— Значит, решил жениться, Андрюша? — спросил Александр Иванович, когда они с Андреем были наедине.

— Да, дядя Саша, решил. Как вам Наташа?

— Красивая девушка…

— Да, красивая, — согласился Андрей.

— Как быстро все происходит в жизни, — продолжал Шубин. — Еще недавно, кажется, ты был ребенком, а теперь вот жениться надумал.

— Так это хорошо, когда события быстро сменяют одно другое, — улыбнулся в ответ Андрей. — Это и есть жизнь. Так и должно быть, зато не скучно.

— Хорошо-то, хорошо… — В голосе Александра Ивановича появились грустные нотки. — Значит, я старею…

— Да что вы, дядя Саша! — воскликнул Андрей. — Вам ли говорить об этом? Посмотрите на себя — вы еще молодой совсем, выглядите прекрасно. С вас молодым пример брать. И вообще, я вам скажу, Наташа в вас просто влюбилась, по-моему.

Александр Иванович серьезно посмотрел на Андрея.

— Наташа?

— Ну да. Она мне сама сказала, что вы очень интересный, — честно признался Андрей. — В общем, не переживайте и не думайте о старости — вам еще до нее далеко, раз молодые девушки вами интересуются.

— Будем считать, что ты меня утешил, — улыбнулся Шубин.

— Дядя Саша, а можно мне вас спросить?

— Давай, спрашивай.

— Скажите, а вы любили кого-нибудь в жизни, кроме тети Веры?

— Странный вопрос, — удивился Александр Иванович. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Понимаете, это не просто любопытство, — продолжал Андрей. — Я считаю, что человек любит только один раз в жизни. Серьезно, по-настоящему. У меня такие примеры были всегда перед глазами. Мама с папой, вы с тетей Верой. И я также хочу, чтобы у нас с Наташей было, как у вас. Понимаете, я верю, что бывает в жизни такая любовь, которая дается человеку раз и навсегда. Навсегда, понимаете?

— Понимаю… — задумчиво проговорил Шубин. — Что мне тебе сказать? Главное, конечно, в это верить. А что касается меня, то поклонницы, конечно, у меня всегда были, только вот любить — я никого не любил. А Вера… Понимаешь, первое время всегда чувства обострены. Потом все немного становится глуше, что ли… Ты привыкаешь к человеку, привыкаешь к тому, что он всегда рядом… Есть опасность, что даже как бы перестаешь его замечать. Это привычка, наверное…

— То есть вы хотите сказать, что привыкли к тете Вере настолько, что можете снова влюбиться в кого-нибудь? — взволнованно спросил Андрей. — Вы ее больше не любите?

— Что ты так растревожился, Андрей? — засмеялся Александр Иванович. — Не волнуйся, у нас все хорошо. Не думай ни о чем…

Странно, но этот разговор оставил у Андрея какой-то неприятный осадок. Словно невидимая рука сжала его сердце. Андрей всеми силами старался освободиться от взволновавших его мыслей, искал успокоения в Наташиных глазах. Во время обеда он не сводил с нее пристального взгляда.

— Что-то случилось, Андрюша? — спросила Наташа, улучив момент, когда никого не было поблизости.

— Нет, ничего. Все в порядке, — уклончиво ответил Андрей. — Мне тогда, наверное, показалось… Ты меня любишь? — вдруг спросил он.

— Почему ты спрашиваешь? — удивилась Наташа.

— Мне нужно знать, — настаивал он.

— Люблю, конечно!..

Солнце уже почти совсем скрылось за верхушками деревьев, а прохлады все не было. Даже, напротив, стало как-то особенно душно. К тому же и ветра не было. Сад затих в тревожном предчувствии. Спасаясь от духоты, все ушли в дом. Окна были открыты, но напрасно — даже сквозняка не получилось. Где-то вдали послышался гром. Звуки его становились все громче. Темное небо озарилось яркими всполохами. Гроза приближалась. Внезапно налетевший ветер сорвал полотенце с бельевой веревки, натянутой между деревьями. И вот первые капли дождя застучали по крыше. Сразу все наполнилось свежестью и прохладой. Тем временем дождь усилился и вскоре превратился в ливень. Молнии сверкали одна за другой. Все бросились закрывать окна. Собравшись в гостиной, молча ждали, когда успокоится разбушевавшаяся стихия. Одна молния сверкнула особенно ярко. Вслед за ней послышался оглушительный треск, и за окном стало светло, как днем. Это молния попала в старую яблоню. Все подбежали к окнам. Молния расколола ствол дерева пополам. Оно загорелось, но вскоре этот гигантский факел погасили потоки воды.

