Город Уральск, Управление ФСК России по Уральской области, кабинет майора Забелина, 24 июня, 10.30.

Закрывшись в своем кабинете, Забелин сел за компьютер и ненадолго задумался. Он полистал имевшиеся у него справки, сообщения о встрече с агентурой и конфиденциальными источниками. Пальцы почти сами начали набирать текст Постановления на компьютерном экране. Следом Забелин набросал план оперативных мероприятий по делу.

Эти документы, вместе с сообщением агента "Николая" и несколькими другими справками он отнес Шумилову. Вскоре все необходимые формальности были выполнены. Он поставил дело на учет, получил пустые корки для подшивки листов и вновь вернулся в свой кабинет.

Первым делом надо было продумать, как найти подходы к заместителю Красовской Ирэне Истоминой. Она могла стать тем ключевым звеном, которое разорвет цепь коррупции. Вторым, кого, возможно, следовало привлечь, был Белоглазов.

Этот мальчик – фигура непростая. Белоглазов посредник – он, видимо, работает на Бондаренко, а через него и на Матвея.

Открыв дверцу сейфа, Сергей достал бланки различных заданий и начал их заполнять.

"Итак, Ирэна, – продолжил размышлять он, – вызвать её на беседу к себе? Глупо. Сразу возникнут вопросы у той же Красовской – зачем её заместителя вызывали в ФСК. Можно, конечно, придумать какую-нибудь легенду, вроде проверки дальних родственников или проверки на допуск к секретам, ещё чего-нибудь. Но любая придумка может вызвать обоснованные сомнения. Тогда вся работа насмарку".

Дверь кабинета открылась, вошел Цыганков.

– Что задумался, Серега? Гляди веселей и люди к тебе потянуться. Чекист должен быть с усталыми и добрыми глазами. То, что ты устал – вижу, наверное, Маргарита тебе по ночам покоя не дает. А доброта отсутствует – сплошная строгость в глазах!

– Тебе бы всё балагурить, – пробурчал Забелин, – как говаривал товарищ Сталин, да, я строг, но не к товарищам, а к врагам революции.

– Вон, оказывается, откуда ноги растут! – Цыганков прошелся по кабинету, – ну что, на обед пойдешь?

– Опять в пельменную? Уволь, у меня скоро изжога будет от уксуса.

– Почему в пельменную, зачем в пельменную, дарагой, – ответил Цыганков, подражая говору кавказцев, – пойдем в шашлычную, панимаишь! Пасидим, пагаворим, покушаем шашлык-машлык, посмотрим телевизор-мелевизор, вина попьем.

В дверь заглянул начальник второго отделения Игорь Лысенко.

– Скучаете? Не слышали, к нам кто-то из Совета Федерации прилетает, то ли Шумейко, то ли его заместитель.

– Нет, – ответил Сергей, – а когда стало известно?

– Да, только что. По распоряжению генерала всех собирают в зале заседаний через тридцать минут. Отдел борьбы с терроризмом будет распределять людей в посты для охраны.

– А работать когда? – спросил Цыганков, – ведь чертовски хотелось поработать!

– Ничего! – усмехнулся Лысенко, – будешь в кортеже ездить весь день и в носу ковырять.

Посмотрев на часы, Цыганков сказал:

– Серега, тогда мы еще успеем добежать до канадской границы. Пошли скорее на обед. Ты с нами? – обратился он к Лысенко.

– Нет, я уже!

Аэропорт Плеханово, 20 км. от г.Уральска, помещение аэровокзала, 25 июня, 9.00.

Встреча московской делегации прошла, как и намечалось – в штатном режиме, без особых проблем. Едва самолет приземлился, к трапу подали машину для высокого гостя, следом за ней выстроились другие машины кортежа. Впереди встали гаишники с мигалками и вскоре колонна медленно и осторожно тронулась на выезд с территории аэродрома.

В сущности, миссия Забелина, других сотрудников Управления, не задействованных в сопровождении, была закончена. Они могли возвращаться назад в город.

Сергей вошел в здание аэропорта.

Там уже собралось много народа – утром ожидалось несколько рейсов из Москвы, Иркутска, Петербурга. Люди встречали родственников, сами улетали. Стоял ровный несмолкаемый шум, который обычно присутствует в подобных местах. По залу прогуливались милиционеры с собаками, искали наркотики, взрывчатку.

Просматривая зал насквозь, Забелин обратил внимание на одну белокурую девушку, показавшуюся ему смутно знакомой. Подойдя поближе и присмотревшись, он узнал Ирэну Истомину. Девушка сидела в зале ожидания, читала газету, не обращая внимания на окружающих.

"Этого не может быть, – не поверил глазам Забелин, – мистика какая-то! Только вчера думал о том, как найти к ней подходы и вот она, сидит здесь, передо мною. Словно по заказу! Что же, есть шанс познакомиться".

Он подозвал милиционеров, показал удостоверение.

– Видите ту девушку, – показал Забелин на Истомину, – проверьте у неё документы и заведите в отделение. Я пойду следом, мне надо с ней побеседовать.

Милиционеры, с самого утра наблюдавшие нашествие сотрудников ФСК в аэропорт, не удивились просьбе Забелина. Кто знает, может это подозреваемая, террористка?

Не задавая лишних вопросов, милицейский наряд прямиком направился к Ирэне, и Забелин отследил, как милиционеры неторопливо-небрежно проверили её документы, предложили пройти вместе с ними.

Издалека Сергей увидел, как изменилось лицо Истоминой – стало удивленным, встревоженным. Девушка явно недоумевала, почему она вызвала интерес правоохранительных органов. Эффект был достигнут! Пора появиться принцу на белом коне и спасти принцессу из лап дракона.

Он без задержки пошел в отделение милиции, располагавшееся на втором этаже здания. Войдя в кабинет, Сергей вновь показал удостоверение милиционерам, будто видел их впервые.

– Госпожа Истомина, – сказал затем, обращаясь к Ирэне, – я из контрразведки, майор Забелин. Сегодня мы проводим охранные мероприятия, так что вы не удивляйтесь повышенной бдительности наших коллег. Товарищи! – добавил он, повернувшись к милиционерам, – я эту девушку знаю, она уважаемый работник из федеральных органов власти. К ней претензий не имеется. Давайте её отпустим!

Милиция не стала возражать и Забелин, взяв Истомину под руку, вывел из помещения.

– Встречаете кого-нибудь? – спросил он.

– Подруга прилетает из Питера, – ответил Ирэна, и метнула в него быстрый взгляд, – я вас не помню. Вы разве бывали у нас, в нашем учреждении?

– Я бываю везде – работа такая. А что ваша подруга делала в Питере, ездила в турпоездку?

– Нет, она там живет. Я заканчивала Ленинградский финансово-экономический институт. Всё время её приглашала в гости показать Уральск – у нас же красивый город, природа.

Забелин посмотрел на табло с информацией о прилетающих и улетающих самолетах – до прилета рейса из Петербурга оставалось двадцать минут. Он предложил:

– Не хотите выпить чашечку кофе?

– С удовольствием!

Вокзальное кафе располагалось на первом этаже, почти все столики в это утро были пустыми и они без труда взяли по стаканчику кофе, сели на свободные места. Забелин помимо этого купил по паре пирожных.

– Люблю сладкое, – пояснил он Истоминой.

– Да что вы? – рассмеялась та, – я тоже обожаю.

Истомина была крашеной блондинкой. Длинные волосы спадали на её лицо, и она периодически откидывала непослушные прядки назад, мило встряхивая головой.

– Что вы меня так внимательно разглядываете? – спросила она, – что-то не так?

Она забавно картавила, мягко, на первый взгляд совершенно незаметно.

– Извините, если я слишком настойчив. Разглядывать моя профессиональная привычка.

– А вы…работаете в контрразведке? Впрочем, вы же сами говорили. Если не ошибаюсь, майор?

– Да.

– И чем вы там занимаетесь, шпионов ловите? – Истомина иронично улыбнулась.

– Скажем так – нехороших людей.

– Для этого у нас милиция есть. А вы должны чем-то серьезным заниматься, как в фильме "ТАСС уполномочен заявить": агент Трианон пойман с поличным, вражеская вылазка пресечена, корабли в Нагонию, наконец, доставят свой важный груз.

– Напрасно иронизируете, – Забелин сделал глоток кофе, который был горячим, но невкусным, – это была реальная история, она вошла во все учебники, как пример удачной работы контрразведки.

– Что за учебники? История России? Социология? Я там такого не встречала.

– Нет, наши ведомственные учебники. Они закрыты для широкого ознакомления.

Сергей почувствовал, что разговор пошел не по тому руслу – можно долго иронизировать друг над другом, пикироваться, и в результате разойтись ни с чем.

– У вас странное имя – не Ирина, а Ирэна. Это на французский манер? – спросил он.

– Ирина – греческое имя, а родителям хотелось, чтобы оно больше походило на западное. Вот и изменили одну букву. Но мне нравится – звучит как-то элегантнее, загадочнее.

– Пожалуй! Можно сказать, что и поэтичнее. Ирэна рифмуется со словом "сирена", "пена". Возникает ассоциация с морем.

Девушка как-то по особому посмотрела на него, взяла пирожное, медленно откусила, стала запивать кофе.

– Ирэна, мне рассказывали о вас как о высокопрофессиональном работнике, – заговорил Сергей, решив, что пора переходить к главному, – я сам занимаюсь приватизацией или, как у нас говорят, курирую это направление, поэтому в курсе, какой объем работы приходится вам перелопачивать.

– Да, работы много, – с серьезным видом подтвердила Истомина, – но гораздо труднее не сам объем, а то, что почти каждую неделю приходят всё новые инструкции, методички, рекомендации. Их все надо изучить, хорошо знать, а на это уходит много времени. Вот и приходится иногда задерживаться допоздна…

– Никакой личной жизни! – соглашаясь с ней, кивнул Забелин.

Щеки Ирэны тронул легкий румянец.

– А вы не смотрите, что у меня нет кольца – сказала она, – бой-френд, как сейчас говорят, у меня есть. У вас же тоже нет кольца? Тоже никакой личной жизни?

Сергей посмотрел на свою руку, словно видел её впервые.

– А что, пожалуй, вы правы. Я тоже работаю допоздна, на личную жизнь совсем нет времени. И что за работу мы с вами выбрали? – он мягко улыбнулся, как бы приглашая Ирэну в одну с ним компанию, показывая, что у них есть нечто объединяющее, то, что может послужить мостиком для перехода к каким-то новым отношениям.

Любезничая с девушкой Забелин, конечно, не стал упоминать о Маргарите. Он обратил внимание на то, что Истомина несколько раз бросала в его сторону тот своеобразный взгляд, которым женщина обычно оценивает мужчину. Завязывать с ней личные отношения, в то время когда у него протекал бурный роман с Ритой, не входило в его планы.

– А что на вашей работе трудно познакомиться с девушкой? – спросила, между тем, Ирэна, – я думаю как раз, наоборот – у вас много таких возможностей, так что не прибедняйтесь.

– Какая вы, однако, подозрительная! Вам бы у нас работать. Знаете, Ирэна, люди бывают разные. Всё зависит от того, какую цель каждый ставит перед собой. Кто-то хочет переспать со всеми встречными женщинами, кто-то – напиться и забыться, кто-то делает карьеру и эти два фактора: женщины и выпивка, могут ему сильно помешать.

– Прямо факторы риска, – фыркнула Истомина, – вы, словно врач-кардиолог.

Разговор с Забелиным её отчего-то заинтересовал и, хотя уже объявили о том, что через пять минут приземлиться самолет с её подругой, она его не прервала, спросила:

– А сами вы себя к кому относите? К бабнику, выпивохе или карьеристу?

– Я, пожалуй, нечто среднее – всего понемногу.

– То есть ни рыба, ни мясо?

– Да, – усмехнулся Забелин – сало! А если серьезно, однозначных людей вы, пожалуй, не встретите. В каждом из нас намешано черте что: комплексы, характеры, страхи. Вот вы, например, вы себя знаете, какая вы?

– А что я? – удивилась она.

– У вас нет страха одиночества?

– Одиночество? Я его отгоняю от себя, – немного подумав, ответила Ирэна, – я полностью погружаюсь в работу и тогда ничего не замечаю вокруг. И потом, вы забыли, у меня есть парень.

Она вдруг как будто опомнилась, словно очнулась от гипноза, заторопилась:

– Не знаю, отчего с вами так разоткровенничалась. Вы простите, ради бога, мне надо самолет встречать.

– Конечно, конечно! – согласился с ней Забелин, – я хотел только попросить вас об одном одолжении. Мне надо получить у вас консультацию по некоторым приватизационным документам. Могу я подойти на неделе?

– Если только это займет немного времени – замялась Истомина, – вы знаете, у меня полно работы.

– Клянусь, что сильно мешать не буду!

Позднее, вернувшись в Управление, он встретился в своем кабинете с Цыганковым.

– Послушай, Саня, – сказал он, – если ты нашел хороший источник – женщину, но она хочет личных отношений…

– Ну и что, это может здорово помочь в работе. Любовницы – самые лучшие агенты, это еще из Библии известно.

– А ты что, читал Библию? – удивился Сергей.

– Нет, я читал "Библейские истории" одного польского писателя и он, наоборот, высмеивал религию. Так что, брат, вступай в интимные отношения и ни о чем не жалей. Тем более – ты не женат.

– Но у меня есть Рита.

– Глупая постановка вопроса. Все наоборот. Ты не женат, поэтому изменить никому не можешь. И потом, разве женатые мужики не спят с любовницами, нисколько не терзаясь угрызениями совести? А тебе надо переспать для дела, чтобы привлечь к сотрудничеству. Так что, оставь свои моральные колебания и действуй.

– Ты, словно змей-искуситель! – засмеялся Сергей. – Как прошел день? Сохранили приезжее лицо в неприкосновенности?

Цыганков в отличие от него, Забелина, весь день был занят, участвую в сопровождении и охране московской вип-персоны.

– А что с ним сделается? Лицо – на то оно и лицо, помелькало и исчезло. К концу дня отправили в аэропорт. Наверное, – Цыганков посмотрел на часы, – подлетает к Москве. Вообще, скажу тебе, муторное это дело, таскаться следом за боссами в кортеже. Словно присутствуешь на чужом празднике, только в качестве официанта.

– Как говорится: "назвался груздем – полезай в кузов". Заезжали куда или сразу в администрацию? Я новости сегодня не смотрел.

– Да так, несколько объектов посетили. Заехали на металлургический к Генералову, в танковое училище, попутно какой-то детский дом прихватили. Надо же показать, что власть любит детей.

Цыганков снова посмотрел на часы.

– Ты еще задержишься? А то я побегу…

– Да, поработаю.

Было около девяти вечера, когда Забелин окончил все дела, которые наметил выполнить сегодня. Складывая бумаги в сейф и опечатывая его, он внезапно представил, как приедет сейчас в квартиру к Рите. Несмотря на позднее время, она его ждет, приготовила ужин.

На душе его стало тепло как у человека, которому есть куда возвращаться, которого ждут.

"А ведь раньше я этого не чувствовал, – подумал он, – не чувствовал, потому что был один. Когда ты один, то никому не нужен, впрочем, как и тебе никто. Одиночество с одной стороны закаляет – становишься жестким и решительным, нет времени на сантименты, душевные эмоции. А с другой стороны…Ты, словно дерево, теряющее листву. С каждым днем все суше, все прозрачнее, пока ветки не становятся голыми. И никто в лиственной тени не найдет себе отдых. Фу ты, и чего-то меня на такие сравнения потянуло?".

Сергей спустился вниз, в дежурку, чтобы узнать, не едет ли дежурная машина в сторону улицы Зои Космодемьянской, где проживала Виккерс.

Но, никто не ехал в ту сторону, никто не хотел его подвезти.

Город Уральск, Управление ФСК РФ по Уральской области, кабинет заместителя начальника Управления полковника Кислицына, 28 июня, 12.30.

– Леонид Петрович, я просмотрел все материалы по Цыганкову и Забелину, – сказал Кислицын, обращаясь к Усольцеву, – ничего серьезного – так, мелочевка.

– Отчего же мелочевка, Борис Иванович, а сорванный Цыганковым захват? – живо возразил Усольцев.

– Если здесь что-то и было – так это попытка, а не срыв. Захват-то все-таки был осуществлен. Результат есть. Если мы будем педалировать это происшествие, нас однозначно не поймут. Цыганков разработал операцию, провел её – пусть с огрехами, но всё же…Его награждать надо, а вы что предлагаете? Наказать?

– Я пока такого не говорил, – пошел на попятную Усольцев, – проверка еще не закончена. Может, выплывет что-то существенное.

– Вы и так проверяете уже почти два месяца, а возможной связи с бандитами не выявили, всё топчетесь на ровном месте. Работы и без того хоть отбавляй.

Взяв в руки тоненькую папку, Кислицын отдал её Усольцеву.

– Вот, полюбуйтесь! Офицер из подразделения экономической безопасности выступил одним из учредителей коммерческой фирмы. Насколько мне известно, сам он курирует аэропорт. Он и его приятели создали торговую компанию, заключили договор с руководством аэропорта на доставку грузов самолетами из Москвы, Петербурга, короче, из тех мест, где есть оптовые склады с промтоварами китайского производства. Я в детали не вникал. Хотел бы, чтобы вы срочно этим занялись.

– Я проверю эту информацию, – ответил Усольцев. – А что с Цыганковым и Забелиным?

Задумчиво постучав пальцами по столу, Борис Иванович ответил:

– В общем так, наружное наблюдения и прослушивание телефонов по указанию генерала отменяются с завтрашнего дня – сейчас много других оперативных дел, требующих прикрытия. Но, если у вас еще остались сомнения в отношении этих офицеров, то я лично вам разрешаю использовать для завершения проверки агентуру из колонии. Только не затягивайте!

– Я никогда не затягиваю работу, товарищ полковник. Но тут требуется определенная подготовка. Нам надо найти квартиру, где будет располагаться, как бы, база торговцев оружием. Явочную квартиру для этого мне не хотелось бы использовать, всё-таки это зэки, потом от неё придется отказаться.

– Правильно! – согласился Кислицын, – мы не должны подвергать угрозе жизнь содержателя квартиры, пусть даже угрозе гипотетической. Конспиративная квартира тоже не годится для этой цели – их у нас и так мало, а в нынешних условиях купить новую совершенно нереально.

– Вот и я о том же. Возможно, придется использовать гостиницу – их сейчас открылось множество.

– Нет, – покачал головой Кислицын, – с гостиницами лучше не связываться. Во-первых, неизвестно кто у них хозяин, возможно, те же бандитские группировки. Могут узнать наших зэков, начнутся разборки – как вышли из зоны, за что дали отпуск и так далее. Во-вторых, там болтается много посторонних людей: консьержки, уборщицы, проститутки. Они тоже могут сильно помешать. Лучше всего для этих целей подошла бы частная квартира. Да, частная квартира.

Борис Иванович посмотрел на Усольцева.

– Возьмите газеты с объявлениями, прошерстите раздел сдачи квартир с мебелью без предоплаты. Я думаю, что можно снять на месяц, больше не надо. Хозяевам о сроках не говорите. Вам всё ясно?

– Так точно, товарищ полковник.

Город Уральск, офис предпринимателя Маргариты Виккерс, 29 июня, 16.45

Накануне, когда Сергей был занят охранными мероприятиями, Маргарита едва дозвонилась до него и взволнованно сказала, что в её офисе раздаются странные звонки. Кто-то звонит по телефону и молчит в трубку. И так несколько раз.

Определитель номера чужой номер не распознал.

Забелин как мог, успокоил её и срочно связался с оперативно-техническим отделом УФСК. Технари довольно быстро, через телефонную станцию установили, что звонки производились из помещения казино "Эльдорадо".

Сомнений быть не могло – люди Матвея решили, что настало время выйти из тени и снова напомнить о себе. Значит, совсем скоро, следовало ожидать визита бандитов к Маргарите, но Забелин не мог допустить, чтобы с ней разобрались так же как с Веселовым, о котором ему рассказал Саша Цыганков.

Он пошел к Шумилову. Тот, как всегда, закуривая сигарету, сказал:

– Сообщи Цыганкову. Может, удастся подключить спартаковцев, чтобы разрулить ситуацию. К сожалению, мы не можем выделить ей физическую охрану – людей у нас для этого не хватит. Но её заявление о вымогательстве передано в прокуратуру, поэтому в любой момент пусть звонит в милицию. Я предупрежу УОП, чтобы глаз с Матвея не спускали.

А Цыганков, к которому подошел Сергей, на всё это сказал:

– Никто ничего не сделает. Поверь мне на слово!

– И что, допустить, чтобы они на неё наехали? Кто мы будем после этого? Человек пришел к нам, написал заявление, а её чуть не убили после этого. У нас авторитет и так, после всех кампаний в прессе не очень, а из-за таких случаев с нами вообще никто работать не будет.

– Да ты не суетись под клиентом. Я тут думаю… Спартаковцы бодаться с Матвеем не будут. Если бы они хотели, то еще в мае, после того как он завалил их пацанов, вызвали бы его на стрелку. Не хочет Леха Боец с ним связываться, силу чувствует. Придется в это дело впрягаться нам – больше некому.

– То есть…ты предлагаешь сесть в засаде у неё в офисе? Но Шумилов же сказал, что свободных людей нет, – Сергей в волнении прошелся по своему кабинету, – то есть мы с тобой вдвоем?

– Нет, марсиане прилетят! Конечно, вдвоем, в свободное, так сказать от работы время.

– Если их привалит человек десять? Они нас запросто перестреляют.

– Не думаю, что их будет много, – Александр прошелся рукой по густой черной шевелюре, – они прекрасно знают, что сейчас заступиться за Маргариту некому. Нас они в расчет не берут именно из-за того, что в мае им удалось кидалово с бабками. Они считают нас лохами, большими лохами, Серега! Ну, мы им и покажем, что не лаптем щи…

– Всё это хорошо, но мы не может сидеть там круглосуточно, – возразил ему Забелин, – нас не отпустят с работы на такое время.

– Не грузись! Они всё равно проявятся. Или Маргарите назначат встречу, или проколются по телефону, который на прослушке. Так что мы их вычислим.

– Может, есть смысл позвонить в УОП, тому же Сметанину, с которым ты брал барыг со стволами?

– Уже сделано, – ответил Цыганков, – их люди заряжены.

Действительно, как и предполагал Цыганков, бандиты не захотели долго тянуть – назначили встречу в офисе Маргариты во вторник.

Офис Виккерс находился на одной из центральных улиц и выглядел довольно внушительно: перила были изготовлены из блестящего никелированного металла, вход отделан современными материалами – светло-коричневой плиткой под мрамор, балконы жителей второго этажа – сайдингом. Дорогие дубовые двери с медными солидными ручками. В общем, всё это выглядело не хуже, чем московские офисы. \

Над входом красовалась сине-желтая вывеска с надписью: "Белла Донна".

Когда Забелин и Цыганков вошли к Виккерс, Рита не удержалась и обняла Сергея, а Цыганкова удостоила скромным поцелуем в щеку.

– Ну, вот я и в "Хопре"! – весело повторил Сашка слова известной рекламы одной из финансовых пирамид, называвшейся "Хопер-инвест", – не волнуйся, Марго, все будет хорошо. Дай-ка мне телефон!

Он набрал номер Сметанина в УОП.

– Колян, готовы? Скоро начнем – сказал он невидимому собеседнику.

В это время Сергей вытащил пистолет из наплечной кобуры, загнал патрон в патронник и поставил ПМ на предохранитель. Пистолет он не вставил назад в кобуру, а положил в карман легкой летней куртки, которую набросил, когда утром выходил из дома.

Сегодня как раз, слегка похолодало.

Все же, несмотря на прохладу, в офисе Маргариты вовсю работали кондиционеры. Она нервно ходила по кабинету, зябко ежилась.

– Рита, сядь, не волнуйся! – сказал ей Сергей.

Он взял её холодные ладони в свои руки, слегка потер, согревая теплом. Маргарита благодарно улыбнулась.

– Вроде не первый раз у меня такие встречи, а всё не могу привыкнуть, – ответила она.

– Ничего, Марго, – подошел к ним Цыганков, – мы здесь, менты тоже не спят, разберемся как-нибудь с этими уродами.

Виккерс немного успокоилась, пошла к своему столу и села в кресло. Достав сигарету из пачки, торопливо закурила.

Сергей посмотрел на часы – визитёры опаздывали.

– А они не торопятся, – сказал он Цыганкову.

– Наверное, смотрят вокруг, проверяют, нет ли засады, – ответил ему Александр.

Они посидели молча. Тоже, как и Маргарита, выкурили по сигарете.

Цыганков достал небольшой диктофон "Панасоник" и положил его на стол, возле Виккерс, чтобы можно было записать разговор. Рядом с собой поставил кейс, в котором находился автомат новой разработки "Вихрь", занимавший в сложенном виде совсем немного места.

Посланцы Матвея вошли неторопливо, по-хозяйски оглядываясь вокруг, пару раз сплюнув на пол, застеленный фисташковым ковролином.

Это были Беспалый и Череп. Беспалый по случаю визита накинул малиновый пиджак, на шею толстую золотую цепь. Длинный худой Череп был как всегда в спортивной одежде и грязных кроссовках. Он держал руки в карманах куртки, один из которых сильно оттопыривался.

Увидев в кабинете Маргариты посторонних людей: культурно одетых, в костюмах и галстуках, с кейсом у кресла, они решили, что два коммерса пришли на переговоры к Виккерс и случайно задержались.

Беспалый выступил немного вперед и как можно вежливее сказал:

– Господа хорошие, нам надо потолковать с хозяйкой. Ваше время закончилось!

Он демонстративно посмотрел на часы.

Цыганков в это время потянулся и включил диктофон, который был невиден бандитам за спиной Александра.

– А мы еще не закончили, уважаемый, – спокойно ответил он, – у нас еще есть пара вопросов.

Беспалый прищурился в своей обычно манере и кивнул Черепу. Тот вытащил из спортивной куртки пистолет ПМ и неторопливо двинулся к Цыганкову.

– Ну, ты чё, валенок, не понял что ли? – Череп открыл рот, в котором вместо некоторых зубов зияли провалы. – Вали отсюда, пока дырку в башке не получил!

Он подошел вплотную к оперативнику и почти приставил руку с пистолетом к его голове.

У Сергея в это решающее мгновение вспотели ладони. Он готов был поднять ПМ, который держал наготове на столе, прикрыв его газетой, и выстрелить в этого длинного отморозка. Но Цыганков сигнала не давал – Саша сидел спокойно, как показалось Забелину, немного расслаблено.

Однако какое-то мгновение Сергей все же упустил. Он упустил, когда Цыганков ловким, почти неуловим для глаз движением, накрыл пистолет Черепа своей рукой и положил большой палец между курком и бойком. Череп не смог произвести выстрел, с каким бы усилием не жал на спусковой крючок. Это был старый трюк, который им давно показывали на высших курсах КГБ в Минске.

