Однажды неподалеку от конюшни Соня с Кабачком наткнулись на художника. Художник подскакивал к мольберту, чуть-чуть мазал по холсту кистью, потом отскакивал и долго разглядывал.
— Что это он делает? — с интересом спросил Кабачок.
— Изображает то, что видит.
— Зачем?
— Чтобы увековечить, — сообщила Соня, — представь: он нарисует твой портрет. Ты повесишь его дома над камином, и твои внуки будут глядеть на портрет и говорить: «Всё-таки он был ничего, рыжий дедушка Кабачок!»
— Хорошо, пусть нарисует мой портрет! — решил Кабачок.
— Не знаю, согласится ли он? Художники обычно рисуют прекрасных дам!
— Почему это?! Пойду у него спрошу.
Кабачок встал между художником и мольбертом:
— Скажите, а правда художники обычно рисуют дам?
— Не только, — ответил художник. — Вот ты был когда-нибудь в музее? Нет? Это серьёзный пробел в твоём образовании. О чём думают твои мама с папой? — Художник покачал головой. — Всё рисуют: и пейзажи, и людей. Кому что нравится…
— А вам нравятся лошади? — спросил Кабачок.
— Нравятся, когда они мне не мешают… — сказал художник.
Кабачок довольно фыркнул.
— Художники обычно рисуют лошадей, — сообщил он Соне. — Вот ты когда-нибудь была в музее? — И не успела Соня ничего ответить, как Кабачок сокрушённо покачал головой: — О чём думают твои мама с папой?!
— Я как раз была в музее! — рассердилась Соня. — А вот тебя следовало бы сводить!
— Ну и своди!
— Кабачок, что мы ссоримся? Давай ему предложим нарисовать нас обоих, — предложила Соня. — И я повешу наш портрет дома…
— Это я повешу!
— Какой ты несговорчивый сегодня…
— Так будет он меня рисовать или нет?!
Кабачок снова навис над мольбертом.
— Лошадка, опять ты? — На этот раз художник посмотрел на лошадь с интересом. — Какой чудесный рыжий цвет. Девочка, вы при лошади? Вы не могли бы поставить лошадь вон там?
Соня заволновалась:
— Кажется, он будет рисовать тебя. Пойдём, встанем, где он сказал.
— Что я говорил?! — обрадовался Кабачок.
— Назад, левее, ещё чуть-чуть, — командовал художник. — Вот, хорошо!
— Не шевелись! — сказала Соня.
Кабачок замер. Но тут же ему захотелось почесаться, поваляться, выяснить, не пора ли обедать… Он заёрзал на месте.
— Да стой ты!
— Мухи, — пожаловался Кабачок.
Соня стала его обмахивать.
— Может, ты мне травки хотя бы нарвёшь, — капризничал Кабачок.
Соня нарвала травки. И пока Кабачок жевал, Соня мечтала:
— Надо придумать, куда мы повесим эту картину.
— Чтобы все могли видеть! — поддержал Кабачок.
— Пойду посмотрю, что получается.
На картине переливалось зелёно-жёлто-синее море трав Это было так прекрасно, что всякий, кто смотрел на картину невольно начинал любить природу! Но… но вместо лошади..
вместо маленькой рыжей лошадки там было какое-то оранжевое недоразумение!
Соня не верила своим глазам. «Может, это картина-загадка? — мелькнуло в её голове. — Может, зритель должен отыскать, где лошадь?»
— Простите, а где тут лошадь? — набравшись смелости, спросила она.
— Что?
— Где лошадь на вашей картине?
— Лошадь? Вот! — Художник ткнул в оранжевое пятно.
— Это — лошадь? — недоверчиво переспросила Соня.
Художник кивнул.
— Знаешь, Кабачок, оказывается, он не умеет рисовать лошадь!
— Как это?
— Совсем не умеет!
— Не может быть!
Они подошли вместе.
— Да, — протянул Кабачок. — Непохоже…
— Хочешь, я тебе ещё травки нарву?
Кабачок уныло помотал головой. Портрет не удался, и всё было ужасно.
— Придумала! — вдруг закричала Соня. — Я тебя сфотографирую!
И сфотографировала.
Кабачок на фотографии получился как настоящий: и уши, и глаза, и рыжая грива. Лошади по очереди подходили и удивлялись: «Очень похоже!»
А Кабачок так растрогался, что решил записать Соню в «Книгу охраны двуногих» второй раз. Теперь под цифрой «один» в книге было записано: «Соня». А под цифрой «два»: «Соня с фотоаппаратом».