфов. Новую Королеву, после смерти старой, выбирает Артефакт Власти, доставшийся нам от Древних. В выборах, в качестве претендентки, может принять участие любая совершеннолетняя эльфийка.

— А ее муж — король? — уточнила я.

— Нет, он, просто, муж Королевы. Ну, а каждый член Совета Старейшин избирается всеобщим голосованием. Старейшина — почетное, пожизненное звание. Собирается Совет только в связи с чрезвычайными ситуациями и, вместе с Королевой, решает те вопросы, которые касаются благополучия всей расы. Личная свобода ограничена только вопросами морали и традиций, а так, я сам выбираю, слушаться ли мне моего Учителя или моего командира.

— А какие запреты накладывает ваша мораль? И какое бывает наказание за их нарушение?

— Главный запрет — нельзя убить эльфа! Ну, а наказание за проступки — общественное порицание. С наказанным, демонстративно никто не общается. Это очень трудно, чувствовать себя изгоем. Наказание длится до тех пор, пока наказанный не осознал свою вину.

— Но как это узнать, ведь он может притвориться раскаявшимся?

— Для этого есть сильные ментальные маги. Если раскаянье искреннее, эльф охотно соглашается на проверку, а если не соглашается, значит, не будет прощен.

— Фу-у-ух… ладно, — выдохнула я. — Поняла, у вас нет смертной казни и изгнания, которое, фактически, будет ей равносильно.

Он даже подпрыгнул на моей кровати от этих слов и возмущенно выкрикнул:

— Конечно, нет! Какая такая смертная казнь?! Нас и так мало! Поэтому мы терпимы и миролюбивы.

— Успокойся, это очень хорошо, что нет казни. Но, позволь усомниться в вашем миролюбии. Эльфа убить нельзя. А орка? А гнома?

— Ну, ты сравнила! Они внешние потенциальные или реальные враги. Но внутренних-то противоречий у нас нет!

— И в это трудно поверить, — скептически возразила я. — У вас что, полностью отсутствует инстинкт собственника, когда кто-то покушается на то, что принадлежит тебе? Неужели никогда не возникает конфликта интересов между мужчинами за женщину, оружие, добычу на охоте?

— Ну, всякое бывает, хотя и очень редко, — неохотно признал он.

— И как, в таком случае решаются разногласия?

— Отношения, между мужчинами, выясняются поединком. Конечно, не магическим, это смертельно опасно, а либо на мечах, либо обычной дракой, но, в любом случае, до первой крови. Что касается женщин, то они драться не будут, у них другие методы. Женщины умеют проявить коварство и выставить соперницу в неприглядном свете.

— Ясно. Это больше похоже на правду. Теперь, расскажи о деньгах, — затронула я новую тему.

— Деньги существуют в виде золотых и серебряных монет. В одном золотом сто серебреников. Огромные запасы монет остались нам в наследство от Древних и хранятся в неприкосновенности, в подвалах Королевской Сокровищницы. А сколько наличных денег должно быть в обороте, чтобы финансовая система была стабильной, подсчитывают специалисты во главе с Королевским Казначеем и уведомляют Королеву. Теперь, о том, как заработать деньги. Каждый старается добыть, вырастить или создать что-то полезное или красивое, что можно продать. Или оказать услугу, за которую с тобой расплатятся. Например, управлять ездовыми животными могут только те, у кого есть хотя бы слабый Ментальный Дар, позволяющий воздействовать на мозг животных. Таким Даром обладают не все, и у кого его нет, могут оплатить эту услугу погонщику ездового ящера. Одна десятая часть всех заработков, в виде налога, отдается на общественные нужды. На эти деньги содержатся Королева, королевские службы, воины Дозора и воины охранники городов.

— А мужчины и женщины могут одинаково учиться и трудиться?

— Да, только воинами женщины не бывают. Запрета вроде как нет, но мы не можем ими так рисковать. Большинство женщин предпочитают не работать. Но те из них, у которых есть полезный Дар, используют его на благо окружающих, получая за это оплату. Ведь нас так мало, особенно эльфов с Даром, что мы не можем себе позволить его игнорировать.

— А ты можешь воздействовать на животных и управлять ими? — с любопытством спросила я.

— Нет, у меня нет Ментального Дара. Так, хватит болтать, пойдем, поедим и спать, — устало сказал он.

Он поднялся и направился к двери, и тут я заметила, что он не хромает.

— Адаминэль! Стой! Ты что, уже полностью вылечил ногу?! — поразилась я такой скорости реабилитации.

— Исцелил не я, а Пионарэль. Но шрам все-таки остался, — и недовольно поморщившись, добавил, — вот, буду теперь, как дикий орк. Представляешь, они не только все в шрамах от бесконечных войн и поединков друг с другом, но еще и сознательно уродуют свое тело татуировками! А Пионарэль, кстати, очень заинтересовался твоим зельем и твоими лекарскими умениями.

— Дай посмотреть! — я нетерпеливо заерзала на кровати, не сводя глаз с его ноги, не в силах поверить в такое быстрое исцеление.

Он вновь подошел ко мне и задрал штанину. Я увидела на месте раны тонкий красный рубец, который в будущем побелеет и станет практически незаметным. Мне непонятно, как было возможно полностью восстановить иссеченную мышцу. У нас такое повреждение называется «минус ткань» в отличие от опухоли, которая разрастаясь, будет называться «плюс ткань». После заживления, в месте «минус ткани», всегда остается дефект в виде ямки, а здесь, я вижу полноценную икроножную мышцу, как будто из нее не иссекали кусок.

