Сойдя на берег десяток крепких парней, среди которых было две превосходные девушки и щуплый подросток, который еще не дорос до плеча, решили найти себе скромный угол для ночлега недалеко от порта Палермо.

«Сын отряда» или взятый с сбой российский беспризорник, Никиша вовремя подсказал бойцам отряда «Нулевой дивизион» о карабинерах, которые словно были предупреждены и поджидали спецназовцев в порту. Так миновав пограничный контроль, отряд без лишних формальностей оказались на итальянской земле.

Стоял теплый декабрьский вечер в Итальянском портовом городе, и они шли по темным, извилистым и узким улицам города. Кое где на каменистой неровной мостовой лежала облетевшая и неубранная листва с акаций и оливковых деревьев. Виноград с виноградников был уже собран, но еще не облетела листва с лиан. Видно здесь еще не успела побывать зима.

Они вышли на площадь города, где находился массивный костел с католическим крестом над входом. Площадь перед приходом была освещена, и в нескольких домах ярко горел свет.

— Здесь находятся несколько ресторанов, и вон там гостиница, — прочитал Грач вывески на итальянском языке.

— Место хорошее, но нам бы поскромнее, — не зря столько было карабинеров в порту, — подметил командир отряда, капитан спецназа Григорий Семенов. — Нас могут искать.

— Это, верно, Георг, нас запросто могли вычислить итальянцы, а они все связаны с контрразведкой Белой армии, — согласился Пуля, который еще оставался одетым в хороший костюм, в котором находился в ресторане Севастополя.

— Хм, допустим это так, но нам не жить в этом городе, так только, пополнить запасы денег, и уплыть в Америку, — спокойно подытожил Кик, оглядываясь по сторонам.

— Да, Кик, от скромности ты не умрешь, — усмехнулась Луна и внимательно взглянула на этого невероятно везучего спецназовца. — У тебя на плече фортуна свила свое гнездо?

Кик машинально взглянул на свое плечо и механически отряхнул пиджак костюма. А остальные бойцы сдержанно лишь засмеялись над сказанным Луной.

— Да, в словах Луны есть доля правды, здесь деньги с неба не сыплются… Великий кризис сотрясший весь мир в начале 20 века, согласно истории, должен был парализовать и Италию, что и заставило итальянцев иммигрировать в Южную и Северную Америки. Всего в эти годы уплыло от нищеты более 40 миллионов иммигрантов.

— Все это не плохо, друзья, или как говорят итальянцы — фрателлы, но хорошо бы за столом взять кусок того, чем славится Италия, и спокойно поесть и обсудить наши перспективы, — напомнил о себе боксер и лейтенант спецназа Медведь.

Ни кто не высказал возражений и через несколько минут отряд «Нулевой дивизион» в полном составе и с небольшим дополнением в виде «сына отряда» сидел за длинным столом уютного семейного ресторана.

Когда хозяйка узнала, что они будут платить не итальянскими лирами, а долларами, то она постаралась достать все припасы на стол. Пицца с грибами и сыром, паста и легкое приятное виноградное вино.

— Итак, господа или товарищи бойцы, давайте продолжим тему начатой беседы, — предложил Григорий, видя, что застолье уже перевалило тот момент, когда бойцы были не голодны и не могли отвлекаться разговорами от самого интимного контакта с природой — поедания пищи. — Тут возникли сомнения, что поднять тысяч 10 долларов в Палермо невероятно сложно…

— Немного неправильно ты, Георг, истолковал мои слова, но мы уже как‑то полностью полагались на твои решения, особенно когда попали к махновцам, поэтому товарищ командир, любое решение должно быть одобрено всеми, на основе опыта и знаний всех членов отряда!

— Согласен, я не Бог! — кивнул головой Григорий, в голове подметив, что матриархат иногда замедлял, а иногда ускорял исторические процессы. — Но я готов написать объяснительную по той ситуации, когда мы неудачно переехали мост через реку Псел и попали в плен к махновцам, может вернувшись домой заместитель главы ФСБ Александр Верников не лишит меня премии и возьмет на поруки.

— Как же, как же, я помню как с тобой прощался Президент Владимир Зорин, как с Суворовым, — усмехнулась Жара, которая лихо подхватила начатую Луной линию.

— Опля, вот уж не ожидал, что меня упрекнут, что когда Президент попрощался с нами, то я оказался на два метра ближе к Главе России, — почесал себе затылок капитан спецназа, вдруг вспомнил поговорку: «Москва бьет с носка!». — Хорошо, Луна и Жара, извините, что не спросил у вас тогда мнения по поводу переправы через мост или вброд…

— Наехали, на тебя, Георг, так наехали, — улыбнулся широко и довольно Стаб, одолев еще один кусок пиццы. — А вино то какое, просто уносит на небеса.

— Нервные неприятности не могут долго продолжаться, надеюсь, что в Палермо нам должно повезти, — спокойным голосом попытался утихомирить спорщиков Уник.

— Повезти… и по крупному! — поднял палец вверх, в знак внимания, Крак.

— С какой стороны посмотреть, Крак? — снова оживилась Луна, стараясь по–женски перетянуть одеяло на свою сторону. — Но хочу тебе напомнить, что на улицах этого города еще горят керосиновые фонари, поэтому до компьютеров здесь еще очень далеко… и я не вижу, пока возможности заполучить 10 тысяч долларов, необходимых нам для того, чтобы попасть в Штаты.

— Утро вечера мудренее, после этой качки, хотелось бы отоспаться, а утром может чего придумаем…

Григорий Семенов подозвал хозяйку заведения и спросил счет на английском языке. Быстро поняв, что от нее хотят, она протянула кусочек бумажки с написанной цифрой. Капитан не сразу распознал, сколько она написала, но Грач, который решил помочь ему, тоже неприятно был удивлен.

— Хозяйка хочет с нас сто пятьдесят долларов?

Та радостно закивала головой, и начала быстро рассказывать, что такое же вино пил 100 лет назад Бонапарт Наполеон. Они расплатились без слов и вышли в опустившуюся на город прохладную ночь, наполненную йодистым воздухом средиземноморья.

— Грач, ты помнишь, был ли в Палермо Наполеон? — спросил Григорий Семенов, стараясь настроиться на научную волну, но после такого ужина — ни как не выходило.

— Наполеон был коронован королем Италии 26 мая 1805 в Милане, — сообщил Грач. — Это произошло после двух успешных компаний Наполеона протии Италии, или как это не странно, воевал он в Италии против Австрийской армии.

— Очень забавно, вместо того чтобы разбить Наполеона, как сделала это Россия, они провозгласили его королем… Одно слово мафиози, знали на чем деньги делать, — возмутился Стаб.

— Конечно, не мог быть здесь Наполеон. Именно в Палермо и зародилось движение крестьян под предводительством Гарибальди против французов, против Луи Наполеона, — продолжил ракурс в историю Грач, все еще размышляя о том огромном счете в ресторане.

— Абсолютно верно, — подхватил мысль капитан спецназа и историк Григорий Семенов, — здесь мы и найдем подсказку о причинах рождении итальянской мафии, организованных вооруженных отрядов, имеющих своих главарей, строгую дисциплину и стремление к могуществу.

— Ладно, Георг, если ты меня удивишь сегодня, я тебе прощу махновцев, — улыбнулась Луна, которая поняла, что погорячилась в ресторане. — Так в чем причина рождении мафии?

— «Смерть Франции, вздохни Италия» или «Morete Alla Francia, Italia Anela», это все что я знаю по–итальянски, — сообщил Григорий, застыв перед всеми как на экзамене в Воронежском университете. — Как видим, начальные буквы этого лозунга составляют слово мафия MAFIA. Долгое время мафия существовала как объединение людей, связанных кровными узами и имеющими цель сбросит иностранные ига — французов и арабов. В те времена она еще не была бандитской рукой и средством выбивания денег. Но постепенно мафия распространилась в крупных городах Америки и Италии, и стала тем чем мы ее знаем.

— Классно, ты нам все рассказал, Георг, — подхватила его под руку Луна, вдруг вспомнив его могучий торс лесного тарзана, перевитого мышцами и имеющего шрамы на плече, видно от ранений. — Но счет, что ты оплатил был явно завышен вдвое!

— Теперь это стало очевидно, особенно, после того как мы узнали об истории мафии.

— А как же спать? — спросил Медведь, у которого уже запутались мысли и он как нормальный мужик после хорошего застолья искал место куда можно было бросить якоря.

— Да, готов уснуть даже в катакомбах капуцинов, — обхватил голову руками высокий и худощавый Грач, взъерошив свои светлые волосы.

— Это, что за катакомбы, — наконец уловил, что‑то знакомое и таинственное, спросил подросток Никиша.

— Эх, Никишка, как‑нибудь расскажу тебе и всем, но когда уплывем из Италии. Это самая мрачная страница истории Палермо — столицы Сицилии.

— Да мне хоть на барже, на берегу океана, но лишь бы поспать, — воскликнул Уник, а Георг с интересом взглянул на него и спросил:

— Ты что‑нибудь читал или слышал об этих жилых трущобах на воде?

— Нет, — смутился парапсихолог и боец отряда с паронормальными и гипнотическими способностями. — Случайно, Георг, просто так в голову пришло…

— Просто так ни чего не бывает, значит надо идти туда, найти ночлег, а там как карта ляжет, в эти бедные кварталы затонувших и потопленных кораблей, вряд ли, сунутся карабинеры, — дал команду капитан спецназа, отбросив всякие сомнения, кто командир в отряде, и что надо было сначала проконсультироваться со специалистами и всеми членами отряда.

2

Через городские околотки и сточные канавы, которые стекали в эту непопулярную часть города, названной свалкой кораблей, направился отряд российского спецназа. Возможно, только отпетые головорезы, воры, проститутки и попрошайки спокойно приходили сюда, чтобы получить покой среди корабельной рухляди и проржавелых железных барж, будучи уверенными, что их здесь не найдет полиция.

— Эй, буржуи, дайте сигарету? — крикнул невысокий подросток в оборванной одежде, который восседал на носу огромного корабля. В ночном полумраке, освещаемом лишь только яркой луной и свечением моря, старое судно казалось огромным черным монстром, возвышавшимся громадой на прибрежной отмели.

— Мы не курим, шкет, — крикнул Грач, который единственный понимал итальянский язык.

— Беспокоитесь о здоровье, а пришли сюда.

— Так, что с того? Разве здесь плохо?

— Здесь вас запросто могут убить, хотя сегодня пятница и многие воры и бандиты в городе грабят богатеев около ресторанов и игорных заведений, — откликнулся видно бездомный подросток, лет 14–ти, собираясь пуститься наутек от странных людей, часть из которых была прилично одета. А это было дурным знаком для этого квартала.

— Хочешь получить доллар, шкет? — спросил Грач и подмигнул Георгу, чтобы тот был готов раскошелится. — Тогда скажи где больше богатых господ играет в казино в городе?

— Кинь мне серебряный доллар Моргана, тогда скажу.

— Георг, у нас был один такой серебряный доллар, кстати в нашем времени это уже реликвия и у коллекционеров он стоит несколько тысяч долларов.

Капитан спецназа кивнул головой и без сожаления отдал американскую серебряную монету.

— Поймаешь, шкет?

— Кидай, — крикнул сорванец и, словно белка, ловко поймал сверкающий в лунном свете доллар.

Прошло еще некоторое время, пока юный итальянец проверял по своему подлинность доллара и оставшись довольным, радостно засмеялся.

— Впервые вижу таких кретинов, не знать, что самое дорогое казино, где играют богатеи расположено недалеко Кастелло–делла–Дзиса. Называется «Казино Рояль».

— Ладно, а если ты все знаешь, то скажи как нам уплыть в Штаты?

— Вы хотите попасть к тупым янки?

— Конечно, сейчас каждый итальянец думает, как попасть туда, а ты не хочешь?

— Нет, но могу свести с человеком, который перевозит нелегалов, тех кто бежит от полиции…

— Отлично, приятель, — обрадовался офицер спецназа и лингвист отряда Грач. — во сколько нам это обойдется на десятерых, нам надо только во Флориду.

Беспризорник долго молчал, что‑то подсчитывая в голове, но видно имея трудности с математикой, что‑то шептал и загибал пальцы.

— Хорошо, скажи сколько бы взял твой знакомый с одного?

— Почти тысячу, — сдался подросток. — приходите завтра в полдень в субботу на это место я вас сведу с Габриелем. Он отплывает в воскресенье в 4 часа утра, когда еще сторожевые корабли спят.

— Спасибо тебе, если хочешь заработать еще два доллара, но одной купюрой, скажи где нам переночевать в городе, но так, что бы нас не побеспокоила полиция?

Сорванец довольный сегодняшним вечером радостно схватил еще два доллара и уже собираясь бежать, чтобы у него не отняли деньги обратно, закричал забравшись на рею разбитого временем корабля.

— Там недалеко от «Казино рояль» есть церковный приют при Соборе Успения Богоматери, по доллару с человека вам там могут дать приют и накормить бобами.

— Смотри, шкет, не проболтайся о нас, если все будет так как ты сказал, я дам тебе еще десятку и не считай нас придурками, а считай своими друзьями.

Мальчишка скрылся из виду, а Грач терпеливо перевел весь смысл его разговора своим товарищам из отряда. Мысль переночевать в церковном, хоть и католическом приюте, понравилась Луне и Жаре, поэтому они без разговоров решили двигаться в сторону Собора Успения Богоматери и найти там ночлег.

— Хорошо, тогда разбиваемся парочками, и двигаемся не спеша недалеко друг от друга, так словно мы туристы, которые восторгаются ночным Палермо, — распорядился капитан спецназа, с удовольствием заметив, что женская половина не стала с ним спорить. — Если ситуация будет критическая, дам сигнал «полундра»… Это будет означать, что Пуля, я и Кик остаются прикрывать, но все встречаемся в приюте при соборе.

— Георг, ты что в гостях контрразведки Кутепова, тебе все страсти мерещатся, расслабься… Ты заграницей, — вдруг радостно засмеялась Луна и подняла руки вверх. — Насладись запахом свободы, запахом заграницы, иной культурой…

— Ну, ты даешь, Луна, такие слова удивительно слышать от офицера спецназа ФСБ.

— Кик, ты вообще в счет не идешь, со своими пошлыми шуточками, — попробовала заступиться за Луну Жара, но смутилась и замолчала.

— Да, Георг, такие высказывания потянут на то, чтобы провести комсомольское собрание и поставить на вид Луне, — подхватил Стаб, — и если нас не слышит наше родное ФСБ, то Луне нужно пересмотреть свое отношение к командиру и российской культуре…

— А я что, только пошутила, чтобы вас взбодрить, — попыталась оправдаться Луна не понимая ее розыгрыша бойцами спецназа. — Георг, ты ведь не понял это всерьез, так как будто я люблю заграницу и не могу без нее жить?

Капитан спецназа вдруг замолчал, о чем‑то размышляя в голове, приняв сосредоточенный вид.

— Луна, я готов тебе поверить, что запах свободы был такой же ерундой как и то, что мы неотесанные мужики, которых нужно всегда держать под контролем!

— Конечно, Георг, если бы ты знал как я переживала, когда тебя долго не было в Севастополе, и я по много раз бегала в церковь, в надежде встретить тебя.

Григорий Семенов и Стаб больше не выдержали этого спектакля, разыгранного специально для астрофизика отряда Луны, и на всю улицу засмеялись веселым задорным смехом. А Кик согнулся пополам, прикрывая лицо руками, долго не мог остановиться от судорожного смеха.

3

Заняв комнату в маленькой келье церковного приюта, спецназовцы расплатились за ночлег, отдав деньги молчаливому монаху и отказались от еды. После короткого совещания, было принято решение, что оставшиеся 2 тысячи долларов они попробуют разыграть в казино, в надежде выиграть недостающие 8–10 тысяч.

— Ну, что кто попробует играть в рулетку или карточные игры в казино? — спросил Георг и пытливо осмотрел своих бойцов, которые в нерешительности хранили молчание.

— В Крыму было проще, там где кончались аргументы, мы могли использовать наган и кулак, — заметил Пуля, — но здесь нам надо быть более деликатными и не применять оружия.

— С этим, как бы понятно, — поддержал капитан, — на подстраховку пойдет Медведь, а то у него уже может выработаться профессиональная непригодность, и Кик. Или ты как Медведь, может у тебя зима — период депрессии и спячки?

Вместо ответа, двухметровый профессиональный боксер показал свой кулак размером с нормальную человеческую голову.

— Я кулаком себе шапки мерю, если влезет кулак, значит и на голову налезет, — под сдержанный смех в стенах кельи, тихо и внятно объяснил всем боксер, давая понять, что для него нет такого понятия как депрессия или спячка. — Если надо, то надо!

— Спасибо, Медведь, не зря ты Президента охранял. А кто у нас будет номером один? — спросил Григорий Семенов, давая возможность самим бойцам почувствовать в себе уверенность и возможность выиграть такую большую сумму денег в казино.

— Теоретически я тысячу раз играл в онлайн казино и выигрывал по миллиону, — начал было Крак, но запнулся, поймав на себе удивленные взгляды. — Конечно, если бы было все так как я сказал, то возможно среди вас не было бы меня сейчас, а значит….

— Да, реальная игра на деньги — это небольшая разница, — заметил Уник и о чем‑то задумался. — Вот, Кик, он в Крыму всех в «штос» обыгрывал. Что это везение или уникальная возможность предвидеть следующий ход?

— Уник, а я не забыл еще как ты всех обыгрывал в кости, а тут что? Именно в кости на мой взгляд можно найти зависимость между физическими предметами и результатами…

— Да я помню, — подхватил Крак, — Мне иногда казалось, что Уник подталкивал кости, чтобы они встали на нужные цифры.

— Вы, что думаете, что я мухлевщик? — обиделся офицер спецназа и с возмущением огляделся вокруг себя, встретившись с внимательным взглядом Жары, а та снова смущенно отвела свой взгляд. «Ну, вот опять так смотрит, как бы не влюбилась в меня, а то потом беспокойся за ее настроение и самочувствие!», — подумал спецназовец.

— Хорошо, будь как будь, у Грибоедова, по–моему написано, что «умный человек не может быть не плутом!» — поставил точку молодой капитан ФСБ Григорий Семенов. — Для выполнения приказа и для Родины, можно разок и смухлевать, Уник. Английский ты знаешь, поэтому не пропадешь, будешь туристом. Вот такая будет моя установка! Победителей не судят! Мы должны выполнить приказ руководства ФСБ и Президента; уплыть в Штаты; найти золото, потом Тесла, и с секретными документами вернуться в Россию… И, конечно, разобраться, что у нас делает американский спецназ в России, и по возможности стерилизовать их, доставив в наше время в 2004–ый год на Лубянку!

Григорий Семенов встал и расправил свою белогвардейскую куртку без знаков отличий и бриджи под сапогами. Оглядев всех снова, он по доброму и широко улыбнулся своему отряду:

— Всем отдыхать, Медведь, Кик и я выдвигаемся к казино, а Уник идет вовнутрь играть. Если будет разбег, то остальным в свару не встревать спокойно спать. Мы будем уходить через город на кладбище кораблей. Все встретимся завтра около старого корабля в полдень.

Небольшое двухэтажное здание казино было расположено на большой площади умощенной брусчаткой. Посреди площади находился фонтан украшенный львами и нимфами, держащими кувшины, из которых вниз падала вода. Цивилизация выборочно коснулась этого места и вокруг сияли электрические фонари. «Рояль казино» имело огромные светящиеся буквы рекламной вывески с синим отливом и огромные кусты роз рядом со входом.

Уник неторопливо влился в оживленную струю туристов и богатых господ, которые в этот вечер решили кинуть колесо фортуны на глубину их кошельков. Спецназовец сразу почувствовал эту ауру надежд и разочарований, с которыми приходили и уходили сюда завсегдатаи и гости. «Ладно, у меня есть только один вечер для выигрыша, а потом меня уже запомнят здесь, и в зависимости от моих успехов, будут соответственно ко мне относиться, поэтому взять такую большую сумму 10 тысяч долларов надо именно сегодня», — попытался воздействовать на свое сознание штатный парапсихолог отряда. Но тут же поймал себя на мысли, что его желание и настрой могут не совпасть с планами казино и его владельцев, которые держат для такого случая под руками крепких охранников и вышибал.

Спецназовец выбрал себе для начала рулеточный стол с небольшими ставками, так как ему нужно было здесь пообвыкнуть, присмотреться и стать привычным лицом на этом этаже. Ему хотелось понять дух, который витает не только вокруг игроков, но и среди крупье и охранников в заведении.

За столом где расположился Уник, крупье объявлял ставки и выигрыши по–английски, поэтому тут были в основном американские и европейские туристы.

Ставки принимались от 1 доллара до 100 на одну цифру, что давало возможным выиграть 3 тысячи пятьсот долларов, если заветная цифра выпала бы на рулеточном диске. Но реалии казино показывали, что за один вечер на столе могла выпасть семь раз 8–ка и ни разу не выпасть цифра 12 или 21. Именно, поэтому опытные игроки не ставили большие ставки на одиночные номера, а крупные ставки ставились на «дюжины», цвета: «красный» или «черный», «четные» или «нечетные» номера и колонки… Максимальные ставки в этих секторах имели верхний предел 1000 долларов.

Высокий и молодой крупье за рулеточным столом имел тонкие и выразительные черты лица, на котором выделялись глубоко посаженные карие глаза. Он мягко запускал шар по кругу и, не глядя на его вращение, вкрадчивым голосом, внимательно присматриваясь в глаза игрокам, часто повторял: «делайте ставки господа, делайте ставки…», а с определенного момента, когда бег шарика терял свою прыть и начинал опускаться к цифровым секторам, где его вращение должны были прервать поперечные металлические выступы, он проводил над рулеткой рукой с худыми длинными фалангами, и объявлял, что ставки больше не принимаются. Это означало, что уже ни кто не мог ставить фишки или деньги на рулеточное поле. Где на зеленом сукне были разграфлены сектора и цифры, имеющие черный или красный цвет.

Уник слегка оглянулся и увидел в отдалении, где стояло несколько бильярдных столов, командира отряда Георга, тот наблюдал как играют в игру шарами, но иногда косился на Уника, проявляя возможно не только интерес к его результатам, но и проявляя простое человеческое любопытство, свойственное множеству людей.

— Семь красные… Ваша ставка сыграла, — пододвинул крупье Унику его скромный выигрыш в 100 долларов, выпавший на первую дюжину.

Опытный психолог решил присмотреться к игрокам за столом и пробежал взглядом по пожилой американской супружеской паре за шестьдесят. Они превосходно говорили по–английски с американским произношением, и часто смеялись, вспоминая американский штат Техас и нефть, из чего Уник сделал вывод, что доходы от нефтяных вышек позволяют им вести беззаботную жизнь. Рядом сидел весьма нервный игрок, вылитый европеец, он был в хорошем костюме, с золотой цепочкой и такими же запонками, временами он оглядывался чуть вздрагивая… «Все ясно о нем, убежал от супруги, недовольной его проигрышами. Теперь он боится ее прихода и скандала», — решил спецназовец. Сидело здесь и две дамы. На одну Уник, лишь смотрел несколько секунд и все понял без слов — проигрывала папины деньги. Охранники явно поторопились ее впустить, в ее неполные восемнадцать…

Но вот вторая дама была необычной внешности. Незнакомка выглядела, как киноактриса, хотя в начале 20 века еще не было кино или телевидения. Светлые волосы обрамляли ее нежный овал лица, а ярко красные губы с ямочкой под нижней губой не делали ее вульгарной. Голубые глаза были натурального бирюзового цвета и глядя в них, можно было забыть обо всем. «Она выглядела на «тысячу» долларов», — вспомнил Уник весьма банальное описание превосходных девиц в ранних американских детективах. Иногда она волновалась и Уник замечал как поднималась ее грудь в глубоком вырезе декольте. Жемчужные серьги и бусы говорили о ее неплохом вкусе.

Лейтенант спецназа ФСБ на секунду забыл о задании, и вспомнил о деньгах для покупки билетов лишь через какое‑то время. В волнении он пересчитал фишки и нашел, что пока был в выигрыше на 300 долларов. Хотя если спросить его на чем он играл, то он не смог бы ответить, настолько его околдовала незнакомка.

Девушка, лет 25–ти на вид, улыбнулась ему и продолжила играть, небрежно и бессистемно ставя мелкие фишки по игровому полю. Только сейчас Уник обратил внимание, что она все время проигрывала, удача словно ускользала от нее. Это ее забавляло, но не расстраивало, непроизвольно Уник ставил на те игровые поля, где не было ее фишек. «Забавно, — решил спецназовец, — значит она мой вариативный коннектор, то есть я играю против ее ставок, и выигрываю!».

Один раз он попробовал нарушить последовательность, и проиграл… Она заметив его везучесть, удивленно подняла прямые и тонкие брови, и Уник… с разбегу нырнул в ее голубые глаза. А она почувствовала некую связь между ними и обоюдный, ярко вспыхнувший интерес, как между молодым мужчиной и такой же женщиной, и словно для себя они все решили.

