Майя Ганина – очень сложная и противоречивая личность, что отразилось и на её творчестве.

Майя Александровна Ганина родилась 23 сентября 1927 года. Я познакомился с ней в 1965 году, когда помогал ответственному секретарю журнала «Семья и школа» Петру Ильичу Гелазонии формировать литературный портфель редакции.

Позвонил Майе Ганиной, которая нравилась мне своей ранней прозой, был приглашён к ней домой на Кутузовском проспекте, где она вручила мне рассказ о живущем в Норвегии русском эмигранте, оставшемся там после освобождения их лагеря от гитлеровцев американцами. «Вы это не напечатаете», – твёрдо сказала она.

Однако мы это напечатали, что её несказанно обрадовало. Мы подружились.

Она дарила мне книги, которые содержали произведения разного уровня. Меня удивляло, что она этого не понимает. Я сказал ей об этом. Она усмехнулась: «А помнишь у Пастернака: «Но пораженье от победы ты сам не должен различать»?» Я ответил, что к критикам это не относится и что, на мой взгляд, ей не мешало бы прислушиваться к критическим мнениям.

Но Майя если и слушала критику на себя, то исключительно положительную. Едва критика обретала своё истинное значение в разборе её произведений, она отключалась.

Дружила она тогда с Г. Баклановым, Ю. Трифоновым, Б. Окуджавой, С. Рассадиным и другими достойными людьми.

Но вот в её жизни появился Юрий Сбитнев. Очередной муж. Мы и относились сперва к нему именно как к очередному: перебесится Майя, и они разведутся. Уж слишком, как мне казалось, не подходил ей по взглядам и жизненной позицией этот скучный, неинтересный писатель, секретарь Союза писателей РСФСР, юдофоб и гонитель талантливых людей. Ну, никак не укладывалось у меня в голове, что люди таких непримиримых жизненных позиций могут соединиться надолго.

Увы, они соединились надолго.

В 1983 году мы вместе ездили в туристическую поездку в Италию, где Майя подарила моей жене и мне книгу «Сто жизней моих», раскрыв которую в гостиничном номере, я понял, что читать её не смогу. То же самое сказала и жена, проглядев текст.

Больше мы с Ганиной не встречались. А она продолжала эволюционировать. Выступила на погромном съезде писателей РСФСР с погромной речью, где явственно зазвучали нотки антисемитизма. Подписала в 1990 году так называемое «Письмо 74», с его откровенно людоедскими заявлениями, типа: «Не замечателен ли сам по себе факт, что фабрикация мифа о «русском фашизме» проходит на фоне стремительной реабилитации и безоглядной идеализации сионистской идеологии? Эта идеализация равно касается нынче и советских, и зарубежных культурных, общественных деятелей еврейского происхождения – в том числе политических деятелей фашистского государства-агрессора Израиля. Эта чисто расистская идеализация дошла ныне до игнорирования едва ли не всей мировой общественности с её трезвыми оценками и выводами». И была в награду избрана так же, как муж, секретарём Союза писателей России.

Потом они с мужем переехали в Чеховский район Московской области, где жили постоянно. Там в больнице города Талежа 14 апреля 2005 года она умерла.

* * *

Лицеист пушкинского (первого) выпуска Модест Андреевич Корф.

Родился 23 сентября 1800 года. После окончания Царскосельского лицея сделал хорошую чиновничью карьеру. Уже с 1831 года управлял делами комитета министров, в 1834-м стал государственным секретарём, а в 1843 – членом Государственного совета.

В 1848 году его назначили членом негласного комитета по надзору за книгопечатанием, в 1855-м он стал его председателем. В 1856-м подал записку Александру II с ходатайством о закрытии комитета после русско-крымской войны «не только переставшего быть полезным, но и сделавшегося вредным».

В 1849-1861 году был директором Санкт-Петербургской публичной библиотеки, для которой сделал немало хорошего. В 1861-м назначен главноуправляющим II отделением Его Императорского Величия канцелярии. В 1872 году возведён в графское достоинство.

