Ей рукоплещут подмостки самых именитых сцен мира. Среди поклонников таланта – семья Ротшильдов и Ив Сен Лоран. Светлана Захарова, мировая звезда балета, прима-балерина Большого театра, встретилась с главным редактором Павлом Кравченко и рассказала о творчестве, патриотизме и финансовой независимости.

Светлана Захарова родилась в городе Луцке (Украина). Училась в Киевском хореографическом училище у педагога Валерии Сулегиной, ас 1995 года – в Академии русского балета им. Агриппины Вагановой у педагога Елены Евтеевой. В 1996 году была принята в труппу Мариинского театра, танцевала главные партии в балетах «Спящая красавица », «Бахчисарайский фонтан », « Щелкунчик », «Дон Кихот», « Жизель », «Лебединое озеро » и других. С 2003 года – солистка Большого театра. Лауреат Международного конкурса имени Вагановой за 1995 год, обладательница двух премий «Золотая маска». Она удостоена международной балетной премии «Бенуа де ля Дане » за лучшую женскую роль в балете Джона Ноймайера «Сон в летнюю ночь» (Большой театр). Заслуженная артистка России.

– Светлана, что вам больше по душе – большие спектакли или сольные концерты?

– Есть такие концерты, в которых выступают разные артисты, и ты выходишь и танцуешь только небольшой отрывочек из спектакля. Если мы говорим об этом, то я, конечно, больше люблю спектакли, потому что там делаешь роль, проживаешь жизнь. А участие в концертах – это, скорее, возможность технику показать. Поэтому спектакли просто интереснее.

– А так всегда было? Может, раньше вам нравились сольные выступления?

– Конечно, физически в концерте легче выступить: танцуешь кусочек, потом другие танцуют. А спектакль – это трехактный балет, танцуешь три часа, и выдерживать такую нагрузку тяжелее, но зато получаешь большее удовлетворение. Сольные концерты я в своей жизни делала два раза: один раз в Москве, а другой – в Италии. Тут большую часть концерта танцую я, и зрители идут на мое имя. Это тоже очень интересно и, кстати, для карьеры полезно.

– В балете, как и театре, зрители идут на имя?

– Зрители, наверное, разные.

– Я говорю о значительной части зрителей, которые, как правило, идут на имя.

– Да, идут на имя, на исполнителя. Это можно узнать по продаже билетов. У нас очень часто идут подряд одни и те же спектакли, но состав разный, и на один спектакль билетов не достать, на другой – свободно.

– Согласен, это показатель.

– Среди зрителей есть туристы, которые идут в Большой как на экскурсию, и те, кому хочется «потусоваться» в Большом театре, потом люди, которые идут именно на имя исполнителя, на состав, а кто-то, допустим, хочет посмотреть балет «Лебединое озеро», им не важно, кто именно выступает.

– Расскажите о лучшем моменте в вашей карьере.

– Мне кажется, что каждый момент вызывает какие-то новые эмоции, и хорошие, и плохие, мне трудно выбрать. Пожалуй, все время ждешь чего-то лучшего.

– Так, значит, лучшее пока не наступило?

– Нет, было очень много хорошего. Может быть, лучшего уже не будет – я не знаю, пока карьера не закончена. Всегда надо стремиться к лучшему.

– Часто ли вы выступаете за рубежом?

– Да, часто. Я – приглашенная звезда театра «Гранд опера» в Париже, в «Ла Скала», выступала в Америке, в Нью-Йорке. Также я являюсь главной приглашенной звездой в национальном театре в Токио. Это основные театры, в которых я часто танцую. Помимо этого разные концерты, разные поездки с Большим театром, а еще «Ковент-Гарден» в Лондоне, в Римской опере – очень долго можно перечислять.

– Публика какой страны вам нравится больше всего?

