Вернувшись из школы, Сымонка Бурачок сидел в садике в шалаше и читал книгу о походе ледокола «Челюскин». Он был дома один, отец и мать работали в колхозном гумно, сестричка пошла в школу во вторую смену. Сымонка только вошел во вкус, увлекся приключениями челюскинцев, как услышал на улице голос деда Игната Арабея, деревенского почтальона. Дед стучал в запертую калитку и громко спрашивал, есть ли кто в доме.

Отложив книгу, Сымонка подхватился, перепрыгнул через заборчик из садика во двор и быстренько подбежал к деду. Сымонка выписывал пионерскую газету и думал, что старик принес ему свежий номер. Каково же было его удивление, когда вместо газеты старый Арабей вынул из своей кожаной сумки небольшой синий конверт и подал ему.

- Вот… Держи письмецо.

- Кому письмецо? - не понимая, переспросил Сымонка.

- Тебе, сынок, лично тебе,- улыбнулся почтальон.

Сымонка еще ни разу в жизни ни от кого не получал писем. Кто это ему пишет? Откуда? Сымонка пробежал глазами адрес - все названо как следует: и область, и район, и их деревня Голубы, и его полное имя. Глянул ниже, где стоял обратный адрес,- письмо было из Гомельской области, из деревни Лагоды, от какого-то Виктора Степановича Борука. Виктор Борук.., Виктор Борук - кто это такой?

И вдруг Сымонка вспомнил. Мелькнуло перед ним лицо Виктора с широкими, сошедшимися на переносье бровями и вся его крепкая, коренастая фигура. Встретились они года два тому назад в Минске, в Музее Отечественной войны, возле самодельной партизанской пушки из отряда «Искра» бригады «Разгром». Сымонка ездил тогда в Минск на экскурсию как отличник Голубовской школы.

- Видел штучку? - похаживая вокруг пушки, спросил у Сымонки, как у старого знакомого, этот самый Виктор.- Из нее если ухнуть по фашистам, то с них только перья посыплются…

Почему с фашистов будут сыпаться перья, если по ним ухнуть из пушки, Сымонке было не совсем ясно, но мальчик ему понравился. Они познакомились и пошли по залам музея вместе. Виктор, несмотря на свой серьезный вид, оказался веселым и разговорчивым пареньком. Когда он узнал, что Сымонка родом с Брестчины, то прямо атаковал его различными вопросами: помнит ли Сымонка, как Советская Армия освободила их из панской неволи? Как они живут сейчас, без панов и кулаков? Крепкий ли у них колхоз? Сколько тракторов в их МТС? А когда узнал, что у них не только тракторов, но и колхозов еще нет, даже за голову хватился. Почему они до сих пор не объединились в колхоз, как это можно жить по-старому? Не было чем похвалиться Сымонке. Со всей искренностью детской души завидовал он тогда своему новому другу.

Когда они прощались, Виктор предложил обменяться адресами и писать друг другу письма.

- Ты напиши мне,- передавая Сымонке бумажку с адресом, говорил Виктор.- А я тебе такое отпишу, что у тебя слюнки потекут.

Опять-таки неясно было Сымонке, почему от смешного у него должны потечь слюнки, но он заметил, что это было привычкой Виктора - делать странные сравнения и преувеличивать.

Но ни Сымонка, ни Виктор, расставшись, так и не писали друг другу. Откровенно говоря, Сымонка даже ту бумажку с адресом потерял. А Виктор, смотри ты, почти через два года вспомнил и написал.

Сымонка запер калитку и вернулся в шалаш. С большим нетерпением разорвал конверт. Письмо было краткое - на двух маленьких листках бумаги. Виктор Борук поздравлял Сымонку с предстоящим большим праздником - 10-летием со дня воссоединения белорусского народа в едином Белорусском Советском государстве. Дальше он сообщал, что пионерская организация Лагодовской школы готовится широко отметить этот праздник. Он, Виктор Борук, в этом году избран председателем совета отряда и должен будет провести беседу с ребятами об исторических днях освобождения и о современной жизни в западных областях республики. И вот он вспомнил Сымонку и решил послать ему письмо. Он просит, чтоб Сымонка написал ему, как теперь живут ребята их деревни, организовался ли у них колхоз, что нового произошло в их Голубах за последние годы.

