Охота за «Кротом»

Тучи сгущаются

Май — самый дождливый месяц в Бангкоке. С него, собственно, в стране начинается сезон дождей, который может длиться 6–8 месяцев. Сейчас такой сезон в самом разгаре. Питер Николс уже давно привык к меняющейся погоде, когда идут чередой солнечные и дождливые дни; он умеет выносить и удушающую жару, и муссонную влагу Индийского океана. Сейчас, впрочем, его мысли были заняты не капризной погодой. Вашингтон и он сам в резидентуре ЦРУ в Бангкоке затеяли крупную игру с выгодными ставками. Главный приз в этой игре — вербовка советского разведчика. Ибо, получив очередную телеграмму из Лэнгли, Питер Николс уже не сомневался, с кем имеет дело в лице русского вице-консула.

Была ли вербовка советского разведчика рискованной авантюрой? Ведь многие в Лэнгли с опаской относились к тем русским, которые соглашались на сотрудничество с американской разведкой, считая таких «доброжелателей» чуть ли не поголовно подставами КГБ. Да и возможно ли заставить русского разведчика работать на ЦРУ? Нет, Питер Николс так не думал, у него было собственное мнение и свой опыт, пусть и небольшой. Если бы кто-то назвал его авантюристом, он бы недоуменно пожал плечами. Авантюристы живут порывом, риск для них — дело привычное. Он же — расчетлив и деловит, действует по плану. Все остальное — интеллигентские сантименты. То, чем он занимается, готовя вербовку русского вице-консула, — это комбинация, оперативная работа высокой квалификации. Да и риск здесь минимален. Он, Питер Николс, не собирается приобретать «кота в мешке» — будет тщательная проверка, будет обязательное закрепление вербуемого агента той информацией, которую от него потребуют. Люди оценивались резидентом ЦРУ в Бангкоке, как фигуры на шахматной доске — одних можно было убрать ценой гамбита, других изящной хитростью или применением силы.

В своем уютном кабинете в здании посольства на Вайерлес-роуд резидент ЦРУ принялся читать полученную телеграмму из Вашингтона:

«Ваш план в целом одобряем. Не обольщайтесь критикой вашим новым контактом действий Советов в Афганистане. Всеми силами попытайтесь добыть сведения, которые его компрометируют. Проверьте его реакцию на ваше действительное положение, если, как вы считаете, оно ему известно. Мы посылаем вам некоторую информацию по вопросам, которые его интересуют. Постарайтесь максимально использовать ее для укрепления отношений с объектом. Напоминаем, что, по нашему мнению, ваш контакт — сотрудник советской разведки КГБ. Так считают наши аналитики и некоторые информаторы из числа перебежчиков. Будьте осторожны, но проявляйте решительность. Джеймс Вулрич».

Питер Николс откинулся назад в своем удобном кресле. Тихое журчание мощного кондиционера немного расслабляло, мешало сосредоточиться. Он встал и неторопливо прошелся по кабинету, обдумывая очередные ходы сложной игры.

Вилла на окраине Бангкока

Роскошная вилла в окрестностях столицы с большим садом — гордость шефа резидентуры Центрального разведывательного управления. Сегодня в редкий для Бангкока в это время года погожий день он с нетерпением ждал гостя. Жены Питера Николса не было на вилле — она отправилась к приятельнице. Слуг отпустили — предосторожность не помешает. Опасны не столько службы безопасности Таиланда, сколько приходится считаться с тем, что в сантибане могут оказаться информаторы КГБ.

Николс упругой походкой спортсмена прохаживался по саду. На столике в садовой беседке — батарея бутылок с крепкими напитками и соками, обилие фруктов и закусок. Гостеприимные хозяева заранее позаботились о госте. В таком деле скупиться не следует.

Плахов как всегда аккуратен. В точно назначенное время его автомашина появилась у виллы. Любезный хозяин — у ворот. Он с удовольствием показывал Плахову дом и сад. На вилле Питера Николса было много диковинных, необычных для северянина Плахова деревьев и кустарников — фикусы, тиковое, камфарное и хинное дерево, манго и пальмы. В саду — большие цветы, издающие дурманящий аромат. В воздухе — огромные, яркой окраски, бабочки.

— Рад видеть вас у себя. Ведь вы у меня в гостях впервые, — резидент ЦРУ знал, как начать разговор с любым собеседником, — миссис Николс приносит извинения за свое отсутствие. Она уже давно назначила встречу с друзьями, и ее невозможно отменить. Но она, кажется, все нам приготовила.