Другой рукой Александр выхватил свой пистолет и воткнул его в живот бандиту.

– А ну, бросай, – приказал он, – быстро!

А Сергей в это время поднял свой ПМ и направил на Беспалого.

– Руки за голову, повернуться к стене!

Оторопев от неожиданности, Беспалый пробормотал:

– Да вы чё, братаны, мы от Матвея, вы чё творите?

– Федеральная служба контрразведки, – сказал громко Забелин, – давай быстрей, не скули!

Минуту помедлив, Беспалый поднял руки и повернулся лицом к стоявшим у стены офисным шкафам с документами. Цыганков в это время обезоружил Черепа, подвел его к Беспалому, и надел на них один наручник.

– Прямо скованные одной цепью! – пошутил Забелин, почувствовав огромное облегчение.

– Саша, обыщи их, может еще стволы найдутся.

Тот и без указаний приятеля знал свое дело. Он проворно и сноровисто провел руками по телу одного и второго бандита, но больше ничего криминального не нашел. В их карманах были паспорта, немного долларов, ключи от машины.

– Всё чисто, – сказал он.

Потом, посмотрев на Черепа, с внезапной злобой подошел к нему и ударил сзади по почкам.

– Ну, кто здесь валенок, урод?

Бандит от удара слегка согнулся, а Беспалый, посмотрев через плечо на оперативника, сказал с угрозой в голосе:

– Ты не очень руками размахивай, а то придет наш черед.

– Слушай, ты, пестик, я сейчас из тебя тычинку сделаю! – повернулся к нему Цыганков, и, увидев, что бандит смотрит, как показалось ему, со скрытым во взгляде вызовом, тоже несколько раз ударил его сзади…

Сергей вдруг понял, насколько были напряжены нервы Сашки во время захвата – сильно сжатая пружина разжалась. И он промолчал.

В продолжение всей это сцены Рита сидела взволнованная, с бледным от волнения лицом, не произнося ни слова. Потом, когда всё закончилось, она снова закурила, думая, чем может грозить ей ссора с Матвеем.

Дело в том, что она зашла слишком далеко, совсем не так туда, куда ей бы хотелось. Она не знала силы Матвея, потому и обратилась с заявлением к контрразведчикам, а сейчас, отыграть назад уже нельзя.

Маргарита с надеждой взглянула на Сергея. Только он мог сейчас её защитить, за ним была реальная сила, с которой бандиты не рискуют сталкиваться. Вон они, эти молодчики, еще минуту назад опасные, уверенные в своей силе и безнаказанности, сейчас стоят как овечки возле стенки, совсем не страшные, жалкие.

– Ну что, Колян, приезжайте, – говорил между тем по телефону Цыганков, – да, мы взяли их. Есть один ствол. Оформите, как положено – нападение на сотрудников правоохранительных органов.

Когда бандитов увезли, Сергей сказал Рите:

– Всё кончилось. Пойдем домой?

– Идите, идите, голубки! – не преминул поддеть их Цыганков.

– Саня, может к нам? – посидим, отметим удачный день…

– Нет, ребята, у меня еще дела, – отказался с трудом Александр, которому хотелось сегодня посидеть в хорошей компании и расслабиться, – надо еще встретиться кое с кем и потом…жена в последнее время лютует. Как говорится: "шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу".

– Смотри! – с сожалением сказал ему Забелин, – я доложу Шумилову, что мы их задержали.

Город Уральск, два телефонных разговора, 29 июня, вечер.

Вечером на квартиру Цыганкова позвонил из УОПа Сметанин.

– Саня, молодцы, что их взяли, да еще со стволом…только знаешь, – по голосу собеседника Цыганков понял, что что-то пошло не так, – их пришлось выпустить.

– То есть как? – удивился Цыганков, – вымогательство, нападение на сотрудников, ствол, наконец, ничего не значат?

– Они заявили, что пришли на беседу поговорить о бизнесе, никому не угрожали, а ствол им вы подбросили. Свидетелей-то нет, кроме Маргариты, а она лицо заинтересованное.

– Бред какой-то. И что, вы им поверили, наверное, еще адвоката пригласили?

– Да нет, он сам приехал – некий Белоглазов. Может, слышал?

– Слышал, слышал, – мрачно подтвердил Цыганков – этот чувак работает на Матвея, он мне уже попадался в поле зрения.

– Так что, извини, брат! Да, кстати, тебе для информации – о судьбе твоих подопечных очень беспокоился заместитель начальника УВД Карпов. Очень беспокоился…

– Что, прямо извелся?

– Не говори! Сделал несколько звонков нашему Филиппову, думаю, что это ускорило их освобождение.

– Карпов, говоришь? – Цыганков помолчал в задумчивости, – Карпов, это интересно! Завтра доложу начальству. Пусть думают.

– Всё, пока! – попрощался Сметанин.

Неожиданное вмешательство Карпова, о котором Цыганков слышал как о яром поборнике борьбы с коррупцией, всё существенно осложнило. Эта новая фигура не учитывалась ими в противостоянии с криминальным миром Уральска и то, что руководитель милиции такого ранга выступил на стороне Матвея, значительно усилило позиции последнего.

Но был и положительный момент.

"Может быть, – подумал Александр, – для нас намного важнее не арест эти двух людей Матвея, а то, что проявилась связь между ним и Карповым, о которой при любых других условиях мы бы ничего не узнали. Если Матвей задействовал Карпова и не посчитался с возможностью его спалить, то эти люди были ему нужны. Очень нужны!"

Второй звонок прозвучал вечером того же дня. Звонил Карпов в казино "Эльдорадо", где в это время находился Матвей.

– Матвей, я их вытащил, – сказал Карпов, – это стоило большого труда. Знаешь, уломать Филиппова было не просто.

– Не дергайся, получишь лавэ за труды – с усмешкой в голосе ответил Матвей, у которого на коленях в это время сидела молодая проститутка.

– Вообще-то учти, так часто я тебе не смогу помогать. Гэбэшники возьмут в разработку, настучат наверх, а это ни к чему.

– Ты прав, но эти люди были мне нужны, особенно один, ты его знаешь, он здесь следит за порядком.

– Тогда второго надо было сдать, – в голосе Карпова послышалось сожаление, что он так не поступил, – у него, тем более, был ствол.

– Сейчас чего тереть – проехали. Слушай, подъезжай ко мне, тут новые телки появились, девчушки вроде ничего – толковые, сообразительные.

Матвей погладил колени проститутки.

– Нет, не могу, поздно уже! – отказался Карпов. – Кстати, послушай моего совета, отстань ты от этой Виккерс. Она, насколько я знаю, легла под контрразведчиков, они её теперь пасут днем и ночью…

– Легла, в каком смысле?

– Да в прямом. У неё, в ухажерах начальник отделения из контрразведки ходит, который, собственно, и брал твоих парней. К чему этот геморрой с их Конторой? Пусть себе живет, как хочет. Её бабки погоды не сделают. Не хватало нам еще обозлить гэбэшников!

Подумав какое-то время, и прагматично оценив ситуацию, Матвей ответил:

– Считай, что уговорил меня. Я скажу, чтобы к ней не лезли. Нам и так хватает своих дел, особенно по металлургическому заводу.

После этого разговора на одну из торговых точек, принадлежащих Виккерс, был совершен налет – взяли деньги, но ничего не разгромили, продавцов не тронули. Это был показательный "наезд" Матвея, после чего о существовании Маргариты он как бы, забыл.

Город Уральск, Центральный городской парк, 30 июня, 10.15.

С самого утра Плотникова не оставляло чувство, что за ним кто-то следит. Он даже ненароком заподозрил в этом Веревкина – офицера прикомандированного из ФСК. Чтобы развеять сомнения, прошелся по коридору до кабинета, в котором сидел его новый подчиненный вместе с двумя коллегами. Приоткрыв дверь, Плотников убедился, что все трое находились на рабочих местах и занимались какими-то делами.

Надо было встречаться с Генераловым и строить с ним разговор о передаче под контроль Матвея части завода. Разговаривать на эту тему абсолютно не хотелось. Плотников прекрасно представлял реакцию Генералова – он начнет кричать, выпучив глаза, стучать руками по столу, бегать по кабинету.

Рассказывали, как он в припадке ярости как-то грохнул об пол со всей мочи огромную вазу, подаренную заводу во время посещения китайской делегации. Нет, ничего этого слушать и видеть Плотникову не хотелось. Если только…если только это сделать не самому, а, допустим, поручить Гене Бондаренко.

Мысли Плотникова вернулись к казино. Он злобно подумал о Карпове.

"Вместо того, чтобы защищать порядок, бороться с криминалом, эти милицейские чиновники с потрохами продались за бабки, а мы должны потом выкручиваться, вертеться как караси на сковородке. И ведь всем не угодишь! Эти могут подловить на взятках, а те отстрелить!"

Михаил Яковлевич открыл дверцу холодильника в комнате отдыха, плеснул коньяка в рюмку, тяжело вздохнул и выпил. Затем набрал телефонный номер.

– Гена, надо встретиться, – произнес он, – где, где, в центральном парке. Я пойду там прогуляюсь, заодно переговорим.

Выйдя в приемную, Плотников сказал Насте:

– Я выйду минут на двадцать. Если будут спрашивать – скажи на совещании где-то в администрации. Кстати, как дела с мужем? Этот бизнесмен…Матвеев, он помог как-нибудь?

– Да, Михаил Яковлевич, всё нормально, – ответила спокойным тоном девушка, – он помог решить мне все вопросы.

– Ну и славно! – успокоился Плотников.

Хоть здесь было что-то устроено благодаря его заботе. Значит, не такой уж он и бесполезный человек.

С улучшившимся настроением Плотников вышел на улицу.

В последние дни вновь резко потеплело и даже обычно холодная река Каменка, протекавшая по центру города, настолько прогрелась, что городской народ заполнил все пляжи и активно восполнял недостаток солнечных лучей за долгие зимние месяцы.

"Надо бы тоже выбрать время и выйти, позагорать" – решил про себя Плотников.

Он купил мороженое в шоколадной глазури и, пройдя весь парк, мимо праздно шатающейся, отдыхающей публики, вышел на набережную реки, к серому каменному ограждению. Михаил Яковлевич оперся о перила и начал есть мороженое, равнодушно разглядывая людей.

Внизу, у самой реки был неплохо оборудованный городской пляж, но когда ставили кабинки для переодевания, не рассчитали, и теперь, с возвышающейся неподалеку набережной при желании можно узреть интимные части тела.

"Вот так у нас всегда, – подумал Плотников, увидев в одной из кабинок голую девицу, – вроде хотим сделать всё цивилизованно, по правилам, но в последний момент чего-то не хватает. Может, становится неинтересно? Беремся за что-то, надрываемся, не жалеем ни себя, ни других, а когда дело пошло и надо только его терпеливо продолжить нам становится неинтересно и скучно. И что мы за народ такой? Не можем сделать ни себе хорошо, ни другим. Никому мы не нужны и никто нас не любит! Только когда выпьем, думаем, что нас все любят. А над нами смеются, как смеются над пьяными или опустившимися алкашами".

Бондаренко пока не было, и Плотников спокойно доел мороженое. Как всегда в таких случаях Михаил Яковлевич испачкался. Несколько белых капелек мороженого упали ему на штанину, вымазались руки – они сразу и липкими и сладкими.

Неподалеку работал питьевой фонтанчик. Плотников сполоснул руки, всё время поглядывая на девицу в кабинке, которая с трудом натягивала купальник на полное тело, а потом достал платок из кармана брюк и тщательно вытер пальцы.

Отчего-то влажный платок ему был неприятен. Он глянул на него также равнодушно, как смотрел на людей на пляже и без сожаления выкинул в ближайший мусорный ящик.

Над пляжем и рекой кружилось несколько чаек, бог весть, откуда взявшихся, пролетевших тысячи километров от далеких морей и океанов.

– Давно ждете? – раздался сзади голос Бондаренко.

Плотников обернулся:

– Нет, не очень. Я тут прогуливался по парку, а то, понимаешь, засиделся в кабинете. Надо всё-таки следить за здоровьем.

– Зачем вызывали, Михаил Яковлевич?

Оглядевшись вокруг, председатель облкомимущества заметил вдалеке под деревьями, пустую скамейку.

– Пойдем, присядем, Гена – сказал он. Они пошли, сели в тени ветвистого дерева. Чиновник продолжил: – Тут вот какое дело, надо переговорить с Генераловым. У меня совершенно нет времени на это.

– А о чем разговор?

– Нужно, чтобы он до проведения аукциона договорился о передаче Матвею одного из цехов, а именно литейного. Естественно не бесплатно, но за разумную цену.

– Так Генералов и разбежался! – с усмешкой сказал Геннадий, – вы же его знаете, он своего не упустит. И потом, почему я? Мне не хочется быть мальчиком для порки с обеих сторон.

– С Матвеем шутки плохи! – нахмурился Плотников, – ему никакие авторитеты нипочем. Можешь представить, что здесь будет, если, не дай бог, кого-то кончат, особенно какую-нибудь крупную фигуру типа Генералова, известную всему городу и области. Здесь всех поставят раком, тем более с учетом последнего указа Ельцина.

Задумавшись о сказанном, Бондаренко вытащил сигарету и закурил.

Он размышлял, рассчитывал, как ему поступить, прикидывал, есть ли возможность заработать на этом щекотливом посредничестве.

– Давай Гена, соглашайся! – говорил ему между тем Плотников, в голосе которого послышались непривычные просительные нотки и Бондаренко понял, что сам Михаил Яковлевич глубоко увяз в этой ситуации.

– Я, конечно, могу, – снисходительно ответил Бондаренко, – только что я с этого буду иметь, как говорят в Одессе?

– Мы с тобой много дел сделали, Геннадий. Благодаря мне ты стал тем – кем стал. Это для других ты управляющий ЧИФом, а я-то, знаю, сколько ты имеешь. Может ты забыл, как я тебе кинул последние ваучеры? Не в другие фонды, а именно тебе и ты наварил на этом приличные бабки. У нас с тобой будет еще много дел, но если ты так ставишь вопрос, то… Смотри, я ведь и к другим могу обратиться. Думаешь ты один такой умный?

Произнося последние слова, Михаил Яковлевич нервно дернул плечом, поскольку был в сильном раздражении. Он понимал, что Гене не хочется выполнять его поручение, да и кому захочется? Но он считал, что Бондаренко ему многим обязан, и в качестве благодарности мог бы помочь с этим разговором.

– Сейчас бы пойти на пляж, – между тем мечтательно сказал Геннадий, глядя на текущую вдали Каменку – взять с собой холодного пива, девчонок. Поваляться на солнышке… Михаил Яковлевич, я же не отказываюсь!

– Вот и договорились, Гена. Надо держаться друг друга. Сейчас все работают командами и это надо ценить. Выпадешь из обоймы, назад не попадешь. Скажу тебе по секрету, что хочу перебраться в столицу. Слышал об этом?

– Слышал что-то – неопределенно ответил Бондаренко.

– Есть реальные вещи, которые нас всех связывают. Ты учти, – веско сказал Плотников, – мне в Москве свои люди будут нужны, там-то дела посерьезнее могут быть – не чета здешним. Как переговоришь с Генераловым, сразу ко мне и доложишь во всех подробностях.

Они встали со скамейки, и пошли какое-то время рядом, по дорожкам парка, все дальше уходя от прохлады реки вглубь жаркого города.

Город Уральск, Управление ФСК России по Уральской области, кабинет майора Забелина, 4 июля, 14.20.

Целый день Забелин посвятил разработке плана по установке спецтехники в кабинете Красовской.

Первоначально, по его просьбе Веревкин, имевший доступ ко всем помещениям приватизационного ведомства и фонда имущества, находившегося этажом ниже, принес схему кабинета Красовской.

Развернув листок сложенный пополам, Сергей внимательно посмотрел на размещение мебели в кабинете, положение окон, телефона. В принципе, компоновка была стандартной: прямоугольная комната размером приблизительно 13-14 квадратных метров, ближе к окну стоял большой стол, к нему был придвинут небольшой приставной столик.

После этого в кабинет к Забелину забежал заместитель начальника оперативно-технического отдела Гриша Переделкин. Его фамилия всегда вызывала много шуток, но на самом деле, установку оборудования он проводил качественно, без ненужных никому доделок и переделок.

– План помещения есть? – весело спросил Гриша прямо с порога, – для нас это как печка, от которой мы танцуем.

– А как же? – в том ему ответил Забелин, – Держи!

Он протянул Переделкину схему кабинета и Гриша, сразу, словно собака учуявшая дичь, превратился весь во внимание, впился глазами в лежавший перед ним листок бумаги.

– Так-так, – несколько раз произнес он, что-то соображая – здесь стол, окно, стулья. В общем, всё понятно. Будем ставить в телефон. Он стоит на столе, что весьма удобно – радиус действия больше, и, потом, не надо ломать голову, где взять питание. Есть телефонная линия. Ты как, не против?

– А мне, что? Ты же у нас специалист. Наша задача обеспечить тебе заход и отход.

– Вот-вот, – сказал Гриша, – чтобы комар носа не подточил. А то, знаешь, как иногда бывает?

– Нет, – ответил Забелин.

Он настроился слушать байки Переделкина о проникновении в какое-нибудь суперохраняемое помещение. – Гриша был мастером рассказывать, особенно когда выпьет. Но сегодня Гриша был явно не в настроении пускаться в длительные рассказы.

– В общем, на том и порешим, – сказал он. – Как думаете зайти в кабинет? С помощью Веревкина?

– Его, конечно, придется привлечь. Как без него…- задумчиво ответил Сергей, – нам будут нужны ключи от её двери, какое-то прикрытие.

– Считаешь, лучше вечером?

– Скорее всего. Утром будет спешка, вдруг кто-то придет на работу пораньше – могут возникнуть проблемы. Ты будешь один или еще кто-то с тобой?

– Один, пожалуй, объем-то небольшой, сверлиться не надо. Сам понимаешь, как говориться, меньше народа – больше кислорода, в смысле внимания меньше.

Город Уральск, кабинет генерального директора металлургического завода Генералова, 5 июля, 9.35.

– Хрен им с маслом по всей роже! – грубо ответил Генералов, когда Гена Бондаренко изложил предложение Матвея и Плотникова. – Они что думают? Взять меня голыми руками, развести как лоха? Так, кажется, сейчас говорят? Я позвоню губернатору или самому Дергачеву. Они узнают, в какие игры играет Михаил Яковлевич. Не думаю, что его погладят по головке: за такие дела могут и снять, а могут и привлечь. Считаешь, что у меня мало влияния?

– Что вы, Алексей Никандрович, я ничего такого не думал и, тем более, не говорил. Михаил Яковлевич знает ваши возможности, но…и вы подумайте – осторожно подбирая слова, говорил Бондаренко, – к чему вам конфликты с бандитами? За Матвеем стоят москвичи. Насколько я знаю, один из них Сильвестр, он возглавляет несколько криминальных группировок. За ними сила! Плотников предлагает разойтись полюбовно, мирно, чтобы все были довольны.

– Так не бывает, Гена, и ты это прекрасно знаешь. Всех примиряет только кладбище. Покойники не враждуют, им нет нужды выгрызать собственность друг у друга. Всё, чем они владеют – это пространством в два метра глубиной и деревянным ящиком, который может отличаться только качеством изготовления. Но смысла это не меняет. В наших делах, если ты разрешишь сегодня отрезать себе палец, завтра тебе оттяпают руку, и никто не спросит соизволения. Если я соглашусь с передачей под чужой контроль одного цеха – завтра у меня заберут весь завод.

– Ну, об этом речи не идет. Вы же не думаете, что Матвей и его люди умеют управляться с таким огромным хозяйством? Да им это и ни к чему. Им хочется получить доступ к пирогу.

Резко вскочив со своего кресла, Генералов забегал по кабинету.

Его возмущало само предложение, поступившее от каких-то бандитов, с которыми порядочные люди не должны иметь никаких дел. Каким образом Плотников оказался связанным с ними, Генералов не знал. Однако, то, что к нему обратился с подобным предложением человек Плотникова, серьезно осложняло ситуацию.

Аукцион по продаже заводских акций был еще не проведен. Ведомство Плотникова только готовило предложения по цене и количеству акций, выставляемых на продажу. И, конечно, Генералов принимал во внимание тесную связь Плотникова с Красовской, о которой было известно всему городу. Эта парочка могла кинуть его, Генералова, продать акции любому лицу, который даст им больше денег. Поэтому Генералов и не хотел с ними ссориться.

С другой стороны, Генералов не был проходной фигурой, каким-то неопытным мальчиком, которого можно было с легкостью облапошить. Он чувствовал свою силу, силу бывшего номенклатурщика, еще с комсомольских времен имевшего опыт в аппаратных интригах.

– Я сейчас позвоню губернатору и сделаю так, как он скажет, – наконец сказал Генералов, испытывающее глядя на Бондаренко.

– Ваше, конечно, дело – уступчиво согласился Геннадий, – но я бы не стал этого делать. Медведев начнет возмущаться, скажет никого не слушать, посоветует обратиться к силовикам. А добьетесь ли вы результата? Это вопрос…

– И всё-таки, – упрямо ответил Генералов, – я сейчас позвоню!

Он набрал номер губернатора, и секретарь тут же соединил его с первым лицом. Медведев поначалу выслушал спокойно, потом, как и предполагал Бондаренко, начал возмущаться. Кончилось дело тем, что он фактически дал указание готовиться к аукциону, не обращать ни на кого внимания, а в качестве поддержки, сообщил, что попросит подключиться к этому делу генерала Алексеева.

– Ну, вы всё слышали? – спросил директор Геннадия, победно глядя на него своими иссиня темными еще молодыми глазами, – предупредите Михаила Яковлевича, что губернатор берет проведение этого аукциона под личный контроль, чтобы он не вздумал там крутить!

– Вам, конечно, виднее, – вяло согласился Гена, – а ваши слова я передам Михаилу Яковлевичу.

Город Уральск, областной фонд имущества Уральской области, кабинет начальника отдела Истоминой И.В., 5 июля, 11.30.

Понимая, что завязавшееся в аэропорту знакомство надо не только поддерживать, но и развивать, Забелин вскоре отправился к Истоминой.

Перед выходом он посмотрел на себя в зеркало, тщательно причесался, разгладил складки на рубашке. Выглядел он вполне нормально – брюки не сильно мятые, чистые светлые ботинки, щетины на лице нет. Молодой мужчина средних лет, средней комплекции, с незапоминающимся лицом. Таким, наверное, и должен быть контрразведчик – незаметный человек на фоне толпы, который сливается с ней, как хамелеон с окружающей средой.

Проходивший в это время по коридору Лысенко спросил:

– Что, на свидание собрался? Первый раз встречаешься?

– Да так, Игорь, решился прогуляться – смешался Сергей.

– На, возьми жвачку, на всякий случай.

– На плохой запах изо рта, вроде не жалуюсь, – ответил Забелин, но резинку взял.

– Я тоже. Только, Серега, когда накануне выпьешь, и от тебя разит перегаром, как из бочки, иногда не знаешь, чем и забить этот запах.

– Я вчера не пил.

– Ничего, ничего, уж лучше переборщить в этом плане. Первое впечатление – оно всегда самое верное. А у женщин глаз наметан, попадешь в немилость – пиши пропало, потом ни с какого бока не подойдешь. Это только в фильме "Москва слезам не верит" тетка смотрела на обувь: чистая, грязная. На самом деле, для баб главное запах мужика.

– Я могу и закурить, сигарета тоже хороший дезодорант.

Услышав эти слова Лысенко, скептически усмехнулся.

– Старик, нет ничего более мерзкого, чем запах перегара вперемешку с сигаретой. Уж поверь мне!

– Считай, убедил, знаток женской психологии, – ответил Сергей и засунул жвачку в рот.

Неподалеку от входа в здание областной администрации находилась автостоянка для машин сотрудников. Бросив туда взгляд, Забелин убедился, что синяя вазовская семерка Истоминой находится на месте.

На входе в здание его встретила приятная прохлада – работали кондиционеры. Сергей поднялся на третий этаж, где были кабинеты Фонда имущества, открыл дверь к Истоминой, заглянул. Ирэна сидела одна и что-то читала, по-видимому, служебную документацию.

– Я могу вас отвлечь ненадолго? – спросил Забелин с порога и остановился в дверях, ожидая приглашения.

Истомина подняла голову, узнала оперативника.

– Конечно, конечно, проходите! – сказала она, отчего-то смутившись.

– Вот, воспользовался приглашением, решил заглянуть.

Сергей прошел в кабинет, сел возле стола Ирэны.

– Я бы угостила вас чаем, но свет отключили, не могу ничего делать, даже печатать на компьютере – пожаловалась ему Истомина.

– Не страшно, обойдемся без чая! Часто у вас бывают отключения?

– Нет, пожалуй, это второй раз за полгода. Наверное, скорее всего плановый ремонт.

– Для таких целей обычно в хозяйстве имеют дизель-генератор, но свет, видимо, отключили ненадолго.

Сергей окинул взглядом её кабинет.

– У вас уютно, ничего лишнего.

– Да что вы, – улыбнулась Истомина, – обычный, как у всех! Еще недавно здесь громоздились стопки дел, но я попросила их вынести. Пыли от бумаги столько, что дышать невозможно.

– Встретили подругу? – поинтересовался Забелин.

– Подругу? Ах да, конечно. Все получилось замечательно. Она у меня остановилась на несколько дней. Ей очень понравился город…

– А кто бы сомневался! – согласился Забелин. – Ирэна Владимировна, я слышал готовиться аукцион по продаже акций металлургического завода.

– Да. А вы откуда знаете? – Истомина с удивлением посмотрела на сотрудника ФСК, – мы только недавно начали готовить документы.

– Ну, вы едва подумали, а я уже знаю! Работа такая! – засмеялся Сергей. – У нас много источников информации. Дело в том, что когда остались чеки, то на главу администрации, я имею в виду Медведева, вышли с предложением передать их чековому фонду "Согласие", а потом под это дело провести аукцион. Мы вместе с прокуратурой участвовали в проверке законности мероприятия…

– И как оно, законно? – Истомина с иронией взглянула на Забелина.

– Вроде бы. Я не вдавался в юридические тонкости. А вы думаете, мы не можем проверить законность? Мне несколько не понятен ваш скепсис.

– Ну что вы, я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности. Однако, как мне кажется, если наверху решили, то хоть проверяй, хоть не проверяй – от этого ничего не изменится. Всё будет так, как уже решили сильные мира сего.

– Я бы здесь не согласился с вами, Ирэна Владимировна. Сильные мира сего, как вы говорите, не являются единой, монолитной командой – каждый преследует свои цели. А у нас цель одна – защита государства и его населения. Когда вы планируете проводить аукцион? – перевел Забелин разговор со скользкой темы о начальниках в интересующую его плоскость.

