Один из самых скандальных (с точки зрения критиков) поэтов конца прошлого века.

Я с Юрием Поликарповичем Кузнецовым (родился 11 февраля 1941 года) познакомился у Кожинова, послушал стихи, который тот прочёл по просьбе хозяина, и они мне не понравились. Не понравилась мне и книжка «Гроза», которую Кузнецов мне тогда же и подарил. Я внимательно прочитал стихи, и чего в них нашли Кожинов и Ростовцева (а она тогда везде хвалила Кузнецова), не понял.

Потом я прочитал почти в одно и то же время «Поэму горы» и статью Кузнецова о Пушкине в альманахе «Поэзия» и увидел: Кузнецов Пушкина не любит. Это на меня никак не подействовало. На меня подействовало другое: Кузнецов Пушкину противопоставляет себя. Меня это рассмешило. Особенно то, что в союзники себе Кузнецов взял Гоголя. Гоголь, великий знаток мифов и фольклора, писал о Пушкине: «В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла». А Кузнецов нашёл в этой фразе подтверждение не объёмности Пушкина, а его линейности: дескать, никакое оптическое стекло не в состоянии отразить явление во всём объёме.

Ясно, что Кузнецов, который, по мнению превозносящих его критиков, опирался на фольклор и миф, на самом деле не знал элементарного мифа о круглом зеркале, которое, по мнению древних, значило мир, вселенную: недаром в такую зеркальную раму вставил Босх свои полотна.

Я написал об этом. А через некоторое время получилось так, что меня позвали в Литинститут преподавать на Высших литературных курсах. Оказалась, что преподавать мы будем в пару с Кузнецовым.

Он встретил меня довольно дружелюбно. Нисколько не обиделся за статью. Попросил дать ему литературу по мифологии и разъяснять её слушателям: «Я в этом не очень», – сказал он честно, опровергая здесь того же Кожинова.

Преподавать с ним было легко по причине удивительной бездарности слушателей. Кузнецов дипломатом не был: графоманов не хвалил.

И вот что ещё интересно. Он в это время много печатался. Иногда читал свои стихи на семинаре. Но я на них не отзывался. Обижался ли он на это? Не знаю. Не думаю.

О себе он однажды написал: «…Сначала мне было досадно, что современники не понимают моих стихов, даже те, которые хвалят. Поглядел я, поглядел на своих современников, да и махнул рукой. Ничего, поймут потомки…»

Прямо, как Баратынский о своём бытие: «Его найдёт далёкий мой потомок / В моих стихах; как знать? душа моя / Окажется с душой его в сношенье, / И как нашёл я друга в поколенье, / Читателя найду в потомстве я». Перекличка намеренна и не случайна: мнил себя никак не ниже Баратынского!

Я и сейчас утверждаю, что поэт этот очень перехвален. Что те же Передреев и Соколов выше. О Рубцове я и не говорю. У него редко встречаются неяркие стихи. У Кузнецова же как раз редко встречаются яркие.

Но встречаются.

«Атомную сказку», например, он написал в 1968 году. Но она не устарела и сегодня.

Эту сказку счастливую слышал Я уже на теперешний лад, Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад. Он пошёл в направленье полёта По сребристому следу судьбы. И попал он к лягушке в болото, За три моря от отчей избы. – Пригодится на правое дело! — Положил он лягушку в платок. Вскрыл ей белое царское тело И пустил электрический ток. В долгих муках она умирала, В каждой жилке стучали века. И улыбка познанья играла На счастливом лице дурака.

А это стихотворение 1970 года. Но из тех – словно существовало всегда и будет существовать вечно:

Из земли в час вечерний, тревожный Вырос рыбий горбатый плавник. Только нету здесь моря! Как можно! Вот опять в двух шагах он возник. Вот исчез. Снова вышел со свистом. – Ищет моря, – сказал мне старик. Вот засохли на дереве листья — Это корни подрезал плавник.

Юрий Поликарпович скончался 17 ноября 2003 года.

* * *

Пушкин любил поэта Ивана Ивановича Козлова, ценил его поэму «Чернец», которая оказала безусловное влияние на лермонтовского «Мцыри».

В 1827 году по прозаическому подстрочнику, сделанному П.А. Вяземским, Козлов полностью перевёл «Крымские сонеты» Мицкевича.

А вообще его переводы Байрона, Данте, Торквато Тасса, Шенье, Бёрнса и других остались в русской поэзии.

