— Мать твою… угораздило же… вляпаться так к чертям собачьим… у тебя пенсия на носу… нет бы уйти спокойно… старый дурак… кусок себе загрести решил, да в горло не лезет… теперь давись им… веселись по уши в дерьме… разгребай как хочешь…
Майор с раздражением бросил ненавистную папку на стол и громко матернулся. Не помогало. Дешевую бумажную папку советского образца с небрежными пометками и нацарапанным номером дела на обложке хотелось разодрать на мелкие клочки, спалить и выбросить обгоревшие листы прямо из окна на головы всех тех, кто приложил руку к ее появлению. Тлеющий мусор аккурат на макушки… Панфил Панфилович с силой потер лоб, пылающий и тянущий изнутри, будто в него попала неведомая заморская инфекция, готовая сжечь дотла.
Что делать, майор не знал. За эти несколько дней он проклял все, что можно было, и пожалел обо всем, что смог вспомнить. Вспомнить было особо нечего — служба, в которой он отличался дотошностью и исполнительностью, заоблачных званий так и не принесла. Да и личное дело можно сократить до нескольких предложений — майор МВД, вдовец, имеет двух дочерей двадцати шести и девятнадцати лет, проживает один с большой и лохматой собакой по кличке «Снайпер» в районе станции метро Печатники. Дети живут отдельно, старшая дочь замужем, младшая учится в Петербурге вместе со своим парнем, ограничиваясь все более редкими звонками по телефону. Особого состояния скопить так и не получилось — то ли излишне осторожничал, то ли слишком буквально понимал приказы и правила…
Чего нельзя было сказать о его начальнике-полковнике, имевшем какой-то поразительный природный дар переводить все в свою пользу и налаживать выгодные связи. Полковника недолюбливал весь отдел, с потаенной завистью лицезрея, как тот позволял себе бахвалиться как бесчисленными медалями с благодарностями за успешную службу, так и барскими гуляниями на своем юбилее — с народным оркестром, медведем и грудастыми танцовщицами, залихватски отплясывающими «Калинку-малинку» в прозрачных бюстгальтерах. Провалиться бы ему пропадом, да и только…
— Вот же бред какой-то…
— Панфил Панфилович, у вас все в порядке? — В дверях кабинета стоял раскрасневшийся сержант Потапов, почесывающий внушительный живот.
— Ты еще что тут делаешь?
— Ну я… — Василий Петрович замялся. — Вы просто вслух разговариваете… сами с собой… я просто подумал…
— Не твоего ума дело, с кем я разговариваю… — Майор Грозов выпрямился в кресле и раздраженно впился взглядом в шарообразный силуэт, стоящий в дверях. — Думать он еще будет. До уровня «думать» не дорос еще. Тебя стучать учили? Или пора охранником в ларьке подрабатывать?
— Товарищ… товарищ майор… так я стучал… два раза…
— Ты мне тут не лебези, как бабка престарелая, бесит… Дебилы со склада подошли?
Сержант Потапов растерянно огляделся вокруг, как провинившийся школьник, и неуверенно произнес:
— В смысле… Аполло и Клюшкин?
— В смысле.
— Ну да, они уже ждут минут тридцать…
— Тогда что ты тут стоишь? — Майор снова обтер лоб. — Обоих срочно ко мне…
— Есть, товарищ майор… — Сержант переминался с ноги на ногу.
— Ты еще здесь?
— Вы что-то не в духе сегодня, Панфил Панфилович…
— Пошел отсюда…
— Все-все, понял… не дурак…
Фигура юркнула за дверь. Майор медленно выдохнул воздух, но внутри все продолжало клокотать. На самом деле он до сих пор не до конца понимал, на каком этапе он перестал контролировать ситуацию и допустил подобный провал. Потому что иначе как провалом все то, что происходило, назвать было нельзя.