Удовлетворенная гибелью старого дерева, гроза стала стихать. Гром был уже не слышен, и только вдали небо озарялось молниями.

Утро следующего дня было ясным и теплым. О вчерашней грозе напоминала, пожалуй, только обуглившаяся яблоня да еще развалившиеся от ветра кусты шиповника. Впрочем, яблоню после завтрака Андрей срубил и затем вместе с Александром Ивановичем распилил уцелевшую часть на дрова. Все собрались возле того места, где раньше росла яблоня.

— Как жалко! На ней такие вкусные яблоки росли, — вспомнила Вера.

— Я так испугалась вчера, когда молния так близко ударила, — сказала Наташа.

— Хорошо, что она в дерево попала, а не в дом, — заметил Александр Иванович.

Он стоял в одних джинсах, рубашку снял, так как было жарко. Наташа невольно залюбовалась его стройной, хорошо сложенной фигурой.

Неожиданно громко прозвучавший в доме телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

— Андрюшенька, тебя к телефону! — позвала из комнаты Елена Дмитриевна.

Через некоторое время Андрей вышел в сад.

— Что-то случилось? — спросила его Наташа.

— Да, срочно вызывают в больницу. Тяжелый случай, просят приехать.

— Да-да, — торопливо сказала Наташа. — Я понимаю.

— Не волнуйся, надеюсь — это ненадолго.

— Андрюша, может, захватишь меня с собой? — спросила Вера. — Я так по Москве соскучилась. Пока ты будешь занят в больнице, я по городу погуляю. Сашенька, ты не против? Может, со мной поедешь?

— Нет, Вера, не поеду — жарко… — ответил Шубин. — Я лучше здесь останусь, а ты поезжай, если хочешь.

— Хорошо. Тогда я быстро соберусь, — и, обернувшись, Вера добавила: — Не скучайте здесь!

— Постараемся, — пообещал ей муж.

— Как вы думаете, Александр Иванович, вернутся они к обеду? — спросила Наташа.

— Не знаю, Наташенька. Все будет зависеть от того, как долго будет длиться операция. Если случай действительно тяжелый, то, видимо, только к ужину.

Случай и правда был тяжелый — к обеду никто не приехал. За столом разговор как-то не клеился. Все старались побыстрей закончить еду и разойтись по своим комнатам. Сославшись на головную боль, Наташа ушла к себе. Этот нехитрый прием позволил ей какое-то время побыть одной. Устроившись в кресле у окна, она задумалась. Скоро свадьба. Свадьба… Она так ждала этого момента, а теперь, когда он так близок, вдруг испугалась. Любит ли она Андрея? Впервые за все время она вдруг засомневалась в себе. В последнее время события развивались так стремительно, что она не имела возможности спокойно все обдумать. А вдруг она все придумала и Андрея на самом деле не любит? Что тогда? Или все же любит? От таких мыслей голова стала болеть по-настоящему. Усилием воли она старалась отогнать сомнения, но как-то не получалось.

Несколько раз к ней в комнату стучалась Елена Дмитриевна, предлагая помощь. Один раз подошел Александр Иванович, внесся еще больший сумбур в ее мысли. Незаметно пришел вечер. Скрываться дольше было нельзя, и Наташе пришлось выйти из своего убежища.

— Как ты себя чувствуешь, Наташенька? — озабоченно спросила Елена Дмитриевна.

— Спасибо, Елена Дмитриевна, уже хорошо.

Сидевший за столом Александр Иванович внимательно посмотрел на Наташу. От его взгляда не укрылась перемена в ее состоянии.

