Актриса театра Мейерхольда Ольга Николаевна Высотская (родилась 15 декабря 1885 года) была подругой поэта Гумилёва, матерью его сына Ореста.

О своём происхождении Орест Высотский узнал только в 1937 году. И тогда же познакомился со своим братом по отцу Львом Гумилёвым.

Ольга Николаевна, помыкавшись по свету, оказалась в Тирасполе, где и скончалась 18 января 1966 года.

В 1994 году журнал «Театр» опубликовал «Мои воспоминания» Высотской.

Её мемуары легли в основу книги её сына Ореста.

* * *

Прежде всего имя Эдварды Борисовны Кузьминой (родилась 15 декабря 1937 года) мне запомнилось как редактора издательства «Книга», где она выпускала книги Н. Эйдельмана, Ю. Лотмана, Ю. Манна, В. Порудоминского, А. Аникста.

Кроме того, запомнилось по многочисленным рецензиям и статьям на книги современных писателей.

Я не знал, что она – дочь известного литературоведа Бориса Кузьмина и чудесной переводчицы Норы Галь.

Тем более приятно было прочитать её книгу «Светя другим: полвека на службе книгам» (2006).

* * *

Василий Иванович Абаев, родившийся 15 декабря 1900 года, был выдающимся русским лингвистом.

Его работы по осетинской и иранской этимологии, по осетинскому фольклору, по иранистике, по общему языкознанию представляют собой очень весомый вклад в отечественную культуру. Кроме того, Василий Иванович автор ряда литературоведческих работ, посвящённых «Витязю в тигровой шкуре».

Одна из главных книг Абаева «Историко-этимологический словарь осетинского языка» в 5 тт. (1958–1990). В нём даётся этимология и история осетинских слов, прослеживаются внешние связи осетинского языка с индоевропейскими и неиндоевропейскими языками.

Абаев убедительно доказывает принадлежность осетинского языка к иранской группе индоевропейских языков, к которой в свою очередь принадлежал древний язык скифов и сарматов. Прямые потомки скифов и сарматов аланы являются непосредственными средневековыми предками современных осетин.

Академик Виктор Владимирович Виноградов, работавший с Абаевым в Москве, говорил: «К Абаеву не подходите с обычным мерилом, он – особая личность…»

И правда. Абаев не защищал диссертаций. Говорил, что на них у него не было времени. Кандидатом филологических наук он стал в 1935 году без защиты диссертации. Доктора филологических наук ему дали в 1962 году по совокупности научных работ. Он был действительным членом Королевского азиатского общества Великобритании и Ирландии (1966), членом-корреспондентом Финно-Угорского общества в Хельсинки (1973). Был не только Заслуженным деятелем науки РСФСР, но и Заслуженным деятелем науки Грузии и Северной Осетии. В 1981 году удостоен Государственной премии СССР.

А ещё прежде – в 1966 году стал первым лауреатом Государственной премии им. Коста Хетагурова.

Не следует, однако, думать, что его жизнь катилась по накатанной колее. В 1950 году Абаев работал в Ленинграде, где находился институт языкознания АН СССР, заведовал его иранским кабинетом. В это время появилась статья в «Правде», «которая «изобличала» учёного Абаева, не желавшего примкнуть «к общей массе лингвистов, признавших сталинское учение в языкознании» […] Вскоре его вызвали в Москву для «отчёта», а в действительности – в расчёте на то, что Абаев наконец «самокритично» даст оценку своим действиям» (цитата из статьи О. Дубинской «Этого оставить…» в «Независимой газете» от 27 декабря 2000 года. В дальнейшем цитаты отсюда).

Что ж. Отчёт последовал. Абаев «подробно рассказал о своих исследованиях, а когда дело дошло до вопросов, то на него обрушился шквал критики и обвинений. Василий Иванович методично ответил по существу каждому из огромного числа «критиков». Все ждали, когда он перейдёт к самокритике, и ведущий заседание академик поторопил его: «…Я вас хочу спасти. Вы должны были покаяться в своих заблуждениях». На что Абаев невозмутимо ответил: «Спасибо за сочувствие, но, право, от моей совести меня никто не может спасти, кроме меня самого… Если ко мне нет больше вопросов, то всего вам хорошего». Величественно пройдя сквозь зал, Васо Абаев готов был к встрече с сотрудниками органов. Но этого не произошло. Наоборот, через несколько дней Васо Абаев получил известие о переводе его в Москву на должность заместителя директора Института языкознания».

