Осень 1990 г. Ухожу в рейс

Маленькая, добрый день.

Сегодня пишу тебе письмо, которое будет отправлено перед самым отходом в море. Уходим в рейс на несколько месяцев. Точно никто не знает, но маршрут приблизительной такой. В начале с Владивостока идем в Китай, потом во Вьетнам, после в Северную Корею. Если там что то уладят, то зайдем еще в Южную Корею.

Помнишь, я тебе рассказывал, что с судна письма не отправляются. Можно только телеграммы. И если получится звонить. Но это очень сложно.

Все с нетерпением ждем первого рейса. Сколько раз переносили. Представляешь, а некоторым курсантам из мореходок везет, и они практику проходят на большом парусном судне. Есть одна проблема. Эти рейсы очень долгие. Могут доходить до 9 месяцев. Если бы у меня не было тебя, я тоже с удовольствием пошел вокруг света на большом паруснике. Очень прикольно.

С нами в рейс идут несколько преподавателей: англичанка и мужик по РПУ (радиопринимающие устройства). Я тебе про него рассказывал. Жутко строгий. У него сачкануть практически невозможно. Будем делать курсовую работу. Необходимо рассчитать и сконструировать радиопринимающее устройство. Это все на бумаге. Мастерить ничего не будем. Также с нами идет наш кэп. Всего где то набирается человек сорок. Это те, кому визу открыли. Остальные будут по внутренним линиям ходить. Нам за границей будут начислять по одному доллару в день. А говорят мужики, капитан получает по 8 долларов в день. Кормят на судах очень хорошо. Думаю, немного поправлюсь.

Если все, Маленькая, получится, то сразу после рейса к тебе. Хоть на несколько дней. Отмазку уже придумал.

Очень по тебе скучаю. Как ты? На это письмо отвечать не нужно, так как оно придет, когда я буду уже в море. Лучше все хорошее скажешь мне дома.

Буду заканчивать. Люблю очень. Целую. Твой П. П.

Ноябрь 1990 г.

Малышка, здравствуй.

Сегодня вечером нам сказали, что есть возможность написать письма домой. Завтра будет передаваться корреспонденция в Союз по дипломатическим каналам (мы стоим в Хайфоне (Вьетнам)), и кто хочет, тот может написать письмо. Я решил воспользоваться этим шансом и начеркать тебе пару строк.

У меня все нормально. Практика проходит в штатном режиме. Слава Богу, я не страдаю морской болезнью. До большого шторма (он был 10 дней, и волнение моря не опускалось ниже 6 балов; максимально, по словам мужиков, доходило до 8 балов), практически никого не укачивало. Когда налетел легкий бриз, море стало неспокойным. Некоторые курсанты сникли. По моим наблюдениям, из 40 курсантов категорически не переносят качку где то человек 10. Периодически плохо у 10–20 человек. И практически не укачивает (слегка, когда ложишься спать) человек 10. Я в том числе. Оказывается, качка бывает бортовая, это когда судно качает с одного борта на другой; и вертикальная (когда судно качает с носа на корму). Во время сильного шторма нам не дают первое блюдо, так как тарелки с супом не хотят находиться на столе. Представляешь, когда сильный шторм, нам под страхом отчисления запрещают выходить и подышать воздухом на палубу. Так и сказали, кто выйдет за кислородом, того отчислят. Мы, естественно, не выходим. Оказывается, несколько лет назад пару курсантов смыло за борт. Соответственно теперь за этим смотрят более строго.

Когда пришли на судно, все было настолько прикольно. Сам пароход – большая посудина, которая имеет название «Профессор Ющенко». Правильно называется грузопассажирское судно. Может перетаскивать и грузы, и людишек. Наверное, по этой причине его приспособили для курсантской практики. Есть бассейн и теннисный стол. Так как мы будем проплывать в тропиках, нам сказали, что если нырять научитесь, то, может быть, нальют воды в бассейн. Вот мы и тренируемся нырять. Но мне так хорошо, у меня нет нужды в тренировках, так как я умею нырять. А кто не умеет, тот учится. Это я пошутил, конечно. Есть такой анекдот про психов. Заполнение бассейна водой увязали с нашей дисциплиной. Думаю, пугают. Нальют воды, куда денутся. В тропиках жара под 40 градусов. После распределения кроватей (жребий), мне досталось лежбище внизу. Прикольно. По крайне мере, если будет сильный шторм, не так высоко падать. Это шутка. Нужно быть буйнопомешанным, чтобы вывалиться с этого пристанища. Достаточно высокие бортики.

