После разговора у костра, князь приказал всем отправляться спать, чтобы с утра со свежими головами, отдохнувшими продолжить путь. Я расставил посты, а потом ещё долго лежал в своей палатке и думал о том, что услышал от старого воина Микулы. Вот ведь как случается, его уж никто и не чаял встретить живым, а он все это время жил вдали от родины, терпел издевательства и постоянно мечтал вернуться домой. Может и о нас с Сашкой да Никитой кто-то в нашем времени уже и думать перестал, решили, что раз пропали мы без вести, значит, погибли, не можем же мы где-то прятаться. Такие мысли меня угнетали, но я сразу же начинал думать о том, что дома меня ждёт моя ненаглядная Марина и все плохое оставалось всего лишь мыслями. Ну что меня держало в том времени? Да ничего, только служба в родном спецназе, а в остальном, да что там говорить, в остальном я был чужим в том времени. Нет, конечно не утверждаю, что я уже стал своим в этом времени, но… Всю свою жизнь я почему – то не мог отделаться от чувства, что я родился не в своём времени, что мне бы надо было родиться в те времена, когда звон стальных клинков, да сердца стон…. поэт блин. Я не Лермонтов, не Пушкин – я поэт курсант Кукушкин. Да нет, правда, ну разве у вас хоть на мгновение не возникало ощущения, что вы должны были родиться в другом времени? Вот и у меня так, только у меня это было не периодами, а постоянно. Вот оттуда и брались мечты о путешествии по времени на машине времени. В общем, скажу я вам, друзья, мысли материализуются, так что будьте осторожны, не всем так может повезти. Представьте себе на мгновение, что попадаете не в то время, в которое мечтали попасть, а скажем в то, когда люди ещё на мамонтов охотились и говорили друг с другом больше на языке жестов. Вот это был бы номер. Ни тебе домов, ни тебе элементарных условий для жизни, все вокруг тебя. Да, прикольно. От мыслей меня оторвал шорох у входа в палатку.

– Командир, можно? Часовой осторожно поскрёбся и вошёл в палатку.

– Что случилось?

– Там это, – часовой слегка замялся – там баба какая-то к тебе просится!

– Какая баба?

– Да леший ее разберёт, говорит она к тебе по поручению от жены твоей.

Вот так номер, с чего бы это Маришке отправлять ко мне какую-то девку с поручением.

– Ну, ка зови ее сюда, сейчас разберёмся, что это за посланник такой.

Через мгновение ко мне в палатку вошла девушка и, остановилась у входа.

– Ну, проходи, красавица, кто тебя ко мне послал?

– Меня к тебе, дядя Ляксей, послала тётя Марина с поручением передать тебе весть тайную, только сказала, чтобы я тебе все говорила без лишних ушей.

Я знаком показал, чтобы часовой вышел. После того, как часовой закрыл за собой полог двери в палатку, девица придвинулась ближе и зашептала:

– Мне тётя Марина сказала, чтобы я тебя догнала и передала то, что она вчера узнала. Сказала, чтобы ты поверил, а сама не поехала, потому что осталась следить за тем мужиком.

Я окончательно запутался.

– Подожди, красавица, за каким мужиком, что там случилось, ну-ка давай рассказывай все спокойно и подробно, а то у меня уже голова кругом от твоего сообщения.

Девица перевела дух и снова заговорила, но уже спокойней:

– Вчера я с тётей Мариной пошла на базар, я ей помогаю по хозяйству…

– Постой, постой, ты не Игната ли кузнеца дочка?

– Да, я его дочь, а после того, как батька сгинул в прошлом году, тётя Марина мне помогает, ну и я ей не отказываю в помощи, если что-нибудь надо. Так вот вчера, когда вы уехали, мы с тётей Мариной пошли на базар. Мы уже домой собирались, когда остановились возле мясного ряда и тут, тётя Марина сказала мне ждать ее, а сама быстро пошла куда-то за ряды мясницкие. Я ее ждала, а потом она пришла и сказала мне, что вам с князем грозит опасность и, чтобы я срочно скакала за вами, обязательно вас догнала и не пускала в Рязань.

– Подожди, а с чего тётя Марина решила, что нам грозит опасность? И что там за мужик, о котором ты говорила в самом начале?