– Не знаю, все такие разные, выделить очень трудно. Я очень люблю Италию, там очень теплые люди, они, если любят, готовы все сделать и на руках носить. Я знаю не всю Англию, а Лондон, там я чувствую себя очень комфортно. В Париже зрители очень открытые, восторженные, очень эмоциональные.

В Америке зритель совершенно другой, иная культура поведения в зрительном зале. В европейских странах во время действия очень редко бывает, чтобы захлопали, если понравилось какое-то движение, а в Америке это сплошь и рядом встречается. В Европе это запрещено делать, там разрешается аплодировать только тогда, когда артист выходит на поклон. Американцы считают нормальным хлопать, когда артист танцует и прыгнул высоко или что-то сделал особенно хорошо, как на стадионах, в фигурном катании. В Европе считается, что это мешает артисту.

– А вас это отвлекает?

– Я, естественно, слышу, что хлопают, но мне это не мешает.

– С какого возраста вы начали заниматься балетом?

– С 10 лет.

– В принципе, поздно.

– Почему поздно? В балетное училище принимают с 10 лет. До этого я занималась гимнастикой, плаванием, танцами, игрой на фортепиано.

– Мне почему-то казалось, что балетом начинают заниматься лет с пяти-шести.

– Нет, в профессиональное хореографическое училище, сейчас это называется академией балета, берут с 10 лет, не раньше. Есть, вероятно, подготовительные классы, курсы, но настоящая профессиональная подготовка начинается с 10 и длится 8 лет.

– Вы сами пошли или родители привели?

Меня привезла мама поступать в училище.

– Вы хотели?

– Нет, я не хотела, потому что я жила в городе, в котором не было театра, где был балет, я толком ничего не знала – так, по телевизору видела.

– А мама почему хотела?

– А для мамы это была мечта детства.

– То есть родители воплощают свои мечты в детях?

– Мама просто подтолкнула меня. Думаю, это самое важное, что могут сделать родители, – направить в правильное русло жизнь своего ребенка. Если им это удается, если они смогли почувствовать своего ребенка, оценить и развить его задатки, увидеть какие-то перспективы для него, то все получается хорошо. Иногда родители не замечают детских талантов, и ребенок сам старается найти свой путь. К сожалению, в нашей профессии нужно принимать решение в очень раннем возрасте, когда еще толком не понимаешь ничего и не знаешь, что тебя ждет, какие физические нагрузки, то же самое в спорте, я думаю.

– Но сейчас вы об этом не жалеете?

– Нет, абсолютно не жалею.

– Значит, родители угадали.

– Да, я им очень благодарна.

– А вы о чем мечтали в детстве?

– Сейчас сложно вспомнить. Наверное, как все дети, например, о собаке или еще о чем-то совсем простом. Это до десяти лет. В десять я поступила в балетное училище, там начались другие мечты – профессиональные.

Я училась в Академии русского балета, на выпускном концерте я танцевала последний акт «Теней» из балета «Баядерка». Когда пришла в театр, мой педагог спросила меня, что я хотела бы станцевать, и я, не задумываясь, сказала, что «Баядерку». Наверное, когда я выпускалась, это была моя мечта…

В моей жизни все происходило плавно, как по течению. Я начинала учиться в Киеве и тогда даже не думала, что буду работать в Мариинском театре, что судьба так повернется. Когда работала в Мариинском, и не мечтала, что судьба приведет в Большой театр. Мариинский театр был моим началом, домом, там я много и плодотворно работала. С детства была приучена, что лучше театра быть не может. Но когда пришла в Большой, поняла, что для меня лучше Большого ничего нет.

– Кто для вас является эталоном среди современных российских и зарубежных танцоров, кого вы считаете одним из самых лучших?

– Я думаю, что это Рудольф Нуриев и Михаил Барышников. Этим, в общем-то, все сказано – даже люди, которые не связаны с искусством, знают эти имена. Я познакомилась с Барышниковым в Нью-Йорке, это настолько харизматичный человек, настолько интересный, настолько разносторонний! Танцовщик потрясающий, с такой невероятной координацией, таких, как он нет. Чего-то все время у людей не хватает, вроде бы и техника похожа, но вот он полностью, какой он есть, начиная от лица и заканчивая его техникой, просто потрясающий.