Широким жестом Николс пригласил гостя в беседку, чтобы продолжить разговор по существу того дела, которое привело советского разведчика в дом к резиденту ЦРУ. Но гость и хозяин не торопились — оба с наслаждением потягивали приятный охлажденный сок. И почти не притрагивались к крепким напиткам — жарко и влажно, да и важно сохранить трезвость мыслей. Оба были без пиджаков, в рубашках с коротким рукавом, без галстуков, обязательного атрибута на приемах и официальных раутах. Душно.

— Сожалею, Лео, что не смог пригласить вас пораньше. Просто у меня еще не было всех материалов по проблеме, которая вас заинтересовала. Теперь мне удалось кое-что получить. Я уверен, что вы будете довольны. Вы оказались правы в том, что «золотой треугольник» — они иногда называют себя «Триадой» — намерен проложить дорогу через Афганистан и Таджикистан в Европу. У меня есть информатор в «Триаде». Он сообщил мне, когда и какими путями их люди намерены проникнуть в Советский Союз, чтобы потом перебраться в Восточную и Западную Европу. У них большие надежды на ваши рынки.

Плахов с огромным интересом слушал Николса. А тот не спеша взял со столика лежащий там конверт и, вручая его русскому, вновь широко улыбнулся. Плахов так же неторопливо упрятал полученный конверт в карман рубашки и для надежности застегнул его на пуговичку.

— Посмотрю дома, — как бы извиняясь перед хозяином за такую невнимательность к «подарку», сказал Плахов и тут же рассыпался в благодарности. — Я вам очень признателен, Питер. Вы действительно оказали мне большую услугу. Мне бы хотелось чем-нибудь быть вам полезным. Не знаю только, чем можно услужить такому влиятельному и состоятельному человеку.

Плахов довольно смеется. Дежурная благодарность собеседника, казалось, позабавила американца.

— Не смейтесь, Лео. Богатство — дело наживное. Уверен: у вас есть все возможности для этого. Ловлю вас на слове — может быть, однажды мне и понадобится ваша помощь, как знать

Он тоже улыбнулся своей шутке, пряча за ней серьезность, какую вложил в эту свою фразу.

— Во всяком случае, я ваш должник, Питер, — Плахов тактично не заметил многозначительности слов американского разведчика. — Вы же знаете, долги у нас принято возвращать.

— Я не очень силен в ваших ярких поговорках, но одну из них почему-то запомнил: долг платежом красен. Однако не будем об этом говорить. Это просто дружеская услуга. Кстати, как ваша супруга? Я давно не вижу ее на приемах. Она здорова?

— Благодарю вас, все в порядке, но она уехала в Москву. Знаете, кое-какие проблемы с нашей дочерью — я ведь вам о ней рассказывал. Надо помочь матери жены, которая ее опекает. К тому же, такое душное, влажное и жаркое лето. У нас это уже традиция — отправлять семьи на какое-то время домой. Думаю, что скоро она вернется в Бангкок. Так что оставшийся срок командировки, наверное, год с небольшим, мне не придется проводить холостяком. А пока — вот видите — «соломенный вдовец», как у вас говорят.

Плахов решил блеснуть знанием английских выражений.

Николс засмеялся, но неожиданно для собеседника сменил тему разговора.

— Вас не смущает ведомство, с которым я связан? Я почему-то уверен, что вам об этом известно. Вы ведь как-то сами мне намекали на это, не так ли? У вас в стране, насколько я знаю, крайне негативно относятся к Центральному разведывательному управлению. Я не собираюсь так уж распространяться о достоинствах моей организации, но поверьте, она в целом делает доброе дело. Вот ведь помогаем в ам… Какими бы ни были разногласия между нашими странами, не следует их преувеличивать. Они не должны мешать деловому сотрудничеству. Может быть, мы с вами покажем пример в этом деле.

Плахова немного смутил такой поворот разговора, он не ожидал, что американец будет так откровенен. А тот напористо и явно не случайно продолжил тему.

— Знаете, Лео, иногда мне кажется, что вы и сами принадлежите к родственному ведомству. Ведь простые дипломаты проблемами наркотиков не занимаются. Или я ошибаюсь?

