Юрий Павлович Иваск (родился 14 сентября 1907 года, умер 13 февраля 1986-го), эстонец по отцу, даже жил в Эстонии, но по языку, по духу впитанной литературы считал себя русским.

Окончил юридический факультет Тартуского университета в 1932 году, то есть до оккупации Эстонии Советами.

Когда немцы вошли в Эстонию, Иваск был мобилизован в Эстонский легион, но не воевал ни дня из-за болезни лёгких.

В 1944-м перед советским наступлением бежал в Германию, изучал философию и славистику в 1946-1949 годах в Гамбурге.

В 1949-м переехал в США. Защитил диссертацию «Вяземский как литературный критик» в Гарвардском университете. В дальнейшем преподавал в разных американских университетах. С 1930 года Иваск встречался или переписывался с такими поэтами, как Г. Адамович, З. Гиппиус, Д. Мережковский, М. Цветаева. Публиковался в журналах и альманахах «Путь», «Числа», «Современные записки».

Первую книгу стихов выпустил в 1938 году.

В американских стихах Иваска усиливается элемент стиховой игры. Сам Иваск называл свою манеру «необарокко». А предшественником своим Иваск считал Державина. Хотя я здесь с ним согласиться не могу. Это Мандельштам мог считать своим предшественником Державина, а Цветаева называть Мандельштама «молодым Державиным». Собственно державинского в поэзии Иваска не так уж и много.

Он составил антологию поэтов первой и второй волн эмиграции «На Западе» (1953), подготовил к публикации книги Г. Федотова, В. Розанова. Издал монографию о Константине Леонтьеве.

Но главным его делом была поэзия. Стихи он писал всю жизнь. И очень недурные стихи:

И в ноябре они бывают, Бывают солнечные дни; Сияют краткие они, Но горькой правды не скрывают. И поздней осени жилище Ещё пустынней и грустней; И ты, душа, ещё бедней, Чем это бедное кладбище. И всё же солнечным сияньем, Скупою славой неземной Земля гордится, а больной Мирится с болью и страданьем.

* * *

Сергей Александрович Обрадович родился 14 сентября 1892 года в семье обрусевшего серба. С 1912 года начал посещать лекции в народном университете имени Шанявского. Увлёкся социалистическими идеями. В Первую мировую солдаты избрали Обрадовича председателем полкового комитета, настроенного по-большевистски. После демобилизации Обрадович вступил в Пролеткульт. Однако постепенно обнажились разногласия поэта с руководителями Пролеткульта, которые представляли в своём творчестве революцию в отвлечённом, неконкретном виде. В 1920 году В. Александровский, Г. Санников, В. Казин, С. Обрадович и некоторые другие поэты выступили с заявлением о разрыве с Пролеткультом и об организации новой литературной группы «Кузницы».

В отличие от многих поэтов этой группы Обрадович не зацикливался на так называемой теме труда. Его стихи этого периода не чужды картинам природы: «Спозаранок хворостинкой / Льдинки крошим второпях, / Чтоб осколком солнце тинькало / В голубеющих камнях. / Иль, шумя асфальтом звонким,/ Воробьиною гурьбой / Вьёмся с ветром вперегонки / За смеющейся струёй». Эти «вперегонки» говорят, конечно, о не вполне грамотном письме, но Обрадович учился, набирался сил и знаний.

Об учёбе писал Обрадовичу и следивший за его поэзией Горький: «…поэт Вы хороший, настоящий, и уверен в дальнейшем Вашем росте. Не уставайте учиться».

На приход Гитлера к власти Обрадович откликнулся почти сразу: «Ласточка бьётся на льдине. Весна, / Шатаясь, бредёт по Германии. / Без песен бродяжничает она / И без гроша в кармане. / Диктатор полуночи встал над страной. / Ручьи молчаливы и тусклы. / Ведёт безработных в лагерь конвой. / Изглоданы голодом мускулы». Во время войны он не был по нездоровью на фронте, но писал стихи, так сказать, приближающие победу, нисколько не сомневаясь в ней.

Обрадович оставил большое количество переводов поэтов народов СССР. С некоторыми из них именно он первым познакомил русского читателя.

И всё же преувеличивать не станем. Сергей Александрович был поэтом очень некрупного калибра. Перечитывать его не тянет. Скончался 25 октября 1956 года.

* * *

Семён Афанасьевич Венгеров писал работы, искавшие в русской литературе «тоску по подвигу», «жажду самопожертвования». По Венгерову для русского писателя характерен беззаветный героизм, отказ от классовых привилегий.

Такие взгляды на русскую литературы были характерны для разночинцев, каким и был Венгеров как историк литературы.

Но, конечно, не этим остаётся Венгеров в русском литературоведении. Он мастер тонкого психологического портрета, воссозданного в работах о Дружинине, Аксаковых, Белинском, Гоголе, Писемском, Гончарове.