– Недели через две, пожалуй. Нам надо все тщательно приготовить, это ведь необычный аукцион, – словно оправдываясь в задержке сроков, сказала она, – первый послеваучерный.

– Хотя и за ваучеры.

– Да, в порядке исключения.

– А кто основной претендент, вы не знаете?

– Я слышала, что фонд "Согласие" – ответила девушка, поправляя светлую прядь волос, – им же передали из области основную долю оставшихся ваучеров.

– А не основная доля? Она кому досталась? – спросил Сергей.

То, что в ЧИФ "Согласие" были переданы почти все оставшиеся чеки, он знал, поскольку сам участвовал в этой передаче и входил в состав комиссии. А вот то, что могли быть еще какие-то доли, он слышал впервые. Об этом никто не упоминал.

– Насколько мне известно, – продолжала между тем Ирэна, – какая-то небольшая часть осталась в администрации. Зачем она им нужна? – предупреждая вопрос Забелина, спросила Истомина – я не знаю.

– Да, но ведь ваучеры с первого июля изымаются из обращения – их никуда не пристроить – раздумывая, вслух произнес Сергей.

– Значит можно.

– И на какую примерно сумму эти оставшиеся чеки, вы не знаете?

– Нет, мне не сказали.

Девушка протянула руку к компьютеру и нажала на кнопку. Техника заработала – Истомина неподдельно обрадовалась.

– Ой, свет дали! Сейчас я вас чаем напою.

Она включила белый пластмассовый чайник на тумбочке, встала из-за стола и пошла к шкафу, где стояли кружки и сахарница. Сергей заметил, как по дороге она украдкой метнула взгляд в зеркало, проверяя, хорошо ли выглядит. Видимо, не заметив изъянов, Ирэна успокоилась и принялась доставать чашки.

Она деловито хлопотала, раскладывая пакетики чая, расставляя блюдца. Вскоре перед Забелиным была поставлена чашка с чаем, и даже, нашлось несколько шоколадных конфет.

– Хотел поинтересоваться результатами последних торгов, – сказал Забелин, делая глоток горячего чая, – у вас есть подробная информация, кому и за сколько были проданы объекты?

– Не знаю…- заколебалась Истомина, – вообще-то, это закрытые сведения. Мне надо спросить разрешения у Красовской, ведь за такие дела могут и уволить.

– Я совсем не собираюсь вас подставлять, и потом…мы государственный орган, секреты хранить умеем. Нам эти сведения нужны не ради любопытства, а для анализа ситуации с приватизацией. Вы, наверное, знаете, что от нас тоже требуют информации, только у вас запрашивают цифры, процент выполнения плана, а у нас аналитику. Всех интересует – туда мы идет куда надо или нет.

– И как, вы знаете, куда мы идем? – Ирэна посмотрела на Забелина с любопытством.

– Без вашей помощи, Ирэна, мы ничего не узнаем. Для этого я и пришел к вам.

– Прямо уж, без моей? – Истомина рассмеялась, воспринимая слова Забелина как шутку, но тот почувствовал, что внутренняя настороженность её ослабевает.

– А как вы думали? – продолжил говорить Сергей, – информация собирается по крупицам, потом из этих крупиц лепится большой информационный кирпич, которым кто-то из политиков может запустить в голову другому. Вы же помните Руцкого и его одиннадцать чемоданов с компроматом?

– Как страшно вы рассказываете, мне не хотелось бы в этом участвовать!

– А вы и не будете! Вы будете в стороне. Ирэна Владимировна. – Забелин пристально посмотрел на неё, – нам нужна ваша помощь. Вы же не делаете ничего криминального, вы только нам поможете.

Истомина покраснела.

– А вам лично это надо? Я помогу вам?

– Конечно, вы меня сильно выручите, ей богу! Знаете, Ирэна Владимировна, – сказал Забелин, – здесь как-то несподручно общаться – чувствуешь себя скованным, наверное, стены влияют. Может, встретимся за деловым ужином, там и переговорим? Заодно принесете справку.

– Я согласна, – тихо ответила та, – вот моя визитка. Вы мне позвоните?

– Непременно, – ответил Забелин, – в самое ближайшее время. Только я прошу вас, о нашем разговоре никому не говорить, незачем давать пищу любопытным.

По дороге в Управление Сергей думал о том, когда назначить встречу. Это надо было сделать в самое ближайшее время пока эффект от разговора не растаял и не пришлось устанавливать психологический контакт заново.

Забелин свернул в тенистый переулок, который шел параллельно реке Каменке и выводил его через несколько кварталов напрямую к зданию Управления.

Улица была пустынной, несмотря на разгар рабочего дня. Впереди звонко цокая каблучками, шли две девушки, с сумками набитыми книжками, какие обычно носят студентки. Они весело о чем-то болтали, рассказывая о своих девичьих радостях. Обе держали в руках сигареты, курили на ходу, оставляя за собой длинный шлейф сизого дыма.

Мимо проносились машины. Улицы города с утра не поливали водой – в городском хозяйстве не было денег на приобретение спецтехники, потому, если машина выезжала не обочину, то за ней сразу поднимались плотные клубы пыли.

Одну из таких машин Сергей заприметил сразу. Это была серая вазовская девятка. Она давно ехала по обочине, и Забелин отошел от края тротуара, чтобы пыль прошла стороной.

Внезапно, возле девушек девятка остановилась, из неё выскочили два крепких парня, по внешнему виду кавказца, и принялись с силой заталкивать девушек в машину, выкручивая им руки. Те сначала растерялись, а потом громко закричали и стали отбиваться. Но силы были явно не равные – еще немного и они обе оказались бы внутри машины.

Поначалу, не ожидавший ничего подобного Забелин, несколько растерялся, а потом закричал:

– Эй, что вы делаете? А ну, отпустите их!

– Иди мимо козел, пока не получил! – ответил ему один из похитителей, а из машины вышел еще один кавказец.

Он был небрит, легкая черная поросль занимала почти все лицо до самых глаз. В руке блеснул нож.

– Тебе чё, жить надоело? Я тебя сейчас урою! – сказал он с характерным кавказским акцентом.

– Я из контрразведки, всем стоять на местах! – приказал им Забелин, выхватывая пистолет.

Бандиты несколько опешили, увидев ствол, направленный на них. Но природная наглость, вера в свою безнаказанность и численное преимущество сыграли свою роль. Они решили, что угроза в лице Забелина для них не существенна.

Кавказец с ножом сделал шаг вперед, думая, что Сергей не решится остановить его, но Забелин не стал ждать. Он направил пистолет в заднюю фару машины, туда, где не было бензобака, и выстрелил.

Грохот выстрела резким хлыстом ударил по ушам, а отлетевшая гильза зазвенела по асфальту, откатившись в сторону. Сильно пахнуло сгоревшим порохом.

Сергей был совершенно спокоен. Он как-то отстраненно смотрел на остановившегося кавказца, у которого при звуке выстрела напряглось и побледнело лицо, на застывших неподвижно его подельников.

В эти мгновения, неподвижно замерший в двух метрах от оперативника бандит с ножом решал для себя, что предпринять: отступить или одним броском достать противника. Однако, вглядевшись в лицо Забелина, он увидел в его выражении что-то опасное и потому сказал с усилившимся акцентом:

– Зачем тебе эти девки? – разойдемся по-хорошему.

Посмотрев на девушек, Забелин увидел, что те почти уже прекратили сопротивляться, стояли, всхлипывая, размазывая слезы по щекам.

– Дяденька, не бросай нас! – сказала одна тонким от страха голосом.

– И не думаю! – ответил ей Сергей.

Он повел стволом в сторону главного, который был с ножом:

– Короче так, отпустите девушек и уе…вайте отсюда – тогда я забуду о вашем существовании. Если вы чеченцы, то передайте Вахе, что будет беспределом заниматься – мы ему яйца оторвем, но назад не пришьем!

Услышав имя Вахи, который, как и Матвей, был известным в городе авторитетом, кавказцы замялись. Старший немного подумал, потом кивнул головой своим подручным и те нехотя отпустили девушек, сели в машину.

– От кого передать Вахе слова? – угрюмо спросил бородатый.

– От майора Забелина.

Бандит также как и раньше молча кивнул и полез в машину, которая, после того как хлопнула дверца, завизжала тормозами и рванула прямо по улице.

– Ну, вот и все, девчонки, – сказал Сергей, убирая в кобуру пистолет.

Девушки стояли будто оглушенные, еще до конца ничего не понимая.

Что он мог им сказать, посоветовать? Не гулять в темном месте в опасных местах? Не общаться с незнакомцами? Но сейчас был день, обыкновенный рабочий день, на улицах полно народа, они были почти в центре города. В тоже время, если бы не он, кто знает, где бы они оказались? Таково было время. Никто не давал и копейки за жизнь, потому что её стоимость перестала кого-нибудь интересовать.

– Хотите, вызовем милицию? – предложил им Сергей, – составят протокол, запишут приметы этих отморозков.

Девушки отрицательно покачали головами. Они, видимо, были еще не в силах говорить, не до конца оправившись от шока.

– Что же с вами делать? – задумчиво спросил Сергей, – мне на работу пора. Пойдемте, я вас хоть до остановки провожу.

Он пошел к видневшейся метрах в трехстах автобусной остановке и девушки, сцепившись руками, будто боясь, что опять кто-то их может растащить в разные стороны, поначалу нерешительно, а потом смелее пошли за ним. Потом догнали и до самой остановки старались не отставать.

Город Уральск, кабинет главы администрации области Медведева, 7 июля, 10.50

– Владимир Георгиевич, я меня есть нехорошая информация по металлургическому заводу – потерев голову в районе висков – боль возникла с утра, видимо поднялось давление, сказал озабоченно Медведев озабоченно: – Мне звонил позавчера Алексей Никандрович, жаловался, что Плотников пытается выдвинуть какие-то неприемлемые для него условия на аукционе. Я вообще не понимаю – мы приняли решение передать оставшиеся ваучеры в фонд "Согласие". Для чего это делалось? Скажу откровенно, чтобы помочь Генералову выкупить заводские акции и тем самым, чтобы наши активы остались бы в области. Конечно, это нарушение законодательства, но разве там, наверху, – он многозначительно показал пальцем на потолок, – не нарушают законодательство?

– Да, конечно! – согласился с ним генерал Алексеев, которому такие случаи были известны намного больше, чем Медведеву.

Он подумал, что надо будет по возвращении в Управление немедленно запросить дело оперативной проверки, которое завел Забелин, посмотреть в какой стадии идет работа, не нужно ли подтолкнуть, ускорить. Металлургический завод – серьезный объект, можно сказать, для области стратегический.

– А что же конкретно хочет Плотников? – спросил Алексеев.

– Я не знаю подробностей, но что-то такое, что категорически не устраивает Никандрыча. Может кто-нибудь из ваших людей встретиться и с ним переговорит?

– Я направлю нашего офицера, который курирует это направление.

Достав из черной кожаной папки блокнот, Алексеев сделал в нем пометку.

– Этот Плотников, за ним столько "косяков", – констатировал он, – может, есть смысл поднять вопрос о его замене?

Недовольно хмыкнув, Медведев ответил:

– Рад бы в рай, да грехи не пускают! За него держится полномочный представитель Дергачев руками и ногами, и потом, у него сильная поддержка в Москве – хотят наградить орденом "За службу Отечеству". Я сам видел Представление. Так что, сковырнуть его будет тяжело. Вообще хотел предупредить вас – Дергачев ведь не только на меня льет грязь, он пишет кляузы и на вас.

– На меня? – удивился Алексеев.

– Да, да, не удивляйтесь. Он пишет, будто вы мешаете проведению приватизации, т.е. проведению генеральной политической линии, постоянно проводите проверки, информируете инстанции о негативных последствиях. Любое дело о нарушениях в ходе приватизации он готов вывернуть наизнанку, представить как нападки на демократические устои. И Чубайс его поддерживает! Он очень болезненно воспринимает, когда арестовывают взяточников в его ведомстве. Поэтому будьте осторожны, не давайте им повод.

– У нас еще и крупных дел-то не было в этой сфере. О чем можно писать? – покачал головой удивленный Алексеев.

– Он, таким образом, фон создает. Когда появится что-нибудь крупное – тогда и развернется. Это как артподготовка на фронте, перед решающим наступлением. Основная его цель это, конечно, я. Но меня снять не удастся – должность выборная, а вас гораздо проще. Еще не отдыхали в этом году? – поинтересовался Медведев, меняя тему.

– Планирую в августе поехать в наш ведомственный санаторий в Сочи, а вы?

– Наверное, поеду за границу. Хочу побывать в Италии с семейством, может, в Венецию загляну. Я как-то в советские времена был в Югославии – отдохнули, помнится, прекрасно. А сейчас там опасно, война идет между хорватами и сербами.

– Да, каждый день показывают военные действия, так сказать, вести с полей.

– Если у вас ко мне ничего нет, Владимир Георгиевич, то работайте по плану. У меня скоро будет на приеме руководство города Краснокаменска и района. Эти черти никак не могут ужиться, устраивают всё время какие-то пакости, подвохи друг другу, а население страдает. Вот смотрите!

Глава администрации достал из верхнего ящика своего письменного стола два номера местной прессы.

– Это газетка мэра Краснокаменска, называется "Краснокаменск: вчера и сегодня". А это газета руководителя Краснокаменского района – "Краснокамье". Пинают они там друг друга – будь здоров! Кроют во все корки. Главное-то читателей, что в городке, что в районе с гулькин хрен. Нет, надо тратить деньги, время, отвлекать жителей на такое, с позволения сказать, безобразие. Скоро друг друга матом посылать будут. В общем, придется их выдрать, как сидоровых коз.

Они попрощались, и генерал Алексеев поехал в Управление. Разговор с губернатором несколько обеспокоил его. Он совсем не предполагал, что Полномочный представитель Президента может иметь на него зуб, ведь они нигде, в сущности, не пересекались. Однако у генерала Алексеева не было повода не верить руководителю области.

Алексеев вспомнил, что недавно подписывал план мероприятий по делу, которое завел Забелин, там речь шла о возможном получении взятки Красовской – близкой связи Плотникова. В тоже время, известно, что Плотников имеет большое влияние на Дергачева.

Прикинув возможные последствия, Алексеев уже пожалел, что форсировал события и буквально заставил Шумилова и его подчиненного активизировать работу по данной линии.

"Что получится в результате, – подумал он, – арестуем Красовскую. Возможно, зацепим Плотникова. Но, Дергачева мы не сможем тронуть за вымя, как говаривал Остап Бендер. Этот ППП начнет мутить воду в администрации Президента, круги дойдут до Директора ФСК Степашина и чем всё закончится еще неизвестно – могут и заслушать на Коллегии. Надо дать команду Шумилову – пусть не слишком форсируют события, торопиться незачем".

Уже у себя в кабинете он поднял трубку телефона внутренней связи и сказал Шумилову:

– Николай Поликарпович, я недавно одобрил заведение дела по Красовской, оно в производстве у Забелина, так вот, переговорите с ним, пусть работает осторожно, вдумчиво, без ненужной никому спешки. Мы должны получить стопроцентные доказательства её коррумпированности, а не косвенные улики.

– Я не понимаю, Владимир Георгиевич, – глухо в трубку сказал Шумилов, – вы же сами нас торопили, пропесочили на Коллегии.

– Обстановка изменилась. Я получил информацию, как говорится, из первых уст, не буду вдаваться в подробности, но сейчас надо быть очень внимательными. Так и проинструктируйте Забелина. И еще, губернатор высказал пожелание, чтобы кто-то из наших сотрудников встретился в самое ближайшее время с Генераловым. Думаю, правильным будет отправить на встречу Забелина. Это в русле его работы по делу.

– Я всё понял, товарищ генерал, сегодня же передам ваши указания майору Забелину.

Оперативные документы

1. Сводка прослушивания телефонных переговоров от 07.07.04г.

Секретно

Инициатор Майор Забелин С.П.

Объект – Красовская Е.Е., раб.телефон 54-91-13

Разговор начат в 10.16.

Красовская Е. Е. – Миша, привет! Я тебя не сильно отвлекаю?

Плотников М.Я. – Здравствуй, Катерина! Как дела, что-то срочное?

КЕЕ – Я хотела узнать по заводу, металлургическому, у нас еще работы много. Я не знаю, торопить ли мне Истомину или пока придержать.

ПМЯ – А в чем дело? Почему придержать?

КЕЕ – Ну ты же говорил, что у вас какие-то важные переговоры с Генераловым.

ПМЯ – (неразборчиво) У тебя телефон часом не прослушивается? Ты давно его проверяла?

КЕЕ – Миш, я его совсем не проверяла – ты же не говорил.

ПМЯ – Раньше не говорил, а сейчас говорю. Надо проверить – мало ли что. У меня есть теперь новый работник, помнишь, я тебе о нем говорил – некто Веревкин. У него остались связи с бывшей работой. Я его, пожалуй, попрошу, пусть возьмет специалистов, и они все у тебя проверят. А то знаешь, сколько жуликов вокруг развелось и всем нужна информация.

КЕЕ – Я всё поняла. Так, что с заводом?

ПМЯ – С заводом всё идет по плану, пусть готовят документы как положено. Думаю, аукцион мы проведем в отведенные сроки.

КЕЕ – Миша? Скучаешь по мне?

ПМЯ – Конечно! Всегда! Придешь сегодня? Моя вечером собралась в театр.

КЕЕ – В какой? В филармонию или в Театр оперы? И кто, интересно, приехал в наше захолустье?

ПМЯ – Не знаю, не спрашивал. Мне всё равно, ты же знаешь, я не театрал.

КЕЕ – А я люблю театр. Как чудно бы было сходить с тобой вместе, показаться нашему областному бомонду. Сколько было бы сплетен – хватило бы на целый год (смеется).

ПМЯ – С ума сошла! Так что придешь? Я куплю твой любимый "Бейлиз".

КЕЕ – Ну если ради "Бейлиза" – то непременно.

ПМЯ – Договорились! Пока!

Разговор закончен в 10.23.

2. Справка о беседе с директором металлургического завода Генераловым А.Н. ДОП N 66 "Стрекоза", лист дела номер 4.

Секретно

экз. N 1

Беседа проведена в кабинете директора 8 июля с.г. начальником 1 отделения ОЭК майором Забелиным С.П.

В ходе беседы Генералов А.Н. сообщил, что в ближайшее время будет проведен аукцион по продаже контрольного пакета акций завода. Готовит документы областной Фонд имущества. На вопрос кто является основным претендентом на приобретение акций, Генералов ответил, что ему неизвестна такая информация. Сам он не претендует на роль абсолютного хозяина завода, думает, что его опыт руководства предприятием позволит договориться с любым новым собственником завода.

Вместе с тем, Генералову А.Н. о известно, что председатель Областного комитета по управлению имуществом Плотников М.Я, проявляет повышенную активность в этом вопросе. В частности, через управляющего ЧИФ "Согласие" Бондаренко, он пытается выяснить, не будет ли Генералов заниматься скупкой акций.

На эту тему у Генералова состоялся недавно разговор с Бондаренко. Отсюда Генералов делает вывод, что Плотников имеет какую-то личную заинтересованность, а ему бы не хотелось, чтобы областные чиновники вмешивались в процесс приватизации.

Генералову А.Н. был задан вопрос: не предлагал ли ему Бондаренко какие-либо денежные средства для того, чтобы директор не мешал в приобретении этой собственности новым лицам.

На этот вопрос Генералов ответил отрицательно. В тоже время, он попросил обратить внимание на деятельность Плотникова, который, по его мнению, наносит вред идее приватизации, когда лоббирует чьи-то интересы. Назвать конкретных лиц, которым оказывает содействие Плотников Генералов не смог, сославшись на ходящие по городу слухи.

В заключение беседы с Генераловым была достигнута договоренность о том, чтобы он незамедлительно информировал об изменениях в ситуации с продажей акций завода, возможных криминальных устремлениях к приобретению этой собственности.

Мероприятия:

1. Через оперативные позиции установить наличие корыстной заинтересованности Бондаренко и Плотникова в приватизации металлургического завода.

2. Запросить в областном Фонде имущества список участников предстоящего аукциона, проверить учредителей, для выявления их возможной связи с должностными лицами областной администрации.

Начальник 1 отделения ОЭК

УФСК РФ по Уральской области

Майор С.П.Забелин.

3. Агентурное сообщение "Кречетова"

Секретно

экз. N 1

Встреча проведена на як "Егоровой" 08.07.94г.

Источник сообщает, что управляющий ЧИФ "Согласие" Бондаренко Г.И. недавно хвалился в узком кругу своих приближенных, что собирается летом отдохнуть на море за границей. При этом деньги – крупную сумму в долларах, он должен получить в скором времени от проведения какой-то сделки.

После того как все сильно выпили, Бондаренко намекнул, что у него есть связи в областной администрации, в частности, говорил, что "Яковлевич его уважает". Из дальнейшего разговора стало понятно, что это председатель областного Комитета по управлению имуществом Плотников М.Я.

Кроме того, Бондаренко упоминал о том, что зам.начальника УВД области Карпов также входит в близкий круг его знакомых.

Выполняя предыдущее задание в отношении поступивших из областной администрации в ЧИФ ваучеров, источник из беседы с бухгалтером фонда Пилипчук М.А. установил, что ваучеры оприходованы и поставлены на баланс организации. Однако в ходе дальнейшего разговора бухгалтер намекнула, что часть этих ваучеров будет скоро продана на сторону. Якобы, на эту операцию получено разрешение из самой Москвы.

Кому конкретно они будут проданы Пилипчук не знает, однако, предполагает, что это связано с приватизацией металлургического завода. Возможно большая часть будет передана директору завода Генералову, а меньшая – фирме "Омега групп". По её словам она лично видела платежку из "Мега-банка" на перечисление крупной суммы за ваучеры.

На вопрос кто перечислил деньги Пилипчук ответила, что это фирма "Омега Групп".

(сообщение исполнено собственноручно)

07.03.94г. Подпись Кречетов.

Задание агенту:

1. Установить роль Бондаренко в предстоящем аукционе по продаже металлургического завода, возможную корыстную заинтересованность в передаче ваучеров фирме "Омега групп";

2. Через бухгалтера Пилипчук М.А. уточнить сумму, перечисленную компании "Омега Групп" за ваучеры, а также банковские реквизиты этой компании. По возможности, собрать о ней дополнительные сведения.

Нач. 1 отд. ОЭК УФСК по Уральской области майор Забелин С.П.

Город Уральск, городской пляж на р. Каменке, 9 июля, 11.05

В выходные дни, да еще в самые жаркие дни лета, на городском пляже было многолюдно. Сотни людей лежали и загорали на солнце, плескались, плавали в воде. Над рекой изредка пролетали белые чайки, высматривая в воде плавающую рыбу, скрипели весла в уключинах прогулочных лодок.

Еще издалека Забелин увидел, что городской пляж был полон – яблоку негде упасть. Сегодня они договорились с Ритой встретиться на пляже и отдохнуть. Договаривались на десять утра, но из-за своей занятости Сергей не смог успеть вовремя.

Он окинул взглядом весь большой городской пляж, пытаясь безуспешно отыскать место, где могла находиться Маргарита. А потом вспомнил: она ему говорила о платных местах на отгороженном пляже для состоятельных персон города.

У забора с железной калиткой Сергей остановился, раздумывая, не показать ли охраннику свое удостоверение – он всегда носил его с собой, даже сейчас, когда был в легкой летней майке и шортах. По этому поводу Рита смеялась, что он не расстается с ним даже в кровати. Она, конечно, утрировала, но была недалеко от истины.

– Сергей Павлович? – раздался за спиной знакомый голос, – не знала, что железным чекистам ничто человеческое не чуждо.

Это была Ирэна Истомина. Она тоже шла на платный пляж и уже сняла с себя кофточку, оставаясь в лиловом купальнике и джинсах белого цвета. Молодая женщина стояла и посмеивалась, заметив легкое смущение Забелина.

– Отчего же, Ирэна Владимировна? Мы же не черствые сухари, лишенные эмоций. Такие же люди, как и все…

– Ага, Маугли, – иронично сказала она.

– В смысле?

– В мультфильме "Маугли" бандерлоги говорили о мальчике, что он такой же, как они, только голый и без хвоста.

– Да, наверное, для нас это лестное сравнение, если воспринимать окружающих как обезьян – в ответ, так же с иронией произнес Сергей, показывая, что он понимает шутку.

– У вас проблемы с финансами? Помочь? – спросила Ирэна, доставая кошелек.

– Нет, нет, – поторопился ответить Сергей, – за меня должны были заплатить. Меня здесь ждет одна девушка.

Ирэна пристально посмотрела на Забелина.

– У вас, оказывается, есть богатая пассия? – сказала она, стараясь говорить как можно равнодушнее.

– Не то, чтобы очень богатая… – девушка, как девушка. Я не хотел бы распространяться на эту тему.

Но Истомина не отступала.

– Я её знаю? Я многих в городе знаю девушек на выданье – город у нас хоть и большой, но круг общения не очень. Особенно это касается наших бомондовских барышень.

Поколебавшись минуту и прикинув, что ему все равно придется спрашивать охранника про Маргариту при Истоминой, он сказал:

– Здесь тайны никакой нет, это Рита Виккерс.

– Ах, эта…Желаю вам хорошо отдохнуть! Меня тоже ждут.

Она достала деньги и, заплатив на входе, прошла мимо охранника.

Ирэна шла по пляжу упруго, красиво покачивая бедрами в белых джинсах, небрежно ступая летними сандалиями по мелкому речному песку, покрывавшему пляж. Молодая женщина в расцвете лет, привлекающая повышенное внимание мужской части закрытого пляжа и сознающая свою привлекательность. Она шла как будто специально для Забелина, демонстрируя ему свое прекрасно сложенное тело, словно чувствовала, что он будет смотреть ей вслед.

Сергей, действительно, некоторое время совершенно бездумно смотрел на неё, но затем, с долей смущения отвел свой взгляд. Он вдруг поймал себя на посторонних мыслях, которых не должно быть перед свиданием с другой женщиной.

– Послушай, за меня должны были заплатить – сказал он охраннику.

– Кто? – хмуро спросил охранник – молодой накачанный парень, на загорелом торсе которого словно шары кегельбана, перекатывались мышцы. Он был в шортах и черных очках, что видимо, должно было подчеркивать его принадлежность к секьюрити.

– Виккерс Маргарита, – сказал, с улыбкой глядя на него Забелин. Его всегда смешили, претенциозные молодые охранники.

– А, Рита! – догадался охранник и вдруг тоже улыбнулся в ответ, – да, она заплатила. Вон она, недалеко от бара.

Он показал рукой в сторону рядов с лежаками и Сергей, действительно, увидел Риту. Та, видимо, давно его высматривала, подняла руку, приветливо помахала.