Незнакомка взяла несколько оставшихся фишек за столом и, покосившись на молодого светловолосого парня выше среднего роста, с подтянутой плечистой фигурой,

плавно пошла по этажу в сторону кафе–бара. Уник, чувствуя в ней для себя некую связь с выигрышем, отправился за ней по пятам, не желая ее терять в этот вечер.

— Что предпочитаете выпить? — с улыбкой спросил ее спецназовец, сев рядом с ней на высокий табурет около стойки бара. — Виски, мартини, вино?

— О, спасибо, вы так щедры ко мне, что значит вам повезло…, — улыбнулась она ему, задержав на нем чуть дольше взгляд, чем это требовал формальный этикет. — Что‑нибудь некрепкое, хотя к черту итальянское вино, давайте выпьем виски со льдом!

— С радостью, только не думайте, что я так много выиграл, — радостно засмеялся Уник и откинул прядь своих светлых волос на лоб и ладонью проведя по щетине, которая делала его лицо мужественней.

— Меня зовут Уник, а вас?

— Клаудия, — ответила она и засмеялась. — Это имя звучит странно для американки, но так распорядилась моя мама.

— А что вы делаете в этой столице Сицилии, которая стоит далеко от цивилизации? — спросил Уник, поедая ее глазами. А она это чувствовала это и старалась показать свою доступность.

— О, я сущая бездельница, да к тому же одинокая в этом странном городе неулыбчивых итальянцев.

Они вместе засмеялись и он впервые дотронулся до ее пальцев своей рукой, но она не отдернула, а лишь чаще задышала, опустив глаза.

Неожиданно кто‑то присел рядом с ними, и встретившись глазами с Уником, спросил на английском языке:

— Вы не знаете как пройти в библиотеку?

Уник не ответил, но потупил взгляд, не улыбнувшись шутке капитана спецназа Семенова, который переживал за выполнения приказа и нарушил покой веселой и счастливой парочки.

— Дорогой, Уник, выиграй 10 тысяч, и можешь быть свободным до утра, без ограничений!

— Хорошо Георг, я понимаю, что ты мне лишь напомнил, что жизнь, не освещенная чувством долга, не имела бы, в сущности, никакой цены и смысла, — ответил своему командиру по–русски спецназовец–парапсихолог и твердо посмотрел ему в глаза. — Жди, сейчас выиграю, отдаю деньги, и до завтра!

Капитан спецназа кивнул головой и поблагодарил своего товарища: — Спасибо, тебе Уник, мы все здесь немного Штирлицы, но на тебе еще лежит задача Минфина России!

— Рано еще спасибо говорить моей скромной персоне, Георг, — бросил ему Уник, но командир отряда был уже далеко от него.

Уник неожиданно почувствовал на своей руке горячие пальцы Клаудии, и понял, что она не хотела потерять его в этот вечер.

— Закури мне сигарету, — попросила она.

Она окуталась облаком сигаретного дыма, а Уник взял ее кисть и поцеловал ее пальцы. Она не противилась, и еще сильней, почти до боли сжала его пальцы и вытянула свои прелестные губы к нему, а он решил закрепить свой успех, как каждый русский мужчина сделал бы это на его месте, и поцеловал ее сначала нежно, а потом сильно, давая понять, что в нем была прежде сила, а потом ласка. А она подчинилась и шепотом сказала: «Я хочу тебя целиком, пошли ко мне, я в 5 минутах от казино, в отеле «Интернациональ».

— Я тоже хочу тебя, Клаудия, но прежде чем мы уйдем отсюда, мне надо еще поиграть, и выиграть 10 тысяч долларов!

— Да, ты что? Ты просто сумасшедший! — засмеялась она безудержно, думая, что он фанатик игры. — Ну, хорошо, если тебе повезет, можешь делать со мной этой ночью, что хочешь!

Уник тоже засмеялся сам над собой, представляя как он выглядел в ее глазах, когда после откровенного приглашения в ее постель, он заявляет об игре на 10 штук зеленых. Не скажу ей, что я русский, а то решит, что так поступают все русские.

— Милая Клаудия, только я не хочу оставаться без тебя даже на короткое время, поэтому мы сейчас сядем за самый дорогой стол казино, и ты будешь делать, как и прежде свои мелкие ставки. Окей?

— Окей, мой мужчина, — снова она его поцеловала и долго не хотела отнимать свои губы от его. А Уник, в этот момент подумал, что надо пожалеть своего командира Георга и идти играть, зарабатывать на поездку во Флориду…

4

Офицер спецназа Уник взял второй выигрыш на рулеточном столе в 2 тысячи долларов, и заметил как крупье заметно занервничал и переглянулся с распорядителем на этаже. Не прошло и 5 секунд, как толстенький итальянец подскочил к их столу и объявил о приостановки игры и смене крупье.

Опытный психолог вдруг почувствовал, что попал в прицел пристального внимания, выиграв за этим столом сначала тысячу, а затем 2 тысячи долларов. «Возможно, я поторопился, но что тянуть, итак все на взводе!», — подумал он и снова взглянул на Клаудию, которая пожирала его глазами и думать не хотела об игре… Однако, эти две ставки сыграли именно против ее неудачных ставок, теперь у меня больше 5 тысяч и 400 долларов, но это только половина, от нужной суммы.

Вместо неудачливого крупье, появился новый, высокий и плечистый крупье с курчавыми волосами и выдвинутой вперед челюстью. «Истинный итальянец, — подумал о нем Уник и почувствовал в нем агрессию и что‑то еще неуютное».

Прежде чем начать игру спецназовец попросил обменять свои фишки на деньги, сделав вид, что он собирается перейти к другому игровому столу. Получив деньги, и оставив себе лишь четыре зеленых фишки по 100 долларов, Уник как будто передумал уходить и остался за столом.

— Делайте ставки, господа, — объявил крупье с жестокой внешностью, не торопясь запускать шарик по кругу.

Несколько игроков поставили крупные ставки, вдохновленные значительными выигрышами Уника, а сам победитель ждал когда будет запущен шар, понимая, что после этого уже трудно будет внести какие‑либо коррективы в запрограммированный результат. Крупье все понял без слов и его глаза налились красным, он всячески показывал гостю, что его здесь не любят.

Наконец, шар закрутился по кругу и Уник взглянул, в ожидании куда поставит его прелестная Клаудия свою фишку в 10 долларов, которую она с нетерпением сжимала. Но она растерялась и не знала куда поставить, и это дало сигнал спецназовцу, а возможно, что‑то еще было им угадано и предсказано, но поставил он свои 200 долларов на «Зеро» и 200 долларов на цвет, так как нельзя было ставить лишь на одно «зеро». Это была максимальная ставка на цифру «зеро» в этом, самом крупном казино Палермо, когда казино забирает все ставки со стола, за исключением ставки на само «зеро»…

Уник не старался смотреть на лицо крупье, он понимал, что он выиграет и его не интересовал театр пантомим и грозных бандитских гримас. Русский офицер спецназа знал, что он и еще трое русских спецназовцев вырвут зубами эти деньги из казино, если кому‑то придет в голову мысль их задержать или не отдать нужные им деньги.

Шарик запрыгал по секторам, и Уник лишь взглянул в глаза Клаудии, как она вздрогнула и засветилась от радости.

— Ты выиграл кучу денег, Уник… Тебе хватит? — с волнением и нетерпением спросила она.

— Конечно! Крупье, пожалуйста, отдайте мой выигрыш деньгами, я иду на покер, — спокойно объявил Уник, зная, что в покере играют в другие фишки или наличные деньги.

Крупье подозвал распорядителя по этажу и они почти минуту о чем‑то совещались, а в это время за спиной спецназовца застыли два крепких охранника. Наконец, крупье нарушил затянувшуюся паузу, которая уже начала волновать других игроков.

— Казино Рояль всегда платит выигрыш своим игрокам! На этот раз мистер выиграл 7 тысяч долларов. Пожалуйста получите, — через силу улыбнулся крупье, и к пачке в 5 тысяч долларов он добавил еще две пачки по тысяче долларов и пододвинул к игроку.

Уник взял деньги и неторопливо положил в карман, собираясь встать из‑за стола.

— Милый, у меня осталась фишка в 100 долларов, я не знаю куда ее поставить? — шепотом спросила его Клаудия.

— Любимая, поставь на 8, это день когда мы с тобой познакомились, но поставь, когда он бросит шарик, а я пока возьму виски с содовой в баре и буду тебя ждать, но чтобы не случилось мы в этот вечер будем вместе!

— Я молю Бога об этом! — услышал он ее невольный возглас за своей спиной.

Уник не спеша пошел к стойке бара и заказал два виски у бармена. Он чувствовал присутствие охранников за своей спиной, и действуя по уже согласованному плану, он облокотился головой на кулак, отогнув указательный и большой пальцы, дал условный сигнал капитану спецназа, что ему нужно прикрытие и подготовка к отходу.

Неожиданно, за столом где играл Уник, раздался шум и радостные возгласы американки: «О, Боже, я выиграла кучу денег! Восьмерка принесла мне 3 тысячи пятьсот долларов!». Все отвлеклись на это, и Уник проскользнул мимо охранников. Столкнувшись с Георгом уже около выхода, он передал ему четыре пачки долларов. «Георг, тут 12 тысяч долларов, валите отсюда подальше, а я остаюсь с моей фортуной до завтра».

Капитан спецназа Григорий Семенов слегка удивился, но не стал спрашивать, и лишь козырнул, приставив руку к виску: «Ни кто кроме нас — Мы Спецназ!». «Спецназ — рожден для победы!», — лишь ответил Уник, по военному щелкнув каблуками ботинок, и, улыбнувшись, повернул обратно в казино.

С десяток охранников или просто бандитов, крышующих это «Казино Рояль», и иногда обирающих счастливых игроков не могли не заметить, что счастливый молодой игрок успел избавиться от денег, и теперь он для них потерял интерес. Взбешенные ловкостью и наглостью, не свойственной для туристов, итальянцы рванули за Григорием Семеновым. А он уже успел перешагнуть порог казино, где его с нетерпением дожидались Медведь и Кик, каждый из которых разминал кулаки и потягивал шею, вращая головой.

— Ну, что понеслась Москва от Яузских ворот! Только, бойцы, не до смерти, лишь впол–тычка!

— А где наша не пропадала! — крикнул Кик и уже зацепил ударами ног в прыжке двух итальянцев, послав их отдыхать на мощеную мостовую.

— Прытко бегают, да часто падают! — не сильно, но точно послал Медведь в нокаут первого огромного роста и веса итальянца.

Дальше пошла молчаливая и мужская драка, когда взбешенные итальянцы падали под ударами русского спецназа, и снова пытались встать, но огребали еще новую порцию русского угощения в форме кулака или пинка. Вскоре разнесся слух по казино, что русские бьют итальянцев. Некоторые местные аборигены подскакивали со своих мест, удивленные тому, откуда здесь могут быть русские, в самом сердце Сицилии, на родине мафии. Они бежали на подмогу, еще не веря тому, что им придется оказаться под кулаками лучшего профессионального русского тяжеловеса, лучшего бойца рукопашной драки и одного из спецназовцев, имевшего прозвище на Кавказе «ночной дьявол».

— Братцы, будем отходить, наш Уник, уже растворился со своей подругой, — крикнул Кик, словно штопор ввинчиваясь в толпу и награждая драчунов несильными, но точными болевыми ударами.

— Давайте, братки, на раз, два, три… рванули! — крикнул капитан Семенов, и вместе с двумя спецназовцами, и запрятанными за пазуху деньгами, быстро побежали вниз города, туда, где в квартале трущоб затопленных кораблей, они могли найти покой и укрытие от бандитов и полиции…

Словно подсмотрев все, что творилось на площади, Всевышний рассердился, и небо раскололось слепящим зигзагом молнии, а затем несколько секунд позже в небе грянул гром, сотрясая всю округу и ушные перепонки. И в несколько секунд небо превратилось в бурлящий водопад, поливая все Палермо частым проливным дождем…

Уник выглянул в окно отеля «Интернациональ», заметив как от казино бежало три человека, один из которых был огромного роста, но сильные женские руки обхватили его сзади и притянули его к себе, и он повернувшись к своей возлюбленной, встретился с ее губами и ответно крепко прижал к себе…

Еще долго среди ночи вспыхивала ярким светом молния, освещая двух возлюбленных, не знающих усталости и не хотевших останавливать этот естественный танец любви, заложенный во всех молодых и горячих возлюбленных.

5

Большой грузовой корвет, обычно перевозивший через океан сельские продукты из Бразилии в Европу, не уходил обратно порожним из Италии. Нескончаемая волна иммигрантов мечтала распрощаться с нищетой и землями обетованными, где были рождены, и найти себе более счастливое место для жизни, более плодородные и свободные от вассалов земли.

На корабле, вместившим около тысячи человек, были в основном многочисленные семьи, без стариков, оставленных доживать в своих лачугах бедных кварталов Италии или маленьких фермерских домах.

Габриель Мазино, хозяин корабля, бывший моряк, списанный с военно–морской службы по ранению, работал на мафию. Он был ростом под два метра и на его плечи падали длинные курчавые волосы, иногда закрывающие глаза. Имея твердый и прямолинейный характер, он был хорошим парнем и легко нашел общий язык с отрядом «Нулевой дивизион». Получив аванс в 5 тысяч долларов, ему было обещаны остальные деньги при выходе из территориальных вод Италии. Он согласился, с улыбкой добавив, что ссаживает безбилетников на одном из островов Канарского архипелага в Атлантике, где водятся тигры и страшно–злые желтые собаки, которые разрывают людей по ночам.

Отряд занял корабельную каюту близко к корме, рассчитанную на меньшее количество человек, однако теснота помещения не давала повод прекрасному полу отряда предъявить кому‑либо претензии, и они поджав губы вынуждены были терпеть некоторые неудобства работы спецназовцев ФСБ, к которым они могли с гордостью себя относить.

— Эх, сейчас бы помыться с прекрасным земляничным шампунем, — иногда вздыхал Стаб, косясь на женский персонал отряда, — а то пахнем как строители без разрешения на работу в Москве…

— Стаб, спасибо, что сейчас зима, а летом мы бы в шпроты превратились в этой каюте, горячего копчения, — не упустил возможности пошутить Кик, и, увидев как капитан спецназа Григорий Семенов пристально рассматривает, что‑то в окно, спросил его.

— Георг, так стала близка к сердцу Италия, что нельзя взгляд оторвать? — улыбнулся Кик, который и не думал унывать в тесноте, и был готов забавлять отряд вместе со Стабом до Америки.

— Да, нет Кик, лет сто бы не видеть эти края, но вот два катера взяли курс от берега Палермо наперерез нам, возможно скоро догонят.

Ни кто не проронил и слово, а Уник лишь кивнул головой, сказав:

— За нами едут…

— Чем мы им так приглянулись?

— Хм, много жалоб следуют за нами по пятам, к тому же среди нас есть один человек с рыжими волосами, за голову которого был назначен большой гонорара золотом от Кутепова, — вдруг вспомнил Пуля, — Я это слышал в Крыму!

— Я тоже рыжий, ну и что, — немного обиделся рыжеволосый подросток, которого приютил отряд спецназа, и который принял замечание на свой счет.

— Да уж, гонорар золотом, прямо, как за картину Сальвадора предложили, — вспомнил вдруг художника Грач.

— Что есть, то есть! Георг иногда оставляет приятные впечатления, особенно вчера.

— А что вчера, ну так немного подрались около казино, но было за что, — Кивнул головой Кик. — Деньги хотели у нас отнять…

— Немного подрались, это очень спорное сравнение, полночи санитарные телеги развозили тех, кто вам под руку попал, — вдруг вспомнил Уник. — Пришлось мне это видеть из окна отеля «Интернациональ».

— Что же ты там делал, Уник? Мы вот в церковном приюте прозябали, а ты, как белый человек в отеле, — поддела Жара, которая знала от бойцов отряда все, что было вчера, но женское самолюбие и характер собственницы, не давал ей покоя.

Уник не ответил, но внимательно, взглянув на возмущенную Жару, решил победить ее тишиной и молчанием. Это еще больше разозлило девушку. Однако, за бортом раздался выстрел и стало ясно, что все немного серьезней, чем могло показаться на первый взгляд.

Потертое временем и штормами двухвинтовое судно, делающего 12 узлов в час, дало задний ход, пытаясь избежать столкновения, когда в фарватере появилось два полицейских катера. С рубки судна раздался сиплый рев гудка, передающий все, что думала итальянская команда о таком наглом вторжении в их дела. На носу одного из катеров с рупором появился коротконогий и толстоватый полицейский. Габриель узнал главного полицейского порта Палермо, жадного и недалекого Лучиано Верто. Работая в полиции уже двадцать лет, он только и делал, что выклянчивал деньги у итальянских контрабандистов и тех, кто занимался незаконным трафиком людей с территории Италии на американские континенты.

На этот раз полицейский был в этот ранний рассветный час решителен и зол, что не предвещало ни чего хорошего.

— Лучиано, что тебе не спиться этим утром, или твои дочки требуют столько ухода и приданного, что ты изменил сам себе, встав так рано?

— Габриель — тупая мафиозная обезьяна, заткнись и сбрось мне трап, на этот раз все серьезно.

Огромного роста чернявый капитан, отдал команду матросу сбросить трап и приказал всем пассажирам запрятаться в те места, куда их определили при посадке.

— Что тебе нужно, глупый коп, который не хочет дожить до пенсии? — жестко спросил Габриель полицейского. В эти времена в начале 20 века, все вопросы были решены, и мафия регулярно платила за каждый корабль в полицейское и жандармское управления. Сам Тони Вискоти, глава Сицилийской мафии, контролировал этот не вполне законный бизнес, и любые нарушения его интересов заканчивались самыми жестокими разбирательствами.

— Габриель, ты не зарывайся. Это ты здесь геройствуешь, думая, что в твоей жизни и бизнесе все схвачено, а там на земле ты в наших руках и ходишь по земле, которую мы контролируем!

— Лучиано, полицейский пес, у меня времени в обрез, думаю, что ты бы наделал уже в штаны перед Тони Вискоти, чтобы так просто остановить мой корабль без очень серьезной причины, поэтому изъясняйся быстрей и понятней, что тебе надо на моем корабле?

Полицейский вдруг снова достал свой пистолет и навел ствол на капитана, который оказался на две головы выше копа.

— На этот раз, ты прокололся. Габриель, и я бы мог арестовать тебя тоже, но пострадает много несчастных людей, которые покидают нашу родину, возможно навсегда… Но с тобой мы разберемся позже, а сейчас я хочу арестовать тех русских, которых ты посадил на корабль этой ночью.

— О чем ты? Я не спрашиваю у каждого пассажира их национальность. У меня здесь кого только нет: итальянцы, французы, испанцы, румыны, поляки, возможно и русские есть. Сейчас у них революция, война, вот они и бегут из России всюду.

— Не крути, ты мог уже понять о ком я говорю, их было несколько молодых здоровых парней, а один с тебя ростом и кулаками больше, чем твоя баранья голова!

Габриель понял о ком говорит коп, но не собирался вот так просто сдаваться. Он вглядывался в даль Средиземного моря, которое уже окрасилось утренним рассветом и ослепляло своей сребристой голубой лазурью. «Эх, как я люблю моря и океаны, дальние странствия и волны, которые никогда не успокаиваются и накатывают на мой корабль…», — спокойно думал про себя капитан, потеряв интерес к копу. Понимая, что на корабле есть только один хозяин — сам Габриель, и он мог приказать полицейскому покинуть его или приказать своим матросам выкинуть его с корабля… Но глава мафии Тони Вискоти осудит его за чрезмерное насилие, поэтому итальянец выискивал в своей голове другие пути решения ситуации.

— Ты мало знаешь об этих русских, дорогой Габриель, — решил смягчить свой напор полицейский, видя нерешительность на твердом, как скала, лице бывшего моряка–бомбардира. Коп слышал, что Габриель был контужен во время одного из боевых сражений с вражеским кораблем, и теперь у него вспыхивали нападки агрессии, когда он, имея колоссальную физическую силу, мог легко выбросить человека за бор.

— Что я о них должен знать больше, чем то, что они заплатили мне и Тони Вискоти деньги?

— Чьи деньги, Габриель? — поднял палец вверх маленький и толстый коп, спрятав наконец револьвер, рассчитывая больше на словесный поединок с неподатливым капитаном. — Деньги бывают разные…

— Нормальные деньги, коп, не крути, а говори яснее… Они, что ограбили банк или убили почтенных людей, завладев их деньгами?

Полицейский хмыкнул, понимая, что капитан этой списанной с флота посудины за время его работы на мафию научился кое в чем разбираться и вести разговоры по понятиям, по законам мафии.

— Они выиграли их в «Казино Рояль»! И не буду тебе врать, Габриель, иначе ты будешь плохо обо мне думать — выиграли они их честно, без финтов, но…

Тут полицейский прервался и вдруг увидел, как бешенный капитан начал приходить в неистовство. Его лицо налилось багровой краской и он наклонил его огромную голову контуженного моряка к лицу итальянского, не чистого на руку, копа.

— Ты, безмозглая сухопутная полицейская вонючая каракатица, остановил меня, чтобы все это сказать?

— Подожди, подожди, я тебе все объясню, — торопился сказать коп, пожалев, что спрятал револьвер. — Понимаешь, Габриель, они, эти русские перешагнули правила и понятия хозяина игорных заведений в Палермо Джакомо Короны, ты его знаешь, он не ниже Тони Вискоти. И пусть, он сидит в Милане, но у него длинные руки и здесь. Эти русские обыграли его казино на большие деньги, и после устроили драку, избив около 50 итальянцев…

— И сколько их было, коп, в казино?

— Кого?

— Тех кто избил 50 итальянцев, и погиб ли кто из этих придурков, кто захотел отнять их законные деньги?

— Трое их было, Габриель, что это меняет?

Капитан встряхнул свои волосы, отбросив их назад. Ладонями он провел по лицу, как будто перед его глазами открывалась, только что им открытая земля. А затем он твердо взглянул копу в глаза, вспомнив, что тот был трусом, и любил отсидеться за чужой спиной.

— Их было трое, а сейчас их пятнадцать, — слегка соврал капитан. — И у некоторых из них оружие. Так, что ты думаешь, что если вчера они пожалели итальянцев в драке, хотя могли их поубивать, то сегодня они сдадутся такой трусливой каракатице, как ты?

Между ними повисла тишина, словно кислотная смесь, проникая в сознание продажного полицейского, который понял, что погорячился, приплыв сюда только с тремя полицейскими… Нужно было брать полсотни вооруженных карабинеров, и на большом военном катере брать этих русских.

— Есть еще одно, Габриель! Ты знаешь, там в России идет сейчас война, и у Белой армии имеются большие претензии к этим русским, кого ты посадил на корабль… И один белый генерал платит за голову одного из этих сумасшедших русских парней много денег — 5 тысяч золотых рублей.

— Что с того, Лучиано, не лезь в чужие дела, доброе здоровье дороже богатства, — бросил капитан через плечо. — Если тебя пристрелят, Лучиано, мне придется тебя выкинуть за борт, таковы морские законы. Коп, ты хочешь, чтобы твое бренное тело, даже не смогли похоронить твои дочери, и в последний путь на дно тебя провожали акулы?

— Ладно, тупой морской ублюдок, я оставлю тебе русских, но сходи к ним, и напомни, что у главного полицейского порта Палермо Лучиано Верто скоро одна дочь выходит замуж, и ему надо готовиться к этому радостному дню!

Видя, что капитан еще сомневается и размышляет, коп достал револьвер и заменил несколько патронов с зелеными наконечниками в барабане магазина.

— Видишь, я вставил две сигнальных патрона… Когда я сойду на свой катер, я выстрелю вверх два раза, после чего сюда приплывут карабинеры с зенитным орудием и пулеметами. Думай сам, Габриель, что останется от твоей старой железной рухляди…

— Хорошо, Лучиано, стой здесь и не шевелись, я попробую что‑нибудь сделать для твоей проклятой души.

Когда капитан корабля зашел в каюту русского спецназа, он увидел, как два бойца проверяли свои револьверы. Они, даже не вздрогнули и внимательно посмотрели в глаза бывшему боевому моряку военного флота Италии. Габриель какое‑то время размышлял о нелегкой судьбе этой огромной страны России и, наконец, негромко сказал.

— Ребята, я за вас как мог стоял горой, но за вами много обиженных там на берегу осталось. Вчера вы там многих помяли около «Казино Рояль», да и из России спрашивают за вас и предлагают большие деньги…

В тесном помещении повисла тишина, в течении которой капитан судна внимательно осмотрел всех, заглянул в их твердые и спокойные лица, и такие же глаза. «Эти будут драться, однозначно, до последнего вздоха… и потопят мою посудину со всеми итальянцами на ее борту! У них нет другого выхода — это русские!».

— Вообщем так, я сказал этому копу, что мне плевать, на все что он принес на этот корабль. Но он обещал, что даст сигнальные выстрелы, если вы на прощанье, покидая Италию, не отправите подарок его дочери, а она у него скоро замуж выходит.

Грач спокойно перевел спецназовцам, что сказал капитан Габриель, а офицеры отряда лишь улыбнулись себе на уме, радуясь, что есть такая страна Италия, верная своим традициям. Капитан спецназа, отсчитал пять сотен долларов и собирался уже передать Габриелю, но тот видно понимая цену вопроса, добавил.