— Это просто чудо! — восхищенно воскликнула я, водя пальцем по его шраму. Он шумно задышал. Я подняла голову и удивленно посмотрела на него, не понимая, что это с ним?

— Еваниэль, ты что, не знаешь, что это возбуждает? — возмущенно пояснил он, правильно поняв мой недоуменный взгляд.

— Ой, извини, я не предполагала, что ты так будешь реагировать, ведь в этом нет ничего особенного, — искренне покаялась я, отдергивая руку.

— Как это, нет ничего особенного? Ты же меня гладила!

— И что, у вас нельзя просто так погладить мужчину, это обязательно воспринимается, как приглашение к сексу?

— Да, и даже больше! У нас мужчина ласкает женщину, а не наоборот!

— Извини, извини, извини! Я же не знала! Обещаю, больше никогда так делать не буду! — заверила я. А ничего себе, девки у них устроились, ведь это получается — игра в одни ворота!

— Нет, можешь делать, мне понравилось… — нелогично возразил он.

— Слушай, давай сменим тему и пойдем на кухню, — сказала я, откинув одеяло и поднимаясь на ноги.

Посмотрев на меня, одетую в его рубашку и сверкающую голыми ногами, он снова запыхтел и возмущенно закричал:

— Ты что, собираешься так ходить? Полуголой?!

— А ты хочешь, что бы я снова надела свой костюм? — в ответ возмутилась я.

— Нет, но я принес тебе одежду, сейчас схожу за ней, — сказал он, намереваясь выйти.

— Адаминэль, — жалобно заскулила я, — давай завтра, а сегодня ты просто не смотри на меня.

— Не могу не смотреть, ты, несмотря ни на что, такая женственная, — прошептал он, разворачиваясь ко мне, охватывая мою фигуру жадным мужским взглядом, особенно долго задержавшимся на груди, и делая шаг навстречу.

— Все, все, иди, а я за тобой, — обеспокоенно сказала я, выставив вперед руки.

Он, со вздохом, опустил глаза, послушно повернулся и пошел вниз. Я за ним.

Во всем доме горел свет. Подойдя ближе, к одному из источников света, я с любопытством обнаружила, что это скопление светящихся насекомых. Они сидели на плоском блюдечке, в которое бала налита какая-то густая жидкость. Увидев мой интерес, Адаминэль объяснил:

— Это светлячки, они активны ночью и слетаются на нектар, достаточно только на минутку вечером приоткрыть окно чтобы их впустить, и утром чтобы выпустить.

Ужин, состоял из яичницы из черепашьих яиц, которые по вкусу напоминали привычные мне куриные, жареной рыбы, каких-то овощей, салата из фруктов и сока. Все очень вкусное. Пока ели, эльф так и норовил дотронуться до меня. То ногу прижмет под столом, то погладит мои пальцы, и даже моих распущенных волос коснулся без заметной брезгливости.

— Еваниэль, как ты ко мне относишься? — задал он неожиданный вопрос.

— Честно? — замялась я.

— Конечно!

— Адаминэль, я счастлива, что именно тебя я встретила первым, в этом незнакомом мне Мире. Ты красивый, обаятельный, привлекательный мужчина. Ты, неожиданно для меня, проявляешь ко мне удивительную доброту и заботу, за что я очень тебе благодарна и испытываю к тебе самые искренние дружеские чувства. Но… несколько раз у меня возникало ощущение, что ты в чем-то меня не то обманываешь, не то что-то не договариваешь, и это обижает. Так что давай, колись, что не так?

Тяжело вздохнув и опустив глаза, он ответил:

— Ты права, была с моей стороны одна уловка. Самому стыдно. Но я пошел на нее потому, что ты мне понравилась. По нашим традициям, жить в доме одинокого мужчины может только одна женщина — жена. Но не волнуйся, поселившись у меня, ты ею не стала, потому что не произнесла на пороге дома ритуальную фразу, что согласна быть хозяйкой в моем доме.

— Что, ритуальная фраза — это и есть весь обряд бракосочетания? — не поверила я.

— Да.

— Ничего так, скромненько…

— А что, лучше, как у орков, сутки подряд пить и жрать целым племенем, а потом устроить драку? — раздраженно спросил он.

— Нет, нет, это гораздо хуже. А скажи, что, теперь, твои соотечественники будут думать, что я твоя жена? Мне, вообще-то, без разницы, а может даже и не плохо, но хотелось бы знать, как себя правильно вести.

— Нет. К сожалению, они будут знать, что ты мне пока не жена, но согласие жить в моем доме расценят, как декларацию о намерениях, очень редкий случай у нас.

— Ага, значит… невеста, — произнесла я это слово на родном языке, — А как они узнают, что не жена?

— Жена — это когда, вместе с совместным проживанием, произошло и слияние. Читающие ауру это заметят по особому свечению, в области живота. И, хоть по твоей ауре, пока что, ничего не видно, зато по моей, все можно понять.

— А брак можно расторгнуть?

