Афродита Эфесская. II век до н. э.

Фибула Середина VII века до н. э. Золото Грегорианский этрусский музей

Большая золотая фибула, то есть богато украшенная застежка для одежды, — одно из сокровищ, обнаруженных при раскопках некрополя в Черветери. Оно было найдено в гробнице Реголини — Галасси, названной так по фамилиям генерала и священника, проводивших раскопки.

Данная фибула, которой было заколото одеяние погребенной женщины, является образцом декоративно-прикладного искусства этрусков — загадочного народа, жившего на территории современной Тосканы (Италия). В центре овального диска изображены шагающие львы — символ власти, а вокруг проходит узор, напоминающий ряды утиных головок с раскрытыми клювами. При изготовлении фибулы использовались самые разные техники обработки золота, например чеканка и зернение.

Лаконский килик с Прометеем и Атлантом Около 560–550 до н. э. Керамика, роспись. Диаметр 20,2 Грегорианский этрусский музей

В греческой вазописи долгое время господствовала чернофигурная керамика, отличавшаяся тем, что силуэты людей и предметов на сосудах изображались темными, а фон после обжига сохранял цвет глины. Одним из центров производства керамики в Древней Греции была область Лаконика.

Мастер, расписавший представленный килик — так называется плоская чаша на изящной ножке и с двумя ручками, — объединил два мифологических мотива. Один из них связан с мифом о титане Атланте, за участие в битве против богов осужденном держать на плечах небо. Другой — с мифом о его брате Прометее, который похитил с Олимпа, где обитали греческие боги, огонь и принес его людям. За это Зевс решил приковать дерзкого титана к скале и велел орлу каждый день клевать его печень.

Художник ввел в композицию что-то вроде поддерживаемого колонной помоста, на котором стоят оба персонажа, организовав таким образом пространство росписи. Сцене с титанами мастер постарался придать правдоподобие, например нарисовал, как из раны Прометея льется кровь. Вазописец стремился не только украсить сосуд, но и рассказать некие истории. Они могли бы развлечь возлежавшего на симпосии — так в Древней Греции называли пиры — человека, уже осушившего свой килик с вином.

Эксекий Ахилл и Аякс, играющие в кости Около 540–530 до н. э. Керамика, роспись. Высота вазы 61,1 Грегорианский этрусский музей

Греческий гончар и живописец Эксекий, работавший в стиле чернофигурной керамики, изобразил сцену с Ахиллом и Аяксом, героями Троянской войны. Данного эпизода нет в «Илиаде» Гомера, повествующей об упомянутом историческом событии. Скорее всего Эксекий выдумал этот сюжет для своей росписи.

Облаченные в доспехи персонажи изображены в период затишья между битвами. Ахилл и Аякс играют в кости с азартом, какой бывает у привыкших к войне людей. Вазописец передал это состояние героев даже в условно-декоративном рисунке. Игроки кинули свои кубики и теперь подсчитывают очки. Благодаря тонкости рисунка фигуры воинов выглядят сильными, но изящными. Склоненные головы и торсы персонажей образуют арку, вторящую круглящейся форме вазы, куб, на котором разворачивается игра, задает устойчивую композицию, а «поставленные» тут же копья, напоминающие расходящиеся лучи, образуют диагональные оси, которые также «держат» изображение. Эти тонкие прямые линии и прихотливые силуэты образуют узор, простой и сложный одновременно.

Дурис Аттический краснофигурный килик Около 480 до н. э. Керамика, роспись. Диаметр 29,7 Грегорианский этрусский музей

Мастер Дурис создавал краснофигурную керамику, в которой фон заливался черной краской, а рисунки сохраняли цвет глины. Произведения этого вазописца относятся к так называемому строгому стилю, преобладавшему в греческом искусстве ранней классики, и являют собой ясные, возвышенные по духу композиции с несколько удлиненными фигурами.

Сюжет данной росписи основан на мифе о Ясоне, отправившемся в Колхиду на корабле «Арго» за золотым руном. Художник изобразил внутри килика сцену с аргонавтом, которого пытается проглотить охраняющий сокровище дракон, и богиней Афиной, спасающей героя. Мастер не передал эмоций персонажей — руки и голова пожираемого мужчины безвольно повисли, Афина строга и величественна. Его гораздо больше занимают композиционное решение сцены и ее декоративные возможности.

