Геннадий Гудков родился 15 августа 1956 года в г. Коломне Московской области в семье служащих. В 1978 году окончил факультет иностранных языков Коломенского государственного педагогического института. В студенческие годы параллельно с учебой работал на заводе тяжелых станков, художественным руководителем в Доме культуры, учителем иностранных языков в школе. Всегда занимал активную жизненную позицию. Был заместителем секретаря комитета комсомола школы, затем вуза. Во время службы в Советской армии вступил в партию. В начале 1980-х – инструктору а затем заведующий отделом оперативной и оборонно-массовой работы Коломенского горкома ВЛКСМ. При его активном участии комсомольский оперативный отряд стал одним из лучших в Подмосковье. В 1981 году по путевке горкома ВЛКСМ направлен на работу в органы госбезопасности. Окончил школу контрразведки, затем институт им. Андропова, готовивший кадры для внешней разведки страны. Занимал ответственные должности, награжден медалями. Геннадий Гудков – полковник запаса ФСБ. В 1992 году создал объединение «Оскордъ» – сегодня лидер в российской индустрии безопасности. В объединении работает около пяти тысяч человек. Почти половина из них – бывшие сотрудники спецслужб, правоохранительных органов, а также уволившиеся в запас из Российской армии. По итогам независимых журналистских опросов в 1998–2000 годах Геннадий Гудков признан самым авторитетным специалистом в области негосударственной безопасности.

В 1999 году Г.Гудков избран вице-президентом Московского международного фонда содействия ЮНЕСКО, ведущего активную работу по поддержке российских программ в области культуры, образования и спорта. 18 марта 2001 года он одержал победу на довыборах в Государственную Думу от Коломенского 106-го округа (Подмосковье), набрав 45 % голосов избирателей. По данным ЦИК, Геннадий Гудков стал первым депутатом, избранным в России в третьем тысячелетии. В Госдуме III созыва он вошел в состав депутатской группы «Народный депутат», стал заместителем председателя Народной партии РФ, членом Комитета Госдумы по безопасности, участником Всероссийского штаба по борьбе с детской беспризорностью, председателем подкомитета по законодательству в сфере охранной и детективной деятельности. В 2003 году снова уверенно победил на парламентских выборах – жители Коломенского избирательного округа вновь доверили ему право представлять интересы Подмосковья в Государственной Думе. В марте 2004 года Геннадий Гудков Президиумом ЦК НП РФ утвержден исполняющим обязанности, а на съезде 17 апреля 2004 года избран председателем НП Российской Федерации.

Геннадий Гудков женат. У него два сына – Дмитрий и Владимир, в семье уже двое внуков. Увлекается музыкой (клавишные и баян), занимается спортом, владеет английским и немецким языками, а его домашняя библиотека насчитывает свыше 2,5 тыс. томов.

– Геннадий Владимирович, до избрания в Государственную Думу России вы занимались бизнесом, поэтому первый вопрос связан с инвестициями. В настоящее время осуществляете ли вы инвестиционную деятельность, ведь вы одновременно являетесь депутатом Государственной Думы и лидером Народной партии?

– Сейчас уже нет, этим занимается команда профессиональных участников. В настоящий момент я только консультирую, и то по отдельным вопросам.

– В какие виды активов вы инвестируете?

– Моя команда инвестирует в недвижимость.

– Недвижимость вы считаете наиболее приемлемой сферой вложения?

– В большей степени по старинке. Видимо, не очень продвинут в этом вопросе. Недвижимость – это понятно и достаточно надежно.

– Ваше отношение к ценам на московскую недвижимость?

– Негативное. При существующих высоких ценах нет экономического смысла инвестирования. Существенно возросли риски, связанные с ограничением спроса и увеличением сроков самого строительства и сдачи объектов в эксплуатацию. Думаю, в том числе из-за этих факторов наблюдается отток инвесторов из столицы в регионы.

– То есть для вас московский рынок недвижимости как объект инвестирования становиться неинтересным?

– Это действительно так, из-за чрезвычайно длительного срока реализации проекта, в основном от трех до пяти лет и больше.

– Чем вас привлекает инвестирование в недвижимость?

– На первом месте – созидание. На втором – сохранение и приумножение капитала. Создание новых источников доходов, прибыли. Для меня это развитие капитала, развитие бизнеса.

