1.1. Характер развития земельных отношений в Иране в конце XIX — начале XX века

На всем протяжении XIX в. Иран представлял собой аграрную страну, где господствовали традиционные и патриархальные производственные отношения. Однако с середины XIX в. в результате развития разносторонних связей с европейскими государствами наблюдался процесс разложения натурального хозяйства и формирования зачатков товарно-денежных отношений. Из 9-10 млн человек, более половины населения страны составляли оседлые крестьяне-земледельцы. Около четверти жителей, представленных племенами самого разного этнического состава — курды, луры, бахтиары, белуджи, кашкайцы, туркмены, арабы и др., были заняты кочевым скотоводством. Пятая же часть населения проживала в городах.

Все земли, вся территория Ирана принадлежали шаху. Шах, по праву, победителя (завоевателя) был единственным собственником всех земель. Фактически же, шах не был абсолютным собственником земли, он являлся ее хранителем; он должен был заботиться, чтобы продукты земли шли на удовлетворение нужд религиозной общины верных шиитов. Таким образом, по законам шариата, настоящим земельным собственником являлась религиозная община в целом. К концу XIX в. господствовали средневековые категории землевладения:

— халисе — государственные земли, принадлежавшие шаху и правительству;

— вакф — земли, принадлежавшие религиозным учреждениям;

— илати — земли кочующих племен;

— мульк или арбаби — земли частной собственности;

— омуми — общинные земли;

— хордемалек — мелкие землевладения.

Первоначально, наиболее важную часть общего земельного фонда страны составляли государственные земли. Поскольку могущество центральной власти во многом зависело от площади и прибыльности государственных земель, то Каджары по примеру предшествующих династий сразу же после прихода к власти, произвели экспроприацию земель, находившихся во владении непокорных феодалов. Стремясь создать социальную опору шахской власти, Каджары стали раздавать государственные земли во временное или наследственное пользование представителям воинского сословия и гражданской администрации, которые обязывались нести службу.

Со времени правления Насер-эд-Дин-шаха (1848–1896 гг.), фонд казенных земель не только не расширился, но даже в определенные периоды значительно сокращался. Особенно значительно уменьшилась площадь казенных земель при Мозаффар-эд-Дин-шахе (1896–1907 гг.), который начал продавать эти земли с целью пополнения государственной казны. В начале XX в., по сообщению подполковника русского Генерального штаба Л. Ф. Тигранова, сама категория халисе оказалась перед угрозой полного исчезновения. Так, например, в Азербайджане, Гиляне и Тунокабуне казенных земель почти не оставалось.

Значительная часть земельных угодий находилась во владении религиозных учреждений. Если в начале XIX в. происходила конфискация вакфов в пользу государства, в результате чего уменьшилась их площадь, то позже наблюдается заметный рост. Вакуфные земли расширялись за счет пожертвований. Часты были случаи, когда тот или иной хан, которому грозила конфискация земли, жертвовал свою землю церкви при условии, что ему оставляли определенную часть дохода с земли. В конце XIX в. вновь начался процесс уменьшения вакфов, в чем повинны были сами же духовные лица, превратившие вакф в источник личного обогащения. Хотя шариат запрещал продажу вакуфных земель, однако служители ислама путем разных ухищрений умудрялись их реализовывать.

На протяжении веков в распоряжении населявших Иран кочевых и полукочевых племен находились большие земельные массивы. Этими землями, которые включали в себя не только пастбища, но и пахотные угодья, сады и виноградники, в большинстве случаях фактически распоряжались вожди племен. В отличие от земель, находившихся в общем пользовании племени, ханы получали от шахов земли на правах тиюля и союргала.

До второй половины XIX в. частные земельные владения — мульк или арбаби — занимали незначительную площадь. Однако со второй половины XIX в., в результате развития товарно-денежных отношений, ускорился процесс разложения патриархальных отношений. Стал расти удельный вес частнособственнических земель. С развитием торговли и увеличением вывоза риса, хлопка, льна, фруктов, ценность земли возросла в глазах купцов, чиновников и служителей церкви, и все владельцы свободных капиталов принялись энергично покупать земли у шаха. Так, большая часть земель ушла из рук ханов, которые также стали терять экономическое и социальное значение, как земельные собственники. На рубеже ХІХ-ХХ вв. мульк превратится в одну из ведущих категорий землевладения.

Общинные земли — омуми, занимавшие на первых порах правления Каджаров значительную площадь, к концу XIX в. сильно сократились. С развитием в стране товарно-денежных отношений возросла цена на землю, начался захват общинных земель. Побывавшие в то время (80-е годы XIX в.) в Иране иностранные путешественники (например, Э. Реклю, Летурно) отмечали, что сельская община сохранила за собой лишь административную организацию, которую центральная власть использовала для взимания податей и при распределении воды.