Первый день рейса нам дали на акклиматизацию. Занятий не было. Был вводный курс по технике безопасности. Где головой не стучаться, где не бегать, куда не ходить и т. д., всякая ерунда, но в большей степени может пригодиться. Сколько раз нам преподаватели (моряки) рассказывали, что в море может приключиться всякая ерунда незапланированная. Нужно быть готовым ко всяким неожиданностям.

Особо ничего не делаем. Полдня учимся, делаем курсовую по РПУ и валяем дурака. Каждый вечер смотрим в столовой по два фильма. А жизнь у моряков просто лафа. Всякие мелкие приколы. Удается не меньше часа заниматься спортом.

От нечего делать мы играем в карты, хотя это строго запрещено. Играем в дурака на желания. В игре принимают участие шесть человек. Вначале желание, а потом игра. Я за это время проиграл одно желание. А именно, с после завтрака до ужина проходить в спасательном жилете. А он такой здоровый и неудобный. Так вроде ничего, но после обеда кэп объявил построение на палубе. Ну и мне пришлось идти в жилете. Когда построились, он подходит ко мне и спрашивает, почему я в жилете. А что я ему скажу, что в карты проиграл? Пришлось рассказать историю, что предчувствие не очень, видать, плохо спал и страх кораблекрушения одолел меня. Все стоят и ржут (культурно). Он мне говорит, Паша, ты что, трус? Погода отличная. Я ему, товарищ капитан, я не трус, но я боюсь. Вот внутренние опасения переборю, там и сниму эту непосильную ношу. Потом на английском весь урок сидел в жилете. Но чтобы она не задавал глупых вопросов, я подошел к ней заранее. Сказал, что сон неважный приснился, можно я посижу в жилете? Она посмотрела на меня и согласилась. Когда Ходосов (преподаватель по РПУ) меня в жилете встретил, то на его вопрос, что это я тут панику навожу, пришлось несколько соврать и сказать, что это мне командир в качестве наряда устроил. Вот я хожу и мучаюсь.

Дима проиграл. У него было желание весь коридор на четвереньках проползти задом наперед. И все это после отбоя. В 23:30. Представляешь, он ползет, а тут кэп выходит. Он спрашивает, Синельников, ты че делаешь. А Дима ему, что иголку потерял, вот ищу. Вот мы ржали.

Гена проиграл. После отбоя весь коридор проходил в брейкдансе. Все почему то мечтали, чтобы я проиграл. Но нет же. Гена. Нормально танцует. Ему даже музыка не нужна. Вот одаренный парень.

Игорь проиграл. Так он весь день с большим чемоданом ходил, а в нем пустые банки из под сока. Нам в тропиках каждый день положено по банке сока. Морякам – сухое вино. Он и на построение с ним бегал. Кэп спрашивает, что за чемодан и что там грохочет. Он два раза ему говорил, что идет пустые банки выкидывать.

Но самое забавное было, когда один парень проиграл. С нами преподаватель очень суровый (пишем ему курсовую), так желание заключается в том, чтобы постучаться в 23:45 к нему (а он по идее должен спать) и спросить у него, не проверил ли он его курсовую. В конечном итоге парень отмазывался, что перепутал время, слишком сильно переживает за свою работу, три раза ее переделывал и т. д.

В конечном итоге, после очередной облавы кэпа, все карты были из обращения изъяты.

Еще мы с Геной поспорили, на то, когда судно зайдет во Владивосток (закончится рейс). Он говорил, что в срок точно не придем, так как на море всякая ерунда случается (у него батя исторический моряк, поэтому он лучше знает – он так, наивная душа, думает), а по моим расчетам, что как минимум на четыре дня раньше. Спор следующий. Спорим на конкретную дату прихода. Кто выиграл, тому бутылка конька. За каждый день просрочки еще по одной бутылке. Гена, ты помнишь, я тебе рассказывал, я у него кроссовки выспорил, должен был мне новую джинсовую куртку отдать, но видя, что он начинает отмазываться (в культурной форме), я предложил сделать взаимозачет. Вместо новой куртки готов забрать бэушные кроссовки (я к тебе в них приезжал). Тем более, мне они сейчас важнее.