— Можно, по желанию одной из сторон. И чаще, это желание возникает у женщины, ведь их так мало, поэтому на них очень большой спрос. Наши женщины не редко меняют мужей, от двух до пяти раз за свою жизнь, в то время как мужчины, в своем большинстве, в лучшем случае, один раз побывали в качестве мужа.

— Значит браки у вас моногамные?

— Да, по традиции семья — это моногамный брак. Когда женщина дает свое согласие на него, она переселяется в дом мужчины. Но некоторые эльфийки предпочитают полигамию. Тогда женщина живет в собственном доме и ее отношения с мужчинами не считаются семейными. Такое же право имеет и мужчина, но оно очень-очень редко реализуется. В общем, у нас свободный выбор, без излишней стыдливости и лицемерия.

— А как же дети? Они остаются с отцом или с матерью в случае развода?

— С матерью, конечно. Разве какая-нибудь эльфийка отпустит от себя своего ребенка?! Но, вообще-то, какая разница!? Лишь бы они рождались! Дети — самая большая душевная боль нашей расы. Они почти не рождаются, не у каждой женщины, за всю ее жизнь, рождается, хотя бы один, ребенок.

— Значит, вы вымираете? — искренне огорчилась я.

— Да.

— Почему?

— Неизвестно.

— Грустно… — посочувствовала я.

— Очень… — тяжело вздохнул он.

— Ладно, давай спать, у нас говорят, что утро вечера мудренее. Вот, завтра, с утра, ты мне, наконец, расскажешь, что это такое ваша магия, — решила я больше не мучить сегодня его, своими нескончаемыми вопросами. Да и самой надо переварить все услышанное.

— А что у вас ее нет? — спросил он недоверчиво.

— Нет, — уверенно подтвердила я. — У нас нет никакой магии.

— Вот это да! Как такое возможно? Скорее всего, вам не дано ею пользоваться, как, например, гномам и оркам, но что бы в мире вообще не было магии, в это невозможно поверить, — возразил он.

— Завтра это обсудим, — пообещала я.

Адаминэль выпросил у меня на ночь «дружеский» поцелуй в щечку, осторожно коснувшись меня губами. Надо же, другая галактика, другая планета, другая раса, а как у всех гуманоидов много общего. Наконец, мы разошлись по разным комнатам и улеглись спать.

Уже засыпая, подумала о том, что, кажется, несмотря на внешние различия, я здесь вполне сексуально привлекательна, судя по реакции Адаминэля. Если это так, то хорошо это или плохо, при таком дефиците женщин?

Первое знакомство с цивилизацией эльфов показало, что жить здесь можно. Войн, вооруженной борьбы за власть, религиозного противостояния и других видов жестокого кровопролития здесь, к счастью, нет. Быт, хоть и очень прост, но достаточно благоустроен.

Теперь, моя главная задача внедриться в их общество, приспособиться, научиться жить самостоятельно и быть максимально независимой. Я человек действия и мне надо найти себе дело по душе и приносить пользу, тем самым приобретя и смысл своего здесь существования, и заинтересованность во мне. Добиться всего этого, наверняка, будет не просто. Но я никогда не искала для себя праздной жизни и легких путей.

* * *

Утром, надев свои уже чистые и сухие трусики, лифчик, шорты и майку, я, счастливая от привычных ощущений, с улыбкой на лице, скатилась на попе по перилам лестницы вниз. Залетев на кухню, обнаружила, что Адаминэль уже хлопочет над приготовлением завтрака.

— Это что, ваша традиционная одежда? — спросил он, пылающим взглядом рассматривая меня.

— Ну… эта одежда пляжная или домашняя. А мы ведь дома, вот я и подумала, что могу ее надеть. Я так скучаю по всему, что связано с моим домом, — грустно улыбнулась я.

— Дома можешь так ходить, — как-то неуверенно сказал он, — мне нравится, хоть и выглядит вызывающе интимно.

— Да не бери в голову, это вопрос привычки. Но ты не отвлекайся, помнишь, наша главная тема сегодня — магия! Постарайся рассказать мне все о ней, в доступной форме.

Он рассказывал мне о магии целый день, с короткими перерывами на то, чтобы каждый мог попить и сходить в туалет. Мы оба устали от этого так, будто из нас выдавили все соки.

Вот, что я из всего этого поняла. Существует в этом мире какая-то энергия, которую эльфы называют Магической Силой, которая, как родник, выходит из земли в определенных местах, называемых Источниками Силы, и рассеивается в эфире. Все эльфы могут эту Силу улавливать и, как бы, закачивать в себя. Из Источника быстрее, из эфира медленнее. Каждый может взять разное ее количество, в зависимости от своего индивидуального размера магического резерва. Чем резерв больше — тем маг сильнее. С помощью этой магической энергии маг может, так или иначе, преобразовывать окружающий мир, но, конечно, не получить что-то из ничего.

Всю магию эльфы условно делят на магию Стихий — это возможность воздействовать на Воздух, Огонь, Воду и Землю, и магию Жизни, которая делится на магию Природы, Целительство, Зельеварение и Ментальную магию.

Каждый эльф владеет магией, это расовая особенность. На бытовом уровне, не требующем существенных преобразований, каждому эльфу доступны практически все виды магии, для этого не нужно иметь большой внутренний резерв и особые способности.