Кроме того, из знаменитого семинария Венгерова вышли такие учёные, как С. Бонди, В. Жирмунский, Ю. Тынянов, Б. Эйхенбаум, Ю. Оксман. Вместе со своими учениками он начал составление поэтического языка Пушкина и опубликовал ряд работ о поэте (сборники «Пушкинист», 1914-1918).

Венгеров начал выпуск 25-томного издания «Русские книги. С биографическими данными об авторах и переводчиках (1708-1893)». Из-за недостатка финансирования издание было прекращено после третьего тома. В 1900-1917-м Венгеров выпускал «Источники словаря русских писателей». Вышло 4 тома, содержащие краткие биографии и обширные библиографические данные.

В 1901 году Венгеров стал редактором «Библиотеки великих писателей», издаваемой Брокгаузом и Ефроном. Пушкин, Шекспир, Шиллер, Байрон, Мольер вышли в этой библиотеке откомментированные Венгеровым. Под его руководством выходило Полное собрание сочинений Белинского (Венгеров успел издать 11 томов). А если к этому прибавить более ста статей для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, написанных Венгеровым, то мы получим пусть и неполное, но убедительное представление об этом подвижнике русской литературы.

Он умер 14 сентября 1920 года. Родился 17 апреля 1855 года.

* * *

Соседка Пушкина по имениям. Тригорское, где жила Анна Николаевна Вульф, соседствует с имением Пушкина – Михайловским.

Пушкин был дружен со всем семейством Вульфов – братом Анны, её сёстрами. Дружил он и с их матерью Прасковьей Александровной Осиповой.

С Анной Вульф Пушкин был ровесником. Поэтому, написав в 1825 году ей стихотворение, проявил, быть может, и не желая того, некоторую жестокость: в то время 26 лет для девушки были опасны: она выходила в старые девы:

Я был свидетелем златой твоей весны; Тогда напрасен ум, искусства не нужны И самой красоте семнадцать лет замена. Но время протекло, настала перемена, Ты приближаешься к сомнительной поре, Как меньше женихов толпятся на дворе, И тише звук похвал твой слух обворожает, А зеркало смелей грозит и упрекает. Что делать… утешься и смирись, От милых прежних прав заране откажись, Ищи других побед – успехи пред тобою, Я счастия тебе желаю всей душою, …. а опытов моих, Мой дидактический, благоразумный стих.

Увы, стихи эти, писанные, как видим, наспех в альбом Анны Николаевны, оказались пророческими: Анна Вульф так и осталась старой девой.

Умерла она 14 сентября 1857 года. Родилась 22 декабря 1799-го.

* * *

О романе Василия Гроссмана «Степан Кольчугин» нет единого мнения: выдвигался или нет он на сталинскую премию. В официальных списках он не значится. Но это (простите за каламбур) ничего не значило: были случаи, когда произведения добавлялись в претенденты на премию в последнюю минуту.

Так или иначе, но сталинской премии Гроссман не получил.

Может быть, и правильно, если учесть, какой силы он создал произведение. Уже «За правое дело» говорило о толстовской традиции в описании военной эпопеи. А в том, что этот роман – начало эпопеи сомнений не было.

Даже в разгромной, заушательской статье Михаила Бубеннова, появившейся в феврале 1953-го за месяц до смерти инспирировавшего статью Сталина, была, так сказать, ложка дёгтя в бочке зубодробительного мёда: Бубеннов не оспаривал жанра. А Фадеев и другие вожди Союза писателей после смерти Сталина с облегчением отреклись от поддержки статьи Бубеннова. Роман в 1956-м был издан без цензурных купюр.

Но вторая часть эпопеи, которую Гроссман назвал «Жизнь и судьба» была далеко не так счастлива. Писатель отдал её в журнал «Знамя». Там была срочно созвана редколлегия, где книгу Гроссмана объявили не только идейно-порочной, но опасной. Редколлегия обратилась к ЦК КПСС с просьбой воспрепятствовать тому, чтобы рукопись романа попала во вражеские руки. К Гроссману нагрянули сотрудники госбезопасности. Изъяли все копии не только романа, но и копировальной бумаги у машинистки.

Суслов, встречи с которым Гроссман добился, сказал, что подобный роман можно будет напечатать только через двести лет.

Но он ошибся.

Конечно, Суслов не знал, что существуют экземпляры, до которых не добралась госбезопасность. Их Гроссман отдал на хранение друзьям. С одного из них писатель Владимир Войнович сделал микрофильм, и роман на Западе был опубликован в 1980 году в Лозанне.

Увы, Василия Семёновича к этому времени на свете не было. Он умер 14 сентября 1964 года. Родился 12 декабря 1905 года.

Не дожил до публикации на Западе. А главное – не дожил и до публикации у нас в 1988 году, посрамившей прогноз главного партийного идеолога Суслова.

Жизнь коротка, искусство вечно!