— А за тебя, дают 5 тысяч золотых рублей из России.

Георгий Семенов что‑то вспомнил и слегка задумался, размышляя как быстро работает русская контрразведка Белой армии, если его уже ищут в Италии, но не видя другого выхода, добавил еще тысячу долларов и взглянул в глаза Габриеля.

— Этого ему хватит? — спросил Георг по–английски.

— Вполне, друзья, можете отдыхать теперь до самой Флориды, кроме океана, нас теперь ни кто не побеспокоит.

В наступившей тишине, русские спецназовцы, вдруг услышали, как радостно стал смеяться и подпрыгивать итальянский коп, выкрикивая: «Виват русси, брависсимо…».

Лишь на следующее утро, в каюту отряда заглянул капитан корабля Габриель.

— Считайте, что проскочили, мы прошли Гибралтар и вышли в открытый океан!

Григорий отдал обещанные деньги за рейс капитану и поблагодарил его за поддержку, по мужски крепко пожав руку.

— Живая собака лучше мертвого льва, — вдруг вспомнил капитан древнюю поговорку, пришедшую со времен древнего Рима. — У нас на судне есть столовая. Роскоши там нет, как в казино, но похлебки, бобов, вина вы всегда можете купить…

Семенов поблагодарил капитана и спросил, когда будет первая остановка в океане, понимая, что понадобится дозаправка пресной водой.

— Через три дня Азорские острова, а там две недели до Бермудов, — бросил капитан и ушел прочь по своим делам.

— Ну вот, там и покупаемся, в океане от души, — обрадовались девушки, выражая и общую радость, что опасности остались за бортом. Впереди их ждала теплая зима Флориды и приключения, связанные с поиском подводных сокровищ.

Грач, обеспокоено поглядывал в иллюминатор каюты, вглядываясь вдаль нескончаемого океанского горизонта. Он понимал, что многое теперь будет зависеть от его правильного расчета данных о месте подводных кладов, и воспоминаний участников о волнующих находках подводных сокровищ у берегов Американского континента и островов Карибского региона.

Флорида. 24 декабря 2020 года.

Рой Нолан вот уже второй месяц пребывал на больничном домашнем режиме. Его сын Стафан, которому недавно исполнилось 10 лет, не терял зря времени и регулярно показывал отцу, каких огромных рыб он вылавливал на длинную удочку с косы, уходящий в мексиканский залив.

На этот раз, он притащил две полуметровые макрели, которые сверкали серебристыми чешуйками, на солнце, и одну длинную барракуду. Подросток был на резвом и не стоящем на одном месте коне, смеси мустанга с чистокровной арабской лошадью.

— Пап, гляди это я сам выловил, вон какие три огромные рыбины!

— Молодец, Стефан, — похвалил его, поправляющийся после ранения Рой Нолан. Он слегка поморщился, от боли, где‑то в груди, и непроизвольно улыбнулся своему мальчугану, который был энергичным и резвым подростком. Наученный с первых лет его детства, он умел драться и стрелять без промаха на 50 метров из револьвера, который у него был всегда в кобуре на седле.

— А зачем тебе эта барракуда? Выбрось ее, сынок, в ней много костей. Старайся ловить групперов, снайперов, а макрель у тебя хороша…

— Нет, папа, это я тебе только показал, а теперь я насажу куски этой барракуды на крючки и отправлю в море на толстой леске, хочу поймать небольшую акулу.

Старший Нолан усмехнулся, почувствовав как сзади к нему подошла его жена метиска, которая была радостна, что ее муж Рой выздоравливает, а сын старается помогать по хозяйству. Рой обнял ее за плече и снова взглянул на Стефана, который еще чего‑то ждал, а возможно того, что скажет его отец на вполне серьезные мужские планы — поймать акулу.

— Стефан, с акулами не все так просто, ты видел, как они долго живут, и могут откусить руку, после того как пролежат полдня на берегу…

— Я знаю, пап, но у меня кольт 44–го калибра и стальные патроны, а как я стреляю ты знаешь…

— Все верно говоришь, но иногда происходят непредвиденные вещи, сын, и ты должен об этом знать… Например, леса может захлестнуть тебе руку и твоя акула может утянуть тебя в море, а потом позавтракать тобой.

Мальчишка сбросил с плеча связку рыбы и поставил коня на дыбы, заставив протяжно заржать. Но потом поведя поводья резко вниз, он заставил его успокоится.

— Для этого, папа, у меня есть острый мексиканский нож. Им я могу перерезать любую леску, — серьезно сообщил паренек и с улыбкой взглянул на родителей.

— Ладно, Стефан, будь осторожней. И не бери с собой на опасные рыбалки брата Бреди, ему еще только 3 года.

Вместо ответа, юный лихой подросток ускакал к побережью, но прежде свистнул прислуге, чтобы забрали улов.

— Он стал совсем взрослым, — радостно сказала Гута своему мужу и нежно поцеловала Роя, так как будто они были только знакомы. И это было то, что многие переселенцы отмечали в местных американских метисках, которые были выходцами из местных народов — индейцев. Длинная и преданная любовь, которую они дарили своим мужьям и рожали много детей — была основой развития этого континента и давала ему силы.

На ужине в канун Рождества, Гута, как всегда поставила на стол крепкое ирландское пиво с солониной из говядины и красную капусту с горошком и обжаренной макрелью. Рой хотел было сказать приветственное слово, но запнулся в силу своего твердого и нелюдимого ирландского характера. Жизнь научила его ни кому не верить, и не бояться врагов. Он знал, что если не ты сам, ни кто не поможет тебе и не решит твоих вопросов.

— Если тостов будет слишком много, человек сначала потеряет себя, потом забудет доброго и священного Патрика, а все изгнанные змеи вернутся вновь, чтобы ужалить тебя, — сказал глава ирландской семьи, управляющий огромной фермой во Флориде и выпил до дна длинный стакан пива.

— Рой, я испекла на этот раз для каждого члена семьи небольшие куличи с тмином на Рождество, Новый Год и канун Крещения.

— Спасибо, моя добрая и верная Гута, это зима будет для нас счастливой… Мы все вместе, моя рана прошла, и скоро я снова смогу отплыть на яхте…, — неожиданно Рой прервался заметив испуганный взгляд своей супруги.

— А, ты хочешь напомнить мне о морских пиратах? Ха–ха, на этот раз я встречу их достойным образом, — налил себе на этот раз ирландец крепкого виски, и слегка поморщился от боли в плече. — Слушай сюда, Гута, мне неделю назад продали наши контрабандисты самый современный американский станковый пулемет М1919 системы «Браунинг». Темп стрельбы 500 выстрелов в минуту, прицельная дальность почти полтора километра, ёмкость ленты 250 патронов. За полминуты я сделаю решето из любой пиратской яхты!

Гута не ответила, но перекрестилась, как это делали все в семье Роя Нолана, на большой кельтский крест. Она готова была молится всем богам, лишь бы беда и несчастия обходили ее семью стороной.

2

Лишь только минул Новый год, и атлантический гигантский шторм опустошительно прошелся по берегам южной части Флориды, как Рой Нолан решил покончить со своим больничным режимом. Он запряг в свою легкую повозку, с откидным верхом, резвого и сильного мерина. Погрузив свое новое приобретение — станковый пулемет М1919 в фургон, он отправился в бамбуковую рощу, что покрывала пустынный берег за «крокодильими болотами», мокрую болотистую низину, где кишели дикие крокодилы, неизвестно откуда там расплодившиеся.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в этот утренний час, когда на море вставал рассвет не было ни кого, ирландец расчехлил 30–ти килограммовый пулемет и пристегнул патронную ленту в коробке. До бамбуковых густых зарослей, стоящих стеной было больше пятисот метров и расстояние до стрелка покрывала болотистая низина, покрытая камышовыми зарослями. Прицелившись, Рой нажал на курок пулемета…

Длинная очередь вонзилась болью в ладони рук и плечо, и тотчас он увидел как смертельная нить пуль впилась в бамбуковый лес. Словно косой, пули валили стволы бамбуковых деревьев на сотню метров вперед.

— О, Святой Патрик, такого мне еще не приходилось видеть… Это как рука дьявола — смертельна и беспощадна. Он не сразу прекратил стрельбу, и когда уже поленты патронов были израсходованы, и со ствола пулемета валил пар, Рой понял, что теперь на море его будет трудно взять голыми руками.

Возвращаясь домой, он заметил, что его супруга и слуга ждали его на крыльце, а верный пятнистый пес, которому хоть и исполнилось 9 лет, заливался громким злобным лаем. Рой Нолан подъехал к дому, который после достройки выглядел настоящей крепостью на побережье.

— Рой, к тебе приходил молодой человек, и сказал, что желал бы с тобой поговорить по какому‑то серьезному делу.

— Тахи, поставь повозку в сарай и занеси это в дом, и положи в темную комнату, но смотри чтобы мой сынишка Бреди не пронюхал куда мы прячем ключ.

— Понятно, босс, ни кто не знает где мы прячем ключ, — улыбнулся темнокожий кубинец Тахо, он был предан Рою, с тех пор как он его выкупил у пьяных ковбоев, которые собирались забить кубинца до смерти.

Рой подошел к своей супруге и заглянул ей в глаза.

— Ну, что моя милая, Гута, не собирается ли порадовать меня еще одним ребенком?

Она смутилась и отстранилась от него, подумав про себя: «Это сущий ирландский дьявол, если умеет читать мои мысли. Как он догадался, что я снова беременна? Ведь пошел только четвертый месяц!». А твердый ирландец, так нежно преданный своей супруге, вдруг подумал про Гуту: «Она какая‑то ранимая, наверное беременна, спасибо Святой Патрик, но видно она мне хочет подарить дочь. А коли так станется, назову свою дочь в честь сестры — Сьюзи!». Вот уже несколько лет, он не слышал о ней ни чего, а последнее письмо он получил от нее из Калифорнии три года назад на Рождество.

— Так, что хотел этот незнакомец? — вдруг вспомнил Рой, с трудом пряча улыбку на лице после своих мыслей о дочери.

— Он тебя будет ждать в полдень в Голден–Бич в кафе, что около аквариума.

— Хорошо, моя дорогая, а сейчас свари мне кофе.

— Рой, дорогой, как может быть иначе, кофе и тосты с сыром ждут тебя на столе, а дети уже начали завтракать…

— На кого он похож? — задал неожиданный вопрос ирландец и взглянул в глаза Тахо, который словно ждал этого вопроса.

— Он не похож на плохого человека, сэр! — лишь ответил кубинец и побежал загонять повозку в сарай.

В полдень, когда солнце закрыли тучи и заморосил мелкий дождь, в приморский американский город Голден–Бич, въехал на поджаром и резвом скакуне ковбой. Его лицо было сокрыто под длиннополой шляпой, два длинноствольных кольта, заряженные мощными патронами «магнум» 44–го калибра, покоились в его двух кобурах по бокам, над высокими черными сапогами. Ковбой иногда пускал в ход свой хлыст, заставляя своего скакуна перепрыгивать газоны и лавочки, стоящие на пешеходных тротуарах.

Так он подъехал к кафе и спрыгнул с лошади. Забросив поводья на перила кафе, он узлом перевязал уздечку, искоса оглядевшись по сторонам, но не найдя, что либо странное, что могло показаться ему необычным в это время и в этом месте, он пнул вращающиеся дверки и вошел в кафе.

Не спеша, он подошел к стойке бара и взял себе виски. Затем он опустился на вертящийся табурет и отпил крепкий жгучий напиток. Ирландец не торопился делать каких‑либо действий, зная по жизни, что спешка не приносила удачи в делах. Наконец, он выпил стакан и лишь потом посмотрел по сторонам. В кафе было не много народу, но лишь за одним крайним столом сидело два парня, которые без волнений смотрели в его сторону. И лишь один из них улыбнулся Рою Нолану, и сделал приветственный знак.

Ирландский американец внимательно окинул взглядом этих двух парней, что имели к нему интерес и не нашел в них, чего‑то, что могло указывать на их отношении к мафии или бандитам. «Что им надо? — спросил сам себя ирландский ковбой. — Наверное, попытаются впарить мне какую‑нибудь безделицу с очень умным видом. Но ни чего, я их быстро на место поставлю, и не дам им и половины, за то, что они предложат!»

Рой раскурил длинную мексиканскую сигару и не спеша подошел к столику с незнакомцами. Указывая на них кончиком дымящейся сигары, он спросил:

— Эй, вы, выпускники университета, или страховые агенты? Да мне и наплевать, кто вы есть, какого черта вы побеспокоили меня и приперлись в мое поместье?

— Приносим наши искренние извинения, за наше беспокойство, но нам показалось, что вести разговоры в вашем доме будет вам неудобно, поэтому мы вас и пригласили сюда.

— Какого черта вам надо от меня? — спросил Рой, с облегчением не обнаружив у них итальянской примеси в английской речи. «Откуда‑то с Европы… Может и не плохие парни, сейчас разберемся, что за перцы…».

— Вы ведь Рой Нолан? Не могли бы вы присесть… Меня зовут Грач, а моего товарища Уник, — доброжелательно начал один из них, а второй высокий парень со светлыми волосами и серыми глазами, хоть и молчал, но Рой почувствовал в нем внутреннюю силу, которая шла откуда то изнутри незнакомца. Бывший уличный хулиган Рой Нолан умел это чувствовать в людях, поэтому он слегка изменил о них мнение, как об агентах или торговцах товарами, и сел за столик. Ирландец закинул ногу за ногу и, сделав глубокую затяжку, выпустил густое облако дыма перед собой, так что дымом заволокло столик.

— Валяйте ребята, говорите, раз вы знаете, кто я такой. Но я буду страшно зол, если вы выдернули меня с моей фермы в такой час, когда у меня куча дел, чтобы так просто я проскакал десять верст сюда и увидел ваши постные рожи.

Уник еще какое‑то время вдумывался в то, что сказал Рой, потому, что половина сказанного им была произнесена на американском сленге, но переглянувшись с Грачом, он кивнул головой, давая сигнал начать беседу.

— Рой, мы хотели вам предложить сотрудничество с нами… Мы знаем, где найти подводные сокровища с затонувшего корабля, — убежденно сказал выше среднего роста и с темными волосами, видно умный парень, который был приблизительно одного возраста с ирландцем.

— Что с того, что вы знаете… Тут тысячи помешанных шляются и думают, что они знают, но между тем, то что они узнали и реальным морским кладом иногда сотни миль, а иногда вы проплывете несколько раз мимо затонувшего корабля под водой, не заметив его…

Двое незнакомцев молчали, не зная как правильно повернуть разговор в верное русло. Но Рой, вдруг, почувствовал, что они действительно что‑то знали, так спокойно и уверенно они выглядели.

— Парни, пока вы не скажете, кто вам рассказал те бредни и небылицы, в которые вы реально поверили, я не смогу вам доверять, — Рой резко затушил сигару о край стола и щелчком ногтя зашвырнул ее далеко над головами, давая понять, что его свободное время закончится через несколько секунд.

— Мы прочитали об этом в вашей книге, где вы описали, как нашли клад.

— Вы что шутите, с чего я начал писать книги? Ну нашел я сокровища, за что получил кучу денег несколько лет назад. Не понимаю, вас парни, говорите коротко, иначе мое время закончено!

— Эту книгу вы напишите, не сейчас, а в 1924 году. Книгу про то как вы потеряли своего сына и супругу в одном из штормов, а потом спустя год нашли огромные по ценности сокровища с потонувшего пиратского парусника.

— Я потерял в шторме сына и супругу? Вы что медиумы знать об этом? — удивился Рой, хотя слухи о медиумах и фокусников, уже дошли и до него. «Гарри Гудини, так кажется зовут этого необычного человека, который угадывает или что‑то там предсказывает», — подумал ирландец, однако сообщение о гибели его семьи не позволили ему вот так просто оттолкнуть от себя этих незнакомцев.

— Значит ты все обо мне знаешь? — спросил ирландец темноволосого незнакомца с темными глазами, и увидев кивок головы, продолжил. — Каким образом, да и почему я должен тебе верить?

— Я знаю не все, а то, что вы напишите в своих воспоминаниях, которые будут опубликованы после 1924 года.

— Понял… И в них, я напишу, что моя супруга и сын погибли в шторме? А через год я найду сокровища, и так разбогатею, что буду золотым королем Флориды? Так ребята вы хотите меня развести?

— Нет, не будете…, — немного заволновался, тот кто назвался именем Грач. — Вы их найдете, но погибнете от рук мафии. Но это раскроется через десяток лет ФБР, которое проведет расследование по требованию вашей дочери…

— Моей дочери? Да вы что, парни, у меня только два сына, — Рой почувствовал как сердце его сжалось.

— Она родится в этом году, и вы назовете ее Сьюзи.

Крепкий и решительный ирландец, вдруг почувствовал как железные обручи обхватили его грудь и он не мог дышать и говорить. Он понял, что они что‑то знали о нем, хотя было невероятно, как они могли все это предвидеть.

— Как вы все это узнали, если что‑то там нагадали, как вы ублюдки можете говорить о моей смерти, смерти моей жены и сына? — он схватился за револьвер. — Вы проклятые умные придурки, которые чему‑то научились, а теперь решили взять меня на испуг, чтобы развязать мой кошелек!

— Рой, вы успокойтесь, мы не шарлатаны и не медиумы, как Гарри Гудини. Все иначе, мы из будущего, из далеких будущих времен, и знаем всю историю, и что было в этом 1920 году и позднее, — выпалил незнакомец и внимательно стал присматриваться к человеку, который впервые услышал такое заявление.

Рой Нолан махнул рукой бармену и заказал себе еще бутылку виски.

— Выпьете со мной? — лишь спросил он, словно оттягивая время, чтобы не распрощаться навсегда с этими парнями и не закрыть страницу в свое будущее.

— По немного, — кивнули они головой, как будто с облегчением.

— Ладно, я с детства верил во всякие чудеса, но вы знаете слишком много, что бы это походило на сказку, — лишь после полного бокала виски, смог продолжить ирландский ковбой. — Но что нужно вам, после всего, что вы мне сказали?

— Рой, мы хотим с вами найти тот клад, за который вас должны убить, и те сокровища из‑за которых в шторме, погибнет ваша жена и сын Стефан, которому исполнится 14 лет.

— И сколько вы за это хотите?

— Половину… Мы вам поможем найти и поднять, мы отвезем это в хороший банк во Флориде и напишем заявление, что найденное нами принадлежит нам пополам.

— Не плохо, парни, моя лодка, мои координаты, мое снаряжение…, И вы мне даете только половину!

— Рой, поверьте там очень много драгоценностей, хотя с учетом 1924 года, они могли стоить дороже.

— И сколько они стоили в 24 году?

— Чуть больше 15 миллионов долларов… Там было несколько тонн золота, платина, но главная особенность, там были огромной ценности алмазы, рубины и другие редкие камни.

— Сколько вас? Умеете ли вы нырять? Почему я вам должен верить, что вы не убьете меня?

— Нас 10 человек, поэтому на яхте может быть столько сколько нужно. А пловец и ныряльщик у нас, вот мой товарищ Уник.

— Ты умеешь нырять…, или думаешь, что умеешь? — с усмешкой спросил ковбой спецназовца.

— Я штатный ныряльщик в отряде, могу находится под водой до 5 минут без воздуха.

— Ладно, приятель, я это еще проверю, — Рой Нолан сделал паузу и твердо посмотрел им в глаза. — Я не знаю, кто вы на самом деле, но почему вы уверены, что мы найдем драгоценности?

— В ваших воспоминаниях вы дали координаты того места. Эти воспоминания опубликовала ваша дочь, а могла ли она перепутать или неправильно указать их…, тут трудно мне судить, — немного забеспокоился Грач, вдруг поняв на какую шаткую палубу становиться он, если по непонятным причинам они не найдут сокровищ.

Грач находился в размышлениях, а Уник и Рой Нолан уловили в нем задумчивое настроение, и с нетерпением ждали. «Если мы не найдем ни чего в том месте, которое описал и дал точные координаты Рой, то второй раз он им уже не поверит, и знания Грача о других местах не помогут и отряду. У них не было ни корабля, ни снаряжения и денег, чтобы организовать это самим».

— Грач, ты не помнишь эти координаты и название?

— Конечно, это место находится в Багамском архипелаге около острова Элбоу–Кэй… Долготу и широту, я вам дам, когда мы туда поплывем, по вашим воспоминаниям вы там уже раз ныряли.

Рой довольно хмыкнул, поняв о чем шла речь и еще раз внимательно вгляделся в двух парней, которые вдруг враз перевернули его жизнь, которая должна была закончиться через 4 года, а жизнь его супруги и сына через 3. Он сейчас же мог жестко распрощаться с ними, и продолжить поиски сокровищ, где он уже нашел несколько слитков и украшений, год назад. Но какая‑то неизвестность не позволяла это сделать ему. Он понимал, что расставшись с ними у него навсегда порвется нить с его будущим…

— Ладно, парни, если столько много груза поднимать со дна, я вынужден буду прикупить еще один акваланг, драгу и песчаную пушку… Готов взять с собой пять человек, но с крепкими мышцами. То что найдем поделим поровну. Заметано! — ударил он по столу рукой и встал.

Они вышли из кафе под моросящий дождь. Рой еще раз их оглядел внимательным взглядом, и понял, что это твердые, кремневые ребята, и скорее всего военные.

— Где посоветуете нам остановиться недорого в этих местах, чтобы потом вы подобрали нас? — спросил Грач ковбоя.

— Зайдите в агентство по недвижимости и арендуйте на месяц любое бунгало, что в 35–ом секторе на самом побережье, сейчас зима и цены сильно упали. Там есть хорошая пристань на берегу в бухте.

— Когда вас ждать?

— Отплываем через неделю, будьте готовы, — по очереди он пожал им руки и быстро вскочил в седло, спрятав гримасу боли от простреленного плеча.

Грач и Уник еще долго смотрели вслед ирландскому ковбою, который так спокойно принял для себя все то, что сказали ему гости из будущего и согласился с их условиями игры…

3

Отряд «Нулевой дивизион» расположился в одном из пустующих бунгало в эти зимние месяцы во Флориде. Соседние из домов также пустовали, и лишь изредка появлялись лихие ковбои с оружием и грозным видом, которые сторожили этот поселок.

Стояла теплая погода, чуть больше 20 градусов, но и море в Мексиканском заливе было еще теплее, что позволяло купаться и нырять недалеко от берега. Иногда любопытные и голодные акулы подплывали совсем близко к берегу. На обед спецназовцы варили овощи и ели рыбу, что с большим увлечением вылавливали «сын отряда» Никиша, Стаб и Крак, которые оказались заядлыми рыболовами. В паре километров был небольшой рынок, где можно было купить фрукты, хлеб и что‑то к чаю.

После долгого совещания, была выбрана команда спецназовцев, кто должен был плыть вместе с ирландским американцем на поиски сокровищ. В поисковый отряд за сокровищами попали Грач, Уник, Медведь, Стаб и сам командир отряда — Григорий Семенов.

— А врач вам не нужен? — с удивлением спросила Жара и стала заплетать в косичку свои отросшие каштановые волосы. Ее серо–голубые глаза стали темно–синими от обиды и она уже собиралась заплакать…

— Пожалуй ты права, но мы спросим Роя Нолана за шестого члена экипажа — нашего штатного врача, — поставил точку Георг и откинулся на теплый песок Флориды, по которому бегали крупные термиты, на что не обращал внимания капитан спецназа. Он вдруг вспомнил один бой на Кавказе, когда на его руках погиб его боевой товарищ Костя Смоленков. Из его простреленной груди хлестала кровь, и жить ему оставалось последние минуты… Умирающий боец, сжимал плечо Григория Семенова и захлебываясь кровью говорил: «Гришка, сплоховал я, видишь меня из пулемета прошило… Сейчас уже помру, Гриша, а я вот не успел море увидеть, вот хотел после армии, да не сталось! Но ты за меня побывай на море, а там классно: волны, песок, солнце…». Так и умер солдат, вспоминая свою детскую мечту о море, на руках его товарища–спецназовца Семенова.

«Эх, Костя, тут столько моря, что отдал бы тебе все, но жизнь так распоряжается… у одного отбирает, а другому дает много», — медленно думал капитан, чувствуя как по его щетинистой щеке бежал муравей, озабоченный своей работой и инстинктами. Капитан был в короткой тельняшке, которую как память взял из будущего сюда в прошлое, а сейчас он — русский спецназовец находился в американском штате Флорида и собирался найти много золота, чтобы выполнить задание Федеральной службы безопасности. «Наверное, если спросить генерала Верника или Президента России Владимира Зорина, что там ваши ребята делают? Они твердо ответят — «сражаются ребята с силами империализма!» А они валяются на белом песке Флориды и купаются каждый час…, — подумал Григорий и улыбнулся.

— Георг, как себя чувствуешь? Сбросил бы тельняшку и позагорал, — раздался мелодичный голос Жары. — Как врач настоятельно рекомендую, иначе на море обгоришь.

Григорий сбросил резко майку с себя и акробатически встал на руки, подпрыгнув несколько раз на руках, так как это были ноги, пытаясь сбросить с себя муравьев.