Но есть эльфы, которые обладают большим резервом и особенно одарены в какой-то одной области магии. Это называется Даром. Например — Ментальный Дар, Целительский Дар, Дар Огня или Дар Воздуха. Иногда, встречаются мега одаренные, владеющие несколькими Дарами одновременно, предположим, Ментальным Даром и Целительским. Раньше, изредка, рождались эльфы, одаренные всеми возможными видами магии, таких магов называют Универсалами. Но, среди ныне живущих эльфов, их нет.

Есть маги, которые могут управлять этой силой самопроизвольно, импульсивно, их называют — импульсивники. Им достаточно только захотеть и приложить волевое усилие к выбросу Силы и желаемому преобразованию. Таких магов мало, и они никогда не обладают большим резервом, а значит и не бывают сильными магами. Эльфы считают, что так, их Мир защищает себя от разрушения. Потому что, иначе, будучи еще недостаточно обучены или под влиянием особых стрессовых ситуаций, маги могут, не удержав свою Силу, импульсивно начать разрушать все вокруг. Все остальные маги, их называют — заклинатели, преобразовывают окружающее пространство и предметы с помощью определенных слов и жестов, так называемых заклинаний. И тем, и другим, чтобы управлять магией, надо учиться.

У кого резерв маленький, а значит и Силы мало, вынуждены помогать себе физическими усилиями. Например, очищая с помощью стихии Воздуха одежду — ее желательно встряхнуть; ускоряя рост растения магией Природы — его лучше полить водой; при лечении раны Целительской магией, вначале, рану лучше промыть, очищая от грязи. Видимо, в связи с вырождением расы, сильных магов рождается все меньше, и все больше приходится пользоваться обычными возможностями ума и тела.

Несколько особняком стоит магия, которая воздействует не на окружающий мир, а на разум — Ментальная магия. Она считается потенциально особо опасной. Ментальная магия позволяет читать чужие мысли и внушать нужные. Правда, установив Ментальный щит, можно защититься. Ментальное внушение тем слабее и держится тем короче, чем больше внушение противоречит установкам личности того, кому пытаются что-то внушить. Например, внушить эльфу — убить эльфа — невозможно. Считается крайне неэтичным ментально сканировать эльфа без его согласия, но иногда это правило нарушается. Слабые менталисты могут воздействовать только на животных, чей мозг примитивен.

Вычерпанный до дна магический резерв, вызывает физическую и психическую слабость, вплоть до потери сознания. Если резерв полный, около Источника Силы долго находиться нельзя, иначе возникнет перевозбуждение, сопровождающееся эйфорией и неадекватным поведением. Ну, и последнее. Чтобы у ребенка максимально пробудились магические способности, его, в младенчестве, самое позднее до трех лет, надо окунуть в Источник Силы. Таких источников, на материке эльфов — три, и все они находятся под водой Озер.

Все эти сведения заставили меня задуматься, а что же со мной произошло, когда я, оказавшись здесь, сняла шлем и надолго потеряла сознание, а потом еще и купалась в Озере с Источником Силы. Неужели и во мне, теперь, есть резерв Силы и способность владеть этой их магией? С натяжкой, конечно, но все же, меня можно считать новорожденной в этом Мире.

— А что такое артефакт, ведь ты упоминал Артефакт Власти, это тоже что-то магическое?

— Да, но этот вид магии нами утерян. Правда, им, вроде бы, владеют гномы. А теперь, твоя очередь рассказать, как же в твоем мире достигли таких ошеломляющих результатов, как хождение между мирами, если у вас нет магии? — недоверчиво спросил Адаминэль.

— Видишь ли, мы тоже пользуемся различными Силами, которые называем Энергией. Только мы не накапливаем их в себе и не пропускаем через себя, это несовместимо с жизнью. Мы направляем эту энергию по наружным каналам к нужным нам приборам, по-вашему, наверно, артефактам, которые выполняют ту или иную работу. Например охлаждают, нагревают, стирают, моют, создают пищу или целебные зелья, передвигают тяжести, летают и так далее. Мы пользуемся многими видами энергий: электрической, электромагнитной, ядерной, термоядерной, химической, световой и другими. Я думаю, что вы не обнаружили их у себя потому, что вам все заменила магия, и у вас не было необходимости искать другие источники Силы.

— Как-то неприятно осознавать себя таким ограниченным, ужасно бьет по самолюбию! — сокрушенно заметил эльф.

— Нет, нет, ты не должен это так воспринимать — горячо возразила я. — В каждом явлении есть свои преимущества и недостатки, как мы говорим «свои плюсы и свои минусы». Возможно, именно благодаря магии вы так долго живете, а наши Силы вредны для живого и поэтому срок нашей жизни так короток. Согласись, долгая жизнь это не маленькое преимущество.

— Согласен. Умеешь ты утешить, — довольно улыбнулся Адаминэль.

— Ладно, давай на сегодня уже заканчивать мое просвещение. Завтра трудный день и полный волнений. Но, прежде чем мы ляжем спать, пожалуйста, сделай мне расческу и шпильки для волос, я тебе подробно объясню, что это такое. Хотелось бы, чтобы мои волосы выглядели привлекательно, — и с тяжелым вздохом, я огорченно прошептала себе под нос, — хоть это, наверное, и невозможно для вас.