– Ты опоздал! – сказала она капризно, после того, как Забелин подошел и, наклонившись, поцеловал в горячие, нагретые солнцем губы.

– Рита, не мог раньше, дела на работе.

Забелин торопливо разделся, ощутив сразу кожей тела ласковые солнечные лучи, прилег рядом на соседний лежак. Он смотрел на Риту, на её тело и испытывал очень сильные чувства к ней. Эти пушистые каштановые волосы, эти большие карие глаза, нежное лицо – лицо девушки сошедшей, как ему казалось, с портретов чеховского времени, всё вызывало в нем ощущение огромной захлестывающей любви. Он дотянулся до неё и погладил два рубца, оставшиеся от пуль, которые вошли в её тело тогда, почти три месяца назад.

– Ты чего? – смущенно спросила Маргарита, не привыкшая к публичным проявлениям нежности.

– Так очень, рад, что увидел тебя.

– Я тоже рада. Будешь "колу" или вина? – она показала рукой под лежак, где стояла сумка их желтой соломки. В ней виднелись несколько банок с водой, из бумажного пакета торчало горлышко бутылки с вином.

С утра Сергей немного поел и почти ничего не пил и сейчас он ощутил сухость во рту. Возникло острое желание выпить охлажденное вино.

– Знаешь, Ритка, пожалуй, выпью вина.

Пока он доставал бутылку и штопором открывал пробку, Маргарита спросила:

– Что было напряженное утро?

– Да уж, пришлось побегать? – ответил ей Забелин, разливая вино в белые пластиковые стаканчики.

– От девушек, что ли убегал? – несколько напряженно спросила Рита, и Сергей поначалу не услышавший напряженности в её голосе, потом, когда подал ей стаканчик с вином, а она отвернулась и не взяла, понял, что она на что-то обижается.

Отхлебнув терпкого красного вина, на самом деле оказавшегося прохладным и приятно холодившим горло, он спросил:

– Я не пойму, ты что, меня ревнуешь к кому-то? Я вроде поводов не давал. Ты же знаешь, что мне нравишься! К чему эти сцены у фонтана?

– Да? А кто та девушка, с которой ты любезничал на входе? – спросила Маргарита с легкой обидой, – я тут тебя жду целый час одна, а ты совсем не торопишься. Находишь время поболтать с разными…

– Это так, знакомая по работе. Предложила мне денег заплатить за вход. Я же не знал, заплатила ли ты за меня или нет.

– Не прикидывайся! Все вы мужики одинаковы, чуть что, сразу глядите на сторону – сказала она, видимо, с учетом своего опыт от неудачных предыдущих встреч, – начнешь с вами разговаривать, так одни невинные овечки!

– Рита, за всех мужиков я, конечно, не смогу ответить, как пел Бернес: "Я вам не скажу за всю Одессу", но что касается меня лично – у нас будет всё честно. Если я тебя перестану устраивать, ты…полюбишь кого-нибудь другого, можешь мне прямо это говорить. Я понимаю, жизни может произойти всякое, никто не застрахован.

– Не надо читать лекций! – Маргарита была все еще обижена.

Сергей наклонился, приобнял её за плечи. Рита постепенно оттаивала.

– А чем ты можешь доказать свою любовь? – спросила она и улыбка тронула её губы.

– Если ты попросишь меня изменить Родине, то я этого не сделаю, – шутливо ответил ей Забелин.

– Значит, ты не хочешь пойти по стопам Андрия и забыть обо всем ради любви к прекрасной полячке?

– Нет, совсем не хочу, Ритуля, – ответил Сергей и протянул стаканчик с вином, который не тронутый стоял на его лежаке, – ну что мир?

Маргарита взяла стакан, пригубила вино.

Она посмотрела на Сергея, который сидел рядом с ней и он ей показался таким сильным, мужественным, её родным единственным мужчиной. Он сидел, пил вино, смотрел вдаль на речку, но мыслями был где-то еще на своей работе – не с ней.

Это ей не нравилось, хотелось, чтобы он был безраздельно её. Но…в тоже время ей было абсолютно ясно, что работа для него – вторая жизнь. И если на первом месте для него будет всегда она, Маргарита, то работа всегда на втором. Потребовать от него увольнения – все равно, что лишить его этой, необходимой для него жизни.

Она встала, пересела на его лежак, ласково обняла.

– Сереж, может, пойдем, искупаемся?

– Конечно, Рит.

Они поднялись и пошли к реке. На лежаках были люди по большей части незнакомые Забелину, но известные Виккерс. Она здоровалась с некоторыми, а от некоторых отворачивалась, делая вид, что их не видит.

Сергей прошел мимо места, где лежала со своим спутником Ирэна.

Мужчина был лет на десять старше её, его волосы уже тронуло сединой, загорелое тело говорило о частной привычке владельца отдыхать на море. Когда Сергей проходил мимо, Ирэна подняла солнцезащитные очки и насмешливо посмотрела на него, словно, говоря, что она устроилась не хуже – он крутит любовь с богатой дамой, но и у неё есть состоятельный ухажер.

Забелин отвернулся.

Он считал, что у них с Ритой все серьезно, это не мимолетная интрижка, как у Истоминой, и потому их нельзя ставить на одну доску.

Прохладная вода приятно освежила тело, взбодрила в этот неотвратимо приближающийся утомительно-жаркий июльский полдень. Сергей, сильными взмахами рук, преодолевая мощное течение Каменки, поплыл вдаль от берега. Он хорошо плавал – в детстве посещал спортивную секцию по плаванью и ему пророчили блестящее спортивное будущее. Однако со временем желание активно заниматься у него угасло, но навыки опытного пловца остались.

Неподалеку проплыл небольшой буксир, распуская волны за собой, словно старый запорожец седые длинные усы. Покачавшись недолго в этом угасающем движении воды, которую при определенной доли фантазии можно было принять за морские волны, и достаточно размяв мускулы, Забелин поплыл назад.

Он плыл неторопливо, наслаждаясь плаваньем, ощущением сильного тела, когда можешь чувствовать каждый свой мускул, попеременно используя то "брасс", то "баттерфляй", то плывя саженками. Эти размеренные движения заставил его забыть обо всем, отрешиться от внешнего мира, словно кто-то выключил в его голове мыслительный процесс, превратил в бездумную машину.

Потом, уже с приближением к берегу, у него возникли мысли об Ирэне. Своим неожиданным появлением она его поставила в довольно сложное положение. Ему хотелось беззаботно провести время с Ритой, не думая о серьезных вещах, отвлечься от работы, беспечно отдохнуть от всех забот. Но появилась Истомина, и всё усложнилось. Ему нельзя было терять с ней контакт, обижать, отталкивать, иначе все его усилия последних дней могли пойти насмарку. Слишком многое в планах Забелина было завязано на неё.

Приближался берег. Он увидел, как из воды выходит Рита, и сильными рывками устремился к берегу, чтобы догнать её у самой кромки.

Ощутив песчаное дно под ногами, Сергей встал, как всегда после долгого плаванья, чувствуя земную тяжесть тела. Рита обернулась, отыскала его глазами, остановилась у самой воды.

– Ну, как поплавал? – спросила она.

– Великолепно, чувствуя себя на сто процентов, а ты, далеко плавала?

– Нет, знаешь, я не люблю далеко заплывать – здесь течение сильное. Три года назад, немного ниже по реке купалась и утонула одна моя знакомая. Теперь я не рискую.

– Да, в воде может случиться всякое, – согласился с ней Сергей – я рос на Волге и каждый год кто-то тонул – особенно много детей.

Их разговор прервала вопросом проходившая мимо Истомина.

– Сергей Павлович, как вода?

Еще издали Забелин увидел, что Ирэна направляется в их сторону, но не подумал, что она попытается вступить в разговор. Однако Истомина, как ни в чем не бывало, задала ему вопрос, считая, что может воспользоваться правами знакомой. Он-то, конечно, понял подоплеку её, якобы, интереса к воде – ведь она уже купалась до этого. Истомина хотела вызвать у Риты ревность, вбить клин между ними, сыграв роль роковой женщины.

– Вода хорошая, Ирэна Владимировна, теплая – не замерзнете, – вежливо ответил ей Забелин.

Истомина кивнула, опять насмешливо улыбнулась и прошла мимо к реке.

Рита в это время, не ожидая Сергея, пошла к лежакам. Он догнал её, злясь на себя и Истомину за создавшуюся ситуацию, ведь он только всё объяснил Рите, вроде всё наладилось, и на тебе! А Маргарита шла с напряженной спиной, не глядя по сторонам, не оборачиваясь, словно её нисколько не интересовало, идет за ней Забелин или нет.

Когда они приблизились к своим лежакам, то холодно сказала:

– Я на сегодня уже отдохнула, поеду домой.

– Да ты что, Рит? Мы только начали, я же пришел недавно.

– У меня голова разболелась и потом…я думаю, что здесь есть, кому составить тебе компанию.

– Ты что, ревнуешь?

– Вот еще! – Рита дернула плечом, – мы же не женаты, свободные люди. Каждый волен делать всё, что захочет. Ты же сам говорил об этом.

– Послушай, я же тебе объяснил насчет этой женщины – мы с ней знакомы. Что же теперь, в твоем присутствии отворачиваться друг от друга, лишь бы тебе что-нибудь не показалось? Мне кажется, это глупо.

– Если между вами ничего нет, отчего она тебя задевает, словно хочет как-то обратить внимание? – Маргарита, до того отворачивающаяся от Забелина, в этот миг прямо и требовательно на него посмотрела.

– Рит, я, правда, не знаю.

– Значит, ты ей дал повод себя так вести. Есть грубая пословица насчет сучки и кобелька, только здесь, у вас, смысл обратный.

– Ну вот! – расстроился Сергей, – ты на пустом месте начинаешь строить беспочвенные домыслы. Я тебе еще раз говорю, между нами ничего нет и быть не может, потому что я тебя люблю.

– Всё равно, – Маргарита нервно начала собирать свои вещи с лежака, – я пойду, мне надо побыть одной.

– Останься, Рита, не уходи!

Маргарита, молча собрала свои вещи и, накинув летний сарафан, не прощаясь, пошла с пляжа. На платье проступили следы от мокрого купальника, который она не успела снять. Забелин долго провожал её взглядом, пока она не прошла через калитку мимо скучающего охранника, который заметив их размолвку, отвернулся с безразличным видом. Ему не было дела до чужих ссор.

Город Уральск, кафе "Малахит", контролируемое чеченской преступной группировкой, 9 июля, 21.40

Эту встречу Ваха по кличке "Шерхан" назначил Цыганкову в кафе после почти двухнедельного молчания. Предложение повстречаться было передано ему оперативником через общих знакомых, вращающихся в полукриминальных кругах.

Шерхан принадлежал к известному чеченскому тейпу Беной, одному из самых многочисленных в Чечне, но авторитет он имел не из-за этого, а из-за многочисленных отсидок еще с советских времен.

В конце перестройки Ваха появился и осел в Уральске, а потом сюда в большом количестве стали подтягивать его земляки, которые постепенно начали прибирать к рукам криминальный бизнес славянских преступных группировок: проституцию, наркотики, рэкет.

В сущности, в Уральске шел тот же самый процесс, что и в столице, с единственной поправкой на меньшее количество кровавых разборок. Ваха-Шерхан умел договариваться. Но так было до приезда в Уральск Матвея.

Первые месяцы Шерхан присматривался и ждал, когда Матвей попытается перейти ему дорогу или предложит разделить сферы бизнеса. Ни того, ни другого не последовало. Матвей занимался разборками со "спартаковцами" и сельмашевцами, а к чеченцам не лез.

Некоторые люди, горячие головы из окружения Шерхана, радовались этому, говорили, что, чем больше русские будут "мочить" друг друга, тем меньше их останется и справиться с ними будет легче. Неумные люди! Шерхан по опыту знал, что не все войны заканчиваются обоюдным разгромом и слабостью сторон. Соперники могут объединиться, или к победителю может примкнуть более слабый, чтобы выжить. В любом случае, оставшись один, его противник может представлять серьезную угрозу.

Когда Вахе поступило предложение встретиться, тот через своих людей навел справки об опере, предложившем забить стрелку. Что ему было нужно, кто он такой? – на эти вопросы Шерхан, привыкший к осторожности за годы отсидок на зоне, хотел получить четкие ответы.

Поначалу от людей Бутуза пришло известие, что это мент из шестого отдела, как называли в народе УБОПы. Однако прикормленные люди в погонах сообщили ему, что такого опера у них нет, вероятно, этот темнило, может быть из налоговой полиции или ФСК.

Зачем человеку из ФСК встречаться с чеченцами Ваха не знал.

Из Москвы от земляков приходили весточки о недовольстве в окружении Ельцина ситуацией в Чечне, о том, что они хотели бы взять всё под контроль и убрать Дудаева. С этой целью рассматривался даже вопрос о привлечении Хасбулатова, которого Ельцин не любил.

Может контрразведка начинает прощупывать настроение чеченцев на местах? Зондаж и поиск поддержки? И Шерхан взял двухнедельный тайм-аут.

Дело в том, что Ваха Магомадов помимо того, что был криминальным авторитетом чеченской группировки, являлся официальным представителем Республики Ичкерии в Уральской области.

У него были все необходимые для этого атрибуты: офисное помещение Представительства, на стене которого гордо красовался большой зеленый флаг Ичкерии, портрет Дудаева. У него были печать представителя, бланки и паспорта.

Поэтому, получив предложение Цыганкова, Ваха на всякий случай связался со службой безопасности Ичкерии, и там разрешили такую встречу, только потребовали прислать полный отчет.

Несмотря на субботу, Цыганков просидел весь вечер в Управлении – благо накопилось много бумаг; одни надо было посмотреть, на другие отписаться. Не любил он эту бумажную работу, но деваться некуда – каждый шаг оперативного работника фиксируется, как врача, только без истории болезни.

"А что, – подумал Цыганков, – вместо историй болезни у нас оперативные дела. Это своего рода те же истории болезни, только не отдельного человека, а всего общества. Мы тоже описываем форму болезни, симптомы, предлагаем методы лечения. Жалко, что наша терапия не может привести к радикальному оздоровлению – так, временное облегчение…"

Он подошел к окну, посмотрел на темную улицу, освещенную неярким светом уличных фонарей. По ней изредка шли одинокие прохожие, иногда группки молодежи, как всегда в сопровождении раскатов громкого смеха.

Александр вспомнил, как недавно с женой они ходили на день рождения её подруги по работе Жени. Было много народа, в основном незнакомого Цыганкову.

В квартире играла музыка, раздавался смех. Ближе к концу вечера, когда пошли почти непрерывные танцы и в комнате выключили свет, пьяненькие дамы стали теснее прижиматься к партнерам – по большей части чужим мужьям. Александр заметил, что Наталья как все, плотно приклеилась к парню, которого звали Мишей. Он был компьютерщиком у неё на работе. Миша тоже, вроде невзначай, погладил рукой её задницу.

"Может между ними что-то есть? – шевельнулась мысль в голове Цыганкова – или она специально дразнит меня? Все-таки, ей надо вести себя приличнее, тем более в присутствии мужа. Наверное, хочет показать, что ни во что меня не ставит".

У Александра возникло сильное желание подойти и дать по морде этому Мише. Но устраивать скандал на чужом дне рождения ему не хотелось. Если жена изменяет с Мишей, то скандалом ничего не добьешься.

После этого они с женой крупно поругались, потому что у каждого была своя правда. Цыганков вообще в последнее время начал задумываться, почему они живут вместе с Натальей, сохранилась ли у них любовь, что их связывает друг с другом. Является ли привычка к супружеской жизни серьезным поводом для совместного проживания или их удерживают дети?

Ответа он пока не мог найти, но и терпеть такое положение вещей ему не хотелось. В последнее время постоянное обоюдное раздражение, непрекращающиеся ссоры, выяснение отношений нередко в присутствии детей, стали происходить с пугающей частотой.

Он еще постоял у окна какое-то время, потом посмотрел на часы. Пора собираться на встречу.

Кафе "Малахит" находилось между центральным рынком и городским парком – почти в центре города. Это было недалеко от Управления. В помещении кафе, когда туда вошел Цыганков, было шумно, накурено. Громко играла музыка. За столиками, к удивлению Цыганкова сидело мало кавказцев. В одном из углов кафе вместе с двумя телохранителями расположился Ваха.

Наметанный взгляд Цыганкова обнаружил еще по паре охранников у бара и за столиком при входе. У всех имелось оружие и Александр не сомневался, что разрешение на стволы имелось – большинство таких охранников числилось сотрудниками ЧОП и носило оружие вполне легально.

Ваха был небольшого роста, но с большой головой, на которой густо росли рыжеватые волосы. Одет он был во все черное: черно-серый костюм, черная шелковая рубашка. На шее виднелась золотая цепь, на пальцах, как у всех солидных людей, нанизаны золотые перстни.

– Садись, уважаемый! – показал Ваха на стул возле себя.

Он громко щелкнул пальцами и дал знак незаметно появившемуся из глубины бара официанту, чтобы тот принес еду и выпивку для гостя.

– Как зовут? – спросил он, полагая, что ему самому представляться не надо.

– Александр – ответил Цыганков без лишних подробностей.

– Значит, Александр, – сказал Ваха, – отлично! Что будешь пить Александр? Водку, коньяк, виски?

– Водку, пожалуй.

Официант быстро уставил тарелками с закуской стол, принес графин с водкой.

– Давай выпьем за свободную Ичкерию и чеченцев, которых я здесь, на Уральской земле, имею представлять – не совсем по-русски сказал Ваха, с тем акцентом, с каким обычно говорят чеченцы и ингуши – слегка растягивая гласные.

– За Ичкерию! – согласился Цыганков, которому было все равно за что пить, хоть за черта лысого, главное было завязать разговор на интересующую тему.

Они выпили, какое-то время в молчании ели.

– Я знаю, что ты хотел встретиться, – наконец прервал он молчание – говори, чем я заинтересовал федералов.

– Ваха Исаевич… – начал Цыганков.

– Зови меня Ваха – поправил Магомадов.

– Лады, Ваха. В последнее время в городе идет передел сфер влияния между некоторыми бригадами.

– Да, мне это известно, – важно покачал головой Ваха.

– Сейчас идет усиление одного из криминальных авторитетов – Матвея…

– А вам какое дело? Или Матвей иностранный шпион? – с неприятной усмешкой спросил Ваха.

– Президент поручил нам заниматься вопросами борьбы с организованной преступностью, наряду с другими органами.

– После покушения на Березовского? – предположил Ваха.

– Нет, это было раньше. Итак, Ваха, что будет, если Матвей наедет на твой бизнес? Нам бы не хотелось в Уральске никаких разборок.

– Не думаю, что дело дойдет до этого. У него сейчас разборки с другими – Ваха покачал большой кудлатой головой. – Матвей матерый волк, он их порежет, как барашков. Никогда не резал баранов? – спросил он вдруг.

– Нет, – честно признался Александр.

– Режешь по горлу, кровь брызжет в стороны, такая теплая, такая липкая и пахнет железом, а ты ощущаешь себя настоящим волком, могучим, страшным, беспощадным. Волк изображен на нашем флаге как символ государственности, волк по-чеченски "борз".

– Но если…один волк нападет на другого? – предположил Цыганков, – что тогда?

– Это бывает редко, почти никогда, – самоуверенно произнес Ваха. – Волк может уйти из стаи, быть одиночкой, но на своих не нападает. Да и зачем это делать, если вокруг много ягнят? Не так ли?

Ваха расхохотался.

Цыганков сделал паузу в разговоре. Он налил себе рюмку водки, выпил, подцепил вилкой сочный кусок бифштекса и принялся тщательно жевать, словно это было для него сейчас главным.

– Это всё хорошо, я имею в виду, сказку про волка и ягнят, которую ты мне рассказываешь, – жестко сказал он, – в жизни чаще бывает по-другому. К примеру, покушение на Березовского. Думаешь, оно случайно?

– Разборки в Москве нас не касаются – отмахнулся Магомадов, – у них свой курбан-байрам – у нас свой!

– Ошибаешься! – ответил Цыганков. – Березовский связался с твоими земляками, они крышуют его бизнес, ну а братья-славяне решили это дело исправить. Насколько я знаю, сейчас в столице идет передел сфер, идет война и она, я в этом уверен, не обойдет нас стороной.

– Пугаешь… всё пугаешь, – хмуро произнес Ваха, – а мы пуганые, резаные, сами кому хочешь оторвем башку и поиграем ей в футбол. Короче, о чем базар? Ты пришел нам угрожать, напугать Матвеем?

– Смотри, дело не мое, конечно, но Матвей связан с Сильвестром, который возглавляет ореховскую группировку и в Москве сейчас наводит свои порядки. Думаю, к покушению на Березовского он приложил свою руку.

Цыганков оглянулся. К их столику, покачивая бедрами, подошла новая официантка, а не парень-официант, который обслуживал до этого. На вид ей было около восемнадцати лет, темная короткая юбка подчеркивала стройность ног, на бейджике написано имя "Света".

– О, Светик, – сказал, увидев её Ваха, – будь добра, принеси-ка нам коньяка и коробку конфет.

Девушка улыбнулась, кивнула и отошла.

– Как наши девчонки? – довольно ухмыляясь, спросил Шерхан, – Света у нас одна из лучших, покуривает только травку. Но за неё готова на все.

Ни Цыганков, ни Ваха-Шархан не знали, что Света, до этого попалась на сбыте наркотиков одному из оперов ОБНОНа. Как оказалось, Светлана была не только сбытчиком, но и сама втянулась, стала активным потребителем. Опер после непродолжительного допроса – она не рассказала ничего нового, её поставщик был давно известен – предложил стать агентом. За это она периодически получала от него дозы бесплатно, без утомительной отработки с клиентами, как у Шерхана. Ну, иногда, она спала с этим опером, но это было не часто и не по принуждению, а так, ради развлечения.

Услышав просьбу Вахи, Света бросила взгляд на Цыганкова, показавшегося ей совсем не похожим на партнера Шерхана по бизнесу. Поведение Цыганкова, его манера держаться: независимо, уверенно, отчасти напомнило ей поведение некоторых ментов-оперов, с которыми она сталкивалась в бурный период своей короткой еще жизни.

В ОБНОНе было известно, что Ваха является одним из самых крупных поставщиков наркотиков в Уральскую область и её куратор просил немедленно сообщать обо всем, что могло показаться странным в поведении Вахи, о его связях, намерениях. Поэтому, немного поразмыслив, Света отошла в подсобку, где стоял телефон, убедилась, что вокруг никого нет, и набрала номер знакомого опера.

– Игорек, – сказала она, услышав его голос, – я звоню из "Малахита" у меня вечерняя смена…

– Что, встретиться хочешь? – ответил голос в трубке, – послушай Светуль, мне сейчас некогда, занят под завязку.

– Да нет, ты просил меня звонить, если что…

– Ну и? – нетерпеливо спросил собеседник.

– Тут к Шерхану приперся один баклан, не похож на блатного, и по бизнесу тоже не катит. Мне он напомнил вашего брата – опера. Может кто-то у вас работает на Шерхана?

– Зайка, ты умница, что позвонила. Мне надо незаметно взглянуть на этого типа, ты можешь устроить?

– Конечно, Игорек, а когда ты будешь?

– Я тут поблизости, буду минут через десять.

Когда опер-куратор осторожно посмотрев сквозь узорчатое стекло двери, ведущий в зал, увидел Цыганкова мирно беседующим с Вахой, он вспомнил, как год назад, в 1993 проводили совместную операцию с ребятами из госбезопасности и Цыганков был среди них.

В общем-то, оперу было все равно, для чего парень из контрразведки встречается с Вахой – у них могут быть свои дела. Но этот случай он зафиксировал в своем отчете о встрече с агентом "Незабудкой". Копия отчета через день вместе с другими бумагами ОБНОНа, попала на стол Карпову, который курировал это направление работы в УВД.

Так о том, что контрразведка пытается наладить контакты с чеченцами через Карпова стало известно и Матвею.

Между тем разговор Магомадова и Цыганковым продолжался.

Собеседники выкурили полную пепельницу сигарет, уже порядочно выпили и оттого разговаривали с большими паузами, слегка заплетающимися языками.

– Что ты думаешь про стрелку с Лехой "Бойцом"? – громко спросил Александр, стараясь, чтобы музыка не заглушила его слова, – он в тебе заинтересован.

– Послушай, Саша, а почему с Лехой, почему не с Бутузом?

– Леха не хочет иметь с ним дел, – передал Цыганков слова Лехи "Бойца", – говорит, что он гнилой пацан, может подставить в любой момент.

– Если он так говорит, то должен отвечать за базар – Ваха выпил очередную рюмку коньяка, – потому, как за любой неправильный базар, братва с ним разберется.

– Мой тебе совет, встреться с ним. Потолкуй, заодно посмотришь, не гонит ли Леха порожняк.

Ваха пригладил торчащие в стороны рыжие жесткие волосы. Испытывающе посмотрел на Цыганкова.

– Тебе-то, какой резон со всего этого? Чего замутить хочешь? Вам операм верить нельзя – всегда держите нос по ветру.

– Не знаю, с какими операми ты имел дело, но мы свое слово держим.

– Если ты со мной разговариваешь без камня за пазухой, тогда скажи, к примеру, есть у вас такой – майор Забелин?

На минуту смутившись, поскольку не ожидал упоминания в разговоре фамилии своего приятеля, Цыганков, тем не менее, спокойно ответил:

– Есть такой в Конторе, а в чем дело?

Словно сожалея о чем-то важном, которое было упущено безвозвратно, Ваха поморщился и покачал головой:

– Он помешал моим людям. Они ехали по делам. Он их остановил, начал права качать, понимаешь, выстрелил в фару. А кто будет платить за ремонт, машина – иномарка, стоит дорого: работа, запчасти…

Тот случай, о котором ему рассказывал Ваха, делая скорбное лицо, Цыганков отлично помнил из недавнего разговора с Сергеем. Бандиты хотели затащить девушек в машину, а он вступился. И ехали они не на иномарке, а на девятке.

Слушая слова чеченца, Цыганков понял, что Шерхан его проверяет, прощупывает насколько далеко он, Александр, может зайти в своем стремлении завязать "дружбу" с чеченцами. От него, если он собрался идти по этому пути, требуется немного – сегодня сдать своего коллегу. Завтра пристрелить кого-нибудь. И так оказаться полностью замазанным.

– Не трудись рассказывать, Ваха. Эту историю я прекрасно знаю, и знаю – с ударением на этом слове, сказал Александр, – кто был виноват на самом деле. Но учти, мы своих не сдаем, тем более, для справки, Серега Забелин мой кореш.

– Ну, извини, не знал, – развел руками в стороны Ваха, – я уважаю дружбу. Для меня друг как родной брат, понимаешь. Я за него готов на всё! Давай выпьем за дружбу!

И Шерхан больше Забелина не касался.