– Тётя Марина мне сказала, что она увидела мужика, который говорил с каким-то татарином и говорил ему о том, вы, дескать, с князем поехали сейчас к рязанскому князю, что, дескать, лучшего времени не будет, что надо непременно его использовать. Она проследила за ними и услышала, как тот татарин мужику сказал, что пусть, мол, он не волнуется, что в Рязани нас встретят достойно, что все уже готово, а после того, как нас возьмут, ордынский владыка будет очень доволен.

– Вот неугомонная душа, а что же тётя Марина к воеводе Боброку сразу не побежала, что ж она тебя послала, послала бы воина какого-нибудь. Девчонка посмотрела на меня как на ненормального.

– Ну что ж ты, дядя Ляксей, ничего не понимаешь? Тётя Марина побоялась, что пока она будет бегать туда да сюда, мужик тот уйдёт, а она не успеет вас с князем предупредить. Она хотела проследить за тем мужиком, а потом и воеводе сказать.

Одно я понял сразу, что Маришке сейчас грозила страшная опасность, что если я не успею, то враги могли устранить так им ненужного свидетеля. Я сразу же вскочил, схватил меч и уже метнулся к выходу, когда решил, что девицу надо с несколькими воинами отправить обратно домой, чтобы она показала, где они видели того мужика.

– Значит так, тебя как звать?

– Меня, Светланкой кличут.

– В общем, так, Светланка, ты обратно скакать сможешь, иль устала очень?

– Да нет, смогу, я с детства к коням привычная, меня батька часто в город посылал, так что я смогу.

– Сейчас я тебе дам в помощь трёх воинов, скачите в Москву. Приведи их к тёте Марине, а она сама знает, что ей надо дальше делать.

Я выскочил на улицу и быстро пошёл к палатке, в которой отдыхал князь. Когда я вошёл, мне показалось, что князь не спал, он шагнул ко мне на встречу:

– Что случилось, Алексей, у тебя лицо озабоченное?

– Прости, Дмитрий Иванович, за вторжение, но случилось вот что. Только что ко мне прискакала посланница от моей Маришки и передала, что против тебя готовится ловушка у рязанского князя, что тебе ни в коем случае нельзя ехать к нему.

– Это откуда у Марины такие сведения?

– Она сегодня слышала в разговоре на базаре одного мужика с татарином.

– Ты веришь в такие разговоры?

– Князь, я, конечно, не поверил бы в такую информацию, если бы гонца прислал другой человек, но Маришке я верю больше чем себе, поэтому я решил тебе все рассказать. Плюс к тому, в описании этого мужика, я узнал кое-кого, вот только говорить пока не стану, не хочу напраслину возводить на человека, пока не проверю все.

– Что решил предпринять?

– Я уже отправил в Москву гонца с тремя воинами из моего отряда, а вот ехать тебе в Рязань не рекомендую, потому что необходимо все проверить. Я и раньше не особо доверял князю Олегу, а сейчас тем более тебя, князь, не пущу на погибель верную.

У Дмитрия Ивановича стали сходится над переносицей брови, верный признак того, что сейчас полетят клочки по закоулочкам.

– Ты на себя больше чем можешь взять не бери, сотник. Куда скажу, туда и поедем, я князь, так что не перечь мне, а то взял в моду, вольностей себе много позволяешь. Я, конечно, не обиделся на князя, понимал, что он прав, слишком у меня это получилось как-то резко.

– В общем так, отправь послание Дмитрию Михайловичу, пусть он разыщет того человека, да посадит его в тёмную, вернусь, расспрошу с пристрастием. Мы утром же выступаем в Рязань, не хочу, чтобы Олег раньше времени узнал, что я его человека у себя в городе узнал, пусть думает, что я пока ничего не ведаю. По обстоятельствам решим, как нам поступить дальше. Будь всегда рядом со мной, ты мне можешь понадобиться.

На том мы и порешили, но я, хоть и был уверен в том, что Боброк и мои ребята не дадут Марину в обиду, но на душе у меня кошки поскрёбывали, надо бы мне там быть, но и князя я оставить не мог.

На следующее утро, только небо забрезжило рассветом, мы тронулись в путь, внимательно посматривая по сторонам. Мы пока не знали когда и где на нас нападут, поэтому я ребят предупредил, чтобы они были предельно внимательны и в случае чего действовали смело и решительно. Но всего предусмотреть невозможно, поэтому я немного был в возбуждённом состоянии, я ждал подвоха со стороны рязанского князя.