Вице-консул был несколько сбит с толку, но быстро взял себя в руки. Все происходящее он, правда, пытался отнести на счет открытого характера американца и пока еще не вполне догадывался, к чему он затеял этот игривый разговор. Плахов тем не менее решил не уклоняться от щекотливой темы:

— Откровенность за откровенность. Я предполагал ваш тайный статус. Если честно, потому и обратился прямо к вам за содействием. Возможно, было бы целесообразнее найти представителя Ди-И-Эй. Я попытался поймать его в Бангкоке, и все безуспешно. То отвечают, что его нет в городе, то вышел и неизвестно, когда вернется, то уехал куда-то по делам. Однажды удалось с ним поговорить по телефону. У меня сложилось впечатление, что он просто испугался встретиться с русским. Очень засекреченная фигура. И всегда какие-то отговорки. Ну, да бог с ним! Я рад, что не ошибся в том, что обратился к вам и получил вашу помощь в таком деликатном деле. По-человечески очень вам признателен, Питер.

Николс с трудом сдерживал ухмылку. Если бы этот русский узнал, как ему пришлось уговаривать представителя Ди-И-Эй разыграть подобный спектакль!

Плахов ничего не заметил и поборол в себе минутное смущение. Признание Питера Николса его хоть и обескуражило поначалу, но теперь уже не удивляло. Он посчитал это неожиданное признание результатом своих собственных трудов. С радостным удовлетворением он уже набрасывал в уме текст телеграммы в Ясенево.

Самоуверенность и самолюбование — не самые сильные черты характера Льва Михайловича Плахова. Они еще сослужат ему плохую службу.

Встреча на вилле Николса шла к завершению. Гость поднялся с места.

— Прошу прошения, Питер, мне пора откланяться. У меня гости из Москвы и я хочу показать им местные достопримечательности. Город они уже видели, а буддийские храмы произвели на них неизгладимое впечатление. Особенно же известный всему свету Храм Изумрудного Будды — крупнейший в стране религиозный памятник и усыпальница таиландских монархов. Вы ведь знаете, туристы — везде и всегда туристы. Им здесь многое нравится. Никогда бы не подумал, что буддийские Храмы и монастыри не только религиозные центры, но играют столь значительную роль в социальной и экономической жизни населения. А монахи — просто уникальное явление в стране. Сегодня вечером я поведу моих гостей в местный театр-варьете. Знаете, тот роскошный современный театр, с большой претензией на парижские «Мулен Руж» и «Лидо». Зрителей привлекают там искусство и казино. Билеты я уже заказал.

Американец проводил Плахова к выходу из сада и у автомашины, стоящей у самых ворот, любезно с ним простился. Сразу после отъезда автомашины Николс быстро вошел в дом, подошел к телефону и набрал номер.

— Вы, Гарри? Добрый день, это Питер Николс. Сегодня вечером вам, похоже, предстоит небольшая работа. Но сначала проверьте, заказывал ли три билета в варьете мистер Плахов из русского посольства…

Нa другом конце провода — один из хозяев и главный администратор того самого театра-варьете, куда Плахов решил вести своих друзей из Москвы. Николс ждал недолго. Не прошло и минуты, как в трубке снова зазвучал голос администратора.

— Ну, очень хорошо, — проговорил Николс, — русский будет у вас с двумя гостями из России. Вы ведь его запомнили — я вам показывал фотографию. Надо сделать так, как мы договорились. Я думаю, они и сами захотят взглянуть на казино, все же любопытно. Оно ведь тоже под вашим началом. Не так ли? Только заманите русского и дайте немного выиграть. Ну, а потом пусть действуют законы игры. Понимаете? И не забудьте показать его Сэлли. Думаю, это хороший случай. Он у нас временно одинок — жена уехала в Москву. Удачи и до свиданья.

Театр-варьете, казино

и прочие соблазны

В самом центре Бангкока уютно расположился небольшой театр-варьете, гордо носящий наименование национального театра. На здании театра огромные буквы — «Варьете» и «Казино» — непрерывно мигали яркими огоньками, гасли и снова загорались. Призывные надписи высвечивали имена артистов. И еще, как и везде в городе, вездесущая, крикливая реклама призывала местных жителей и иностранных туристов — главным образом! — «посетить, купить, насладиться дарами жизни, обменять валюту».

В столице Таиланда знают великое множество способов законного изъятия денег. Гораздо больше, пожалуй, чем было известно старинным и многим современным авантюристам.

Театр-варьете, претендуя на международный класс, конечно, должен был давать духовную пищу — на его сцене в лучших национальных традициях танцевали и пели именитые местные артисты. Он не шел, впрочем, ни в какое сравнение со множеством низкопробных дискотек, стриптиз-шоу, ночных кабаре и баров, обычных злачных мест, где заезжим туристам (местных жителей туда не заманить!) демонстрировали обнаженных молоденьких девушек и секс по-таиландски.