Они посидели еще какое-то время. Магомадов вроде решился на разговор с Лехой "Бойцом", и Цыганков, покидая на нетвердых ногах и сильно хмельной головой "Малахит", садясь в такси, предусмотрительно вызванное барменом, решил, что его сегодняшние посиделки прошли успешно.

Он узнал кое-что интересное, установил контакты с чеченцами и, самое главное, возможно, ему удастся свести Ваху с "Бойцом". Это может кардинально изменить весь расклад в городе.

По дороге к дому, когда они проезжали по пустынным спящим улицам, водитель, словно угадав состояние Цыганкова, ехал осторожно – не гнал. Александр почувствовал, что его замутило.

– Командир, сверни к обочине, – прохрипел он.

Едва машина остановилась, как Цыганков распахнул дверцу, и его вывернуло прямо на тротуар, с краю бордюра. Несколько раз судорожное сжатие желудка выталкивало всё, что он съел в "Малахите", пока не возникло ощущение полной легкости в организме.

Александру стало стыдно.

"Хорошо, никто не видит, – подумал он, – а вообще, пора в завязку – так здоровья никакого не хватит!".

– Что, браток, тяжело? – участливо спросил таксист – перепил слегка?

– Извини, так уж вышло, – ответил, тяжело дыша, Цыганков.

Он откинулся на спинку сиденья, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающихся уличных фонарях, а машина тронулась дальше, увозя его домой, где давно уже спали жена и дети, и где его никто не ждал.

Город Уральск, бар-ресторан "Вермонт", 15 июля, 20.30

У Забелина в баре "Вермонт" была назначена встреча с Ирэной Истоминой. Он еще не помирился с Ритой после того злополучного похода на пляж, но встречаться с Истоминой было категорически необходимо – откладывать дальше нельзя.

Через "жучок", установленный Переделкиным в кабинете Красовской, никакой ценной информации не поступало: та вела обычные деловые разговоры, ни о чем конфиденциальном не болтала. Между тем, время неудержимо шло.

Бар "Вермонт" открылся недавно. Благодарный ресторатор, которому Забелин помог одолеть хапуг-чиновников, тянувших с разрешением, предоставил Забелину карт-бланш на весь год – тот мог ходить сам и водить гостей забесплатно, конечно, не сильно злоупотребляя при этом.

Разговор с Ирэной опять, словно по некой, негласно ранее установленной традиции, начался с ироничных подколок, словесного фехтования. Она принесла документы по приватизации, которые он просил, но не хотела отдавать их сразу, отчего-то думая, что на этом их встреча сразу закончится. Однако Сергей был настойчив и все-таки забрал у нее тонкую папку с несколькими листками.

– Так, так, – сказал он, торопливо их просматривая, – интересно!

– Не понимаю, зачем вам это надо, – произнесла Ирэна, отпивая из бокала вино, – все это уже в прошлом, заводы проданы, новые собственники довольны.

– Вы не понимаете, Ирэна Владимировна – каждый из этих собственников при приватизации брал на себя определенные обязательства, например, инвестировать в завод свои средства на развитие, модернизацию. Или я не прав?

– Да, аукционы и конкурсы проводились с условиями, ну и что?

– Как что? Многие из новых собственников и не думают выполнять эти условия. Для нас это повод через прокуратуру провести деприватизацию отдельных объектов и вновь их выставить на торги. И продать их снова, но уже добросовестным предпринимателям, а не тем жуликам, которые сейчас всё расхватали.

– Не будьте наивным, Сергей Павлович! Где вы найдете честных, порядочных бизнесменов?! Их же не выращивают в инкубаторах – Истомина искренне веселилась, слушая эти рассуждения оперативника, – лучше пейте вино, здесь, оказывается, оно неплохое…

– Всё равно я верю, – упрямо сказал Забелин, – что порядочных людей больше, они могут не все уметь, не все знать, но это дело наживное. А с жуликами, как и с бандитами, разговор должен быть коротким.

Они немного помолчали.

– Вино, действительно, вкусное, – прервал первым молчание Сергей – как вам здешняя кухня?

– Приготовлено недурно, – похвалила Истомина, – я бывала в нескольких ресторанах, но здесь, видимо, шеф-повар один из лучших.

Сергей не случайно задал свой вопрос. В зале появился хозяин заведения, тот самый бизнесмен, которому помог Забелин. Увидев Сергея с дамой, он тут же подошел к ним. Доброжелательно улыбнувшись, спросил:

– Как вам у нас, всё хорошо?

– Вот, Миша, мой гостье нравится ваша кухня – сказал Забелин – откуда выписал шеф-повара?

– Ниоткуда. Ты не поверишь, но это наш, доморощенный самоучка – еще шире заулыбался ресторатор Миша, – окей, открою секрет, я его посылал на обучение в Москву. Платил за это приличные деньги.

– Смотри, уведут, перекупит кто-нибудь.

Мишино лицо сразу приняло озабоченное выражение.

– Ты прав, уже были попытки со стороны конкурентов. Ну, не буду вам мешать.

– Какой милый! – сказала Ирэна, провожая его взглядом – и ресторан у него хороший – буду рекомендовать друзьям.

В зале все время играла музыка, народ танцевал, приятно проводил время.

Сергею показалось, что Ирэна тоже хочет танцевать – она несколько раз посмотрела в сторону танцующих, но ничего не сказала. В это время неожиданно зазвучала музыка Eagles, они пели свою единственную, ставшую широко известной композицию "Отель Калифорния".

– Боже мой, какая старина! – сказала Истомина, но не с осуждением, а с непонятными Забелину нотками ностальгии.

Это было странно, поскольку Ирэна была моложе его и не танцевала под эту музыку на дискотеках, как это делал он, в далеком 1977-м.

– Ирэна, не хотите потанцевать? – спросил Сергей.

– С удовольствием!

Они вышли в зал, смешались с публикой и медленно закружились в танце. Сергей, невольно касался её тела, вдыхал чудный запах нежной кожи, волос. Тонкий аромат французских духов дурманил голову. Старая песня взволновала его больше, чем он думал. Как пелось в ней: "некоторые танцуют, чтобы помнить – другие, чтобы забыть"?

Он хотел бы всё помнить, ничего не забывать.

– Вы разрешите мне вас проводить? – прошептал Забелин, наклоняясь к её уху.

Истомина немного откинула назад голову, посмотрела ему в глаза.

– Не думаю, что в этом есть нужда, – негромко, но так, чтобы он услышал, ответила она. – Вам ведь надо помириться с Виккерс. Или вы специалист широкого профиля?

– Причем тут Виккерс?

– Нет, – сказала Ирэна, – я так не могу. Вам не это нужно, в смысле, не я нужна вам, а моя работа. Зачем тогда притворяться, будто я вас интересую?

Он хотел сказать, что это не правда и, на самом деле, он здесь, для того чтобы провести с ней время, поближе познакомиться, что она ему нравиться. Но потом подумал, что все это будет звучать натянуто и неестественно. Он не сможет настолько убедительно притворяться, чтобы морочить девушке голову пустыми словами и обещаниями – ведь он любит Маргариту.

– Ирэна, я не буду от вас ничего скрывать, – сказал он, глядя ей в лицо – мне, действительно нужна от вас информация. Но я никогда не притворяюсь, мне это ни к чему. Вы интересная девушка, я это увидел сразу, еще в аэропорту, и мне приятно с вами общаться. А мои отношения с Маргаритой? Они такие же, наверное, как и у вас с тем мужчиной на пляже. Что с того? Каждый ищет то, что его устраивает.

– Жалко, что поиск иногда длиться всю жизнь, – спокойно ответила Ирэна, – пойдемте, сядем за столик, вы разве не слышите, что музыка уже кончилась?

Оперативные документы

1. Шифротелеграмма N 324 от 15.07.94г.

Секретно

экз.N 1

Начальнику 3 службы УЭК ФСК РФ полковнику Агафонову А.Б.

В отношении приватизации Уральского металлургического завода

По имеющейся информации в г. Уральске готовится проведение аукциона по продаже контрольного пакета акций Уральского металлургического завода (одно из головных предприятий по производству танков для Вооруженных Сил РФ).

Интерес к приобретению акций проявляет менеджмент предприятия по главе с генеральным директором Генераловым А.Н., который поддерживается областной администрацией, а также лица, связанные с криминальным элементом.

В частности, по сообщениям оперативных источников, выявлены устремления криминального авторитета "Матвея", имеющего тесные связи с несколькими крупными ОПГ г. Москвы (в т.ч. солнцевской, возглавляемой "Сильвестром").

С учетом изложенного, прошу инициировать вопрос перед вышестоящими органами о приостановлении процесса приватизации предприятия, как имеющего стратегическое значение, а также немедленно информировать при получении сведений о возможном участии лидеров московских ОПГ в переделе собственности в Уральской области.

Начальник отдела ЭК УФСК РФ по Уральской области полковник Шумилов Н.П.

2. Сводка аудиозаписи N 46/218 от 18.07.08г.

Секретно

Экз. N 1

Объект 58 (кабинет Красовской Е.Е.)

Время: 11.33

АЛС (Аркадий Львович Соколовский) – Екатерина Евгеньевна, добрый день! У вас есть свободная минутка?

ЕЕК – Аркадий? Заходи, давно тебя не видела. Как продвигается бизнес? Надеюсь, ты деньги не вкладываешь в эти пирамиды, которые показывают по телевизору с утра до ночи?

АЛС – Я же не такой дурак, чтобы верить всяким "МММ" и "Хопрам"! У них морды жуликов! Всё время крутят двух пацанов с калькуляторами, которые говорят, сколько они наварили, вложив бабки. Только отчего-то молчат, что будет с теми, последними, кто не успеет вовремя получить назад и деньги, и навар.

ЕЕК – На то она и называется финансовой пирамидой. Зато некоторые знакомые мне предприниматели вложились – хотят получить тысячу процентов. Представляешь, продали свой бизнес и сидят, ножки свесив – ждут доходов. Я как-то недавно читала мемуары, не помню автора: то ли Родзянко, то ли Витте, и меня поразило совпадение того времени с нашим. Те же афёры, те же финансовые пирамиды, те же банкротства банков и предприятий – все как в начале века.

АЛС – Да, но тогда всё очень плачевно закончилось и для правящей элиты, да и для страны. Она перестала существовать.

ЕЕК – И пришла Совдепия! Ты хотел что-то узнать или так заглянул? Извини, много работы.

АЛС – Екатерина Евгеньевна, до меня дошли слухи, что готовится закрытый аукцион по продаже акций металлургического завода…

ЕЕК – И что?

АЛС – Хотел уточнить, так это или не так.

ЕЕК – Допустим так, ты хочешь поучаствовать?

АЛС – Хм…(посетитель засмеялся) Вы очень проницательны, древнегреческая Сивилла и только!. А если говорить по-деловому, есть серьезные люди, крупные бизнесмены из других регионов, которые хотели бы тоже немного откусить от пирога.

ЕЕК – Аркадий, ты говоришь загадками. Конкретней нельзя? Серьезные люди, крупные бизнесмены…кто такие? Насколько они известны? Металлургический завод, да еще такой как наш – это крупный кусок, можно подавиться. Тем более, насколько мне известно, на него претендует заводская команда с Генераловым.

АЛС – Про Генералова я уже слышал. Это люди совсем другого полета. Меня, в общем-то, не уполномочили их называть, если не будет решен принципиальный вопрос о допуске их к аукциону.

ЕЕК – Я такие вопросы сама не решаю. Надо услышать мнение председателя облкомимущества Плотникова. Принятие такого решения – его прерогатива. Хочешь, я ему позвоню и спрошу?

АЛС – Если не затруднит, то будьте любезны!

ЕЕК (звонит по телефону Плотникову М.Я.) Михаил Яковлевич, добрый день! Ко мне пришел тут один бизнесмен – Соколовский Аркадий, может, знаете его? Слышали? – тем лучше. Он просит допустить к участию в аукционе по металлургическому заводу группу серьезных бизнесменов. Так он говорит. Он знает, что аукцион закрытый – я ему уже это объяснила. Да, настаивает, но назвать не может пока не будет принято решение об их участии. Всё понятно.

(Положила трубку)

Аркадий! Михаил Яковлевич не может дать согласие пока не будет известен состав этой группы предпринимателей. Может это криминал? Сейчас с этим строго, идет жесткая проверка: и милиция, и прокуратура всё время мониторят. Так что смотри сам.

АЛС – (молчит некоторое время) Мне можно позвонить с вашего телефона в Москву?

ЕЕК – Пожалуйста, звоните.

АЛС звонит в Москву и переговаривается с партнерами. Запись прекращена ввиду того, что АЛС не является объектом проверки.

АЛС – Все, Екатерина Евгеньевна добро получено. Вот список, посмотрите.

ЕЕК – Так, так. Незнакомые мне фамилии. О, даже иностранцы есть!? Фирма "Вест финанс" зарегистрирована на Кипре. Интересно. Знаете, я, пожалуй, пойду на прием к Плотникову и доложу о вашем предложении. Думаю, что оно будет для области интересно. Вы, конечно, понимаете, что включение вашей зарубежной компании в состав участников стоит определенных усилий?

АЛС – Екатерина Евгеньевна, я что, вчера родился? У них есть премиальный фонд, бонусная система. За удачно проведенную сделку заплатят немало.

ЕЕК – Считайте, что мы договорились.

АЛС – Не буду больше вас отвлекать, до свиданья!

3. Шифртелеграмма N 338 от 18.07.94г.

Секретно

экз.N 1

Начальнику 9 отдела УЭК ФСК РФ полковнику Мартынюку И.А.

В отношении проверки фирмы

В связи с возможным участием в приватизации стратегического объекта иностранной компании, прошу Вашего содействия в осуществлении проверки через СВР фирмы "West finance", зарегистрированной на Кипре. Прошу, по возможности, установить состав учредителей, сферу деятельности, наличие негативной информации.

Начальник отдела ЭК УФСК РФ по Уральской области полковник Шумилов Н.П.

4. Ответ на ШТ N338 от18.07.94г.

N 1294/58 от 20.07.94г. Секретно

экз.N 1

Полковнику Шумилову Н.П.

В отношении проверки "West finance"

По данным СВР компания "West finance" имеет расчетные счета в нескольких оффшорных зонах в т.ч. Кипре, Сейшельских островах, Гонконге.

Основная деятельность "West finance" сосредоточена на отмывании денежных средств, сомнительных операциях с недвижимостью в ряде стран Восточной Европы. Полный состав учредителей неизвестен, вместе с тем, установлено, что один из учредителей – Пол Скотт является агентом ЦРУ. По непроверенным данным, фирма используется для финансирования некоторых операций ЦРУ в странах Восточной Европы.

Начальник 9 отдела УЭК ФСК РФ полковник Мартынюк И.А.

Город Уральск, улица Новая Заречная, 19 июля, 09.45

Для завершения проверки Цыганкова и Забелина Усольцев, как они и договорились с Кислициным, снял на месяц квартиру. Чтобы не платить дорого, квартиру пришлось снимать в районе со старыми застройками, в котором, среди беспорядочного нагромождения пятиэтажек, изредка попадались относительно новые девятиэтажные строения.

Этот район, впрочем, как и большинство районов города на вид был очень грязным, неухоженным. Казалось, что большинство дворников пропало вместе с исчезновением старой власти, а те, кто изредка выходил убираться – делали это из спортивного интереса, так, чтобы размяться.

Хозяйка квартиры – старая, почти глухая бабулька, предоставила одну из трех комнат в полное распоряжение Усольцева за умеренную плату. В комнате было все что нужно: старый продавленный диван, накрытый сверху протертым синим ковриком, небольшой стол с двумя стульями, в углу черно-белый телевизор "Рекорд".

На подоконнике, как и в любых таких домах, стояли горшки с цветами. По всему было видно, что хозяйка их поливает, заботливо ухаживает. Эти цветы – единственное, что казалось живым и ярким в этой стареющей вместе с хозяйкой комнате.

Первым квартиру посетил уголовник по кличке Калина. Пройдясь по комнате, окинув её своим настороженным резким взглядом, Калина спросил:

– Ну чё старшой, кого делать будем?

– Сядь-ка, Павел, – негромко сказал Усольцев, и, помня о тюремных обычаях, выложил на стол пачку сигарет.

– Ну, сесть то я всегда успею, – ответил ему Калина и настороженно опустился на стул, но так, чтобы успеть вскочить с него в любой момент.

Усольцев пододвинул ему сигареты, поднялся и приоткрыл форточку.

Калина закурил, пуская дым прямо вверх над собой, в старый выцветший абажур висевшей наверху лампы.

– Твоя задача, – подсел к столу Усольцев, – изобразить сбытчика оружия. Поскольку вас на этом взяли, думаю, труда тут не составит.

– Это точно, – кивнул головой Калина, – по мне один хрен чего толкать: стволы или наркоту. Что за лох должен на это клюнуть? Я его знаю?

– Нет, не знаешь, да и знать не зачем. Выполнишь свою задачу – больше с ним никогда не увидишься.

– Ой, начальник, не говори гоп. От тюрьмы, да от сумы, только идиот отрекается.

Взгляд Калины прошелся по комнате.

– Да, скромные апартаменты, у нас на зоне некоторые паханы лучше живут.

– Тебя насколько отпустили? – поинтересовался Усольцев.

– До восьми вечера, где-то в семь надо дергать обратно.

– Тогда поговорим о деле. Значит, ты торгаш, стволы у тебя есть, но не здесь, а в Прибалтике. Каналы переправки надежные.

– Какие сроки доставки и марка оружия? – со знанием дела спросил Калина.

– Доставка через два-три дня после заказа, примерно как поезд ходит от границы с Белоруссией до Москвы, а потом от Москвы до Уральска. Оружие…- Усольцев задумался, – будут пистолеты ТТ, еще небольшая партия ПМ.

– Лады, – буркнул уголовник.

– Представлять твой интерес, искать покупателя, будет твой подельник Субботин.

– Бес что ли? – назвал Калина уголовную кличку Субботина, – с Бесом мы дело сделаем, он пацан правильный.

– Бес, как ты его называешь, приведет покупателя к тебе, сюда на квартиру. Расскажешь ему о товаре, предложишь партию. Как положено, поторгуешься. Цены на стволы знаешь?

– А то…их сейчас каждая собака знает. И что потом? Этот лох соглашается, но ему надо будет показывать оружие…

– Дальше не твоя забота.

По замыслу Усольцева, если Цыганков с приятелем замараны, они начнут искать тех, кому можно сбыть партию товара и, скорее всего, Цыганков выйдет на свои связи в криминальном мире. Его переговоры можно будет отследить.

Для внутреннего расследования ничего документировать не нужно, поскольку генерал не пойдет на уголовный процесс, не допустит, чтобы такое грязное пятно легло на Управление. Видимо, его разбирательство ограничится увольнением обоих оперативников со службы без лишнего шума, втихаря.

– Когда начнем? – поинтересовался Калина.

– Считай, уже начали, – ответил Усольцев и посмотрев на время, сказал – мне пора. Слишком сильно не расслабляйся, не хватало тебя, потом, из ментовки вытаскивать.

– Да я чё, начальник, я ничё – попытался закосить под дурачка Калина, но Усольцев посмотрел на него и понимающе усмехнулся.

Калина прекратил кривляться.

Усольцев вышел, а уголовник достал из кармана бутылку водки, но стакана нигде не было, и он пошел на кухню. Там копошилась хозяйка.

– Мать, я кружку возьму? – сказал он громко, как говорят с глухими людьми.

– Бери, бери, милок, возьми еще хлебушка. Может, кашки хочешь? У меня хорошая каша, пшенная.

На Калину посмотрело морщинистое лицо доброй женщины.

– Сколько тебе лет-то будет? – спросил он.

– Да, восемьдесят уже давно было, мил человек. Осталась одна вот, доживаю. Все мои-то поумирали уже, а я хожу в церковь, свечки ставлю за упокой. Не знаю, когда боженька к себе заберет. Что-то устала я, кости вон, давеча разнылись.

– Ничего мать, живи за всех. Кому на роду сколько прописано, тот столько и проживет, торопиться не надо – ответил ей Калина.

Он взял кружку и положил в тарелку две ложки пшенной каши – пахнущей молоком, обильно сдобренной маслом. Эта каша показалась ему такой вкусной, словно он никогда не ел ничего вкуснее.

В комнате он налил почти полную кружку водки, выпил, закусил пшенной кашей. Ему надо было позвонить, и он вспомнил, что в коридоре на тумбочке видел старый черный телефон. Нетрезво покачиваясь на ногах, пошел к телефону, набрал по памяти номер Беспалого, которого знал давно и которому доверял. В зону дошли слухи, что Беспалый вошел в силу – стал правой рукой Матвея, заправляет большими делами.

– Толя, это я, Калина, – сказал он заплетающимся языком – водка начала действовать, – тут тема возникла, надо перетереть.

– Ты же на зоне, – ответил ему Беспалый, – я буду у вас на следующей неделе – приеду на свиданку кое с кем.

– Нет, я сейчас в городе.

– Чё, юзанул?

– В отпуске я, кратковременном.

Беспалый коротко задумался.

– Тебе вообще по городу можно двигаться, нет ограничителей?

– Вроде можно – ответил Калинин.

– Тогда подгребай в казино "Эльдорадо", спросишь у охраны меня. Знаешь где это?

– Я возьму тачку, таксеры все знают, найду.

Через полчаса они встретились. Беспалый слышал о громком деле с оружием, на котором менты повязали Калину и его подельников. Тогда ходили смутные слухи о том, что кто-то сдал всех, что завелся стукач – слишком уж скоро менты получили все им необходимое и вывели на суд всю группу. Да и сроки…некоторые получили мягкие, небольшие, что было непонятно для воровского мира, знавшего уголовный кодекс не хуже прокурорских.

Эти мысли пришли в голову Беспалому, когда он смотрел на сухощавое жесткое лицо Калины. От того разило водкой, но держался он твердо.

– Дурь есть? – спросил Калина, едва они остались в офисе Беспалого одни.

– Что, косячок хочешь? – спросил Беспалый, – у меня не забьешь, тут бывают уважаемые люди, не хочу, чтобы провоняло. Я тебе потом дам, перед возвращением в зону посмолишь. Ну, говори, чего хотел.

– Менты затевают какую-то хрень и меня на это дело подписали.

– Ты что, связался с ментами? Это ж западло! – подозрения овладели Беспалым.

– И я так думал, сперва. А потом…покумекал – отпуск лишним не будет, можно с братвой встретиться. К тому ж, не мешает узнать, какую подляну ментяры задумали.

– Ну и в чем дело? – продолжая осторожничать, спросил Беспалый.

Усевшись удобнее в кресле и закурив сигарету, Калина принялся подробно рассказывать о том, что знал, со всеми деталями. Он рассказал об Усольцеве, о Бесе, о съемной квартире. Рассказал о задании, данном ему, Калине, толстомордым ментом.

Услышав короткий и содержательный рассказ зека, Беспалый усомнился в возможных покупателях:

– Что-то не слышал про чужаков в нашем городе. Может, откуда-нибудь из других краев, залетные птицы?

– Не знаю. Погоняло не называли, но какая-то хрень заваривается, я это чую.

В это время дверь открылась, и зашел Матвей.

Едва глянув на Калину, по выражению лица и повадкам он сразу узнал уголовника. Тонкие губы его растянулись в улыбке:

– Привет, брат. Что нужно, работу, лавэшек?

– Нет, Матвей, тут такое дело… – сказал Беспалый – это Калина с зоны.

И он рассказал все, что ему только что поведал осужденный отпускник.

– Так-так, интересно, – Матвей присел на край стола, – значит, ты брателло не знаешь, кого они держат за лохов, чего хотят? Ну, а самого мента, который с тобой работал, ты запомнил? Как выглядит, как зовут?

– Да он такой круглый как шарик, полный. Звания не видел – всегда ходит в гражданке. Фамилия его…- Калина задумался, вспоминая, – оканчивается на "цев". То ли Рязанцев, то ли Уфимцев…, а точно, вспомнил – Усольцев.

– Усольцев? – вокруг губ Матвея легли жесткие складки, – ну это мы сейчас проверим!

Он набрал номер телефона Карпова.

– Коля, у вас работает Усольцев? Нет такого? А где есть? В ФСК? Отвечает за собственную безопасность? Понятно. Да, ничего, просто поинтересовался. Пока! – Положив трубку, Матвей повернулся к Калине с недовольным выражением лица: – Из контрразведки твой кум, Калина. Не из ментов.

– А нам, какая на хрен разница? – удивился Калина.

Встав со стола, Матвей прошелся по кабинету. Он раздумывал, причем его тяготили совсем не мысли об Усольцеве, Калине и всем, что с ними связано. Он достал из кармана пистолет, вытащил обойму и принялся громко щелкать бойком, продолжая думать.

– Матвей, боек собьешь – осторожно подсказал Беспалый.

– Знаю! – недовольно ответил тот, но щелкать не перестал.

Его холодные глаза смотрели на Беспалого и Калину.

– Ты слышал, что Череп завалил девку Бутуза, эту мисс Уральска Сандру? – спросил он Беспалого.

– Сегодня только услышал, не успел тебе сказать, – виновато ответил тот.

– А ну, позови его!

Черепа – одного из подручных Беспалого по бригаде, немедленно вызвали. Тот вошел с наглой ухмылкой, которая никогда не исчезала на его лице.

– Чё, Матвей, звал?

К этому времени Матвей вставил обойму в пистолет и положил его на стол, перед собой.

– Ты зачем Сандру завалил, она тебе мешала?

– Матвей, да чё за дела, ты чё кипиш подымаешь? Я хотел этого гнилого пацана поставить на место. Он понты везде кидает со своей бл…ю. Ходит пальцы веером, ну я подумал, надо спустить его в унитаз. Может, правильные пацаны тогда задумаются за кем иди. А тут еще столкнулся с ней в кабаке, хотел пощупать маленько, так она разоралась.

– Ну и ты?

– Чё я? Взял пушку и грохнул её. Сейчас Бутуз бесится. Зато будет знать свое место!

– Заткни фонтан, демонюга! Ты здесь никто, и звать тебя никак! – заорал на него Матвей.

Его лицо потемнело, чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя.

– Ты, козел, знаешь, что Бутуз через неделю должен был сыграть с ней свадьбу? Приглашены многие уважаемые люди. Вот мое приглашение! Мне что, тебе его в задницу засунуть? – он извлек цветную открытку и бросил в сторону Черепа.

– Матвей, да я чё, – забормотал тот, – если б я знал, я же не знал…

Матвей отвернулся от него, а затем мгновенным движением схватил пистолет со стола и выстрелил прямо в лоб Черепу. Тот рухнул как подкошенный.

Для Беспалого и Калины, многое повидавших в воровской среде, такие разборки были не редкость и они особенно не удивились.

– Толя, уберешь здесь, – сказал Матвей, опуская пистолет в карман – вызови пацанов Бутуза, покажи им этого придурка.