Изображение круглится, вторя очертаниям чаши, и в то же время подчинено нескольким воображаемым линиям. Одна соединяет гладкую, гибкую шею дракона и похожий по силуэту шлем Афины. Вторая проходит через часть росписи, где прихотливыми складками ложится плащ богини, к кудрявым веткам дуба. На пересечении этих диагональных осей находится голова Ясона. Кроме того, композиция подчинена вертикальным линиям, вдоль которых «стекают» фигуры и предметы. Это неспроста: в чашу наливали жидкость, например вино, и сквозь ее толщу, волновавшуюся от движений пьющего, было видно, как изображение на дне тоже начинало шевелиться, «струиться». Лучшие вазописцы Древней Греции умели передавать это единство росписи и украшенного ею сосуда.

Аттический краснофигурный килик Около 480–470 до н. э. Керамика, роспись. Диаметр 26,4 Грегорианский этрусский музей

Внутри чаши находится роспись на сюжет из мифа об Эдипе. Герой изображен в одежде путника по дороге в Фивы, куда он бежал после совершенного убийства. Эдип сидит перед Сфинксом, крылатым чудовищем с телом льва и головой женщины, который задает ему свою всегдашнюю загадку: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем — на двух и вечером — на трех?» Ответа на вопрос не мог дать никто из ранее встречавшихся Сфинксу, и тот пожирал несчастных. Только Эдип догадался: речь идет о человеке в детстве, зрелости и старости.

Вазописец оставил достаточно пустого темного фона, чтобы рассматривающий чашу сосредоточился на диалоге двух персонажей. Композиция росписи построена по диагонали: герой сидит на камне, а чудовище (вполне симпатичное) — на колонне, возвышаясь над испытуемым. Сфинкс пристально смотрит на Эдипа, а тот расслаблен, положил ногу на ногу, подпер рукой подбородок и всем видом выражает спокойствие и уверенность в себе. Таким образом художник намекает на исход интеллектуального поединка. Стремление не просто рассказать историю, а еще и передать состояние персонажей было новым шагом в развитии древнегреческой вазописи. Но мастер решал в этой работе и чисто художественные задачи: вокруг Эдипа и Сфинкса много воздуха, а декоративность изображению придают сами фигуры с тонкими, красивыми силуэтами.

Аполлон Бельведерский (римская копия с греческого оригинала) Середина II века до н. э. Мрамор. Высота 224 Музей Пио-Клементино

Статуя представляет собой мраморную римскую копию с оригинала, отлитого в бронзе греческим ваятелем Леохаром (вторая половина IV века до н. э.). Она была обнаружена в конце XV века среди развалин виллы Нерона недалеко от Рима. Папа Юлий II, приобретя эту скульптуру, повелел установить ее во дворе ватиканского дворца Бельведер, откуда и пошло название произведения.

Аполлон, греческий бог солнечного света, защитник людей от разных напастей и покровитель искусств, изображен прекрасным юношей, облик которого несет в себе черты сладостности. Если в V веке до н. э., в период расцвета греческого искусства, скульпторы делали акцент на физической и духовной силе тех, кого изображали, то в IV столетии у многих ваятелей возобладала тяга к передаче внешней красоты и эффектных поз. В данной статуе присутствует эффект театрализации, который усилен перекинутым через руку, свисающим объемными складками плащом.

Статуя была найдена без обеих рук, их выполнил заново в середине XVI века Джованни Анджело Монторсоли, ученик Микеланджело, не восстановив, однако, лук, который держал Аполлон, на что указывает колчан за его спиной. Согласно мифам этот бог уничтожал врагов золотыми стрелами. В правой руке у него скорее всего был лавровый венок. Таким образом Аполлон поражал нечестивых и награждал достойных.

Аполлоний, сын Нестора Бельведерский торс I век до н. э. Мрамор. Высота 159 Музей Пио-Клементино

Сильно поврежденная скульптура, изображавшая крупного, атлетически сложенного мужчину, была найдена в конце XV века в Риме и выставлена в ватиканском Бельведере, откуда и получила свое название. Мраморный торс сразу приобрел популярность у художников и знатоков искусства.

Идут споры о том, что это за персонаж, сидящий на брошенной на камень шкуре. Возможно, это древнегреческий герой, Геракл или Тезей, или веселый спутник Диониса Марсий, состязавшийся в игре на флейте с самим Аполлоном. Как бы то ни было, но мраморный фрагмент поражает точно схваченным сложным ракурсом, переданной игрой напряженных мускулов, тончайшей проработкой поверхности, оставляющей впечатление, что изваяние дышит.