– Не хотели бы вы активно заняться биржевой торговлей?

– Не знаю и не умею. Мне нравится больше созидать.

– Есть ли в вашем инвестиционном портфеле акции корпоративных компаний?

– Таких акций нет.

– А ваша команда, занимающаяся вопросами инвестирования, вкладывает средства в акции?

– Нет.

– Присутствуют ли в ваших активах другие безрисковые инструменты – облигации, государственные ценные бумаги?

– Полностью отсутствуют. В ценные бумаги ничего не инвестировали.

– Охарактеризуйте, пожалуйста, ваш общий стиль инвестирования.

– Консервативный и умеренный.

– Для вас важнее приумножать или сохранить существующий капитал?

– «Приумножать» пока на первом месте, но важно было бы и приумножить, и сохранить.

– Консервативный стиль инвестирования подразумевает в первую очередь сохранение капитала, на втором месте – его приумножение.

То есть вы – консерватор, но с элементами рискового инвестирования?

– Объясняю свою позицию. Вложенный в инвестиционный проект рубль дает два на выходе в течение определенного времени. Речь идет о недвижимости, приносящей рентный доход. Естественно, существуют риски снижения стоимости объекта недвижимости и изменения рентного дохода. Но эти две величины можно просчитать.

– Куда вы направляете прибыль, полученную от сдачи недвижимости в аренду?

– В большей степени на строительство новых объектов. Естественно, формируется резервный фонд на различные непредвиденные обстоятельства.

– То есть инвестируете в основном в недвижимость?

– Да.

– Геннадий Владимирович, вы сами сказали, что цены на московскую недвижимость достаточно высокие и риски существенны. Как это понимать?

– Я не сказал, что мы инвестируем в московскую недвижимость. В основном вкладываем в Подмосковье. Там проще во многих отношениях. Рентабельность, конечно, ниже, но там меньше и затраты, и период окупаемости, и существенней подушка безопасности (с точки зрения снижения цен). Подмосковный рынок недвижимости пока не такой насыщенный. Московский рынок, конечно, самый «аппетитный», но здесь слишком много бюрократических, административных и прочих барьеров, которые тяжело преодолевать. Слишком сложная система. Многие инвесторы сейчас ищут направления вложения капитала за пределами Москвы, что рано или поздно негативно скажется на Москве. Общий механизм строительства сложный, дорогостоящий, ненадежный, непредсказуемый. Кроме всего прочего, в Москве образовалась система своих компаний, получающих предпочтение. Я знаю компании, покинувшие Москву и сейчас ведущие серьезные инвестиционные проекты в Европе. Строят в Испании, Германии, Восточной Европе, Средиземноморье, в Греции. Там оказалось все гораздо проще, стабильнее, спокойнее, безопаснее, хотя сами руководители живут и работают в Москве.

– В каких странах, кроме России, вы осуществляете инвестиционные проекты?

– Есть небольшой проект в Болгарии.

– На какой период вы инвестируете?

– На несколько лет.

– Минимальный срок – года 3–4?

– Примерно 5–6 лет. Отсюда можно рассчитать годовую доходность – от 15 до 20 %.

– Эта доходность вас устраивает?

– Вполне.

– Есть ли у вас личная методика инвестирования?

– Такой методики у меня нет.

– Вы делегировали управляющей компании все инвестиционные решения?

– Да.

– Какой совет вы могли бы дать начинающим инвесторам?

– Не начинайте с больших объектов. Обкатайте всю технологию, процедуры – бюрократические и технические. Найдите слабые места в менеджменте, определите и выявите возможные риски. После успешной реализации небольших проектов, получив опыт, переходите на более крупные объекты. Очень плохо, когда начинают страдать гигантоманией. Тогда ничего хорошего не получится.

– Есть ли у вас четкая структура инвестиционного портфеля, то есть разбивка его на рисковые и безрисковые инструменты?

– Такого нет.

– Ваша первая инвестиция?

– Первая инвестиция – маленький домик на Большой Коммунистической улице, купленный под отдел кадров. Взяли в запущенном состоянии, сделали ремонт и получился вполне приличный офис.

– Ваша худшая инвестиция?

– Худшая инвестиция – в акции банка, которые нам отдали за долги.