В иерархии бангкокских развлечений национальный театр (даже вместе с казино!) был рангом намного выше всех этих злачных мест. Он превосходил многие роскошные кафе и рестораны, такие, например, как «Хой Туан Лао», «У Евы», «Сала Данг», «Сильвер Пальм».

Ночная жизнь в Бангкоке полна соблазнов и приключений. Нет, вас не убьют и не ограбят по-гангстерски, но если вы поддадитесь соблазнам, то лишитесь изрядной суммы. Плахов знал цену этой опасной ночной жизни столицы Таиланда — тайной утехи любителей приключений, и был уверен, что его не поймают на «крючок» зазывалы, охотящиеся за каждым иностранцем, да и сами ночные бабочки. Сексуальный бизнес, — как хорошо известно советскому вице-консулу, развился в Бангкоке благодаря все тем же военнослужащим США, наводнявшим город в шестидесятые-семидесятые годы. Сейчас американских солдат в Бангкоке не встретишь, но «традиция» осталась. Доходным сексуальным бизнесом живут десятки тысяч жителей многомиллионной столицы страны — женщины и мужчины. А может быть, и гораздо больше. Выбор — на любой вкус.

Но это уже несколько далеко от темы национального театра, хотя по существу он не очень-то отличается от обычного эстрадного театрика. Хозяева театра-варьете не были бы истинными тайцами, если бы не использовали всех выгод той ситуации, когда множество людей собирались в одном месте и проводили там несколько часов. Театральные буфеты, небольшие магазинчики полезных вещей, разносчики соков и фруктов — в счет не шли. А вот для уставших от жары и духоты зрителей игорное казино в смежном с театром помещении — совсем иное дело. И было оно предназначено вовсе не для целей духовной культуры. Хозяева театра, они же владельцы казино, приспособили его, естественно, для извлечения прибыли.

Гарри, тот самый, кому из своей виллы звонил резидент Центрального разведывательного управления, был одним из владельцев театра-варьете, объединенного с казино. Американский разведчик знал о силе и притягательности игорного бизнеса. Он уже давно водил дружбу с главным администратором, которому в свое время помог наладить выгодное дело.

Бангкокский администратор театра-казино, которого когда-то звали Супотом Винчиеном, теперь был склонен забыть свое тайское имя. Сын влиятельного таиландского чиновника, обогатившегося в годы вьетнамской войны, Гарри мыслил и вел себя как настоящий американец. В США, куда в один из университетов его устроили на учебу американцы, он приобрел имя Гарри, к которому настолько привык, что не любил вспоминать, как его звали в детстве. Заодно за свой небольшой рост приобрел у американцев прозвище «Коротышка». И тоже привык к нему.

Гарри был верным и надежным агентом Центрального разведывательного управления. В той мере, впрочем, в какой это соответствовало его собственным представлениям о морали и выгоде. Пока же тайная служба в американской разведке его устраивала во всех отношениях.

В резерве у Питера Николса был еще один мощный рычаг воздействия на советского вице-консула — Сэлли, восхитительная полукровка, внебрачная дочь погибшего во Вьетнаме американского офицера ЦРУ и местной жительницы. С помощью женских чар Сэлли резидент ЦРУ рассчитывал окончательно «покорить» своего противника.

В лексиконе спецслужб Сэлли — «ласточка», агент особого назначения. Такие агенты — вовсе не изобретение ЦРУ, они стары как мир. Уже в библейских сказаниях описаны красочные подвиги женщин-разведчиц в драматических событиях древности. Смелые, хитрые, коварные амазонки подчиняли мужчин своей красотой и обаянием. Древнегреческой и древнеримской мифологии знакомы женщины-шпионки, тайные агенты бессмертных богов и людей. Если верить великому Гомеру, коварным агентом Одиссея была Прекрасная Елена, убедившая противников греков — троянцев впустить в осажденную неприступную Трою священного коня со спрятанными в его чреве воинами-ахейцами. И дочь римского военачальника корыстолюбивая Тарпея стала агентом врагов Рима — сабинян. Прельстившись щедрым вознаграждением, она открыла ворота города врагам Рима. Не правда ли, сходный с «Илиадой» сюжет? Шпионским ремеслом занимались библейская блудница Раав и древняя куртизанка Далила, погубившая израильского богатыря Самсона.