Уже на выходе у дверей, Матвей повернулся и, обращаясь к Калине, сказал:

– Не люблю беспредельщиков. Такие пацаны быкующие за моей спиной, на хрен мне не нужны! А ты, Калина, продолжай встречаться с этими, которые под ментов косят. Надо узнать, кого они раскручивают и на что. Мне не нравятся такие шарады!

Город Уральск, строящийся торговый Центр "Икар", 19 июля, 14.48

Уже больше недели Забелин не виделся и не разговаривал с Ритой. Эта ссора угнетала его, казалось никчемной, беспричинной, возникшей на пустом месте.

Как она, Маргарита, могла сравнивать себя с Ирэной? Это же полный абсурд.

На работе он все время думает о ней, а это мешает сосредоточиться, вникнуть в проблемы, с которыми приходят подчиненные.

Маргарита упрямо молчала, не звонила. Может она хотела наказать его, больнее уязвить? Сергей этого не знал, но решил сделать шаг к примирению первым. Он позвонил в её офис, волнуясь, мысленно подбирая слова, которыми начнет разговор, но секретарь сообщила, что госпожи Виккерс нет на месте – она в торговом Центре по улице Кибальчича.

Торговый Центр "Икар" Маргарита начала строить еще весной. Разрешение она получила в городской администрации – за основу взяла огромное складское помещение, оставшееся от подшипникового завода. Большой, крытый серым шифером корпус удачно подходил для её проекта, подразумевавшего сделать торговые ряды и составить тем самым конкуренцию городскому рынку. Только в отличие рынка, в её Центре торговля должна была вестись исключительно промтоварами.

На улицу Кибальчича, к месту строительства, Забелин подъехал на оперативной машине, которую взял с разрешения Шумилова. Снаружи склад был уже покрашен в яркий кирпичный цвет, на крыше вместо шифера красовался зеленый металлический профнастил. Двое рабочих крепили длинную вывеску над козырьком входа. Отовсюду раздавались присущие каждой стройке рабочие звуки – стук молотков, сверление дрели, гудение компрессоров, нагнетавших воздух.

Стараясь не испачкаться о покрытые серой пылью стены или свежевыкрашенные торговые лотки, Сергей зашел внутрь.

Он задрал голову и посмотрел наверх. Под крышей энергично сновали рабочие в зеленых с красным комбинезонах одной из известных строительных фирм, они устанавливали большие куполообразные светильники.

Густой запах краски окутал его.

Сразу нахлынули детские воспоминания: мать работала в бригаде маляров и этот запах, такой тяжелый, липкий, всепроникающий, казалось, пропитал каждую пору, каждую клеточку её тела. Она приходила с работы в чистой одежде, никогда он не видел пятна краски на руках, но запах был неистребим, словно она его сама порождала, являлась источником.

Может, так оно и было? Мать умерла рано, от цирроза печени, хотя ни грамма спиртного не брала в рот, а ей не был еще и сорока. Вероятно, печень её была постоянно отравлена этим запахом. Врачи по этому поводу ничего не говорили, но сам Забелин думал именно так. И сестра его Маша тоже так думала.

С того времени, запах краски почему-то всегда ассоциировалась у него с матерью.

В центре зала, среди кучки стоявших работников, Забелин обнаружил Риту, активно размахивающую руками, дающую указания. Громкий грохот перекрывал её речь и, только подойдя ближе, Забелин услышал, о чем она говорила.

Виккерс планировала разместить на стенах рекламные щиты, чтобы за настенную рекламу можно было брать с бизнесменов дополнительные деньги. Она обсуждала с дизайнером – молодым вертлявым парнем, размеры щитов, схему их размещения.

Увидев Забелина, Рита смешалась, лицо ее местами покраснело. Она подошла к Сергею, и он заметил, что её карие глаза сделались огромными, бездонными.

– Ты…давно здесь? – спросила она, стараясь говорить по-простому, буднично, словно они только вчера расстались, и между ними ничего не произошло, – а я, видишь, готовлю к открытию свой Центр.

– Вижу, уже почти все готово, – ответил Сергей, внутренне радуясь, что разговор начался легко, без тяжелых пауз, гнетущих недоговоренностей.

– Да, почти, еще кое-чего не хватает…

– Разве? Мне показалось, что вы завтра откроетесь?

– Сказать по правде, мы уже и приглашение в мэрию отправили, но осталась одна проблема – к зданию кроме света коммуникации не подведены. Нет ни воды, ни канализации, ни отопления.

Маргарита, произнося это, огорченно отвернулась от Забелина. Чувствовалась, что она по этому поводу сильно переживает.

– А что, денег не хватает или что-то другое? Может, чиновники требуют бабок за согласование? Ты, если что сразу говори мне, я из них дух вышибу. У меня хорошие отношения с главой города. Пойду, доведу ему информацию, и завтра же они полетят со своих мест, как пробки из шампанского.

– Сереж, за это я еще в декабре заплатила, когда всё согласовывала и получала разрешение на реконструкцию. С тобой же я тогда знакома не была… А сейчас у меня банально нет денег – все пустила на закуп товара. А это, – она повела рукой в сторону торговых рядов – остатки былой роскоши. Так, что принимаю спонсорскую помощь! – Рита невесело засмеялась.

– А если взять кредит в банке? – вдруг вспомнил Забелин про курируемые им кредитно-финансовые учреждения, – по-моему, это нормальный выход, поможет перебиться, запустить процесс, а там, глядишь, прибыль пойдет, рассчитаешься.

– Это было бы нормально, если бы я до этого не брала кредитов. А сейчас и так на мне висит несколько. Можно взять у частников, но там процент зверский – потом не отдать.

– Ну, не расстраивайся. Выход все равно должен быть, – попытался приободрить её Сергей.

– Должен… – не очень уверенно отозвалась Маргарита.

– Я всё хотел спросить, матвеевские на тебя не наезжают? Ничего не слышно?

– Нет и, слава Богу! Без них проблем хватает. Ты почему ко мне не приходил? – вдруг спросила она.

– Ты же вроде сказала, что хочешь побыть одна. Чтобы я не мешал тебе… – Сергей помялся, – вот я и решил сделать перерыв в наших отношениях.

Взяв Забелина под руку, Маргарита решительно повлекла его из здания на свежий воздух. Она шла торопливо, словно стремилась убежать, так что Сергей, который ходил широко, размашисто, едва поспевал за ней.

Они прошли мимо лотков, мимо рабочих с бригадиром, потом выскочили наружу, ослепленные ярким солнечным светом.

Рита повела его еще дальше, за угол здания, где между стеной Центра и бетонным забором было небольшое пространство. Туда не попадали прямые лучи солнечного света, и в тенистой полосе густо разрослась трава, лопухи и полынья. Маргарита обвила его шею руками, прильнула к нему и они начали целоваться как безумные в этих плывущих в воздухе запахах краски и высыхающей травы.

В этом не было никакой романтики, но Сергею показалось, что это лучшие запахи, которые он ощущал в своей жизни, несравнимые, ни с каким ароматом французских духов.

У него поплыла голова.

– Ты, дурачок! – сказала Рита, когда оторвалась от него, учащенно дыша – разве я просила тебя забыть обо мне?

– А ты почему мне не звонила? – спросил Сергей, обнимая её за плечи.

– Дурацкая гордость! Ты же знаешь, я ужасно гордая. Подумала – раз не звонишь, значит, не любишь, зачем тогда я буду тебе навязываться?

– Давай забудем! Но, я прошу тебя, не ревнуй! Ни к чему это. У меня работа такая – должен встречаться с людьми, разговаривать, в том числе и с женщинами. Мне приходится водить их в кафе, дарить подарки, цветы, но это ничего не значит. Если ты будешь устраивать сцены, из-за каждой такой встречи…

– Я это понимаю умом, но себя трудно сдержать. Как представлю, что ты с кем-то, а не со мной – хочется закатить скандал по полной программе…

– С истерикой и битьем посуды?

– Именно! Знаешь, любовь носишь в себе, словно ребенка – бережно и осторожно. Так хочется, чтобы ему ничего не угрожало!

Сергей пожал плечами.

– А мне кажется, что влюбленный похож на инфицированного вирусом больного – все время бросает то в жар, то в холод… Во всяком случае, так происходит со мною.

– Милый, придется тебя лечить! – громко рассмеялась Рита, – когда ты, наконец, познакомишь меня со своей сестрой? А то, как-то неудобно – встречаемся с тобой несколько месяцев…

Она знала о матери Забелина и о том, что отец, еще до её смерти покинул их семью, ушел к другой женщине. Сам Забелин его почти не помнил, только, от матери слышал, что он исправно платил алименты.

– Ты знаешь, я с удовольствием это сделаю, но…мне надо узнать у неё, когда она сможет. Понимаешь, сестра ждет второго ребенка.

– А когда срок?

– Месяца через два, насколько я знаю. Давай, ориентировочно, я договорюсь на субботу? Поедем к ним на дачу, попаримся в бане…

– В такую жару, Сережа, мы там сваримся вкрутую.

– Это вряд ли. Во-первых, к выходным обещали, что жара спадет, а потом, рядом небольшое озерцо – не будем париться, тогда искупаемся.

– Уговорил, – улыбнулась Рита, – мне пора возвращаться. Еще кое-что здесь доделаю и поеду в офис. Ты сегодня придешь вечером?

– Конечно!

Они медленно вышли из своего укромного угла, и Сергей проводил Риту до входа в здание.

Машина везла Забелина назад, а он не особо отвлекаясь на дорогу, механически поворачивая, притормаживая у светофоров, ехал и думал о своей встрече с Ритой. Как хорошо, что у них все наладилось, что обиды ушли в прошлое! Он, словно сбросил с себя тяжелый груз. А проблемы с её бизнесом? Они все равно решаться, ведь безвыходных ситуаций не бывает.

Сергей повернул на улицу братьев Стругацких, подъехал к воротам Управления. Прапорщик на вахте через телекамеру увидел вазовскую шестерку, закрепленную за отделом экономической контрразведки, и ворота стали медленно открываться.

Город Уральск, кабинет председателя областного Комитета по управлению имуществом, 19 июля, 16.55

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила Красовская едва вошла в кабинет Плотникова.

– О чем ты?

Михаил Яковлевич оторвал взгляд от бумаг, лежавших у него на столе, и слегка затуманенным взглядом посмотрел на Екатерину. От долгого чтения документов у него немного покраснели глаза, и он с силой растер веки пальцами, почувствовал небольшое облегчение.

– Как о чем, – не унималась Красовская, – об иностранцах? Мне кажется, это предложение стоит рассмотреть. Там солидные люди – не чета нашим доморощенным богатым выскочкам, почти все иностранцы. Может быть, один или два русские…

Посмотрев на слегка взволнованную Красовскую, Плотников иронично вскинул бровь:

– А Димы Якубовского там нет? Или какого-нибудь подобного авантюриста? А то знаешь, все они здесь иностранцы, а поскребешь каждого по шкуре, и оттуда вылезет нашенский мужичок.

– Нет, – отрицательно покачала головой Красовская, – где-то, быть может, ты прав, но не здесь. Я Соколовского давно знаю, у него хорошо развита деловая хватка, как у всех евреев. Если он говорит, что тут можно наварить бабки – так оно и есть. Какой смысл ему нас кидать? Ты основное лицо, которое может дать добро на допуск к аукциону, а может и послать на хрен. Твои интересы никак не обойдешь! Хочешь, сам посмотри на этих людей.

Открыв небольшую черную сумочку, висевшую у неё на плече, Красовская достала сложенный в несколько раз бумажный лист. Она развернула его, осторожно разгладила ладонью, словно боялась стереть написанные там фамилии, и положила перед Плотниковым. Михаил Яковлевич торопливо пробежал список глазами. Фамилии в списке ему, как и Красовской, ни о чем не говорили.

Плотников снова потер глаза и, нажав одну из кнопок на стоявшем рядом телефонном аппарате, сказал своей секретарше по громкой связи:

– Настя, принеси чаю!

Красовской он пояснил:

– С утра спины не разгибаю, даже на обед не ходил. Развели бюрократию в Москве – запросами завалили, и всем нужен срочный ответ. Будто я должен все бросить и заниматься только ими. А у меня своей работы полно – надо готовить для утверждения план послечековой приватизации.

– Я тебя понимаю, – согласилась с ним Екатерина, – сама часто сижу допоздна.

– Что касается этой фирмешки… – Плотников хотел что-то ответить, но открылась дверь и с подносом в руках вошла Настя.

Она расставила чашки, в которых уже лежали пакетики чая, сверху залила их кипятком. Открыла коробку с конфетами.

– Спасибо, Настя, – поблагодарил её Михаил Яковлевич и, дождавшись ухода, продолжил:

– Что касается этой фирмы…как её там?

– "Вест финанс".

– Да, "Вест финанс", я думал после твоего звонка об этом. Признаться, ситуация с появлением этих мутных ребят становится более запутанной. С одной стороны Генералов, с другой Матвей, а сейчас еще и эти…

– Ты не знаешь, на кого сделать ставку?

– За каждым из тех про кого я сказал, есть реальная сила. А есть ли она за этими "московскими иностранцами" не знаю. По ходу, кроме бабок у них ничего нет. Деньги, конечно, сильная вещь, но…не все ими решается.

– Не знаю, не знаю, по-моему, тут и думать нечего. Надо допустить их до аукциона, получить с них свою долю, а там пусть разбираются друг с другом. Дальше не наша забота. Победит, как говориться, сильнейший.

– Ты слишком легковесно рассуждаешь, тебе все кажется простым. Если я допущу эту московскую команду к пирогу – станет известно всем: и Генералову, и Матвею, и губернатору и гэбэшникам. Мне могут оторвать башку за такие дела, а я этого не хочу, мне башка еще пригодиться.

– Боже мой! Не пугай себя и меня. Если всё так обстоит серьезно, ну их на фиг, этих иностранцев! Денег и так нам хватит – решила отступить Екатерина, приняв доводы Плотникова близко к сердцу.

Она понимала, что игра, к которой ею усиленно подталкивался Плотников, действительно была рискованной. Здесь никто не мог угадать дальнейшего хода событий, это была лотерея чистой воды. На улице пачками валили всех: и бизнесменов, и чиновников, и банкиров, словно некто – может в Кремле, а может на небесах, выдал лицензию на отстрел. Эти лишние люди в "галерее лишних людей", очевидно, были не нужны новой России в таком количестве.

Увидев, что Екатерина перестала настаивать, Плотников, перед тем немного раздосадованный начатым Красовской разговором, несколько успокоился.

Некоторые люди, когда их усиленно начинают о чем-то просить и настаивать, инстинктивно сопротивляются, не слушают разумных доводов. Но когда Екатерина решила отступить, Плотников, наоборот, стал снова и снова возвращаться мыслями к мутным ребятам из-за бугра, "московским иностранцам", как он их называл. Мысль срубить зелени, поиметь всех участников одним разом, завела его, привела в возбуждение. Она, эта мысль, показалась ему уже не такой опасной, не такой страшной, а при определенных условиях вполне осуществимой.

С удовольствием допив чаю, Плотников перебил Екатерину, рассказывавшую об очередных торгах, которые проводились в последнем месяце:

– Знаешь, пожалуй, стоит прислушаться к твоему предложению. Я сейчас пораскинул мозгами – ты, видимо, права, нам можно здесь отыграть свой интерес. Но не так, как ты предлагала…

– А как? – спросила Екатерина, продолжая удивленно смотреть на Плотникова.

Тот хитро подмигнул.

– Нам надо прикрытие, иначе будет хреново.

– Ты имеешь ввиду ментов?

– Нет, причем здесь они! – Плотников поморщился, – нам надо организовать указание из Москвы о допуске к аукциону фирмы "Вест финанс". Тем более, сейчас очень модны рассуждения о привлечении иностранных инвесторов. Думаю, это удастся. Мы возьмем под козырек и выполним волю вышестоящих товарищей.

– Миша, ты такой умный, – манерно произнесла Красовская, поправляя тонкими изящными пальцами очки – всегда найдешь выход.

– Мозги горят!… Катюш, – Михаил Яковлевич плотоядно улыбаясь, посмотрел на неё, – не хочешь снять напряжение после трудового дня?

Сидевшая в приемной секретарь, услышала, как включилась громкая связь, начальник сказал:

– Настя, я буду занят около часа, никого не принимаю.

– Поняла, Михаил Яковлевич!

Настя встала и подошла к двери в кабинет председателя комитета, прислушалась. Перед этим, когда носила чай в его кабинет, она нарочно не стала закрывать плотно дверь. Она услышала, как щелкнул замок в комнате отдыха Плотникова. Настя осторожно закрыла дверь до конца и вернулась на свое место.

Весь разговор Плотникова с Красовской был ею подслушан.

Выходило, что ушлый Михаил Яковлевич хотел кинуть всех, в том числе и Виталия Константиновича, как она называла Матвея, с которым встречалась уже несколько раз. Матвей рассказал ей о заводе, обещал, что поможет с работой мужу Насти, когда тот выйдет из зоны.

Настя прислушалась. В кабинете Плотникова было тихо.

Она сняла трубку и набрала номер офиса Матвеева в "Эльдорадо". Трубку поднял сам Виталий Константинович.

– Да, слушаю, – сказал он.

– Виталий? – спросила Настя.

– Да, да, слушаю. Настя, ты что ли?

– Да. Я кое-что узнала, вот решила позвонить.

– Говори, я слушаю, – в третий раз произнес Матвей, уже более нетерпеливым тоном.

– Сегодня Красовская приходила к Михаилу Яковлевичу, она и сейчас у него, разговор шел о приватизации завода, который вас интересует…

Несмотря на близкие отношения с Матвеем, Настя не решалась называть его на "ты". Он внушал ей не только уважение, но и какой-то животный страх: этот холодный ледяной почти немигающий взгляд, эти тонкие жестокие губы. Всё вызывало в ней внутренний трепет, едва она представляла его лицо. Но любовником он был хорошим, намного лучше мужа.

– О чем они говорили? Что-нибудь важное? – спросил Матвей.

– Вроде к участию в аукционе по заводу хотят допустить иностранцев, они, то ли прислали заявку, то ли скоро пришлют…

– Что за люди? Откуда? – голос Матвея изменился – приветливые, ласковые нотки исчезли, тон стал деловым и жестким.

– Я не все расслышала, говорили они тихо, какие-то богатые иностранцы. Плотников поначалу сказал, что откажет им, а потом…передумал.

– Как передумал? Вот, гнида! Меня за лоха держит, кинуть хочет?

– Там эта, хитрая змея Красовская, всем вертит. Она его, наверное, уговорила.

– А что они сейчас делают?

Настя хмыкнула в трубку.

– Закрылись в кабинете для отдыха. Красовская его ублажает.

– Окей, Настюша, – вновь ласково сказал Матвей, – ты молодец! Сейчас готовим грев на зону, я скажу, чтобы твоему мужу дали продуктов: чая, сигарет, побольше. На зоне не сладко, пусть оттянется. А ты меня выручаешь!

– Виталий… – Настя замялась – вы меня…еще пригласите?

– А-а, конечно, Настенька, обязательно. Когда хочешь?

– Ну, я не знаю, как вам удобно.

– Сегодня вечером пойдет?

– Конечно!

Положив трубку, Настя почувствовала, что её щеки горят, полыхают огнем. Она волновалась, словно кто-то невидимый, укоряющий, смотрел со стороны и молчаливо осуждал – её, молодую женщину, которая осталась совсем одна и которая скучает по мужской ласке.

Настя поднялась, подошла к двери, снова прислушалась. В кабинете Плотникова было тихо.

Город Уральск, площадь возле Северного автовокзала, 20 июля, 10.22

В это ничем не примечательное летнее утро Цыганков, случайно забежавший в свой кабинет в Управлении, услышал, как на его столе требовательно и звонко зазвонил телефон. Звонил его доверительный контакт в уголовной среде бывший вор "Горбушка".

– Саша, – сказал он, глухо кашляя в трубку, – тут новые стволы в городе нарисовались. Пацаны залетные, вышли на меня, но я их не знаю. Говорят, что везут волыны из Прибалтики.

– А что известно об этих пацанах? Какое погоняло?

– Тот, который ко мне подвалил, погоняло Бес.

– Бес, Бес…- пробормотал Цыганков, где-то он слышал эту кличку, – а как они на тебя вышли, кто навел?

– Темная история. Назвали пару известных воров, но один стал жмуриком, второй давно где-то сгинул, наверное, за бугор рванул, так что проверить нет никакой возможности.

В трубке фоном слышался голос певицы Апиной. Она пела песню про Леху, без которого ей было очень плохо.

– Ты где, на рынке что ли? – спросил Цыганков.

– Нет, возле автовокзала.

– Так они назначили встречу или как?

– Вот я и говорю, подвалили, предлагают побазарить по теме. Будешь с ними терки тереть или послать их на хрен?

– Конечно, буду. По ходу, пацаны реальные. Забивай стрелку, я сейчас подкачу.

На автовокзале, обходя по дороге многочисленные группки пассажиров, толпящихся возле автобусных остановок в ожидании "Икарусов", он пошел мимо палаток, торгующих жвачкой, конфетами, пивом.

На легких передвижных лотках лежала всякая всячина, которая могла пригодиться в хозяйстве, в основном китайского производства, отдельно – пакетики с сухим соком "Zuko", "Invite", "Yupi" с помощью которого можно было простую воду превратить во фруктовый напиток. Некоторые алкоголики использовали эти сухие смеси для подкрашивания водки.

Стоял разноголосый гомон, громко играла музыка, но пела уже не Алена Апина, а группа "На-на", ставшая в последнее время чрезвычайно популярной. Над автовокзалом летел их хит "Упала шляпа". Немного в стороне, на асфальте, лениво лежали на солнце грязные беспризорные собаки, высунув розовые длинные языки.

Горбушку Цыганков нашел стоящим возле одного из ларьков и потягивающим пиво из горлышка бутылки.

– Ну, где они, твои торгаши? – спросил он, подходя к Горбушке.

– Этот, который Бес, здесь где-то крутится. Сейчас нарисуется, – ответил Горбушка, невысокий, плотного сложения человек с лысой головой, похожий на боксера – попей пока пивка!

Цыганков подошел к ларьку и тоже купил бутылку, достав её из холодильника, стоявшего на улице.

– Сегодня не так жарко, как вчера, – сказал ему Горбушка, проводя рукой по лысине, – но пиво все равно хочется. Сейчас бы воблу еще сушеную к пивку для полного счастья!

– Воблу ты вряд ли найдешь, купи соленых орешков! – ответил ему Цыганков, осматриваясь по сторонам, – точно знаешь, что они придут, может порожняк?

– Нет, за базар отвечаю! Кружили здесь, как коршуны – больно им бабки нужны.

– А чего они решили толкать пушки здесь? Ехали бы себе дальше, глядишь, уже давно бы сбагрили и были при бабках.

– Родственники у них в городе, вот решили пока здесь торговлю навести, чтобы не переться за тридевять земель.

– Как они всё-таки на тебя-то вышли, а, Горбушка? Только лапшу не вешай мне, как прошлый раз – всё равно узнаю.

– А чё мне врать – никакого резона! Пацаны навели, наши, привокзальные. Те ходили, искали покупателей, вот на наших и наткнулись. Ну, а пацаны на меня указали, я же по стволам основной.

Они постояли, попили пива. Никто к ним не подходил.

– Надоело ждать уже! – сказал недовольно Цыганков.

Горбушка поглядел по сторонам.

– О, глянь, вон мелькает – он показал рукой на молодого вертлявого парня, который разболтанной походкой шел в толпе, направляясь прямо к ним.

– Он что, один? Ты же говорил, что их несколько.

– Второй где-то запропал.

– Салют, братва! – бодро сказал парень, подходя ближе.

Это был Бес, которого Усольцев накануне хорошенько проинструктировал.

– Тебе что ли стволы нужны? – спросил он, обращаясь к Цыганкову.

– Ну, допустим, мне, – ответил Александр, – а что у тебя за товар?

– ТТ, есть Макаров, могу еще маслят к ним подбросить.

– А откуда стволы, чистые? – поинтересовался Цыганков, составляя про себя словесный портрет подошедшего парня.

– Ты чё такой зашуганный? – нагло ухмыльнулся Бес, – у нас товар чистый, стволы не российские, по учетам никто не отследит.

– Посмотреть надо, есть образцы?

– А как же, только не здесь – на хате. Если есть интерес, я тебя сейчас проведу, там мой корефан живет. Он и покажет.

– Интерес-то есть… – протянул Цыганков, решая для себя, что делать дальше.

Можно было напроситься на встречу сейчас, пойти на неизвестную квартиру к неизвестным людям. Это был бы опасный визит с совершенно непредсказуемым результатом. Их всегда учили, что надо уметь просчитывать ситуацию наперед, её развитие, возможные варианты, ответную реакцию противника.

– Нет, брателло, – сказал Александр Бесу, – сейчас у меня времени нет, давай завтра? Если надумаете с корешом, встретимся здесь в это же время. Тогда меня и отведешь на вашу хату.

– Отчего ж, – Бес покладисто кивнул головой, – можно и завтра.

Он пошел от них такой же расслабленной походкой, как и пришел, словно у него все кости были на шарнирах.

– Что думаешь, Горбушка, пустой прогон или нет? Мне кажется, этот Бес какой-то мутный – спросил Цыганков бывалого уголовника, едва Бес скрылся из виду.

– Да нет, Цыганок, пацан тему знает, – ответил Горбушка, назвав его так, как называли обычно Александра в полууголовной среде – он с Калиной работает, а этот блатной известный. Давно такие дела проворачивает. Лучше попей еще пивка!

Пока Цыганков с Горбушкой обсуждал Беса, их внимательно рассматривал Калина, неприметно стоявший возле одного из киосков и ничем не выделявшийся из толпы.

Он тоже взял пива и медленно отпивал его из горлышка бутылки. Оба собеседника были ему хорошо видны, поэтому он постарался их внимательно рассмотреть и запомнить. У него даже появилась мысль проследить за чернявым парнем, разговаривавшим с Бесом, но парень мог быть на машине, и тогда слежка была бы бесполезной.

Неожиданно на обочине тротуара неподалеку от него, остановился "Мерседес" с затонированными стеклами. Дверца распахнулась, и появился Беспалый, который приоткрыл заднюю дверь машины – оттуда вылезла престарелая женщина. Беспалый открыл багажник, достал чемодан, поставил рядом с машиной.

– Здорово, Толян, – сказал Калина, подходя к нему – ты чё, таксером устроился?

– Ага, по-совместительству, – ответил Беспалый в шутку, а потом пояснил – Матвей сказал мать на автобус посадить.

Он показал на старушку, одиноко стоявшую в сторонке.

– Купил ей путевку в санаторий на Соленых озерах.

– А я не знал, что у него есть мать, – удивился Калина.