Князь ехал на коне с таким лицом, как будто не собирался на него никто нападать, словно не его жизнь была на кону. Ну, нашему князю смелости не занимать, он и в бою старался все в первых рядах биться, хотя, по моему мнению, это было неправильно, но попробуй его останови, сам башки лишишься. До Рязани мы добрались без происшествий и через некоторое время уже слазили с коней на дворе княжеского терема.

Встречать нас вышел сам рязанский князь Олег. Он старался показать, что безумно рад видеть своего коллегу по работе (ну в смысле князя, должности то одинаковые). Коней сразу же увели на конюшню, но мы заранее решили, что за нашими конями в конюшне будут наблюдать двое наших парней, мало ли что. Бережёного Бог бережёт, как говорится.

Нас сразу же провели в палату князя, где были накрыты длинные столы. После долгой дороги есть, конечно, хотелось безумно, а на столах было такое изобилие источающей нежнейшие ароматы пищи, что сознание начало делать попытки смыться обратно в Москву. Я вопросительно посмотрел на Дмитрия Ивановича, Глазами давая ему понять, что есть ему не стоит, потому что пища может быть отравлена, но мои попытки играть в шпионские игры были пресечены самим рязанским князем.

– Ты что это там глазками сверкаешь, сотник? Признал я тебя, ты у меня в гостях был, а вот гостеприимства моего почему-то не оценил.

– А у тебя, князь, все гости сидят сначала в темной или ты только таких, как я сажаешь сразу?

– За то обиду на меня не держи, уж больно ты речи чудные говорил, что мне надо было подумать, а вот то, что вы убежали и при этом моих людей покалечили, то нехорошо.

– Так на то есть мой господин, князь московский, Дмитрий Иванович, он может в таком разе меня тебе отдать на справедливый суд. Я посмотрел на Дмитрия Ивановича и увидел в его глазах искру понимания, он сразу понял, что я задумал. Я собирался немного подерзить Олегу. Если он не задумал ничего плохого против Дмитрия Ивановича, он просто за дерзкие речи мои попросит князя наказать меня, а если он уверен, что князь все равно отсюда не уйдёт сам, то и меня он решит проучить.

– В моей власти тебя, воин, без позволения твоего князя на дыбу отправить, потому что ты, дерзкий, решил, что ты ровня князю рязанскому.

– Я не ставил себя вровень с тобой, князь, но и не позволю ни тебе, ни твоим людям меня просто так в темной держать, жутко я не люблю, чтобы меня ограничивали в пространстве, а за речи непотребные в адрес моего господина, я могу и по сопатке дать (ну тут я конечно палку перегнул, такого нельзя было говорить, но в последний момент я увидел, что Дмитрий Иванович рад, что я так поступил, знать будет Олег, что не след ему оскорблять его)

Олег вскочил со своего кресла и заорал так, что у меня аж уши заложило:

– Ты с кем это так решил разговаривать, холоп?

Дмитрий Иванович поднялся тоже:

Олег, брат мой, не сердись на речи крамольные от человека моего, я его сам накажу, а вот в том, что ты силком держал моего человека, я хотел бы услышать от тебя, так ли то, что ты решил меня захватить и передать в руки ордынцам?

Удар был, конечно, ниже пояса, у Олега забегали глазки, и он мгновенно покрылся испариной.

– Ты знаешь, Олег, наши законы, мы русские никогда не причиним вреда доброму гостю, то вековыми законами писано. Ты же решил меня силой захватить тогда, когда я к тебе приехал в гости, не в поле чистом в битве, а сейчас, когда я у тебя в гостях. То не правильно. Видит Бог, ехал я к тебе мириться, дружбу навсегда установить, но не понимаешь ты того, что не пытаюсь я над тобой власть иметь, я пытаюсь сделать наш народ единым и непобедимым. Пойми, князь, нельзя нам порознь держаться, нам вместе надо, одним единым кулаком встречать врагов, а ты все норовишь отсоединиться. Вижу, что не по нраву тебе мои слова, но одно тебе все же скажу, запомни слова мои, тот, кто поднимается против своего народа, хуже предателя, он иуда и нет ему прощения во все века на земле и на небе. Вот такой тебе будет мой сказ. А вот захватить меня ты зря решил. Не вернусь я, у меня есть сторонники, которые и после меня продолжат моё дело. А дело у нас верное, жаль ты того не понимаешь. Тебе бы самому к нашей дружбе стремиться надо, твоё княжество стоит на самом пути движения Орды в наши земли, так что твои же земли и страдания первые примут в случае чего, как не раз бывало. Только помни, твоим людям и твоим землям зрения от нас никогда не будет, если ты только не пойдёшь против нас, а если решишь ты пойти против нас, то узнаешь всю силу нашего кулака. Так что, Олег, Спасибо тебе за угощение, которого мы так и не смогли испробовать, уж слишком оно у тебя намечалось воровское, но поедем мы к себе домой, там и пироги испробуем, там в них яду нам не подсыпают. А слова мои ты помни, говорил их тебе, как брату.