Что же произошло? А вот что: «Сталину принесли очередной список подлежавших репрессиям, где стояла фамилия Абаева. Напротив неё он красным карандашом поставил галочку и сказал: «Этого оставить. Хороший учёный. Перевести в Москву». Всё оказалось просто: вождь пользовался книгами Васо Абаева (в частности, его трудом «Осетинский язык и фольклор»), конечно, нигде об этом не упоминая».

Многие, наверное, помнят статью В.И Абаева 1964 года с критикой зарубежного и отечественного структурализма, обвинением структуралистов в дегуманизации действительности. Абаеву ответил видный фонолог Пётр Савич Кузнецов. Но что до меня, то я считаю, что прав здесь Абаев, который уравнивал филологию с литературой и полагал, что структура произведения несёт в себе замысел художника и что этот замысел не обнаружить, механически разбирая и перебирая структурные элементы.

Умер Василий Иванович в 100 лет: 12 марта 2001 года.

* * *

Евгения Павловича Гребёнку я полюбил как автора двух чудных песен «Помню, я ещё молодушкой была» и «Очи чёрные».

Причём сам Гребёнка начинал первую песню совсем не так. Он опубликовал в 1841 году стихи с такими начальными строчками: «Молода ещё девица я была, / Наша армия в поход куда-то шла. / Вечерело. Я стояла у ворот – / А по улице всё конница идёт. / К воротам подъехал барин молодой, / Мне сказал: «Напой, красавица водой!»/ Он напился, крепко руку мне пожал, / Наклонился и меня поцеловал…» А дальше, как это и бывает с будущими народными песнями, стихи начали меняться, дописываться, ужиматься. Даже мотив поначалу у этой песни был другой. Устоялся он только к 1866 году, после того как композитор А.М. Ларме сочинил его.

Любопытно, что о Ларме больше ничего не известно. Даже его сохранившихся инициалов никто не может расшифровать.

Что же до «Очей чёрных», то стихи опубликованы Гребёнкой в «Литературной газете» от 17 января 1843 года.

А в сборник «Романсы» они попали в 1884 году. Исполняются на музыку вальса Флориана Германа в обработке Сергея Герделя.

Первым обратил на этот романс внимание Ф.И. Шаляпин. Он добавил к тексту несколько, видимо, собственноручно написанных куплетов, которые посвятил своей будущей жене Иоле Торнаги.

Ну вот. А теперь скажем, что Гребёнка, писавший по-украински и по-русски, не был только поэтом. Точнее он был не только поэтом, но весьма плодовитым прозаиком. О его романе «Чайковский» с большой похвалой отзывался Белинский. В романе обрисована старая казаческая Малороссия. Успехом пользовался и роман Гребёнки «Доктор».

В 1847 году Гребёнка приступил к изданию полного собрания написанных им сочинений – издал первые четыре тома. Ещё четыре вышли в 1848 году – в год смерти писателя: он умер 15 декабря в 36 лет: родился 21 января 1812 года.

Так вот только в эти восемь томов вошли семнадцать повестей и рассказов и один роман из пятидесяти, написанных им. Полное собрание сочинений писателя вышло лишь в 1862 году.

* * *

Мнения о писателе Николае Дмитриевиче Ахшарумове, родившемся 15 декабря 1819 года, высказывались самые разные ещё при его жизни. Автор повестей и романов «Двойник» (1850), «Чужое имя» (1861), «Мудрёное дело» (1864), «Граждане леса» (1867), «Мандарин» (1870), «Конец с красной меткой» (1889) удостоился такой характеристики в «Биографическом словаре»: «Писатель небольшого таланта и умеренно-либерального склада, воспитанный в правах и литературных понятиях сороковых годов и несколько напуганный шестидесятыми […] Его романы и повести с весьма неглубокой психологической разработкой, с примитивной обрисовкой характеров читались «средней» публикой исключительно ради более или менее интересной фабулы, которую А. строил на фантасмагории, на уголовщине, на психиатрии, на неестественно-вулканической игре страстей; сюжет у него всегда надуман, положения – мелодраматические, жизненной правды мало».