Термин «ласточка» для обозначения агента-женщины, которая участвует в разработке объекта-мужчины для создания так называемой «любовной ловушки», в Лэнгли использовался редко, но Питеру Николсу он нравился своей нежностью и какой-то наивной непосредственностью.

И вот теперь и коротышка Гарри, и красавица Сэлли включены руководителем резидентуры ЦРУ в Бангкоке в сложную оперативную комбинацию, цель которой — вербовка советского разведчика.

«Однорукие бандиты»

и красавица-полукровка

…Представление на эстрадной сцене театра-варьете закончилось.

«Очень мило, по-своему изящно и красочно, но все же это недалеко от самодеятельности», — думалось Плахову, когда он со своими гостями покидал зал. Часть зрителей устремилась на улицу, другая — направилась в помещение казино. Плахов и его гости были среди последних. Любопытство — не порок. И вот они уже у одного из игральных автоматов. Переливающаяся разноцветными огоньками машина притягивала, словно магнит. Кажется, что здесь, взявшись за рукоятку «однорукого бандита», можно поймать свое счастье. Трое русских не на шутку увлеклись. Они сосредоточены и, похоже, не замечали ничего вокруг. Нe заметили они и Гарри, который уже несколько минут наблюдал за ними со стороны. «Коротышка» Гарри не спешил подходить. Он прекрасно знал способность «одноруких бандитов» превращать людей в безвольных игроков. И все же потом он подошел — это обычное внимание хозяина к своим гостям. Поздоровался, представился, любезно поинтересовался, как идут дела.

— Спектакль моим гостям понравился, — ответил Плахов, удивляясь про себя безукоризненному английскому произношению подошедшего маленького толстяка, — а вот здесь дела идут неважно. Мы уже проиграли два доллара.

Доллары и центы пользуются в казино большими правами, ничуть не меньшими, чем национальная валюта — бат, который в Юго-Восточной Азии имеет репутацию надежных денег.

— Вам просто не везет. И потом, недаром эту машину называют бандитом. Правда, иногда она бывает настоящим Робин Гудом.

И как раз в этот момент, как бы иллюстрируя слова любезного хозяина, у соседнего игрального аппарата веселое оживление — позванивая и искрясь, выдал аппарат из своего чрева монеты.

— Вот видите, что я вам говорил, — улыбнулся Гарри, — но все же я вам не советую долго задерживаться у «одноруких бандитов». Может быть, попытаете счастья за рулеткой?

— Ну, что же, попробовать можно, — женщина оказалась решительнее, и все направились к столу, где уже сидели несколько человек и бешено вертелся запущенный крупье блестящий шарик. Гарри делает, незаметный для окружающих, знак крупье, тот понимающе кивает.

Плахов ставит полученную фишку на «красное». Шарик неистово крутится и, наконец, останавливается на цифре в красном квадрате. Крупье пододвигает к Плахову выигрыш. Довольный, он снова делает ставку и снова — на «красное». И опять шарик, как будто направляемый умелой рукой, замирает у одной из цифр на красном поле. Плахов, охваченный азартом, уверовав в свою удачу, порывается играть дальше, но благоразумные гости уговаривают его прекратить игру — пора уходить, уже поздно.

Между тем в глубине зала казино Гарри о чем-то оживленно разговаривает с красивой молодой женщиной, и она посматривает в сторону русских гостей.

Почти у самых дверей казино Гарри догоняет уходящих, улыбаясь, любезно прощается с ними, приглашает заходить снова. Плахов согласно кивает головой.

«Какой приятный человек, — решает Лев Плахов, выходя со своими гостями на душную улицу, — настоящий представитель своей улыбчивой нации. Пожалуй, действительно черта национального характера тайцев — стараться улыбаться и услужить».

Проводив гостей, «Коротышка» весело ухмыльнулся. Скоро он позвонит своему боссу прямо на виллу и доложит о результатах вечера. Гарри очень доволен, все намеченное — сделано. Он уверен, что теперь русский придет в казино снова. «Знаете, босс, он очень азартный человек, я умею определять характеры». У агента ЦРУ наметанный глаз, ему не откажешь в острой наблюдательности.

Гарри не ошибся — на следующий же день Плахов снова оказался в казино.

В человеке от рождения заложены разные начала — и хорошие, и плохие. Что перевесит? — ответ дает сама жизнь, мораль, которую ему успеют привить к моменту испытаний, люди, его окружающие, обстоятельства, в которые он угодит. Впрочем, и обстоятельства бывают разными — порой они создаются специально для улавливания нужных душ.