«Бельведерский торс», от которого веет нечеловеческой мощью, оказал влияние на Микеланджело Буонарроти, расписывавшего плафон в Сикстинской капелле: в фигурах многих изображенных художником персонажей таится отзвук этой скульптуры.

Статуя Августа из Прима Порта I век. Мрамор. Высота 202 Музей Кьярамонти

О первом римском императоре Октавиане, который стал именоваться Августом, то есть «священным», историк Гай Светоний Транквилл писал в своем труде «Жизнь двенадцати цезарей»: «После бессмертных богов он больше всего чтил память вождей, которые вознесли державу римского народа из ничтожества к величию». Данная статуя, изображающая Августа одним из добродетельных правителей, является копией с более раннего бронзового оригинала. Она была найдена недалеко от Прима Порта близ Рима, откуда и получила свое название.

Неизвестный римский скульптор следовал образцам греческого искусства — Август своей позой напоминает знаменитое творение Поликлета «Дорифор». В то же время это самостоятельное произведение. Мастер передал внешность императора, который был среднего роста, худощав, но неплохо сложен, и имел привлекательное лицо. Но облик Августа идеализирован в соответствии с канонами классической красоты, и ему придана благородная отеческая суровость. Император представлен полководцем, приветствующим своих воинов, а в центре его доспехов, богато украшенных рельефными фигурами, изображена сцена с приемным сыном Тиберием, которому поверженный римскими войсками царь Парфии передает знамена.

Подпорку, необходимую для многих мраморных статуй, скульптор сделал в виде Амура, сидящего на дельфине. Амур и дельфин являются символами богини Венеры, от нее вел свое происхождение род Юлиев, к которому принадлежал Август. Введение в композицию этих изображений подчеркивало его божественное происхождение.

Агесандр, Афанодор, Полидор Лаокоон. Около 40 до н. э. Мрамор. Высота 242 Музей Пио-Клементино

«Лаокоон» был найден в 1506 на территории виноградника близ римской церкви Санта Мария Маджоре. Папа Юлий II попросил работавших тогда в Ватикане Джулиано да Сангалло и Микеланджело Буонарроти посмотреть скульптурную группу и высказать свое мнение относительно ее ценности. Оба мастера посоветовали понтифику приобрести находку, и она была выставлена во дворе Бельведера.

Согласно «Энеиде» Вергилия, где миф о Лаокооне был окончательно оформлен, жрец из Трои пытался препятствовать проникновению в город деревянного коня, в чреве которого скрывались греки. За это его наказали боги: на Лаокоона и его сыновей были посланы огромные змеи. Скульптура изображает момент мучительной борьбы людей за свою жизнь. Главный герой запрокинул голову и, кажется, испускает крик отчаяния, но его мускулы еще напряжены, а руками и ногами он силится освободиться от удушающих пут. Сыновья Лаокоона сопротивляются из последних сил. Один из них, руки которого обвиты змеей, уже молит о помощи, второй еще пытается спасти отца, которого змея кусает в бедро. Борьба человека с богами — такова тема этого произведения, не лишенного патетики. Высеченная в мраморе сцена выглядит частью спектакля, который разыгрывают актеры: недаром все персонажи располагаются в ряд и повернуты к зрителю. Ваятели эпохи эллинизма любили сложные и эффектные композиции, ракурсы и позы, форсированные эмоции, элементы театрализации, что и нашло отражение в данной скульптурной группе.

Работа получила горячий отклик среди любителей искусства, после победы в 1515 в битве при Мариньяно Франциск I потребовал от папы римского «Лаокоона» себе в подарок, но для императора была сделана копия.

Нил (римская копия с греческого оригинала) I век. Мрамор Музей Кьярамонти

В эпоху эллинизма, то есть позднего греческого искусства, в скульптуре появилось множество сложных, многофигурных композиций. Примером может служить данная мраморная копия с оригинала александрийского мастера, представляющая божество реки Нил. Греки считали его одним из первых египетских фараонов и создателем оросительной системы.