К своему товарищу по Лицею А.С. Пушкину относился хорошо. Так, узнав, что тот собирает материалы о жизни и трудах Петра Первого, пишет Пушкину:

«Лет пятнадцать тому назад, когда служба не поглощала ещё всего моего времени, мне хотелось ближе изучить Русскую историю, и это постепенно навело меня на мысль: составить полный библиографический каталог всех книг и пр. когда-либо изданных о России, не в одном уже историческом, но во всех вообще отношениях и на всех языках: труд компилятора, но который в то время приносил мне неизъяснимое удовольствие. Перебрав все возможные каталоги, перерыв все наши журналы, перечитав всё, что я мог достать о России и, воспользовавшись всеми, сколько-нибудь надёжными цитатами, – я собрал огромный запас материалов, впоследствии, однако ж, оставшихся без всякой дальнейшей обработки и частию даже растерянных. Последний наш разговор о великом твоём труде припомнил мне эту работу. Из разрозненных её остатков я собрал всё то, что было у меня в виду о Петре В.[еликом] и посылаю тебе, любезный Александр Сергеевич, ce que j’ai glané sur ce champ [то, что я подобрал на этой ниве, – фр.], разумеется, без всякой другой претензии, кроме той, чтобы пополнить твои материалы, если, впрочем, ты найдёшь тут что-нибудь новое. Это одна голая, сухая библиография, и легче было выписывать заглавия, чем находить самые книги, которых я и десятой части сам не видал. Впрочем, в теперешней моей выборке я ограничился решительно одними специальностями о Петре В.[еликом], его веке и его людях, не приводя никаких общих исторических курсов, и т. п. В этой выборке нет ни системы, ни даже хронологического порядка: я выписывал заглавия книг, так как находил их в своих заметках, и искренно рад буду, если ты найдёшь тут указание чего-нибудь, до сих пор от тебя ускользнувшего, а ещё больше, если по этому указанию тебе можно будет найти и достать самую книгу. Я охотно обратил на это несколько часов свободного моего времени и прошу ценить моё приношение не по внутреннему его достоинству, а по цели.

Весь твой Модест.

13 окт. 1836».

Пушкин оценил этот ценный подарок своего товарища, благодарил его, восхищался его упорством в поисках нужных материалов.

Последуем в своей оценке барона Модеста Андреевича Корфа, скончавшегося 14 января 1876 года, за Пушкиным.

* * *

Старший сын Бориса Пастернака Евгений Борисович родился 23 сентября 1923 года. Автор первой отечественной биографии Бориса Пастернака, созданного на основе богатого, эксклюзивного материала – прежде всего из семейных архивов. Составитель и комментатор Полного собрания сочинений Пастернака в 11 томах, вышедшего в 2005 году.

Как наследник своего отца, принял от Нобелевского комитета в Стокгольме 9 ноября 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата, которые не разрешили принять Борису Леонидовичу советские власти. Умер 31 июля 2012 года.

* * *

Эдвард Станиславович Радзинский, известный драматург и телеведущий, родился 23 сентября 1936 года.

Начинал с пьес, вызывавших недовольство властей. Например, пьесу «Снимается кино» (1965) тогдашний член политбюро ЦК А.Н. Шелепин назвал «ублюдочной».

Популярным Радзинский стал после того, как режиссер Анатолий Эфрос поставил спектакль «104 страницы про любовь». По пьесе режиссёр Г. Натансон снял фильм «Ещё раз про любовь» с Т. Дорониной и А. Лазаревым в главных ролях.

После этого ставились различными театрами практически все пьесы Радзинского. Он автор киносценариев, научно-популярных произведений на исторические темы, об исторических личностях. Мировыми бестселлерами стали его биографии Николая I, Сталина и Распутина.

Лично мне оценка Радзинским личности Сталина глубоко антипатична. Сталин Радзинского выписан в духе ныне требуемого амбивалентного подхода к исторической личности: да, Сталин тиран, но Сталин ещё и великий человек. На мой взгляд, от такого двоедушия воняет фальшью.

* * *

Любопытно, что академик Дмитрий Петрушевский, историк-медиевист, прочитав рукопись романа «Джек-соломинка», объявил, что автор заслуживает звания кандидата исторических наук.

Автор романа Зинаида Константиновна Шишова родилась 23 сентября 1898 года.

Я у неё читал именно «Джека-соломинку». Читал в детстве и помню, что книга мне очень понравилась.

Она написала ещё несколько книг, но я из них читал только автобиографический роман «Год вступления. 1918». Он мне понравился меньше, чем «Джек-Соломинка».