Промучились с этим банком несколько лет, потом продали, не окупив свои вложения.

– Ваша лучшая инвестиция?

– Наверное, выкуп дома – штаб-квартиры нашей компании. Дом покупали в заброшенном состоянии. Сейчас после проведения реконструкции это красивое здание с существенной рыночной стоимостью.

– Это на Большой Коммунистической?

– Да.

– Отказались бы вы от инвестирования в различные активы в обмен на гарантированную приемлемую доходность в долгосрочном плане?

– Я бы не отказался. Мне нравится созидать, чтобы были видны результаты труда. Пока есть силы, буду делать полезные для общества вещи. В нашем случае – строительство.

– Закладываете ли вы возможные убытки – минимальный или максимальный процент – до принятия окончательного решения относительно инвестирования денежных средств?

– Про убытки ничего не могу сказать.

– Прогнозируете вы развитие своих проектов?

– Мы всегда просчитываем наихудший вариант с учетом задержек, отсрочек, срывов. Если мы планируем сдавать недвижимость в аренду, то в бизнес-план закладываем минимальную арендную плату. В качестве источников финансирования предпочитаем максимально использовать собственные средства. Внешнее финансирование привлекаем в ограниченном размере, чтобы доходы от других видов деятельности могли покрыть проценты по кредиту и заемные средства. Один раз я залез в долг. Потребовались огромные усилия, чтобы его отдать. Я с тех пор беру в долг только то, что могу отдать. Я понимаю, что в этом случае темпы инвестиционного процесса снижаются, но и риск существенно уменьшается.

– Вы с кем-нибудь советуетесь на стадии принятия инвестиционного решения?

– Конечно, советуюсь. У нас есть группа профессионалов высокого класса, принимающих значительную часть инвестиционных решений.

– Участвуют ли ваши родственники в разработке бизнес-планов?

– Этим занимается моя команда.

– Кого вы считаете портфельным инвестором?

– Мне трудно дать правильный ответ. Дилетантски представляю.

– В чем, на ваш взгляд, основная сложность принятия инвестиционного решения, сложность выбора объекта инвестирования?

– Предвидеть все риски и в долгосрочном плане просчитать рентабельность данного объекта. Сложно предвидеть все факторы, влияющие на успешность инвестиций. Например, строится торговый центр, а рядом появляется гипермаркет. Ситуация не из приятных.

– Ваше преимущество состоит в учете конкуренции?

– Преимущество нашей команды в опоре на собственные силы. На проекты, которые нам не по силам, мы не замахиваемся. Делаем то, что можем реализовать.

– Как вы оцениваете перспективы мировой экономики?

– Рынок ценных бумаг растет гораздо быстрее, чем рынок реальных активов. В результате чего надуваются некие пузыри. Возможны кризисные явления на мировых финансовых рынках. Если компания растет в год на 10 %, а стоимость акций увеличивается на 40 %, то совершенно очевиден разрыв между реальной стоимостью компании и стоимостью ее акций. Пока не случилась какая-то ситуация – все спокойно, спекулянты играют. Но как только что-то начнет происходить, возможен либо обвал, либо кризис фондового рынка.

– Как вы оцениваете перспективы российской экономики?

– Наша экономика могла бы быстро расти при нормальной экономической политике. Сегодня она растет значительно медленнее потенциальных возможностей. Необходима взвешенная государственная программа развития.

– Ваше мнение относительно девальвации доллара?

– Это игра крупнейших мировых игроков – США и Европы, вряд ли даже Японии. Америке нужно «отбить» определенные затраты на войну в Ираке, на содержание войск и прочее. Европу это пока устраивает. Я сильно сомневаюсь в девальвации доллара; американская экономика доминирует. Штаты в любой момент могут укрепить свою валюту.

– Ваше мнение относительно цен на нефть в долгосрочном плане?

– Они будут падать ниже 45–40 до уровня 35–36 долл, за баррель. Вряд ли ниже 30–32.

– Влияет ли Россия на цены на нефть?

– В какой-то мере влияет, но не доминирующим образом.

– Ваше мнение относительно проводимого экономического курса правительства РФ?