– Ну, матери-то у всех есть. Вот насчет отцов – сомневаюсь! А ты чего здесь торчишь?

– Бес сейчас встречался с покупателем, их Горбушка свел. А я присматривал.

– Что-нибудь узнал?

– Ничего. Кстати, они еще стоят, вон там – Калина показал рукой в сторону киоска, где пили пиво Горубшка и Цыганков.

Внимательно присмотревшись, Беспалый свистнул.

– Ты чего? – удивился Калина.

– А этого оперка я знаю. Это же тот опер, который прессинговал нас с покойником Черепом в офисе одной бабы. Не понял только из какого он собачатника: то ли из УОПа, то ли полицай, а может из уголовки. Одно тебе скажу, Калина, поквитаться с ним стоило бы. Я ведь, как и Матвей, зла не забываю.

– Да, какие проблемы? Сейчас пойду, перетру с Бесом. Этого баклана мы заманим в хату, а там – делай с ним что хочешь. Только учти – мне тогда надо будет залечь на дно, на зону я не вернусь.

– Из-за этого не парься! – хлопнул его по плечу Беспалый, – короче, я пошел на вокзал, а ты, если всё срастется, сразу звони, лучше всего до возвращения назад в зону.

Они разошлись.

Позднее, вернувшись в Управление, Цыганков сразу сел писать справку о встрече. В ней указал всё, что узнал о новых торговцах оружием, написал, что завтра готовится встреча, на которой можно будет точно установить, сколько стволов Бес и Калина доставили в Уральск. А потом, во время закупки взять их с поличным.

Эту справку посмотрел его начальник отделения Лысенко, после чего доложил её Шумилову. Начальник отдела действия Цыганкова одобрил, и справка попала в аналитический отдел для учета.

Все материалы, которыми занимался Цыганков, все подготовленные им документы, проходили через Усольцева, ведущего свою негласную проверку. Но, как зачастую бывает, эта ключевая справка, прочитав которую, Усольцев должен был немедленно закончить проверочные мероприятия и дать отбой операции, эта справка, по случайности, не попала в его руки. Референт аналитического отдела ошибочно положил её в общую папку с агентурными сообщениями, а не в отдельную для Усольцева.

Поэтому всё шло своим чередом: Цыганков готовился зайти в квартиру, а Усольцев намеревался продолжить разработанную им операцию.

После получения известия от Беса о предстоящей встрече на съемной квартире, Усольцев спланировал снова поставить телефон Цыганкова на прослушивание и пустить за ним следом наружку. Разрешение для этого у генерала он уже получил.

Город Уральск, казино "Эльдорадо", вечером того же дня.

– Матвей, отдай его мне, – сказал Толя Беспалый про Цыганкова, после того как рассказал ему об утренней встрече с Калиной – отдай его мне, я его порву! Этот ментяра нас с Черепом в стойку ставил, по почкам бил, козел вонючий!

– Не кипятись, Толя. Закон фарта знаешь? Каждый получает своё! Этот Цыганков на самом деле не мент, он гэбэшник… Когда вы наехали на Маргариту, там был еще одни в кабинете – её ухажер из ФСК. Мне об этом Карпыч сказал.

– Для нас один хрен, – пробурчал недовольный Беспалый, – гэбэшников, так же как и ментов легко можно завалить. Менты – это клад, который лучше хранить в земле!

– Так-то оно так, – рассуждал Матвей, наливая виски себе и Беспалому в рюмки, – на вот, выпей, расслабься! Понимаешь, Толя, какая хрень, это Цыганок под колпаком у своих же, они ему делают подставу, проверяют…

– Зачем? – удивился Беспалый.

– Вот и я думаю, зачем? Если не доверяют – значит, он где-то замазался, что-то сотворил, причем такое из-за чего Беса и Калину даже пускают на волю, чтобы его проверить. Это, брат, не просто так – Матвей отхлебнул виски, – здесь надо пораскинуть мозгами, Толя. Если он замазан, то может пригодиться нам, мы его пристегнем в упряжь и будет работать, как миленький. Нам свои люди в этой Конторе нужны, потому, как в ментовке и у полицаев они есть, а там нет. Короче, пусть Калина с ним трет свои темы по стволам, а ты подъедешь и предложишь потолковать со мной. Если будет упираться – знаешь, что делать! По ходу, было бы неплохо узнать, чем он занимается? Недавно кто-то из эфэскашников забивал стрелку с чеченцами. Не тот ли это пацан? Погоди-ка…

Матвей снял трубку и набрал номер Карпова.

– Коля, у нас тут кое-что всплыло, связанное с Усольцевым, помнишь, я тебя спрашивал?

– Что именно? – спросил Карпов, – только давай короче, у меня совещание.

Стараясь не вдаваться в подробности, Матвей торопливо рассказал ему о происшедших событиях – выходе Калины и Беса из зоны, съеме квартиры, встрече Беса с Цыганковым.

– Значит, говоришь, покупатель оружия? – спросил Карпов, уже не подгоняя собеседника, поскольку полученная информация была очень интересна.

Он подумал, что если в ФСК схватят своего сотрудника за задницу, то об этом никто не узнает, всё будет тщательно скрыто. Однако если допустить, что в УВД могли узнать об этом – как бы чисто случайно, то могла бы, также случайно, произойти утечка в СМИ. Это большой скандал! Он может докатиться до Москвы, особенно с учетом напряженных отношений генерала ФСК Алексеева и полномочного представителя Президента Дергачева.

– Да, Коля, не худо было бы просечь, что это за человечек, из-за чего на него такой зуб вырос.

– Попробуем. Спасибо, что позвонил! – сказал Карпов, не называя своего собеседника, чтобы подчиненным не было понятно, с кем он общается, – а адрес известен, где должна произойти встреча?

– Конечно, известен – улица Новая Заречная, дом 24 квартира 43. Встреча завтра в одиннадцать.

– Всё понятно, мы примем меры! – нейтрально закончил разговор Карпов.

Он решил завтра направить по указанному Матвеем адресу милицейскую наружку и несколько дней поводить Цыганкова. Связи этого опера среди криминала могли быть очень интересными.

Матвей, закончив разговор, начал мрачно прохаживаться по офису.

– Ты сечешь, Толян, – наконец прорвало его, – эта гнида, эта тварь Плотников, хочет меня развести. Недавно позвонила Настя, и говорит, что этот барыга решил скинуть завод каким-то буржуям забугорным. Все ему бабла мало!

– Хочешь, я ему уши отрежу и на тарелочке принесу?

– Нет, пока рано, – Матвей присел на краешек стола, поставил пустую рюмку. – Плотников сам по себе ничего не представляет, это мешок с го…ном, им верит его бл…дь, которая работает вместе с ним. Но сейчас пока разборки устраивать не будем. Михаил ведь ссыт, когда страшно, его достаточно припугнуть. Меня другой беспокоит – Генералов. Вот заноза в заднице!

– А если на него как на Плотникова надавить, прижать через семью? У него же есть дети или внуки.

– Это тертый калач, его на "понял" не возьмешь. У него охрана – бывшие ментяры, да не простые участковые, а из уголовки и ОМОНа. "Спартаковцы" вон пытались наехать, так их чуть самих не переехали. Но завод нам нужен, это не только вопрос бабок, но и престижа, нашего авторитета. Если с заводом ничего не выйдет, нам придется хреново.

– Да, дела…Что будем делать, Матвей?

– Я уже разговаривал с Сильвестром. Поможет он нам, если срастаться не будет. У него есть пара бойцов – бывшие вояки, мочили чурок еще в Афгане, были там снайперами. Кого-то пришлет…

Беспалый с беспокойством заерзал в кресле.

– Ты что, хочешь Генерала завалить? Это же какой шум будет, мы на этом можем спалиться. Здесь всех подымут на уши, ментов вагон и маленькая тележка примчится! Я слышал он корешится с губером.

– Боишься за свое дупло? – тонкие губы криминального авторитета сжались в усмешке, – не киксуй, на нас не подумают. Всё будет тип-топ. – Матвей открыл ящик стола и начал в нем что-то искать.

– Слышь, Толян, дурь у тебя есть? Надо расслабиться, в то от такой бл…ской жизни башка раскалывается и уши пухнут – спросил Матвей, закончив свои поиски и не найдя то, что было нужно.

– В Греции всё есть, – ответил Беспалый, доставая анашу.

Он ловко скрутил две самокрутки и одну отдал Матвею. Вскоре они сидели в кресле, курили, вдыхая сладковатый дым, и ловя кайф, каждый по-своему.

Город Уральск, здание областной администрации, областной Фонд имущества, кабинет Красовской Е.Е., 21 июля, 10.20.

Екатерина Евгеньевна с утра была чрезвычайно занята. Ей позвонил Аркадий Соколовский и после дежурных слов приветствия завел разговор на тему, интересующую их обоих. Речь шла об иностранцах, которые хотели участвовать в покупке контрольного пакета акций на аукционе.

– Екатерина Евгеньевна, – бодро, энергично заговорил Соколовский, – вы не забыли обо мне?

– Конечно, нет, Аркадий. Более того, у меня состоялся разговор с Плотниковым – наши планы одобрены, ты можешь сообщить владельцам фирмы "Вест финанс", что их компания будет допущена к участию в торгах. Пусть немедленно вносят залог и я дам команду всё оформить официально.

– Это хорошие новости, – раздался в ответ голос Соколовского, – очень хорошие! У меня есть еще одна новость. Руководитель компании Алекс Новоселов собирается на днях прилететь. Он хочет уточнить условия участия фирмы…- Соколовский сделал небольшую паузу, – с ним можно будет проговорить обо всех интересующих вопросах – вы поняли, о чем я говорю.

– Да, вполне понятно. Я тебя попрошу, как только будет известна точная дата прилета, обязательно сообщите её мне. Договорились?

– Непременно.

Они попрощались, и Екатерина Евгеньевна занялась своими обычными делами, но информация, полученная от Соколовского, не выходила из головы.

В глубокой задумчивости она машинально водила ручкой по листу бумаги, рисуя всякие несуразные, смешные фигурки – то нечто похожее на пальму, то на Пизанскую башню, то на баллистическую ракету.

Этот Алекс Новоселов был до недавнего времени русским, уехал в конце восьмидесятых в Америку и там получил американское гражданство, непонятно на чем сколотил состояние. Личность довольно мутная, неоднозначная, однако капитал за ним стоит серьезный. Это не доморощенный олигарх Генералов и не дикий бандит Матвей. Тут пахнет Европой, Западом, с его неограниченными финансовыми ресурсами.

Получить хорошие деньги от Новоселова было вполне реально. Красовской давно известны планы Плотникова переехать в Москву, и ей хотелось туда же. Приезд Алекса Новоселова она восприняла, как хороший шанс получить приличный бонус за свои услуги. От Генералова такого не дождешься – тот широко известен своей скупостью. Жадный старикан! Сидит на золотой куче бабок и никого ней не подпускает. Словно хочет утащить все за собой в могилу.

Помимо квартиры в Москве Красовской были нужны деньги на многое. Она любила одеваться в дорогие фирменные наряды, за которыми специально летала в Москву, во вновь открывшиеся бутики. Она любила золото и брильянты, поэтому от своего любовника принимала в подарок только драгоценности. Она подумывала, в тайне, от Михаила Яковлевича завести себе молодого любовника – Плотников все чаще проявлял слабость в интимной близости, видимо сказывалось чрезмерное употребление водки и коньяка.

Всё это требовало денег и немалых.

Но тут её мысли приняли другой оборот.

Ей сообщили доброжелатели, что Плотников несколько раз заглядывал в кабинет Истоминой, причем, не ставя в известность её, Красовскую. Зачем он заходит туда, ведь всеми вопросами здесь ведает она, а не Ирэна? Для чего? Нехорошие подозрения овладели ею. Старый козел мог положить глаз на молодую и смазливую девушку. Уж она-то, Красовская хорошо его знала!

Но неужели Ирэна за её спиной закрутила шашни с Плотниковым? Это, не смотря на то, что она для неё сделала, на всё её отношение? Постепенно злоба и ярость овладели ею. Она позвонила по телефону и вызвала к себе Истомину.

Когда та появилась в её кабинете, Красовская, сдерживая себя, спросила:

– Что у нас с акционирование металлургического завода? Когда будут полностью готовы документы?

Услышав этот вопрос, Истомина с удивлением взглянула на свою начальницу. Она еще неделю назад докладывала, что к аукциону практически все готово и его можно проводить. Однако Красовская то ли не придала значения её словам, то ли думала о чем-то другом, забыла.

– У нас всё готово, Екатерина Евгеньевна, – сказала она, – участники залог внесли, можно проводить хоть завтра.

– Нет, пока торопиться не будем. Давай-ка уточним список участников.

Участников всего было двое: компания, созданная менеджментом завода во главе с Генераловым и пресловутая "Омега групп", за которой стола криминальная группировка Матвея. Про Матвея Ирэне ничего известно не было, её не посвящали во все детали. Истомина озвучила по памяти состав участников и на это Красовская сказала многозначительно:

– В ближайшее время должен появиться еще один – компания "Вест финанс". Поэтому подождем, когда они внесут свои деньги в залог, и тогда проведем.

– А что это за компания, раньше я о ней не слышала?

– Это иностранцы. Сейчас очень модно говорить о привлечении иностранных инвестиций, вот мы их и привлечем. Заодно перед Москвой отчитаемся, в передовиках будем ходить.

– Конечно, ударники капиталистического труда! – с иронией произнесла Истомина.

– Иногда я не понимаю твои шутки, – строго ответила Красовская, – это вопрос серьезный. Михаил Яковлевич говорит, что даже не столько экономический, сколько политический.

Упомянув Плотникова, она, словно дала себе волю, словно позволила возникшему раздражению окончательно овладеть ею. Лицо Красовской резко покраснела, она спросила напрямик:

– Ты что решила завести роман с Плотниковым?

– Что вы, Екатерина Евгеньевна? Михаил Яковлевич совсем не в моем вкусе. И потом, он женат…

Ирэна деликатно умолчала о том, что было известно всем, о связи Красовской с Плотниковым.

– Помолчи, сучка! – грубо оборвала её Красовская, – думаешь, я не знаю, что ты решила уйти в областное Казначейство? Бросить меня, когда работы невпроворот? Мне друзья всё рассказали. Ничего, я тебе крылышки-то обрежу, будешь еще ползать, умолять, чтобы приняли обратно. Ты тварь неблагодарная! Много возомнила о себе!

– Екатерина Евгеньевна, как вы можете! – едва вымолвила Истомина, слушая несправедливые слова своей начальницы. Слезы навернулись у неё на глаза.

– Еще раз услышу, что у тебя был Плотников, я тебе хвост вырву, чтобы крутить было нечем. А теперь, пошла вон! Хотя нет – можешь писать заявление об увольнении и, кстати, я позвоню в Казначейство – там тебя тоже не возьмут.

Последние слова Красовская произнесла с исказившимся от бешенства лицом.

Она не планировала избавиться от своей ближайшей помощницы, хотела только унизить её, запугать, уничтожить возможные ростки отношений Ирэны и Плотникова. Однако по ходу разговора не смогла сдержать себя и слова об увольнении вырвались у неё непроизвольно, сумбурно. Так внезапно вырывается раскаленная лава из жерла вулкана и сжигает всё на своем пути, нечего не щадя и не делая исключений.

Поскольку и кабинет, и телефон Красовской прослушивались, этот разговор практически сразу известен Забелину. Поздним вечером, закрывшись у себя, он долго читал и перечитывал распечатку диалога между Красовской и Истоминой, думал о том, что из всего этого можно было извлечь полезного, чем помочь Ирэне.

Конфликт между Красовской и Истоминой его устраивал. Ирэне нужна будет опора и если она её не найдет в своем ведомстве, значит будет искать во вне. Здесь она может вспомнить о нём, Забелине, о его возможностях.

Он еще посидел какое-то время над распечатками, а потом занялся другой работой. Оперативники его отделения готовились завести еще два дела, и он принялся просматривать материалы, править подготовленные ими документы: постановления и планы оперативных мероприятий. Жизнь не зацикливалась только на деле Красовской "Стрекозы", впереди были всякие "Спруты", "Финансисты", "Каталы" – разнообразные жулики, увлеченно ловившие крупную рыбу в мутной воде приватизации.

Город Уральск, улица Новая Заречная, 21 июля, 11.30

Со вчерашнего дня Усольцев непосредственно приступил к подготовке Калины.

Вызвав его на временную ЯК, как мысленно называл Леонид Петрович съемную квартиру, он проверил, что и как будет говорить этот осужденный – он же оперативный источник контрразведки.

Усольцев отработал с ним возможные повороты в ходе разговора и, в целом, остался доволен. Несколько раз за время беседы с Калиной он выглядывал из окна комнаты на улицу и полностью успокоился, лишь тогда, когда заметил машину наружного наблюдения, неприметно вставшую у другого дома напротив.

Наружку он попросил подъехать заблаговременно, чтобы показать адрес и зашедшего вместе с ним в квартиру Калину. Что касается Беса, то его роль должна была ограничиваться только заходом вместе с Цыганковым в подъезд, а потом надобность в его услугах отпадала.

Чтобы обеспечить готовящуюся им подставу по полной программе, Усольцев достал два ТТ в одной из школ у знакомого учителя военной подготовки. Бойки на них были спилены.

На следующий день Калина, заявившийся на квартиру чуть раньше, сбросил обувь у порога, пошел на кухню, откуда пахло вкусной домашней пищей. Там хозяйка готовила бульон, жарилась яичница с сосисками. Увидев квартиранта, старушка сказала:

– Покушаешь, милок или как?

– Давайте мамаша, не откажусь, – ответил ей Калина, – я вам принес тут кое-что.

Отчего-то стесняясь, он вытащил из полиэтиленового пакета коробку конфет, яблоки, бананы, сложил все это небольшой горкой на столе.

– Во, закатим пир! – сказал он и увидел, как расправились морщины старого лица – его хозяйка улыбнулась, но ничего не сказала.

Он неторопливо поел, ощущая удовольствие от простой без изысков пищи. Глянув на часы, Калина обнаружил, что скоро должны прийти Бес и опер, работавший под скупщика.

Гости впрочем, не заставили себя долго ждать – в квартире прозвучал дверной звонок.

Едва переступив порог, Цыганков увидел незнакомого худощавого мужика лет под сорок, с наколками на руках. Мужик с первого взгляда ему не понравился. Может, от того, что смотрел на него беспокойными глазами. Может, от того, что пытался скрыть напряженность, которая чувствовалась в каждом движении за лагерными, блатными шутками-прибаутками?

"Он или чего-то боится или обкурился травки" – подумал Александр.

– Это Калина, – сказал Бес, представляя мужика.

– Ну, где стволы, хозяин? – спросил Цыганков, сам не называясь, только оглянувшись на Беса, который встал за спиной.

Бес сделал движение рукой, словно говоря: "я свое дело сделал" и сказал:

– Вы тут потолкуйте, а я пойду на кухню – жрать хочется.

– У меня с собой два ствола, – ответил Калина и достал два имевшихся пистолета, – остальные на подходе.

Он положил один ТТ на стол, а с другим принялся делать те манипуляции, о которых ему говорил Усольцев – взводить затвор, щелкать курком. Четкий металлический стук громко раздавался в почти пустой комнате.

– Дай глянуть! – протянул руку Александр.

Калина отрицательно покачал головой:

– А зачем тебе? И так видно, что не игрушечные.

– Я привык товар пробовать сам, – не сдавался Цыганков, – что там за номера?

Калина вновь ответил так, как его подучил Усольцев.

– Стволы польские, номера у поляков – никто не проверит. А сейчас – чё их смотреть, вот придет партия, тогда посмотришь. Хоть каждый!

Уяснив для себя, что Калина ему в руки оружие не отдаст, Александр перестал добиваться этого. Смутное подозрение, которое его охватило с порога, все еще не рассеялось. Не нравился ему этот торгаш, хоть убей!

– Ништяк, – сказал после паузы Цыганков, – цена средняя, насколько я понимаю?

– Да, – ответил, немного поколебавшись, Калина, который сев год назад, отстал жизни и сейчас уже не так свободно ориентировался в ценах.

– Сколько сможешь доставить?

– А сколько надо?

– Допустим от пятисот до тысячи ТТ. Если есть АК, то, пожалуй, около сотни. Патроны к ним, естественно.

– Годится – достать сможем! – ответил Калина, убрав ТТ и закуривая, – когда надо?

– Чем скорее, тем лучше.

– Ну…- Калина сделал вид, что задумался, подсчитывая дни, – через недельку, я думаю, сможем.

– Заметано! – ответил Александр, – только я возьму стволы не здесь, а на площади возле Северного автовокзала, где встретился с Бесом. Если что, оттуда легче будет сорваться.

– Да что такое может быть? – засомневался Калина, которому Усольцев никаких указаний по месту продажи не давал – давай здесь! Тут тихо, никто не помешает, спокойно обтяпаем всё.

"Почему бы и нет? – подумал Цыганков, – место, действительно, годится. И брать здесь этого Калину с Бесом будет сподручней, чем на площади".

Ему захотелось осмотрелся. Он вышел в коридор, заглянул на кухню, где Бес за обе щеки уплетал картошку с яйцами, прошелся по другим комнатам. Калина шел за ним, усиленно расхваливая это место.

– Не жужжи! – грубо прервал его Цыганков – кто здесь живет, чья хата?

– Хозяйка одна, более никого – ответил Калина, пуская струю дыма в потолок.

Квартира Цыганкову показалась удобной. Опять же, хозяйка одна, другого народа нет. Значит, если будут небольшие отклонения от операции, то посторонние не пострадают – фактор случайности сведен до минимума.

– Лады! Когда придут стволы, сбросишь мне на пейджер вот эти цифры – Цыганков посмотрел по сторонам в поисках бумажки и, увидев пачку сигарет, написал на ней четыре пятерки – как только я получу их, то беру бабки и со своими людьми подгребаю сюда. Здесь, на месте и рассчитаемся.

Спустившись по грязной подъездной лестнице, Александр вышел на крыльцо подъезда и искоса, по неискоренимой привычке проверяться, посмотрел вдоль улицы. Ничего подозрительного он не заметил, но обостренное чувство опасности, которое было у него развито, как у любого опытного оперработника, посылало неоднозначные сигналы. Что-то было не в порядке. Что-то не давало ему покоя. Только вот что?

Цыганков достал сигареты, сел на скамейку возле крыльца, как человек, которому некуда было спешить, закурил. Теплый ветер, приятно обдувал лицо, изредка взвихривая уличную пыль на дороге. Александр курил, бросая короткие взгляды по сторонам, стараясь придать себе беззаботный вид.

Неподалеку в песочнице играли маленькие дети под присмотром молодых мам. У подъездов, приткнувшись друг к другу, почти вплотную, стояли несколько пустых машин, чьи хозяева, вероятно, приехали домой на обед. По тротуару спокойно шли разные люди, не обращавшие на Цыганкова ровно никакого внимания.

Посидев еще некоторое время, и уже собравшись идти, Александр внезапно заметил, что на скамейке с молодыми мамами сидела девушка, читавшая книгу. За все время, пока Цыганков курил, она ни разу не перевернула страницу, словно приворожено глядя на одно и то же место. Несколько раз девушка бросала случайные взгляды в сторону Цыганкова и Александр удивился своему подозрению. Но, ничего не поделаешь, надо проверяться.

Он поднялся, медленно пошел по тротуару по направлению к центру. Следовало уточнить две вещи: действительно ли за ним ведется наблюдение и если да, то кто за ним выставился?

Вопрос сам по себе интересный.

Это могла быть милиция, что казалось маловероятным, могла быть налоговая полиция. Однако у последней, насколько было известно Цыганкову, наружка только создавалась. Милицию он не должен был интересовать – если и засветился на встречах с "братками", им достаточно было пробить его в УОПе и все стало бы ясно.

Это могла быть третья сила – какой-то из бандитских ЧОПов, к примеру, работающий с Матвеем. В этих структурах сейчас много бывших отставников из силовых организаций, они имеют большой опыт оперативной работы, могут в принципе организовать наружное наблюдение.

В любом случае, надо было проверяться.

Центр города Цыганков знал, как свои пять пальцев. Здесь было несколько удобных проходных дворов, которые представляли собой "мертвую зону" – фактически не просматриваемое пространство. В таких местах удобно выявлять слежку за собой и Александр уже несколько раз этим пользовался.

Он медленно, все таким же прогулочным шагом повернул в один из дворов и там, уже значительно быстрее прошел в ближний подъезд, в дверях которого были вставлены грязные, запыленные стекла. Он, конечно, мог бы пройти сквозь двор и остановиться на выходе, тогда тоже можно обнаружить слежку. Однако если за ним следили несколькими бригадами, то на другой улице его уже могли поджидать другие и усилия оказались бы напрасными – за ним в сквозной двор никто бы не пошел и он никого бы не выследил.

Ничего, он подождет. У тех, кто его пасет, не выдержат нервы, и они непременно сунутся сюда. Цыганков посмотрел на часы, засек время. В старом подъезде было грязно, за дверью висела серая паутина, из подвала тянуло тяжелым запахом сырости. Он понадеялся, что ждать придется недолго.

Время томительно текло, но во дворе никто не появлялся.

Так прошло пять, десять минут. Может, ошибся? Показалось? Он уже приготовился выйти на улицу, но, буквально в последний момент увидел, как во двор вошла все та же задумчивая девушка с книжкой. Она в мгновенье ока осмотрела двор, как это делают профессионалы – цепко, подмечая каждую мелочь, и потом медленно пошла через него на выход к другой стороне улицы.

Цыганков вышел из душного и темного подъезда.

"Что и требовалось доказать! – подумал он, – значит, меня всё-таки пасут! Теперь узнать бы кто. А это самое сложное. Надо попасть в Управление, поставить вопрос перед Шумиловым – пусть разбирается с собственной безопасностью, с Усольцевым. Почему это за сотрудниками Управления кто-то следит?"

И он пошел через дворик дома, вышел на улицу, уже не сильно заботясь о том, следит за ним кто-нибудь или нет.

Александр не знал и не мог знать, что получив сводку наружного наблюдения, Усольцев был сильно обескуражен.

Мало того, что Цыганков не встретился ни с кем из тех подозрительных лиц, которых можно было бы взять в проверку, не стал никому звонить или подавать конспиративные знаки, наружное наблюдение установило тот факт, что за Цыганковым велась еще одна слежка. При этом контрнаблюдение показало, что слежка велась, скорее всего, милицейской наружкой.

Этот последний вывод заставил Усольцева призадуматься.

Получалось, что Цыганкова милиция вела от самой квартиры, где должна была состояться встреча проверяемого оперативника с Калиной. Отсюда напрашивался вывод о том, что эта явочная квартира "засвечена". Кто-то слил информацию в милицию. Если не брать во внимание хозяйку и Цыганкова, то такими людьми могли быть только Бес или Калина. Даже Кислицын не знал точного адреса.