Малышка, представляешь, мы видели Летучего Голландца. Ну это якобы мистический парусник, который плавает без команды. Подожди пока, на телевидение не звони. Расскажу все по порядку. Дело было так. Стояла отличная погода. Наше корыто плывет себе с миром. В радиусе видимости никого нет. Тут кто то из пацанов замечает, что вдали что то виднеется. Естественно, был выпрошен капитанский бинокль. Точнее, мы взяли посмотреть. Но мы ведь потом отдадим. Через некоторое время мы могли уже прочитать название судна. Но самое интересное, что на палубе никого не было, и оно не то чтобы куда то двигалось, оно вращалось вокруг своей оси. Вначале мы не поняли, в чем дело, но после того как какой то умник вспомнил про фильм «Пираты ХХ века» и непонятно, что у нас в мешках в трюме после Китая (ночью грузили), стало как то не очень. Тем более он от нас был совсем рядом. В конечном итоге мы пошли и позвали боцмана. Точнее, нас к нему послали, так как он все знает. Мы его смогли уговорить подняться на палубу. Он внимательно посмотрел и сказал, что это фигня. Утрите слюни. Родителям можете не звонить. Так бывает. Мы вначале не поняли, как это так. Судно неуправляемое за сотни миль от берега, никого нет. И это нормально. В конечном итоге он сделал предположение, что это экипаж – поляки (мы так и не поняли, как он определил), и все в доску пьяные. У них такое случается. Несколько дней попьют, а потом поплывут дальше. Мы, конечно, расстроились. Думали, мистические события происходят. Будет чем девушек завлекать. Мне, естественно, не нужно, ведь я уже и так кое кого завлек. И без душераздирающих морских баек. Это я больше про ребят. Им же тоже жены нужны. А без завлекательных рассказов кому они нужны.

Маленькая, я по тебе очень скучаю. Позвонить пока нет возможности. Может, позже с радистом договорюсь. Как у тебя дела? Что нового? Как Кузя? Мама? Будь умницей. Люблю очень. Будет звонить мама, передавай привет. Скажи, что все у меня нормально. Как вернемся, сразу позвоню.

Пока. Целую. Твой П. П.

Февраль 1991 г.

Здравствуй, моя Маленькая.

Появилось немного времени, и я решил тебе написать письмо. У меня пока все более менее нормально. Поговорил с Сашей, он обещал помочь с военными сборами. Если все прокатит, то нужно быть только на присяге. Соответственно, может получиться дополнительный месячный отпуск. Надежда только на Сашу. Офицеры с кафедры как то на меня не совсем по доброму смотрят. Может, знают лишнего? Я им всегда говорил, много знаете, плохо спите. Лишняя информация человеку только вредит. В лишних знаниях большая печаль. Они почему то на мои столь мудрые мысли обижались. Ну а кто их жизни научит? Так и помрут, не разобравшись в сложностях мироздания.