Незначительную категорию землевладения представляли собой земли мелких собственников, т. е. хордсмалек.

Все категории землевладения отличались друг от друга лишь условиями и правами владения. В иранской деревне господствовали патриархальные отношения. Собственность на землю и оросительные сооружения принадлежала шаху, племенной знати и духовенству. Фактически на их долю приходилось приблизительно 85 % обрабатываемых площадей, а также подавляющее большинство источников воды. Крестьяне, в основной массе не имевшие земли, обрабатывали земли на принципе издольщины. Следует отметить, что, хотя издольная аренда была распространена по всему Ирану, однако не существовали ее узаконенные, единые для всей страны нормы. Земельные собственники вели борьбу против самостоятельного крестьянского землевладения. Часто крестьянин, лишенный средств производства, был вынужден отдавать помещику четыре пятых урожая, при этом государство и чиновники облагали крестьянство дополнительными податями и всякими поборами. Крестьянин был обязан платить жалование управляющему, содержать гостившего в его доме государственного чиновника, подносить ему подарки, во время прохождения войска через деревню снабжать его продуктами и фуражом, бесплатно оказывать различные услуги представителям знати, предоставлять свои жилища курдам, спускавшимся на зиму с летних пастбищ и т. д. Тяжелое положение иранского крестьянина еще более усугублялось обязанностью поставлять рекрутов в регулярную армию.

Рубеж ХІХ-ХХ вв. можно характеризовать глубокими изменениями, произошедшими в социальном положении. Крестьянин потерял свою прежнюю свободу, гарантированную законами шариата. Положение крестьян и мелких собственников было бедственным, по этой причине часто можно было наблюдать случаи, когда они просились к какому-либо высокопоставленному лицу в тиулы, чтобы получить некоторую защиту от притеснений администрации. Сдвиг стратификации к капиталистической типологии в деревне происходил медленно. Крестьяне были политически бесправны, в деревне господствовал произвол.

Среди кочевых племен разного этнического происхождения сохранялись феодально-патриархальные отношения. Вождь племени — ильбеги, ильхани или шейх — фактически был полновластным хозяином своего племени. Рядовые кочевники находились не с меньшей зависимости со стороны племенной знати, чем крестьяне. Животноводство занимало ведущее место в хозяйственной жизни кочевников. Каждому кочевому племени государство выделяло определенную территорию, в пределах которой племя имело право перемещаться. В распоряжении племени находились зимние и летние пастбища. Взамен государство требовало несения воинской службы. Традиционно кочевые и полукочевые племена служили основным источником комплектования иррегулярной армии Ирана.

Крестьяне и кочевники составляли большую часть податного населения страны. Взимаемые с них многочисленные налоги шли на содержание шахского двора, чиновничьего аппарата и армии. Главные основания податной системы, существовавшей в рассматриваемый период, были установлены в первой половине XVIII в. Надир-шахом Афшаром. Введенный еще Надир-шахом налоговый кадастр «Дафтар-е рокбе-йе Надери» лег в основу составленных в последующую эпоху всех кадастровых описей. Он предполагал перепись количества податного населения, площадь обрабатываемой земли, определявших размер и порядок внесения подати с каждого селения и с целых провинций. Небольшая часть податей взималась деньгами, а остальная натурой. Несмотря на то, что со временем менялось экономическое положение того или иного района в лучшую или худшую сторону, податные списки оставались без изменений. Следовательно, налоговый кадастр устарел и, естественно, уже не отражал реального положения вещей. Все податные списки в Иране были составлены в основном в первой трети XIX в., и долгое время их не изменяли. Например, налоговый кадастр иранского Азербайджана в последний раз был составлен в начале второй четверти XIX в. Косность налоговой системы Каджаров видна и в том, что все эти кадастровые описи оставались в силе почти до первого десятилетия XX в. По сообщению ротмистра Стрельбицкого, в конце 70-х гг. XIX в. из Тегерана были командированы мустоуфи, которые должны были установить новый размер налогообложения. Знакомясь с порядком, который был принят при осуществлении этой работы, становится очевидным, что новые правила едва ли более прежних соответствовали действительному положению вещей. Мустоуфи, при определении количества податей руководствовались размером взятки, которую преподносили жители. Налоги с тех бедных селений, которые не имели возможности сделать подарок государственному чиновнику, значительно превосходили размер налога более зажиточных.

Неспособность центрального правительства сконцентрировать в своих руках сбор налогов, по мнению американского востоковеда В. Ф. Новширвани, и была основной причиной того, что государство не могло содержать эффективный бюрократический аппарат и регулярную армию.

Говоря о видах налогообложения, мы встречаем различные точки зрения у современников и исследователей данного вопроса. Однако все они сходятся в том, что в Иране исследуемого периода не было установлено четко фиксированного размера налогов. Например, ротмистр Стрельбицкий выделяет шесть видов налогов:

1. Саране — подушный налог.