Эта характеристика тем более интересна, что в критических своих работах, разбирая «Обломова» Гончарова, «Горькую судьбину» Писемского, «Преступление и наказание» Достоевского, «Войну и мир» Толстого, Аршарумов обращает внимание прежде всего на психологические характеристики героев, на достоверность фабулы.

Правда, совсем другое, нежели «Биографический словарь», утверждает Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, по мнению которого произведения Ахшарумова «отличаются фантастичностью сюжета, живостью рассказа и необычайными положениями героев».

Так я же и начал эту заметку с сообщения о разных мнениях, которые услышал в свой адрес писатель Ахшарумов, скончавшийся 30 августа 1893 года.

Некоторые критики и сейчас считают этого писателя основоположником русского уголовного романа, а его роман «Концы в воду» (перепечатан в советское время – в 1996-м) – родоначальником русского триллера.

* * *

«Язвительно вежливый петербуржец, говорун поздних символистских салонов, непроницаемый, как молодой чиновник, хранящий государственную тайну, Недоброво появлялся всюду читать Тютчева, как бы представительствовать за него» – писал О. Мандельштам в «Шуме времени» о Николае Владимировиче Недоброво.

Анна Ахматова особенно любила его статью о ней, напечатанную в 1915 году в журнале «Русская мысль». Перечитав её через много лет (в 1964-м), она удивилась: «Прочла (почти не перечла статью Н. В. Н[едоброво] в «Русской мысли» 1915. В ней оказалось нечто для меня потрясающее […] Ведь это же «Пролог». Статью я, конечно, совершенно забыла. Я думала, что она хорошая, но совсем другая. Ещё не знаю, что мне обо всём этом думать. Я – потрясена». И на следующий день: «Он Н.В. Н[едоброво] пишет об авторе «Requiema», «Триптиха», «Полночных стихов», а у него в руках только «Чётки» и «У самого моря». Вот что называется настоящей критикой. Синявский поступил наоборот. Имея все эти вещи, он пишет (1964), как будто у него перед глазами только «Чётки» (и ждановская пресса)».

Недоброво оказал очень большое влияние на формирование Ахматовой, её гражданской позиции, веры в провиденциальность судьбы России. Ему посвящены многие стихи Ахматовой. И строки из третьей главы Первой части «Поэмы без героя»: «А теперь бы домой скорее / Камероновой Галереей…». В своей прозе о поэме Ахматова так комментирует этот отрывок: «Ты! Кому эта поэма принадлежит на 3/4, так как я сама на 3/4 сделана тобой, я пустила тебя только в одно лирическое отступление (царскосельское)».

Умер Николай Владимирович 15 декабря 1919 года в 37 лет: родился 1 сентября 1882-го.

Он писал не только критику. Написал небольшую повесть «Душа в маске» (1914). Писал и стихи. Процитирую одно – «Терензее», которое поясняет приведённые Мандельштамом слова о Недоброво:

* * *

Биография Якова Израйлевича Дробинского, родившегося 15 декабря 1905 года, типична для молодого человека, поверившего в большевистские идеалы. В 1923 он вступает в комсомол. В 1926 послан на Всесоюзное совещание рабселькоров.

В 1928 году в числе ста комсомольцев Одессы послан на периферию, для укрепления советской власти на местах. Работает секретарём Койдановского райкома комсомола, потом председателем Профсоюза медсантруда Белоруссии.

В 1933-м он – парторг крупнейшего объекта первой пятилетки – Могилёвской шёлковой фабрики.

В 1935-м – делегат Первого всесоюзного съезда стахановцев.

С июня 1935 он – второй секретарь Гомельского горкома партии. На этом посту в 1937-м арестован, содержался под следствием 29 месяцев, никого не оговорил, ничего не подписал и получил 5 лет административной высылки в Кокчетав (Казахстан).