Дмитрий Иванович повернулся к двери и уже хотел выйти.

– В одном ты прав, Дмитрий, никогда нам не быть с тобой добрыми соседями, уж больно ты хочешь все и всех к своим рукам прибрать, а я этого не допущу.

– Вот опять ты ничего не понял, князь, все тебе заговоры мерещатся, да враги среди русских. Ты бы лучше в степь так посмотрел, там твои истинные враги, оттуда твоим людям горе и разорение идёт, а ты все смотришь на Москву, как на врага. Не были мы тебе врагами никогда, и, видит, Бог, не хотим ими становиться. Но ты решил иначе, а потому скажу тебе ещё раз, коли решишь пойти против нас, узнаешь всю силу русского гостеприимства, коль сам пока ее ещё не понял. Если помнишь, князь Александр Ярославович говорил «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет». Мудрые слова, помни их.

– Пойдём, Ляксей. Мы быстро вышли из палаты, и пошли по коридорам на улицу. Я постоянно ждал нападения, но к нам пока никто не приближался. Когда мы вышли на улицу, я понял, что именно здесь что-то должно произойти, но и теперь нам дали спокойно сесть на коней и выехать со двора.

– Странно, Дмитрий Иванович, ведь они должны что-то предпринять, а дают нам спокойно уехать.

– То говорит только об одном, что нам дали уехать из княжеского терема, но не дадут уехать из города, Олег не глупый, чтобы приказать на меня напасть в своём тереме, тогда и вправду все скажут, что он напал на своего гостя, а тогда его род будет проклят вовеки веков. Так что жди, Алексей, нападения в любую минуту.

– Да я готов, Дмитрий Иванович и люди мои готовы, не сомневайся. В этот момент мы услышали, как нас стали нагонять, я повернулся и увидел, что к нам скачет группа воинов человек десять. Наши люди мгновенно окружили нас плотным кольцом и изготовились к бою.

Когда всадники подскакали к нам, вперёд выехал самый старший из них, с седой широкой бородой и, спрыгнув с коня и поклонившись князю, сказал:

– Князь, я и мои сыновья (ни фига себе плодовитый мужик, аж девять пацанов настругал) служим у князя Олега, но мы узнали о том, что князь наш, решил напасть на тебя и твоих людей и взять тебя в полон, чтобы отдать ордынскому царю. То неправда, что с ордынцами хотим дружить мы рязанские люди, рязанцы не хотят с нашими извечными врагами дружбу водить, то князь наш с ними хороводы водит. Потому мы с моими сыновьями решили, что не дадим тебя и твоих людей в обиду, а потом, коли позволишь, к тебе в землю московскую уйдём. Дмитрий Иванович, я видел, был слегка озадачен таким неожиданным признанием, но в тоже время, я видел радость в его глазах, что он не ошибся в людях рязанских, он верил, что русская земля в большинстве своём рожала людей честных и справедливых, хотя, как говорится в семье не без урода!

– Ну что ж, то слова доброго воина и верного сына земли русской. Приятно мне, что наши замыслы народ понимает, а князь, ну что ж князь, он мои слова и замыслы поймёт потом, да поздно будет.

Вот так к нам присоединился отряд из десяти воинов, чему, скажу честно, в свете ожидаемых событий я был рад, потому как лишние десять мечей, были совсем не лишними. Мы продолжали двигаться плотной колонной, а несколько моих воинов скакали постоянно по сторонам и впереди и сзади колонны, чтобы заранее увидеть опасность и дать нам время подготовиться к отражению нападения. Когда мы оказались на обрывистом берегу реки и уже собирались проехать вдоль неё к броду, вдали показались скачущие в нашу сторону конные воины.