Капкан захлопнулся

За рулеточным столом в казино Плахов был напряжен и мрачен. Лежащая перед ним кучка фишек таяла с каждым новым вращением шарика.

На освободившееся рядом место садится молодая женщина, она сразу же включилась в игру. Поначалу Плахов, увлеченный игрой и подавленный своим невезеньем, ее не замечал. Законы рулетки жестоки, ей, как и русскому дипломату, явно не везло.

Через несколько долгих минут молодая женщина уже немного освоилась за столом и осторожно попыталась завладеть вниманием соседа.

— Похоже, мы с вами товарищи по несчастью, — Плахов уже явно заинтересовался молоденькой симпатичной соседкой. Та была не прочь вступить в разговор.

— Вы правы, взаимное сочувствие нам сейчас необходимо. Судя по акценту, вы не англичанин? И, конечно уж, не местный? — английский язык женщины безупречен, и Плахов это сразу же отмечает.

— Я русский, дипломат из советского посольства. — Плахов видит, что рядом с ним молодая хорошенькая женщина, замечает ее красивое смуглое лицо, серые с поволокой глаза, гладкую, упругую кожу открытых рук. Хотя она сидела за столом и в зале был полумрак — это не скрывало ее стройной фигурки, которая без труда угадывалась в изящном, плотно облегающем платье.

Девушка нисколько не удивилась, что познакомилась с русским дипломатом. Казалось, она привычна к подобным знакомствам.

Плахов, уже наученный опытом общения с иностранцами, трудно воспринимающими русские имена, представляется, как «Лео». В ответ он услышал восхитительный голос:

— Меня зовут Сэлли, я — актриса, танцовщица и немного — певица. Вот выдался свободный вечер, и я случайно заглянула сюда. Тем более это совсем рядом с моим домом.

— Вас, наверное, удивляет наше знакомство в казино, меня же, напротив, воодушевляет. Но, кажется, я должен сойти с дистанции. Наверное, похож на промотавшегося игрока? Но я все же не игрок. Это — игра судьбы. Если вы не против, давайте отметим наше общее невезенье.

Он кивнул в сторону бара. В столпотворении он не заметил коротышку Гарри, который внимательно наблюдал за ним и Сэлли издали. А те уже отошли к бару и продолжили прерванную беседу.

— Я и cам удивляюсь, как я здесь очутился. — Плахов не на шутку увлекся очаровательной собеседницей. — Наверное, случай. Казино — как водоворот, оказаться в нем легко, но выбраться гораздо труднее. Это уже философия. Встреча с вами — тоже случай, но какой-то особенный и, возможно, счастливый. Ну, а игра есть игра.

— Я не очень-то разбираюсь в философии, и мне тоже в чем-то не повезло. Вот мы с вами отмечаем совпадение судеб, и это естественно. Мы родственные души, — Сэлли заразительно и весело засмеялась.

Плахов невольно присоединился к ее смеху. Огорчения отошли на второй план.

— Расскажите о себе побольше. Родственные души должны знать друг друга.

— Я профессиональная актриса, и мне не чуждо тщеславное желание стать известной. Я много училась здесь искусству пения и танца. Национальный балет — это символ нашей страны. В довоенные годы театр и танцы, тесно с ним связанные, катились к закату. Но вот когда война закончилась, правительство решило восстановить и оживить древнее традиционное искусство драмы, музыки и танца. Я училась у преподавателей, которым удалось сохранить секреты мастерства. Училась великому искусству.

Сэлли замолчала и ласково взглянула на Плахова. Тот осторожно коснулся ее руки.

— Я не хочу плохо отзываться о Западе, об Америке. Но люди в моей стране видели от них немало зла. И все же нельзя отрываться от западной цивилизации, невозможно отгораживаться от нее непроницаемой стеной. Нельзя упрямо твердить, что Восток — это Восток, а Запад остается Западом, и они никогда не сойдутся вместе. Наша страна, наш народ должны cберечь свою национальную душу. Мы находим свою надежду в свободе, успокоение — в религии, нас согревает тропическое солнце. Мы обращаемся к Западу за содействием, но не в поисках счастья. Мы сами можем научить многих других быть счастливыми. Наш великий писатель Сумат Джумсай сожалеет, что кое-кто из тайцев думает только о материальной выгоде, не заботясь о том, чтобы достоянием нации стали лучшие культурные традиции Запада.

Плахов внимательно слушал и думал: «Какая милая девушка! И сколько в ней нежности, изящества и эрудиции. И как увлеченно и интересно она рассказывает».