— Слушай, командор, в тебе акробат пропадает… Мог бы в цирке на Цветном бульваре выступать, — раздался смех Жары, которая как и мечтала нацепила, купленное в эти древние времена в Голден–Бич купальник бикини.

— Просился в цирк, да не берут, — шутил капитан, щурясь на солнце.

— Что так, риска мало, без остренького жить скучно? — оживилась Луна.

— Да нет, тигры воют когда меня увидят.

— Это почему? — наивно заглянула ему в глаза Луна, не ожидавшая подвоха.

— Да я сырое мясо очень люблю с кровью, — вдруг закричал молодой 25–летний капитан и перевернувшись на песке накинулся на лейтенанта ФСБ Луну, которая взвизгнула от притворного страха, а Григорий изобразил, что собирается как вампир перегрызть ей горло. Неожиданно между ними вспыхнула искра, и капитан не смог оторваться от ее нежной кожи и нежно поцеловал ее в шею, а она не смогла его отпустить после этого, прижав его губы к своим и поцеловала долгим проникновенным поцелуем.

— Все кто был рядом деликатно отвернулись, понимая, что что‑то такое давно уже должно было начаться, тем более в этом теплом океанском райском уголке.

А пятью минутами позже, выгнав из бунгало всех кто там прозябал, покуривая по кругу пьянящую кубинскую сигару, капитан Семенов и Луна набросились друг на друга, оставшись наедине в бунгало, так словно они были в первобытном обществе, где это совершалось на шкурах убитых животных, при свете больших костров. Луна забылась и, предаваясь безудержным любовным утехам, вдруг начала громко вскрикивать на весь берег.

— Вот как русские умеют любить! — с восторгом оглядела Жара мужской персонал отряда, который чтобы куда‑то деться от стыдливости, попрыгали в высокие волны океана.

4

Отряд спецназовцев из 6 человек, уже ждал на рассвете яхту профессионального искателя сокровищ Роя Нолана, которому предстояло вписать еще раз свое имя в историю счастливых обладателей несметного богатства, поднятого с морского дна. Многие из читателей, вдруг, ощутят приливы завистливых чувств в отношении чужого везения… Однако, не многие из искателей приключений и кладов дожили до глубокой старости, а также нашли, что‑то солидное на дне опасных океанов и морей. Больше легенд и выдуманных историй окружают это романтическое увлечение по поиску древних сокровищ в опасных глубинах…

Узнав о гибели своего сына и супруги через несколько лет, в Рое Нолане противоборствовали разные ощущения. Первое желание у него возникло — расстаться с этим занятием совсем. Тем более, что подняв со дна год назад большое количество золота и платины, и расплатившись с мафией, он был свободным и независимым в финансовом отношении человеком… Но он помнил тот азарт и волнительную дрожь в руках, когда он поднял свой первый слиток золота на яхту. Промучившись два дня, после встречи с посланцами из будущего, он понял, что не сможет бросить свою привязанность к океану и тягу к хорошо оплачиваемому риску.

Несколько дней, он боролся с чувствами, что он обойдется без этих молодых, хотя на вид и честных ребят, но более глубокий анализ ситуации подсказывал ему, что если его должна убить мафия из‑за найденных сокровищ, то не по вине ли его помощника Тахо или любого иного, кто сообщит мафии об этом. А значит — он был обречен, поэтому воспользоваться помощью отряда из будущего, было его единственным шансом изменить судьбу и сохранить свою семью. Он не хотел, чтобы его дочь потеряла отца и потом попыталась расследовать его гибель. Рой Нолан понимал, что встав на путь борьбы с мафией, она сама подвергнет себя опасности.

Именно поэтому, в это январское утро он приплыл к причалу 35–го сектора дачных построек на берегу океана. Еще издали он увидел этих крепких плечистых парней, которые, словно десант времени пришли из будущего, чтобы помочь ему, и самим много заработать. Возможно эти деньги должны пойти на другую важную миссию, которую они совершали бескорыстно. Уж слишком они спокойно говорили о золоте и алмазах, словно им не достанется ни одной золотой монеты…

Рой не стал сбрасывать парус, который был ведом хорошим и резвым бризом, а скинул угловой фал и снял его с гика, а затем, завернул вокруг мачты, чтобы яхта потеряла ход, и плавно подошла к длинным мосткам в бухте.

— Приветствую искателей приключений, — улыбнулся им Рой, с удивлением увидев великолепную девушку на пристани с пышными белыми волосами и красивым лицом. — Что за прекрасная особа с вами, или это провожающая персона?

— Это наш шестой участник — врач отряда, — улыбнулся Георг.

— Нет, парни, здесь не война, и все что нам угрожает, вполне излечимо самими, ну а если кого‑то сожрет акула или порвет бешенная мурена, я сомневаюсь, что ваш доктор найдет ему новую голову или руку.

Все замолчали, а Жара закашлялась, узнав какая опасность могла случится с одним из участников поисковой группы.

— Жара, не переживай, неужели тебе не хватило переплыть через Атлантику? — подмигнул ей капитан спецназа и дал команду рукой на погрузку всем остальным.

— Ирландский придурок упрямый, — взглядом проводив яхту, ругнулась по–русски уже за спиной Жара, раздосадованная тем, что она пропустит возможно самое интересное в ее жизни. Неожиданная обида вспыхнула в ней по отношению и к Георгу, но вдруг что‑то вспомнив, она лишь махнула рукой им вслед…

Яхта подхваченная прямым ветром в паруса, рванула под бермудским и передним пузатым спинакером в океан, развивая хорошую скорость. Вода с шипением рассекалась под острым носом шхуны, унося назад голубые брызги океана. Все бойцы отряда заворожено смотрели за борт, глазами отыскивая рыб и причудливые тени и силуэты, искажаемые глубинами океана и струящимся подводным течением. Медведь опустил свою огромную руку в воду, зачерпывая ею воду, как ковшом. Один раз он умудрился даже подхватить летучую рыбу, которая замешкалась. Боксер внимательно рассмотрел диковинную рыбу, а также ее перепончатые крылья.

— Не, я такую рыбную стрекозу не стал бы есть, — хоть и с акцентом, но на английском сказал он.

— Это ни чего, не помню, чтобы ее кто‑нибудь ел, но в качестве наживки на крючок, она бы сгодилась, — отозвался Рой держа руль и управляя яхтой.

Медведь не разобрал такую витиеватую английскую речь и выбросил перепончатую летучую рыбу за борт.

— Эх, Медведь, Рой сказал, что бы ее оставить на приманку, на более крупную рыбу, — вздохнул Стаб, который был в английском более продвинут.

— Да ты что! — лишь ойкнул и снова попытался ухватить выброшенную в океан рыбу огромного роста и с огромно длинными руками боксер. Однако, сильно свесившись за борт он чуть не улетел в воду, но тот же Стаб успел сесть ему на ноги, что спасло Медведя от падения.

Рой увидев сцену, долго над этим смеялся, повторяя чуть громко: «большая рыба — большой мужчина». Но Медведь понял это как намек на его несообразительность, и обиженно отвернулся от всех, всматриваясь в бесконечный горизонт океана.

— Это ни чего к вечеру летучих рыб на яхте будет с десяток.

Словно подслушав его слова океан, послал стаю летучих рыб прямо на яхту, и несколько штук затрепыхались на дощатом настиле палубы. Медведь, радостно своими огромными руками стал их схватывать и засовывать за пазуху рубашки, а на его крупном лице расползлась довольная улыбка. Он добродушно посмотрел на Стаба и подмигнул ему.

— Лучше бросьте в ведро, а то получите ожог на коже, эти рыбы имеют плохую слизь на чешуе, — вновь улыбнулся ирландец, слегка подтрунивая над огромным русским боксером. А весь остальной поисковый отряд спецназовцев вдруг дружно по–молодецки засмеялся без остановки. Ирландец вдруг тоже влился в этот смех, и по–ирландски, громко и задорно засмеялся.

Лишь после обеда, пропали дальние контуры земли Флориды, и яхта вышла из мексиканского залива в открытый океан. Над шхуной стали кружить несколько буревестников, быстро меняя плоскости своего парения, и иногда резко падая к воде, чтобы клювами схватить мелкую рыбешку. После полудни заморосил мелкий дождь, напоминая, что стоял январь в Карибском бассейне Атлантики.

После полудни, Рой и Стаб закинули несколько толстых плетеных капроновых поводков с наживками из летучей рыбы. Первое время Стаб нервно проверял лески, но смеющийся опытный ирландский американец посоветовал ему забыть про закинутые лески. Не прошел и час, как один поводок трепеща натянулся и начал звенеть как струна. Рой попробовали бечеву, и нашел, что клюнуло, что‑то крупное. Вооружившись гарпуном, Рой Нолан дал команду Медведю вытягивать рыбу, и лишь только тупорылая блестящая голова огромный рыбины показалась из воды, он ударил острым крюком гарпуна ей по голове. После минутной борьбы, могучий и огромный боксер с невероятно воодушевленным лицом, справился с рыбиной и затянул ее на ют яхты.

— Эх, нет фотоаппарата, а то бы снялись с голубым тунцом, а в нем килограмм сто будет, — не мог скрыть азарта от рыбной ловли Стаб. — Я знал как наживку насаживать, меня дедушка с детства на щуку и жереха водил на реку.

Когда солнце начало клониться к горизонту, окрашивая океанские просторы в бронзовый свет, клюнуло еще на одну леску. Воодушевленный Стаб, собрался было побороться с рыбиной в одиночку, но на этот раз оказалась на крючке меч–рыба, весом не меньше 150–киллограмов, которая отняла около получаса усилий почти всей команды, прежде чем загарпуненная и с простреленной головой, она оказалась на палубе.

Довольный ирландец передал бразды управления яхтой Грачу, а сам довольный уловом стал засаливать меч–рыбу с солью и специями, чтобы потом можно было не отвлекаться на рыбалки, а заниматься подводными поисками места кораблекрушения в поисках драгоценностей.

Только к вечеру яхта оказалась около острова Элбоу–Кэй, который словно коса пересекал морской простор, протянув на десяток километров свою каменистую гряду. Именно поэтому, невидимая в штормы или ураганы эта каменистый гребень оказывалась смертельной саблей для идущих в Америку кораблей.

— Здесь Багамский архипелаг начинается? — спросил Грач ирландца, помогая ему менять паруса и переносить гик на другую сторону, в поисках более резвого направления ветра.

— Да, это самый северный и необитаемый. В середине острова, вон там виднеется гора, это бывший потухший вулкан. На этом острове есть дичь и фрукты, можно набрать хорошей пресной воды, и там мы переночуем.

— Рой, вы уверены, что это здесь… Ну эти сокровища? — спросил авантюрист в душе и покоритель московских высоток на параплане, лингвист и археолог отряда, лейтенант спецназа ФСБ Грач.

— Вы сами назвали этот остров, кроме того ночью мы проверим координаты долготы и широты по луне, которые вы записали…

Грач промолчал, а в его груди бешено заколотилось сердце. Он встретился глазами с Уником и командиром отряда Георгом, и понял какую ответственность он на себя взял, пообещав им всем несметные сокровища на сумму более 15 миллионов долларов, которые вошли в десятку самых значительных кладов 20 века.

Бросив якорь в естественной островной бухте с мелким белым песком, спецназовцы резво спрыгивали в морскую воду и радостно бежали к берегу.

— Если акул нет, не искупаться ли? — спросил Уник и взглянул на Роя, ожидая его согласия и боясь налететь на неприятности, которые хранил океан на каждом шагу. Опыт освоения подводных глубин спецназовцем был не дальше Средиземного и Черного моря.

— Купайтесь, не боясь, около берега только мелкие акулы, и они вряд ли нападут на пловца…

Уник спросил маску у ирландца, и подышав на стекло, одел ее и тотчас скрылся из виду под водой. Все бойцы отряда внимательно посмотрели на то место, где нырнул Уник и начали отчет про себя, решив проверить возможности этого парня. Шли секунды, шли минуты. Рой обмотав парус вокруг мачты, и закрепив надежней парус, тоже оглядывался на бухту залива, ожидая когда вынырнет парень, про которого говорили как об опытном ныряльщике.

— Уже четыре минуты, под водой, — сказал с восторгом Стаб и переглянулся с Роем, который с удивлением присвистнул.

— Уж не рыба ли ваш Уник? — спросил ирландец с улыбкой и нетерпением.

— Нет, он не рыба, он из спецназа, — сообщил Медведь, пытаясь разглядеть, где мог быть их штатный подводник.

Наконец, после 5 минут и 20 секунд, метрах в двухстах от них вынырнула морда огромной рыбы, затем плавник, а уже после показалась голова и рука спецназовца–ныряльщика. Держась за плавник небольшой и тупорылой акулы, он плыл как на торпеде, разрезая спокойные воды залива.

5

Тропическая ночь без звезд и луны погрузила все окрестности прибрежных зарослей в ночную непроглядную темень. Собранный с берега высушенный на жарком солнце плывун, оставшийся от штормов и приливов, ярко вспыхнул огнем, освещая прибрежные бамбуковые заросли.

— Рыбки поедим жареной, да вина выпьем мексиканского, — тихо сообщил ирландец, и прилег навзничь, думая о чем‑то своем.

За спинами иногда раздавались свирепые вскрики хищников, да переливчатые и крикливые выкрики попугаев, а в воздухе стоял несмолкаемый пересвист и стрекотанье насекомых. Сзади, вдруг, отчетливо раздалось чье‑то шумное беганье по кустам и зарослям.

— Кто‑то там носится, как будто нас здесь нет, — почесал голову Медведь, косясь на ирландца, который даже внимание не обратил на то, что могло любого взволновать на таком необитаемом и полным хищников острове.

— Это капибар, такая дикая миниатюрная свинка, из нее потрясающее барбекю на углях получается. Вот мы в прошлом году на этом острове подстрелили одну такую, а потом с кубинцем–помощником наслаждались ее мясом…

— Так, может подстрелим, — весело предложил Стаб, невольно косясь на капитана спецназа Семенова, который по рассказам других бойцов, был ночным разведчиком, или одним из тех, кого называли на Кавказе «ночной дьявол».

— Он и днем трудная мишень, а сейчас…, — вдруг засмеялся искатель сокровищ Рой Нолан, — вы только его котишки поймаете.

— Георг, как покажешь свой класс? — упрямствовал Стаб, не то захотевший мяска на углях, а не то решив удивить, видавшего многое, ирландца.

— Стаб, а как на счет рыбки? — нехотя отозвался Григорий Семенов и оглядел остальных бойцов отряда. Они молчали и явно тоже чего‑то ожидали от него.

— Ну, ладно, Стаб, только опаливать свиненка и мыть его будешь сам, если станется его отловить, — вскочил на корточки капитан спецназа и быстро опустил две руки в разлетевшийся по песку пепел. Затем капитан стал тщательно и с каким‑то отрешенным видом наносить на свое лицо боевую раскраску, чтобы его лицо было не видно в ночи.

Спецназовцы молча взглянули на Григория и отвели свои глаза, вспомнив свои боевые операции, и то как они все свято подходили к этому обряду воинов–спецназовцев. Каждый из них в такие минуты словно прощался с домом, со всем, что остается за спиной…, и вставал на путь войны, готовя себя к тому, что им нужна только победа, и они победят.

Затем спецназовец встал на колени, обратив свои взоры в темноту и стал фалангами согнутых пальцев натирать ушные раковины, всматриваясь в казалось черный небосклон. Прошло несколько минут и опытный разведчик почувствовал, что его зрение усилилось, и он стал замечать тени и силуэты в бамбуковых зарослей.

В свете костра сверкнул итальянский раскладной нож, купленный на память в Палермо. Также Георгий проверил патроны в «нагане», который прошел долгий морской путь через Атлантику. Босиком спецназовец скользнул в непроглядные тропические джунгли, и пропал из виду.

— О! Парни, если он что ни будь подстрелит, значит вы лихие вояки, — с недоверием воскликнул Рой, всматриваясь в темноту. Шли минуты, но лишь тишина покрывала окрестности.

Неожиданно, раздалось не то хрюканье, не то визг непонятного животного, а затем раздалось два выстрела. Послышался рев какого‑то крупного хищника, а затем все стихло и наступила тишина.

Из темноты вышел силуэт человека, и когда он приблизился, стало ясно, что это был Григорий с чем‑то большим на плече.

Дикая короткошерстая свинья оказалась немаленькой и весила не меньше 50 килограмм. Радостный ирландец вызвался помогать Стабу разделывать дичь и приготавливать барбекю.

Не прошло и часу, как радостные искатели приключений и сокровищ ели огромные поджаренные куски свежего и нежного мяса, посыпанного душистыми и острыми приправами, запивая мексиканским вином.

— Молодец, Григорий, не в бровь, а в глаз ты попал этому кабанчику, — держа в руке большую обжаренную лопатку, с благоговением говорил Медведь. — Живем, хлеб жуем, а ино и посаливаем.

— Живем не широко, а узким бог помилует, — сыто и навеселе ворковал Стаб, который обгладывал вкуснейшие свиные ребрышки, не забывая прихлебывать терпкое вино. — Нет, только скажи кому, чтобы в ночи с двух выстрелов зафигарить такому кабанчику, прямо в глаз. Я вот скоблил его и потрошил, но пули не нашел, а она значит в башке застряла…

— Нет, Стаб, капибара я взял ножом, его выгнал прямо на меня ягуар, — приподнялся Григорий в полусне. — А стрелял я по этой злой дикой кошке…

Стаб, хоть и был человеком не из «Московских высоток», но все же не выдержал и закашлялся, с испугом взглянув сначала на спецназовца, а затем покосившись за спину на бамбуковые заросли.

— Так, что ж ты сразу не сказал? И большой ягуар?

— Да, нормальный такой, наверное, размером с меня, но злой уж больно, — подтвердил Григорий, и уже усыпая откинул свою голову на теплый песок. Ночь с каждой минутой наваливалась на всех бойцов спецназа, усыпляя их и унося в грезы и воспоминания. Рой разбудил всех еще затемно, призывая всех быть тихими и незаметными, чтобы не разбудить океан раньше времени.

— Рой, ты проверил координаты по ночным звездам? — спросил Грач, с надеждой в темнеющем рассвете вглядываясь в глаза ирландца.

— Да, Грач, согласно твоим цифрам долготы и широты, это должно быть в полумили от бухты, в пределах барьерного рифа, — сообщил ирландец, выбирая трос с якорем.

На легком боковом ветре быстроходная яхта выскользнула из бухты навстречу океанским волнам, которые с каждой минутой становились все выше, иногда закрывая от взоров очертания острова. С глубины, казалось, шла какая‑то таинственная музыка и странный нарастающий звук.

Видя, некоторое удивление в рядах своей многочисленной команды, ирландец указал пальцем на небо и ругнулся в душе. Небосвод посветлел в далеких лучах восходящего солнца, но тут же стало ясно, что все небо было покрыто огромными глыбами кучевых ливневых облаков. Шли минуты, и уже отчетливей можно было рассмотреть как непроглядная стена ливня шла к острову навстречу яхте.

— Ни чего, не так все плохо, под водой тоже мокро, — усмехнулся Рой и, поймав порыв ветра, стал выводить шлюп к месту, о котором знал только сам капитан яхты.

Вскоре они приблизились к тому участку океанских вод, которое держал в голове ирландец, и, заглянув за борт, он выбросил за корму яхты якорь, сделанный из большой сетки с изъеденными морем пушечные ядра. Кивнув головой Унику, он стал помогать ныряльщику из будущего одевать акваланг с баллоном, попутно объясняя как с ним обращаться, а так же договариваясь о подводных сигналах руками, которые помогут им двоим упростить общение под водой, и сориентируют их в опасной ситуации.

Стараясь не спутать сигнальные тросы, два ныряльщика нырнули одновременно с кормы и носа яхты, оставляя за собой мириады пузырьков. Бойцы спецназа заворожено смотрели как под воду в еще темные глубины ушел их товарищ Уник и ирландский американец. Медведь невольно перекрестился и переглянулся с остальными своими коллегами.

— Нет, братцы, что до драки, я смогу, но вот живьем туда лезть — не с руки…

— Да, это как с парашютом прыгать, страшно только в первый раз, — сказал Грач и его фраза совпала с первой волной ливня, который, как стена обрушился на яхту и на головы спецназовцев. Так продолжалось полчаса, а затем, вдруг дождь стал стихать, и за темными облаками вспыхнули первые лучи яркого слепящего солнца. И вокруг все ожило, так словно и не было этого ливня. Голубизной заиграл океан и раскрыл свои темные объятия перед теми, кто был на шхуне и кто нырнул в безбрежные воды океана…

Некоторое время на дне океана внутри барьерного рифа было еще темно и два водолаза Рой и Уник, держась поблизости друг от друга не спеша погружались на глубину. Недалеко от неспокойной поверхности океана, еще были огромные скопления креветок и стаи мелкой рыбешки. Потратив несколько минут на декомпрессию, два водолаза снова продолжили свое погружение.

Мимо них плавали еще полуспящие пестрые рыбы и огромные крапчатые групперы. Целая стая черепах застыла около кораллового рифа, выбирая себе, что‑то на завтрак из травяной растительности. Желтые, синие, красные, зеленые рыбы–попугаи и рыбы–ангелы выплывали из коралловых рифов барьерного рифа и не боясь подплывали к двум непрошенным гостям их подводного мира.

Опустившись на глубину водолазы окунулись в огромное скопление множества каракатиц, которые после ночи уходили на дно. То там, то здесь неуклюже перебирая огромными клешнями пробегали лобстеры. Уник невольно вздрогнул, когда из кораллового рифа показался двухметровый осьминог, но Рой показал ему большой палец вверх, давая понять, что это не опасно. Но тут же опытный подводник с Флориды показал на двух рыб, сигналя, что это очень опасные и ядовитые рыбы. Спецназовец пригляделся и заметил среди актиний разноцветную крылатку, которая выпустила веером свои ядовитые иглы–колючки.

Океан наверху посветлел и по сверкающей поверхности, стало ясно, что прошел дождь и выглянуло солнце. Водолазы идя параллельным курсом, внимательно инспектировали дно. Пройдя несколько сот метров под водой, Рой дал сигнал Унику, показывая на часы, что время закончилось и пора на всплытие.

Лишь только на восьмое погружение Рой обратил внимание на какой‑то одному ему известный знак и подплыл ближе. Что‑то взволновало его и он начал напряженно осматриваться по сторонам в недоумении. Спецназовец обратил внимание, что дно в этом месте было неестественно раскопано до грунта и твердых каменистых пород, а в неестественных углублениях, словно в норах покоились скаты. Время заправки баллонов подходило к концу, и ирландский подводник дал сигнал к всплытию наверх.

Поднявшись на поверхность к борту яхты, Уник тотчас почувствовал твердую руку Медведя, который легко подхватил его из воды и вытянул на борт.

— Ух, Медведь, ну ты и силен, не надорвись, я бы и сам заскочил, — продолжал удивляться спецназовец силище их штатного боксера Медведя. — Надорвешься со мной, чего горячиться.

Рой выбрался на палубу с помощью ретивого в работе капитана спецназа Семенова. Ирландец не сразу скинул баллон для дозаправки, чем‑то озабоченный.

— Ну, что Рой, сомнения мучат, место ни как не найдешь? — спросил Григорий и заглянул в глаза ирландцу.

— Нет, Георг, место я нашел точное, но там кто‑то до нас поработал… все дно изрыто песчаными пушками и драгами.

— Но кто мог знать или найти кроме тебя? — с удивлением спросил командир отряда «Нулевой дивизион» Григорий Семенов. Он понял, что пора делать перерыв и помог снять утяжелители с акваланга Роя Нолана и подхватил опустевший баллон. Тотчас его схватил Стаб и передал Грачу, который без промедления начал накачивать сжатый воздух, ручной помпой.

Отряд поисковиков решил сделать перерыв и в тишине, но уже без большого аппетита поедал оставшиеся куски жаренного мяса, после вчерашнего ужина с разбавленным пресной водой вином.

— Ты, знаешь, Георг, у меня возникали сомнения, почему сразу после ранения и нашего возвращения во Флориду, мой помощник Тахо, так быстро засобирался к своим родственникам в Мексику…

— Хм, думаешь не чист на руку оказался твой Тахо? Что он сам мог вернуться сюда и добрать сокровища с потонувшего испанского парусника? — спросил Грач, у которого сразу пропал аппетит после такого известия.

— Не сам, но он мог сообщить мафии, а у них руки длинные — достанут отовсюду, куда простому смертному не залезть!

На этот раз перестал и Медведь поглощать мясо с родниковой водой с острова. Он тяжело вздохнул, пробурчав, что‑то невнятное. Профессиональный боксер, хоть и не был искушенным стратегом, но понимал, что если кто‑то сокровища уже поднял со дна и уплыл вместе с ними, значит для них не осталось ни чего. А следовательно, могли пройти годы пока они случайно или закономерно найдут другие сокровища.

Минут пять по палубе гуляла гнетущая тишина, пока наконец ее не нарушил Уник.

— Послушай, Грач, но ты ведь говорил, что сокровища Рой найдет лишь через 4 года, так?