Утром следующего дня я задалась извечным женским вопросом — что надеть? Боевой костюм или, раздобытые для меня Адаминэлем, шелковые рубашку и штаны симпатичного сливочного цвета и мягкие, короткие сапожки, сшитые из кожи рептилии. Решила, что все-таки, эльфийский костюм. Не надо их шокировать облитыми формами тела и отсутствием ауры. Вряд ли меня захотят убить в первый же день, так что свой костюм оставлю в доме Адаминэля.

Белье надела свое, так как выяснилось, что лифчиков у местных женщин нет, у них грудь крепкая и маленькая, и трусы здесь не носят. Костюм, как объяснил Адаминэль, он мне укоротил у мастера-портного, потому что, их женщины выше меня ростом. Оделась, посмотрела на себя в зеркало и невольно поморщилась. Укоротить-то укоротили, а расставить в груди и попе никто не догадался. Ладно, сделаем рубашку навыпуск и попу прикроем, а вот с обтянутой грудью так, что того гляди пуговицы отлетят, ничего не сделаешь. Но тут мне в голову пришла спасительная мысль, надеть под рубашку мою майку, а рубашку вовсе не застегивать. Вновь взглянув в зеркало, я осталась довольна. Кожаные сапожки оказались чуть великоваты и узковаты. Ничего, потерплю, они мягкие, быстро разносятся.

Вчера вечером Адаминэль сделал мне расческу из местного каучука, эльфы называют его эластик, он в больших количествах используется и в быту, и как шины для колес. Придав вручную расческе нужную форму, Адаминэль, с помощью магии, моментально сделал ее твердой, напоминающей упругую пластмассу. Шпильки согнул из готовой серебряной проволоки, пообещав, что когда будет время, сделает все гораздо красивее.

Расчесав волосы, я заплела их в косу, уложила на голове короной, закрепив шпильками, и спустилась вниз, как всегда съехав по перилам.

Адаминэль меня уже ждал.

— Красиво ты уложила волосы, они смотрятся, как украшение на голове и, вообще, чем больше на тебя смотришь, тем все более привлекательной ты кажешься… — задумчиво констатировал он. — Ну, что, волнуешься?

— Очень! Вдруг я буду вызывать только неприязнь, окажусь бесполезной для вас, не найду способ зарабатывать деньги. Что тогда делать? — От такой перспективы слезы навернулись на глаза, но я мысленно приказала себе — «Не плакать! Я сильная! Безвыходных ситуаций не бывает, в конце концов, здесь есть еще орки и гномы».

Адаминэль приблизился, одной рукой обнял за талию, другой вытер мне скатившиеся две слезинки, нежно и безвинно коснулся моих губ своими губами и, успокаивая, зашептал:

— Даже если так случится, я всегда буду рядом с тобой, и денег заработаю достаточно для двоих.

От его слов волна признательности накрыла меня. Вспомнился Петя, мой парень на Земле, поддержку которого я всегда так ценила, теперь есть рядом Адаминэль. Я не одна. Да и сумею я, не быть обузой. Напряжение стало спадать, не надо спешить с выводами, может быть, все разрешится благополучно.

— Не волнуйся, — после поцелуя, сказал Адаминэль. — Тебе, перед сегодняшней встречей, надо знать следующее — поскольку ни чьих имен ты пока не знаешь, вежливое обращение к Королеве — миледи, к женщине — леди, к мужчине — лорд. Приветствуешь малознакомых кивком головы. Хочешь выразить особое уважение — легкий поклон. Приветствуешь с большого расстояния — приподнятая рука с открытой ладонью.

— У вас есть вежливое обращение на Вы? — уточнила я.

— Как это?

— Все понятно, вопрос снимается. А есть родовое имя?

— Нет, род не имеет значения, важно, что лично ты, как индивидуальность, из себя представляешь. Но полное имя включает в себя указание на место рождения. Вот я, например, родился в Асмероне и мое полное имя Адаминэль Асмерон, а вот, например, Эдмунизэль родился в Лангосе и теперь, где бы он ни жил, его полное имя Эдмунизэль Лангос.

Выйдя из калитки сада на улицу, первое, что я увидела, двух страстно целующихся лысых мужиков!

— Ой! — вскрикнула я от неожиданности, — а что, у вас все мужчины поддерживают гомосексуальные отношения?

— Не все, но это не редкость. Кому-то не досталась женщина, а кто-то изначально предпочитает такую любовь, считая, что мужчина лучше понимает тебя, более верный, надежный друг и партнер, который не так капризен, и с ним гораздо легче найти общий язык и общие интересы, — спокойно воспринимая происходящее, объяснил Адаминэль.

Увидев нас, «надежные партнеры» отлипли друг от друга и во все глаза уставились на меня. Хоть лица их были невозмутимы, я чувствовала их любопытство, высокомерное презрение и даже брезгливость. Ну, и ладно, они же пока меня совсем не знают.

То ли было время разгара активности эльфов, то ли «сарафанное радио» разнесло весть о моем появлении и любопытство выгнало их из домов, но Центральная улица, по которой мы шли, просто кишила местными жителями, глазеющими на меня. Я, без стеснения, отвечала им тем же.