А Сэлли, словно воодушевленная вниманием собеседника, продолжала:

— Мы ведь очень древняя цивилизация. Может быть, от древних индусов и кхмеров, у таких, как я, и появилась тяга к классической драме и танцу, к героям «Рамаяны» и «Махабхараты». Моя мама — таиландка, когда-то она сама увлекалась танцами. Я воспитывалась в семье, где почти все мужчины были монахами, проводили многие годы в монастырях, носили желтую одежду служителей буддийских храмов и обитателей монастырей, как бы отрешаясь от земной жизни. Это — суровая жизнь аскетов, которым можно есть только в первой половине дня. И, знаете, всю пищу монахи получают в виде подаяний. Ну, а мой отец, — Сэлли сделала паузу, выражение ее лица стало непроницаемым и немного скорбным, — он американец. Но я его совершенно не помню, он умер, когда я была совсем маленькой. Знаете, мне иногда выгодно называться американкой. Интересно, правда? И вот сейчас я делаю карьеру в Национальном театре. Получается?

Похоже, у Сэлли действительно «получается». Плахов охотно соглашается, что талант и артистическое дарование у девушки есть. Он недалек от истины, что Сэлли отлично владеет искусством производить впечатление. Правда, он еще не видел ее на сцене. Нo это ничего не значит. Льву Михайловичу кажется, что он чувствует и понимает ее художественную натуру.

Сегодня у нее не рабочий день, объяснила Сэлли, и ей захотелось посмотреть на своих коллег-актеров со стороны. Нy, а в казино она заглянула просто случайно. Решила посмотреть, почему люди так увлекаются. И вот сама немного увлеклась…

Однако Сэлли сказала не всю правду. Ей было что скрывать. Ее слова о матери и семье — правда. И отца-американца она действительно не знала — он бросил ее мать с еще не родившимся ребенком и, возможно, потом лишь иногда вспоминал об очередном приключении в далеких краях. О покойниках не принято говорить плохо — его, как и многих других американцев, настигнет кара вьетнамцев, жестоко мстивших оккупантам за миллионы погубленных жизней. Говорят, что особенно карали сотрудников Центрального разведывательного управления за тот кровавый след, который они оставляли за собой на земле Вьетнама.

А Сэлли появилась на свет, подросла и стала хорошенькой, стройной девушкой, которую ждала судьба многих таиландок… Ее «опекали» и американцы, наводнявшие Бангкок в те годы, и местные «денежные мешки», жаждавшие женской ласки. Так Сэлли стала любовницей и содержанкой «Коротышки» Гарри. Он устроил ее в свой театр, дав возможность учиться в национальной академии танца и проследив, чтобы она основательно выучила английский язык, столь нужный в Бангкоке для общения с клиентами. Вот так она и вошла в ту группу девушек, которыми руководил «Коротышка» по поручению бангкокской резидентуры Центрального разведывательного управления. Сэлли стала высококлассной «ласточкой» американской разведки. И теперь ей предстояло заняться русским вице-консулом.

Лев Михайлович Плахов, возможно, и не признался бы себе, что очарован прекрасной полукровкой. Он сидел рядом с ней за игорным столом казино, видел и чувствовал ее красоту и обаяние, вдыхал аромат ее дорогих духов. Игра отошла куда-то далеко… У Плахова сильно и часто забилось сердце. Ему уже кажется, что он искренне привязан к молодой женщине, он гонит мысль о том, что она годится ему в дочери. А вдруг Сэлли послана ему судьбой… Но… появляются и другие мысли.

Сэлли словно почувствовала его замешательство и решила пустить в ход все свои чары:

— Вы интересный и приятный человек, и мне с вами легко. Кстати, я живу в гостинице недалеко отсюда. Буду рада как-нибудь пригласить вас к себе в гости. Вы должны увидеть, как в Бангкоке живут профессиональные актрисы.

Как ни странно, этот неотразимый аргумент, так часто привлекавший других мужчин, вызывает у русского дипломата новый прилив настороженности, ведь коммерческий секс, этот старинный способ «отъема денег», уже давно процветает в Бангкоке. Бизнес как бизнес, этим здесь никого не удивишь. Плахову хорошо известно о столичных гетерах, искусно заманивающих доверчивых иностранцев. Зажиточные иностранные туристы — главное достояние Бангкока. 250 тысяч официально зарегистрированных тружениц «сексуального фронта» — основной инструмент, при помощи которого добывается национальное богатство. И они очень изобретательны и ловки, красивы и обаятельны.