– Сейчас у российского правительства огромные возможности, благоприятный конъюнктурный период. В такой ситуации требуется вкладывать в инфраструктуру, транспортные и иные коммуникации. Это не сделано. Нужно проводить политику отмены, снижения таможенных пошлин на технологическое оборудование. К сожалению, этого не сделано. Момент упущен. Хотя и сейчас можно что-то сделать. Боюсь, что четкого представления, что должны были сделать, нет.

– Ваше мнение относительно устойчивости цен московского рынка недвижимости?

– В обвал не верю. Стабилизация цен возможна, было бы желание. Москва – это ограниченная территория, здесь все равно будет происходить рост стоимости с общим ростом денежной массы. В настоящий момент большие затраты на сети, которые становятся все дороже и дороже. Если не будет госпрограммы, то рост стоимости жилья дальше пойдет за счет роста нагрузок по сетям.

– Вы не предполагаете снижения цен?

– Нет, не предполагаю. Снижение цен возможно в случае специальных государственных инвестиционных заказов, которые я предлагал. Но меня не слушают. Можно добиться более низкой цены на уровне 2500–2200 долл, за квадратный метр по дешевому типовому жилью при условии, что государство будет инвестировать в сети, если нет, то надежд на снижение цен абсолютно не существует. Себестоимость строительства уже превысила 2500 долл, за квадратный метр.

– Вы имеете в виду Москву?

– Да. А если учитывать доли города, то себестоимость получается порядка 3000 долл, за квадратный метр.

– Вы – индивидуалист или предпочитаете работать в команде?

– Я сейчас не работаю. У меня есть команда, которая работает за меня. Я отвечаю за эту команду.

– Помогают ли ранее полученные навыки по предыдущей работе (службе) в вашей инвестиционной деятельности?

– Конечно, помогают. Разведка – большая школа, в том числе и жизни.

– Расскажите о лучшем моменте в вашей карьере.

– Лучший момент в моей карьере еще не наступил. Если я упаду вниз, то начну вспоминать о лучших моментах в моей жизни.

– Способствует ли политика достижению лучших результатов в области инвестирования?

– Если бы я остался в бизнесе, то экономические результаты оказались бы лучше. Работа в Думе занимает много времени. По итогам года я вошел в двадцатку наиболее активных депутатов по результативности законодательной деятельности. Понятно, что мне некогда заниматься параллельной деятельностью.

– Насколько существенно ваше личное финансирование Народной партии?

– Наверное, существенное. У партии очень скромный бюджет, поэтому мое личное финансирование заметно на этом фоне. Если будет реальная финансовая поддержка, то мое финансирование станет смехотворным.

– Ваша детская мечта?

– Детская мечта была реализована: я хотел работать в разведке. Сделано все, чтобы там работать, даже вуз разведывательный закончил. Но к этому времени развалилась сама разведка вместе с Российским государством. Пришлось продолжать и заканчивать службу в контрразведке Москвы.

– Какими видами спорта, кроме политики, вы увлекаетесь?

– Волейбол, настольный теннис, шахматы, бадминтон, зимой – беговые лыжи. На фитнес хожу. Сейчас тренировочный вес для жима лежа 110 кг. У меня задача в ближайшее время выйти на 120 кг.

– Вы эмоциональный человек?

– Думаю, да. Нормальный политик всегда эмоциональный человек.

– Вы легко идете на риск?

– С учетом моего жизненного опыта нелегко, но иду. Я понимаю, что рисковать надо, но надо риск просчитывать. Но порог своего риска я, наверное, знаю, хотя любой человек не застрахован от ошибок.

– Вы доверяете своей интуиции?

– Доверяю, но значительно больше доверяю интуиции жены. Относительно интуиции в области инвестиций могу сказать, что оцениваю ее на «троечку». Какая у меня политическая интуиция, не знаю – вскрытие покажет.

– Помогает ли ваш огромный опыт в анализе различных вероятностных событий и прогнозирования их с большей долей вероятности?

– Анализировать события мне помогает здравый смысл. Думаю, что здравый смысл позволяет прогнозировать события с высокой долей вероятности. Как в том анекдоте: двое мужиков возвращаются из казино – один голый, другой в трусах… Тот, что голый, говорит товарищу: «Семен, за что я тебя уважаю, так это за то, что ты вовремя можешь остановиться».

– Как вы оцениваете планируемый перенос игорных заведений в отдельные зоны?