— Верно, — немного опешив согласился боец отряда «Нулевой дивизион», он же лингвист, историк, антрополог и археолог отряда, Грач. — Значит, Рой нашел другой галеон, который может быть сейчас лежит поблизости. Я помню, что помимо точных координат там было упоминание о том, что это место находилось внутри барьерного рифа и то, что там была рельефная трещина с черным песком на дне, которая уходила на десяток метров в глубь…

Все внимательно слушали увлеченного Грача, так словно он был брокером или трейдером с какой‑то биржи, и ему предстояло заполучить в свои сети побольше глупеньких и богатеньких клиентов… Медведь, ошарашено раскрыл свой рот, слушая Грача, и в мыслях он уже вытаскивал своими огромными и сильными руками эти громадные и тяжелые сетки с золотом. Грач еще раз оглядел всех, и поймав себя на мысли, что его все с интересом слушают, энергично продолжил.

— Вот именно потонувший корабль, и попал в эту трещину, когда уходил на дно. Именно, она стала естественной кладовой. А все драгоценности и сокровища, были легко тобою, Рой, размыты песчаной пушкой, и тебе только оставалось собирать слитки с золотом в огромную стальную сеть и поднимать наверх…

— Будем искать, — твердо ответил за всех Григорий Семенов. — Будем вас подменивать и нырять будут все… Мы перероем этот район, но найдем золото!

— Хотелось бы перепроверить по солнцу, наши координаты, — бодро поддержал Уник, всем своим видом показывая, что ныряние для него это то, о чем он мечтал долгие годы.

Прежде чем уйти на глубину, Рой измерил сектантом угол наклона солнца, сверялся с компасом, и используя какие‑то таблицы, наконец завершил измерения. Он посмотрел всем в глаза, и по–ирландски твердо сказал, что это место должно находится в радиусе километра от того места, где уже был раскопан потонувший испанский галеон. А значит это где‑то недалеко.

После еще десяти погружений, ирландского искателя сокровищ сменил Стаб. Он как большой технарь много расспрашивал об устройстве гидрокостюма, акваланга, тотчас подмечая в умной голове недоработки и места, где бы он мог приложить свою руку.

Наконец началась его первая минута погружения, когда его сердце стучало и рвалось из груди, так необычно с каждым метром, с каждой секундой его сплющивал и сдавливал со всех сторон океан. Но вот, ему пришлось ощутить, как его легкие и ушные перепонки должны были абсолютно лопнуть, так громко они вибрировали и звенели…, но это лишь означало, что нужно было сделать недолгую остановку и переждать декомпрессию. После нескольких минут, Стаб последовал за Уником, немного успокаиваясь и начиная замечать вокруг себя рыб и акул.

Стаб рукой показал Унику на парочку довольно крупных акул, которые неторопливо, окруженные рыбами прилипалами, проплывали в пятидесяти метрах от них. Боец–спецназовец Стаб, он же штатный технарь отряда «Нулевой дивизион» заглянул в лицо своему товарищу Унику, и увидел, что тот не испугался и показывает «ноль», используя большой и указательный пальцы на ладони. Поняв, что Стаб не понимает знака «нулевой уровень» опасности, Уник более понятливо разъяснил, показав на акул, а потом изобразил Стабу большой живот. Такая пантомима могла и ребенку дать понять, что акулы сыты и не будут нападать на них.

Стаб кивнул головой и показал лишь один палец вверх, что «все в порядке», и махнул рукой вперед. Однако, не будь Стаб спецназовцем, чтобы верить каждой на вид сытой акуле. Он регулярно оглядывался назад, не прекращая своей инспекции океанского дна, на предмет каких‑либо следов крушений или трещины с черным песком…

После третьего погружения, спецназовец Стаб освоился и уже старался давать наводящие подсказки более опытному штатному ныряльщику отряду, лейтенанту ФСБ Унику. Однажды, видя некий миролюбивый настрой морских обитателей, Стаб решил погладить осьминога, но неожиданно натолкнулся на злобный отпор.

Следуя за своим опытным товарищем Стаб уже повернул к яхте, заканчивая сеанс погружения, как вдруг вверху, что‑то огромное и черное закрыло поверхность. Стаб, всегда слывший отважным бойцом на Кавказе, на этот раз вдруг испытал, как его сердце вдруг стало биться всего в несколько ударов в минуту, а дыхание как будто прекратилось на последнем вздохе. Неожиданно, спецназовец понял, что преисподняя и какое‑то огромное зло внесло коррективы в его судьбу. Одного лишь взгляда наверх ему хватило, чтобы понять, что он не ошибся. Что‑то огромное, словно гигантский живой ковер с глазами и двумя длинными стрелами позади, перекрыло выход на поверхность. Но это мракобесие и исчадие дьявола было не одно, еще два огромных подобных существа выскочили на поверхность океана и ударили крыльями посылая в воду сильные колебания и шум.

Наконец, Стаб увидел Уника и как тот ему показывает на пальцах, что ни чего страшного нет. Лишь на поверхности, после того как эти гигантские твари уплыли, Уник стал громко смеяться видя побледневшее лицо Стаба.

— Дружище, это хоть и отвратительные твари, и называют их соответственно «антильские вампиры» или скаты «манту». У них грозный лишь вид, да и размах крыльев достигает до 10 метров, но питаются только креветками…

— Уник, скажи мне, что этот антильский приятель не имел пасть, словно арку? — разгорячено спрашивал Стаб, находясь под впечатлением встречи с «антильским вампиром». — Именно, поэтому ему и дали такое славное имя «вампир». Такой сожрет тебя, как карамельку, и не узнаешь, где ты оказался, так будет просторно в его брюхе вместе с планктоном и креветками…

6

Искатели сокровищ вот уже вторую неделю вели поиски в океане, и вечером уставшие и обгоревшие под солнцем возвращались на остров. Было видно, что ирландец осунулся и мало говорил с бойцами. Он не хотел первым сдаваться, понимая, что их поиски ведут в ни куда. Это становилось понятней с каждым истекшим днем, с каждым безрезультатно проведенным часом под водой.

Лишь первые лучи солнца коснулись мачты яхты, как поисковый отряд спецназа вместе с ирландцем, уже привычно оседлали яхту, отплывая в океан. Ослепительное солнце уже осветило своими слепящими лучами океанский простор, делая воду прозрачно–голубой до самого дна.

В это утро нырял капитан спецназа и ирландец. Они решили пройти за кромкой барьерного рифа, там где заканчивался барьерный приют для морских обитателей и начиналась океанская стихия. Глубина здесь достигала 50 метров, что требовало двух остановок для декомпрессии, и соответственно сокращалось время для подводного поиска.

Идя друг от друга на расстоянии 30 метров, ныряльщики внимательно просматривали дно и изредка втыкали длинные стальные щупы в белый песок Атлантики, где покоились морские раковины и многочисленные звезды. Так они следовали несколько сот метров, протягивая за собой сигнальные веревочные тросы. Когда время до всплытия оставалось на исходе, капитан спецназа вдруг увидел несколько огромных акул. Ирландец тоже обратил на них внимание и застыл в размышлениях.

Григорий внимательно наблюдал, что собирается делать ирландец, понимая, что если на этот раз их выручит, то опыт Роя и доля везения, которая нужна в любом опасном предприятии.

Тигровые акулы давно уже наблюдали за своими жертвами и не торопились нападать, подтверждая свое прозвище «могильщиков». Эти хищницы, несмотря на их внушительные размеры — около 5 метров и вес полтонны, были способны ждать своих жертв часами, будь то птицы, или дельфины.

Сейчас они видели, что два странных существа начали постепенно всплывать. Метр за метром, они стали удаляться от дна, но до поверхности было еще более 30 метров, и зубастые монстры могли еще десятки раз напасть на них. Две акулы оставались в отдалении от людей, но одна, наверное самая нетерпеливая подплыла поближе, чтобы рассмотреть своих будущих жертв…

Григорий понимал, что ирландец не случайно приблизился к ветвистому коралловому барьерному рифу. Сплетение окаменевших растений, превратившись в твердую стену, не давали акулам развить высокую скорость и атаковать противника своими острыми и длинными зубами. Капитан спецназа дал сигнал, что они в опасности, дернув за сигнальный трос три раза. Такой сигнал предупреждал, что в следующий раз после сигнала бойцы на яхте должны приложить усилия, для того чтобы вызволить ныряльщиков из воды.

Тупая морда акулы приблизилась к Григорию, настолько, что он мог теперь рассмотреть все ее зубы в несколько рядов, вывернутые сначала вперед, а затем назад. Стало ясно, что один лишь укус такой грозной твари мог вырвать кусок мяса из тела жертвы. Держа пику, на вытянутой руке, спецназовец уколол акулу в морду, не причинив ей какого‑нибудь вреда или неудобства. Тем не менее хищница дернула головой и отплыла чуть в сторону.

До поверхности уже оставалось не более 10 метров, когда барьерный риф закончился и ныряльщики поглядели друг другу в глаза. Они понимали, что последние метры они окажутся в одиночестве и без укрытия перед акулами. Тигровые акулы тоже как будто поняли, что утренний завтрак им обеспечен и построились в боевой порядок, поджидая своей счастливой минуты.

С яхты тоже как будто разглядели огромных акул, покрытых полосками, и застывших в нерешительности ныряльщиков. Шли минуты, а воздух подходил к концу, что заставило Григория Семенова дольше задерживать дыхание и делать маленькие глотки воздуха. Рой тоже не двигался с места, возможно ожидая чуда и имея нервы не хуже, чем у морских хищников.

Наконец, наверху на борту шхуны начало, что‑то происходить, и капитан спецназа услышал сильные шлепки по воде и стук внутри яхты, затем в воду было выброшены остатки сушеной и полусырой рыбы. Наконец до тупых акульих голов начало что‑то доходить, и одна более мелкая, а затем и вторая развернулись и повернули к днищу яхты. Но самая большая и видно опытная акула, вперилась своими глазами — бусинами в ныряльщиков и ждала своей долгожданной минуты…

Рой понимал, что лишь по счастливой случайности они с гостем из будущего остались наедине с огромной акулой. Дав отчет на пять раз, он начал разгибать пальцы на своей ладони, давая понять Григорию, что пора рвать наверх. Не мешкая, капитан спецназа дал еще рывок на сигнальный трос, и тотчас он почувствовал, как что‑то сильное повлекло его вверх. «Не иначе Медведь взялся за работу», — с удовольствием подумал Григорий. Тотчас, он увидел, что к нему, словно торпеда, раскрыв пасть, устремилась огромная акула.

Она снесла его пику–щуп, который он выставил вперед и ее зубы оказалась около самой его головы. Не думая ни секунды, и наверное вспомнив в эти короткие мгновения все свои навыки спецназовца, капитан одним средним пальцем проткнул ей глаз. Сгустки крови и еще чего‑то облаком наполнили воду, но капитан оказался уже на спасительной поверхности океана. Рой уже очутился на яхте и внимательно обратил свои взоры на Георга, которого отнесло большой волной от борта. Он обернулся назад и увидел, что две другие хищницы уже устремились к капитану, разрезая огромными плавниками поверхность океана.

Рой не мешкая ни секунды выхватил из рубки свой длинноствольный коль 44–калибра с разрывными пулями «магнум» и начал стрелять акулам в головы. Концовку это жаркой схватки Григорию было суждено досмотреть на яхте, куда его словно рыбу выдернул Медведь и сильно схватил за плечи, боясь, что капитан окажется снова в воде с монстрами наедине.

Убитые выстрелами, акулы оставляли за собой ало–красный след в океане. Они были еще живы, но им оставались минуты, до того как они умрут или окажутся в пасти таких же акул. Григорий сбросил маску и только сейчас увидел, что легкое покрытие гидрокостюма было порвано.

— Молодец, Георг, не растерялся в воде и оставил памятный знак тигровой акуле, — улыбался Рой, перезаряжая патроны в револьвере.

Капитан спецназа лишь пожал плечами, так и не успев испугаться во время этой короткой схватки с акулами, которая продолжалась не более 10 минут, но могла показаться намного дольше. «Спасибо, тебе, Медведь, лихо ты меня вытащил из под носа акул!», — поблагодарил командир отряда боксера, но тот лишь махнул рукой и сплюнул за борт…

— Начинается концерт не для слабонервных! — откликнулся Грач, и только сейчас все заметили, как к двум умирающим и кровоточащим акулам устремилось десятка два других акул.

— Тигровые, рифовые, мако, бычья акула…, — всматриваясь в воду узнавал акул по их приметам ирландец, и поняв все без слов начал убирать акваланг в кормовой трюм яхты. — Все сегодня сюда все акулы с Багам сплывутся сюда, они это чуют за десятки километров.

— Конец рыбалке, — сообщил расстроенный Стаб, которого до сих пор лихорадило при мысли, что если бы под водой оказался не Григорий, а он, то акула бы уже в зубах ковырялась, сожрав его.

«Да, вот бы была невезуха! Все в Управлении ФСБ рассказывали бы про Стаба какой‑нибудь анекдот, но ордена бы не дали. В России еще не принято считать акул — врагами страны!», — размышлял про себя Стаб, с уважением поглядывая на капитана спецназа, который не испугался и убил ягуара, а теперь оставил без глаза акулу размером с большой грузовик.

Уложив все подводное снаряжение по местам, ирландский капитан яхты уже собирался поворачивать шхуну к берегам Элбоу–Кэй, до которого было не больше мили, как вдруг вдалеке что‑то увидел Уник, и взяв подзорную трубу стал вглядываться в дальнюю точку горизонта.

— Что видишь, Уник? — спросил ирландец, на этот раз и сам заметивший, какую‑то точку вдалеке океана.

— Корабль с тремя парусами… Возможно идут в нашу сторону, но они под острым углом движутся на юго–восток.

— Хорошо идут, говоришь? — переспросил капитан спецназа, что‑то прикидывая в уме.

Уник не ответил, но присел на борт яхты, передав ирландцу подзорную трубу и ожидая от него дальнейшей команды.

Прошли еще томительные полчаса, пока наконец незнакомое судно не приблизилось на милю и можно было различить его более внимательно. Рой Нолан обратил внимание, что по его борту проходили две полосы с красным и синим цветом. Присмотревшись еще более тщательно, он понял, что это была имена та пиратская бригантина, с которой его обстреляли год назад.

На судне, видно, тоже узнали яхту Роя с хорошо различимым сине–голубым бермудским парусом, и бригантина встала бортом к яхте, перекрыв ей тем самым пути отхода, как прошлый раз в обход острова.

Ирландец спустился в трюм и вынес зачехленный тяжелый пулемет с ленточным патронташем, уходящим в железную коробку. Когда Рой скинул чехол, все увидели хорошо смазанный и готовый к работе станковый пулемет. Заметив недоумение на лицах бойцов, ирландец показал на свой шрам от ранения на плече и сказал.

— Я узнал эту бригантину, именно она за нами гналась год назад и именно с нее нас обстреляли, — сообщил грустно ирландец, понимая, что наличие пулемета еще не гарантировало победу. — В прошлый раз мне повезло, нашу яхту подхватил резвый ветер, и мы ушли от них по мелководной банке… Но теперь мы зажаты в капкан в этой бухте, придется отстреливаться!

— Да, куда не кинь, везде клин, значит придется драться, — согласился капитан спецназа Семенов. — Не можем же мы бросить яхту и поселиться на этом острове, как новые аборигены.

— Остров неплохой, но, боюсь, нас на Лубянке, в родном Управлении не поймут, если мы здесь бросим корни и начнем роиться, — улыбнулся Уник.

— М1919, американский станковый пулемет… Узнаю, хорошая машинка, — обрадовался Стаб, и спросив разрешения у ирландца, он проверил как ходит затвор, и выбросил уже отработанный патрон с прошлой стрельбы, перезарядив затвор. — 7,62 калибр, дальность стрельбы 1 километр 400 метров.

— Сумеешь управиться? — спросил Рой Нолан, и получил в ответ утвердительный кивок Стаба.

— Конечно, приходилось отстреливать некоторые подобные образцы… Пулемет надежный, имеет прекрасную скорострельность. Американцы пользовались этим образцом даже во Вьетнаме в 60–десятых.

Бригантина успела к этому времени еще сместиться к яхте, и расстояние не больше километра, разделяло две стороны. Все напряженно ждали, прикрываясь бортом яхты, насколько позволяли высота ее бортов. Видимо на пиратском судне тоже засомневались, увидев полдюжины крепких парней на борту, и, вероятно решив прощупать почву, дали первую очередь по яхте. Длинная очередь прошила стежку по поверхности океана, который на этот раз успокоился, и лишь мелкий штиль с кипучими барашками покрывал голубое безбрежное пространство. Но несколько пуль все же впились в борт яхты на излете.

— Они нарушили морские законы и могут быть уничтожены, — твердо заявил ирландский капитан судна.

Стаб кивнул утвердительно головой и переглянулся с Григорием Семеновым. Но и командир группы кивнул головой, соглашаясь. Он, понимал, что по любым международным законам, агрессор может быть встречен адекватными мерами.

Длинная очередь пуль со стальным покрытием вылетели из патронов с увеличенным пороховым зарядом, и понеслись в сторону бригантины. Рой в это время наблюдал результаты стрельбы, и оказался доволен.

— Хорошо, Стаб, ты прошелся по ним почти у самой ватерлинии, а значит они теперь могут набирать воды, когда пустятся вдогонку за нами.

Стаб добродушно улыбнулся, впервые за все долгое путешествие, наконец найдя для себя достойное занятие.

— Как насчет парусов, Рой, не возражаешь, если я их укорочу? — вопрос Стаба повис в воздухе, потому, что ответом на него оказалась новая очередь из станкового пулемета.

Было видно и с яхты, как очередь пуль разорвала паруса шхуны, а затем нащупав прицельные ориентиры, стрелок спецназа перенес стрельбу по основаниям мачт. Пули расщепляли тугое дерево, а ветер помог завершить падение надрубленных мачт.

Длинная очередь, подкосила все три мачты и было видно, как судно оказалось беспомощным в океане. Стаб обнаружил, что коробка с патронами закончилась. И он вопросительно посмотрел на ирландца.

— Ну, что есть у нас еще горячий пламенный привет?

Вместо ответа, с бригантины прилетела очередь с видно устаревшего по конструкции пулемета. М1919 был новейшим образцом, и не много оружия могло с ним посоревноваться. Рой быстро принес еще коробку, и успокоил стрелка, что есть еще две коробки с патронами.

— Ну с таким боезапасом, мы можем революцию устроить на Карибах, — обрадовался Стаб. — Теперь попробую ниже ватерлинии, пусть воды черпанут…

Длинная непрекращающаяся очередь улетела вдаль, а бойцы уже заворожено смотрели на ювелирную работу пулеметчика. Стаб, словно умелый портной отстрачивал по самому низу бригантины, а затем было видно, как пули уходили под воду около самой линии волн. Отстреляв магазин, спецназовец погладил пулемет с которого шел пар.

— Пусть отдохнет трудяга!

— Они пошли ко дну! — с удивлением вскрикнул Грач и с гордостью посмотрел на Стаба.

Было видно, как каждую секунду судно пиратов накренялось набок, а затем как‑то вдруг черпанув бортом, пошло под воду. Уйдя почти полностью в воду, над поверхностью океана еще оставалась верхняя часть рубки и площадки около главной мачты. Человек пятнадцать чернокожих моряков, пытались оседлать единственную лодку, но видно не договорившись между собой, они в ходе паники затопили и ее.

Когда последние очертания судна скрылись под водой, и пропал из виду острый обломок главной мачты, оставшиеся матросы поплыли к берегу, в надежде достичь острова и найти там приют.

Преодолев вплавь несколько сот метров пираты приблизились еще ближе к яхте. Спецназовцы уже видели их лица, и могли различить их гортанную речь.

— Акулы, акулы раздалось и по–английски, и по–испански совсем отчетливо.

— О, господи, несчастные, — лишь взглянул в ту сторону Медведь и отвел глаза. Он понимал, что те плавники, которые тотчас рванулись в сторону плывущих пиратов, принадлежали голодным акулам, приплывших ранее на запах крови.

Рой не стал досматривать как закончится в этот день сражение между яхтой и бригантиной, и дав команду: «Поднять якорь», взял направление в бухту острова.

В этот вечер все хмуро молчали, понимая, что удача, на этот раз забыла пригласить к себе в гости не только ирландца, но и российских спецназовцев, которым найти сокровище было частью выполнения приказа Президента их страны и руководства ФСБ. По другому у них ни как не получалась линия с поиском и получением документов революционного ученого Тесла, который обогнал свое время на 200 или более лет…

Рой подбрасывал в костер крупный плывун, выброшенный на берег, а он долго и горячо горел. Около костра было набрано много кокосов и плодов папайи. Уник подстрелил и принес из леса острова несколько огромных и мясистых птиц, чем‑то похожих на русских тетеревов. А Стаб, уже без особой радости взялся за разделку и приготовление жаркого.

Ирландец принес с яхты большую флягу крепкого виски. Взболтав ее, он посмотрел на русских, спросив, если они сегодня решат продолжить свой сухой закон. Но капитан спецназа Григорий Семенов, встряхнул головой и твердо ответил:

— Рой, сегодня мы выпьем с тобой… Иногда, чтобы принять правильное решение, русские пьют крепкую водку или то, что есть.

— В Ирландии тоже, — согласился Рой и отхлебнув большой глоток из бутыли, передал ее Медведю, как это было принято среди матросов — по кругу. Медведь тоже приложился, и крякнув — «Ох, крепка ирландская водочка!», передал дальше Грачу. Тот взболтнул и, выпив, сказал — «Имеем право, не каждый день такой как сегодня!», дальше передал Унику. Спецназовец–парапсихолог лишь заглянул во внутрь бутыли и огляделся по сторонам, подтвердив: «Иногда, для того, чтобы снять мозговые связки, мешающие принятию правильного решения, надо выпить!», а затем отхлебнув крепкого виски, он нюхнул душистую папайю, и передал дальше бутылку Стабу. Тот выпил молча, но после все же сказал — «Я сегодня год жизни чуть не потерял, когда увидел, что Георга чуть не сожрала эта гигантская селедка!». Григорий рассмеялся при упоминании «селедки», и без слов выпил.

Так выпив вместительную бутыль по очереди, все погрустнев, и вспомнив свои родные дома, где они уже не были два месяца, погрузились в тишину под покровом сгущающейся ночи. Так сталось, что далекий от стратегии человек, но хороший боец Медведь уже похрапывал, испуская глухой рык из своей громадной груди. Да и Стаб, который видно продолжал во сне сражаться с акулами, иногда вздрагивал и дергал руками на песке.

Рой хмуро продолжал молчать, собственно не имея претензий к жизни, но в тоже время понимая, что не найдя сокровищ в этот раз, он вынужден будет возвращаться и возвращаться к этим островам, чтобы найти этот огромный клад, после чего его убьет мафия. Иначе он не представлял своей жизни, чтобы он смог добровольно бросить свое опасное занятие.

— Почему, почему…, я не написал правды. Когда давал столь точные координаты места, где должно находится сокровище? — наконец спросил он сам себя вслух.

Уник прислушался к сказанному и решил помочь разрешить ситуацию, причиной которой стал их полный фиаско в поисках сокровищ.

— Так, Грач, судя по всему ты не ошибся с цифрами и местом, потому что столь странное совпадение с реальным местом затопленного золота испанского галеона, не отставляет сомнений…. — сказал Уник, и видя, что все, кроме спящих, слушают его внимательно, перевел свой гипнотизирующий взгляд на ирландца. На его высоком овальном лице с твердым небритым подбородком застыло непоколебимое выражение ирландского упрямства.

— Значит, Рой Нолан, ты не хотел говорить правды в своих воспоминаниях…

— Это резонно, возможно я думал, что еще не все собрал со дна. Или где‑то рядом мог находиться еще один потопленный корабль, — сообщил Рой, не представляя как они сегодня смогут докопаться до правды…

— Таким образом, мы не приблизились к разгадке правильного места, — с сожалением вздохнул парапсихолог и гипнотизер отряда, Уник. — Я бы мог помочь оживить что‑то забытое в памяти Роя из прошлого, но вот заставить его взглянуть в его будущее невозможно.

— Увы, подтвердил ирландец и внимательно стал присматриваться к Грачу.

— Хорошо, тогда вопрос к тебе, Грач. Все ли ты нам рассказал о том, что читал?

— Кажется все, судите сами: название острова и координаты точные, указание на географические особенности подводного дна, похожи на правду, так как в этом не было особо шифра или подсказки, — горячо говорил Грач, массирую свой затылок, и заставляя мысли работать четче и быстрее.

— Хм, может ты еще, что читал о сокровищах Роя?

— На этом воспоминания Роя, как бы обрываются, видно, он сделал рейс домой или его записи остались на корабле, который потом захватила мафия.

— Ага, понятно, Рой нашел сокровища, сделал запись, и боясь, что его блокнот найдут еще до поднятия со дна золота и бриллиантов, он указал неправильные координаты. Тогда хотя бы с этим понятно, — вздохнул Уник, подведя итог, — Потом мафия захватила яхту Роя Нолана, заполучила его сокровища, а после, возможно, кто‑то хотел еще заработать и на твоих воспоминаниях и издал твой дневник.

— Вот, проклятые макаронники, — ругнулся ирландец в отношении мафии, члены которой в основном, в США в 20 веке были итальянцами.

