7 июня 1848 года в Петербурге скончался Виссарион Григорьевич Белинский (родился 11 июня 1811-го), критик, публицист, оказавший колоссальное влияние на всю последующую литературную критику и публицистику. Пушкин успел заметить и отметить в своём «Современнике» ранние статьи Белинского в «Телескопе». «Он обличает талант, подающий большую надежду», – пишет о молодом критике Пушкин. Однако «большая надежда», по мнению Пушкина, может осуществиться лишь на весьма определённых условиях: «Если бы с независимостию мнений и с остроумием своим соединял он более учёности, более начитанности, более уважения к преданию, более осмотрительности, – словом, более зрелости, то мы бы имели в нём критика весьма замечательного» («Письмо к издателю»; в «Современнике» подписано: «А.Б.»).

Замечание это лишний раз свидетельствует, насколько последователен был Пушкин в своем понимании критики. «Критика – наука открывать красоты и недостатки в произведениях искусств и литературы», – писал он в черновом наброске 1830 г. И пояснял, что слово «наука» взято им в буквальном значении: наука эта «основана на совершенном знании правил, коими руководствуется художник или писатель в своих произведениях, на глубоком изучении образцов и на деятельном наблюдении современных замечательных явлений». Так что, требуя от критика учёности, начитанности, уважения к преданию, Пушкин обращал его внимание на то, что литература, как всякое явление жизни, существует по объективным, присущим только ей одной законам, и потому достоверность критического анализа подтверждается или не подтверждается в зависимости от понимания или непонимания критиком законов литературы, и соответственно – от опоры на них при анализе произведения или пренебрежения ими.

Дальнейшее творчество Белинского показало, что он пренебрёг этими пушкинскими замечаниями, совлекая в своих работах жанр литературной критики на тропу журнализма, то есть смеси публицистики и субъективизма. Нарушил Белинский и ещё одно важнейшее требование, предъявленное к критике Пушкиным, – её беспристрастности, заложив основы для тенденциозности (партийности) анализируемого текста.

Всё это, в частности, выразила знаменитая работа Белинского «Сочинения Александра Пушкина» (первая публикация в «Отечественных записках» растянулась на три года: (1843–1846). Отточенные и часто точные формулировки и характеристики соседствуют в ней с удручающими примерами непонимания Пушкина, особенно позднего, зрелого, которому Белинский нередко устраивает социальные судилища. Да и точность характеристик в работах Белинского вытекает не из умения критика оперировать законами литературы, которые он обычно игнорировал, а из его вкусовых ощущений критика, какие, как всякие субъективные явления, могут соответствовать, а могут не соответствовать истине. Что же до отточенности формулировок и характеристик (то есть до стилистической манеры Белинского), то такие приметы стиля критика, как «независимость мнения» и «остроумие», оценил, как уже было сказано, ещё Пушкин. Думается, что яркий, индивидуальный стиль Белинского не в последнюю очередь способствовал его могучему влиянию на последующую русскую критику и публицистику.

Хотя уже Некрасов в своём стихотворении «Памяти Белинского» сетовал:

Наивная и страстная душа, В ком помыслы прекрасные кипели, Упорствуя, волнуясь и спеша, Ты честно шёл к одной высокой цели; Кипел, горел – и быстро ты угас! Ты нас любил, ты дружеству был верен — И мы тебя почтили в добрый час! Ты по судьбе печальной беспримерен: Твой труд живёт и долго не умрёт, А ты погиб, несчастлив и незнаем! И с дерева неведомого плод, Беспечные, беспечно мы вкушаем. Нам дела нет, кто возрастил его, Кто посвящал ему и труд и время, И о тебе не скажет ничего Своим потомкам сдержанное племя… И, с каждым днем окружена тесней, Затеряна давно твоя могила, И память благодарная друзей Дороги к ней не проторила…

А это означает, что уже при Некрасове увядали традиции Белинского, которые были возрождены, пожалуй, в советское время.

* * *

7 июня 1794 года родился выдающийся русский философ Пётр Яковлевич Чаадаев.

Он стал жертвой скандала, который разразился после публикации его «Философического письма к г-же ***» в журнале Н.И Надеждина «Телескоп» (1836. № 15). Герцен не зря написал об этой статье, что она произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в тёмную ночь». Ознакомившись с ней, Николай I пришёл в ярость: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной – смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишённого». Репрессии последовали немедленно: журнал был закрыт, Надеждин сослан, пропустивший публикацию цензор был изгнан из своего ведомства, а Чаадаев официально объявлен сумасшедшим: он был заточён под домашний арест с ежедневным визитом к нему врача. Раз в день Чаадаеву разрешалась прогулка под бдительным полицейским оком.

Друг Чаадаева Пушкин написал 19 октября 1836 года письмо философу, но, узнав о мерах, предпринятых императором, письма не послал, не без основания полагая, что оно будет перлюстрировано. Пушкин сложно отнёсся к философским тезисам друга. Чаадаев считал великим злом для России Схизму (разделение церквей), которая отделила Россию от остальной Европы, – Пушкин не видел в этом трагедии для своей страны. «Басманный философ» (так прозвали Чаадаева по его московскому местожительству-ссылке) писал о дикости, варварстве, нецивилизованности русского народа – Пушкин этот тезис категорически опровергал. Но, оспаривая Чаадаева, критически относясь к его главному утверждению: «Мы живём одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мёртвого застоя», Пушкин в то же время и соглашался с ним: «…многое в вашем послании глубоко верно. Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь – грустная вещь. Что это отсутствие общественного интереса, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине; это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству – поистине могут привести в отчаянье. Вы хорошо сделали, что сказали это громко».

Иными словами, Пушкин поддержал Чаадаева в его сравнении тогдашней европейской и российской жизни. Вот что написал об этом Чаадаев:

«Сравните сами и скажите, много ли мы находим у себя в повседневном обиходе элементарных идей, которыми могли бы с грехом пополам руководствоваться в жизни? И заметьте, здесь идёт речь не о приобретении знаний и не о чтении, не о чём-либо, касающемся литературы или науки, а просто о взаимном общении умов, о тех идеях, которые овладевают ребёнком в колыбели, окружают его среди детских игр и передаются ему с лаской матери, которые в виде различных чувств проникают до мозга его костей вместе с воздухом, которым он дышит, и создают его нравственное существо ещё раньше, чем он вступает в свет и общество. Хотите ли знать, что это за идеи? Это – идеи долга, справедливости, права и порядка».

Вам это ничего не напоминает? Вот и мне напоминает то же, что и вам.

Умер Чаадаев 26 апреля 1856 года.

* * *

Владимир Викторович Жданов, родившийся 7 июня 1911 года, был очень известным филологом.

Он писал о Лермонтове, о поэтах-петрашевцах, о жизни и творчестве Н.В. Гоголя. В серии «Жизнь замечательных людей» издал книги «Добролюбов», «Некрасов». Являлся автором множества статей во 2-м и 3-м изданиях «Большой советской энциклопедии». Кстати, он и проработал бóльшую часть своей жизни в издательстве «Советская энциклопедия».

Но в памяти благодарных потомков (Жданов умер 9 февраля 1981 года) он остаётся одним из инициаторов и создателей «Краткой литературной энциклопедии» (КЛЭ) и первой персональной – «Лермонтовской энциклопедии».

Он был честен сам и поддерживал честных сотрудников, уважал многих из них за гражданское мужество.