От него исходила аура интеллигентности. Несколько раз мы сидели с ним за одним столом. Он не был выдающимся рассказчиком. Но рассказывал интересно.

Я ещё в юности успел полюбить его «Гарсиа Лорку» в «ЖЗЛ». Читал его переводы с испанского.

Речь о Льве Самойловиче Осповате (родился 13 декабря 1922 года), который дружил со многими моими старшими товарищами. И был таким же удивительно разносторонним человеком, как все они.

Ну, в самом деле. Казалось бы: занимается Латинской Америкой, прекрасно изъясняет её литературу. И вдруг в специфическом научном сборнике «Пушкин. Исследования и материалы» появляется статья «Влюблённый бес». Замысел и его трансформация в творчестве Пушкина 1821–1831 гг.» А ведь о «Влюблённом бесе», так называемом дубиальном тексте, не рассказанным Пушкиным, а ретранслированным через его слушателя, написано совсем немного. Ясно, что подобные работы на вес золота.

Лично меня ошеломил его мемуарный сборник, написанный верлибром, – «Как вспомнилось» (2007). Автору в это время было далеко за 80. Поздновато было браться за новый жанр. Но Осповат взялся. И написал исключительно занимательную собственную биографию.

Умер Лев Самойлович 22 июня 2009 года.

* * *

У Евгения Петровича Петрова (родился 13 декабря 1902 года), кроме близких людей – родного брата Валентина Катаева и закадычного друга – Ильи Ильфа, был ещё очень хороший приятель Александр Козачинский, с которым он учился в одном классе.

Когда Петров служил в уголовном розыске, ему удалось в погоне с перестрелкой задержать банду налётчиков. Возглавлял её Александр Козачинский. Впоследствии Петров добился для него замены расстрела на заключение в лагерь.

Отбывшего наказание Козачинского Петров уговорил написать детективную повесть о действиях банды и о её провале. Такую повесть – «Зелёный фургон» Козачинский написал и напечатал в 1938 году в альманахе «Год XXXII» (выпуск 14). Прототипом начальника милиции Володи был Петров. Прототипом криминального «авторитета» Червя – Козачинский. Повесть пользовалась успехом и была дважды экранизирована: в чёрно-белом варианте режиссёром Г. Габаем (1959) и в цветном – режиссёром А. Павловским (1983).

Ну, о том, что Евгений Петров – часть великого художественного тандема Ильф-Петров, всем известно. Как известны основные произведения, созданные соавторами.

Помимо прославленных романов и нескольких повестей, они в 1932–1937 году писали фельетоны для «Правды», «Литературной газеты» «Крокодила».

После смерти Ильфа (1937) Петров много сделал для публикации записных книжек друга, задумал произведение «Мой друг Ильф». В 1939–1942 году Петров работал над романом «Путешествие в страну коммунизма», которой по его расчёту станет СССР в 1963 году. Отрывки из неоконченной рукописи были опубликованы посмертно в 1965 году.

В Великую Отечественную Петров был военным корреспондентом. Самолёт, на котором он возвращался в Москву из Севастополя, был сбит 2 июля 1942 года над территорией Ростовской области.

* * *

Цитирую журнальную («Звезда») публикацию:

«…я, как зачарованная, твердила, что разные народы (русский и немецкий), с разной историей, в разных странах, с разным менталитетом создали один тоталитарный строй. Ну, пусть не один, а два, но похожих… Почти одинаковых…

В разговорах с мужем я повторяла с одержимостью маньяка: «Понимаешь – похоже, похоже! Всё похоже – и партия, и лозунги, и рейхстаг – верховный совет, и законы – беззаконие, и идеология – их выставки, наши выставки, их театр и кино, наш театр и кино, их песни, наши песни. Похоже, похоже, похоже!» – твердила, бормотала я, говорила громко и шёпотом […]

И вдруг однажды муж сказал:

– Давай, бери бумагу и ручку. Записывай! Значит, так: книга будет называться «Гитлер». А теперь пиши план: «Первые годы», «Приход к власти…»

Я негодовала, кричала:

– Какой, к чёрту, Гитлер? Кто тебе разрешит печатать книгу о Гитлере? Ты сошёл с ума.

Идея и впрямь в середине 1960-х казалась неосуществимой, немыслимой, бредовой. Ведь любая биография-монография ведет к «очеловечиванию» объекта этой монографии. А для советского читателя нацистские фюреры существовали лишь как карикатура. Впрочем, и карикатура не годилась. Фильм Чаплина «Диктатор» был запрещён. Имя Гитлера вымарывалось из наших книг так же, как и имя Троцкого.

Думаю, здесь немалую роль сыграл менталитет Сталина.