Скандал чуть ли не вселенского масштаба: психованный малеватель настрогал заявление, директор Вишцевский припомнил старую дружбу с намеком замять дело по-быстрому, мелкая шелуха пыталась по левым каналам перепродать левые копии, которых уже набралось семь штук по Подмосковью и одна в Рязани. Но хуже всего звонок от полковника, который в противовес Эрнесту Львовичу лично потребовал отнестись к делу с повышенной серьезностью, отложив все другие, и в минимально короткие сроки найти провинившихся, видимо, уже продумывая свою пафосную речь перед прессой о высокой раскрываемости и выведении злостных преступников на чистую воду. А если вскроется, кто именно является организатором и имеет к этому прямое отношение, то рапортом об увольнении и личными объяснениями перед начальством не отделаться… И полковник свою речь все равно представит, только слова чуток перепишет. Таких майоров у него полное ведро и еще останется…
— Здравствуйте, Панфил Панфилович! Давно не виделись. Как вы тут? Уже почти забыл, как ваше отделение выглядит… как в дом родной вернулся… — Последнюю ночь Макс потратил на тщательное обдумывание стратегии общения с учетом новых обстоятельств, но, зайдя в комнату, чуть не забыл все свои идеи, увидев растерянного и потухшего майора. Подобная версия по праву могла занять место самой маловероятной теории из всех, пришедших ему в голову. Хотя в чем-то это обнадеживало.
— Что, радостно тебе? — Взглядом майору хотелось испепелить их обоих, но сил не хватало даже на ругательства.
— А вам нет? Понимаю. Обстановка, так сказать, не особо располагает. Уюта не хватает. Пока мы вас ждали, пообщались с сержантом. Кажется, он с нами согласен, хотя тщательно скрывает.
— Я тебе устрою обстановку поприятней! Только она тебе вряд ли понравится.
— И вам, Панфил Панфилович, тоже не понравится, я думаю. Ну ничего, будем обмениваться впечатлениями, кашей гречневой делиться, мусор по двору сгребать, песни выучим о жизни на воле… кстати, среди них есть весьма занятные композиции… Так и время быстрее пройдет.
— Тáк ты теперь разговаривать решил? — Майор сжал губы и выпрямился в кресле. — Вздумалось воробушку да по-новому ворковать?
— Просто теперь мы с вами в одной лодке, и как только появится в ней течь, ко дну пойдем вместе в сентиментальных дружеских объятьях. Да вы и сами это знаете.
— Да не ори ты на все отделение. Сели оба… Как же все бесит…
Феня примостился на краю стула и встревоженно посмотрел на майора:
— Вы так громко разговаривали вслух… сами с собой… Василий Петрович тоже за вас тревожится… Может быть, вам просто не с кем поговорить… тогда мы с вами можем поговорить… а еще вам нужно покушать что-нибудь вкусное…
— Еще один… — пробурчал майор. — Вот тебя еще только не хватало…
— Спасибо, — Феня повеселел, — мне вас тоже не хватало… У меня есть вкусные конфеты с собой…
Феня порылся в кармане, достал две большие шоколадные конфеты и положил на стол перед майором.
— Это вам.
Панфил Панфилович опешил. Майор переводил взгляд то на Макса, то на Феню, но слова на ум не приходили.
— Вы хотели нам задать несколько вопросов… — подсказал Макс.
Предложение возымело действие — от него майор наконец-то вернулся в реальность, утвердительно кивнул, после чего, отодвинув конфеты на край стола и хрипло откашлявшись, не без усилий выдавил:
— Значит так. Будем говорить по делу. Мне нужны подробные объяснения всего. И не пара фраз, а все по пунктам, до каждой минуты. Итак, начнем. Вопрос первый. Каким образом… Откуда… Откуда, — майор внезапно перешел на крик, — к чертовой матери, появились эти чертовы копии «Экзопулуса», восемь штук?! Что можно было сделать такого, чтобы получился такой бардак? За несколько дней!
— Это не копии… — радостно сообщил Феня. — Копии делают специальным аппаратом. Это перерисовки. Я помню каждый квадратик на картине. Она хорошая…
— Это он нарисовал?! — Панфил Панфилович хлопнул папкой по столу. — Он?! Да он же отсталый на всю голову! Двух слов связать не может! Посмеюсь на радости, если он хотя бы карандаш в руке удержит…
— Удержит, не беспокойтесь. Может, даже получше вас, как выяснилось. — Макс возмущенно наставил палец на майора. — Вы бы лучше на своего подопечного сержанта внимание обратили: не уверен, что он вообще помнит хоть что-то, кроме адреса ближайшей столовой.
