Фра Бартоломео (Баччо делла Порта). Пророк Исайя. Около 1516

Пьетро Перуджино (между 1445 и 1452–1523) Вознесение Мадонны (Алтарь из Валломброзы) 1500. Дерево, масло. 415x246

Художник, чье искусство относится и к Раннему, и к Высокому Возрождению, написал данный алтарный образ для церкви монастыря в Валломброзе (Тоскана). На нем представлена сцена Вознесения Марии, восседающей на облаке, в мандорле, и окруженной херувимами и ангелами, в том числе играющими на музыкальных инструментах. Вверху изображен Бог Отец в круглом ореоле, а внизу стоят святые Бернардо дельи Уберти — кардинал, монах вышеназванного аббатства, Иоанн Гуальберт — основатель ордена валломброзанцев, Бенедикт Нурсийский, по чьему уставу была устроена жизнь в обители, и архангел Михаил.

Композиция «Вознесения Мадонны» восходит, вероятно, к несохранившейся одноименной фреске Перуджино в Сикстинской капелле Ватикана: мастер не раз обращался к ней, создавая картины на этот сюжет. Пространство в данном случае выстроено с кристальной ясностью, в то же время фигуры персонажей и их лица мягки, а жесты и позы плавны. Рациональность и совершенство живописи, соединенные с теплотой и трепетностью, унаследовал ученик художника, Рафаэль Санти, кисти которого некоторые исследователи в «Алтаре из Валломброзы» приписывают изображение архангела Михаила.

От пределлы алтаря сохранились две живописные панели, которые ныне находятся в галерее Уффици.

Филиппино Липпи (1457–1504), Пьетро Перуджино (между 1445 и 1452–1523) Снятие с креста 1504–1507. Дерево, масло. 334x225

Представленный алтарный образ некогда являлся центральной частью полиптиха, который Филиппино Липпи начал выполнять для флорентийской церкви Сантиссима-Аннунциата, но успел написать только верхнюю часть «Снятия с креста». В ней видны особенности его манеры: яркие краски, прихотливые линии, закрученные драпировки, экспрессивность поз и жестов.

Кисть Перуджино, работавшего над полиптихом после кончины предшественника, узнается в изображении просветленного лика Христа и тонко переданной сдерживаемой печали, отраженной на лицах Богоматери, благочестивых женщин вокруг Нее, святых Марии Магдалины и Иоанна Евангелиста. Мягкие очертания фигур, плавные позы и жесты, тающий в солнечной дымке пейзаж вдали — это тоже особенности живописи мастера. Но при всей гармоничности образов, созданных им, изображение полно динамики, экспрессии, оно красочно и отмечено интересом авторов не столько к объему, сколько к линии, то есть опять же к движению. Поэтому, хотя картина и была создана в начале XVI века, она продолжает живописные традиции предыдущего столетия, кватроченто.

Композиция «Снятие с креста» располагалась на обращенной к молящимся в церкви стороне полиптиха, а «Вознесение Богоматери», ныне находящееся в храме, — на развернутой к священникам и хору. Остальные живописные панели, составлявшие данный алтарь, находятся в разных музеях.

Мариотто Альбертинелли (1474–1515) Святая Троица. Около 1510. Дерево, масло. 232x132

По выражению художника и историка искусства Джорджо Вазари, флорентийский мастер эпохи Высокого Возрождения Альбертинелли ценил в живописи «выразительность и силу, но также и мягкость». Эти особенности видны в данной работе, на которой живописец изобразил Святую Троицу.

Бог Отец благословляющий восседает на облаке, держа раскрытую книгу, на ее страницах написаны буквы «альфа» и «омега», отсылающие зрителя к строкам из Откровения Иоанна Евангелиста: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откровение, 1:8). Святой Дух в виде белого голубя спускается к Христу, распятому на кресте.

