Лоренцо Лотто. Венера и Амур. Около 1526
Сандро Боттичелли (1445–1510) Благовещение 1485. Дерево, темпера. 19,1x31,4
Сандро Боттичелли творил во время, переходное от кватроченто к Высокому Возрождению, но в его искусстве мало радости первого и захватывающего дух величия второго. У художника вообще все особенное — фигуры и лица, линии и формы, даже закон всемирного тяготения у него свой: его персонажи всегда слегка парят над землей.
В этой небольшой по размеру картине Гавриил, явившись Марии, все еще летит, что видно не только по его трепещущим крыльям и белому шлейфу, который раздувается за спиной, но и по тому воздуху, который наполняет одежду архангела. А Мария, хоть и склонилась на одно колено, словно стоит на воздушной подушке, которая несет Ее к вестнику. Этот полет навстречу друг другу зрительно приостанавливает лишь колоннада со светлой драпировкой, разделяющая персонажей. Движение чувствуется и в ангельском одеянии, складки которого ложатся причудливыми волнами, и в струящейся белой занавеси у колонн, но оно несколько сдерживается строгой архитектурой интерьера.
Цвета у художника глубокие, но тоже воздушные. В плаще Марии — насыщенная голубизна небес и морей (в Италии Богоматерь еще и покровительница моряков). Чувство цвета у Боттичелли было настолько тонким, что одних оттенков белого в картине множество: цвет ангельского одеяния, крыльев, лилий, мраморной колонны или драпировки разный. И все краски живописца — словно промытые, новые, никем еще не использованные. В его картинах всегда царит утро.
Годы, когда Боттичелли создал это «Благовещение», «для людей талантливых были поистине золотым веком», писал Джорджо Вазари. Это время Лоренцо Великолепного и его кружка, куда входил художник, где занимались искусствами. Это время расцвета Флоренции.
Андреа Мантенья (1430/1431-506) Поклонение пастухов Вскоре после 1450. Холст, темпера, переведено с дерева. 40x55,6
Творчество Мантеньи являет крупного, по сути, первого по-настоящему ренессансного мастера в Северной Италии.
События христианской истории Мантенья воспринимает как что-то очень близкое, поэтому в его картине много живых подробностей — поза задремавшего Иосифа, изодранные одежды пришедших издалека пастухов, простонародные лица этих людей. Но в то же время, изображая взрослых участников сцены, художник немного изменил обычные человеческие пропорции, наделив персонажей небывало высоким ростом. Главные действующие лица приближены к зрителю, в то время как пейзаж резко уходит вдаль, что подчеркивает торжественность всей сцены.
Пейзаж с его суровым каменистым ландшафтом, отличающим многие картины Мантеньи, усиливает впечатление мощи полотна. Сцена поклонения разворачивается на площадке, напоминающей горное плато, вдали изображена скала, справа — опиленное дерево с чуть отросшими ветками, гора, почти лишенная растительности, и только вдали виден зеленеющий холм.
Живопись Мантеньи — яркая и сухая, словно овеянная горячим ветром, а воздух до того прозрачен, что видны мельчайшие подробности вдали. У художника Священная история преображает землю, он словно напоминает, что после пришествия Христа все лицо этого мира изменилось и человек не может жить, как прежде: он должен стать сильнее. Удивительно, что такое впечатление производит совсем небольшая, как и многие станковые работы Мантеньи, картина, недаром он прославился как монументалист.
Витторе Карпаччо (1460/1466-1525/1526) Размышление о страстях Христа До 1510. Дерево, масло, темпера. 70,5x86,7
В этой картине Витторе Карпаччо обратился к особенно волновавшей венецианских живописцев того времени теме мистического переживания. Художник изобразил мертвого, с пробитыми ладонями, ступнями и раной в боку Христа, о страданиях которого размышляют святые Иероним и Иов. Иероним сидит, погруженный в себя, прижав руку к груди, Иов рассуждает вслух, положив ногу на ногу и жестикулируя. В этих персонажах, их живых позах видно мастерство Карпаччо, создававшего многофигурные полотна, наполненные движением самых разных действующих лиц.