В 1949 репрессирован повторно. Получил 10 лет лагерей особого режима и 5 – поражения в правах. Отбывал срок в Коми ССР.

В 1955-м был сактирован как безнадёжно больной, несколько месяцев лечился (и вылечился!) в Ирбитской больнице.

Весной 1956 приезжает в Москву, восстанавливается в партии и летом 1956 уезжает с семьёй в Гомель, где начинает писать.

Книгу о секретаре ЦК комсомола Западной Белоруссии Николае Дворникове «От Гомеля до Эстремадуры» выпускает в 1971 году. Но главный труд своей жизни «Хроника одного следствия (август 1937 – декабрь 1939)» напечатанным не увидел. Прав оказался Лакшин, прочитавший эту книгу и сказавший её автору: «При нашей жизни это, Яков Израйлевич, не будет опубликовано».

Дробинский умер 14 мая 1981 года. В отрывках книга опубликована сейчас. Целиком – только в 2012 году опубликована в Ганновере родственниками, которые подарили экземпляр книги «Мемориалу».

«Я шёл медленно, медленно. Часовой не подгонял. Я тихо поднимался по лестнице, шёл мимо окон. Последний раз вижу белый свет – такой обычный для людей свет, замечательный солнечный свет… Этот мир, так чудесно и умно сделанный мир. А мои сверстники ещё долго будут любоваться им и, может, никогда так и не поймут, как это много: свет, солнце, зелёный, просвечивающийся на солнце листок.

Я шёл и мысленно прощался с миром, с землёй, с людьми».

Этот кусочек воспоминаний Дробинского я нашёл в Интернете.

* * *

Евдокия Петровна Растопчина постаралась быстро выйти замуж, чтобы избавиться от домашнего гнёта. Однако жизнь с мужем не удалась. Скорее всего потому, что супруги не слишком любили друг друга. К тому же муж Растопчиной холодно относился к её литературным занятиям.

Публиковалась Евдокия Петровна много. Её салон посещали Жуковский, Вяземский, Мятлев, Гоголь, Одоевский, Плетнёв.

Большую часть её лирики составляли стихи о неразделённой любви. И надо сказать, что только её поэзия имела успех в обществе.

Она печатала прозу, писала пьесы, но критика всё это упорно не замечала. К тому же она стала нуждаться: некогда богатый муж прокутил и своё и её состояние. Она ещё и занималась благотворительностью.

Умерла в бедности, почти забытая публикой 15 декабря 1858 года. Было ей 46 лет: родилась 4 января 1812 года.

А стихи писала хорошие. Недаром они нравились Пушкину, Лермонтову. Жуковскому…

* * *

В одной из своих курсовых работ, которые я печатал в начале шестидесятых в литературных журналах, я цитировал поэта из Харькова Бориса Чичибабина. Цитировал сочувственно, хотя писать я тогда ещё не умел, тем более – анализировать стихи, и похвалы мои были обращены к выбору поэтом темы.

Потом Чичибабин (родился 9 января 1923 года) надолго пропал из легального литературного мира. Но я читал самиздат, понимал, почему он пропал.

Позже я узнал, что он ещё в июне 1946 года был арестован за антисоветскую агитацию. И через два года направлен в Вятлаг.

А в Харьков вернулся только в 1951-м. Был разнорабочим, потом окончил бухгалтерские курсы. Устроился бухгалтером.

В 1963-м выходят сразу две его книжки. В Москве – «Молодость», в Харькове – «Мороз и солнце». Вот на них-то я и опирался в своей курсовой.

КГБ за ним послеживал. Тем более что он и не скрывал своих взглядов. Ненадолго стал вести литобъединение, но под давлением КГБ его от этого отстранили.

В начале 1968 года в Харькове выходит его сборник «Плывёт Аврора». Перед этим в 1965 выходила книжка «Гармония». Ничего из того, что выходит не удовлетворяет поэта: «При желтизне вечернего огня / как страшно жить и плакать втихомолку. / Четыре книжки вышли у меня. / А толку?»