Золотой фон обволакивает фигуры теплым сиянием, подчеркивая прихотливые силуэты драпировок и облаков, усиливая яркость красного цвета, оттененного приглушенным синим. Но и экспрессия некоторых форм, и звучность колорита уравновешиваются плавными линиями, в первую очередь обрисовывающими тело Иисуса, и той симметрией, что лежит в основе изображения, вписанного к тому же в гармоничную форму картины, увенчанной полукруглой аркой. Сочетание повышенной выразительности силуэтов и красок с идеально выстроенной композицией усиливает ощущение того мощного духа, который наполняет данное произведение Альбертинелли.

Франческо Граначчи (1469–1543) Мадонна с поясом. Около 1500–1520. Дерево, масло. 300x181

Ученик Доменико Гирландайо флорентиец Граначчи, унаследовавший приемы яркой, полифонической живописи художника, сформировался в период кватроченто. Его зрелое творчество пришлось на Высокое Возрождение и испытало на себе влияние, например, Леонардо да Винчи, но искусство мастера уже в этот период было отмечено особенностями, благодаря которым он стал одним из представителей раннего маньеризма.

На данной работе изображена Богоматерь, явившаяся в сиянии и сонме ангелов апостолу Фоме, не присутствовавшему при Ее кончине и погребении, и отдавшая ему в утешение Свой пояс. Внизу видна опустевшая и расцветшая цветами гробница, рядом с ней стоит коленопреклоненный архангел Михаил. Он смотрит на зрителя, словно призывая глубже прочувствовать происходящее на картине.

Сочные краски, ясно выписанные фигуры и пейзаж, а также прихотливые линии ангельских одеяний вызывают в памяти живопись кватроченто, но классически прекрасные лики, плавные движения и мягкие силуэты фигур Марии, святого Фомы и архангела Михаила напоминают о том, что произведение было создано в эпоху развитого Ренессанса. В то же время некоторая эффектность изображенного является особенностью зарождавшегося маньеризма.

Ридольфо дель Гирландайо (Ридольфо ди Доменико Бигорди) (1483–1561) Святой Зиновий воскрешает мальчика. Около 1516. Дерево, масло. 203x175

Сын художника Доменико Гирландайо, Ридольфо, сформировался в мастерской Фра Бартоломео, от которого в его живопись перешли мягкость форм, вылепленных светотенью, и эмоциональность изображенного.

В данной картине автор рассказал об одном из чудес, совершенных святым Зиновием, епископом Флоренции, жившим за тысячу с лишним лет до создания этого произведения. Святой воскрешает мальчика, которого переехала запряженная волами телега. Зиновий стоит на коленях, возведя глаза к небу и воздев руки в молитвенном жесте, напротив него — страдающая мать, внизу оживает ребенок. Главные герои работы, то есть святой и мальчик, одетые в белое и помещенные в центре, выделяются среди многочисленных сочувствующих. Но эта толпа не безликая, художник наделил каждого из второстепенных персонажей индивидуальностью, но при этом на их лицах отражено общее состояние — ожидание чуда.

Композиционное построение произведения напоминает сцену с декорациями, а группа персонажей — актеров, все это служило тому, чтобы лучше донести до молящихся идею изображенного.

Ридольфо дель Гирландайо (Ридольфо ди Доменико Бигорди) (1483–1561) Перенесение тела святого Зиновия. Около 1516. Дерево, масло. 205x175

На картине Ридольфо дель Гирландайо изображены момент переноса тела святого Зиновия из флорентийской церкви Сан-Лоренцо в церковь Санта-Репарата и сопутствующее данному событию чудо: когда гроб с телом святого коснулся высохшего дерева, оно зазеленело. На этом месте был впоследствии построен баптистерий Сан-Джованни, видный в правой части работы: художник словно перенес происходящее на тысячу лет вперед, в свои дни, тем самым давая возможность современникам почувствовать себя свидетелями необычного явления.