2. Малиат — постоянный поземельный налог.

3. Сурсат — случайный, неопределенный доход.

4. Пишкеш — подарки к ноурузу (новому году) и другим праздникам.

Кроме того, по законам шариата, мусульмане обязаны вносить:

5. Хуме — содержание духовенства и бедняков.

6. Закят — помощь сеидам.

Подушным налогом было обложено все сельское и городское мужское население, начиная с десятилетнего возраста. Освобождены были от его уплаты служители культа. Малиат был основным поземельным налогом, который предусматривал определенную долю урожая. В зависимости от того, кому принадлежала деревня, этот налог взимался полностью в пользу государства, то есть дивана, или землевладельца, или же делился между ними. Размер малиата не везде был одинаковым. Первоначально, это натуральный налог выплачивался пшеницей, ячменем, рисом, хлопком, шелком и другими продуктами земледелия, что позволяло мелким собственникам поддерживать относительно благополучное положение своих хозяйств. В связи с развитием товарно-денежных отношений, к концу XIX в. натуральный налог сменился денежным. В этот же период термином малиат стали обозначать законный государственный доход в целом. Так, например, лорд Керзон государственные доходы Ирана подразделял на две части: на малиат, то есть постоянный, определенный доход, и на сурсат, незаконный доход. Таким образом, к началу XX в. малиатом назывались вообще все прямые налоги, которыми облагапись не только земля, но и ремесло и торговля.

В Иране исследуемого периода существовали различные правила взимания налогов, из которых самым распространенным было взимание налогов по средневековой, пятичленной системе раздела урожая: земля, вода, семена, орудия труда и рабочие руки (пяндж-кут). Существовали и другие формы. Например, в Хорасане, по сообщению П. Сайкса, поземельный налог взимали по числу плугов: каждый третий плуг полностью облагался в пользу казны. Стрельбицкий упоминает о налоге за крестьянский скот, который рассчитывался по количеству голов имевшихся в каждом селении в день обложения. Причем в случае падежа скота или выселения части деревни на новое место, сумма оставалась прежней. Напротив, в случае приращения, «лишний» скот конфисковался в пользу помещика. Налогами облагались даже могилы совершенно по произвольному расчету.

К числу налогов относился и пишкеш. Как известно, вначале пишкеш был добровольным подношением, подарком, однако со временем превратился в экстраординарный, а затем фактически в постоянный и, к тому же, узаконенный налог. В виде пишкеша могли быть поднесены драгоценные камни, дорогие ткани, хорошие ремесленные изделия, кони и просто деньги. Крестьянин давал пишкеш землевладельцу, подчиненное лицо — своему начальнику, сановники, правители провинций — шаху. Обычно пишкеш преподносили во время празднования иранского нового года — ноуруза. Самый дорогой пишкеш собирался в шахской казне, половина которого, как правило, шла на содержание шахского двора. Помимо прямых налогов, крестьяне вынуждены были платить и косвенные налоги, которые подразумевали всякое вымогательство. Размер косвенных налогов не был фиксированным, что ухудшало положение крестьян.

Кроме уплаты налогов, крестьянам за пользование землей следовало выполнять разного рода повинности. Из них, в первую очередь, надо выделить трудовую повинность, которая существовала в Иране еще в эпоху Сасанидов. Она предусматривала участие в возведении защитных стен вокруг городов, в постройке крепостей и дворцов, в проведении дорог, доставку строительных материалов, почты и других вещей помещикам и т. д. Под трудовой повинностью подразумевались и те полевые работы, которые крестьяне выполняли в пользу землевладельца. В конце XIX в. одной из распространенных форм трудовой повинности являлась «баркярда». Крестьяне были обязаны перевозить помещику на своих транспортных средствах не только подати (натурой), но и весь урожай, собранный ими с полей землевладельца. К концу века образуется новая социальная формация мулькадаров. Мулькадары — наиболее богатые владельцы, в руках которых постепенно концентрировались огромные массивы земель. Число мелких и средних мулькадаров при этом значительно уменьшилось. В исследуемый период во многих провинциях Ирана право обложения крестьян трудовой повинностью от государства перешло к мулькадару — землевладельцу.

Земледелие и животноводство занимали ведущее место в хозяйственной жизни Ирана. В городах было распространено ремесло. Ремесленники были объединены в цеха. Продукты ремесла производились не только для удовлетворения нужд местного рынка, их часто вывозили в другие провинции и даже за рубеж. Однако, со второй половины XIX в. в результате проникновения более дешевой иностранной промышленной продукции традиционные виды стали приходить в упадок. Вместе с тем, проникновение иностранного капитала «переориентировало процесс развития ремесленной промышленности в городах», в результате чего ремесленники, работающие на рынок, составляли уже огромное большинство. Фабрично-заводская промышленность только появлялась. Она была представлена небольшими электростанциями, текстильными, керамическими, кожевенными и некоторыми другими фабриками, принадлежащими иранцам. К тому же многие из них закрывались в результате иностранной конкуренции.