– А среди дам?

– Не буду никого называть. Назову только Барышникова – он мой кумир.

– Что нового вы хотели бы привнести в современный балет?

– Что вы имеете в виду, говоря о современном балете?

– Я имею в виду классический балет сегодня.

– Трудно сказать, но сегодня тенденция в искусстве спортивная немножко, артисты выходят на сцену, дабы доказать, что я выше всех прыгну, выше всех ногу подниму, больше всех сделаю вращений, то есть какая-то атлетическая сторона. Мне хочется, чтобы театр оставался театром, не превращался в стадион. Это как сказка, наверное. Зрители не должны приходить на спектакли, сидеть и удивляться: «О!», а должны отдыхать, наслаждаться красотой. Больше красоты хочется, потому что в мире и так много негатива, и люди идут в театр для того, чтобы забыть все плохое. Хочется больше чистоты, больше игры на сцене.

– Вы думаете, что люди приходят в театр, чтобы забыться?

– Все по-разному приходят в театр. Кто-то приходит в театр посмотреть на высокое искусство, кто-то приходит просто так, а кто-то – с плохим настроением.

– Я, пожалуй, не соглашусь с вами. Мне кажется, в театр с плохим настроением приходят единицы, все же это такое особое мероприятие, целенаправленное.

– Это праздник.

– Да, это праздник, к нему готовятся. В моем понимании, к любой театральной постановке, а если брать искусство балета, то к нему еще в большей степени готовятся, ждут, воспринимают как неординарное событие. А так просто: плохое настроение – ну, пойду в театр… Мне кажется, так иногда в кино ходят.

– Может быть, вы правы, это я давно не находилась по ту сторону рампы.

– Кстати, вы когда-нибудь ходили на балет, чтобы посмотреть со стороны (понятно, что на себя невозможно), на коллег, может, еще на кого-то?

– Хожу, но очень редко, потому что когда смотришь коллег на сцене, все равно не знаешь, как выглядишь на сцене ты. Но если ставят какие-то новые спектакли, и я тоже занята в них, мне интересно посмотреть другой состав, потому что хочется полностью видеть картинку со стороны, и я сразу вижу, где должна в этой картинке находиться, где двигаться, как роль выстраивать. Можно видеть балет со стороны и придумывать в это время себя в нем. Или бывает интересно, когда какая-нибудь балерина или наш солист танцует первый раз какую-то партию. Порой думаешь: «Боже мой, этому человеку никак нельзя, ни по каким меркам». Такие амбиции у людей – они выходят и танцуют. Я думаю: «А что из этого получится?» Тихонечко стою, наблюдаю, как люди пытаются взять планку, которую не берут, потому что не дано. Вот это интересно посмотреть, а так я редко хожу, тем более когда у меня плохое настроение… Наверное, отвечая на вопрос о зрителях, я была не права.

– А если брать не классический, а современный балет, он в России есть?

– Есть, конечно, у нас балетмейстеры есть современные, и приглашают с запада, из Америки, отовсюду. Я думаю, что мы сегодня еще постигаем школу современного балета, потому что когда я вижу уровень исполнения где-нибудь в Европе, труппу, которая практикуется только на современном балете, то понимаю, насколько по уровню они ушли вперед. В то же время эти современные балетные компании не могут танцевать классику. Мы, русские, можем здорово танцевать и классику, и современный балет, если хорошо подготовимся.

– Светлана, если брать общий уровень профессионализма, мы сейчас говорим о балете, но мне кажется, это такая общая ситуация – общий уровень профессионализма в данной области на западе существенно выше, зато в России звезды намного ярче. У нас страна сильна именно звездами. Можно ли так сказать?

