Этим нельзя не восхищаться…

Мария Францевна снова каким-то образом проникла в гетто. Навещала своего Марка Борисовича. Ему пятьдесят лет. Пожилой больной человек А ей около сорока. Красивая и смелая, необычайно смелая.

От Эммы, дочки Марка Борисовича, я узнала эту историю.

Марк Борисович был певцом. Его жена, мать Эммы, умерла перед войной. Эмма была убеждена, что отец останется верным памяти матери навсегда. И вдруг в их жизнь вошла эта женщина, Мария Францевна. Пианистка, она часто аккомпанировала Марку Борисовичу на концертах.

— Я ненавидела ее тогда,— вспоминает Эмма. — Папа понимал это, и, наверно, потому они не поженились. А теперь мне стыдно перед ней. Ты подумай, в который раз она приходит сюда, чтоб освободить его. А он не может ходить — ноги опухли.

«Если я решусь на это, то погублю тебя»,— говорит он Марии Францевне и так нежно и тоскливо смотрит на нее.

— В последний раз,— продолжает Эмма,— я проводила Марию Францевну до кладбища, через которое она и пробирается в гетто. Я как-то спросила: «Значит, вы любили отца? Я не верила вам…»

И услышала в ответ: «Я и теперь люблю его…»