В результате экономической экспансии и роста политического влияния европейских государств к 60-м годам XIX в. Иран превратился в рынок сбыта для европейской промышленной продукции, что, в свою очередь, подготовило почву для экспорта иностранного капитала.

Таким образом, вплоть до момента начала попадания Ирана в сферу интересов и влияния России и Англии, он оставался традиционным государством с патриархальным укладом общественных отношений, основанных на крупном землевладении с неупорядоченной системой налогообложения и отсутствием промышленного производства. Крестьяне вынуждены были отдавать землевладельцу от 2/3 до 4/5 урожая, кроме того, несли различные трудовые и натуральные повинности в пользу ханов-помещиков и шаха. За достаточно короткий промежуток времени, уже к концу XIX в. стране произошли колоссальные изменения социально- экономического и политического характера, повлекшие за собой трансформацию отношений в государстве.

 

1.2. Экономическое проникновение в Иран иностранных держав

С 70-х гг. XIX в. Англия и Россия начали применять новые формы осуществления своего влияния в Иране, заключавшиеся в финансово-экономической экспансии. С этого времени были заключены многочисленные соглашения, концессии, займы, с помощью которых мировые державы смогли подчинить страну как экономически, так и политически. Английским историком иранского происхождения Фирузом Каземзадехом были детально рассмотрены все английские и русские концессии в Иране, а также механизмы их реализации. Первоначально, особую активность в Иране проявляла Англия, которая оказывала английским финансистам и промышленникам всестороннюю помощь в приобретении концессий и монополий. Одними из первых английских концессий в Иране были телеграфные. Первая концессия на строительство телеграфа в Иране была подписана в 1862 г. В 1862–1874 гг. англичане заключили с Ираном четыре конвенции, предусматривавшие проведение телеграфной линии через огромную территорию для установления связи Лондона с Индией. Вскоре весь Иран был покрыт телеграфами, соединенными с телеграфной линией Индии. Почтово-телеграфные бюро стали не только орудием английского торгового и политического влияния, но и превратились в «бесты» — своего рода пассивные места сопротивления местного населения. Телеграфную линию, как известно, обслуживали английские чиновники, пользовавшиеся широкими экстерриториальными правами. «Индоевропейский телеграф» отчислял иранскому правительству треть дохода, поступавшую от эксплуатации телеграфных линий Ирана. Заметим, что персидское правительство в их создание не вкладывало собственных средств. Между тем, треть дохода за аренду земли — это высокая плата, которая опровергает утверждение о том, что отношения между Ираном и иностранными державами носили односторонний характер.

20 мая 1879 г. было подписано соглашение, согласно которому Россия получила от иранского правительства концессию на строительство телеграфной линии Астрабад-Чикишляр. После завершения строительства эту линию обслуживали русские специалисты, которые получали жалование от российского правительства. Охрану телеграфной линии обеспечивало шахское правительство.

На большие экономические и политические уступки пошел Иран, когда его правители в 1872 г. предоставили английскому барону Ю. Рейтеру монопольное право на строительство железнодорожных и трамвайных путей, эксплуатацию источников нефти и ряда других полезных ископаемых, разработку лесов, сооружение ирригационных объектов сроком на 70 лет. Кроме того, ему передавали управление всеми таможнями. Согласно условиям концессии, Рейтер, взамен на предоставленные ему неограниченные права должен был отчислять иранскому правительству 15–20 % чистой прибыли концессионных предприятий. Эта концессия вызвала бурю негодований в Иране, под воздействием которой Наср-эд-Дин-шах сразу же по возвращении из путешествия по Европе в 1873 г. был вынужден отменить пресловутую концессию. Однако неудача не охладила Рейтера, в 1889 г. он добился получения концессии на организацию «Шахиншахского банка». Концессия была выдана сроком на 60 лет. Только Шахиншахский банк получил право на эмиссию банкнот, монополию на поставку серебра для чеканки монеты, право эксплуатации железных, медных, свинцовых, каменноугольных копей, месторождений нефти, ртути, марганца, асбеста, буры. На текущий счет банка перечислялись как государственный доход, так и все таможенные поступления. Кроме того, банк контролировал работу монетного двора. Помимо Лондона и Тегерана, банк имел свои отделения в Тебризе, Реште, Мешхеде, Исфахане, Ширазе, Бушире, Керманшахе, Багдаде, Басре и Бомбее. Можно с уверенностью сказать, что деятельность Шахиншахского банка являлась мощным орудием английской колониальной политики.