– Нет, нельзя. Я могу сказать, что на западе танцуют современную хореографию, современный балет, может быть, сильнее, но когда мы, русские, танцуем классику, тут никто не может рядом стоять.

– То есть в классике России нет равных?

– Нет. Современный танец мы лишь начали постигать, железный занавес открылся не так давно, поэтому только-только все увидели. В то время, когда люди уже во всю развивались, мы приоткрыли чуть-чуть занавес. А когда это все открылось и на нас все посыпалось, мы растерялись. Нам главное было не потерять классику, за что мы держимся до сих пор, то, чем мы зарабатываем, за рубеж мы привозим только классику – такие спектакли, как «Лебединое озеро», «Баядерка», «Спящая красавица». Эти спектакли всегда востребованны.

– Значит, школу мы сохранили?

– Стараемся сохранить, в России получается. Не знаю, как в других странах СНГ, там, наверное, все сложнее. Недавно была в Баку и видела, как люди буквально из пепла восстают. У них раньше и балет был, и народные танцы замечательные, все на очень высоком уровне. Потом был период, когда ничего не осталось. Сейчас они начинают восстанавливать балетную труппу, школу, искусство. Я заметила, что они очень много вкладывают, причем на правительственном уровне. Считаю, что это очень важно. Конечно, государство многолико, и экономика – одно из основных его лиц, но не менее важны культура и искусство. Это особенно заметно, когда к нам приезжают зарубежные гости. Например, во время празднования 300-летия Петербурга все президенты были приглашены в Мариинский театр. Мне очень хорошо запомнился этот концерт, как я там сама дрожала, переживала, шаг влево, шаг вправо боялась сделать. В зале сидели первые лица практически всего мира, им демонстрировали наше искусство. И мы (тогда выступали артисты оперы и балета) были лицом государства. Думаю, что это действительно очень важно. Может быть, я не права?

– Нет, вы правы, это очевидно. Деньги деньгами, а надо думать и о душе.

– Конечно, культура, искусство, спорт – без них обществу не обойтись. Правда, спорт, как мне кажется, несколько политизирован. В этом плане искусство – это что-то более высокое. Хотя я очень радуюсь, когда наши спортсмены побеждают.

– Понятно, что это хорошо, но мне кажется, очень важно, кто именно постарался. Если российская сборная (при условии, что тренера не посадят за неуплату налогов) выиграет, все равно останется осадок.

– Вроде не посадят, сказали. А такая победа – это как будто не наши выиграли.

– Да, не наши… Нас 143 миллиона, неужели нельзя было своего тренера обучить? Важен же не только результат.

– Да, патриотизм должен быть, ведь обидно, что не наши.

– Светлана, как вы считаете, на сегодняшний день какова поддержка искусства в целом и балета в частности со стороны государства, оптимальна она или недостаточна?

– Я заметила, что все зависит от города. Допустим, в Москве явно чувствуется, что государство поддерживает театр, искусство, в Петербурге – тоже, может быть, чуть-чуть меньше. Там ремонтируются театры, открываются новые. Как только мы немножечко отъедем за МКАД или за пределы Ленинградской области, тут сразу ощутим недостаток внимания со стороны властей, как городских, так и государственных. А то, в каком состоянии театры, в каком состоянии зарплата артистов, влияет на зрителей, запустение не вызывает желания посещать театры.

– Сколько часов в день вы репетируете?

– Обычно пять-шесть часов в день. Но это зависит от репертуара. Если я устала и хочу отдохнуть, то могу позаниматься два часа и уехать набираться сил. Но если это время перед премьерой, то график намного напряженнее. Перед последней большой премьерой прошлого сезона (балет «Золушка») мы работали по девять-десять часов, конечно, с перерывами. Трехактный балет, сложная музыка Прокофьева – в такие периоды все сконцентрировано на работе, никакой другой жизни, кроме театра, не существует. Приходишь домой только поспать.

– Находите ли вы время для занятий спортом?