Особенно повезло переводу Козлова из Томаса Мура «Вечерний звон». Положенный на музыку он стал классическим русским романсом.

Иван Иванович, умерший 11 февраля 1840 года (родился 22 апреля 1779-го), рано заболел параличом, который лишил его обеих ног. Следом новая беда – к 1821 году он ослеп.

Но выучил наизусть всю европейскую поэзию, которую, как я уже сказал, много переводил. При этом писал и хорошие оригинальные стихи.

Заря погасла; ветерки В поляне дуют меж кустами, Срывают ландыш, васильки — И вместе с алыми цветами, Подобно пёстрым мотылькам, Кружа, разносят по лугам. Так изумруды, аметисты, Жемчуг и яхонты огнисты Небрежно резвою рукой С лилейных пальцев, в час ночной Ложася спать, полунагие, Роняют девы молодые.

* * *

Вообще-то его фамилия Покровский. Но в 1925 году он опубликовал в «Молодой гвардии» своё первое стихотворение «Мёд». От него решил произвести псевдоним.

Григорий Александрович Медынский (родился 11 февраля 1899 года) войну провёл в тылу на пропагандистской работе. Написал роман «Марья» – о труде колхозниц в Великую Отечественную. Роман отмечен сталинской премией 3 степени в 1950 году. А после смерти Сталина роман критиковали за бесконфликтность.

Позже он написал книгу о преступности «Честь». Его жена, учительница, рассказала ему о своём ученике, который связался с бандитами, попал в тюрьму. Но смог исправиться начать новую жизнь. «Честь» была напечатана в журнале «Москва» в 1959 году. И стала популярной. По этой повести Медынский (совместно с В. Токаревым) написал пьесу «Жизнь и преступление Антона Шелестова» (1961).

Он написал ещё несколько книг. В том числе и документальных. Но с «Честью» рядом они не встанут.

Умер 22 февраля 1984 года.

* * *

С детства знал автора «Старой крепости» Владимира Павловича Беляева. Потом через много лет узнал, что по этой повести Беляев написал киносценарий и что режиссёр Мирон Белинский снял в 1937 году на Одесской студии фильм. Но его не выпустили на экраны: в Москве ждали гитлеровского министра Риббентропа. И нашли, что ему не понравятся кадры о разгроме немецких интервентов Красной армией в 1918 году.

Позже, когда я заинтересовался Ярославом Галаном, писателем-чекистом, погибшим от украинских националистов, я узнал, что ближайшим другом Галана был Беляев.

Он, кстати, написал несколько повестей и документальных повестей, посвящённых послевоенной борьбе с украинскими националистическим элементами, но даже советские историки обвиняли Беляева в фальсификациях.

Он приезжал в «Литературную газету», в которой о нём рассказывали, что ему однажды пришлось побывать под судом. Якобы после заседания регионального отделения Союза писателей привёл он к себе домой во Львове женщину. Дело было в конце сороковых. Выпили. Легли спать. Беляев забыл поставить пистолет на предохранитель, но на всякий случай сунул его под подушку. И пистолет в пикантный момент выстрелил. На выстрел сбежались. Беляева арестовали. Но выпустили. С тех пор его называли в Львове: «стреляющий член союза писателей».

А потом похожий анекдот я прочитал в «Дневнике» Нагибина. И готов поверить Юрию Марковичу. Он намного правдоподобней:

«Знакомство с Владимиром Беляевым, детским писателем, тёмным человеком. Бесконечные рассказы о всевозможных жестокостях. Повешенные, сожжёные, ослеплённые, разорванные между двух берёз, ущемлённые в расколотых топором пнях, подстреленные из-за угла, изнасилованы, зарублен топором и шашкой – обычные герои его устных рассказов… Беляев выпивал в доме старого друга, львовского профессора-филолога. Водки, как всегда, не хватило, и профессор побежал за угол, в ларёк. Беляев стал добиваться у его жены, пожилой женщины, чтобы она отдалась ему по-быстрому, пока муж не вернулся. Та пыталась его пристыдить, но он вынул пистолет и пригрозил, что застрелит её. Глупая женщина продолжала упираться, он выстрелил и попал ей в бедро. Она навсегда осталась хромой, а Беляеву вкатили «строгача». Его оправдывает только одно: на следствии выяснилось, что эта женщина – сестра убийцы Воровского. Всё-таки Беляев не зря старался».

Умер 11 февраля 1990 года (родился 3 апреля 1909-го).