Сталин для людей моего поколения был и остаётся скорее символом, надчеловеком или недочеловеком, но не конкретной личностью. В роковом стихотворении Мандельштама меня до сих пор поражают «толстые пальцы», «широкая грудь осетина», «тараканьи… усищи», т. е. какие-то человеческие приметы. Но ведь Сталин, кроме того, что он стал Вождём, Богом, был ещё и тёмным грузином, родившимся в глухомани Закавказья в позапрошлом веке. Даже в европейской части России простой народ в то время боялся поминать чёрта, нечистого, дьявола. Упаси Бог, тот явится вживе. Очень долго первобытного человека мучил страх перед именем Сатаны. А после «первобытного» Сталина наступил неосталинизм, желавший запечатлеть сталинизм нетронутым […]

Правда, уже тогда в мозгу копошилась другая мысль. Мысль о том, что аналог Гитлеру не Сталин, а Ленин. Ленин создал партию большевиков, Ленин призывал к переустройству мира и брал власть, Ленин сконструировал машину внесудебной расправы – Чрезвычайку. Но Ленин всё ещё был табу в 1960-х. Да и лет через пятнадцать-двадцать, уже после выхода книги в свет, известный американский историк-советолог Такер, когда я сказала насчёт Ленина-Гитлера, прямо-таки зашёлся от негодования. Кстати, это было у нас дома – и он вёл себя невежливо.

Для левой интеллигенции Запада Ленин был Революционер с большой буквы, а Сталин – узурпатор, погубивший великие идеи Пролетарской Революции…

Ну, и у нас в 1960-х Михаил Шатров, известнейший драматург, друг О. Ефремова, писал пьесу за пьесой, где «очищал» имя Ленина от сталинских наслоений. Шатров – талантливый человек, и кое-что у него получалось. В том, что делал Шатров, был свой подтекст. Апеллируя к Ленину, доказывал неправоту Сталина и как бы призывал строить другой социализм. Правильный. Пьесы Шатрова считались сильно прогрессивными.

Теперь понимаю, что он не только дурачил честной народ своей ленинианой, но и расшатывал монолитную (очень любили это слово большевики!) советскую идеологию.

Да что там модный Шатров… Если судить по «Новомирским дневникам» Алексея Ивановича Кондратовича, в конце 1960-х, накануне разгрома журнала, Твардовский и вся редколлегия считали делом чести опубликовать книгу старой большевички Е. Я. Драбкиной «Зимний перевал», где она с благоговением (другого слова не подберёшь!) писала о Ленине, горячо любимом «Ильиче».

К счастью для всех нас, в 1980-1990-х годах появился Сокуров и создал два фильма: «Телец» – о Ленине и «Молох» – о Гитлере. Сокуров поставил всё на свои места. Символом, брендом, как сейчас говорят, семидесятилетнего кошмара в Советском Союзе был, конечно, Ленин, так же как брендом нацистской Германии с её геноцидом, газовыми камерами и войной был Гитлер.

Надо сказать в своё оправдание, что Сталин был и впрямь «Ленин сегодня», вполне достойный и верный продолжатель дела Владимира Ильича. Лучший его ученик. Да и жили они с Гитлером в одно время и знали друг о друге. А Ленин умер, когда Гитлер ещё делал только первые шаги к вершинам власти…

Итак, довольно скоро после того, как муж произнес сакраментальное имя «Гитлер», мы засели за книгу. Ни одна работа не доставляла мне такой радости, как эта…»

Большая, конечно, цитата. Но и её было нелегко оборвать. Ведь интересно читать не только книгу «Преступник № 1», которую Людмила Борисовна Чёрная (родилась 13 декабря 1917 года) написала вместе с мужем Д. Мельниковым (псевдоним Даниила Ефимовича Меламида; 1916–1993), но и как писалась эта книга, которую цензоры не пропускали из-за так называемых «неуправляемых ассоциаций». Пропустили в 1981-м. Но всё сделали, чтобы советские граждане её не прочитали: и тираж занизили, и в магазины не завозили. Вместе со своим «Д.» – мужем Людмила Борисовна написала ещё книгу «Империя смерти» (1987), а после смерти мужа – книгу «Коричневые диктаторы» (1999).

Всё это очень важные публикации, которые стоит давать читать молодёжи, как противоядие от потери исторической памяти.

Человечество едино и в своих добротных чертах и в своих мерзостных. Диктатура одинакова у всех наций и народов.

* * *

Дмитрий Петрович Глебов, родившийся 13 декабря 1789 года, уже в возрасте 10 лет был пожалован кавалером Ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Служил в Московском архиве Коллегии иностранных дел.

Во время Русско-турецкой войны 1806–1812 года и Отечественной войны писал патриотические стихи, которые печатали журналы «Русский Вестник» и «Сын Отечества».

С 1827 года состоял действительным членом Общества любителей российской словесности.

Печатался во многих журналах и альманахах. В 1827 году выпустил книгу «Элегии и другие произведения». В конце этой книги поместил примечания, в которых указывал, что вдохновило его написать данное произведение, откуда он заимствовал сюжет, а если оно переводное, то – из какого автора.