– Вообще никаким спортом не занимаюсь, потому что необходимости в этом у меня нет.

– Может, просто лыжная прогулка?

– Нет, лыжи – категорически нет. Какие лыжи, что вы!

– Это опасно?

– Да, очень опасно, особенно лыжи. Хотя очень люблю гольф. Один раз только в своей жизни играла в эту игру. Училась играть, попадать по мячику. Видите, выбираю более пассивный вид спорта.

– Значит, безопасность на первом месте?

– Но гольф не совсем безопасен. Знаете, я когда приехала в Лондон на гастроли, то в первую очередь попросила своих друзей-англичан, чтобы отвезли меня в гольф-клуб. Мне хотелось попробовать играть именно в Англии, в Лондоне, там ведь все это самое настоящее. Они пообещали узнать, что можно сделать. Потом один из них звонит и говорит: «Мой доктор сказал, что тебе нельзя заниматься, это вредно для твоей спины. А ты приехала на гастроли и должна себя беречь». В общем, спорт люблю смотреть со стороны.

– А шахматы или что-то подобное?

– Когда-то в детстве я играла в шахматы, шашки. Так, детский уровень совершенно. На самом деле времени нет ни на что. Но очень люблю смотреть фигурное катание, спортивную и художественную гимнастику. И гольф. Всегда, когда в Лондон приезжаю, смотрю. Там есть целые каналы, где все время транслируют гольф.

– Мне кажется, что гольф успокаивает?

– Да, совсем не раздражает. Но когда мячик прямо рядом с лункой, вроде уже попал и вдруг ее объехал… Тогда я вместе со зрителями начинаю кричать. Очень мне нравится гольф.

– Где вы предпочитаете отдыхать, находите ли время для этого?

– Раз в год я обязательно отдыхаю. Где? Знаете, я в основном выбираю зеленые горы. Именно зеленые, не снежные, не те, где на лыжах катаются, а такие, чтобы было тихо. Мне нравится приезжать в такие места, где, ну, как сказать по-русски, санаторий. Где ничего не надо делать, где тихо, спокойно, разные процедуры, массажи, ванны, бани – все для оздоровления, то есть не активный, а пассивный отдых. Когда я была совсем маленькой, мы отдыхали на Украине, в Карпатах. Воздух, вода – очень полезно. Несколько раз мы ездили к морю. И каждый раз я приезжала и говорила, что я не люблю и не хочу на море.

– Вам не нравится пляжный отдых?

– Да, наверное. Знаете, прошлым летом я сначала отдыхала в горах, набиралась сил. Потом были гастроли в Лондоне: три недели, очень много спектаклей, мы все невероятно устали, и когда мы вернулись, до открытия сезона оставалось две недели. Ну, я и уехала на неделю в Грецию, на море. Там все отлично было – не отель, а домик с бассейном собственным, море в двух шагах. Только живи и радуйся. Мне было скучно и неинтересно. Знаете, я вообще не люблю плавать. Это все равно физическая нагрузка для меня, а я и без этого получаю мощную нагрузку, отдых мне нужен, наоборот, спокойный. И жариться под солнцем я тоже не люблю.

– Море вам тоже, получается, не нравится?

– Мне очень нравится, когда ночью выходишь на набережную и так все красиво светится, все отражается, и звезды… Потрясающе красиво.

– Вы эмоциональный человек?

– Я не вспыльчивый человек. Иногда бывает, но при этом эмоции стараюсь контролировать. Иначе можно много ошибок наделать. У меня здравый смысл вовремя включается, и тогда удается избежать многих ненужных поступков, которые из-за каких-то эмоций могла бы совершить…

– Это дисциплина?

– Да, дисциплина и воспитание.

– Вы легко идете на риск?

– Нет. Стараюсь не рисковать, так как из-за этого могут потянуться переживания близких, родных. Риск разный, конечно, бывает.

– Стараетесь без этого обойтись?

