Вы бы могли измерить пустоту? Как узнать ее вес, размер, длину или глубину? Наукой известно множество различных мер и величин, которыми можно измерить почти все, но как измерить то, чего нет? Когда «что-то» не имеет границ и оболочки, не имеет формы и размера — это то, чего и нет, по сути, как узнать какое оно, сколько его, и где оно? Но каждый знает, пустота есть. Пустота есть во всем и везде. В людях. О, как же много ее в людях. Они ее пытаются заполнить разнообразными методами: воспоминаниями, эмоциями, вещами. Даже такими же, как они сами, людьми. Но пустоты не становится меньше, пустота она везде.

* * *

Где-то в пустоте на окраине неизвестности или может в центре смысла всего — жило существо. Может даже не жило, а умирало, а может и вовсе не рождалось. Существо никогда не появлялось и никогда не исчезало, оно не взрослело, и не развивалось. Оно просто было. Было нигде и никогда. Было везде и всегда. В нем было все, что могло быть, и не было ничего, потому, что оно не знало, как это…быть. Оно не могло знать кто оно, и не знало, так же как и знало то, что оно и есть то самое существо, которое не знает кто оно. Оно было всем и никем, находясь вне времени и пространства, находясь за гранью понимания и внутри всего известного, что могло быть известным.

Существо заключало в себе: жизнь и смерть, материю и антиматерию, пустоту и полноту. Оно согревалось мертвенно холодным льдом или обжигающим пламенем, и прохлаждалось в тени невероятных вспышек света и следовавшей за ними темнотой, которых тоже возможно не существовало. В нем бушевали бури эмоций, которые никто не в силах был обуздать. Все то, что человечество пронесло сквозь всю свою эволюцию. Злость, ненависть, любовь, доброту и конечно одиночество. Бедное существо не могло понять в общем сумбуре всего с ним происходящего, хотя бы толику чего-то отдельного, но… одиночество, было тем единственным чувством, которое оно ощущало в полной мере.

Все имеет свое начало и все и имеет свой конец, но даже в этой простой аксиоме, не было никакого смысла. Ведь существо не могло ощущать хоть что-либо отдельно. Все с ним происходило одновременно и всегда, целую вечность, или же всего мгновенье потому, что для него не существовало времени. И однажды, через века, тысячелетия или же миллионы лет, а может и сразу через секунду после осознания такого дикого, мерзкого, всепоглощающего одиночества, существу стало так невыносимо горько, что оно обронило слезу…

Слеза эта, пролетев миллиарды миль или же просто, не сдвинувшись с места, взорвалась, чудовищным по своей силе взрывом. Взрыв был невероятных масштабов, разнося всю сущность существа на огромные расстояния и высвобождая все его содержимое вокруг. Неся в себе все то, чем и было это несчастное одинокое существо. И осколки этой слезы стали разноситься везде, создавая время и пространство, разбиваясь на звезды и порождая галактики. Насыщая новую рожденную вселенную, жизнью. Сколько это все длилось, не дано узнать никому, но после этого чудовищного, но такого прекрасного взрыва, зародилась сама суть начала. Начала всего известного в нашем мире.

А от слезы, осталась лишь крохотная звезда, в которой билось сердце вселенной. И горящая внутри нее искра, ярко светила, чтобы поддерживать огонь жизни всего сущего.