Сзади из тропических джунглей раздались отчаянные крики какой‑то дичи, попавшей в когти хищника. И снова воцарилась тишина. Уник пристально смотрел на Грача. Который волнуясь до деталей старался вспомнить, прочитанный им на родном английском языке дневник Роя.

— Хорошо, Грач, не все потеряно, ты хотя бы можешь вспомнить подробнее, что читал в этом дневнике… Готов ли ты, попасть под легкий сеанс гипноза и пройтись по своей памяти?

— Я готов, Уник!

— Отлично, ты видишь перед собой костер?

— Да, конечно!

— Хорошо, твоя память как искры в этом огненном пламени, они вылетают вверх в ночное небо и улетают далеко от нас…

Было видно как Грач, словно искорка устремился куда‑то ввысь, мысленно проникая в небесную чернь. Уник взял несколько камней из прибрежного песка и начал ритмично постукивать их друг о друга.

— Ты читаешь записки Роя о поднятых со дна сокровищ, у тебя возникают образы… Что ты видишь, Грач?

— Вижу море, этот остров Элбоу–Кэй, пролив между островами и Роя, он с перевязанным плечом…

— Что случилось с Роем, почему он с перевязанным плечом?

— Его ранили задолго до того как он нашел свои сокровища. В него стреляли с бригантины с красной и синей полосой, и он упал без памяти, и пребывал в бессознательном состоянии до прибытия домой на ферму во Флориде.

— Грач, где ты сейчас есть?

— Я в небе среди звезд, — серьезно ответил спецназовец–лингвист с абсолютно серьезным лицом.

— Хорошо, Грач, теперь расскажи, где Рой нашел свои сокровища, что было написано дословно в его записках? — четко спросил Уник, продолжая постукивать камнями.

Григорий Семенов, лишь на секунду закрыл глаза и почувствовал, что его тоже начало уносить в черное звездное небо, и ему как и Грачу захотелось поднять руки и начать парить среди звезд. Встряхнув головой капитан спецназа заставил себя выйти из колдовских внушений Уника. «Вот это — Да! Дает спецназ!», — с гордостью за своего товарища подумал Григорий.

— Он нашел их около острова Элбоу–Кэй, координаты клада…., — четко без запинки повторил Грач и замолчал.

— Что еще можно сказать об этом месте?

— На дне была трещина с черным песком…

— Грач, еще, еще! Мы все это — уже знаем, — подталкивал его спецназовец–гипнотизер.

— На этом месте его и ранили прежде в плечо… Рой сказал, что судьба чуть не убив его однажды, подарила ему там же богатства, — с трудом и напряжением наконец произнес Грач, раскрыв последнее звено воспоминаний Роя, без которого не складывалась мозаика.

Ирландец, вдруг вскрикнул и перекрестился перед богом. Невнятно он читал свою молитву, встав на колено, а Уник и очнувшийся Грач внимательно смотрели на ирландца.

— Я знаю, где лежат сокровища на дне… Это в каких‑нибудь пяти миль отсюда, — наконец твердо сказал Рой Нолан с горящими, полными одержимости глазами.

7

Перед тем как отплыть на яхте, российские спецназовцы, пришедшие в эту эпоху из будущего, три раза перекрестились на восходящее солнце. Они по–молодецки перепрыгнули через борт шхуны и оглянулись на Роя, который тоже отбивал поклоны его Богу — Святому Патрику, прося у него удачи и снисхождения для него и его семьи…

Высокий бермудский парус подхватил резвый поток ветра, унося яхту вдоль острова, туда, откуда вставало солнце с востока, и где между островами была песчаная банка, острые скалы, и трещина, где и должен был затонуть испанский галеон, с несметными богатствами, так и не попавшими в Америку.

Грач, читал об этом испанском галеоне в воспоминаниях других мореплавателей и историков, и находил лишь упоминания о золоте… Однако, по некоторым данным несколько богатых еврейских семей уже с середины 20 века предпринимали усилия по розыску этого затонувшего судна с названием «Святая Мария». Ими предпринимались попытки нанять самых именитых искателей сокровищ, но их старания не принесли успеха… Ни один искатель затонувших кладов не нашел и следа от испанского галеона. Но один искатель все же проговорился, где‑то однажды упомянув, что главная ценность сокровищ находится в каком‑то серебренном сундучке, на который и претендовали еврейские семьи, имея в своем архиве документ, подтверждающим их права на его содержимое. Что именно находилось в нем, оставалось пока неизвестным…

Наконец быстроходная яхта повернула за остров и стала огибать Элбоу–Кей с востока, следуя именно тем маршрутом, где когда‑то проплывал ирландский мореплаватель с его помощником Тахо. Перегнувшись за борт Рой внимательно осматривал дно, которое находилось здесь всего лишь в 10 метрах от поверхности океана. Проплыв еще с милю, когда остров уже остался за спинами искателей сокровищ, ирландец начал разворачивать шхуну в обратную сторону. Управляясь бермудским парусом с боковым ветром, Рой взял обратный курс, идя параллельно острову на более дальнем расстоянии от него. Экипаж яхты помогал капитану судна и быстро выполнял все команды, понимая, что от этого дня будет зависит весь успех их операции, ради которой они прошли долгий и опасный путь.

Солнце перевалило за полдень и начало крениться к дальней линии горизонта, бронзовое марево иногда сливало океан с небом, и тогда в голове вспыхивали разные ведения городов, и порты с высотными зданиями. Уник понимал, что эти видения лишь рождает его мозг, который после многочисленных погружений и всплытий мог позволить небольшие сбои. Но вот он перевел подзорную трубу ближе и негромко произнес, словно говоря сам с собой.

— Уже второй раз замечаю в полмили на восток что‑то темное сразу под водой… что же это могло быть?

Ирландец насторожился и взял подзорную трубу, дав команду убрать парус.

— Складывается впечатление, что там подводные скалы, которые доходят почти до самой поверхности…

— Да, неплохая ловушка для большого судна, — подметил Григорий Семенов. — Мог ли галеон наскочить на эти скалы?

Рой Нолан почувствовал, как забилось его сердце, когда он повернул свою шхуну туда, где находились подводные рифы. Через 15 минут уже можно было лучше рассмотреть черные каменистые рифы, поднимающиеся со дна.

— Бросаем якорь, — дал команду капитан, и Медведь уже торопился исполнить эту команду, выбросив тяжелую сеть с чугунными ядрами за борт.

На первое погружение ушел Рой и Уник, но не прошло и 10 минут, как они дали команду к всплытию. Поднявшись на палубу, ирландец, приказал выбирать якорь и сразу начал рулить за скалистые подводные рифы, стараясь их обойти с другой стороны океана.

— Мы видели эту трещину с черным песком. Она идет за скалами…

Команда больше не задавала ненужные вопросы, почуяв в ирландце азартный трепет и ощущение близкой добычи.

Бросив якорь сразу за рифами, команда увидела за бортом, как сквозь прозрачную воду на песчаном дне банки шла глубокая трещина с черным песком.

— Наверное этот корабль с сокровищами налетел на рифы, и затонул прямо перед этой скалой, не преодолев этого барьера, — рассуждал Григорий, проводив под воду сосредоточенных и одевших акваланги Уника и Роя.

— Возможно поэтому, сокровища так хорошо пролежали там 250 лет, дожив до начала 20 века, лишь бы акулы снова не приплыли, — поддержал Стаб, внимательно осматриваясь вокруг в поисках акул.

— Акулам здесь не очень интересно появляться, на этих песчаных отмелях, слишком мало кораллов и рыб, — заметил Грач, внимательно вглядываясь в спокойные океанские воды.

До дна здесь было около двадцати метров, и подозрительно оглядываясь по сторонам, Рой Нолан уходил ко дну, туда где черным провалом зияла глубокая трещина. Около тридцати метров шириной, разлом уходил еще на десять метров в глубину. Геологические причуды земли наполнили этот провал черным песком, возможно, оставшимся от вулканических осадков.

Уник остановился над песчаным дном вместе с Роем, проходя естественную декомпрессию и внимательно всматриваясь в черную пустоту за краем обрыва. Прошло несколько минут, и ирландец выставив вперед пику как копье, дал сигнал своему напарнику–ныряльщику опускаться вниз.

Спускаясь дальше на глубину в сгущающиеся сумерки, Уник ощутил могильный холод и еще какое‑то непонятное чувство беспокойства и опасности. Опытный спецназовец, уже имел предыдущий опыт посещения подобных с плохой энергетикой, а иногда и с плохими геоаномальными волнами, зон, образовавшимися в результате землетрясений и смещений земной коры. Такие места иногда негативно влияли на психику людей. Уже на дне они увидели, что многочисленные панцири гигантских черепах покрывали дно. В полумраке, ныряльщиков встретили ощетинившиеся озлобленные мурены, которые словно сторожевые собаки охраняли этот провал в океане…

Отбрасывая панцири черепах, из которых вываливались морские раковины и ракообразные существа, Уник опустил свой стальное орудие в глубину. Затем еще раз и еще, смещаясь к скалам. На его глаза попались источенные и рассыпающиеся деревянные брусья. Спецназовец попробовал поднять один такой брус, но не смог. Он оказался слишком тяжелый и уходил на глубину.

Ирландец подплыл к Унику ближе и увидел его находку, однако видимость оставляла желать лучшего, и Рой, показав русскому офицеру что‑то на пальцах, стал подниматься вверх. Уник, не прекращал своих поисков. Наконец, преодолев некоторую брезгливость к донному покрытию, он опустил свои руки глубоко в черный песок, туда, где лишь несколько секунд назад, что‑то звякнуло под стальным пробником…

Руки ныряльщика опускались все глубже, пока не наткнулись на то, что заставило содрогнуться опытного и прошедшего боевые операции офицера ФСБ. Уник наткнулся на человеческий череп, который истлел, но еще сохранял свою твердость. Сжав челюсти в тиски, Уник продолжал исследовать дно и на этот раз его пальцы ощутили огромные звенья цепи. «Якорная цепь, значит судно затонуло прямо здесь», — догадался он, и стал ощупывать дно вокруг нее.

Шли минуты, а водолаз продолжал исследовать руками дно, сдвигая черепашьи панцири и больше не удивляясь человеческим останкам, которые сохранились здесь, вдалеке от морских течений и приливов. Согнав упрямую огромную мурену, которая грозила ему своими зубами, Уник воткнул руки прямо под то место где находилась она, и его пальцы обхватили какой‑то тяжелый металлический предмет. Уник с сильно бьющимся сердцем достал этот огромный кусок металла, который и в морской воде был тяжел. В полумраке он увидел цвет этого металла, который сводил с ума людей во все века…. «Это золото!», — хотел закричать он, но маска и отсутствие воздуха не позволили ему выплеснуть свои чувства.

Не переставая вести поиски и прощупывая песок, вскоре спецназовец, понял, что прямо под ним в черном песке находилась россыпь таких же огромных слитков золота. Оглянувшись по сторонам, он подхватил свою стальную пику и воткнул ее в это место, где покоилось испанское золото.

Вскоре сверху показался свет, и с поверхности океана стал спускаться Рой Нолан с сильным фонарем. Он также опускал с собой грузовой фал с большой стальной сеткой. Приостановившись на краю трещины, ирландец проходил декомпрессию, но уже в нетерпении осветил своего напарника, у которого еще оставалось воздуха минут на 10.

Луч фонаря бегло освещал дно ярким желтым пятном в радиусе двух метров. Но тут сноп света остановился на уже десятке найденных Уником золотых слитков. Было видно как задрожал свет, и, видно, руки твердого и стойкого духом ирландца. Не медля больше ни секунды, он опустился на дно трещины к русскому ныряльщику.

Рой осветил лицо Уника, заглянув ему в глаза, сквозь стеклянные линзы акваланга, предназначенного для большой глубины. Ирландец смеялся и показывал большой палец вверх, а русский офицер спецназа лишь улыбнулся и показал на стальную пику и провел у себя под подбородком, что давало понять, что там «такого добра навалом».

Осветив фонарем счастливое место, два ныряльщика с удвоенной энергией начали выуживать из песка новые золотые слитки, пережившие столетия и донесшие свою ценность до сегодняшнего дня. Время заряда воздушного баллона у Уника заканчивалось и, он показав пальцем наверх, стал собирать громоздкие слитки драгоценного метала в стальную сетку. Ирландец помогал ему в этом, и было видно, что его сердце плясало зажигательный ирландский танец «хард шуе», так рад и счастлив он был.

Уник дернул за сигнальный трос два раза с интервалом, что означало начала подъема водолаза и грузовой сетки.

— Братки, полундра, два рывка с интервалом, поднимаем Уника и корзинку, — обрадовался Медведь и начал подъем своего товарища по отряду, в то время как капитан спецназа Семенов вместе со Стабом начал поднимать грузовой фал с грузом на конце.

Уже по одному натяжению капронового троса спецназовцы поняли, что наверх поднимается что‑то тяжелое. Тотчас подскочил Грач, помогая выбирать лишние кольца, было видно, как его лицо полыхнуло красным, да и сердце начало выбивать чечетку в сильно вздымающейся груди. «Неужели, срослось? — спрашивал он себя, — Неужели мы нашли испанский галеон в этой океанской трещине безбрежной Атлантики?».

Уже через минуту сквозь прозрачную воду стало видно, что какие‑то желтые большие бруски находились в сетке, но ни кто не решался произнести заветного слово — «золото», до тех пор пока не ощутят его своими руками. Уник еще проходил декомпрессию перед подъемом наверх, а из воды уже поднялась сеть, и на солнце засверкали золотые слитки всеми цветами радуги.

— Ох, мама дорогая, да это же благородный метал, — вдруг радостно закричал Стаб. — Верно говорят в народе: «Дуракам лишь клад дается!»

— Коси малину, руби смородину, козырная масть пошла, — подхватил Грач и вдруг засмеялся в адрес Стаба. — Ну, на счет дураков, Стаб, ты явно погорячился.

— Эх, мужики, счастье — не лошадь, не везет по прямой дорожке, — напряг свои тугие мышцы Григорий, поднимая тяжелую сеть.

На палубу заскочил Уник и радостно огляделся.

— Молодчина, Уник, хорошо вы там надыбыли, а еще там золотишка водится?

— Так, пока навалом, таскать не перетаскать, Георг, — быстро сменил баллон с воздухом русский спецназовец–ныряльщик, и не медля ушел снова под воду…

Лишь к вечеру, когда солнце опустилось к горизонту, непрерывная работа по поднятию была приостановлена на ночь. Спокойный бриз позволил поисковой команде спецназа вместе с ирландцем заночевать прямо на деревянной палубе 18–ти метровой яхты, укрываясь от ветров парусом.

По утру, еще солнце не успело осветить океанские просторы, как на яхте застучал допотопный для спецназовцев и современный для Роя Нолана электрический генератор постоянного тока производства фирмы «Электрикал Экспирементал» США. На дно отправилась песчаная пушка для размытия песчаного дна и два сильных осветительных фонаря.

После поднятия золотых слитков, со дна начали подниматься платиновые слитки, имеющие двойную ценность по сравнению с золотом. В железный ящик большой вместимости, ранее используемый для хранения бутылок, подводные ныряльщики стали складывать испанские монеты конца 16 века.

Постепенно размывая песчаный грунт, Рой с Уником уже отвоевали у дна несколько десятков квадратных метров. Песчаная пушка, или обычный пропеллер в железном решетчатом корпусе, который вращался при помощи троса, идущего от мотора, находящегося на борту судна, сгонял легкий песок в сторону, оставляя тяжелые предметы на твердом грунте. Когда на дне скапливались золотые предметы, слитки, монеты, ныряльщики погружали их в грузовую стальную сетку или железный ящик.

По истечении трех дней, Рой решил подсчитать вес и приблизительную стоимость поднятых сокровищ. Выходило не мало: более 2200 килограмм золота в слитках и монетах и больше 850 килограмм платины. После недолгой калькуляции в уме, ирландец сообщил радостной команде, что это все уже потянет на три с лишнем миллиона долларов. Все молчали вдумываясь в столь большие цифры богатства, найденного на дне океана.

Отдельно на палубе лежали тоже интересные вещи, не относящиеся к драгоценным: навигационные приборы, в том числе песочные часы искусной работы из сплава серебря и золота, оригинальная серебренная мортира голландского производства и бронзовый огромный компас, старинные статуэтки римских императоров, отлитых из серебра, изящная металлическая посуда с клеймами голландских мастеров, майоликовая посуда, видно принадлежащие когда‑то офицерам или пассажирам погибшего корабля.

— Грач, — окликнул ирландец мечтательно размышляющего офицера спецназа, — ты, не помнишь почем шла тройская унция в 24 году?

- 25 долларов за унцию, или 825 долларов за килограмм, а платина всегда шла по двойной цене… Таким образом, таким образом… мы можем выручить три с половинной миллиона долларов.

— Конечно, то золото, что мы нашли очень высокой пробы, но больше 3 миллионов мы не выручим, — рассуждал Рой Нолан. — Без алмазов, рубинов и изумрудов мы ни как не выходим на то, о чем мечтали.

— Будем искать… Возможно серебряный сундучок с драгоценными камнями, который ты нашел, хранился в отдельном месте, поэтому не оказался поблизости золота, — выразил надежду Грач.

— И не думаю, что далеко, Рой не мог знать о нем специально, поэтому если он его и нашел, то в пределах затонувшего галеона…

— Будем искать, вряд ли мы когда ни будь заработаем за три дня работы, столько сколько мы уже нашли драгоценностей, — твердо сказал Рой и закрыл глаза, лежа на палубе.

— Могу я тебя сменить, Рой, — спросил капитан спецназа и забросил свои рыжие волосы назад. И услышав лишь простое ирландское «ага», которое на всех языках звучало одинаково, стал одевать акваланг и гидрокостюм. Протерев маску, он нырнул в прохладную воду океана, стараясь угнаться за Уником, который вот уже третий день лишь на ночь снимал акваланг и ласты.

8

Ирландец и Грач продолжали спокойно рассуждать о трагедии, которая постигла корабль у берегов этого обильного провизией и водой острова. Они оба пришли к единому мнению, что ураган должен был быть столь сильный, что у парусника не оставалось шансов выплыть, и оно было разбито о скалы.

— Абсолютно с тобой согласен, Рой, хотя один вопрос не дает мне покоя…

— Говори, Грач, ты нам уже не раз помог приблизиться к сокровищам, может быть тебе еще раз будет суждено натолкнуть нас на правильный путь, — спокойно рассуждал ирландец, откупорив бутылку пива, и щурясь на солнечные яркие лучи.

— Меня удивляет, почему, ни кто не спасся с этого разбитого парусника… Посмотри, Рой, рядом остров, и бедняги, попавшие в шторм смогли бы проплыть одну милю.

— Хм, твои рассуждения изначально правильны, и мы можем сделать предположение, что несколько здоровых и крепких пловцов, обойдя все опасности выплыли на остров, — подтвердил Рой, не намеренный сдавать свои позиции с ходу. — Ясно одно, что с тяжелым сундучком, пусть даже с деревянной доской подмышкой, матрос не смог бы проплыть милю в бушующих волнах.

— Тебя, я понимаю, он мог бросить этот заветный сундук с драгоценными камнями с борта тонущего корабля недалеко от места крушения, но почему он не вернулся к этому заветному месту после с подмогой и не попробовал найти сокровища? Рой, подумай над этим!

— Да, Грач, конечно мог, ведь даже в те древние времена существовали простейшие способы ныряния под воду. Вот, например, один из них когда человека опускали в колоколе вокруг него, где был воздух.

Грач радостно посмотрел на ирландского искателя сокровищ, который был неглупым человеком, но был застигну врасплох на простом логическом заключении. Но Рой Нолан, воспитанный улицей и его матерью, которая давала читать ему книги, был неглупым парнем, и посмотрев на русского спецназовца Грача, имеющего два университетских диплома, и знающего 12 языков, четко и внятно произнес:

— Это наводит на мысль, что этот затонувший корабль, его пассажиры и команда были непростыми людьми…

— Говори, Рой, понятней, что ты имеешь ввиду?

— Я имею ввиду, что если бы они были с военного или торгового судна, то рано или поздно они могли вернуться сюда с подмогой, но они были… пираты.

Когда ирландец произнес последние слова, все члены отряда «Нулевой дивизион», невольно отвлеклись от своей работы и встали на ноги.

— Точно, Рой, они были пираты, — подхватил Стаб, прочитавший немало приключенческих книг о пиратских баталия на Карибах и около берегов Южной Америки.

На этот раз все смотрели на Грача, который был готов согласиться со всеми, но он так и не понял, как бы это могло помочь им. Поэтому он лишь стоял и медленно раскачивался в так океанских волн, поднимающих и опускающих яхту.

— Понятно, значит, пираты могли или погибнуть в новых сражениях в океане, или быть повешенными на реях английских военных кораблей, которые боролись с пиратством, — обрадовался коллективному творчеству спецназовец–лингвист и с веселым азартом посмотрел на всех. — Таким образом, выживший пират кому‑то сказал, что его пиратский корабль ограбил какое‑то судно, и они похитили алмазы, рубины, изумруды…

— Запросто, а потом этот пират решил вступить в торг с властями, но ему ни кто не поверил, так как эти драгоценные камни могли быть незаконно отправлены богатейшими еврейскими семьями в Америку, вместо Англии, и они не подтвердили это сообщение, — сделал вывод Стаб и посмотрел на Медведя, который вытянул голову на мощной шее и завершил общую идею.

— И этих пиратов вздернули на виселице, так и не узнав этого места, а владельцы драгоценностей и их наследники долгое время пытались найти этот потонувший пиратский парусник, но… безрезультатно!

— Молодец, Медведь, — радостно подхватил Грач, и развел руками. — Только вот где этот сундучок? Теперь только гадать и искать…

Прошло еще два дня подводных поисков, пока не сменилась карта ветров. Дул юго–восточный сильный бриз, и с каждым часом волны увеличивали свою амплитуду. Солнце, закрытое серебристым облачным покрывалом, не обещало хорошей погоды, и, по мнению Роя, с часу на час мог сорваться с неба ураган. В такие минуты, иногда небольшие суда и яхты переворачивало и разметывало в щепки штормовыми волнами.

Ирландец прервал поисковые работы, размышляя о дальнейших перспективах поиска драгоценностей. Он понимал, что перегруженная золотом и платиной яхта, теряла маневренность и легко могла стать жертвой любого крупного шторма, унеся жизни членов ее команды. Рой всматривался в набухающий грозовыми тучами горизонт, но первым боялся признать поражение. Да и можно ли назвать поражением — найденный в таком количестве драгоценный метал, который легко будет продан во времена экономического кризиса, когда банкиры и богатые компании, скупали валютные ценности.

— Что, Рой, задумался? — спросил его капитан спецназа, рослый, с сильными мышцами и шрамом на плече от двух ранений, рыжеволосый Григорий Семенов. — Думаешь уходить отсюда?

— Спасибо, Святому Патрику, что подарил нам богатства…, но я бы не хотел уходить, теперь меня всю жизнь будет волновать эти не найденные драгоценные камни, которые я так никогда и не увижу…

— Понимаю, — согласился Григорий и не смог ни чего сказать. Он тоже не ожидал, что госпожа «фортуна» и господин «случай», внесут коррективы в их операцию. В мыслях, он допускал, что найденного золота им вполне хватит в продолжении операции по поиску и покупке особо важных и секретных документов ученого Тесла для России, научных схем и выводов, расчетов, которые помогут в последствии создать военным США секретное оружие. И как офицер спецназа ФСБ, он даже здесь вдалеке от Родины, и в прошлом времени, отвечал за безопасность России.

Но капитан Семенов тоже вглядывался в набухающее море большим штормом и небеса, которые хотели очистить морские просторы от всех нежелательных искателей сокровищ. Но что‑то еще не давало ему покоя, и он поглядел на Уника в надежде.

— Ну, что, Георг, трудности возникли, по поиску сундука? — перехватив взгляд, спросил он.

— Да, Уник, надо что‑то делать, иначе, нам придется уйти отсюда без главного!

Лейтенант спецназа ФСБ о чем‑то задумался и слегка прикрыл глаза, словно он остановил время и начал его отматывать назад.

— Да я вижу, этот большой парусник, это был настоящий толл–шип, с драконами на парусах, в фальшбортах у них установлены длинноствольные пушки… Корабль прошел долгий путь через Индийский океан, разбил и ограбил несколько английских торговых богатых чайных клиперов. На одним из них им удалось взять особенно–ценный груз, который шел для династии Тюардов королевы Елизаветы I… Там было несколько особо–ценных розовых алмазов… И было это в канун смены веков, в 1960 году.

Сильная волна ударила, по борту яхты, встряхнув всех с ног. Спецназовец Уник, чуть не вывалился за борт, пребывая в нереальном межпространственном и межвременном состоянии. Григорий Семенов успел ухватить его за руку и помочь удержаться на судне.

— Да, я это видел, — удивился спецназовец–парапсихолог, — Однако как это поможет нам найти этот сундук?

Ни кто не ответил ему, но историк и капитан спецназа Семенов, подтвердил ему:

— Насчет династии Тюдоров и Елизаветы I, дочери Генриха VIII от второго брака с Анной Болейнты, ты попал в точку, она правила до 1603 года, когда ее сменила династия Стюартов, король Яков I, сын Марии Стюарт, королевы Шотландии…

— Так, что насчет алмазов ты говорил? — удивился Грач.