Трудно с непривычки увидеть индивидуальные особенности, поэтому внешне все эльфы показались мне на одно лицо и похожими на Адаминэля. Высокие, худощавые, гибкие, пластичные, стремительные. Изумительная кожа, светлая, сияющая, даже на вид кажущаяся шелковистой и гладкой, без каких-либо дефектов, морщин, шрамов, пятен, родинок. Округлая форма головы, без каких-либо вмятин, выступов, складок, соразмерная с пропорциями тела. Уши вытянутые, носы аккуратные, глаза большие, различных оттенков яркого фиолетового цвета. Лица правильные, гармоничные, идеально симметричные. Губы узкие, и это, на мой взгляд, единственный недостаток, нарушающий нечеловеческую красоту их лиц. Эта красота не была излишне экспрессивной, несмотря на яркий цвет глаз, губ и розоватые оттенки на лице, но завораживала так, что взгляд отвести невозможно, хотелось смотреть и смотреть.

Обратила внимание, что детей на улице нет, и не сразу смогла понять, чем женщины отличаются от мужчин. Потом сообразила — у женщин одежда светлая, у мужчин — темная. Хотя, в целом, одежда унисекс, на тех и других надеты рубашки и штаны одинакового покроя. Но это цветовое различие в одежде помогло разглядеть, что женщины немного ниже ростом и более изящные, хрупкие. В отличие от моих крутых изгибов, их талия, грудь и попа слабо выражены, руки и ноги худые и длинные, у нас такую фигуру назвали бы подростковой.

Все обращенные на меня взгляды были полны брезгливого любопытства и надменного превосходства. Неприятно. Пожалуй, я вчера поспешила с выводами о своей женской привлекательности, возможно, Адаминэль здесь единственное исключение в этом вопросе.

Большое впечатление на меня произвели и редкие, но разнообразные экипажи, едущие по улице в обе стороны. Эти транспортные средства передвигали ящеры всевозможных размеров и расцветок.

— Адаминэль, а зачем вам повозки? — негромко спросила я, идя с ним рядом по тротуару. — Ваш город невелик, и его можно обойти пешком, а за пределами города никто не ездит. Ведь, за целый день, что мы с тобой шли по дороге Древних, нам так никто и не встретился.

— Они используются для перевозки грузов, и эльфов на большие расстояния, в том числе, в те пять других городов, о которых, я тебе рассказывал. А дорога, по которой мы шли, ведет к пустынному берегу Океана и по ней, действительно, редко кто ездит. Ну, и еще, повозка это вопрос престижа.

— А что случилось с остальными городами? — уточнила я.

— Заброшены, нет столько жителей. Даже здесь, в столице, много пустующих домов, — уныло вздохнул он.

— Сколько же вас всего?

— Очень мало, около ста тысяч.

— Но, это же катастрофа! — не удержалась я от удивленного восклицания, шокированная услышанным. Как-то не поняла я сразу, что дело до такой степени плохо. Не удивительно, что они вздыхают о своих Древних, удивительно то, что сумели сберечь хотя бы остатки своей цивилизации. Наверное, это удается только благодаря их магии, которая не требует высоких технологий, сохранить которые такой численностью невозможно.

— Да, — невесело согласился он.

Когда мы, свернув с улицы, и пройдя через какой-то парк, подошли к зданию Королевской Резиденции, я застыла от восторга. Такого красивого здания я еще не видела. В отличие от остальных, оно было существенно больше и имело три этажа. Центральный фасад украшали колонны, а вход — парные каменные вазоны с шапками красных цветов. Такие же цветы густо увивали открытую галерею, шедшую по периметру всего второго этажа. Окна третьего этажа представляли собой панорамные застекленные эркеры. Крыша покрыта очень крупной чешуей какого-то животного и переливается, под лучами солнц, всеми оттенками перламутра.

Адаминэль подтолкнул меня в спину, прервав мое восторженное любование. Мы, войдя в высокие двухстворчатые двери, оказались в огромном, залитым солнечным светом холле, занимающим всю площадь первого этажа, с окнами от пола до потолка.

Навстречу нам вышла эльфийка. Мой чувствительный слух как будто приласкали, так мелодичен и красив был ее голос, она буквально пропела:

— Адаминэль, тебе не позволено зайти в Зал Совета со своей спутницей, подожди здесь. А ты, — перевела она надменный взгляд больших светло-фиолетовых глаз на меня, — следуй за мной.

Адаминэль, державший меня за руку, сжал пальца в жесте поддержки, и отпустив мою ладонь, отступил на шаг.

По центральной, широкой, деревянной лестнице, огороженной с двух сторон красивыми, причудливой формы, резными балясинами с перилами, мы, с эльфийкой, поднялись на второй этаж. В небольшом холле было две двери напротив друг друга. Открыв левую дверь, эльфийка пропустила меня вперед.

От волнения сердце громко застучало в груди. Вот, сейчас и решится, стану ли я частичкой их народа или нет.

В центре большого зала, за круглым столом, в мягких креслах, сидели одиннадцать эльфов. Я слегка поклонилась и застыла у дверей. Эльфы встретили меня внимательными взглядами на холодных, совсем не дружелюбных лицах.

Ничего не происходило, меня никак не приветствовали, не предложили пройти и присесть, все молчали. Игра в гляделки продолжалась минут пять, усиливая мое волнение и рождая внутренний протест. За это время я решила, что если они будут агрессивны или будут меня унижать, я уйду, и буду искать себе другое место в этом Мире. Но, к моему облегчению, женщина с обручем на голове, наверно это и есть Королева, прервав мучительно долгое молчание, звонким, певучим голосом произнесла:

— Приветствуем тебя, Еваниэль, в нашем доме. Присаживайся, — и указала на неудобный жесткий стул, хотя, я еще в доме Адаминэля обратила внимание на то, что эльфы пользуются креслами, у которых и сиденья, и спинка, и подлокотники мягкие, и это еще один дополнительный маленький штрих к их менталитету. Стул, стоящий на значительном удалении от стола, за которым сидели эльфы, как бы подчеркивал наше неравенство.