Представляешь, сижу я на военно морской подготовке (на задней парте) и тихо, никого не трогая, пишу тебе письмо. Майор нам рассказывает о торпедах (допотопных), мы ему несколько раз говорили, что служить никто не пойдет. Помнишь, я тебе рассказывал, что после окончания училища можно либо на гражданский флот (торговый или рыбаком), а можно идти служить. Но таких курсантов за всю историю училища было два человека. Мы ему объясняем, что кто хотел служить, шли учиться в военное училище. Мы гражданские. У нас тип мышления совершенно другой. Ваших торпед нам не нужно. Мы ему не раз говорили, что кто много знает, тот быстро старится. А он ни в какую. Мы ему даже растолковывали, что в целях сохранения государственной тайны нам лучше этого не знать. Вдруг за границей нас похитят, будут пытать психотропными средствами и выведают все военные секреты. А нам что, Родину хочется подставлять? Мы что, ее не любим? Странный мужик. У него одно. Вы просто бездельники и тунеядцы. Вы бы у меня в армии по другому говорили. А мы ему, у нас армии уже не может быть. В худшем (страшном) сне – это военно морской флот. Так что увы. У нас практически все морские офицеры, а он сухопутная крыса. Он в принципе нормальный мужик, и мы его понимаем, но слишком уж мы его не любим. Ну так вот. Сижу я тихо, пишу письмо, и, естественно, слушаю, о чем идет речь. Я ведь радист, и нас научили принимать информацию с учетом различных помех. В нашем случае помехой было написание тебе письма. Я тебе рассказывал, есть такой ящик – ручеек называется. У него есть функция – помехи различного уровня. Ты принимаешь сигнал, и одновременно идут шумы. Их можно делать различного свойства. Задача радиста – отделить сигнал от помех. Сложно, но в принципе привыкаешь. И что я слышу. Он отвлекся от темы и начал вести разговоры про жизнь. Непонятно, с чего это он. Может, под старость лет задумался о душе? Обычно кроме устройства торпед и мин ни о чем больше не говорил. Он начал с того, что жизнь тяжелая штука. Ну тяжелая, и что с этого (я рассуждаю). Потом еще что то говорил. В конечном итоге перешел к тому, что есть люди, которым все пофиг. У них есть некое свое мнение на многие вопросы, они знают, как нужно жить и т. д. Представляете, даже среди курсантов попадаются такие индивидуумы. Я сижу и думаю про себя, что не повезло курсанту. Гасить на экзаменах будут. Потом он начал, что это хорошо, и он бы рад так жить, но не у всех получается. С этим нужно родиться и т. д. Потом говорит сокровенную фразу. Что данный курсант находится в вашей роте. Я сижу и думаю, кто же может это быть? Кому не повезло в жизни? Вроде все нормальные ребята. Надо же, на ровном месте парень попал. Случайно поднимаю глаза, и он (представляешь, вероятнее всего, он постоянно смотрел на меня, когда я письмо тебе писал) смотрит на меня и говорит: да, Кравченко, о тебе идет речь. Я как то растерялся. Естественно, я начал спрашивать, что я такого сделал, ничего не нарушал, конспект веду и т. п. А он, да причем тут конспект. Не в учебе дело. Я ему говорю, что вы, наверное, меня с кем то спутали? А он говорит, что нет. Это о тебе речь идет. Я уже за тобой несколько лет наблюдаю. Вот, думаю, попал. Я так и не понял, в чем дело. Но ясно одно, что враг не спит и выявлен с поличным. Возможно, кто то спалил меня, когда я в самоволку к тебе летаю. Нужно быть осторожным. Нам рассказывали, что были случаи, когда поле окончания училища не давали звания (за хулиганство) и пацанам приходилось дополнительно три года на флоте служить. Полная жуть. Но думаю, ко мне это не относится.

