К концу XIX в. Иран представлял собой аграрную страну с патриархальными отношениями. Губернаторы провинций и племенная знать представляли собой земельную аристократию. Они концентрировали в своих руках административно-судебные функции и, не ведя собственного хозяйства, получали с подданных определенную часть урожая. Однако, начиная с 70-х гг., данная социально-экономическая система трансформируется. Изменения были связаны с проникновением России и Великобритании, заключавшимся в экономическом воздействии и, соответственно, политическом влиянии мировых держав на Иран. Если сначала торговля с европейскими государствами ограничивалась дешевым импортом, который привел к разорению ремесленников, то позже торговля приобретет некоторые черты экспортного характера. Сбыт сырья и продуктов земледелия Ирана вызвал повышение спроса и цены на землю. В связи с этим происходит захват общинных земель и увеличение доли землевладений влиятельных представителей знати и крупных духовных сановников, в руках которых сосредоточилось до половины всего земельного фонда.

Учитывая прогрессировавшую слабость центрального шахского правительства к концу XIX в. племенные вожди укрепляли свою самостоятельность и часто предпринимали многочисленные и действенные попытки оспаривать власть. Иррегулярное войско, выставляемое ханами кочевых племен, по своим боевым качествам превосходило находившуюся в непосредственном распоряжении шаха армию, в общей сложности составляло около 150 тыс. всадников. Однако призыв кавалерии кочевников на государственную службу полностью зависел от желания вождей племен, по этой причине шахскому правительству было очень трудно собирать ее.

В условиях разложения иранской государственности, ограниченности ее возможностей влиять на ситуацию в стране, регулярные вооруженные силы рассматривались центральной властью как главное звено в преодолении центробежных тенденций и сохранении национальной государственности.

Военные преобразования, направленные на создание прочного централизованного государства, во многом совпадали с интересами наиболее дальновидных представителей прогрессивных умов, заинтересованных в ликвидации племенного сепаратизма и обеспечении устойчивого развития страны. Только с помощью хорошо организованной военной силы можно было укрепить власть центрального правительства, уничтожить племенной партикуляризм и создать предпосылки для экономического развития страны.

Неоднократные внутренние попытки европеизации армии не дали особо ощутимых результатов. Крайнее невежество персидских офицеров всех рангов, продажность, отсутствие воинской чести и дисциплины оставались характерным явлением для иранской армии. Не был упорядочен вопрос о материальном вознаграждении, не был определен срок службы. Не существовало централизованного военного ведомства, вместе с тем, несовершенной была и система комплектования армии, которая основывалась на системе «бониче», при которой число призывников зависело не от численности населения, а от размера собираемых налогов. Принимая во внимание коррупцию и взяточничество, большее число рекрутов выставляли беднейшие селения, не имевшие возможности откупиться, при этом кадастровые описи не изменялись в течение десятилетий. К тому же, регулярная армия не имела подготовленных унтер-офицерских и офицерских кадров. Офицерские чины наследовались или покупались, замещались людьми, не имевшими никакого отношения к армии.

Армия Ирана, как один из институтов его государственности, к концу XIX в. не представляла реальной силы и перестала быть организованной в связи с крайне неудовлетворительным материальным обеспечением и отсутствием какой бы то ни было воинской дисциплины и подготовки. Численность войск составляла не более 50 тыс. человек, из которых большая часть существовала только на бумаге. В таких условиях приглашение австрийских офицеров в 1878 г., на которых возлагалась обязанность поднять уровень обучения и воспитания иранской армии до уровня европейской, не принесла должного результата. Европейские инструкторы, действуя в интересах собственного государства, как правило, не прилагали достаточных усилий при организации и обучении доверенных им частей армии.

Ввиду фактического распада государственности, армию невозможно было удержать в дисциплине и действии, не выплачивая ей жалования и не обеспечивая всем необходимым. Регулярная армия с квалифицированным и профессиональным составом, где соблюдаются главные принципы — принципы субординации и жесткой дисциплины, является опорой государства, его внутренней и внешней безопасности. В Иране переход к квалифицированной и боеспособной регулярной армии должен был совпадать со многими другими реформами. В противном случае всякие попытки реформировать только армию, не затрагивая реформирования основ государственной системы, оказывались несвоевременными и заканчивались разочарованием. Этим и объясняется, что деятельность множества иностранных военных миссий не приносила желаемых плодов. Исключение составляет деятельность казачьей бригады, образованной в 1879 г. Успех и преимущества казачьей бригады под командованием русских офицеров имели под собой ряд объективных и субъективных причин. Во-первых, при смене командира состав бригады, в отличие от персидской традиции, не менялся. Процесс обучения был непрерывным, казаки постепенно совершенствовали свое мастерство и умения. Большое внимание при этом уделялось дисциплине. Специфической особенностью персидских полков — фоуджей являлось то обстоятельство, что при смене командира, менялся весь рядовой состав. Расформированные фоуджи, как правило, чувствуя свою безнаказанность, бесчинствовали на базарах в городах и селениях.

Во-вторых, во главе бригады стоял русский офицер, не связанный обязательствами и родственными связями с персидской верхушкой, поэтому освобожденный от какою бы то ни было вмешательства с их стороны во внутренние дела бригады. Прямое подчинение шаху, минуя военное министерство, свидетельствовало о больших полномочиях командира бригады. Ввиду данного обстоятельства командир бригады имел исключительное влияние и авторитет среди состава бригады, позволявший требовать безусловного подчинения, дисциплины и выполнения приказов. Русская военная миссия впервые за всю историю деятельности иностранных военных миссий в Иране сумела создать хорошо организованную и обученную воинскую часть. Особенно окрепла бригада под начальством полковника В. А. Косоговского.

Силами бригады во время революционных событий начала XX в. поддерживался порядок в Тегеране, командир бригады полковник Ляхов был даже назначен военным губернатором столицы. Эти события ярко свидетельствовали о влиянии и высокой степени доверия, которое имела Россия в Иране. Англия, стремившаяся усилить свое влияние в Иране, в лице казачьей бригады видела силу, способную ослабить это влияние. В связи с этим в 1911 г. произошло формирование жандармерии, однако, под руководством шведских офицеров, сфера деятельности которой ограничивалась югом Ирана, тогда как казачья бригада сосредоточивалась на севере. Жандармерия, наряду с эспиарами — южно-персидскими стрелками, сформированными в 1914 г. под эгидой англичан, являлись боеспособными частями, действовали в качестве проводников британской политики в Иране.

Неоднократные попытки персидского кабинета министров сформировать регулярную армию, издать единый устав, на основании которого объявить всеобщую воинскую повинность, делая ставку при этом на национальный элемент, заканчивались неудачно. Организованная в Тегеране в 1918 г. центральная бригада не оправдала надежд правительства и, после ухода с политической арены России — основного политического соперника, была возглавлена английскими офицерами, в руках которых сосредоточились все боеспособные армейские части, в том числе и казачья бригада.

В 1921 г. после прихода к власти энергичного и предприимчивого командира казачьей бригады Реза хана, были упразднены все воинские формирования, имевшие место в Иране и было положено начало образования вооруженных сил на принципиально новых основаниях. Важно подчеркнуть, что в основе учреждения единого войска — «кошун» была организация и принципы, на которых базировалась казачья бригада. Этим и определяется значение проделанной русскими офицерами работы и значимость воссоздания их деятельности для понимания развития Ирана в конце XIX — начале XX в.