Данной цели служит и композиция произведения: участники процессии движутся так, будто участвуют в сценическом действе, а городской пейзаж вдали напоминает расписанный театральный задник. Некоторые из персонажей смотрят на зрителя, словно вовлекая его в переживание совершившегося на их глазах дивного события. Все эти приемы были свойственны живописцам уже зарождавшегося в эпоху Высокого Возрождения маньеризма — направления, которое можно определить словами итальянского историка искусства Джулио Карло Аргана «умственная реконструкция». Если картины, созданные ренессансными мастерами, являются плодом их познания мира, то художники-маньеристы воплощали в красках свою умозрительную реальность, что можно видеть на примере данной работы.

Микеле ди Ридольфо дель Гирландайо (Микеле Тозини) (1503–1577) Святая Варвара. Около 1550–1577. Холст, масло. 198x156

Будучи учеником Ридольфо дель Гирландайо, Микеле Тозини получил от него разрешение носить его фамилию. Кроме наставника на художника воздействовали Андреа дель Сарто, повлиявший на первое поколение маньеристов, и Джорджо Вазари — представитель ранней маньеристической живописи.

Изображенная на этой картине христианская святая Варвара стоит во всю высоту полотна, что зрительно удлиняет фигуру и придает ей особое изящество. Поза и жест красивы, весь облик девушки отмечен мягкостью и обтекаемостью форм, словно погруженных в дымку. «Фантастические» розовый и зеленовато-голубой цвета, нередко встречающиеся в живописи маньеристов, создают ощущение, что перед зрителем мир, в котором действуют свои оптические законы. Слева видна башня, в нее, по преданию, Варвару заточил отец, чтобы скрыть от взглядов мужчин, справа — белоснежная лилия, символ целомудрия (когда родитель разрешил дочери выбрать себе жениха, та отказалась выходить замуж). В руке святая держит пальмовую ветвь — символ мучений, которые она претерпела за веру в Христа, будучи многажды истязаемой и в конце концов казненной, и триумфа веры.

Аньоло Бронзино (1503–1572) Снятие с креста 1561. Дерево, масло. 355x233,5

Мастер зрелого итальянского маньеризма, Бронзино выполнил данную работу по заказу Козимо I Медичи для монастыря обсервантов в Космополи. На заднем плане ученики Христа бережно спускаются с Его телом по лестнице, приставленной к кресту, по сторонам от которого видны еще двое распятых, а на переднем умершего Иисуса кладут на постеленную на землю пелену. Богоматерь держит Сына за руку, возведя глаза к небу, святая Мария Магдалина со слезами в очах поддерживает Его руку.

Плавные очертания отяжелевшего, клонящегося к земле тела Спасителя откликаются во всем изображенном, задавая ему движение, волной пробегающее по группе людей: так пригибается от дуновения ветра трава, распрямляясь вновь. Бронзино как настоящий маньерист особое внимание уделяет красоте линий и освещению: центральные персонажи озарены внутренним светом, распространяющимся на всех остальных. Божественное сияние усиливает тот возвышенный, трепетный настрой, которым полна картина, и при взгляде зрителя на нее возникает ощущение и близости представленного события, и в то же время его торжественности, некоей отстраненности.

Мазо да Сан-Фриано (Томмазо Манцуоли) (1531–1571) Святая Троица со святыми. Около 1565. Дерево, темпера. 294x170

Искусство Мазо да Сан-Фриано несет в себе особенности маньеризма и в то же время раннего барокко. В первом основным выразительным средством была форма, точнее, создававшая ее линия, при помощи которой художник творил в картине собственную реальность, ту, что была для него ценна сама по себе. Во втором все приемы служат одному: выразить мощный божественный дух, пронизывающий все вокруг. Но именно с попыток маньеристов по-новому взглянуть на мир начиналось страстное, распахнутое к зрителю искусство барокко.