– Ну вот и погоня за нами, смотри, Дмитрий Иванович, все таки решился князь Олег напасть на нас.

Дмитрий Иванович посмотрел на приближающихся врагов. В такие моменты мне было интересно наблюдать за князем. Если бы можно было увидеть воочию, так сказать руками потрогать, понятие смелость, то она выглядела бы примерно так, как выглядит Дмитрий Иванович в такие моменты. Он и в обычной, не боевой жизни не особенно другой, но все же. Когда ему приходилось вступать в бой это был человек-воин, во всех проявлениях этого слова. Он мгновенно становился по-хорошему расчётлив в движениях и словах. Говорил он чётко и взвешенно и что самое интересное, в такие моменты московский князь излучал такое спокойствие и уверенность в своих силах, что невольно, находясь рядом с ним, приобретаешь такую же уверенность и спокойствие. И это человек, которому только тридцать лет. Да, воистину, в определённых условиях люди взрослеют быстрее, чем положено. Хотя, я считаю, что Дмитрий Иванович таким и родился, мне кажется, он и в люльке уже готов был управлять государством.

– Ляксей, быстро бери десяток воинов и скачите вон за тот холм. Как только подам сигнал, сразу же бейте врагу в спину.

Я сразу понял замысел князя и перечить ему по поводу того, что он меня отсылал от себя, не стал. Я сразу же выбрал десяток и, отдав команду следовать за мной, сорвал коня в галоп, так чтобы успеть скрыться с отрядом за холмом до того, как нас смогут увидеть, иначе весь смысл нашего разделения был бы утерян. В приближающемся к нам отряде было человек сорок или пятьдесят, сила достаточно значительная и без небольшой обманки в лобовом столкновении у нас было шансов пятьдесят на пятьдесят, но прибавить себе немного шансиков было правильным решением. Князь во главе оставшегося небольшого отряда (с учётом, присоединившихся к нам рязанцев, и за вычетом десятка, который я увёл с собой, за спиной князя стояло почти тридцать закалённых в боях воинов) ждал приближения врага, а мы уже расположились за холмом и готовы были в любую минуту, по знаку князя, ринуться к нему на выручку. Отряд, преследующих приближался и, видимо, не знал, что за холмом есть ещё воины, видимо наше перемещение осталось незамеченным. Когда между двумя отрядами оставалось метров десять, отряд остановился, вперёд выехал рослый воин весь в броне и, обращаясь к князю сказал:

– Князь Дмитрий, мы не хотим проливать кровь русских людей, потому предлагаем тебе сдаться по доброй воле и тогда никто не пострадает.

Дмитрий рассмеялся:

– Это та ловушка, которую мне готовил князь Олег? Вы бы уж тогда просто напали, нечего здесь из себя строить людей, которые русской кровью дорожат!

– Князь, нам приказано тебя захватить и мы это сделаем, ну зачем тебе нужно, чтобы гибли твои люди?

– Ты слишком самоуверен, воин, смотри, как бы самому не остаться на этом поле.