Тут спор у нас очередной вышел. Сидим мы в кубрике, и нас что то потянуло на философию. Давай спорить о конце света. Кто то вычитал, что он будет в 2000 году. Потом типа все. Всем хана. Я говорю, что полный бред. Андрюха (младший) говорит, что так оно и будет. Он ведь с деревни, и ему это некая бабуся рассказывала. В конечном итоге я предложил, вместо того чтобы языками чесать (вспомнив ему эту бабусю с лавочкой), перейти к конкретному спору. Берем конкретную дату первого января двухтысячного года, а именно, ноль часов одна минута по московскому времени. Если не было конца света (человечество не погибло полностью, и осталось на земле больше четырех миллиардов человек), то выиграл я. Если же погибло больше половины населения планеты (не меньше трех миллиардов), то выиграл ты. Обязательное условие – мы входим в большинство. Осталось согласовать, что кому будет должен. Начали с того, что в случае конца света материальные вещи Андрюхе будут не нужны. Долго думали, и он предложил, что если проигрываю я, то я беру на себя его грехи до определенного возраста. Он хотел, чтобы я взял все его грехи до шестнадцати лет. Помня его рассказы о том, как он резко испортился после тринадцати лет (начал пить, засматриваться на женский пол, хулиганить, оставаясь при этом отличником), я настоял на том, что это дело серьезное, и за его распутство и хулиганство я отвечать не намерен. Соответственно, мое последнее слово – все его грехи до тринадцати лет. С моей стороны согласовали японский магнитофон последней модели (самый навороченный). Сегодня такой стоит не меньше полутора тысяч рублей. На этом и становились. Самое интересное началось потом. Я посидел, походил и пришел к выводу, что я погорячился. А вдруг на него перешли все грехи ранее живущих родственников. Так как в этом вопросе я не очень разбираюсь, то нужно что то с этим делать. У меня созрел план. Подхожу к Мише и спрашиваю его, как он относится к концу света в 2000 году? Он сказал, что это полная фигня и полный бред. Что мне было и нужно. Я ему вкратце рассказал наш спор. «Паша, считай, что магнитофон у тебя в кармане». И тут я ему предлагаю три рубля и блок сигарет «Родопи» за то, что он возьмет в случае моего проигрыша Андрюхины грехи на себя. Какова была моя радость, когда он с большим удовольствием, практически не раздумывая, согласился. Я с облегченным сердцем пошел на обед. При этом сделав для себя важный вывод: прежде чем о чем то спорить (серьезном), нужно вначале хорошенько все обдумать. Захожу после обеда в аудиторию, и подходит ко мне один парень и говорит: «Паша, хочешь посмеяться?» Я говорю, а в чем прикол. И он мне рассказывает. Подходит ко мне Серега и говорит, хочешь пачку сигарету на халяву. А в чем вопрос? Начало истории точно не знаю, но два каких то чудика поспорили на конец света в 2000 году. Если он наступает, то грехи одного из спорщиков переходят на него. Потом тот, кто брал их в случае проигрыша, перекинул эти грехи Мише. А Миша за блок сигарет мне. Вот ненормальные, во всякую фигню верят. Давай я тебе эти грехи за пачку сигарет перекину. За пачку не согласился, а за две был согласен. Вот умора. Я ему, естественно, не сказал, что одним из участников этого спора был я. Но самое интересное случилось после занятий. Захожу я в умывальник, а там стоит один парень и курит сигарету «Родопи». Мне стало жутко интересно, и я спросил у него, где он взял эту сигарету. Представляешь, он приблизительно рассказал наш спор (без подробностей) и что за одну сигарету взял Андрюхины грехи до тринадцати лет под свою ответственность. Вот у нас такие споры происходят.

Как ты там? Что у вас интересного происходит? Москва стоит? Нам тут передают, что у вас в магазинах практически ничего нет. Большие очереди. Это правда? Ладно, приеду сам посмотрю. Маленькая, я сильно по тебе скучаю. Если все будет нормально, то скоро прилечу. Маме привет передавай. Слушайся ее. Кузьму не обижай. Буду заканчивать. Твой П. П. Целую. Люблю очень.

Март 1991 г.

Маленькая, здравствуй.

После нашего последнего разговора произошли некоторые изменения. Может случиться так, что мой внеочередной отпуск временно отменится. Скорее всего, придется проходить военные сборы от звонка до звонка. Саша так и не прилетел. Тут такое развернулось, что прямо таки детектив целый. Но все по порядку. Когда звонили Саше, он нам сказал, что в ближайшее время прилететь не сможет. Мы спросили, что нам делать. Он посоветовал подойти домой к Ивану Семеновичу и от его имени, сославшись, что не может сам подойти, объяснить ситуацию. У меня с ним всегда были четкие отношения. Должен пойти на встречу и со сборов отпустить вас раньше. Мы так и сделали. Поехали втроем (по гражданке) к нему домой. Позвонили по домофону, и он к нам спустился. Мы к нему с просьбой от Саши. Обрисовали ситуацию. Он нас внимательно выслушал и сказал, что там видно будет. И добавил, Саше привет. Мы довольные и радостные поехали в роту.