Переход от одного стиля к другому виден в данной работе мастера, где изображены Бог Отец, Христос и Дух Святой в виде голубя, а также созерцающие это видение святые Иаков Старший, Филипп, Августин и Криспин. Линии здесь повышенно выразительны, форма подчеркнуто красива, композиция замысловата, свет и тень играют, но все это служит одному — стремлению выразить радостный трепет, испытываемый персонажами, которым в произведении пронизан воздух.

Джамболонья (Жан де Булонь) (1529–1608) Похищение сабинянки Гипсовая копия с мраморного оригинала. Высота 410

Мраморная группа работавшего в Италии фламандского мастера, выполненная в 1574–1580, выставлена среди других произведений искусства в Лоджии деи Ланци на Пьяцца Синьория во Флоренции, а в музее находится ее гипсовая копия. Творчество Джамболоньи, хотя он учился на примере скульптурных работ Микеланджело Буонарроти, несет в себе черты придворного искусства маньеризма и раннего барокко.

В данном случае художник взял за основу событие, о котором рассказал в своем сочинении древнеримский историк Тит Ливий. Он писал, что во времена Ромула, одного из основателей Вечного города, могущественный Рим испытывал недостаток в женщинах, и тогда римляне, обратившись к соседним племенам с просьбой выдать за них замуж дочерей и получив отказ, пошли на хитрость: устроив праздник и пригласив на него обитателей окрестностей, они похитили девушек из племени сабинянок. Началась война, но женщины примирили враждующих, поскольку с одной стороны сражались их отцы, с другой — мужья.

Мастер изобразил непосредственно эпизод похищения: молодой римлянин хватает прекрасную сабинянку, а ее отец, пытаясь отбить дочь, упал и тщетно взывает к справедливости. Динамичные позы персонажей, напряженные мышцы тел рождают ощущение непрекращающегося движения. Композиция развивается по вертикали: маньеристы любили удлиненные, изящные формы и все, что создавало эффект движения ввысь. В данной скульптуре, рассчитанной на круговой обход, — множество интересных ракурсов, которые позволяют увидеть с каждой из сторон новое сочетание форм, тем самым способствуя развитию изображенного не только в пространстве, но и во времени.

Стефано Пьери (1542–1629) (копия Якопо Лигоцци) Принесение в жертву Исаака 1585. Холст, масло. 249x160

Художник позднего маньеризма и раннего барокко, Пьери изобразил в своей работе сцену, которую любили представители обоих названных направлений из-за выразительных возможностей, которые она давала.

Авраам уже связал своего сына Исаака и занес над ним руку с ножом, чтобы принести его, как велел Бог, «во всесожжение» и тем самым доказать свою веру. «Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня» (Бытие, 22:12).

В центре картины полуобнаженный юноша со связанными за спиной руками стоит на коленях. Контрастируя с прекрасным молодым телом, направленный на него сверкающий холодным металлом нож выглядит еще страшнее. Яркая вспышка света, исходящего от явившегося в облаке божественного посланника, озаряет сцену, развеваются ангельские одежды. Но Авраам представлен в достаточно статичной и не лишенной эффектности позе, его плащ свисает свободно и ровно, и ангел останавливает вскинутую руку мягким жестом, спокойно указывая на овна, которого нужно пожертвовать вместо Исаака. Эффект замедленного действия был свойствен произведениям маньеристов.

Стефано Пьери (1542–1629) Снятие с креста 1587. Дерево, масло. 171x127

В данной работе Пьери изобразил сцену, в которой снятого с креста Спасителя кладут на лежащую на земле пелену, а вокруг стоят близкие Ему люди. При взгляде на эту картину вспоминается живопись Рафаэля с ее идеальными формами и любовью к ритму. Но в отличие от художников Высокого Возрождения маньеристы наделяли унаследованные от ренессансных мастеров приемы самоценностью, о чем можно судить по данному произведению.