– Да, но если приходиться рисковать, то в обязательном порядке советуюсь с компетентными людьми.

– Вы доверяется своей интуиции?

– Никогда об этом не задумывалась. Это происходит само собой. Можно сказать, что доверяю.

– Когда появляется свободное время, как вы его проводите?

– В русской бане. Это отдых и полезное проведение свободного времени. Но сейчас у меня все свободное время уходит на шопинг.

– Любите ходить по магазинам?

– Не то чтобы люблю. Это необходимость. Я купила дом и постепенно его обустраиваю. После спектакля люблю с нашими близкими друзьями пойти куда-нибудь в ресторан, где никто не обсуждает мой спектакль, потому что там не собираются люди искусства, где можно просто посидеть… Пусть они меня похвалят, скажут, какая я хорошая, как они меня любят… Хочется просто посидеть и отдохнуть среди хороших людей.

– Ходите в театр, кино?

– Очень редко.

– Какой любимый жанр?

– Кинокомедия.

– А триллеры, приключения?

– Если только приключения, и то, чтобы не очень волноваться. Мне понравились «Пираты Карибского моря». Хорошие актеры…

– А театр?

– В театре тоже бываю очень редко. Мой театр настолько меня поглощает… Нужно обязательно ходить в театр, просто нет сил. Драматический театр для меня – другое искусство, и оттуда можно много взять и научиться.

– Вы занимаетесь благотворительностью?

– Явно – нет. Участвую в благотворительных гала-концертах.

– Как вы считаете, что нужно, чтобы быть успешным, финансово независимым? Вы финансово независимы?

– Да, я сама зарабатываю.

– Можно сказать, что человек финансово независим еще и тогда, когда его возможности больше, чем потребности?

– Это было бы идеально.

– А как у вас?

– Есть определенные потребности, лучше сказать – желания.

– Это же одно и то же.

– Нет, потребности и желания – разные вещи. Потребность – это то, что необходимо, ведь есть люди, которые выбирают магазин, где на 5 копеек дешевле.

– Это потребности разного порядка…

– Я в принципе могу позволить себе все. Не самолеты и яхты, конечно.

– Насколько вам важно чувствовать себя финансово независимой?

– Сегодня я об этом не задумываюсь. Когда я была студенткой, я считала, сколько у меня денег остается. Сейчас я не задумываюсь, что в каком-то магазине это будет стоить дешевле. Это тоже своего рода финансовая независимость.

– В моем понимании финансовая независимость дает право выбора. Как только появляется право выбора, человек может отказаться от «заманчивого» предложения, даже если за этим стоят большие деньги.

– Многие люди цепляются за возможность заработать незначительную сумму. Я доросла до того, что выбираю, куда мне ехать, предлагаю свои условия, могу отказаться, если мне что-то не нравится, могу станцевать бесплатно, могу отказаться, если мне будут платить на какой-то процент меньше, несмотря на то, что теряю много, в то же время могу танцевать за меньшие деньги, если мне интересна работа. В Большом театре я буду работать вне зависимости от суммы.

– Есть ли места, где вы принципиально не станете выступать? Вам предлагают пять годовых зарплат, но вы не соглашаетесь.

– Звучит заманчиво (смеется). Не буду выступать в ресторане, на дне рождения. Мне из Америки однажды пришло приглашение выступить на чьем-то дне рождения. Богатые люди предлагали много денег, сняли театр, все на очень высоком уровне – просто чей-то день рождения. Я отказалась.

– То есть искусство есть искусство?

– Да. Если хотите посмотреть, приходите в театр.

– Приходите в театр? Даже пять человек?

– Нет, зрителей чем больше, тем лучше. Если только среди пяти человек будет президент, я выступлю (смеется).

– Справедливо ли высказывание, что жизнь – это игра?

– Наверное, игра. Многие играют роли. Я согласна, что это есть, но ко мне не относится.

– Как кризис 1998 года повлиял на ваше финансовое положение?