Через год после учреждения «Шахиншахского банка», в 1890 г. Русским финансистом Я. С. Поляковым была приобретена концессия сроком на 75 лет на учреждение русско-персидского Учетно-ссудного банка, который финансировал торговлю России с Ираном, имел право заниматься ссудными операциями под залог ценных бумаг, векселей и товаров и организовывать аукционы. В 1894 г. банк был приобретен русским Министерством финансов с целью реализации займов, предоставляющихся Россией иранскому шаху. Такой живой интерес царского правительства к Учетно-ссудному банку, согласно Б. В. Ананьичу, «не был случайным и находился в прямой связи с тем, что самодержавие в начале 90-х гг. XIX в. приступило к активной экономической политике на восточных окраинах России».

К началу XX в. фактически в собственности России и Англии находились линии телеграфной связи, пути сообщения, рыбные промыслы и пр., причем в Северном Иране господствовала Россия, а в южноиранских провинциях — Англия.

В Иране, где не существовало пригодных для колесного транспорта дорог, перевозка пассажиров и грузов осуществлялись, в основном, по караванным тропам. Необустроенность дорог, в свою очередь, мешала развитию торговли, установлению тесных экономических связей между провинциями, а одновременно и проникновению иностранного капитала вглубь страны. Манипулируя «русской угрозой» Ирану, Англия ловко использовала осложнения в русско-иранских отношениях, вызванные продвижением России в Средней Азии, и путем политического нажима и других маневров вынудила шахское правительство открыть судоходство по реке Карун. В 1888 г. Иран предоставил всем иностранным судам право на свободное плавание по реке Карун. Хотя судоходство на единственной полноводной реке Ирана не было объявлено монополией какого-либо государства, однако, по замечанию Л. М. Кулагиной, этим правом фактически пользовался исключительно английский флот. Высокая заинтересованность английского правительства в освоении реки Карун побудила его тайно передать компании «Линч» крупную субсидию с тем условием, что компания организует регулярное движение судов, даже при отсутствии грузов. В скором времени кампании «Линч» удалось устранить всех конкурентов и стать полновластным хозяином судоходной части реки. Концессия «Линч» ускорила проникновение англичан в южные и центральные районы Ирана. Этому способствовало и улучшение дорог, проведенных от реки в глубинные районы страны.

Интересы России были направлены на северный Иран, чем и объясняется стремление улучшить старые дороги и проложить новые, связывавшие окраинные районы России с северным Ираном. В 1882 г. русские предприниматели окончили прокладку шоссейной дороги из Ашхабада в Кучан. В 1891 г., на основании полученной от шахского правительства транспортной концессии сроком на 75 лет Л. С. Поляков учредил «Бюро персидских транспортеров». В состав концессионного предприятия входило несколько обществ, которые в дальнейшем организовали судоходство на Каспийском море. По инициативе Л. С. Полякова были проложены дороги по следующим маршрутам: Энзели-Тегеран, Тегеран- Хамадан, Астара-Ардебиль и др. Через те пункты, которые в то время находились под экономическим и политическим влиянием России. Однако следует принять во внимание критическое отношение к строительству шоссейных дорог с точки зрения их экономической доходности. Так, например, Г. В. Шитов отмечает, что русские частные предприниматели затратили в Иране на разные цели 160 млн рублей, но в большинстве случаев эти капиталы были убыточными. Энзели-Тегеранская шоссейная дорога стоила 6 млн рублей, а в 1905 г. она принесла всего 0,5 % прибыли. При постройке шоссе Казвин-Хамадан клали повсюду щебень несмотря на то, что грунт был твердый. Как известно, перевозка грузов в Иране осуществлялась караванами верблюдов, которым было трудно продвигаться по каменной дороге. По этой причине торговцы начали перевозить товары в обход, избегая дорожных сборов. Относительно этой шоссейной дороги Н. Поддеригин писал, что для России она являлась бесполезной. «По этой дороге мы никогда ничего ни ввозить, ни вывозить не будем, так как Хамадан и Луристан ничего России не доставляют, а для импорта туда мы пользуемся другим путем». Относительно Энзели Рума писал, что этот порт, на оборудование которого было затрачено 2 млн рублей, моряки называли «портом-ловушкой». Но это, как нам видится, нисколько не умоляло достижений России, которая продолжала развивать вывоз капитала, усиливая его соперничество с капиталом английским, который, в свою очередь, продолжал притекать в Иран в многообразных видах.

Англичане, сообразуясь с требованиями караванной торговли, при постройке дорог избирали упрощенный тип шоссе, имея возможность при этом установить минимальный дорожный сбор. Англия, имея богатый колониальный опыт и прекрасную осведомленность, получала огромные доходы.

