«…В ночь с 6 на 7 ноября мы услыхали грохот у дверей и крики; «Открывайте!» Начался погром. Поломали ставни. Ворвались немцы и приказали собраться во дворе. Вышли во двор: я, мама и маленький племянник Толик. Отец как раз в эту ночь остался на бывшей фабрике «Октябрь», где несколько дней работал.

Нас погнали на Хлебную улицу. Здесь людей строили в колонны, сажали в закрытые машины.

Мы видели, как люди показывали немцам справки, что они рабочие. Их выводили из колонны. Мама предъявила справку, что она врач. Но это не помогло. Настала наша очередь садиться в машину. Мама сделала последнюю попытку — снова показала справку. На этот раз офицеру. Тот подал знак, и полицейский повел нас во двор хлебозавода. Все это было на рассвете.

Там нас заставляли стоять на коленях. Кто не повиновался, расстреливали.

В четыре часа окружение сняли и нас отпустили.

Назавтра утром прибежал папа и вынужден был сразу же идти на работу. Вскоре пришли немцы и выгнали из дому. Позволили взять с собой столько вещей, сколько можно унести. Потом погнали к еврейскому комитету. Там мы мокли под дождем в ожидании, что выделят какое-нибудь жилье. Ничего не дождались. Пошли в больницу.

Позднее отец нашел комнатенку и мы перебрались жить туда. Толюшку (отец у него русский) отправили в город к Лене Соколовой, и она его приютила…»