Значит, кто-то из уголовников был двойным агентом. Но какое дело милиции до операции ФСК? Они достаточно квалифицированы, чтобы увидеть в Цыганкове представителя другого силового ведомства. Тем более, Усольцев снова кинул взгляд на сводку, вели они его фактически до стен Управления, видели, что он вошел в здание.

Как и большинство сотрудников, работавших в Конторе, Усольцев знал коллег, выполнявших те же функции, что и он в УВД. Поэтому он, после некоторого колебания, набрал номер начальника отдела собственной безопасности УВД Староконева.

– Михалыч, – сказал он, пытаясь придать голосу шутливый тон, – слушай, вы по нашим сотрудникам уже начали работать? Бандюков не хватает?

– Не слышал такого, Петрович, – осторожно отвечал ему Староконев, – а что есть информация?

– Да вот, у нас капитан Цыганков докладывает, что за ним целый день топталась наружка. Поскольку это не наша – нам за своими следить нет нужды, я подозреваю, что это ваши.

– Может, он ошибся? Спутал нас с полицаями, или того хуже, с каким-нибудь ЧОПом? Они сейчас активно работают по супружеским изменам, недавно читал в "Вестнике Уральска" – голос Староконева тоже приобрел шутливый оттенок. – Наняла женушка Цыганкова этих молодчиков, вот они и носятся за ним по всему городу.

– Нет, Михалыч, Цыганков опытный опер, такую туфту сразу вычислит. Это ваши ребята – больше некому.

– Что же, – сразу посерьезнел Староконев, – будем разбираться: "ху из ху" как говорил Горбачев.

Оперативные документы

1. Сводка прослушивания телефонных переговоров от 20.07.04г.

Секретно

Инициатор Майор Забелин С.П.

Объект – Красовская Е.Е., раб.телефон 54-91-13

Разговор начат в 11.23.

КЕЕ – Слушаю, добрый день!

Неизвестный женский голос (абонентский номер в г.Москве)

– Екатерина Евгеньевна?

КЕЕ – Да.

Девушка – Я работник "Локо-банка", вы у нас недавно открыли расчетный счет.

КЕЕ – Да, да, я помню. А что вы хотели?

Девушка – Хотела проинформировать вас, что деньги на счет поступили. Хотите знать

сумму?

КЕЕ – Нет, я её знаю, спасибо.

2. Шифротелеграмма N 361 от 21.07.94г.

Секретно

экз.N 1

Начальнику 7 отдела УЭК ФСК РФ полковнику Иванову А.В.

В отношении проверки расчетного счета

В ходе проведения проверочных мероприятий по ДОП N 66 "Стрекоза" установлено, что объект дела Красовская Екатерина Евгеньевна имеет расчетный счет в "Локо-банке". Просим, по возможности, установить наличие денежных средств на счете, откуда и от кого произведены перечисления денежных средств.

Начальник отдела ЭК УФСК РФ по Уральской области полковник Шумилов Н.П.

3. Ответ на ШТ N361 от 21.07.94г.

N 1294/97 от 22.07.94г.

Секретно

экз.N 1

Полковнику Шумилову Н.П.

В отношении проверки расчетного счета

По Вашему запросу сообщаем, что "Локо-банк" зарегистрирован в ЦБ РФ 21 февраля 1994 года.

Проверить расчетный счет на указанную вами фамилию не представляется возможным. Напоминаем, что в соответствии со ст.26 закона "О банках и банковской деятельности", запрашиваемые Вами сведения относятся к банковской тайне.

Начальник 7 отдела УЭК ФСК РФ полковник Иванов А.В.

Город Уральск, здание Управления ФСК по Уральской области, 22 июля, 10.50.

Прочитав последнюю телеграмму, Шумилов раздраженно сказал Забелину:

– Умники, а то мы законов не знаем! Вот и попробуй в таких условиях бороться с коррупцией! Москвичам лишь бы отписаться – не хотят признать, что не имеют достаточных оперативных позиций в банках, вот и пишут всякую ерунду. На Западе, в той же Америке, попробовали бы не дать сведения ФБР! Там известен каждый шаг человека – от рождения до смерти, все зафиксировано, занесено в электронные базы данных. При видимой внешней бесконтрольности западного общества, на самом деле, всё очень тщательно контролируется.

– Контролируемая демократия? – спросил Забелин.

– Вот именно – Шумилов поднялся, прошелся по кабинету – полюбуйся, – сказал он, протягивая Сергею лист бумаги, на котором, судя по бланку, был напечатан ответ из областной прокуратуры – такие же умники, только местные. Не нашли ничего лучшего как заниматься отписками, отговорками – то же мне "государево око"!

Начав читать документ, Забелин сразу понял, что это был ответ на материалы, подготовленные оперативниками его отделения.

Суть дела была в том, что, создав многочисленные фонды и фондики, в которые переливались немалые бюджетные средства, государство в лице правительственных чиновников напрочь устранилось от контроля за их расходованием.

Ребята Забелина накопали, что председатель Пенсионного Фонда по Уральской области Извозчиков учредил в 1993 году банк "Ветеранский" в котором занял пост председателя совета директоров. Деньги в уставной капитал были внесены из пенсионного фонда, словно у бедных нищих пенсионеров их некуда было девать, кроме, как вкладывать в банковскую систему. Естественно, что по итогам 1993 года Истомин получил приличный бонус, которым, впрочем, совсем не думал делиться с ветеранами.

И так было по каждому фонду.

В фонде социального страхования, председатель купил дочери двухкомнатную квартиру, видимо лишив детей чьих-то далеко не обеспеченных родителей, поездок в детские лагеря. Действительно, к чему им ездить? Пусть лучше дома сидят – здоровее будут.

Не лучше обстояли дела и с фондом медицинского страхования – там тоже воровали, получали откаты от страховых компаний.

Всё это обстоятельно, аргументировано, совсем не голословно, было изложено в подготовленном Управлением документе, и за подписью генерала направлено в областную прокуратуру.

В ответ прокурорские написали, что поскольку фонды внебюджетные, т.е. вроде не используют государственные средства на свое содержание, то их работники не госслужащие – значит, должностных преступлений не совершают.

– По такой логике, – сказал, удивленный столь иезуитским мышлением, Сергей, – эти фонды не используют бюджетные средства. Но позвольте, а кто тогда заставляет коммерсантов делать перечисления в их карманы? Пушкин что ли?

– Твое удивление мне понятно, – ответил Шумилов, по привычке шаря глазами по столу в поисках пачки сигарет. Накануне он решил бросить курить, и когда сильно хотелось, доставал леденцы: – Я считаю так, если учреждение выполняет государственные функции, а в данном случае все фонды занимаются тем, чем им предписывает государство, то это госорганизации. И не важно, откуда текут к ним деньги: из бюджета или путем сбора налогов. Все остальные словесные увертки призваны покрыть головотяпство и откровенное воровство. К сожалению, нас пока не слышат. Кстати, как у тебя с приобретением источников по делу "Стрекозы"? Помнится, ты положил глаз на "замшу", как её там, Истомину?

– Работаю в этом направлении, Николай Поликарпович.

– Ну и что? Переспали что ли?

– Нет.

– Плохо. Хоть какой-то бы был результат. Это я шучу!

Достав из коробки леденец, Шумилов положил его в рот.

– Тут такое дело, Сережа, – сказал он, – генерал отчего-то решил сбавить обороты, не форсировать события, как он выразился. Не знаю, что или кто повлиял на него, но нам приказано сильно не торопиться, готовиться тщательнее. Так, что у тебя есть время.

– Да я и так не тороплюсь, – ответил удивленный Забелин.

– Вот и не торопись! – Шумилов хотел выпить чая, но, вспомнив, что секретаря в отделе уже нет – недавно сократили, поднялся с кресла и пошел сам ставить чайник.

– Не упускай из виду Генералова, – продолжил он, – что-то не нравятся мне игры вокруг завода, там шныряет много сомнительных личностей. Ты, кстати, знаешь, что очень активный интерес проявляет к этому аукциону Матвей?

– Матвей? – переспросил Забелин, – но он не занимается крупными объектами, это не его тема.

– Выходит, что теперь его. А Матвей опасный человек! Мы имеем информацию, что он связан с несколькими крупными ОПГ в Москве. С этим шутить не приходиться. Так что прими данный факт во внимание!

– Лады, я учту.

Вернувшись к себе в кабинет от начальника, Забелин невольно вспомнил об Истоминой, раз уж Шумилов поинтересовался ею. Ему было любопытно, чем закончился конфликт между нею и Красовской. Помирились? Она написала заявление?

Нет, допустить увольнения Ирэны было никак нельзя – неизвестно, кого назначат на её место, удастся ли установить с новым человеком такие же отношение, какие у него возникли с этой девушкой.

Пока он размышлял, внезапно раздался телефонный звонок, и Забелин вздрогнул от неожиданности. Словно отвечая на его мысли, звонила Истомина. Она говорила голосом взволнованным, с истерическими нотками столь непривычными для Забелина. Поначалу, поскольку Ирэна говорила очень сбивчиво, торопливо, он ничего не мог понять. И только задав несколько наводящих вопросов, наконец, понял, что Истомина пытается рассказать ему о ситуации, ставшей уже известной из сводки аудиопрослушивания – скандале, который закатила Красовская.

– Сергей Павлович, мне…мне необходимо вас видеть, срочно…прямо сейчас. Я прошу вас, пожалуйста! – она замолчала, прерывисто дыша в трубку.

– Хорошо, – мягко успокаивающе, произнес он, – Ирэна Владимировна, вы знаете гостиницу "Уральск"? Подъезжайте туда. Через тридцать минут сможете?

– Да – ответила Ирэна, – а где мне вас там искать?

– Я буду ждать у стойки администратора. Договорились?

– Да, – ответила она и, немного помолчав, почему-то сказала, – спасибо вам!

Чтобы подстраховаться и не пролететь с номерами, Сергей позвонил на всякий случай своему приятелю – главному безопаснику гостиницы. Свободные номера, где без помех можно было встретиться с Ирэной, имелись.

Он поднялся и, прежде чем выходить, бросил взгляд на сейф, где у него лежал табельный пистолет. Оружие ему было сегодня ни к чему. Вряд ли Ирэна могла ему чем-то угрожать.

Город Уральск, гостиница "Уральск", 22 июля, 11.45

В большом холле гостиницы стояло несколько кожаных диванов и кресел, в углах – пыльные пальмы в больших кадках. В центре тихо шумел небольшой фонтанчик. Звуки воды действовали умиротворяюще.

За дверью гостиницы слышался шум, суета вечно спешащей уличной толпы, а здесь висела расслабляющая тишина, приятная прохлада насыщала воздух. Сергей почувствовал накопившуюся за последние дни усталость – не физическую, когда мышцы наливаются свинцом, а тело делается неповоротливым, словно придавленным сверху грузом, он чувствовал какую-то душевную усталость, опустошенность.

Пройдя немного по гулкому коридору холла, Забелин бессильно присел на диван. Ему совсем не хотелось вставать, куда-то идти, с кем-то встречаться, получать информацию. Казалось, что все это ни к чему – напрасная трата сил, не приносящая ни результата, ни удовлетворения.

В это время холле появилась Ирэна. Она была в своих обычных темно-синих джинсах, легкой бежевой куртке, накинутой сверху. Её глаза покраснели, словно она недавно плакала. Увидев Забелина, девушка направилась прямиком к нему.

Когда Сергей медленно поднялся с дивана и двинулся навстречу, на последних шагах она буквально припала, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Ирэна Владимировна, – сказал Забелин, неловко гладя руками по её плечам, – ничего, ничего, сейчас поговорим, успокойтесь.

И он её повел с собой, молчаливую, послушную, через весь пустой и длинный холл к лифту. Они шли медленно и неторопливо, как бредут два усталых путника, которым не виден конец пути. В лифте они молчали – неначатый разговор повис в воздухе. Сергей чувствовал, что Ирэне нужно выговориться, излить душу, пусть даже и постороннему человеку – ведь Забелин был для неё, в сущности, никто, человек далекий от круга её общения.

В гостиничном номере была такая же обстановка как и в других номерах, в которых он встречался со своими источниками. Сергей хотел усадить Истомину за стол, налить ей чаю или минеральной воды, внимательно выслушать, сделав вид, что ему ничего не известно о конфликте с Красовской. Но Ирэна спутала все его планы.

Едва они вошли, она обвила его шею руками и начала целовать. Её теплые губы были, как мятные леденцы: сладкие, обжигающие, требовательные. Она ждала ответных ласк, бережных и нежных объятий, ждала, что он подхватит её на руки, как маленького ребенка и понесет куда хочет. Ей было все равно куда, лишь бы не отпускал от себя как можно дольше.

Поначалу, желавший осторожно отстранить от себя Ирэну, потому что недавняя встреча с Ритой еще была жива в его памяти, Забелин все же невольно поддался её эмоциональному порыву и, совсем не желая этого, ответил на страстный поцелуй молодой женщины.

То, что произошло дальше, иногда случалось у Сергея на встречах с оперативными источниками женского пола. Есть неписаные правила агентурной работы, которые гласят, что оперативник должен держать некую дистанцию – личные отношения хороши до определенных пределов. Если их развивать и углублять, они со временем становятся серьезной помехой.

На этот раз, Сергей не жалел, что так произошло. Ему, как и Ирэне требовалась эмоциональная разрядка. Он подумал, что с её помощью сможет отрешиться от давящих на него проблем, забыться на короткое время в этом пустом гостиничном номере – временном пристанище для случайных людей. По сути, они с Ирэной тоже случайные люди, которые встретились, благодаря независящим от них обстоятельствам и также, благодаря им, скорее всего, расстанутся.

Так или иначе, но свою вину перед Маргаритой он совсем не ощущал, видимо, из-за этой непреднамеренности. Полностью расслабленный, отрешенный от всего, лежал он в кровати, обнимал затихшую Ирэну, и пытался ни о чем не думать.

За окном в это время деловито шумел солнечный день, агрессивно бился какофоничными звуками в стекла их закрытого окна, а в полутемной комнате с задернутыми шторами было тихо. Неспешно текло время.

Под этот, почти физически ощущаемый Забелиным медлительный ток времени, Ирэна своим негромким голосом, похожим на тихий плеск речной воды, рассказала ему о последних событиях, связанных с металлургическим заводом. О своей ссоре с Красовской. О своих мыслях, сомнениях и намерениях. Из того, что она ему рассказывала, Сергей почти всё знал, но не подавал вида, только изредка успокаивающе гладил рукой по её теплому плечу.

– Что же мне делать, Сереж? – спросила его Ирэна, после того, как все рассказала – я знаю Красовскую, прекрасно знаю! Она может мне устроить "веселую" жизнь здесь, в Уральске. Меня из-за неё никуда не возьмут!

В голосе Истоминой послышалось еле сдерживаемое рыдание. Сергей потянулся, взял сигарету из пачки, лежавшей рядом на тумбочке, закурил лежа.

– Ты уже написала заявление? – спросил он.

– Нет. Но она в любое время может меня вызвать к себе, потребовать написать.

– Не торопись – успокоительно сказал он, – твоя Красовская не монстр, не дьявол в юбке – обыкновенная баба с чрезмерными амбициями. Ты задела её самолюбие в истории с Плотниковым. Он что, действительно, положил на тебя глаз?

– Откуда я знаю! Заходил пару раз в кабинет с какими-то бумажками. Но ничего серьезного не было!

– Я тебе верю! – Сергей выпустил струю дыма в потолок.

– Конечно, веришь, ты же не Красовская! – отозвалась Ирэна и теснее прижалась к нему.

– Я поговорю с твоей дамой или, еще лучше с её начальником – председателем Фонда имущества. Я его хорошо знаю. Так что, уволить тебя не дам.

Забелин, настроение которого заметно улучшилось от сознания того, что он реально может помочь Ирэне, начал говорить на интересующую его тему.

– Ирочка, послушай, мне нужна твоя помощь в деле с Алексом Новоселовым – учредителем "Вест Финанс". Всё, что связано с ним меня чрезвычайно интересует. Ты, конечно, понимаешь, что Красовская хочет получить бабки за этот аукцион. А за её спиной маячит Плотников.

– Да, я это знаю.

– Все, что услышишь, любую мелочь, которая тебе покажется незначительной, но будет связана с аукционом, обо всем немедленно звони мне.

Сергей хотел погасить докуренную им сигарету, но пепельница стояла на столе, а подниматься не хотелось. Он оставил тлеющий окурок в руке.

– Если нельзя говорить по телефону – продолжил он, – скинешь мне на пейджер сообщение. Я брошу все и прискачу, как боевая лошадь.

Услыхав последние слова, Ирэна улыбнулась:

– А если я захочу тебя вызвать так на свидание?

– Ты же знаешь, – полушутя ответил он, – у меня есть подруга сердца.

– Мне хотелось, чтобы вы с ней расстались – вырвалось у Истоминой, – ну ничего, я подожду.

Она посмотрела на часы.

– Ой, мне уже пора. Красовская, наверное, обыскалась.

Они одевались, спокойно, совсем не стесняясь друг друга. Перед выходом из номера Истомина еще раз сказала Сергею:

– Спасибо тебе. Ты не представляешь как мне сейчас хорошо – легко и свободно.

Приобняв Истомину и поцеловав ее в щеку на прощанье, Забелин ответил:

– Отчего же не представляю, Ирочка. Я чувствую то же самое.

Город Уральск, центральный парк, 26 июля, 14.35

Еще в воскресенье у Аркадия Соколовского состоялся длительный разговор с Алексом Новоселовым. Алекс звонил из Франции, но слышимость была хорошей, и Соколовский без труда разобрал всё, что говорил ему западный бизнесмен низким приятным голосом с легким акцентом.

Новоселов был готов немедленно перечислить нужную сумму для участия в аукционе на депозит Фонда имущества. Они проговорили, через какой банк это лучше сделать, в какие сроки. Чувствовалось, что Новоселов деловой человек, не любящий терять ни минуты драгоценного времени.

В конце разговора возник деликатный вопрос об оплате услуг Красовской. Цена вопроса была известна. Однако, накануне, Красовская намекнула, что деньги нужны не только ей, но и людям, стоящим выше и, поэтому сумма должна быть почти в два раза больше. Соколовский, конечно, понимал, что она подразумевала Плотникова. Услышав это последние условие Екатерины Евгеньевны, он в глубине души чертыхнулся, поскольку сразу представил те трудности, которые возникнут у него на переговорах с Новоселовым. Так, собственно, и вышло.

При обсуждении размера взятки Новоселов проявил недовольство – в его приятном бархатном голосе послышалось глухое раздражение непомерным аппетитом русских чиновников. Аркадий почти полчаса слушал Новоселова, который убеждал его провести новые переговоры с Красовской и добиться снижения величины вознаграждения до приемлемой суммы.

В ответ Аркадий как мог, убеждал Алекса дать просимые деньги, если нет – взять частично у него. Он сказал, что Красовскую уговаривать бесполезно, а завод терять из-за такой суммы не следовало – все траты отобьются за первое полугодие. Он, Соколовский, смотрел баланс этого предприятия и, готов ручаться за свои слова. В конце концов, после долгих препирательств, скупой Алекс Новоселов согласился увеличить бонус.

Разговаривать с Екатериной Соколовский решил в парке.

Они с Красовской нашли пустую скамейку в глубине парка. Сверху беспорядочно нависли толстые ветви липы, образуя что-то вроде естественного шатра. Екатерина, подняв голову вверх, и оглядев их пристанище, иронично хмыкнула:

– Сидим здесь, как два любовника. Вдруг кто-то из знакомых увидит?

– Да кому смотреть-то, Екатерина Евгеньевна? Разгар рабочего дня, все на работе, трудятся в поте лица. Это мы с вами – два бездельника, праздно шатающиеся. Итак, приступим к нашим баранам. Я разговаривал с Новоселовым и убедил его согласиться на ваши условия. Мне это стоило больших трудов. Знаете, какие они, эти буржуи, упертые? Говоришь им, говоришь, а всё, как об стенку горох!

– Деньги они считать умеют. А ты, Аркадий – с подозрением глянула на него Красовская, – наверное, еще и с нас хочешь бабок срубить за свои услуги?

– Что, вы, Екатерина Евгеньевна! – с деланным возмущением ответил Соколовский, который был бы не прочь получить и с Красовской свой процент за посредничество, – если только самую малость – детишкам на молочишко. Так вот, Новоселов скоро прилетит в Уральск. У него есть одно условие – часть суммы мы даем вам до аукциона, а вторую после. Он считает, что это будет своего рода гарантией от обмана. Он, конечно, не хочет вас обидеть, Екатерина Евгеньевна, но подстраховаться в таком деле не мешает.

На мгновение подумав, отчего на лбу собрались мелкие морщинки, Екатерина почти скороговоркой сказала:

– Ничего, нас это устроит.

– Когда, примерно, готовится проведение аукциона? Я хотел бы сориентировать моего клиента.

– Где-то в первой декаде августа, может четвертого, может пятого числа, – ответила Красовская – а когда он собирается прилетать? Я хотела бы с ним встретиться до аукциона, обсудить некоторые вопросы. Если это солидная фирма, может быть, представить этого Алекса главе областной администрации? Сейчас очень популярна тема инвестиций. В области есть ряд интересных проектов…

– По срокам мы с ним конкретно не договаривались. Вы же понимаете, что рано лететь ему тоже нет смысла, что тут попусту болтаться? У бизнесменов каждая минута на счету.

Чувствуя, что увязывание вопроса передачи денег со сроками проведения аукциона может не устроить Плотникова – слишком долго ждать, Красовская осторожно поинтересовалась:

– Послушай, Аркадий, поскольку Новоселов согласен передать часть суммы до аукциона, я думаю, что тянуть не надо. У меня свободное окно есть 29 июля, сможешь подготовить 50 тысяч баксов?

– В принципе, ничего невозможно нет. А как вы предполагаете получить эти деньги? Меня интересует, так сказать, организация процесса. Вы хотите, чтобы я положил их в банк, на ваш счет?

Сняв свои в дорогой оправе очки, Красовская начала неторопливо протирать их платком, который достала из сумочки. Это дало ей время немного подумать, потом она сказала:

– Нет, пожалуй, Аркадий, в банк мне бы не хотелось. Наши банки все дырявые, в них информация совсем не держится. Ты же помнишь скандал с предыдущим губернатором Бузниковым? На каждом углу трепались о его покупке валюты все кому не лень. А здесь такая сумма! Не дай бог, еще ОБЭП заинтересуется или чекисты…

– Тогда как бы вы хотели?

– Давай сделаем проще – предложила Красовская – ты принесешь деньги в сумке, но не в мой кабинет, перестрахуемся на всякий случай. Мы с тобой встретимся в кабинете моей заместительницы – Истоминой, я её куда-нибудь отошлю.

– А она надежный человек? Ей можно доверять?

– Во-первых, я её не посвящаю в такие серьезные дела, а во-вторых, она у меня вот где – Екатерина Евгеньевна показала свой небольшой кулачок с крепко сжатыми пальцами. На двух из них были дорогие кольца с бриллиантами.

– Давайте так и сделаем. Значит двадцать девятого, после обеда?

– Договорились – кивнула ему головой Красовская.

Город Уральск, Фонд имущества Уральской области, кабинет начальника отдела И.В. Истоминой, 28 июля, 15.20

Продолжая работать, встречаться ежедневно с Красовской, Истомина не знала, помог ли Сергей в её конфликте с начальницей, переговорил ли он с Екатериной Евгеньевной или с председателем Фонда имущества Пилипчуком.

Так или иначе, Красовская вопрос об её увольнении пока не поднимала. Она вызвала Ирэну к себе и сухим тоном сообщила, что завтра в 2 часа дня ей будет нужен её кабинет для переговоров с Соколовским.

Ирэна сразу заподозрила неладное и предположила, что в её кабинете Красовская получит взятку. Истомина, конечно, читала время от времени или смотрела по телевизору репортажи с места событий о поимке взяточников. Там очень подробно рассказывалось, каким путем пытались получить взятку те или иные ушлые чиновники, какие ухищрения придумывали для этого. Иногда это было смешно, иногда грустно.

Порой Ирэне казалось, что вся Россия погрязла в стяжательстве и коррупции, что честных людей сейчас не отыскать или они где-то надежно спрятались, замаскировались.

Откинувшись на спинку кресла Истомина, задумчиво смотрела на телефон.

Она вновь и вновь задавала себе вопрос – стоило ли звонить Сергею и говорить об этом? Да, они стали любовниками, но здесь речь шла о Красовской. Несмотря на сложные, трудные отношения, в глубине души она испытывала определенную привязанность к ней, как, наверное, испытывают привязанность дети к строгой матери. Она была обязана ей всем. В конце концов, в каждом человеке уживается и хорошее, и плохое.

Эти душевные колебания, сомнения и переживания еще некоторое время боролись в Истоминой. Она: то с решимостью протягивала руку к телефонному аппарату, снимала трубку и набирала первые цифры номера телефона Забелина, то, внезапно передумав, спешно её клала.

Когда она в очередной раз медленно потянула руку к телефону, еще до конца не уверенная, что будет звонить, внезапно раздался резкий звонок.

Это оказался Забелин. Он, словно почувствовал издалека колебания Ирэны, как чувствует барометр происходящие изменения высоко в атмосфере.

– Как дела Ирочка? – с теплотой в голосе спросил он, – когда приезжает ваш крутой бизнесмен?

– Екатерина Евгеньевна пока ничего не говорила. Знаешь, – наконец решила она сказать о том, что её мучило, – завтра Красовская в моем кабинете хочет встретиться с Аркадием Соколовским.

– Да что ты говоришь! – удивленно произнес Сергей, – для чего такая конспирация? Она что, у себя не может разговаривать?

– Я не знаю! – честно призналась Ирэна.

– Такое бывало раньше?

– Нет, пожалуй, в первый раз.

– Примерно, на какое время назначено "мероприятие"?

– Я могу сказать точно – на два часа.

– Ира, спасибо, что предупредила. Ты здорово помогла мне. Считай, что ужин в ресторане за мной.

Сергей остро пожалел, что оборудовать кабинет Истоминой нужной спецтехникой они не успели.

А что будет теперь? Успеют ли они приготовиться к завтрашнему дню? Информация, полученная от Истоминой, была суперважной. Она абсолютно логично укладывалась в общее русло проверочной работы и могла полностью подтвердить версию о причастности Красовской к получению взяток.

Для Забелина не было никаких сомнений, что Соколовский будет передавать начальнице Ирэны деньги. Иначе для чего все обставлялось с такой таинственностью? Для чего беседа с ним затевалась в другом помещении, словно в шпионском детективе?

Он заторопился. Предстояло срочно разработать план операции по захвату объекта с поличным, подготовить людей, всё согласовать, и время для него сжалось в одно короткое мгновение, в течение которого должно было всё решиться.