И Чичибабин не выдерживает. «Втихомолку» жить больше не может. Пускает в самиздат рукописи и магнитофонные плёнки, на которых начитаны стихи, не пропущенные цензурой.

В 1973 году его исключают из Союза писателей. В 1974 вызывают в КГБ. Там он подписывает предупреждение, что на него заведут дело, если он будет продолжать сотрудничать с самиздатом.

Он умолкает на 15 лет.

В перестройку его восстанавливают в Союзе писателей. Устраивают вечера. В том числе в Москве, в ЦДЛ, где он читает:

Начинается пора славы. По телевидению показывают фильм «О Борисе Чичибабине». Выходит пластинка с записью его стихов.

В 1990-м за изданную за свой счёт книгу «Колокол» он удостоен Госпремии СССР.

Однако распад СССР Чичибабин не принял. Как не принял и того колоссального неравенства, какое сильно раскололо общество.

Умер 15 декабря 1994 года, написав перед смертью:

Я тоже верю в это. Может быть, даже не пять, а больше. Давно знаю и люблю его очень старое стихотворение:

* * *

Почему Алексей Фёдорович Иванов стал подписываться Иванов-Классик? Он рано научился читать и пристрастился к чтению. Но отец, открыв собственную торговлю сукном, забрал его к себе в лавку. Соседям было в диво смотреть на вечно читающего мальчика. Особенно нравилась Алексею смирдинская серия «Классики русской литературы», за что и прозвали его соседи в шутку «классиком».

После смерти отца лавка, доставшаяся Алексею, существовала недолго. Она сгорела, и Иванов нанялся конторщиком в одну из кладовых Гостиного двора.

Первое печатное стихотворение «На смерть Никитина» (1861) Иванов подписал псевдонимом Классик. Курочкин, приметив в нём Божью искру, пригласил его в число постоянных сотрудников «Искры». С тех пор Иванов бросил торговлю и окончательно перешёл на стихи. «Песни Классика» (1873), «На рассвете» (1882), «Стихотворения» (1891).

Впрочем, он писал и прозу. В 1874 году вышла его повесть «Беспутные дети». А свои воспоминания о путешествиях, которые он очень любил, он собрал в книге «Весёлый попутчик» (1889).

Вообще Иванов-Классик – народнический поэт. Его стихи, как правило, нудноваты. Но вот это стихотворение ему удалось. Оно называется «Из детских разговоров»:

Иванов-Классик напечатал его в Чтеце-декламаторе, а потом перепечатал без подписи в журнале «Кадетский корпус». Там, очевидно, его прочитал Даниил Хармс и списал себе. А потом, очевидно, забыл, что списал. Потому что слегка выправленное оно появилось под фамилией Хармса в 1922 году:

Так и печаталось оно несколько раз под фамилией Хармса, пока А.Л. Дмитриенко не написал в 2009 году для сборника филологического факультета Белградского университета статью «Мнимый Хармс».

Что ж. Лучше поздно, чем никогда! Стихи вернулись к своему автору, у которого они – одни из лучших.

Умер Иванов-Классик 15 января 1894 года.

* * *

Александр Леонидович Гольдштейн, родившийся 15 декабря 1957 года, репатриировался в Израиль в 1991 году, где работал в газете «Вести» и печатался в зарубежных и российских журналах.

Его первая книга «Расставание с Нарциссом» вышла в 1997 году и была премирована «Анти-Букером» и «Малым Буккером».

Об этой книге положительно высказались почти все пишущие о современной литературе.

В 2001 году вышла его книга «Аспекты духовного брака». В 2002 году – «Помни о Фамагусте».

Его считали изысканным стилистом, эрудитом, мыслителем. По мнению писателя Саши Соколова, Гольдштейн был художником для немногих: «Он сложен не только стилистически, но и философски. Он предлагает свои огромные знания, не думая о читателе, без оглядки на него». «Он был из числа людей, хорошо охраняющих свою территорию», – вспоминает о Гольдштейне Алексей Цветков.

Премия Андрея Белого за книгу «Спокойные поля» (2006) присуждена Александру Гольдштейну посмертно: он умер 16 июля 2006 года.