Когда она проходит мимо, и мужчины, и женщины провожают ее взглядами.
— У нее лицо библейской Суламифи,— сказал как-то учитель Лев Авраамович Мирский. — Девушки расцвели наперекор войне.
Нашу Суламифь зовут Ноэми. И это певучее имя очень подходит ей. У нее смуглое яркое лицо, волнистые темно-рыжие волосы, высокая легкая фигура.
Мы познакомились с Ноэми, когда поселились тут, в Слободском переулке, после погрома 20 ноября. Она живет рядом, на Коллекторной.
Лев Авраамович был прав, когда сказал, что девушки расцвели. А Шэва Озер, соседка Ноэми, говорит, что они расцвели на беду, советует повязать голову косынкой, не поднимать глаз, сутулиться, прятаться от немцев, чтоб не приставали.
Но они все-таки углядели Ноэми…
… Теперь мы убираем барак, где живут немцы железнодорожники. Он находится на Московской улице, у Западного моста. Мы -— это Ася, Ноэми и я. Выходим на работу с той же колонной, которая работает на строительстве дома на Свердлова. Потом нас отдельно немец железнодорожник ведет в барак.
Барак убирают еще две белорусские девушки: Таня и Люда. Удивительно, но немцы железнодорожники не запрещают нам говорить с ними. Поначалу мы избегали девчат. Люда и Таня тоже боялись говорить с нами. А теперь освоились, стали одалживать друг у друга ведра, тряпки, даже едой делились.
Как-то в барак зашел шеф герр Минц. Он долго, насупившись, смотрел на Ноэми. А вскоре заявился снова и забрал ее.
Минц определил Ноэми уборщицей к себе. Это очень опасно для нее. Несколько раз он уже задерживал девушку, отправлял в гетто не с нашей колонной.
Вокруг Ноэми происходит что-то непонятное. Она снова не пришла домой вместе с нами. Мама заволновалась, ходила к ней на Коллекторную. Ноэми дома не застала. В комнате, где она живет, сидел полицай…
То, что рассказала Ноэми, поразило. Это первая женская тайна, которую доверили мне. Выяснилось, что полицай, которого видела мама,— совсем не полицай. Это бывший одноклассник Ноэми Слава Ракицкий. Они давно любят друг друга. Он пытается спасти Ноэми, для этого и раздобыл полицейскую форму.
Слава беспокоится за Ноэми. И есть отчего! Обычно Слава поджидает ее на Республиканской, когда колонну ведут в гетто. Бывает, посмотрят друг на друга, и уже легче. А тут эта история с Минцем, о которой она не может ему рассказать. Вот почему, не встретив ее в колонне, он зашел к Ноэми домой.
Ноэми просила Славу не рисковать. Но он успокаивал, обещал, что скоро добудет для нее паспорт и они вместе уйдут из Минска. Понимаем: к партизанам или искать их…
Я свидетель того последнего страшного свидания Ноэми и Славы.
Наша колонна возвращается с работы.
Уже видны входные ворота, обжигающая сердце надпись на них: «Eintritt verboten! Zutritt verboten!»
Вдруг Ноэми хватает меня за руку, шепчет:
— Вон Слава в полицейской форме.
Он приближается к нам, расталкивает колонну, успевает что-то отдать Ноэми. В тот же момент к ней бросается полицай, вырывает из рук сверток, разворачивает.
— Паспорт,— кричит он,— паспорт!
Слава сделал все, что мог, чтоб вызволить Ноэми. Но, видно, за ним уже следили…
Теперь их ведут обоих: Ноэми и Славу. В тюрьму или сразу на расстрел?