— Не помню, Грач, что я сказал, это был самогипноз, и еще, что‑то, что пока осталось за кадром науки, — лишь невинно улыбнулся Уник. — Может я что и накосячил…

— Да, нет… Именно после того как Рой Нолан продал свои драгоценности, которые не были описаны и сняты на фотографиях, на лондонском аукционе через несколько лет появились два очень крупных розовых алмаза, названных в честь той самой Елизаветы, кому они и предназначались.

— И сколько они стоили Грач, на этом аукционе? — встрепенулся Стаб, он уже постепенно стал ощущать весомость и силу отряда «Нулевой дивизион», которому больше не придется обыгрывать людей в казино, штос и кости…

— Лишь только два алмаза из того сундучка были оценены в 7 миллионов долларов!

Среди искателей сокровищ вдруг повисла тишина. Но невольно глаза всех спецназовцев и даже ирландца были обращены на Уника. Они верили в него и ждали еще чего‑то, а он не будь тем кем он был, почувствовал и правильно оценил это.

— Для окончательной попытки проникнуть в прошлое, мне нужен посредник, кто по своему желанию согласится виртуально, мысленно попасть на этот тонущий парусник, и вместе с остальной гибнущими пиратами ощутить страх и ужас от всего этого, и может быть увидеть куда ушел этот сундук с драгоценными камнями.

Среди всех бойцов отряда вдруг повисла тишина, каждый из них желал быть этим «посредником» во времени и оказаться на три эпохи позади времени во время крушения этого парусника, но каждый из них боялся провалить полу научный эксперимент, а поэтому не торопился поднимать руку.

— Ты, знаешь, Уник, в прошлый раз, когда ты гипнотизировал Грача, и посылал его к звездам, я тоже оказался там и мне очень хотелось поднять руки и полетать, — нарушил тишину Григорий и широко улыбнулся, признавшись в своей небольшой слабости…

— Так, я тогда всю ночь летал, когда ты Грача загипнотизировал, и скажу честно, что мне какие только твари инопланетные не снились, — почесал затылок Медведь, и неожиданно весь отряд и ирландец, как по команде взорвались смехом над огромным и сильным боксером, пришедшим к ним из личной охраны Президента России.

— Нет, Медведь, я не уполномочен влиять на мозги личного охранника Главы России, да и представь, что если тебя потянет в другую сторону, ты за минуту из нас сделаешь отбивные и выкинешь за борт, — сквозь смех говорил Уник, в то время как Медведь слегка обиженно отвернулся к океанским горизонтам.

— Ладно, Георг, тебе предстоит уйти на много веков назад и представить, что ты один из этих грозных пиратов, кто наводил ужас на всех, кто двигался по морю… Но прежде мы тебя привяжем за пояс к грузовому фалу, чтобы по несчастью не остаться без командира.

Обмотав за пояс капитана спецназа концом грузового фала, Уник положил в руку Григория золотую брошь в виде креста, усыпанную драгоценными камнями, которую они подняли лишь за день с места кораблекрушения. Заглянув капитану в глаза, и что‑то начал ему говорить в полголоса. Трудно будет передать этот сеанс гипноза, да было бы нарушением существующих в России правил, что все технические приемы спецслужб должны были оставаться в тайне, но вскоре можно было понять, что Григорий Семенов покинул эту яхту и оказался среди другой эпохи и других времен.

Его лицо исказила некая гримаса злобы и отчаяния, капитан или тот, в кого перевоплатился спецназовец, обхватил мачту со свернутым бермудским парусом и со злобным лицом начал кричать: «Фолха мальдита! Идиотас э порко эступидо, си мовер мэйс рапидо ау вамос куэбрар о фуракао, океано факинг».

На этот раз яхту снова сильно крутанула высокая волна и вся команда присела на палубу, чтобы не свалиться за борт. А Григорий пребывая еще в том времени, и прижимая, что‑то к своей груди большое, вдруг истошно завопил: «Мае Мариа, ем френте рок, е–э носа морте!». Не успев произнести этих слов до конца, мощный спецназовец рванулся к борту и прижимая что‑то к себе, он прыгнул в волны океана…

Тотчас спецназовцы успели подхватить грузовой фал и вытащить уже мокрого капитана из воды. Григорий в недоумении оглядывался на своих друзей и невольно посмотрел за борт.

— Я это бросил туда…

— Куда, Георг, ты это бросил? И где были эти скалы в этот момент?

— Скалы были прямо подо мной, и я почувствовал, одной ногой твердый уступ, тогда я понял, что мне не уплыть с этим, и я бросил это на подводные скалы…

— Что было у тебя в руках? — четко и настойчиво спросил Уник, еще продолжая источать некие волны, которые шли от него, и которые ощутил каждый из команды.

— Это был сундук, возможно он был из белого металла… и весил около трех килограммов.

— О, Святой Патрик, несколько килограмм драгоценных камней! — воскликнул ирландец и схватился за голову. — Но, как это вам удалось? У вас там все такие, кто может заглядывать в прошлое?

— Нет, Рой, не все… Уник — это российский спецназовец, лучший из лучших, — с гордостью произнес Стаб, и сплюнул с гордостью за борт.

— Тогда, время подгоняет, бойцы, — будем нырять и осматривать скалы, прямо над черной трещиной…, если где и был сброшен сундук, то там, — указал рукой Григорий, который еще не совсем отошел от увиденного и пережитого.

— Георг, на каком ты языке ты изъяснялся? — улыбнулся радостный Стаб, ни когда до этого не видевший подобного. — Я, прямо, как в цирке «Шапито» побывал, блин! Да и что говорить, я откровенно сам видел этот ураган и парусник огромный…

— Это был старинный португальский, — сказал Грач и с интересом поглядел на Григория и Уника. — Он подгонял свою команду и ругался на них, ну а после, увидев скалы перед собой, закричал об этом, предвидя, что они все погибнут.

— Нам надо торопиться, — сообщил Рой, начав прицеплять к поясу утяжелители, и одевая акваланг. — Кто будет нырять со мной?

— Давай, Георг, в акваланге ныряй ты, а я с одной маской, тут до скал три метра, — быстро сказал Уник и, одев маску на лицо, первым нырнул, словно ласточка, с высокой рубки яхты в неспокойный океан.

9

Прошло уже 12 дней, как оставшаяся часть спецназовцев из отряда «Нулевой Дивизион» проводила яхту ирландца с их товарищами. Волнения женской половины отряда о судьбе их коллег усиливалась с каждым днем.

Однажды, даже расплакавшись, Луна высказала Кику и Пуле, что они побоялись плыть вместе со всеми, а остались отдохнуть.

Кик в это время тренировал Крака приемам карате и рукопашной школы спецназа, самой совершенной и безотказной во всем мире, как автомат «Калашникова». Иногда ученому математику и программисту удавалось проводить некоторые приемы, и он радостно вскрикивал, думая и заблуждаясь, что в реальной жизни в такие секунды, он мог бы одолеть лейтенанта ФСБ Кика. Но лучший и непревзойденный по рукопашной драке в Управлении ФСБ, не показывал и виду, что это было понарошку и он лишь претворялся, чтобы стимулировать ученого, а теперь уже коллегу по их спецотряду в структуре ФСБ, к тренировкам.

Крак не мог знать, что в специальном сейфе с надписью «Нулевой дивизион» у Замглавы ФСБ генерала Александра Верника хранится специальная коробка с именем «Кик», где находилось несколько боевых наград за операции на Кавказе, и сопредельных государствах Центральной Азии. Кроме того, в текстовом файле на 30 страницах описывались кратко, словно в газетной хронике, все его подвиги и успешно завершенные операции.

Услышав упрек в их адрес, Пуля обиженно отвернулся к камышам и заливу, который неспокойно плескал волнами о берег. Он понимал, что дисциплина в спецназе имеет большое значение, и это был приказ Георга — остаться им здесь. Да и яхта не могла взять на борт весь отряд.

Кик, не сразу переварил, сказанное Луной, поэтому он кивнул головой Краку, объявив перерыв. Сделав несколько акробатических сальто по песку, он, казалось, неудачно приземлился на песок и слегка ойкнул. Пуля лишь покосился на Кика, и спрятал улыбку, он знал, что такие акробатические сальто спецназовец Кик, однажды выполнял под градом пуль и на камнях, за что и получил выговор от полковника, командира сводной группы в ущелье на Кавказе, который еще не знал, что такое спецназ ФСБ «Вега». Поэтому, он ни как не прореагировал на неудачное приземление Кика, а лишь отвернулся к голубым просторам Мексиканского залива, наблюдая как ловкий паренек Никишка вылавливал одну за другой серебристых сардин, которые долго бились в его руках.

— Кик, Кик, что с тобой? — взволнованно крикнула Луна и сначала робко, но потом в волнении подбежала к нему. — Господи, да он не дышит! Пуля сделай, что‑нибудь, Жара ушла собирать эти чертовы кокосы.

— Как не дышит? — казалось взволнованно спросил Пуля, и посмотрел на Крака, которому он подмигнул. — Крак, ты не знаешь, что обычно делают, когда дыхание пропадает?

— Обычное явление, делают искусственное дыхание «рот–в-рот», так мы во время прохождения подготовки в подмосковном лагере спецназа, проходили инструктаж и сдавали зачеты по оказанию первой помощи…

— Ну, да… именно так это и делается, мы то по блату в спецназ попали, и зачетов не сдавали, — про себя улыбнулся Пуля, снова углубившись в детектив на английском, которых было предостаточно в бунгало на берегу, которое они снимали. — Но время терять опасно, каждая секунда может отдалять нашего товарища Кика от земли обетованной.

— Ну, вот, кругом одни неприятности, — ломала свои руки и пальцы в волнении Луна, и перевернув Кика на спину, и откинув его голову впилась ему в губы своими губами, пытаясь разжать ему зубы.

Видно, Кик не смог удержаться и ответил прекрасной голубоглазой Луне взаимностью, и уже сам продолжил этот глубокий поцелуй. А Луна, видно не ожидавшая этого, была застигнута врасплох и в течении полуминуты потеряла голову и не смогла отстраниться от Кика, продолжая искусственное дыхание, перешедшее в поцелуй.

Но вот радостный крик Никиши, вываживающий на берег небольшого тунца, вернул ее на землю своим криком, и она отстранившись возмущенно посмотрела на Кика, который улыбнулся ей, а потом с размаху влепила ему пощечину.

— Что такое? — повернулся к ним удивленный Пуля. — Хм, странно, не помню, чтобы так заканчивали искусственное дыхание, хотя главное, что все живы и здоровы.

— Ни чего, когда вернемся я все расскажу и пожалуюсь! — возмущалась Луна, утирая еще недавние слезы.

— Так кому Президенту Владимиру Зорину или генералу ФСБ Александру Вернику?

— Президенту, — упрямо говорила Луна, главный специалист отряда по астрофизике и аномальным явлениям в пространстве и времени.

— Хм, тогда я не вернусь обратно, мне будет очень стыдно перед Владимиром Зориным, он мужик такой прямой, наверное скажет мне что я последний из могикан, если приставал к девушке…

— Ага, а помнишь как он сказал, чтобы мы берегли друг–друга и помогали…

— Прости, меня Луна, я немножко был, в отключке, но когда очнулся — подумал, что это сон и поцеловал тебя, ну а дальше ты знаешь.

— Правда? Ты это правду говоришь? Ну, тогда и ты меня извини, — вдруг засмеялась Луна, тотчас по–женски быстро забыв про свои переживания о долгом отсутствии пяти членов отряда, среди которых был, конечно, Георг. Он ворвался в ее сердце, этот безжалостный и несокрушимый лесной дикарь капитан спецназа Георг.

Так вяло и неинтересно тянулось время оставшейся части отряда спецназа на берегу Мексиканского залива…

Но вот однажды, когда все занимались привычным делом, а русский паренек, и бывший беспризорник, Никиша ловил рыбу, которая и составляла основную часть еды бойцов отряда, на берегу появился уже немолодой, чернявый хромой человек. Несмотря на теплую погоду он был в длинном брезентовым плаще, возможно, в каком ходят моряки в море. На его голове длинная фетровая шляпа, которая прикрывала его лицо.

Незнакомец не торопясь подошел к подростку и завел было разговор, но мальчик, который не владел английским, выразил лишь недоумение на лице и улыбнулся, услышав как хрипло рассмеялся черный и с глубокими складками на лице неизвестный.

После, казалось долгих размышлений, незнакомец подошел к взрослым сопровожатым этого мальчика.

— Какой славный мальчуган, ну прямо как мой внук Макс… Ему только десять исполнилось, но рыбку половить он любит, — хриплым голосом сказал незнакомец и засмеялся неприятным низким смехом, от которого в душу заползало лишь беспокойство вместо радости. — Меня Луиджи Вампа зовут, я большой друг Роя Нолана.

— Понятно, но, извините, Рой нам ни чего не рассказывал про вас, — уточнил Крак и поглядел на остальных спецназовцев, которые хранили спокойное молчание, и лица их были такие, словно в лице Луиджа Вампа они не увидели больше, чем в простой, пролетающей мимо, стрекозе.

Итальянец, работающий уже тридцать лет на мафию, не был удивлен подобным поведением, и расценил это по своему.

— Куда там, этому спесивому ирландцу, было вам сказать, что со старым приятелем Луиджи он и нашел свой первый клад на океанском дне…

Снова полное непонимание и равнодушие оставалось на лицах Пули и Кика, которые с Краком были на берегу. Женская половина в это время готовила обед и мыла пол в бунгало. Но вот, Жара выглянула в окно и помахала рукой своим коллегам.

— О, какая у вас прекрасная девица, прямо не американская, а восточно–европейская красота на ее лице, — сделал намек итальянский бандит на происхождение этих странных людей на берегах Флориды, которые имели заметное происхождение.

— Ага, ты прав, старина, — вяло повернулся к нему лицом Пуля, тотчас приметив как оттопыривается его плащ сбоку, прикрывающий возможно револьвер. «Не очень, то он похож на приятеля Роя», — решил спецназовец и переглянулся с Киком, который тоже без слов все понял.

— Издалека, ваши пути привели вас сюда?

— Из Палермо, — ответил Пуля и простецки улыбнулся итальянскому рэкетиру, чье детство и юность прошла на Сицилии.

— Ну и как там сейчас? Эх, родная Сицилия, Палермо…

— А хорошо, на площади около Кастелло–делла–Дзиса перед Собором Успения Богоматери

«Казино Рояль» работают фонтаны и цветут розы…

— Ох, а я гляжу вы серьезные парни, если там были и оказались здесь…, — сказал итальянец в размышлениях. — Так, что же вы сюда то приехали?

— А вы?

Итальянец около минуты молчал собираясь с мыслями, а потом ему ни чего не оставалось делать, как снова засмеяться своим неприятным и скрипучим смехом.

— Сдается мне, Рой, уплыл уже две недели назад, с вашими парнями, — сказал Вампа, по кличке «вампир», и уже сбросив ни кому не нужную улыбку с лица, сквозь зубы спросил. — Что молодому ирландскому отпрыску вместе с вашими парнями понадобилось в океане?

Пуля около минуты смотрел в глаза итальянцу, и только сейчас мафиози понял, что перед ним человек с глазами анаконды, человек с железными нервами ягуара и опасно подвижным телом как лезвие бритвы… Итальянец, прошедший долгую школу рэкета, бандитских налетов и смертельных перестрелок, где после улыбки хватались за стволы револьверов, терпеливо молчал, ожидая ответа.

— Вампа, вы искали в Америке, земли обетованные, вот и мы ищем необитаемый остров, на котором можно жить вдалеке от войн.

Луиджи, по кличке «вампир», внимательно выслушал и с улыбкой кивнул головой.

— Вы не очень‑то похожи на беженцев, я как‑то раз видел как двигался и дрался вот этот ваш приятель, который лежит сейчас ко мне спиной… Мне ни когда не приходилось еще такого видеть, скажу честно мне бы не хотелось с ним встретиться нос к носу, даже, если у меня на поясе кольт 44–го калибра!

Все посмотрели на Кика, но тот не шевельнулся и не повернул голову к бандиту, который наконец снял с себя маску вежливости, сказав про кольт.

— Парни, я не знаю откуда вы, но мог бы предположить, что вы русские. Нет в мире другой такой отчаянной и неустрашимой нации, уж помяните мое слово. Но я знаю одно, что вы уж очень не похожи, парни, на искателей необитаемых островов… Что вам правду не сказать, куда и зачем вас нелегкая принесла в эти края?

— Дружище Вампа, идем куда глаза глядят, куда ноги понесут и ни кого не трогаем!

— Понятно, ты мне сказал, приятель, считай что послал! — наклонился рэкетир вплотную в Кику, который так и не повернулся к нему, выражая свое безразличие. — Хочу напомнить вам парни правило, которое уже здесь работает сто лет: «Попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй!». Понятно вам, умники, заезжие?

— Ходил черт за облаками, да вниз оборвался, — с намеком сказал Крак, который внимательно присматривался к неприятному гостю.

Тут итальянский бандит, понял, что подобный разговор может привести к его трагическому концу, и поторопился уйти прочь. Он торопливо хромал по направлению к дороге, где за кустами просматривался его дорожный спортивный вариант Мерседеса, на котором он и приехал.

— Где беда ни была, а к нам пришла, — наконец нарушил тишину Кик и оглянулся через плечо, взглядом провожая Мерседес, который взревел мотором и, оставляя за собой облака выхлопа, унесся прочь.

— Это, типа бандиты, как наши солнцевские на нас наехали, — усмехнулся Крак.

— Типа солнцевские, а может и покруче! — сплюнул на песок Пуля. — Счастью не верь, а беды не пугайся, так у нас на Руси говорили в народе…

— Эх, где наше не пропадало, лишь бы ребята вернулись домой живыми с этих Карибов.

10

Первое погружение на скалы не принесло успеха. Рой и Григорий сменили уже второй баллон, да и Уник сделал с десяток ныряний, подолгу задерживаясь под водой. Волны с каждой минутой становились все больше, пока, наконец после очередного погружения ирландец предложил уйти в сторону острова, и найти там спокойную гавань. Григорий не сразу ответил Рою, и упрямо начал надевать новый баллон на себя, который накачал Стаб.

— Хорошо, Рой, последнее погружение, и уходим к острову…

Они быстро прыгнули далеко за борт, чтобы волною их не ударило об яхту. Сигнальные тросы остались на шхуне, чтобы не терять дорогие минуты перед ураганом на их разматывание. Яхту постепенно затаскивало на скалы, так сильны были волны и не удерживал якорь.

Водолазы продолжали исследовать скалы, но пока история с сундуком с драгоценностями, начала превращаться в навязчивую идею. Наконец истекли последние тридцать минут зарядки баллонов и два водолаза без особой радости поднялись на борт.

— Где Уник? — устало спросил капитан спецназа, поглядывая на новый баллон, который накачал Стаб и держал в руках в готовности передать своему командиру.

— Вот только видел его, он за минуту перед вами снова нырнул вон там, метров тридцать от яхты, — сообщил Медведь.

— Ладно, подождем, — кивнул головой Григорий, и не торопился снимать акваланг, словно, что‑то предчувствуя или беспокоясь за возвращение их ныряльщика Уника. Шли минуты,

и, могло показаться, что очень долго ни кто не всплывал.

Наконец, метрах в пятидесяти от яхты показался Уник в маске, он с трудом переводил дыхание после своего уникального затяжного погружеия.

— Георг, давай сюда, да прихвати сигнальный трос, тут что‑то интересное.

Рой, который уже сбросил акваланг и ласты, с удивлением посмотрел на ушедшего под воду Григория. Неожиданно его охватили, знакомые волнения и привычная азартная дрожь в руках, и не думая больше ни о чем, он одел ласты и одну лишь маску, и снова нырнул вслед за ними.

Когда капитан спецназа достиг Уника, он увидел, как тот махнул ему рукой на скалы, которые были не так хорошо видны сквозь взмученную донными осадками воду. Они погрузились около пяти метров вниз, и Уник показал, как через нагромождение огромных камней просматривался какой‑то квадратный предмет, покрытый полипами. «Мог ли быть это сундук с драгоценными камнями?», но на этот вопрос мог ответить только тот, кто первым бы достиг этот чужеродный в камнях предмет.

Не сговариваясь, оба спецназовца, напрягая мышцы, стали отваливать огромные валуны, которые в воде становились более подвижными, но тем не менее требовали огромных усилий от ныряльщиков. Неожиданно в работу включился Рой, который был без баллона с воздухом. Он тоже прикладывал свое плечо, пока наконец, последний валун не открыл этот предмет на свет и обозрение ныряльщиков. Нетерпеливо были сброшены полипы и ил с открывающегося перед глазами сундука. Уник и Рой уже терпели удушье под водой, но один лишь вид серебренного сундука с массивной ручкой наверху, заставил их сердца учащенно биться и оставаться под водой.

Григорий первым подхватил в руки заветный и долгожданный сундук и дал сигнал на всплытие, а Рой и Уник, зацепившись за ноги Григория как на торпеде понеслись к яхте, так споро и дружно тянули к себе трос спецназовцы на борту шхуны. Первое появление из воды троих настойчивых искателей приключений вместе с находкой, заставил всех на борту сорваться в радостных криках и салютованиях.

И лишь только, когда Григорий, Рой и Уник оказались на борту, и лишь когда был с трудом открыт этот долгожданный серебряный сундучок… Перед глазами всей поисковой команды заискрились в хмуром небе и через истлевшие кожаные мешочки: алмазы, среди которых было несколько крупных розовых, крупные зеленые изумруды и ярко–красные небывалой величины рубины, имеющие оттенки от гранатовых и до нежно алого цвета. Несколько золотых диадем и браслетов были украшены гранеными бриллиантами, которые и давали небывалый блеск, искрясь всеми гранями…

— Удача нахрап любит! — бодро воскликнул Уник, и неожиданно обернулся за спину, вглядываясь в горизонт. Он сначала не понял и не поверил своим глазам.

— О, Боже, что такое к нам движется?

— Ох, Святой Патрик, чем мы тебя прогневали? — лишь смог вымолвить ирландец, и теперь уже все увидели эту стену воды, которая с каждой секундой приближалась к ним.

Словно, неизвестные силы взяли и переломили океан, сместив его в плоскости, и теперь стометровой высоты водяная стена без звука надвигалась на них. Оставалось каких‑то 800 метров и у команды на яхте не оставалось и шанса надежды на спасение.

— Это с Бермуд пришло, такое происходит раз в год. Обычно живых не остается, да и кораблей тоже, — опустил голову Рой Нолан, уже успевший простится с его Святым Патриком.

— Пошло так на лад, что и сам тому не рад, — в последнюю минуту своей жизни нашелся пошутить Стаб, и отвернулся от волны, не желая видеть в последние секунды своей короткой жизни весь этот водяной концерт.

— Ер да еры упали с горы, — крякнул Медведь, вдруг вспомнив, что он так и не успел в своей жизни побить самого знаменитого тяжеловеса кубинского происхождения Грандо Спарадоса.

— Ладно, братцы, кто выживет, тот пусть доберется до наших… и все расскажет Президенту Зорину и генералу Вернику, что…, — хотел был сказать, что‑то молодой капитан спецназа Григорий Семенов, но махнул рукой. — Что говорить, конь о четырех ногах, да и тот спотыкается…

Шли секунды, которые стали растягиваться и превращаться в минуты… Григорий вспомнил свою кошку Веерку, следователя Орловской Прокуратуры Маринку Синицыну, и наконец горячие губы Луны… Стаб, внезапно, вспомнил, как он любил ездить к бабушке в далекую деревню в Липецкой области, и пить по утру парное молоко на душистом сеновале… Грач, неожиданно, вспомнил как однажды он на пароплане успел влюбиться в прекрасную и обнаженную девушку, которая стояла около окна, когда он прыгал с высотки, а нижние потоки ветра удерживали его крылатый парашют не меньше 15 секунд. За такое короткое время он успел хорошо ее рассмотреть и запомнить каждый изгиб ее тела… Уник, опустил голову вниз, пытаясь что‑то вспомнить, но вдруг ошеломительная мысль, словно вспышка пришла ему на ум: «Нет этого не может быть, не могут они погибнуть в этот день! Почему? — тут же спросил он себя, — А потому, что они уже наложили отпечаток в истории, значит они еще должны оказаться в Москве…», — твердо сказал он себе и быстро взглянул на стену океана. Не доходя ста метров до шхуны, она стала опускаться, и за несколько секунды превратилась лишь в огромную пятиметровую волну, которая подхватила яхту с носа и подняла вверх…

А затем наступила необычайная тишина, и даже волны на поверхности океана, вдруг куда‑то делись, такой покой и уныние вдруг покрыли все вокруг, и даже ветер не надувал паруса.

— Кому повешенным быть, тот не утонет, — кивнул головой Медведь и снова, уже со злостью вспомнил непобитого Грандо Спарадоса.

— Прежде смерти не умереть, так говорил атаман Раковский, с которого и началась вся эта заваруха со временем, — вдруг вспомнил Григорий того, кто хотел его убить, да был сам застрелен его помощником.

— Чего душа желала, то и бог нам дал, — перекрестился Уник, — ладно братцы коль все у нас есть, то пора и во Флориду путь держать.