Ну, что ж, вы уже знаете о моей беде. И если не обладаете гостеприимством и сочувствием, обойдусь! Я собрала все силы и волю в кулак, не позволяя пробиться наружу моим опасениям, тревогам, волнениям, неуверенности, мучительному чувству одиночества и своей здесь чуждости. Села, приняв расслабленную позу, закинув ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя отсутствие страха, независимость и чувство собственного достоинства. Хотите играть в такие игры, пожалуйста, буду вести себя аналогично.

Все так же молча, мы рассматривали друг друга. Четыре женщины, семь мужчин. Хоть Адаминэль назвал их «старыми маразматиками», все выглядят одинаково молодо, красивые, а к их лысым головам я уже привыкла. Выражения лиц холодные, надменные, сосредоточенные, никаких их мыслей и чувств не ощущаю, наверное, у всех ментальные щиты стоят.

А затем, так мне и не представившись, они начали перекрестный допрос, по-другому не скажешь. Как я сюда попала? Что этому предшествовало? Где находится мой мир? Кто его населяет? Сколько нас? Каков уровень развития моей цивилизации? Есть ли шанс, что вслед за мной придут другие? И так далее. Затем последовали вопросы личного характера. Кто я? Кто родители? Сколько мне лет? Чему обучалась? Чем занималась? И тому подобное. Потом затронули, видимо больной для них, вопрос физиологии и особенностей размножения моей расы.

За это время несколько раз возникало чувство щекотки в голове. Но мне некогда было сосредотачиваться на посторонних предметах, как советовал поступать в таких случаях Адаминэль. Поэтому я мысленно отмахивалась от этого чувства, как отмахнулась бы от навязчивого комара, и эта щекотка, в тот же миг, пропадала. Может мое сопротивление их ментальному сканированию и усилит их настороженность, но я не хочу перед ними оказаться душевно обнаженной, да и некоторые мои секреты им знать ни к чему.

Они продержали меня без воды и еды до глубокой ночи. Под конец, отвечая на их вопросы, я уже хрипела пересохшим горлом, а они как будто этого не замечали. Вот холодные, бессердечные сволочи! Неужели Адаминэль единственное исключение?

Это длительное общение с одиннадцатью эльфами очень многое мне дало и научило выделять их индивидуальные особенности. Они уже не казались мне все на одно лицо. Для себя я выделила Королеву, еще одну женщину и двух мужчин. Эти четверо отнеслись ко мне чуть более доброжелательно. Еще, двух мужчин, которые особенно подчеркивали свое брезгливое презрение ко мне. Один мужчина, удивил меня тем, что за все это время не задал мне ни одного вопроса, ни разу не отвел от меня взгляда, и его я хоть как-то чувствовала, отмечая направленное на меня постоянное, напряженное внимание. Не знаю, как воспринимают его сами эльфы, но меня он поразил более мужественной внешностью и своей запредельной красотой, отличавшей его, даже на фоне своих миловидных соотечественников. Оставшихся двух женщин и двух мужчин я никак для себя не отметила.

— Спасибо, Еваниэль, ты можешь идти, — равнодушно сказала Королева, когда их многочисленные вопросы, наконец, иссякли.

Несмотря на нечеловеческую усталость, обида и злость ярко вспыхнули в моей душе. Ну, нет, так дело не пойдет! Буду общаться с вами только не паритетных началах! Иначе, больше вы от меня ничего не добьетесь!

— Извините, но теперь моя очередь задавать вопросы, — распрямив уставшую спину, уверенно возразила я охрипшим голосом, обведя их всех требовательным взглядом.

Их сдержанная холодность и непроницаемость дали трещину. На лицах «тех двух» обнажился злобный оскал. Лица остальных удивленно вытянулись. И только у «того одного» красавца, черт возьми, как трудно без имен, даже не представились, гады, ни один мускул не дрогнул на лице, только зрачки расширились.

— Уважаемые миледи, леди и лорды, я хотела бы знать, дадите ли вы мне возможность жить в вашем городе, и если да, то на каких условиях? Буду ли я полноправным членом вашего общества? Могу ли я самостоятельно решать свои проблемы так, как считаю нужным? В том числе, зарабатывать деньги, нанять учителя, приобрести дом? И, может быть, вы подскажете, как это лучше сделать?

После длительной паузы, во время которой все сверлили меня недобрыми взглядами, соизволила ответить Королева, на лице которой я сумела уловить недовольную тень:

— Мы заинтересованы в том, чтобы ты жила с нами. Многие твои знания будут для нас интересны и полезны. Но, по нашим представлениям, ты еще ребенок и аура у тебя соответствующая, так что, тебе нужен опекун. Он и должен решать все твои проблемы от содержания, до поиска Учителей, если посчитает это нужным. Работать ты, пока, не можешь, как и распоряжаться собой. Кто будет твоим опекуном, мы решим позже, когда немного лучше узнаем тебя и твои возможности. Адаминэль настойчиво просил назначить его твоим опекуном, да и ты выбрала его дом, но он сам еще очень молод и у нас есть сомнения, что он справится с этой ответственной ролью. До принятия решения мы дадим тебе месяц, то есть пятьдесят дней, чтобы ты могла немного освоиться, приглядеться к нам, а мы к тебе. На все это время ты, временно, останешься в доме Адаминэля.