– Плохо просчитанная ситуация. Надо запрещать и выводить из крупных городов – это вне всякого сомнения. Почему бы не сделать это, например, в Калуге? Почему обязательно тащиться на Алтай или в Тмутаракань? Есть ли какое-то обоснование именно этих районов, кто-нибудь рассчитывал? Взяли просто районы, которые в тяжелом положении.

– Увлекаетесь ли вы живописью?

– Собираюсь увлечься. Купил несколько картин, оказалось – удачно. Сейчас заканчивается ремонт в штаб-квартире компании, и решили украшать интерьер офиса совместно с Союзом московских художников. Будем покупать 4–5 работ в год. Может быть, лет за 5-10 соберем картинную мини-галерею. Любимого художника у меня нет. Но к художникам отношусь с уважением.

– Вы занимаетесь благотворительностью?

– Да, занимаюсь. У меня есть детский фонд, куда последние 6 лет перечисляется зарплата, и не только она.

– Что нужно для того, чтобы быть финансово независимым?

– В нашей стране финансово независимых нет. Только Ходорковский считал себя финансово независимым. Но это оказалось не так. У каждого свои лимиты. Характер должен быть, знания, команда, умение общаться.

– Справедливо ли высказывание, что жизнь – это игра?

– Нет, жизнь не игра. В жизни присутствуют элементы игры, но это не игра.

– Что для вас деньги? Какое место они занимаю в вашей жизни?

– Для меня деньги – инструмент. На нормальную жизнь я заработал. Каких-либо потребностей в сверхроскоши у меня нет. Я могу ездить на нормальной машине, живу в нормальной квартире, не очень много думаю о том, как одеться, обуться и что поесть. В этом смысле меня все устраивает. Что касается каких-то больших средств, я за ними никогда не гнался, а те, которые есть, они для меня некий инструмент инвестиционной политики. Мне нравится строить. Хочется жить в красивом городе, чтобы не стыдно было. Считаю, лучше пусть будет красиво, потому что не все деньги, не все бизнес, не все покупается – должно быть что-то для души.

– Как августовский кризис 1998 года повлиял на ваше финансовое положение?

Г. Г. Тяжелейший год был. Мы живем от доходов российских компаний, поэтому зарплата была привязана к долларовому эквиваленту. Очень тяжело было первые два года вылезать из этой ямы. Но этот тяжелый период мы пережили, закалились, многому научились.

– Что положительного можно взять из этого кризисного периода?

– Мы начали инвестировать небольшой объект в Болгарии. Соответственно Болгария – определенная диверсификация бизнеса. Должна быть какая-то безопасность бизнеса. Это некая страховка, резерв на случай непредвиденных ситуаций.

– Если бы вам представилась возможность жить в СССР до глубокой старости, воспользовались бы этим правом?

– Сейчас уже нет, а раньше мог бы и воспользоваться. Сейчас можно жить по-другому – тогда я этого просто не понимал и был вполне удовлетворен тем местом в жизни, которое у меня было в СССР.

– Вы никогда не думали уехать на ПМЖ за границу?

– Никогда не думал всерьез. Только какой-нибудь катаклизм – гражданская война в стране – может заставить меня эмигрировать. Но я убежден, что если действительно что-то начнется, то даже те, кто желал и мог бы выехать, не сможет просто физически этого сделать. В России все всегда обвально и непредсказуемо. Старшего сына, да и младшего приглашали, но никто не захотел туда поехать.

– Вы читаете финансовую (инвестиционную) литературу?

– Если к финансовой литературе можно отнести газеты «Коммерсант Власть» и «Коммерсант Деньги».

– Какая книга по инвестициям вам больше всего запомнилась?

– Самая первая книга, которую я прочитал, когда ушел с госслужбы, «Как вести бизнес в Европе», не помню автора. Это учебник для начинающих бизнесменов. Самые примитивные и элементарные вещи.

– Какую книгу вы бы порекомендовали прочитать читателям журнала «Портфельный инвестор» в обязательном порядке?

– Рекомендую начать с художественной литературы: «Финансист», «Титан», «Стоик» Т. Драйзера. Это классика.

– Есть ли у вас дефицит в получении информации по инвестиционным вопросам?

– У меня есть дефицит времени, к сожалению. Дефицита в возможности получения информации нет. У меня есть дефицит времени с этой информацией знакомиться.

