Александр Юльевич Кривицкий, родившийся 28 августа 1910 года и умерший 13 января 1986 года, можно сказать, достиг повсеместной известности благодаря статье критика В. Кардина «Легенды и факты». Я много говорил об этой статье на том календарном листочке, который посвящён Кардину. После его статьи и сомнений не осталось, что Александр Юльевич придумал легенду о 28 героических панфиловцах, которым отступать было некуда: позади – Москва. А совсем недавно раскрыли архивы, которые окончательно подтвердили, что этот долго державшийся в сознании людей героический эпизод войны, выдуман Кривицким от начала до конца.
И ещё. Подтвердилось, что перехвалить человека нисколько не лучше, чем оклеветать его. И там и там приходится сталкиваться не с реальным, а с легендарным субъектом, которого оказывается не так-то просто вернуть в реальность.
Когда открылось, что не было в «Молодой гвардии» предателя Стаховича, списанного Фадеевым с Третьякевича, оклеветанного в то время молвой, то – что сделали власти с Третьякевичем, стоявшим во главе этой молодёжной подпольной организацией? Ему не присвоили героя, как другим изображённым Фадеевым руководителям, его наградили маленьким орденом и не допустили упоминаний о нём в школьных учебниках. Так и читают (если читают!) сейчас в школе «Молодую гвардию», нимало не озабоченные тем, что в ней оклеветан руководитель, без которого такая организация попросту не возникла бы!
Так и не лишили звёзд героев выживших панфиловцев (все они удостоены этого звания посмертно). Да и не просто выживших, но и тех, кто сдался в плен, кто действовал потом на стороне врага. А теперь выясняется, что лишать звёзд героев нужно всех: никто не совершил подвига.
В своё время подмоченную Кардиным репутацию А.Ю. Кривицкого пытались спасти Госпремией РСФСР за книги «Тень друга, или Ночные чтения сорок первого года» и «Ветер на перекрёстке». Получил Кривицкий международную литературную премию имени Александра Фадеева, учреждённую в 2002 году и присуждаемую за создание произведений на военно-историческую тему. Дали Александру Юльевичу и совсем непонятно за что литературную премию им. А.К. Толстого «Серебряная лира», учреждённую в 1999 году управлением культуры Брянской области. Родился Кривицкий не в Брянске, а в Курске. И творчество А.К. Толстого не пропагандировал. А больше давать эту премию было не за что. Ну, а по поводу премии имени Вацлава Воровского, которую дают журналистам-международникам, вопросов нет: Кривицкий ещё со сталинских времён подвизался в этом амплуа: громил американских, английских и любых других поджигателей войны.
Так что эту премию мы ему оставим. А остальные? Остальные – нет. Они суть неуклюжая попытка чёрного кобеля отмыть добела! Не отмоешь! Народ был мудр в своём предупреждении о бессмысленности подобных попыток.
* * *
Борьба Михаила Матвеевича Стасюлевича, рождённого 28 августа 1826 года, на ниве российского просвещения очень напоминает нынешнюю борьбу учёных, профессоров, преподавателей с чиновниками от образования.
Стасюлевич был доцентом Санкт-Петербургского университета, домашним учителем детей великой княгини Марии Николаевны. В 1858 году стал профессором.
Но уже в 1861-м вместе с К.Д. Кавелиным, А.Н. Пыпиным, В.Д. Спасовичем, Б.И. Утиным подал в отставку, протестуя против подавления студенческого движения.
С 1866 по 1908 год – редактор литературно-художественного журнала «Вестник Европы», отличавшегося либерализмом. В 1881 году издавал ежедневную газету «Порядок», которая была после смерти Александра II сперва запрещена в розничной продаже, потом приостановлена на полгода, а потом и вовсе закрыта, принеся своему редактору немалый убыток.
В 1890 году был избран председателем комиссии по народному образованию, членом которой состоял с 1884 года. Велики заслуги Стасюлевича на этом поприще. Он создал обширную сеть начальных училищ, образцово поставленных. Было принято предложение Стасюлевича учредить новое трёхклассное начальное народное училище на 150 мальчиков. А в 1899 году Стасюлевич добивается открытия городского четырёхклассного училища, где бы могли продолжать образование дети, прошедшие трёхлетний курс начальных училищ. Лучшей характеристикой плодотворной деятельности Стасюлевича в этой области послужат такие цифры: в 1890 году, когда он сделался председателем комиссии, в Петербурге было 262 училища (из них 118 женских), а в 1900 году число их достигло 344, с 21285 учащимися; число воскресных школ возросло с 8 до 22, с 1308 учащимися.
Но, увы. Пришлось Стасюлевичу в 1900 году сложить с себя звание председателя комиссии по народному образованию, вследствии несогласия с образовательной политикой городского головы.
Некогда, в 1860-1862 годах Стасюлевич преподавал среднюю и новую историю наследнику цесаревичу Николаю Александровичу.
В 1909 году бывший его ученик, ставший императором утвердил решение санкт-петербургской городской думы о присвоении Стасюлевичу звания почётного гражданина, а мужскому четырёхклассному училищу – его, Стасюлевича имени.