— Что-то ты бледненькая, — продолжала беспокоиться Елена Дмитриевна. — Сходила бы прогулялась. Сашенька, сходите вместе, Наташе это было бы на пользу…

— Не возражаете, Наташа? — обратился к девушке Шубин.

— Нет, давайте пройдемся немного…

Выйдя из калитки, они направились в сторону пруда. У берега были построены мостки, рядом покачивались на воде две лодки.

Наташа остановилась, задумчиво глядя на воду.

— Прокатимся? — предложил Александр Иванович, показывая на лодку.

— Давайте, — согласилась Наташа.

Александр Иванович первым прошел по мосткам и, спустившись в лодку, подал Наташе руку. Опершись на нее, она легко спрыгнула, но, как ни осторожничала Наташа, лодка все же немного качнулась.

Машинально Наташа ухватилась за плечи Александра Ивановича. Он удержал ее. Однако несколько сильнее, чем это было необходимо, придержал ее за талию. Оба несколько смущенно засмеялись. Шубин усадил Наташу на скамеечку и, взяв весла, оттолкнулся от мостков. Плыли молча. В вечерней тишине был слышен только плеск весел и кваканье лягушек.

— Хорошо как! — первой заговорила Наташа. — Слышите, как лягушки квакают?

— Что? А, ну да — лягушки… — рассеянно отозвался Шубин.

— О чем вы задумались? — спросила Наташа.

— Очень давно, когда я еще был молодой, я любил кататься на лодке. Хотелось уплыть куда-то далеко-далеко… Увидеть новые места, новых людей…

— Я вас понимаю — мне иногда тоже хочется так сделать…

— Мы с вами похожи… — тихо сказал Александр Иванович.

Они немного помолчали.

— Скажите, — спросила Наташа, — если бы вы не стали художником, чем бы вы тогда занимались?

— Не знаю, Наташенька, не знаю… — после небольшой паузы ответил Шубин. — Я с детства понимал — только рисование, поэтому о других профессиях просто не думал.

Он замолчал, и некоторое время они молча плыли по темной воде.

— А сейчас о чем вы думаете, Александр Иванович? — весело спросила Наташа.

— О вас… — неожиданно ответил он.

— Обо мне? — удивилась Наташа. — А что вы обо мне думаете?

— Вы очень красивая, Наташа, — серьезно сказал Шубин. И, помолчав, добавил: — Очень…

— Спасибо за комплимент, — смутилась Наташа.

— Это не комплимент. Я давно хотел вам сказать… — торопливо заговорил Александр Иванович. — С того момента, как я вас увидел тогда первый раз, со мной что-то произошло…

— Вы это о чем? — не поняла Наташа.

— Вы мне нравитесь… — тихо сказал Шубин.

— Подождите, подождите, — встревожилась Наташа. — Вы это серьезно? Или шутите?

— Я не шучу… А что вы об этом думаете, Наташа?

Наташа молча смотрела на него, не зная, как ответить. Положение ее было двусмысленным, она чувствовала себя неловко. И зачем только она согласилась на эту прогулку?!

— Ой, смотрите, кувшинки! — искусственно громко воскликнула Наташа.

— Хотите, сорву?

И он направил лодку прямо к цветам, белеющим на темной воде. Немного наклонившись, стал рвать мокрые, пахнущие тиной водяные цветы.

— Спасибо… — поблагодарила Наташа.

— Вам не холодно? — участливо спросил Александр Иванович.

— Нет, поплывем дальше…

Оба молчали, не зная, о чем говорить. Только плеск весел и кваканье лягушек нарушали тишину…

Вернувшись к мосткам, художник поднялся первым. Наташа аккуратно вышла из лодки, и ей вновь показалось, что, помогая ей подняться, он намеренно крепко прижал ее к себе.

Оказавшись в своей комнате, Наташа поставила кувшинки в воду. Затем, открыв настежь окно, долго сидела возле него, прислушиваясь к доносившемуся издалека шуму поездов. Ночь была удивительно теплой.

…Наутро кувшинки поникли…