Рой лишь отхлебнул побольше виски и передал Григорию Семенову, который не отказался после сегодняшних впечатлений, и отхлебнув сам, передал по кругу бутылку по древнему морскому обычаю пиратов и моряков.

11

Этим солнечным субботним утром в Майами капрал полиции Джон Бригович приехал на велосипеде в свой отдел полиции N 33156. Небольшое стеклянное здание полицейского отдела находилось на улице Олд Катлер Роуд, прямо напротив огромного океанского порта. Во всем городе Майами это был саамы неспокойный участок. То и дело вспыхивали драки среди моряков в портовых тавернах и ресторанах в вечернее и ночное время. Зачастую многоязычные моряки, не всегда правильно понимали то испанский, то португальский или богатый на сленги американские языки и между ними завязывались многочисленные по числу участников драки.

— Привет, Стивен, — окликнул он старшего полицейского Стивена Харпера, который ни как не мог отвлечься от комикса, что он подобрал в китайской прачечной.

— О, Джон как твои лаботрясы, наконец научились стричь газоны перед домом?

— Да, это у них идет на последнем месте, вот все радио слушают.. Ты ведь знаешь, что вчера бейсбольная команда «Филадельфия Атлетикс» проиграла «Чикаго клаб».

— Ты знаешь, Джон, я считаю это безумством отдать 3 доллара, чтобы сходить на матч, поэтому я против идеи открыть у нас в Майами стадион для бейсбола.

— Эх, Стив, поверь мне эра «мертвого мяча» проходят, да к тому же, как ты слышал наши команды, не будут играть с негритянской лигой, как этого хотели разные там социальные комюнити.

— И славу богу, Джон, а ты читал о гангстерском скандале, после которого ни один нормальный американец не хочет ходить на бейсбольные стадионы, а тем более ставить на какую‑нибудь команду?

Капрал не ответил своему коллеги, и притворился что просматривает свой револьвер. Ему, как страстному болельщику был известен скандал в бейсбольной лиге, когда всего несколько месяцев назад выяснилось, что гангстер Нью–Йорка Арнольд Ротштайн, за кулисами передавал деньги игрокам, чтобы они провалили игру и дали выиграть мафии на тотализаторе. Но не ответить ни чего, значило показать, что он не осведомлен ни о чем, что твориться в бейсбольной лиге.

— Да, что‑то было там такое около команды «Нью–йоркские янки», но у нас в Майами мало кто болеет за этих выскочек. Ну ты сам посуди, Стив, они там в Нью–Йорке думают слишком хорошо о себе и заносятся до небес…

— Ну правильно, поэтому у них там и растут небоскребы. Ты видел фотографии в газете 32–этажное здание на Бэрклей–стрит, который прозвали «Нью–Йорк–Телефон»?

— Ага, очень высоко, даже представить не могу… Слушай, Стив, я гляжу тележка с мексиканским грилем приехала, пойду возьму себе на завтрак чего‑нибудь, а как ты?

— Давай, Джон, мне гриль куриный возьми, и побольше салата «мантана» с их соусом таким пахучим, все забываю название…

— Чокула, они его называют, — улыбнулся Джон и поправил револьвер на поясе и полицейский жетон на рубахе. — Вот, эти чертовы фуражки, ни как к ней не привыкну. Такую бы надеть на мэра Майами Сэра Джеймс Ватсона… И вот, ты знаешь, ведь он перед самым свои уходом придумал эту идиотскую форму для нас!

Вот уже через пять минут, два довольных копа поедали свои завтраки, купленные с 50% скидкой в знак уважения мексиканцев к полиции Майами. Джон продолжил изучение спортивных новостей о бейсбольных делах, а другой полицейский посмеивался над картинками комикса, и сожалел, что кто‑то оторвал половину журнала, и он так и не узнает, что произошло дальше с его героями.

— А как твоя Молли? — спросил Джон как бы невзначай у старшего полицейского Стивена Харпера о его забеременевшей дочери. Это как раз совпало с введением в США запрета на аборты, поэтому проговорившись месяц назад, полицейский проклинал этот Сенат и того парня, который подсуетился с его дочерью, 18–летней студенткой колледжа Молли Харпер.

Неожиданно в участок вошел сильно загоревший высокий мужчина около 30–ти. На нем была одета рубаха и джинсы, он осмотрелся по сторонам, как обычно делают фермеры, сразу подметил это про себя капрал полиции Джон Бригович, и уверенно заговорил с полицейскими с ирландским акцентом.

— Парни, не хотите заработать сегодня деньги честным путем? — спросил незнакомец с серьезным лицом.

Такая формулировка имела под собой несколько скрытый подтекст, и намекала, что порядочные, уважающие закон полицейские Майами могли заработать иным путем.

— Поэтому, стараясь не портить с незнакомцем на всякий случай отношений, Джон Бригович, чья бабушка была из очень бедной еврейской семьи, спросил:

— Как ваз зовут?

— Я парни, Рой Нолан из округа Голден–Бич… Не слышали обо мне?

— Ага, попался фермер–миллионер, — радостно засмеялся старший полицейский Стивен Харпер. Он конечно слышал от Главы полицейского управления Голден–Бич, нашумевшую историю годичной давности, о том как ирландец нашел сокровища, подняв золото с затонувшего корабля.

— Да, это я парни, и поверьте когда мы закончим дела, я вам куплю лучшее виски в прибрежном ресторане!

— Рой, — взволнованно напомнил фермеру–богачу Джон, — вот минуту назад вы сказали, что дадите нам заработать. Глупо спрашивать каким образом, вы ведь человек слова, но сколько? Вот главный вопрос?

— Тысячу на двоих… Мм–м, нет по тысячи на каждого, боюсь это может занять несколько часов.

— Отлично, это считай по годовому окладу за три часа, — перестал сожалеть о комиксе Стивен. — Рой, ты непростой парень, и наверное твое дело связано с риском, как ты смотришь, если мы еще возьмем с улицы пяток постовых?

— Пять постовых, — размышлял Рой и кивнул головой. — Конечно, по сто долларов каждому постовому, но только прежде выдайте им оружие…

Рой собрался уже уходить, но прежде чем выйти, с улыбкой спросил их:

— А знаете куда идти?

— Нет, Рой, говори, а то мы уже выпрыгиваем из своих ботинок чертовых, которые нам удружил бестолковый мэр Сэр Джеймс Ватсон, и собираемся бежать со всех ног.

- 3–ий пирс Южного дока, Грузового порта Майами, это в пятистах метрах отсюда… Да, парни, еще проверьте ваше оружие, оно должно сегодня работать!

Возвращаясь на яхту, он еще издали заметил как прогуливается вдоль яхты Медведь. Его свирепое лицо выражало готовность разорвать любого, кто приблизиться к частной собственности Роя Нолана.

— Медведь, что ты такой свирепый?

— Рой, да тут уже два макоронника с грозным видом хотели засунуть свой нос в наш трюм набитый золотом, до неприличия!

— А кто они, не помню, чтобы мафия вела себя так откровенно? — в недоумении удивился ирландец.

— Они сказали, что из портового профсоюза, и не хотят разрешать разгрузку яхты без членов их профсоюза, — сообщил Грач, спрыгнув на пирс с яхты. — Они обещали вернуться через десять минут с людьми и разобраться с нами…

Рой, минуту позволил себе ругаться разными американскими черными ругательствами, не все из которых были понятны лингвисту Грачу, и по выражению лица ирландца можно было понять, что это были сильные выражения.

— Ни чего, мои друзья, через 10–15 минут сюда подъедут три грузовика «GM» и прибудут семь вооруженных полицейских.

Вот уже грузовики, как и обещал Рой стали выруливать к пирсу, когда от дальних ворот порта к ним уверенно направились несколько десятков здоровых грузчиков, которые кто с битами, а кто и обрезками железных труб быстро шли к пирсу, где стояла яхта с бело–голубым бермудским парусом.

— Георг, не было работы, теперь прибавилось, окликнул своего командира Медведь… Вон их сколько, прямо один бесконечный «макоронный профсоюз».

— Да, без драки в Америке, как в России без хлеба — не проживешь! — вздохнул Стаб, тотчас вспоминая все приемы рукопашной борьбы, которым его учили. Но в голове неотвязно следовала мысль, что не каждый раз прием срабатывает. «На тренировке, всегда проще, ну ладно, там посмотрим, да и медицина, говорят, в Америке неплохая — вылечат…», — успокоил себя Стаб, и покосился на капитана спецназа Григория Семенова, которого если бы и могла удивить толпа, то больше сотни…

— Ни чего, встретим как полагается, по русским обычаям, — усмехнулся Григорий и вытащил из трюма свои офицерские кавалерийские сапоги, которые дошли из самой России, прошли бездорожье Гражданской войны и застенки контрразведки Кутепова.

— Утяжеляешься? — спросил Уник и спрыгнул с яхты к Медведю и Грачу на пристань.

— Счастье с несчастьем смешалось — ничего не осталось, — улыбнулся Грач, всматриваясь в грязную морскую воду, куда возможно ему придется быстро слететь. — А может пулемет достать?

— Парни, тут так не принято… Здесь ни акул, ни океана, тут все на ладони, плюнешь, а тебе уже счет несут! — сплюнул в воду ирландец, разминая кулаки.

И вот уже первый десяток профсоюзных работников с явно бандитским видом повернули на пирс, и каких‑то 100 метров разделало их от скромной группы русских спецназовцев и одного ирландца. Грузовики остановились около въезда на пирс и не решались подъезжать ближе.

— Ах, вы куски дерьма и недоделанные придурки, — подскочил первым огромный верзила с пудовыми кулаками к Медведю, но после короткого апперкота опрокинулся навзничь.

— Братки, только впол–тычка, не до смерти, — дал знакомую команду Медведю Григорий Семенов. — Ну, что народ, понеслась Москва от Яузских ворот!

Около десятка итальянских макаронника вскоре лежали на каменистом пирсе, а кто и просто слетел в воду. Драка продолжалась, и Григорий Сменеов, словно на тренировке, без злобы и азарта, отрабатывал различные приемы рукопашного стиля, попутно объясняя их то Стабу, то Грачу. Наконец, тот не выдержали, и встрянув в драку умудрился и сам достать одного хулигана кулаком в солнечное сплетение, а затем провел апперкот в подбородок.

Сзади уже раздались выстрелы, и показался целый отряд полицейских, как успел заметить Рой, не семеро, а целых двенадцать полицейских появилось на пристани, видно полные решимости заработать перед выходным, спокойно сходить в пивной ресторан и отведать лангустов.

— Держись, Рой, сейчас мы их разгоним, а кого и посадим на 10 суток, за неповиновение, — кричал веселый Джон, который уже в своем кармане ощущал целую пачку 10–ти долларовых купюр.

При одном лишь упоминании ареста на 10 суток, последние хулиганы местного портового профсоюза дали деру, так и не узнав в этот от чего они убежали.

Рой Нолан махнул рукой водителям и новые грузовички «GM» стали подруливать к причалу с яхтой. Тотчас были перекинуты деревянные мостки, которые принес к этому времени Уник, пропустивший драку, и работа закипела. Стаявшие вдалеке полицейские перекрыли все подступы к пирсу, лишь изредка взглядывая на то как грузились золотые слитки на грузовики, и гордо держали голову вверх, понимая, что выполняют важную миссию по охране золотого запаса США. Так объяснил им Джон Бригович, в чьем роду как нельзя к стати оказалась еврейская бабушка.

Погрузив сокровища на грузовики, предприимчивый Рой Нолан, поставил на каждый грузовик по два полицейских, а Григорий Семенов и Медведь с Грачом сели в кабины с водителями траков.

— «Банк оф Манхаттан», улица Инграхам хайвэй, 44, — дал команду ирландец, стоя в кузове переднего трака, и поглубже натянул свою фетровую ковбойскую шляпу. — Это всего в пяти милях от порта на север.

12

На высокой городской башне, что была рядом с величественной постройкой «Банк оф Манхеттан», одного из отделений самой могущественной в США финансовой компании Рокфеллеров, пробило только 10 часов. Ленивая публика лишь изредка заходила в банк в столь ранний для субботы час, когда три грузовика остановились справа от входа, там где обычно останавливались инкассаторские автомобили.

Рой Нолан и Грач, высоко подняв свои головы, зашли в приемное отделение и попросили приема директора банка по очень срочному делу. Когда выхолощенный распорядитель отделения по работе с клиентами мягко сообщил Рою Нолану, что директор может и не принять клиента без предварительной записи…

Ирландец посмотрел на витиеватую лепнину на высоком сводчатом потолке банке и спокойно заявил:

— Ты знаешь, приятель, я конечно могу уйти от вас и перейти площадь вон в тот банкирский дом «Дж. П. Морган и К®", но боюсь ты потеряешь работу, когда семья Рокфеллеров узнает, что ты упустил таких клиентов сегодня в соседний, конкурирующий банк.

Если и можно было испугать чем‑то заведующего, то ни как не сильнее словами Роя. Покраснев и побледнев поочередно, словно хамелеон, он пулей побежал к директору банка. Не прошло и пяти минут, как вниз по мраморной лестнице чинно начал спускаться банкир. Он сразу встретился глазами с рыжеволосым и загорелым Роем, и принял решение отчитать такого наглого фермера, который видно собрался качать права и требовать его заложенную и перезаложенную ферму обратно.

— Лорд Джозеф Кейвин! — заносчиво представился банкир и иронично продолжил. — Итак, господа, вы имеете честь сообщить мне…

Но был прерван нетерпеливым ирландцем.

— Уважаемый Лорд, вы сегодня можете сделать огромный подарок своим хозяевам, уважаемой семье Рокфеллеров, сообщив им, что я привез им то, что они вот уже четыреста лет ищут безрезультатно…

— Что вы имеете в виду, — сбросил с себя напускную важность банкир и дал знак своему помощнику уйти подальше от них.

— Перед входом в банк у меня стоят три трака, набитые золотом и платиной, поднятые с самого богатого сокровищами пиратского корабля, который однажды перехватил серебряный сундучок с монограммой «Елизавета» с драгоценными камнями, среди которых есть несколько, величиной с грецкий орех розовых алмаза, а также величиною с крупные маслины изумруды и рубины…

Тотчас побледневший банкир, словно проглотил рыбью кость, так тяжело ему было говорить. Он уже несколько раз был вызван на ковер в гранитный замок Рокфеллеров и его спрашивали именно об этом сундучке. Старший Рокфеллер, в чьих руках находилась колоссальная финансовая империя, не мог найти себе покоя и вел розыски этих алмазов.

— Мне надо связаться тотчас с домом Рокфеллеров, и спросить их об этом… Но я об одном могу вас заверить, сэр, что вы пришли в правильное место!

Через час, в банк уже съехались три самых известных ювелира Майами, а также младший брат главы семьи Рокфеллера, который пребывал в Майами с одной из своих любовниц. Он был официальным распорядителем средств, и имел право подписывать чеки на крупные суммы денег.

Пока рабочие заносили слитки в банк, а полицейские высоко подняв свои горделивые носы охраняли этот процесс, на втором этаже банка в просторном кабинете банкира на белоснежной скатерти были разложены все драгоценные камни, прошедшие более 400–летнюю историю, и стоящие жизни многим людям, в том числе чуть не унесшие жизни лучших бойцов спецназа ФСБ из отряда «Нулевой дивизион».

Рой Нолан, Григорий Семенов и Грач сидели поодаль, не мешая осматривать камни ювелирам, которые охали и цокали языками, от того, что свершилась их мечта ощутить могущество и внутреннюю энергию алмазов, ценою в миллионы долларов.

— Итак, господа, искатели сокровищ, — приятно улыбнулся родственник семьи Рокфеллеров. — мы хотели бы приступить к самой важной части нашего разговора… Мы имели бы честь, купить эти драгоценности у вас и узнать цену, за которую вы бы смогли продать нам это все?

— Превосходно, но сначала мы бы попросили вас о небольшой услуге, — издалека начал Рой. — Пожалуйста удалите из кабинета тех, кто не решает денежных вопросов может повлиять на наше настроение и намерения продать именно вам, в связи с тем, что мы уже знаем свою цену, и нас не будет устраивать торг.

— Да, конечно, цена — это слишком конфиденциальная информация, и спасибо, что нам напомнили.

Влиятельное лицо от Рокфеллеров лишь махнуло своей белой перчаткой, и они с банкиром остались наедине с Роем и двумя российскими спецназовцами, миролюбиво сидящими на резных дубовых стульях. Капитан спецназа и Грач в которой раз восторгались драгоценными камнями, которые они не могли увезти с собой и подарить новой России 21–го века…

— Теперь давайте покончим с вопросом о золоте и платине, — предложил по деловому ирландец.

— Да вот, подробный список с калькуляцией цен на золото и платины, — нарушил свое долгое молчание банкир. — Мы проверили качество драгоценных металлов и должны заметить, что оно превосходно, о чем свидетельствуют и клейма приисков, где оно добывалось… К сожалению, мы не смогли оценить историческую ценность золотых монет. Поэтому, мы вам можем дать лучшую цену за все вместе как за драгоценный металл… Вот на листке написана цена.

— Ага, хм, всего 4 миллиона 200 тысяч долларов… Считайте, что мы согласны, — кивнул головой Рой Нолан и переглянулся со своими товарищами, которые важно, в такт ситуации утвердительно закивали головами.

— Итак, господа, мы счастливы сделать вашу всемирно–известную семь Рокфеллеров еще счастливее, и готовы продать вам все драгоценные камни помимо золота. А теперь назовите вашу цену!

— Мы готовы все это купить, хотя покупать драгоценные камни в те дни, когда весь мир охватил глубокий финансовый кризис — может показаться кому‑то безнравственным…, — начал было говорить один из членов семьи миллиардеров, но тотчас Рой демонстративно зевнул и прикрыл рот ладонью.

— Семь миллионов долларов, вот такая астрономическая сумма! — гордо произнес Рокфеллеров родственник и вынул из кармана золоченую чековую книжку, готовый начать выписывать чеки.

Рой Нолан сидел не шелохнувшись, сразу представив, что его половина с сокровищ составит более 5 миллионов долларов. Трудно было унять дрожь в руках и заставить сердце биться реже, он понял, что он сможет навсегда оставить эту страну, и вернуться в Англию или Шотландию, купить там замок и навсегда забыть про американскую мафию и Луиджи Вампа. Однако, рядом с ним сидел лингвист, историк и археолог Грач, который знал реальную цену этим камням и не имел планов по покупке замка, но хотел выполнить приказ и вернуться с честью домой.

— Господа, мы вам готовы назвать цену прямо сейчас, — начал Грач, внимательно осматривая и мысленно уже прощаясь с реальными алмазами огромной ценности. — И мы уверены, что вы не торгуясь согласитесь с нашим предложением…

— Да, конечно, молодой человек, — кивнул головой Рокфеллер и сильно стиснул свой подбородок. Он с утра знал, что глава семьи Рокфеллеров дал ему команду, что эти драгоценности не должны покинуть этого банка ни когда, или говоря иным языком, с этого дня, 28 января 1920 года — они должны стать фамильными ценностями и реликвией самой богатой семьи Америки.

— Итак господа, я хочу вам указать, — продолжил спокойно Грач, — что один лишь самый крупный из алмазов, который еще 400 лет назад получил свое уникальное имя «Елизавета Роуз» имеет ценность не менее 5 миллионов долларов на сегодня, но через пять лет эта цена удвоится… Что можно сказать про другие алмазах, то их цена соответственно около семи миллионов, включая обработанные бриллианты в диадеме. Рубины вообще уникальны, и были подарены семье Тюдоров индийскими правителями…

— Итак, я бы мог вам отказать без торга, но это бессмысленно, и будет самым сильным ударом для вашей семьи, если мы уйдем от вас и перейдем в банк Моргана, который только из‑за зависти и конкуренции поспешит известить весь мир, о том, что все попало в его руки!

— Так назовите же цену, — с трудом, сдерживая спокойствие, говорил один из Рокфеллеров, глазами пожирая слишком умного для этих времен Грача.

— Цена удваивается — 14 миллионов долларов за все камни…

— Согласен! — ударил по столу ладонью, один из владельцев миллиардного состояния династии Рокфеллеров, и утер пот со лба. — Все куплено, торги закрыты и больше цена не обсуждается.

— Согласен, — подтвердил Григорий Семенов.

— Заметано, все продано! — ударил кулаком по столу ирландец, тотчас в голове увеличив свое богатство до 9 миллионов долларов.

— Теперь господа, прежде чем вы покинете на сегодня наш банк, оставив все здесь лежащее, как вы предпочитаете, что бы мы оплатили вам…

— Двести тысяч наличными, и три чека за вашей и подписью банкира. Один чек на меня Роя Нолана, вот моя водительская карточка, в размере 9 миллионов долларов. Этот чек я готов положить на только, что открывшийся мой счет в вашем банке… Ну а остальные два чека, как распорядятся мои друзья совладельцы клада, и те кто в действительности его нашел…

— Два чека по 4 с половиной миллиона долларов на наши имена, господа, с указанием наших имен, прописанных в дипломатических паспортах Советской России, — оглоушил банкиров своим заявлением Грач и передал, во много раз согнутые и прошедшие огонь и воду удостоверения дипломатических представителей Советской России с русскими именами и английской транскрипцией их перевода…

— Господа, впервые вижу русских у себя в кабинете, — в недоумении воскликнул банкир. — О, мой Боже, да еще официальных представителей России!

— Это нормально, Лорд Кейвин, помолчите и делайте свою работу, — прикрикнул на сентиментального банкира Рокфеллер. — Это нормально, мы только месяц назад открыли в Москве свое отделение, поэтому, господа, вы имеете теперь превосходную возможность получить деньги не только в Америке, но и у вас в Москве, если откроете свои банковские счета в нашем «Банк оф Манхаттан».

— Да конечно, мы просим вас открыть счета на наши фамилии, и положить на счет каждого из нас по 4 с половиной миллиона долларов, — сообщил капитан спецназа, впервые ощущая себя в роли миллионера.

— А кто будет бенефициарами по вашим вкладам, или кто унаследует, если упаси боже, с вами что‑то случиться? — спросил банкир заполняя карточки для вкладов.

— Советская Россия, или Совнарком России, — твердо сказал историк–спецназовец Семенов и подмигнул Грачу, который лишь улыбнулся в ответ.

Заполнив несколько важных бумаг по открытию счетов, депонированию денег, два спецназовца, получив половину наличными, вышли вместе с Роем Ноланом на улицу, где уже палило солнце, а на часах на башне пробило недавно один час полудни.

Радостный Медведь, несмотря на свои внушительные размеры быстро подбежал к своим товарищам, и увидев их спокойные и довольные лица, радостно засмеялся на всю улицу, от чего казалось задрожали стекла в банке.

— Господа, поздравляем вас, а про нас не забыли? — спросил капрал полиции Джон Бригович. Он уже проголодался, и мысленно тратил им честно заработанную, что не часто случается, тысячу долларов.

— Рассчитаемся с вами в порту, перед тем как сесть на яхту, — сообщил полицейским Рой и махнул в сторону траков. — Все на грузовики, едем в порт обратно.

Злобные лица бандитов из профсоюза порта встретили снова три грузовика с полицейскими и нехотя расступились, ругаясь им вслед. Перед погрузкой на яхту, ирландец щедро рассчитался с полицией и водителями траков, удвоив их вознаграждение.

Хороший ветер захлопал в бермудский парус и натянул спинакер, быстро унося яхту из порта. Рой на радостях выпил почти полбутылки крепкого виски, и повалившись на палубу стал выводить своим моряцким басом простые ирландские песни про коровок и овечек, а также про рождественский пирог.

— Эх не везде родились Есенины и Пушкины, — улыбнулся Стаб и дружно со всеми спецназовцами засмеялся во все горло. А Рой не понимая смысла шутки, тоже влился в веселое настроение, и смеялся громче всех…

— Теперь, наверное погуляете на такие призовые? — с трудом сдерживая улыбку спросил новоявленный миллионер Рой.

— Да, нет, слишком много у нас дел накопилось, — без восторга ответил капитан спецназа, и хлопнул себя по голове. — Ну, вот, забыл я все же…

— Что, Георг, купить автомобиль или шикарную фазенду с бассейном и садом на берегу Атлантики?

— Да, нет, есть у меня автомашина, хоть и не новая, но крепкая и надежная «Лада–Восьмерка», там в России, да вот забыл купить для нашего «сына отряда» Никиши ковбойскую шляпу, да и открытку отправить в Вашингтон для «дяди Саши», что все в порядке…, — тотчас вспомнил командир отряда Семенов генерала ФСБ Александра Верника, который числился у них под таким простым псевдонимом.

— Не расстраивайся, Георг, у моего сына много шляп ковбойских, подарит он одну Никише, благо есть на что другую купить, — по доброму засмеялся ирландец Рой Нолан, и в который раз с интересом и гордостью посмотрел на русских. «Да, это какая‑то особая, сильная и правильная нация, есть в них то, что в других кануло и ушло безвозвратно в прошлые века… Этот народ достоин уважения, если в их душах живет этот честный и целеустремленный задор и вера в свою страну. Они не боятся трудностей и добиваются своих целей как бы тяжело им не было!».