«Размышление о страстях Христа» несет в себе влияние Андреа Мантеньи, которое выражается в суховатом и четком письме, обилии камня, аскетичных внешне и мощных внутренне персонажах. Но в этой работе заметно и воздействие венецианца Джованни Беллини с его любовью к созерцательному состоянию и сложной символике картин. А произведение Карпаччо наполнено символами. Полуразрушенный трон Христа, каменистые горы слева, сухое дерево, череп и кости напоминают о тщете земной жизни. Им противопоставлены плодородная долина и зеленеющие деревья, как и взлетающая ввысь над троном птица — символ Воскресения. С мраморного пьедестала, на котором лежат две книги, одна из которых раскрыта, свисают четки — символ молитвы, напоминающий о том, чем человек может спастись.
Рафаэль Санти (1483–1520) Мадонна с Младенцем и святыми (Алтарь Колонна). До 1504. Дерево, темпера. 172,4x1 72,4
Картина является ранней работой Рафаэля, чье творчество представляет собой одну из вершин итальянского Возрождения, и изначально находилась в монастыре святого Антония Падуанского в Перудже. Изображение Мадонны с Младенцем и предстоящими святыми было центральной частью алтаря, который в 1678 попал в собрание герцогов Колонна в Риме. Отсюда второе название произведения — «Алтарь Колонна».
Алтарь создан, вероятно, в то время, когда Рафаэль еще пребывал в мастерской своего учителя Перуджино. Влияние этого художника и живописи предшествующего столетия, Кватроченто, сказалось и в иконографии Мадонны, сидящей на троне под балдахином, и в сложной многофигурной композиции «святого собеседования», которое объединяет вокруг Богоматери с Младенцем святых Петра, Павла, Екатерину, Лючию (или Цецилию) и маленького Иоанна Крестителя. Но в произведении уже заметно стремление придать фигурам величественность и в то же время наделить их общим гармоничным настроением, наполнить лица, жесты и позы неземным спокойствием. Все это, доведенное до совершенства, станет особенностью живописи Рафаэля и шире — Высокого Возрождения. А Мадонна с Младенцем Христом и маленьким Иоанном Крестителем — одной из любимых тем художника.
Паоло Веронезе (1528–1588) Марс и Венера, связанные любовью 1570-е. Холст, масло. 205,7x161
Один из лучших венецианских художников Паоло Веронезе воплощал в своих картинах дух Венеции, этого богатого, изобильного, праздничного города. Он любил живописать пиры, поэтому даже в его полотнах на иные темы царит пиршество плоти и всего видимого мира.
На представленной картине, которая вместе с несколькими другими хранилась в коллекции императора Рудольфа II в Праге и, по-видимому, была заказана им к коронации, изображен союз Венеры и Марса, богини любви и бога войны, которых амур связывает шелковой лентой. Марс укрощен и спокоен — война покорилась любви. Художник намекает на возвышенную любовь — справа купидон сдерживает мечом лошадь, символ низменной страсти, а похотливый сатир застыл в камне. Но в картине много чувственного, и не только в обнаженном теле Венеры, красоту которого подчеркивают жемчужное ожерелье и браслеты: здесь все, как обычно у Веронезе, написано осязательно — и тяжелый шелковый плащ Марса, и гладкое тело коня, и белоснежный теплый мрамор.
Все вокруг торжествует победу любви, в том числе и цвета картины. Французский живописец Поль Сезанн сказал о Веронезе: «Он писал так, как мы смотрим на мир, столь же естественно. Его языком были краски».
В период написания этой работы Микеланджело да Караваджо был еще молод и, несмотря на свой дерзкий нрав, вел достаточно спокойную жизнь в доме своего покровителя кардинала Франческо Дель Монте. Время драматических событий в судьбе художника и его исполненных страстей, борьбы света и мрака полотен, которые окажут сильное влияние на всю европейскую живопись, еще не наступило. Картины его пока светлы и лиричны. В них нередко музицируют, как в представленном произведении, в котором цветущая юность и возвышенное искусство сливаются в гармонии.
Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) Музыканты Около 1 595. Холст, масло. 92,1x118,4
Музыкант, сидящий на полотне спиной к зрителю, раскрыл партитуру. На ней видна надпись, которая должна точнее объяснить происходящее. Это нередкий прием в творчестве Караваджо, но никто пока не смог прочитать написанного. Мальчик с рожком на заднем плане — самый ранний из автопортретов художника, который не раз будет изображать себя на своих картинах, и это последний автопортрет Караваджо, на котором мы видим его безмятежным.
В «Музыкантах» еще слышно дыхание Ренессанса. Но в плотной и сложной композиции произведения, в закрученных тканях одежд и драпировок чувствуются те напряжение и легкая нервная дрожь, которые отличают искусство барокко.
Аньоло Бронзино (1503–1572) Портрет молодого человека 1530-е. Дерево, масло. 95,6x74,9
Представитель маньеризма, придворный портретист герцогов Медичи, Аньоло Бронзино, видимо, изобразил на картине урбинского герцога Гвидобальдо II или одного из членов флорентийского художественного кружка, куда входил автор. Юноша стоит со «стальной» осанкой, положив на пояс тонкую кисть руки. Художник подчеркнул, что это человек, гордящийся своим аристократизмом. Русский историк искусства Павел Муратов так писал о портретах кисти Бронзино: «…затаенное кипение, тревога, дрожащая в углах глаз, и наружное спокойствие, неподвижные, почти неживые положения, роскошь эмалевой живописи, блистательно-неприступные наряды…» Строгость и даже жесткость позы изображенного усиливаются четкими архитектурными конструкциями на заднем плане.
Юноша держит в руке книгу, символизирующую не только его образованность. Бронзино с товарищами увлекался поэзией, сочинял вирши, и томик стихов, который молодой человек заложил пальцем, намекает на возвышающее душу занятие. Поэтому не все так однозначно в этом «надменном» аристократе. Единственное, чего мы никогда не узнаем, — на каком стихотворении приоткрыта книга. Эта тайна оживляет строгую и величественную живопись произведения.
Амедео Модильяни (1884–1920) Портрет Жанны Эбютерн 1919. Холст, масло. 91,4x73
Художницу и спутницу своей жизни Жанну Эбютерн Амадео Модильяни писал часто, изображая ее с чуть склоненной головой, подчеркивая тонкие удлиненные черты лица, гибкую фигуру и заполняя ровным голубым, как небо, цветом глаза. Но при этом каждый портрет Жанны по композиции, антуражу и колориту — это совершенно новое произведение, выражающее такое удивление художника своей возлюбленной, словно он рисует ее в первый раз.
На представленном портрете Жанна изображена сидящей в кресле, она одета в нижнюю рубашку, волосы распущены. Во всем ее облике сквозит беззащитность и легкая блаженная слабость, какая бывает у человека, недавно вставшего ото сна. Мягкие цвета — белый, охристый, голубой — создают теплый и светлый колорит картины.
Этот портрет жены и музы Модильяни написал во время тяжелой болезни, незадолго до своей смерти и гибели Жанны, которая не смогла перенести разлуки с любимым.
Франческо Гварди (1712–1793) Мол, набережная Скьявони и лагуна у Сан-Марко 1760–1765. Холст, масло. 122x152,5
Венецианец Гварди почти все свое творчество посвятил «ведуте» — изображению городских пейзажей. Главной героиней его картин была Венеция. Он часто рисовал какие-либо уголки своего любимого города и реже — панорамы, подобные той, что представлена на этом полотне.
На переднем плане показана лагуна с кораблями, лодками и людьми в них, а вдали, за всей этой кипящей жизнью, видны Дворец дожей, площадь Сан-Марко и Торре дель Оролоджо — Башня с часами, и надо всем раскинулось огромное небо с плывущими по нему облаками. Все три стихии, царствующие в этом городе, — вода, земля и небо занимают в картине Гварди равное положение.
Особенностью живописи художника было еще и то, что он умел передавать влажный венецианский воздух, окутывающий здания и людей и придающий им зыбкие, слегка плывущие очертания. Гварди хорошо знал законы пленэрной живописи, в его время мало кем постигнутые.