– Тогда я только что пришла в Мариинский театр и еще не была финансово независимой. Я заработала свои первые тысячи долларов, мы с мамой хотели положить их в банк, потому что все-таки таких денег у нас не было. Но не положили и радовались, что ничего не потеряли.

– Если бы у вас была возможность жить в СССР до глубокой старости, вы бы этим воспользовались? Вы помните это время?

– Я помню, я была пионером.

– У вас было счастливое детство?

– Понимаете, я застала такое сложное время… Я родилась на Украине в городе Луцке, прожила там десять лет и потом шесть лет училась в Киеве. Очень хорошо помню пустые прилавки, где лежали сушки и кукурузные палочки вместо колбасы, все по талонам. Даже тетрадки и книжки – все было очень сложно достать…

– Вы когда-нибудь думали уехать на ПМЖ за границу?

– Мысли, может быть, были, но интуиция мне подсказала, что этого делать не нужно. Сегодня я этого совсем не хочу и не собираюсь. Я, наверное, настоящий патриот своей Родины, места, где я живу…

– Что вы считаете своей Родиной?

– Россию, раньше был Советский Союз.

– А как вы относитесь к сложным взаимоотношениям России с бывшими союзными республиками?

– Очень переживаю из-за конфликта с Грузией. Я вообще интересуюсь политикой, смотрю новости и очень неравнодушно к этому отношусь. Когда начала отсоединяться Украина, хотя я тогда маленькая была, переживала, было страшно и непонятно: зачем и почему? И сейчас за всякие национальные неприятности стыдно, а хочется гордиться своей страной.

– Как вы относитесь к идее объединения России, Белоруссии, Украины, Казахстана в союз наподобие Евросоюза, с единой валютой, открытыми границами ит.д.?

– Мне трудно так сразу вам сказать. Иногда я довольно ревностно отношусь к этому вопросу: если люди отделились, то значит…

– Были причины?

– Да. Пусть так и живут. Хотя очень многие из них все равно считают себя россиянами. Не знаю, придем мы к этому воссоединению рано или поздно… Границы расширяются, взаимная торговля облегчается! Отдельно или вместе? Главное, чтобы не было войны, кровопролития. Чеченский конфликт – это просто ножом по сердцу.

– Куда вы инвестируете свободные средства?

– Вложила в загородный дом.

– Может быть, ценные бумаги?

– Ценными бумагами не увлекаюсь

– А почему?

– Никто не научил, не подсказал. Может быть, у меня нет доверия. Я считаю, что в этом нужно разбираться или, по крайней мере, доверять человеку, который давал бы мне советы. Надеюсь, что он появится.

– Что для вас главное – приумножить или сохранить?

– На первом месте – сохранить то, что имеешь. Но и заработать дополнительно своим трудом.

– При совершении крупной покупки вы с кем-нибудь советуетесь?

– Да, конечно. С профессиональными людьми – юристами, знакомыми, друзьями.

– Каково ваше мнение относительно политики правительства России?

– Мне довольно сложно ответить, я могу только судить по результатам. Мнение непрофессионала – позитивное. Я знаю по себе, что когда ты работаешь и тебя критикуют, становится обидно, также и с президентом и правительством. Мне за них обидно, думаю, они стараются сделать жизнь лучше, постепенно поднимают зарплату, пенсии. Все понимают, что не все сразу…

– Ваше мнение относительно московского рынка недвижимости?

– Очень негативное. Москва – очень дорогой город. В некоторых странах можно купить дешевле. Нужно с этим что-то делать.

– Финансовую периодическую литературу читаете?

– Бизнес-журналы в самолетах.

– Порекомендуйте какую-нибудь книгу нашим читателям.

– Я очень люблю читать историческую литературу. В последнее время читаю в основном о людях, которые создавали Россию, и о тех, кто губил ее. Дневники, записи. Рекомендую прочитать о реформах Петра Столыпина, о революционном времени. Многое становится понятно…