На фоне нынешних событий борьба Стасюлевича, скончавшегося 23 января 1911 года, с чиновничеством от образования выглядит более благостной? Что ж, значит, и у нас с вами не всё потеряно. «Мужайтесь, о други!»
* * *
Один из братьев Стругацких – Аркадий Натанович, родившийся 28 августа 1925 года, в одиночку написал несколько рассказов под псевдонимом С. Ярославцев. Но в основном Аркадий Натанович работал в соавторстве с младшим братом Борисом. Они писали научную фантастику, утопии, антиутопии.
Аркадий Натанович вместе с отцом эвакуировался по «дороге жизни» через Ладожское озеро из осаждённого Ленинграда. Отец умер в 1942 году в Вологде, а Аркадий, сумев вывезти из Ленинграда мать и брата, оказался в посёлке Ташла бывшей Чкаловской (теперь – Оренбургской) области.
В 1943 году его призвали в Красную армию. Он окончил Бердичевское пехотное училище, которое располагалось тогда в Актюбинске, и был откомандирован в Военный институт иностранных языков, который окончил в 1949 году по специальности «переводчик с английского и с японского языков».
До 1955-го служил в Советской армии: преподавал языки в офицерском училище в Канске, служил дивизионным переводчиком на Камчатке.
После увольнения в запас работал в Московском институте информации, в издательствах. Умер 12 октября 1991 года.
Литературный мир, описанный братьями Стругацкими в цикле романов, они назвали в романе «Полдень. XXII век» «миром Полудня». В нём и происходят события утопические и вполне реальные, описанные в одиннадцати романах, а также в таких произведениях, как «Хищные вещи века», «Путь на Альматею», «Стажёры».
Не наше с вами дело разбирать здесь романы и мир братьев Стругацких. Скажем только, что в основе всемирно известного фильма Андрея Тарковского «Сталкер» лежит роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». А всего по романам Стругацких снято 8 фильмов. В том числе «Дни затмения» Александра Сокурова и «Трудно быть Богом», отснятым Алексеем Германом и завершённым его семьёй.
* * *
Начну с цитаты:
«Для определённой части интеллигенции в Советском Союзе Польша с 1955-1956 гг. служила мостом в Европу, в европейскую культуру – начиная с культуры самой отвлечённой, культуры идей и вплоть до политической культуры. То, что было запрещено или не допускалось советской цензурой, доходило до нас в Москве через Польшу, через польские книги, журналы, кино и театр. Всё это было на польском языке, с польскими акцентами и нюансами. И так получилось потому, что поляки добились сохранения относительной свободы в области культуры даже в период сталинского режима. И это не может быть забыто.
Нечто подобное происходило и в Венгрии, что-то там тоже печаталось, несомненно. Но, думаю, будет довольно трудно найти кого-нибудь в бывшем Союзе, кто бы впитывал всё это в венгерской интерпретации.
Если говорить о кино, то в польском кино 50-х гг. есть примеры подлинного искусства. «Канал» Вайды я впервые увидел в лагере – очень трагический, прекрасный фильм. Позднее в лагере нам показали фильм Ежи Пассендорфера «Покушение» – очень хороший фильм, снят в строгой, документальной манере. Уже тогда поляки умели делать отличное кино. В их фильмах остро и трагически был изображен конец целой эпохи, границей которой и стал, на мой взгляд, 1956 г.
В польских журналах я впервые прочитал многие философские труды, новейшие произведения западной литературы, стихи и романы – Фолкнера, к примеру. Этого я не забуду полякам, в хорошем смысле, я им многим обязан. Я не просто следил тогда за развитием польской общественной жизни, культуры в особенности, это являлось частью моего существования с середины 50-х гг.».
Это высказывание Вадима Марковича Козового, родившегося 28 августа 1937 года, напомнило мне и о моей юности. Польского языка, в отличие от Козового, я не знал, но кое-что в польской прессе, которую достать тогда было можно, понималось и по славянским корням или созвучиям; к тому же почти всегда был рядом кто-то, кто польский понимал неплохо.
В этом смысле можно сказать, что да, поляки формировали наши убеждения в период хрущёвской оттепели.
Сам же Козовой был арестован как раз в один из самых свободных в тогдашнем СССР праздников – в дни Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве в 1957 году. На историческом факультете МГУ комсорг Лев Николаевич Краснопевцев основал и возглавил подпольный марксистский кружок, действующий с 1956 года и закрытый госбезопасностью через год. Всех кружковцев, в том числе Козового, судили. Вадим Маркович получил 8 лет мордовского лагеря строгого режима. В лагере встретил свою будущую жену – дочь музы Пастернака Ольги Ивинской Ирину Емельянову, которая тоже отбывала срок.
Освободился в 1963 году. В Москве работал в Музее восточных культур. Его, знавшего языки, поддерживали такие крупные учёные, как Н. Харджиев, М. Алпатов, Л. Пинский.