Если прокладка шоссейных и грунтовых дорог не вызывала больших разногласий между Англией и Россией, то вопрос о проведении в Иране железной дороги с самого начала стал объектом острых дебатов в правительственных кругах обеих стран. В соответствии с заключенным в 1890 г. соглашением с русским правительством, Иран брал на себя обязательство не проводить на своей территории железную дорогу и не предоставлять ни одной компании концессию на ее строительство. Срок соглашения был определен в 10 лет, по истечении которого стороны должны были вновь рассмотреть вопрос о его продлении. В 1900 г., с согласия шаха срок действия этого соглашения был продлен еще на 10 лет. Не успев соединить Закавказье с сетью русских железных дорог, Россия не чувствовала себя подготовленной для вступления в Иране в открытую экономическую борьбу с Англией. Россия опасалась потерять свое монопольное положение на экономически развитых рынках Северного Ирана. Помимо того, отказ России от строительства железных дорог в Иране диктовался и стратегическими соображениями. Следует отметить, что Англию также вполне устраивало такое положение вещей. Английская дипломатия, была призвана блюсти безопасность Британской Индии и охранять ее от возможных посягательств со стороны России.

В 1890 г. английский майор Дж Тальбот получил от шаха монопольное право на скупку, переработку и продажу табака по всему Ирану сроком на 50 лет. Затем он продал эту концессию синдикату, основавшему «Имперскую табачную корпорацию Персии». От табачной монополии пострадали не только производители табака — крестьяне, но и иранские предприниматели. Она вызвала негодование широких кругов населения, которое было поддержано и шиитским духовенством. Начались открытые выступления за отмену табачной монополии. Опасаясь дальнейшего роста всенародного гнева, в 1892 г. шахское правительство было вынуждено аннулировать эту концессию. Отмена концессионного соглашения обязала Иран выплатить неустойку в 500 тыс. ф. ст.

Таким образом, политическая самостоятельность Ирана базировалась не столько на власти шаха, сколько на соперничестве двух главных колониальных держав в этом регионе. Отсталость Ирана в экономике отражалась и в политической жизни страны. В стране царил административный произвол, взяточничество, продажа должностей.

Немаловажно, что, по мнению западных историков, Англия пыталась вывести из кризиса национальную иранскую экономику, которая находилась в длительной изоляции, а также обещала независимость, однако Россия чинила препятствия и пагубно влияла на проведение реформ путем активного вмешательства и воздействия русских офицеров казачьей бригады на политическую жизнь страны. На наш взгляд, это мнение является спорным, так как, стоящий на порядок ниже в социально-экономическом отношении Иран, не мог противостоять и объективно отдавать приоритеты какой бы то ни было державе. Россия, сообразуясь со своими возможностями, в отличие от Англии, положительно влияла и укрепляла центральную политическую власть, не пытаясь добиться разобщения многонационального государства.

В противовес Англии и России, с начала XX в. на арену мировой борьбы за первенство появился новый конкурент в лице молодой, стремительно развивавшейся Германии. Наличие общего врага вынудило Англию и Россию изменить свою традиционную политику в отношении друг друга. Однако Шитов Г. В. сообщает любопытные сведения о том, что «Россия оказывала помощь немцам на севере Ирана изгнать англичан, а последние то же самое делали против русских на юге Ирана». Рост экономической конкуренции Германии, ее стремительное проникновение на рынки Малой Азии и Ирана угрожали России потерей завоеванных ею позиций. Укрепление политического влияния Германии в Турции, предпринятая постройка Багдадской железной дороги, имевшей не только экономическое, но и стратегическое значение, и ее вмешательство в иранские дела становились угрозой для дальнейшей экспансии русского империализма.

Сближению Англии и России способствовала также их общая боязнь развития национально-освободительного движения на Востоке, о чем еще в 1896 г. неоднократно предугадывал полковник В. А. Косоговский. Развитие революции в Иране показало необходимость англо-русского сближения, а затем дальнейшего сотрудничества в период первой мировой войны.