* * *

Гениальный Данте Алигьере был создателем итальянского литературного языка. Свою великую вещь, которая, благодаря Боккаччо, названа «Божественной комедией», он писал в прославление своей соседки Беатриче Портинаре, на которой, однако, ему жениться не позволили. Он женился на другой, прижил с ней троих детей, но когда Данте был изгнан из родной Флоренции, жена за ним не поехала. Да и Данте не настаивал: память о покойной уже Беатриче перекрывала чувство к любой другой женщине.

Изгнан Данте был со всей своей партией белых гвельфов, обосновался в Равенне, где и умер 14 сентября 1321 года. Родился во второй половине мая 1265-го.

Я был у гробницы Данте в Равенне. Мне рассказывали, что Флоренция время от времени обращается к равеннцам с просьбой перенести прах великого поэта на родину. И каждый раз Равенна в этом Флоренции гневно отказывает.

На русский язык полностью или кусками «Божественную комедию» переводили многие поэты. Лучшим считается перевод М. Лозинского. Но мне хотелось бы обратить внимание и на перевод А.А. Илюшина силлабическим стихом – каким и написана эта гениальная вещь.

* * *

Константин Иосифович Бабицкий, скончавшийся 14 сентября 1993 года (родился 15 мая 1929-го), один из семерых человек, вышедших на Красную площадь после вторжения наших войск в Чехословакию в августе 1968 года.

Кончил филологический факультет МГУ. Был видным лингвистом. Описал трансформацию сочинительного сокращения однородных членов предложения и конверсивную трансформацию в русском языке. Эти работы оказали влияние на синтаксические концепции ряда лингвистов.

Приговорён к 3 года ссылки, которую отбывал в Коми АССР.

После освобождения был лишён работы по специальности. Работал плотником, разнорабочим в посёлке Щелыково Костромской области.

В 1990 году стал почётным гражданином города Прага.

* * *

Юлий Петрович Чепурин всю сталинградскую оборону был спецкором фронтовой газеты армии Чуйкова «Сталинское знамя». Там и напечатал очерк «Дом Павлова» (октябрь 1942), который положил начало легендарной славе сержанта Я.П. Павлова и горстки гвардейцев, бившихся с немцами за дом. Очерк Чепурин использовал для написания пьесы «Сталинградцы», которую поставил режиссёр А.Д. Попов на сцене театра ЦДКА. Для постановки спектакля Чепурин был отозван в Москву.

С 1955 по 1958 был секретарём московской писательской организации. Написал немало сценариев и пьес. Сталинской премии была удостоена пьеса «Совесть» (1951).

Умер 14 сентября 2003 года. Родился 10 мая 1914-го.

На личные средства супруги писателя Т.С. Чепуриной с благотворительной целью и без права продажи издана книга его фронтовых воспоминаний «Сталинградский котёл» (2008, 2010).

* * *

Михаил Александрович Зенкевич был вместе с Н. Гумилёвым соучредителем «Цеха поэтов».

После революции жил в Саратове. Работал в газете «Саратовские известия».

В 1923 году переехал в Москву. В 1934-1936-м заведовал отделом поэзии в журнале «Новый мир».

Стихов писал мало. Больше занимался художественными переводами. Перевёл «Юлия Цезаря» и «Меру за меру» Шекспира, «Войну миров» Уэллса. Много переводил американских поэтов.

Зенкевич являлся ключевым свидетелем по делу об убийстве поэта Дмитрия Кедрина. В день убийства они случайно встретились и провели время в пивном баре на улице Горького. После чего расстались. Зенкевич дал показания о неком подозрительном типе, крутившемся возле них. Но изобличён убийца не был.

Умер Михаил Александрович 14 сентября 1973 года.

Среди стихов, которые он написал, попадаются подлинные, пронзительные:

Вот она, Татарская Россия, Сверху – коммунизм, чуть поскобли… Скулы-желваки, глаза косые, Ширь исколесованной земли. Лучше бы ордой передвигаться, Лучше бы кибитки и гурты, Чем такая грязь эвакуации, Мерзость голода и нищеты. Плач детей, придавленных мешками. Груди матерей без молока. Лучше б в воду и на шею камень, Места хватит – Волга глубока. Над водой нависший смрадный нужник Весь загажен, некуда ступить, И под ним ещё кому-то нужно Горстью из реки так жадно пить. Над такой рекой в воде нехватка, И глотка напиться не найдёшь… Ринулись мешки, узлы… Посадка! Давка, ругань, вопли, вой, галдёж. Грудь в тисках… Вздохнуть бы посвободней… Лишь верблюд снесет такую кладь. Что-то в воду шлепнулось со сходней, Груз иль человек? Не разобрать. Горевать, что ль, над чужой бедою! Сам спасай, спасайся. Всё одно Волжскою разбойною водою Унесёт и засосёт на дно. Как поладить песне тут с кручиной? Как тягло тягот перебороть? Резать правду-матку с матерщиной? Всем претит её крутой ломоть. Как тут Кривду отличить от Правды, Как нащупать в бездорожье путь, Если и клочка газетной «Правды» Для цигарки горькой не свернуть?

9 ноября 1941, Чистополь.