Утром в понедельник нас вызывают к зам. начальника училища по военно морской подготовке. Мы идем с радостным видом, не веря своему счастью, что все так четко разрулилось. Заходя в кабинет, увидели кроме зам. начальника еще пару каких-то офицеров, с явно недружелюбным видом. Решили, что здесь что то не так. Нам предъявили докладную мужика, у которого мы вчера были, с основной идеей, что несколько человек, угрожая физической расправой, хотели заставить его отмазать нас от военных сборов. В конце он просит руководство наказать данных рэкетиров и принять меры о недопущении впредь угроз в его адрес. Когда нам этот бред читали, я еле сдерживался от смеха. Мало того, в конце я спросил, не предлагал ли он выделить ему взвод морских пехотинцев для защиты чести и достоинства. В какой то момент я думал, это такая шутка. Но все оказалось серьезнее. Говнюком оказался именно тот офицер, который нам на занятиях рассказывал, что мне легко живется с таким жизненным восприятием. В результате мы получили строгий выговор с рекомендацией подумать о своей жизни после окончания училища на военно морском флоте. Представляешь, это был намек, что может так сложится, что пойдете служить матросами на флот. В этот момент смех у меня закончился. Но думаю, что пугают. Дальше все становилось еще интереснее. По каким то причинам нашу роту никуда не могли пристроить. В конечном итоге было объявлено, что в четверг рано утром (в 6:30 автобус отходит от автовокзала – это минут пятьдесят от училища), уезжаем на место стоянки большого авианесущего крейсера. Именно там мы будем проходить военные сборы. В результате утром меня забыли разбудить. Я проснулся от тишины. В роте остался только наряд. Я спросил, где народ, и мне сказали, что все давно уехали. На часах было 8:00. Я быстро собираюсь, лечу на вокзал, покупаю билет на автобус и еду к месту назначения (часа три тащиться). Приезжаю на автовокзал этой деревни, а там вся рота тусуется. Я, естественно, подошел отметиться, и не поверишь, за старшего был наш старый знакомый майор. Он на меня посмотрел и ничего не сказал. Я у пацанов спрашиваю, почему не на корабле. Они рассказали, что командир корабля отказался принимать курсантов, сославшись на то, что отвечать за калеченых курсантов он не намерен. Оказывается, на этом корабле (очень огромный) более тысячи матросов. У него несколько лет назад был опыт совместного пребывания курсантов и матросов. В результате мы поехали обратно.

На следующий день меня снова вызывает зам. начальника училища по военным делам. Читает очередную докладную моего старого знакомого о том, что я уклонился от военных сборов. Я начал рассказывать о том, что я там был, только на несколько часов опоздал. Представляешь этот «добропорядочный» майор говорил, что меня там не было. И только случайно у меня оказался билет на автобус, благодаря которому я отделался легким испугом.

Завтра, после различных попыток определить нашу роту на военные сборы, решили разделить на несколько групп. Я, Дима и еще с десяток самых недисциплинированных курсантов будут откомандированы на ремонтирующийся БПК (большой противолодочный корабль). Напутствующие слова того майора были следующие: «Наконец то мой товарищ вам расскажет, да и, наверное, покажет, что такое дисциплина и уважение к офицерам. Я надеюсь, что через шесть месяцев вы меня вспомните добрыми словами». Я решил уточнить про шесть месяцев, напомнив ему, что сборы заканчиваются уже через 35 дней. На что он ответил, что с БПК, который будет находиться через двадцать пять суток в районе Индийского океана (по пути в Индию), вас снимать никто не будет. Вернетесь после девятимесячного похода.

Я это все пишу, так как могут меня не отпустить даже позвонить. Видать, этого гаденыша я достал окончательно. Правда я так и не понял, в чем суть вопроса. Ты особо не переживай, так как данный корабль стоит еще в доке, и чтобы его спустить на воду, подготовить к походу (поставить вооружение, завезти боеприпасы, продовольствие и т. д.), пройдет не менее двух трех месяцев. Так что думаю, он просто жуть нагоняет. Либо проблемы с арифметикой, либо с головой. Там посмотрим.

Как ты? Что нового. Сильно за тобой скучаю, хотя с этой военной суетой особо не поскучаешь. Конечно, шучу. Жду не дождусь, когда приеду к тебе. Как мама? Кузя? Сейчас самая сложная пора с учебой, поэтому больше отдыхай. Особо не перетруждайся. Как говорила моя бабушка, умных нынче много, а здоровых единицы. Так что береги здоровье.

Буду заканчивать. Сильно и много целую. Люблю очень. Твой П. П. Пока. Думаю, все будет нормально.