– По вашему мнению, насколько необходим и полезен журнал «Портфельный инвестор»?

– Журнал полезен. Моя жена, например, руководит командой в мое отсутствие, и она с удовольствием будет читать эту рубрику.

– Какую рубрику вы считаете необходимо добавить в журнал «Портфельный инвестор»?

– Рубрику по безопасности инвестиций и рисков. Через мою работу прошли десятки трагических судеб. Люди, выбирая направление своей деятельности, не просчитали риски. Некоторые ушли из жизни, кто-то потерял все, кто-то семью, кто-то потерял здоровье, по-разному.

– Вы согласны, что в России сегодня строится государственный капитализм?

– То, что строится сегодня в России, названия не имеет. Государственный капитализм – это просто прикрытие. К сожалению, в России строится некий вариант бюрократического феодализма. Главным действующим лицом любого бизнеса становятся государственные бюрократические структуры, некие «паразиты» в сфере бизнеса. Они ничего не создают, но, имея массу рычагов влияния на бизнес, всем управляют, вытягивают на себя огромную часть прибыли и доходов бизнеса. Это коррупционно-бюрократический капитализм. Государственный капитализм должен опираться на систему госрегулирования тарифов, на систему госрегулирования социальных вопросов, включая попытки регулирования цен на наиболее важные товары и услуги, вести ответственную социальную политику. Но этого ничего нет. Поэтому это так говорится – государственный капитализм, на самом деле это коррупционно-бюрократический капитализм, который не может быть успешной моделью развития страны. И рано или поздно этот механизм приведет нас к серьезным потерям, не только экономическим.

– То есть весь оптимизм по поводу возможности построения этой системы базируется на высоких ценах на сырьевых рынках?

– Невозможно участвовать в соревновании бегунов, имея на ногах оковы. Да, можно пробежать 100–200 метров за счет сверхусилий воли или страха, потом преодолеть еще метров 100–200. Все равно потом начнешь отставать, чем дальше, тем больше. Трудно плыть в соляной кислоте, соревнуясь с теми, кто плавает в нормальной воде. Отставание будет все равно, потому что, если посчитать объем взяток, откатов, объем не дошедших до программ денег, получится не меньше, чем два бюджета Российской Федерации. Это означает: деньги тратятся неэффективно, они не являются механизмом ускорения развития, механизмом перевооружения, внедрения технологий, инноваций. Это означает, что будет отставание. Это, может быть, пока незаметно по уровню жизни, потому что благоприятная конъюнктура, но оно обязательно будет. Так не может продолжаться долго. Может так 3, 5, 10 лет продержаться, а дальше что? А дальше мы Португалию догнать так и не сможем. Я был в Португалии.

– Можно ли назвать правительство Российской Федерации правительством упущенных возможностей?

– Мы обычно называем каждый год бюджетом упущенных возможностей. Можно так сказать и о правительстве. Но дело не только в правительстве, а в механизме формирования госпрограммы. Я часто ругаю правительство, но в последнее время оно предпринимает разумные, здравые шаги: снижение таможенного давления, налоговые реформы, снятие ограничений для импорта технологий. Сейчас пытаются создать инвестиционный фонд для экономики. Это, конечно, робкие попытки. Это можно было сделать еще 5 лет назад. И ипотечный проект можно было запустить, ввести механизм субсидирования процентных ставок – это один из механизмов снижения цен на жилье, по крайней мере, сделать его доступным. Я считаю, что абсолютно упустили возможность вложиться в инфраструктуру, если у нас один мост через Волгу на 500 км, о каком развитии территорий и экономическом обмене можно говорить? Мне гораздо легче критиковать, чем хвалить правительство.

– И последний вопрос – по поводу объединения партий, намеченного на следующий год. Как проходит объединение Народной партии?

– Не без проблем, конечно, трудно все это сращивать, тем более не какая-то командная задача стоит, а это процесс снизу. Будем надеяться, что удастся преодолеть существующие разногласия. Даже не столько разногласия, сколько разный подход, потому что у каждого свой темп, у каждого свое представление, у каждого свои отработанные механизмы – это самое сложное.

– Вы до выборов успеете?

– Должны, но времени осталось немного.

– Спасибо.

– Вам спасибо.