Иностранное влияние, патриархальный государственный строй, тяжелые условия жизни крестьянства послужили причиной революции 1905–1911 гг. в Иране. Эти причины выделяют практически все западные и отечественные историки. Фактически это было конституционное движение, принявшее массовый характер, ограничиваясь при этом экономически развитыми северо-западными провинциями Ирана. Однако среди исследователей вопросов иранской революции возникает спор о движущих силах. Ведущий иранист М. С. Иванов, в отличие от своих предшественников, в качестве движущей силы выделяет многочисленное крестьянство и зарождавшийся рабочий класс. Большинство западных востоковедов, в том числе и первые советские исследователи С. Иранский и Н. Лавров приходят к выводу, что против шахской власти, в первую очередь, восстали купечество и ремесленники, помещики и духовенство. На наш взгляд, сложно отдать преимущество какому бы то ни было слою населения, принимая во внимание тот факт, что в хозяйственном развитии Ирана наблюдалась резкая неравномерность. В зависимости от территории, был и разный тип ведения хозяйства. Противоречие интересов безоружного оседлого земледельческого и вооруженное состояние кочевого населения, с одной стороны, и наращивание темпов товарного и еще стойкое натуральное хозяйство, с другой стороны. Учитывая также разноплеменность населения (собственно персы составляли около 60 %), сильное иностранное влияние, а также открытое иностранное вмешательство во внутренние дела Ирана (например, русское посредством деятельности казачьей бригады) — все это послужило причиной того, что иранская революция, несмотря на свое бурное начало, не распространилась ни вширь, ни вглубь и не вызвала существенных социальных сдвигов в иранском обществе. Иранская революция получила свое разрешение в формальном моменте — введении конституции по европейскому образцу. Конституция представляла собой компиляцию из различных европейских кодексов. Заметим, что применение, либо элементарное соблюдение законов, не приспособленных для местных условий, представляло непреодолимые препятствия. Конституция ограничила самодержавие шаха, декларировала гражданские свободы. В сентябре 1906 г. был учрежден парламент (меджлис), уволены некоторые министры. В стране создавались выборные комитеты (энджумены), осуществлявшие контроль над деятельностью шахских властей. Конституция стала почти немедленно нарушаться правительством и его чиновниками, и революционное движение продолжало нарастать.

Новым фактором явилось англо-русское соглашение о разграничении сфер влияния в Иране, которое было заключено 31 августа 1907 г. Иран по этому соглашению делился на 3 части: северный Иран (наиболее населенный и богатый) оставался в сфере русского влияния; центральный был объявлен нейтральным (и теоретически открытым Германии); южный Иран, богатый нефтью и прикрывавший доступы к Индии и Персидскому заливу, признавался сферой влияния Англии.

Весной 1909 г. борьба за восстановление попранной конституции вспыхнула с новой силой. Из Гиляна начали наступление на столицу отряды революционных волонтеров — «фидаев». Бахтиарские племена выступили со стороны Исфахана. 13 июня Тегеран был взят. Шах Мохаммед-Али вынужден был отречься от престола в пользу своего 10-летнего сына Ахмеда, при котором было учреждено регентство. Регентом стал старейший Каджарский принц Азад-оль-Мольк. Конституция 1906 г. была восстановлена, и был созван второй меджлис. Новое иранское правительство состояло из умеренно-либеральных деятелей, представлявших интересы крупной торговой буржуазии и помещиков. Правительство возглавлял Сепахдар, который вернулся к прежней практике заключения иностранных займов и введения новых налогов на транспортные средства, соль и др.

Правительство Сепахдара не в состоянии было преодолеть экономический и политический кризис, переживаемый Ираном. В 1911 г. в Иран прибыли из США финансовые советники во главе с М. Шустером, который, в свою очередь, получил право контроля над финансовыми делами, концессиями, займами, поступлением налогов, государственным бюджетом и т. д. Вполне справедливо Шустер считал Россию и ее позиции главным препятствием для проникновения США. Россия и Англия предъявили Ирану ультиматум, где потребовали дать отставку главному казначею, возместить расходы на содержание войск в Иране, а также не приглашать советников без ведома сторон. Меджлис отверг ультиматум, в ответ Россия и Англия ввели дополнительные войсковые части в Иран. В итоге меджлис снова был распущен, а Шустер выдворен из страны.

Иранские события в России обсуждались на «Особых совещаниях по персидским делам» в 1906–1911 гг. с участием председателя Совета Министров, министров иностранных дел, финансов, военного с приглашением наместника на Кавказе, посла в Персии и др. На совещаниях рассматривались важнейшие вопросы внешней политики России, о чем свидетельствуют обширные по содержанию «Журналы совещаний по персидским делам». При этом предусматривалось: полное невмешательство во внутренние дела страны и воздержание от мер военного характера, допуская, однако, меры к его ограждению в случае надобности, согласованный образ действий в персидских делах с правительством Англии и т. д.

Революция 1905–1911 гг. оказалась незавершенной. Каджарская династия сохранилась, остались в неприкосновенности привилегии и сепаратизм ханов и вождей племен. Внутренняя контрреволюция подавила революционное движение с помощью казачьей бригады и русских войск на севере и английских на юге. Однако главная цель революции — введение конституционных рамок была достигнута. В период революции впервые на политическую арену вышли представители торговой буржуазии и, ведущие производство на рынок, землевладельцы. Подавление революции привело к тому, что иранское правительство официально признало англо-русское соглашение 1907 г. В 1912–1914 гг. от Англии и России были получены новые займы (2 млн ф. ст. и 14 млн руб. соответственно). Англия приступила к расширению работ по разведке и эксплуатации южноиранской нефти. Были вложены огромные инвестиции в нефтяные промыслы Д’Арси. Русские и английские войска не были эвакуированы с территории Ирана.