Могучий, полнотелый бог, сын Океана, лежит в расслабленной позе, а вокруг играют младенцы, олицетворяющие притоки Нила: один карабкается по его руке, второй купается, третий дразнит крокодила, четвертый сидит перед «отцом», сложив руки, и важно смотрит на него. Всего в скульптурной группе шестнадцать малышей, изображенных в живых позах и оттеняющих статичную фигуру божества. В композицию добавлены Сфинкс — символ Египта, крокодилы и гроздья винограда, они, перегружая, делают ее избыточной.

Таких «многословных» скульптур не знало прежнее греческое искусство, но в эллинистическую эпоху они стали типичными, достаточно вспомнить мраморное изображение реки Тибр, находящееся в Лувре, хотя в той композиции фигур меньше. Когда заканчивается большой период в истории искусства, оно становится эклектичным, стремящимся объять необъятное и сбивчиво рассказать о мире, о котором во времена юности и зрелости говорило языком высокой гармонии. Кроме того, в нем проявляется откровенная, не свойственная прежнему времени плотскость, которая при этом может исчезать за обилием деталей, как в данном случае.

Антиной-Осирис. Между 131–138. Белый мрамор Высота 241 Грегорианский египетский музей

Статуя Антиноя-Осириса происходит из виллы императора Адриана в Тиволи близ Рима, представлявшей собой огромный архитектурный комплекс, со временем сильно разрушенный. Одним из наиболее привлекательных уголков виллы и сейчас остается «Канопус», поименованный так Адрианом по названию одного из рукавов Нила, в котором утонул любимец императора — юноша неземной красоты, Антиной. Адриан провозгласил погибшего возлюбленного богом и повелел украшать города и веси его скульптурными изображениями, что и начали делать.

Данная статуя представляет Антиноя в образе Осириса, древнеегипетского бога умирающей и воскресающей природы. Она выполнена в традициях римской пластики, но прямые, неподвижные плечи и вытянутые по бокам руки напоминают о классической египетской скульптуре. Изваяние высечено из белого мрамора, цвет которого символизировал Верхний Египет, где неподалеку от Александрии — города, в котором поклонялись отождествлявшемуся с Осирисом Серапису, чей культ был введен в Древнем Египте в эпоху эллинизма, и оборвалась жизнь Антиноя.

Представленное произведение характерно для римского искусства того времени и соединило в себе разные художественные стили и даже религии.

Вознесение пророка Илии на небо (фрагмент саркофага) II век. Мрамор Музей Грегориано Профано

На этом фрагменте раннехристианского саркофага представлена сцена, описанная в Ветхом Завете: взятие Илии живым на небо, в то время как он шел с пророком Елисеем. «Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо» (4 книга Царств, 2:11).

Данный скульптурный фрагмент относится ко времени, когда традиции античного искусства уступали место искусству христианскому. Мастеров интересовала не плоть, но дух, выражению которого подчинено здесь все: и более уплощенный рельеф, и приближение образа к знаку. Фигура пророка по сравнению с конями — более крупная, потому что взгляд должен сразу падать на нее. Ваятель изобразил момент, когда Илия только начал воспарять над землей, и его вдохновенное, что заметно даже при не слишком хорошо сохранившейся скульптуре, лицо обращено к небу. Пророк спокойно и торжественно стоит на колеснице, складки его одежд ровно ниспадают вниз: движение как таковое в этом искусстве значения не имело. Поэтому сцена полна не столько внешней, сколько внутренней экспрессии.

Добрый пастырь III век. Мрамор. Высота 92 Музей Пио-Кристиано

Статуя из музея Пио-Кристиано, украшавшая некогда саркофаг, представляет Христа молодым пастухом с овцой на плечах. В эпоху раннего христианства Его изображали символически, в том числе и в виде доброго пастыря. Этот образ восходит к словам Евангелия от Иоанна: «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Иоанн, 10:11). Иконографически же скульптура продолжает традицию, существовавшую еще в античном искусстве, примером может служить статуя с афинского Акрополя «Мосхофор» (около 570 до н. э.), изображающая юношу, несущего на плечах теленка.

В пластическом решении скульптуры «Добрый пастырь» заметно смешение стилей. Проработка фигуры и ее постановка типичны для античного искусства, пусть и позднего. Но несколько отвлеченное изображение лица, уплощенные складки одеяния, тяготение к графичности свидетельствуют о новых тенденциях, развивавшихся в тогдашней пластике. Кроме того, скульптура пронизана уже иным настроением — молодым, легким, вдохновенным, которое было свойственно искусству раннего христианства.