«Ожидаю твоего письма с таким нетерпением, что даже стены дрожат»,- в характерной для него странной манере заканчивал письмо Виктор.

Сымонка прочитал письмо раз, перевернул листки и с интересом пробежал его еще раз. У него даже сердце чаще забилось от радости. Вот что значит друг! Не забыл, через два года вспомнил о нем. Эх, Витя, Витя, как хорошо, что ты написал письмо. У Сымонки теперь немало новостей, есть о чем написать.

Сымонка спрятал письмо в карман и пошел домой. Недавно отец привез ему из Бреста огромную, на всю стену, карту Советского Союза, и Сымонка очень любил ее рассматривать и изучать. Стоя возле карты, он в мыслях плавал по всем рекам и морям, ездил в самые далекие города, иногда просто наугад упирался пальцем в красный кружочек, прочитывал название города, скажем Актюбинск, и задумывался - какой это город, чем там занимаются люди, холодно там или жарко, какие там растут деревья, что там происходит вот сейчас, в эту минуту?.. Хоть на этой карте и не показаны были деревни, а только города и районные центры, Сымонка все же приблизительно отметил на ней точкой свою деревню Голубы. А теперь ему хотелось отметить и деревню Виктора.

Сымонка подошел к карте. Вот и район, где живет его друг Виктор, вот и речушка, на которой где-то стоит Викторова деревня Лагоды. Сымонка прикинул по масштабу - если измерять напрямик, от его деревни до этой - километров около пятисот. По что значит это расстояние по сравнению с просторами всего Советского Союза, могучей Сымонкипой родины!

Сымонка задумался - много нового мог он сейчас написать Виктору, но лучше всего было бы, если бы он не один сочинял письмо, а вместе с друзьями: одна голова хорошо, а две - лучше. Он бы посоветовался с ними, обсудил, они наверняка подскажут что-нибудь, о чем он может и забыть.

Осенний день пробежал незаметно. Утром мать надавала Сымонке разных мелких поручений. Вернувшись из школы, он должен был днем покормить свиней, наносить воды в бочку, чтобы замокла, наколоть щепы. А под вечер, когда мать с отцом возвратились с работы, Сымонка, спросив разрешения, стремглав бросился на бывший выгон, где строился новый колхозный клуб, и куда теперь всегда собиралась колхозная детвора.

К удивлению Сымонки, многим детям было уже известно, что он получил письмо - или дед Арабей проговорился, или узнали каким-нибудь иным путем. Но от кого было письмо и о чем - никто не знал. Ребята, среди которых много было одноклассников и друзей Сымонки, с любопытством обступили его. Тут был и Андрейка Кроль, сосед Сымонки по парте, выделяющийся среди друзей, как зачинщик всяких игр и шалостей. Был и маленький Петрусек, способный обыграть в шашки любого взрослого в селе, был и Антон Цвик, по прозвищу Петушок, которым наградили его за драчливый характер, была и Аленка Дива, и Кастусь, и много других. Все они начали расспрашивать Сымонку, какое письмо получил он сегодня. А Сымонке и самому не терпелось скорее рассказать друзьям, о чем спрашивал у него Виктор Борук.

Облюбовав место на самом верху штабеля сосновых бревен, ребята тесным кольцом уселись вокруг Сымонки. Когда все притихли и приготовились слушать, Сымонка рассказал о своем знакомстве с Виктором, а затем прочитал его письмо.

Если бы кто подслушал в то время разговор детей на бревнах, он мог бы подумать, что там происходит собрание или занятия какого-то кружка. Неофициальным председателем этого собрания был Сымонка, он же, было похоже, заменял и секретаря, потому что время от времени что-то заносил на листок бумаги. К ответу на письмо Виктору дети отнеслись очень серьезно - как-никак он имел общественное значение.

Первым взял слово Андрейка Кроль.

- Я, Сымонка, так считаю,- взмахнув рукою, начал он,- напиши Вите самое главное, то, что у нас уж год как организовался колхоз «Заветы Ленина».

- Правильно,- подхватила Аленка.- И добавь, что во всех соседних деревнях теперь тоже колхозы.

- И не только в соседних, а почти что и по всей Брестчине,- добавил Петрусек.