Прекрасное тело Христа клонится, подобно созревшему колосу, и невольное движение Богоматери, впавшей в обморочное состояние, вторит этому изгибу, отражающемуся в позах стоящих справа. Таким образом живописец словно старался усилить впечатление, создаваемое плавными линиями, одна из которых обрисовывает голову, плечи и руку Спасителя, а другая — Его ноги. Линия была излюбленным выразительным средством Пьери наряду с мягкой светотенью, наполняющей фигуры внутренним свечением, разгоняющим сумрак, и драматизмом, выраженным красиво, изящно. Стремление эстетизировать любые человеческие эмоции, присущее ренессансным мастерам, у маньеристов стало едва ли не ведущей особенностью творчества.

Алессандро Аллори (1535–1607) Крещение Христа 1589. Дерево, масло. 168,5x99,5

Учившийся у Аньоло Бронзино Аллори воспринял от него приемы маньеристической живописи, пришедшей на смену искусству Высокого Возрождения, из которого она выросла. Особенности нового направления нашли свое отражение в данной картине мастера.

В ней присутствуют два источника света: исходящий от спускающегося к Христу голубя — воплощения Святого Духа и льющийся откуда-то слева. Верхний свет — мистический, боковой — реальный, и их сочетание в работе вызывает ощущение, что священное событие совершается на глазах зрителя. Это впечатление возникает также благодаря объемной лепке тел и складок одеяний, создающих ощущение материальности видимого на картине. Но вертикальный формат произведения еще более удлиняет несколько вытянутые фигуры Иисуса и святого Иоанна Крестителя. Данный прием в сочетании с изящными позами и общей эффектностью изображенного дает понять, что представленное творение принадлежит новому, последовавшему за Ренессансом периоду в истории итальянской живописи, когда субъективизм восприятия стал основной движущей силой творчества.

Санти ди Тито (1536–1603) Вход Господень в Иерусалим. Около 1569–1579. Дерево, масло. 350x230

Сюжетом для работы флорентийца Санти ди Тито послужило евангельское событие. «На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Иоанн, 12:12–13). На картине вокруг Спасителя, въезжающего в город на осле, собрался народ. Взгляды персонажей из толпы сходятся на лице Христа, и этот веер невидимых линий ощутим в композиции произведения.

Мастер повторяет движения встречающих Иисуса людей, едва ли не каждый из них имеет ритмическую пару в виде человека, стоящего рядом, так создается впечатление, что перед зрителем море с перекатывающимися волнами. Но при этом любой из участников пестрой толпы отмечен индивидуальностью, пусть и не ярко выраженной, и по-своему переживает увиденное. Художник передал искреннюю человеческую радость, наполняющую евангельские строки, в которых описана встреча Христа народом и Его слова, обращенные к людям.

Санти ди Тито (1536–1603) Оплакивание Христа. Около 1590. Дерево, масло. 200x168

В данной картине флорентийского мастера чинквеченто изображен снятый с креста Христос, рядом с ним — Богоматерь, святые Иоанн Креститель и Екатерина Александрийская, а также заказчик работы. Тело Спасителя мертвенно бледно, но его красота подчеркнута художником, а изгиб откликается в позах Иоанна и устремившейся к Сыну Марии, повторяется в наклоне голов Екатерины и донатора, жест руки которого возвращает зрителя к полулежащему на подстеленной плащанице Иисусу. Но развернутое к молящимся в церкви, открытое им навстречу изображение Христа размыкает круговую композицию: этот прием был свойствен маньеристам, к которым можно причислить Санти ди Тито. Маньеризм и раннее барокко дают о себе знать и несколько искусственными цветами произведения, контрастной светотенью, изяществом фигур и поз.

В углу слева — орудия Страстей Христовых: терновый венец, молоток, гвозди, копье. Поместив в работе эти предметы и изобразив кровоточащую рану в боку Спасителя, автор сделал акцент на перенесенных Им страданиях. Стремление вызвать живейший отклик на изображенное было характерно для мастеров и маньеризма, и барокко.