Ловкие дельцы полностью приватизировали «жриц любви», свободной торговли любовью уже нет.

Сэлли почувствовала свою оплошность. Вероятно, ей не следовало так торопиться. Русский должен был «созреть». Она заметила тревожные искорки в его взгляде.

А советский вице-консул уже почти успокоился. Нет, Сэлли не из категории «ночных бабочек», — решает он и гонит от себя подозрения о связи красивой танцовщицы с Сантибаном и коварным ЦРУ. Разве придет в такой вечер в голову мысль о том, что Сэлли может быть шпионкой? Невозможно заподозрить в этом прелестную и хрупкую девушку! Вот что значит потерять голову! Плахову кажется, нет — он просто уверен, что и сам нравится молодой красавице. Мужчины, перешагнувшие порог сорокалетия, всегда так тщеславны. Особенно когда судьба сталкивает их с обворожительными созданиями!

— Сегодня, к сожалению, мне уже пора идти. Но завтра вечером мы снова сможем увидеться. Здесь же, договорились?

— Завтра у меня два концерта — дневной и вечерний, но я постараюсь освободиться пораньше. Может быть, вновь попытаем счастья здесь. А сейчас я, пожалуй, еще немножечко рискну.

«Коротышка» Гарри посмотрел вслед уходящему русскому и, когда за ним закрылась дверь казино, подошел к Сэлли.

Не так уж сложно представить себе разговор работодателя со своим подчиненным, сутенера с одной из своих содержанок. Независимо от того, где он может происходить — на Западе или на Востоке. Конечно, в Бангкоке свои особенности, и Сэлли не заурядная девица легкого поведения, которой можно отдать приказ насчет очередного клиента. Красавица Сэлли — агент специального назначения. И с немалыми заслугами перед Центральным разведывательным управлением. Нет, Сэлли не великая танцовщица Мата Хари из далекого уже времени Первой мировой войны. Своей яркой красотой и изяществом соблазняла она французских офицеров и, позволяя им овладевать собой, овладевала военными тайнами противника.

Может быть, она похожа на героиню ветхозаветного шпионажа Далилу? Но, скорее всего, не тем, что лишит русского вице-консула, как легендарного Самсона, могучей силы, срезав его пышную шевелюру. Ей предстоит совершить другое — опутать Плахова любовными сетями, чтобы сделать его легкой добычей американской разведки.

Теперь она слушала неторопливые наставления Гарри. А назавтра они встретятся втроем — Сэлли, Гарри и Питер Николс, и на этой встрече будут расставлены все точки над «i».

…Вечерний город в ярком блеске огней. Снова зал казино, Плахов за столом рулетки. Он напряженно следит за отчаянно вертящимся шариком. Под лопаткой крупье исчезают разноцветные фишки. У Плахова их осталось уже совсем мало, и вот уходит к крупье последняя… Советский дипломат тяжело поднялся — в этот момент к нему и подошла Сэлли. «Как вовремя она появилась», — обрадовался Плахов, и они вдвоем направились к выходу. Вдалеке замаячила неказистая фигура Гарри. Проводив уходящую пару долгим взглядом, он проходит в кабинет.

— Босс, кажется, все в порядке. Они только что ушли. Наверное, к Сэлли в гостиницу… Знаете, Питер, он снова проиграл крупную сумму, возможно, несколько тысяч долларов. Где только он берет такие деньги?…Иногда мы даем ему немного выиграть…Хорошо, я буду держать ситуацию под контролем. Если она продолжится в том же духе, то Сэлли скоро придется исчезнуть?

«Коротышка» Гарри расплылся в улыбке, слушая ответ Питера Николса. Шеф доволен, доволен и сам Гарри. Он сделал то, что ему было поручено, и теперь может заняться другими делами. У него их немало — и собственных, и тех, что доверяет ему американский друг. Очень скоро он узнает, удалось ли Сэлли завлечь русского дипломата в ту ловушку, которую ему подстроили. Впрочем, у «Коротышки» нет сомнений, что Сэлли выполнит свою миссию со свойственными ей изяществом и блеском. Он знает своих людей и лучшую из своих сотрудниц.

Прошло несколько дней. Для влюбленного время летит удивительно быстро. Сэлли и Плахов в гостинице «Эраван». Это один из самых роскошных отелей города. Они поднялись на лифте и идут по коридору. Вице-консул озирается по сторонам. Вот и желанная дверь номера. Они заходят, и дверь за ними медленно закрывается.