— То есть, о равноправии речь не идет? — все же, уточнила я.

— Нет. Это все на сегодня, — и легкий кивок головы, означающий прощание.

Ладно, не буду их больше злить, похоже, для этого у меня еще есть время впереди.

— До свидания, — кивнула всем сразу. Вышла.

Голова гудит от пережитого напряжения, урагана чувств и мыслей. Но сейчас надо все выбросить из головы, завтра, на свежую голову, подумаю обо всем, что я сегодня видела и слышала.

Коридор и лестницу освещают светлячки. Зачем, если у всех есть ночное зрение? Может для красоты? Спустилась вниз и оказалась в объятиях Адаминэля. Он чмокнул меня в нос и с беспокойством спросил:

— Я так волновался, почему так долго?

— Идем домой, а? Я очень устала, больше уже не могу говорить, горло пересохло и болит.

— Ответь хотя бы, ты им понравилась? — с тревогой спросил он.

— Нет.

— Но они оставят тебя у нас, в Лесу? — разволновался Адаминэль.

— Да.

— А оставят со мной? — с не меньшим волнением.

— Не знаю. Скорей всего нет.

Когда, в темноте, мы пришли домой, не встретив никого на своем пути, видать эльфы устали дожидаться мой выход, хотелось только пить, пить, пить, есть, в туалет и спать. Выполнив все свои насущные желания, я рухнула на кровать. Уже засыпая, подумала, что все не плохо, я ведь и не рассчитывала, что меня здесь встретят с распростертыми объятиями, а свое место, под их солнцами, я еще успею отвоевать.

Утром, привычно скатившись по перилам вниз, первый вопрос, который я задала Адаминэлю:

— Где же ваша пресловутая личная свобода, если я сама не могу выбрать себе опекуна и учителя?

— На тебя не распространяется личная свобода, ты не эльфийка. Да еще, представляешь интерес и угрозу всему эльфийскому народу.

— Какую еще угрозу?! — прифигела я.

— А вдруг ты неуравновешенная, агрессивная, неадекватная личность и задумала причинить нам вред?

— А зачем?! — усмехнулась я.

— Ты чужая, откуда нам знать, что у тебя в голове. Кстати, тебя ментально читали?

— Да, но, кажется, у них не получилось.

— Тогда, тем более, понятно, что тебя опасаются. Лучше бы ты открыла им свой разум. Все-таки расскажи, что там вчера было? — не в силах больше сдерживать любопытство спросил он.

В процессе своего пересказа, заодно выяснила, что «те четверо», которые отнеслись ко мне неплохо — Королева, ее ближайшая подруга и сильный менталист Хазаруэль, еще Целитель Пионарэль, ну и, старейший и сильнейший маг Зоровадэль. «Те двое», которым я особенно не понравилась — принципиальные поклонники любви между мужчинами. Они пара. Один из них воин с Даром Огня, отвечающий за внутренний порядок в городе — Басонамэль, второй — лучший эльфийский певец, обладающий каким-то особым Ментальным Даром — Грансимэль. И, наконец, «тот один, красавец», что молчал и не сводил с меня глаз — командир воинов, Эдмунизэль. Из оставшихся четверых — двое мужчин, Королевский Казначей и Смотритель дорог, две женщины — Хранительница Эльфийской Библиотеки и Координатор по связям с другими городами.

— А теперь объясни, чем мне грозит отсутствие равных прав, ведь, вроде бы, рабства у вас нет?

— Что мы, орки что ли?! Конечно, рабства нет! — возмутился Адаминэль. — Но если эльфа нельзя убить, ни при каких обстоятельствах, то представителей других рас, в том числе и тебя, может убить любой, и за это ему ничего не будет. А если ты убьешь эльфа, даже с целью самообороны, тебя тут же казнят.

— Слушай, может тогда мне лучше, не теряя времени, убраться отсюда? — серьезно задумалась я.

— Не бойся, я буду защищать тебя, — с жаром заверил Адаминэль, порывисто сжав мои ладони в своих.

— Ладно, посмотрим, — ответила я, решив, что пока, надо осмотреться, а потом уже делать выводы и принимать решения, и на это у меня есть месяц, то есть пятьдесят дней.

Мы стали обсуждать, как проведем это время, отпущенной мне относительной свободы. Я хотела всего и сразу. И новой одежды. И физических тренировок. И научиться стрелять из лука. И продемонстрировать свои неплохие умения метать ножи. И разобраться со своими новыми возможностями. И поучиться бытовой магии, раз моя аура говорит, что это возможно. И сходить на охоту, попутно узнав, кого тут можно есть, а кого опасаться. И понять, чем же полезным я могу тут заниматься. И познакомиться с другими эльфами, если хоть кто-нибудь пойдет со мной на контакт. И многое другое.

Адаминэль пригасил мой энтузиазм, заявив, что за такой короткий срок все мои пожелания выполнить невозможно, но обнадежил, что будем стараться.