Видимо эти слова задели воина за живое и он, подав знак своим людям, резко бросил отряд вперёд. Конная атака страшна сама по себе, а если это атака тяжеловооруженной русской конницы, то она страшна вдвойне. Особенно, если в твоём отряде тридцать человек против пятидесяти у врага. Но, как говорится, Дмитрий Иванович и его воины были тоже не вчера рождены, поэтому они изготовились к атаке и стали ждать. Я внимательно смотрел, чтобы не пропустить сигнал князя и послать свой десяток в спину врагу, потому что каждая секунда могла стоить жизни небольшому отряду. И вот мгновения, которые так часто подробно описывают в книгах. Конный отряд неминуемо надвигался, на стоящих и ждущих удара москвичей и нескольких рязанцев. Сказать, что это страшно, не скажу, это ужасно страшно. В такие моменты даже морды коней, как будто, становятся под стать ситуации, такое впечатление, что на них крупными буквами написано, что они сюда пришли не в игрушки играть а только убивать. И вот представьте себе, весь закованный в железо отряд, даже конские морды закрыты специальными пластинами, скачет на тебя с одной только целью – растоптать, вмять в землю твоё живое тело, разорвать тебя на части и пройти смерчем дальше, чтобы после этого отряда не осталось ничего. Страшно? Конечно, страшно. Бывалые воины говорят, что к таким конным атакам надо привыкнуть. Многие молодые воины в такие мгновения с трудом сдерживают себя, чтобы не побежать, это колоссальный удар по психике. Все твоё существо на всех известных тебе языках вопит, чтобы ты немедленно срывался с места и давал такого стрекача, чтобы только пятки сверкали, но тут уже вступают в силу другие факторы, которые и удерживают тебя на месте. Скажу честно, я первый раз, когда ожидал конную атаку, тоже с трудом удерживал себя на месте, инстинкт самосохранения – великая штука. И это не смотря на то, что я то уже не новичок в бою, но конных рубок мне видеть на тот момент не приходилось, ну если конечно не считать тех, которые я видел в кино, вот только в реальной жизни, поверьте мне, все совсем не так, как в кино. Поэтому, это сейчас я могу рассуждать, как почти бывалый воин (в этом времени). За то время, которое я здесь провёл, мне уже приходилось побывать в передрягах и повидать конные и пешие атаки врагов. Я был абсолютно уверен в своих воинах, которые стояли единой стеной с князем, но вот за рязанцев я пока не мог поручиться и мне было немного не по себе от того, что в самый ответственный момент они могли дать слабину и пропустить сквозь строй, несущуюся на них конницу, а это было равносильно поражению. Во все времена, во все века, самое эффективное начало атаки, это когда атакующим удаётся рассечь противника на две и больше частей, по отдельности малые отряды бить всегда легче, поэтому и стремились всегда выдержать именно этот первый удар конницы, потому что потом не легче, но проще сдерживать силы противника, потом он размалывается о стену основного полка, как волна разбивается о стену причала. Ну, а затем его добивают с флангов и тыла (конечно, если полководец, как Дмитрий Иванович, заранее сможет скрыть запасной отряд и вовремя введёт его в бой). Вот для этой цели и отправил нас за холм князь, чтобы мы в самый ответственный момент могли ударить врага с тыла. Я видел, как все в моем отряде с напряжением наблюдали за развитием боя. Когда первые ряды скачущей конницы врубились в ряды маленького московского отряда, раздался такой звон, как будто столкнулись два локомотива (они пока не знают что это такое, поэтому для лёгкости восприятия, столкнулись, как две телеги, груженные доспехами). В центре московского отряда образовалась свалка из рубящих друг друга людей. То тут то там мелькал в богатырском замахе меч Дмитрия Ивановича и по этим отблескам, я пока мог видеть, что князь жив. Да, я на минуту представил себе, что если мы выживем и приедем обратно в Москву, наш воевода сделает из меня отбивную за то, что я допустил, чтобы князь наш рубился, как обычный воин в первых рядах отряда. Но, как говорится, до дома надо было ещё дожить. И вот когда стало понятно, что отряд нападающих смешался с московским отрядом и выбраться из свалки у них уже нет никакой возможности, я увидел, как Дмитрий Иванович махнул высоко поднятым мечом из стороны в сторону, подавая мне сигнал к действию. Вот и наше время пришло. Мне даже не пришлось давать команду своим воинам, так сильно они были нацелены в бой и ждали этого момента с напряжением, что только я открыл рот, чтобы крикнуть типа вперёд за князя, как мой небольшой отряд сорвался, как освобождённая пружина и помчался в спину врагу, который, похоже, так и не догадывался о несущейся им в тыл смерти. Но каково же было моё удивление, когда, ещё не доскакав до противника, я увидел, как из-за соседнего холма, в нашу сторону выносится отряд в две сотни воинов, закованных в броню, со вскинутыми над головами сверкающими мечами и с открытыми в победном крике ртами. Если бы я не узнал в несущейся на нас коннице воина из своего отряда, я бы наверно уже попрощался мысленно со всеми своими родственниками, потому что выдержать атаку двух сотен тяжеловооруженных воинов не многим дано. Это не просто воины, это элита того времени, наподобие нашего спецназа (ну мы-то конечно малость покруче, но это, если судить по тому времени, а в этом времени это действительно элитные войска). Две сотни закалённых многими сражениями воинов, единой лавиной врубились в схватку в тот момент, когда мы уже подскакали к месту боя и мгновенно окружили, отсекли князя от общей свалки. Теперь я уже, рискуя навлечь на себя его гнев, решил не давать ему биться самому, теперь и бой – то уже был прекращён за несколько минут. Двести воинов московского войска – сила, действительно заслуживающая уважения, поэтому сопротивления как такового и не было.