- Погодите, не все вместе,- держа наготове карандаш и бумагу, остановил их Сымонка.- Я думаю, надо сначала написать ему о нашем колхозе. Написать, что наши родители в первый же год коллективной жизни увидели, насколько лучше жить и работать в колхозе.

- Это правильно. И надо все указать,- не унимался Андрейка,- и какой у нас нынче высокий урожай, и сколько на трудодень получили, и как быстро мы с государством рассчитались…

- Да, кстати,- поднял руку Антон Цвик,- напиши, что у нас уже есть машина полуторка, двигатель на гумне и радио.

Тут возник спор. Аленка настаивала, что если писать про полуторку, шофером на которой работает отец Антона, то надо написать и о птицеферме, которой руководит ее мать,- в этом году ферма дала колхозу немалую прибыль. Тогда поднялся Кастусь, молчавший до этого, и заявил, что если вспоминать какую-то там птицеферму и не написать о животноводческой ферме, где заведующим работает его отец и на которой около трехсот коров и телок, так это будет просто курам на смех.

Помирились на том, что Сымонка пообещал написать и про животноводческую, и про птицеферму, и про все остальные фермы колхоза. Пообещал написать и про лучшую полеводческую бригаду, и про всех стахановцев их молодого колхоза.

- Погодите,- вскрикнул вдруг Андрейка,- мы ведь забыли о тракторах… Напиши, что в районе есть МТС и теперь на наших полях работают два трактора.

- И жнейки, и молотилки! А на следующее лето даже комбайн будет,- добавила Аленка.

- Не торопитесь, а то я не успеваю записывать,- перебил друзей Сымонка.

Дети на минуту приумолкли, ожидая пока Сымонка запишет их предложения. Начало смеркаться, и Сымонке было все труднее писать, но никто и не думал расходиться - в Голубах за минувшее десятилетие произошло столько нового и все надо было вспомнить! Как можно было, например, не написать Вите, что в их селе пожилые крестьяне и крестьянки теперь ходят по вечерам учиться в школу и многие уже читают книги? Как не написать, что теперь в Голубах есть свой медпункт с врачом и фельдшерицей, бесплатно лечащими больных, а когда-то за такое лечение надо было платить большие деньги и оно было недоступно большинству крестьян? Как не написать Вите, что если до воссоединения крестьяне гнули спину на польских помещиков и кулаков, то теперь они свободные и полноправные люди, настоящие хозяева и строители своей жизни?..

Время летело, а новостям, которыми хотелось поделиться с Виктором, и конца не было. Кто-то сбегал и принес из дому электрический фонарик, и дальше Сымонка записывал все под диктовку друзей при свете этого фонарика. Петрусек предложил обязательно написать, что в Голубах уже организованы комсомольская и пионерская организации, что комсомольцы руководят сельской самодеятельностью и недавно поставили пьесу «Константин Заслонов». Вслед за Петру сем Антон предложил написать о строительстве в селе - о колхозных гумнах и хлевах, о мельнице, о новой школе и о большом Доме социалистической культуры, который строится сейчас…

И только когда уже совсем стемнело и с озера дохнуло на ребят ночным холодком, вспомнили они, что пора домой. Ни разу за все лето, играя даже в самые азартные игры, они не засиживались на бревнах так поздно, как сегодня.

- Напиши,- предложил в заключение Андрейка,- что все мы теперь тоже пионеры и посылаем Виктору и его друзьям пламенный пионерский привет…

Поздно вернулся Сымонка домой. Мать уже волноваться начала и хотела идти искать его. И все же, поужинав, Сымонка не лег спать, а забрался в комнатку, зажег лампу и сел за стол - он решил не откладывать на завтра, а сегодня же переписать ответ Виктору. Сымонка положил перед собою большой чистый лист бумаги, поставил чернила, выбрал в ученическом пенале лучшее перо «золотничок» и, вставив его в ручку, задумался. Затем наклонился над столом и аккуратненьким почерком вывел:

«Здравствуй, дорогой друг Виктор! Пишет тебе твой знакомый Сымон Бурачок из далекой западной деревни Голубы. Прежде всего сообщаю тебе…»

Лицо Сымонки освещалось огнем вдохновения и радости - много было у него сегодня хороших новостей!