Сделал Козовой много: подготовил комментированное французское издание «Романа о Тристане и Изольде» (1967), опубликовал переводы из Анри Мишо (1967) и Рене Шара (1973), подготовил, почти целиком перевёл и прокомментировал том эссеистики Поля Валери «Об искусстве» (1973, републикован 1993), переиздал со своими комментариями и статьёй сборник переводов Бенедикта Лившица «От романтиков до сюрреалистов» (1970), опубликовал первые переводы из Лонтреамона, Рембо, Маларме (1980-1981), над которыми продолжал работать и позже.
В 1974 году стал членом французского «Пен-центра.
В феврале 1981 года по приглашению Рене Шара и при настойчивой поддержке общественности выпущен за границу для лечения сына во Франции. В 1985 году к нему присоединились жена со старшим сыном.
Умер в Париже 22 марта 1999 года.
В России вышли книги его переводов (2001), сборник воспоминаний о нём «Твой нерасшатанный мир» (2001), книга русских и французских эссе разных лет «Тайная ось» (2003). Его стихи легко можно найти в Интернете.
* * *
Нам с женой Юрий Валентинович Трифонов, родившийся 28 августа 1925 года, понравился ещё романом «Утоление жажды», который он напечатал в «Знамени» в 1963 году.
Я читал в школе его удостоенный сталинской премии роман «Студенты», но на меня он большого впечатления не произвёл: книга показалась излишне говорливой.
А «Утоление жажды» было написано рукой мастера. Знаю, что для того, чтобы написать роман Трифонов ездил на строительство канала в Среднюю Азию. Читал потом и некоторые рассказы Трифонова, которые тоже понравились и утеплили наше знакомство с Юрой в доме моего приятеля писателя Лёвы Кривенко.
Юра, как и Лёва, кончил Литинститут. Но ходил не в семинар Паустовского, как Кривенко или Балтер, а в семинар Федина.
К Федину, несмотря ни на что, сохранил тёплое отношение. Хотя говорил мне, что его новая проза Федину не очень нравится.
Впрочем, Федин об этом нигде не высказывался. А вот защищать Трифонова от быстро набирающей разгон критики не стал. Впрочем, что бы мы хотели, раз романы Юры ему не нравились!
А критика бушевала. «Обмен», «Предварительные итоги», «Другая жизнь», «Дом на набережной» – новые романы Трифонова появлялись один за другим. Мудрый писатель умело вскрывал человеческие драмы, прячущиеся за обыденностью и мелочами быта. Уже само по себе погружение в человеческий быт не понравилось советской критике. Не принято это было в советской литературе. Со времён Маяковского погружение в быт считалось апологией мещанства.
В 1973 году вышел роман о народовольцах «Нетерпение», в 1978 году – «Старик». Трифонов пишет о времени революции, гражданской войны и той внутрипартийной, которая быстро разразилась после победы Октября, на которой арестовали и расстреляли отца Трифонова и на которой в ожидании ареста получил обширный инфаркт и умер от него брат отца – профессиональный революционер.
Нет, Трифонов не был атакован, как, допустим, Солженицын или Войнович. Он не принимал участие в диссидентском движении. Хотя, когда выдавливали из «Нового мира» Твардовского, Юра подписывал письма и действовал весьма активно. Но делать из него диссидента государство не стало.
Он был скрытным человеком. Однажды мы зачитали друг друга стихами Саши Чёрного, которого Юра обожал. Но разговоры о знакомых почти не поддерживал. Был своеобразной вещью в себе.
Он успел закончить роман «Время и место». А роман «Исчезновение» уже вышел в 1987 году – посмертно. Потому что умер Юра относительно рано – в 56 лет от тромбоэмболии лёгочной артерии: 28 марта 1981 года.
* * *
У Леонида Наумовича Волынского, скончавшегося 28 августа 1969 года (родился 1 января 1913 года), удивительная биография. Художник из Киевского театра оперы и балета, он добровольцем ушёл на войну. Попал в плен, но сумел бежать, дошёл до Дрездена в чине лейтенанта. И здесь с пятью солдатами разыскал место захоронения картин Дрезденской галереи, организовал их спасение и эвакуацию.
Позже он описал это в документальной повести «Семь дней».
В Киеве меня с ним познакомил наш корреспондент «Литературной газеты» по Украине Гриша Кипнис. Волынский был удивительно рафинированным интеллигентным человеком. Рассказчик великолепный. Однажды мы втроём сели в ресторан над метро, заказали выпить и закусить. И весь вечер слушали Леонида Наумовича о городских застройках, о планировании площадей и улиц, наконец, о художниках и архитекторах, которых могли увидеть в городе.
Он был хорошим пропагандистом искусства для детей. Для них он написал немало книг. «Дом на солнцепёке» – о Ван Гоге, «Лицо времени» – о русских передвижниках, «Зелёное дерево жизни» – о французских импрессионистах, «Страницы каменной летописи» – о памятниках русской архитектуры.
Убеждён, что они выйдут из сегодняшнего небытия: в этих книгах очень нуждается ребёнок!