В молодости Зинаида Константиновна писала стихи. Свою единственную одесскую книжку стихов «Пенаты» посвятила погибшему от рук бандитов 14 ноября 1918 года мужу Анатолию Фиолетову, служившему в Одесском уголовном розыске. И написала об этом:

У ворот звонили, целовались, Говорили нежные слова, Руки жали, второпях прощались, И кружилась голова. По ночам, друг друга вспоминая, Разметавшись, плакали во сне. – Ты ли это, ты ли дорогая, Наклоняешься ко мне? – Это я, но ты ли это, милый? – Это я, но губы, губы где? Сохнет белый венчик над могилой, Пригвождённый на кресте.

В последние годы жизни замкнулась, практически ни с кем не поддерживая отношений. Она умерла 14 декабря 1977 года.

* * *

Юрий Никандрович Верховский, переводчик «Фьезоландских нимф» Боккаччо и «Евгении Гранде» Бальзака», был ещё и литературоведом, занимавшимся творчеством Баратынского, Дельвига, составившим сборники «Поэты пушкинской поры» и «Поэты-декабристы».

Но больше всего в его наследии осталось стихов.

В молодости он входил в немногочисленную группу «классического символизма».

Первую поэтическую книгу издал в 1908 году. Последнюю – в 1943-м.

Умер 23 сентября 1956 года. Родился 4 июня 1878.

В 2008 году вышла его книга «Струны: Собрание сочинений». Это очень большая книга. Выбираю из неё:

Когда ты телом изнемог И дух твой по земле влачится, - На перепутье трёх дорог Понуженный остановиться, Ты изберёшь из них одну, - Какую? Будет ли желанной Она – ведущая ко сну, Где мак цветёт благоуханный? Иль путы жизненных тенёт Ты примешь с гордостью терпенья, Где подорожник в пыль сомнёт Свои бесцветные цветенья? Нет, на твоём – ином – пути Ты слышишь сквозь усталый шорох, Как порывается цвести Золотоцвет в весенних хорах.

Здесь меня ещё привлекает правильно произнесённое слово «тенёты», которые в разговорной речь давно уже превратились в «тенеты» – результат бездумного выбрасывания печатными органами буквы «ё».

* * *

Павел Коган – «лобастый мальчик невиданной революции», как он определял себя в стихотворении «Письмо». Поэт-романтик, воспевавший идеалы революции, которые были ею объявлены, верящий в чистоту этих идеалов. Из тех, кого сумели обмануть большевистские вожди.

В 1937 году он писал:

Люди не замечают, когда кончается детство, Им грустно, когда кончается юность, Тоскливо, когда наступает старость, И жутко, когда ожидают смерть. Мне было жутко, когда кончилось детство, Мне тоскливо, что кончается юность, Неужели я грустью встречу старость И не замечу смерть?

Нет, ему не пришлось встретить старость ни с грустью, ни с весельем. Он погиб почти в мальчишеском возрасте. Стихи, с которых начата эта заметка, со строки из них, где речь идёт о «лобастых мальчиках невиданной революции», несут и такую их характеристику: «В двадцать пять – внесённые в смертные реляции».

Он ошибся на год. Он погиб не в 25, а в 24 года. Погиб на фронте 23 сентября 1942 года (родился 4 июля 1918-го).

* * *

С книгой этого писателя я познакомился, когда у меня был маленький сын. Ему я и купил «Морские сказки» Святослава Владимировича Сахарнова. Она нам понравилась.

Позже я узнал, что Святослав Владимирович прежде чем стать главным редактором журнала «Костёр» был профессиональным моряком.

Для детей он умел писать занимательно, что и отмечено разными жюри разных конкурсов. За книгу «По морям вокруг земли» писатель удостоен первой премии Международной книжной ярмарки в Болонье, премии на фестивале в Братиславе и серебряной медали Международной московской книжной выставки 1975 года. За книгу «Леопард в скворечнике» Сахарнов стал лауреатом Почётного диплома Международного совета по детской книге.

Больше всего он написал детских книг. Но не все его книги адресованы детям.

Взрослым предназначены книга фантастики «Лошадь над городом» и роман о войне на Тихом океане «Камикадзе».

А книгу-шутку «Сын лейтенанта Шмидта», написанную на тему книг Ильфа и Петрова, с удовольствием прочтут читатели любого возраста, начиная с юношеского.

Умер Святослав Владимирович 23 сентября 2010 года. Родился 12 марта 1923-го.