Следует добавить, что накануне первой мировой войны позиции Германии укрепились. Германия занимала третье место во внешнеторговом обороте после России и Англии, а в морских перевозках по Персидскому заливу — второе место после Англии. С 1901/2 по 1913/14 гг. товарооборот Германии с Ираном увеличился с 2,5 млн кран до 33 млн кран. В это же время Германия принимала меры к тому, чтобы завоевать себе определенные позиции в Иране и противодействовать влиянию России и Англии на Востоке.

В первой мировой войне Иран не участвовал, заявив о своем нейтралитете, однако его территория стала ареной военных операций и политической борьбы между силами германо-турецкого блока с одной стороны и англо-русского с другой. Столкновения коалиций происходили в западных районах Ирана — в иранском Азербайджане, Хузистане, Хамадане, Керманшахе и др. В марте 1915 между Россией и Англией было заключено очередное секретное соглашение о разделе нейтральной зоны Ирана. По условиям соглашения, в обмен за обещание Англией Константинополя и проливов российскому правительству, последнее согласилось на присоединение к английской сфере влияния нейтральной зоны, за исключением территории по линии Исфахан-Йезд.

Германия, в свою очередь, опасаясь ослабления собственных позиций, направляла большое количество агентов, которые, действуя под руководством германской миссии и консулов, разворачивали антирусскую и антианглийскую пропаганду, подкупали чиновников, широко кредитовали купцов, привлекали учащуюся молодежь в свои школы и университеты. Накануне войны, в 1912 г. при активном участии агентов, в Иране возникла панисламистская организация «Эттехад-е ислам», во главе которой встал мирза Кучек хан. Была создана также прогерманская партия демократов. Третий меджлис, созванный в первые годы войны, играя на противоречиях Великобритании и России, высказался за поддержку германо-турецкого блока, в итоге под давлением союзников Антанты Ахмед-шах дал отставку правительству Мустоуфи-оль-Мамалека и распустил германофильский меджлис. Вполне очевидно, что власть шаха была формальной. Иран являлся лишь плацдармом для противостояния великих держав за господство в этом регионе.

После выхода России из войны, территория Ирана в начале 1918 г. оказалась почти полностью оккупированной английскими войсками, готовыми незамедлительно начать вооруженную интервенцию против Советской России, а также для подавления поднимавшегося освободительного движения.

В конце войны страна была разорена, экономика ее расстроена. Меджлис был распущен, происходила частая смена правительственных кабинетов. В нарушение конституции, без ведома меджлиса, Восуг-эд-Доуле, глава англофильского правительства, образованного в августе 1918 г., подписал 9 августа 1919 г. «Соглашение о британской помощи для содействию прогрессу Персии». Это соглашение отдавало под контроль английских советников и инструкторов иранскую армию, финансы, дорожное строительство, внешнюю торговлю и другие области общественно-экономической жизни страны. Фактически это означало установление английского доминирования.

Резюмируя все вышеизложенное, следует добавить, что, по мнению американского исследователя Н. Кеддие, иранская революция могла быть успешной только в том случае, если бы имела в качестве поддержки сильную, дисциплинированную, национальную армию. При этом недостаток сплоченности между народными массами также негативно отразился на результатах революции. На наш взгляд это утверждение является вполне убедительным, так как регулярная армия не спасла шахский трон, не выступила на стороне революционных масс как единая организованная сила, в этот период смуты она практически развалилась. Любопытно отметить, что в исламской революции 1979 г. ситуация аналогичным образом повторилась, когда иранская армия, хотя в теории и была важнейшим институтом государства, не смогла претендовать на особую роль в формировании новой государственности. Она была лишена голоса при выборе путей дальнейшего общественного развития страны.

Большинство западных иранистов сходятся во мнении, что введение конституции, созыв парламента, провозглашение демократических свобод — заслуга Англии. Россия же охраняла консервативные начала и всячески мешала реформировать экономику и проводить финансовые мероприятия по оздоровлению хозяйственной жизни страны. Деятельность казачьей бригады практически была непреодолимым препятствием для Англии и эффективным орудием России. М. С. Иванов говорит об империалистической политике закабаления Ирана со стороны обеих держав, как о негативном влиянии на угнетенный иранский народ. Как нам представляется, иранский народ был более угнетаем собственным правительством и сложившейся многовековой системой взаимоотношений внутри самого общества и его взаимодействием с государством как таковым.

Итак, проникновение мировых держав в Иран с 70-х гг. XIX в. способствовало его дальнейшему экономическому развитию и политической эволюции. Великобритания и Россия активно расширяли сферу своих интересов, главным орудием данного процесса являлись концессии. Следует заметить, что мероприятия мировых держав были довольно успешными, о чем свидетельствует подавление революционного движения силами казачьей бригады и официальное признание Ираном всех соглашений, заключенных между Россией и Англией, а также внедрение иностранных советников в государственный аппарат и армию и решительное укрепление российского влияния на севере, а английского на юге Ирана.