Умер 7 мая 1843 года.

Поэт был слабый. Впрочем, он обладал чувством юмора, которое выражал в коротких стихах и эпиграммах. Например, вот как ответил «на вопрос Алины: для чего я не ношу часов?»:

Какая польза мне часы носить с собою? Когда с тобою я – они всегда бегут; Когда же разлучён с тобою, Они конечно отстают.

* * *

Александр Абрамович Крылов, родившийся 13 декабря 1798 года, литературной известности не приобрёл, хотя с 1818 года и до 1828-го печатал много стихов в тогдашних журналах. В 1828-м он тяжело психически заболел, ослеп. Умер 26 июля 1829 года.

Писал он в основном элегии. В то время они были модным жанром. Модно было и подражать Парни, который считается основателем элегии.

Понятно поэтому, почему своё стихотворение «К клёну» он снабдил объяснением: «Подражание Парни». Стихотворение неплохое:

Слова любви, мой клён пустынный, Я на коре твоей писал; Но вижу с грустью, друг старинный, Что мне и ты неверен стал. Зачем ты память сохраняешь О счастье двух сердец младых? Ты их ещё соединяешь, A время разлучило их!

* * *

Генрих Гейне (родился 13 декабря 1797 года) с одной стороны, глава «романтической эпохи», а с другой – последний её поэт.

Его основная заслуга перед немецкой поэзией в том, что он смог сделать разговорный язык языком стихотворным, поднял много бывших публицистических жанров до уровня художественных и превратил немецкий стих в лёгкий и напевный. Так что на его стихи писали песни многие композиторы мира.

А переводило его несметное количество поэтов. Причём впечатление было такое, что поэт, прочитав чужой перевод, оставался им неудовлетворённым и переводил стихи по-своему.

Например.

Вот перевод Тютчева: На севере мрачном, на дикой скале Кедр одинокий под снегом белеет, И сладко заснул он в инистой мгле, И сон его вьюга лелеет. Про юную пальму всё снится ему, Что в дальних пределах Востока, Под пламенным небом, на знойном холму Стоит и цветёт, одинока…
Вот перевод Лермонтова: На севере диком стоит одиноко На голой вершине сосна И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим Одета, как ризой она. И снится ей всё, что в пустыне далёкой, В том крае, где солнца восход, Одна и грустна, на утёсе горючем Печальная пальма растёт.
Вот перевод Фета: На севере кедр одинокий Стоит на пригорке кругом; Он дремлет, сурово покрытый И снежным и льдяным ковром. Во сне ему видится пальма, В далёкой, восточной стране, В безмолвной, глубокой печали, Одна на горячей скале…
Вот перевод Майкова: Инеем снежным, как ризой, покрыт, Кедр одинокий в пустыне стоит. Дремлет, могучий, под песнями вьюги, Дремлет и видит – на пламенном юге Стройная пальма растёт, и с тоской, Смотрит на север его ледяной.
Вот перевод Льва Игнатьевича Уманца: На севере диком, на круче бесплодной Стоит одиноко сосна; Вся снегом одета, в дремоте холодной Как саваном белым она. Ей снится, что чудная пальма Востока В далёкой и знойной земле В тоске молчаливой стоит одиноко На солнцем палимой скале.
Вот перевод Александра Александровича Энгельке: На голой скале, одиноко, На севере, диком, глухом, Качается кедр и дремлет, Одетый снегом и льдом. И снится ему, что далёко, В стране, где солнца восход, На знойном утёсе пальма В немой печали растёт.

Надо сказать, что иногда перевод одного и того же стихотворения Гейне выполнял десяток поэтов. Каждый искал в его тексте созвучное себе.

Великий немецкий поэт умер 17 февраля 1856 года.

* * *

Карло Гоцци, родившийся в Венеции 13 декабря 1720 года, в литературе был консерватором. Новаторы, типа Карло Гольдони, его раздражали. Наоборот он пытался воскресить прошлое, в частности, комедии-маски.

Воскрешая их, он написал сказочные пьесы, которые назвал «фьябами». В них действуют знакомые зрителям персонажи-маски Труффальдино, Пантолоне и другие.

Что ж. Зрители с восторгом приняли «Любовь к трём апельсинам» (1761). С неменьшим восторгом, чем принимали «Трактирщицу» Гольдоне, поставленную на 60 сценах. Впоследствии «Любовь к трём апельсинам» легла в основу оперы С. Прокофьева (1921).

А «фьяба» «Турандот»! После её постановки Гольдони, обиженный на венецианцев, переселился в Париж, где не имел такого успеха, как прежде в Венеции.

В будущем «Турандот» обработает Шиллер, и эта обработка ляжет в основу оперы Джакомо Пуччинни.

Умер Гоцци 4 апреля 1806 года в той же Венеции. Умер победителем «новаторов», которые, однако, через какое-то время тоже оказались востребованы читателями и зрителями.