— Лучше в столовой не питаться… там могут быть неправильные продукты…
— Ты вообще рот закрой. Мать твою… — Сочные матерные выражения, многие из которых Макс познал впервые, заполонили всю комнату и, казалось, были слышны уже во всем отделении. — Вы что, совсем съехавшие?
— Интересно, что бы мы получили за это все? — Макс наклонился к майору. — На нас бы дело повесили, а на вас блестящую медальку? Мы вам достали оригинал, а потом что? Смотрели бы потом с уголовкой, как вы на дачке своей нежитесь?
— А вы решили на побережье Франции нежиться? Да вы кто такие? Мелкие потроха, которых никто не заметит и никто не вспомнит…
— Можно поехать вместе… — предложил Феня.
— Он может не разговаривать? — вспылил майор. — Он может заткнуться хоть как-то? Сделай что-нибудь с ним, наконец! Сколько можно…
— Послушайте, Панфил Панфилович, — Макс встал и прошелся по комнате. — Да, где-то получились косяки, у нас, у вас… Давайте просто выпутаемся из этого всего и разойдемся по-хорошему? Так, чтобы все были в выигрыше. Подумаем логически… Да, мы загнали на рынок двенадцать копий…
— Двенадцать… — выдохнул майор.
— Плюс один черновик у нас и у вас оригинал.
— Не ори, я сказал…
— Мы вам отдадим оставшиеся четыре, и вы как будто сами их нашли.
Панфил Панфилович откинулся в кресле и помассировал висок.
— Какая разница, Петров и его прихвостень настаивают на экспертизе. Что я им покажу? Фигу с маслом? Экспертиза подтвердит, что все подделка. И кто тут крайний останется? Мне сверху воздух перекрыли и руки завязали, левым алкашом не отделаешься. Выставочная картина — это тебе не ящик водки из магазина и не провода на металлолом. И не ваш дебильный корм для бобров.
— Для ежей, — поправил Макс, — это была уникальная бизнес-схема.
— Плевать я хотел на твою бизнес-схему. Связался с дураками…
— Попытаюсь промолчать, Панфил Панфилович, — съязвил Макс, — хотя со своей стороны у меня тоже есть несколько претензий. Давайте думать. Можно затянуть дело, Феликс успокоится, шум утихнет. Все решили хайпануть на теме. Но это же ненадолго…
— Надолго, — возразил майор, — он псих. Справки только не хватает. Полковник мой это дело просто так не оставит… А от психов можно ожидать чего угодно…
— Жалко полковника… — задумчиво произнес Феня. — А почему ему не дают справку?
— Мать твою!.. — выдохнул майор. — Я его сейчас прямо тут прибью…
— Прекратите, Панфил Панфилович. Что еще можно предложить интересного… Всенародная классика — сбежать по поддельным паспортам, быстро и недорого…
— Не получится, — майор покачал головой, — не в моем случае…
— А что в вашем случае, можно полюбопытствовать?
— Не твое дело. И вообще, засунь свое любопытство, знаешь куда? Точно нет.
— Хорошо… О том, как бы вы вели дело в альтернативной ситуации, если бы она вас не касалась напрямую, я предпочту не думать…
— Минимум ты бы сейчас тут уже не разглагольствовал… Давай еще идеи…
— Возврат оригинала, как я понимаю, оставим на крайний случай…
— Даже заикаться об этом не смей, — прорычал майор, — без вариантов. Черт подери… не закроешь, не затянешь, не передашь никому, не прикроешься… Еще и времени в обрез…
Макс сделал еще несколько размашистых шагов туда и обратно, рассматривая неброские стены и тяжелые бордовые шторы, неаккуратными складками заслоняющие потертую пыльную батарею и дешевые офисные жалюзи.
— Вот все вам не по духу постоянно, Панфил Панфилович, все не так… Все идеи на корню зарубаете… Хотя… время как раз у нас еще есть, можно сообразить, как всем выкрутиться, тем более… — Быстрая мысль пробежала у Макса в глазах, заставив его резко остановиться на месте. — Знаете, что… похоже, только что у меня появился замечательный план! Может, его будет непросто реализовать, но он вам точно понравится…