Выдающийся учёный современности Сергей Георгиевич Бочаров (родился 10 мая 1929 года) отказался защищать докторскую степень. А выбрать его в академики, минуя доктора, никто не хочет.
Нежелание Бочарова стать доктором восходит к обещанию, которое они с Кожиновым дали друг другу: умереть в той же учёной степени, что и М.М. Бахтин. По-моему, обоих стоит уважать за это.
Но, конечно, разница между Кожиновым и Бочаровым огромная. Кожинов, если по правде, и не досягает по своим работам настоящей докторской степени. У Бочарова каждая книга – готовая докторская.
Вообще-то это понятно. Кожинов был публицистом. Бочаров им не был.
Да и сами возьмите работы Бочарова по Толстому. И сравните с ними любую работу Кожинова. Почувствуйте разницу. Почувствовали. Вот тот-то и оно.
Бочаров помимо чудесной книги о романе Толстого «Война и мир», написал очень хорошую: «Поэтика Пушкина». А как подходит Бочаров к такому сложнейшему явлению в литературе, как проза Платонова? А его работа о Константине Леонтьеве?
Помню, когда наш способный пушкинист Валентин Непомнящий совсем уже было опустился на колени перед изображением Пушкина и уже поднимал руку для крещения, именно Бочаров одной остроумной статьёй в 1994 году в «Новом мире», показал карикатурность такого чтения. Он назвал статью непритязательно: «О чтении Пушкина». Но за непритязательностью скрывается очень глубокая мысль: ТАКИМ чтением Пушкина ничего не добьёшься. Если, конечно, ты занимаешься наукой, а не эссеистикой.
* * *
Когда я пришёл в «Литгазету», в её редколлегию входила Юлия Владимировна Друнина (родилась 10 мая 1924 года). На заседания редколлегии она приходила редко. Но выступала по делу.
Было нечто обаятельное в этой славной и милой женщине. Она любила стихи. Откликалась на мою просьбу сходить к Чаковскому, чтобы пробить какую-нибудь неплохую подборку.
Позже, когда Друнина не была уже в редколлегии, она приходила в газету с мужем – киносценаристом Алексеем Каплером. Вместе они смотрелись очень изящно.
Они познакомились, когда замужняя Юлия Владимировна поступила на Сценарные курсы при союзе кинематографистов СССР. Поступила на курсы Друнина в 1956-м, а развелась с первым мужем – поэтом Николаем Старшиновым в 1960-м. И вышла за Каплера.
Вообще до этого она писала почти исключительно о войне, на которой она побывала, которая её обожгла, о которой она пронзительно сказала:
Но после своего замужества она писала о любви, больше всего писала о любви:
Каплер был на двадцать лет старше Друниной. Его смерть 11 сентября 1979 года стала для Юлии Владимировны настоящей трагедией. Она жила, не ощущая жизни.
Но перестройка встряхнула и её. Она поверила в грядущие позитивные изменения. Согласилась стать народным депутатом СССР. Старалась на этом посту принести пользу людям. Когда же увидела воров, покупающих себе депутатские мандаты, бандитов, становящихся нуворишами, она сдала мандат депутата.
В одном из писем перед смертью она писала: «…Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире, такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…»
Но тыла уже давно не было.
Она написала:
И покончила с собой 21 ноября 1991 года