Поющий филолог

Статья, посвященная Медянику в комсомольской печати, для второй половины 80-х являлась уже скорее исключением, чем правилом. Люди творческих профессий всегда быстрее остальных чуствуют приближение «оттепели».

Еще в 1986 году в комнатке столичного женского общежития объединения «Мослифт» филолог по образованию и бард по призванию Владимир Павлович Асмолов (Савельев, р.1946 г.) записал дебютный магнитоальбом «Девочки-венерочки». Не знаю, какими путями (ведь кооперативных студий еще не существовало: закон об индивидуальной трудовой деятельности был принят только в мае 1987-го), но альбом быстро разошелся в копиях. Работа здорово отличалась от привычного саунда 70-х и ранних 80-х, ведь Асмолов записал все под один синтезатор. Для тех времен это звучало точно модерновая попсовая аранжировка, но тексты народ безоговорочно признал своими, злободневными, далекими от официальной эстрады. И хотя пел Владимир Асмолов не только о «девочках-венерочках» и «фарц-мажорах», а в основном, о любви, — материал в меломанской среде был отнесен в разряд «эмигрантов». Помню, впервые взяв у приятеля кассету с модным исполнителем, обнаружил на торце надпись: «Валерий Осмаров». Позднее появились другие варианты: Асмолер, Осмоловский…

Владимир Асмолов.

С лета 1987 года во всех городах стали со скоростью травы бамбук расти ларьки, павильоны и студии звукозаписи, где абсолютно в открытую предлагались музыкальные новинки. Первые месяцы рынок ощущал определенный дефицит материала, но это продлилось недолго. В тот же год вышел второй магнитоальбом Асмолова, «Курортный сезон», а в 1988 его имя и песни стали узнаваемы по всему Союзу. Причина тому — третий концерт «Оловянная душа» с хитами: «Катя-Катерина», «Кошечка» и, конечно, «Рэкетмены»:

Уже в 1989 году шансонье с легкостью собирал полные залы в Театре эстрады, а вскоре удивил всю музыкальную тусовку парой аншлагов в ГЦКЗ «Россия». Даже фирма «Мелодия» не могла пройти мимо и выпустила тогда три диска-гиганта внезапно открытой «звезды».

Репертуар Асмолова состоял не только из социальных, сатирических или шуточных вещей, большинство композиций были лирическими и даже философскими. Особенно запомнилась песня-диалог с Владимиром Высоцким «42»:

Асмолов, действительно, вышел на большую сцену только в сорок лет. Может, поэтому авторский материал его оказался на удивление интересен и разнопланов, богат цветом и оттенками вкуса, словно коллекционное вино. Любовная лирика, которую пишет Владимир Павлович, на мой взгляд, на бумаге воспринимается ничуть не хуже, чем в обрамлении аранжировок:

 

Нижегородский Орфей

Лидерами продаж кооперативных точек звукозаписи стал в 1987 году и магнитоальбом автора-исполнителя из города Горького (теперь — Нижний Новгород) Николая Тюханова (р.1953 г.). Обладатель красного диплома музыкального училища по классу хорового дирижирования, он несколько лет «оттрубил» музыкантом в разных филармониях страны. Тюханов успел попробовать себя и в сферах, далеких от творчества, сменив полдюжины специальностей — от фельдшера до рабочего на стройке. И все же Николай Леонидович прежде всего музыкант. Он профессионально владеет практически всеми инструментами, сам аранжирует свои песни, обладает узнаваемым, очень необычным для жанра, вокалом, звучащем в поднебесье самого высокого регистра. В конце 80-х — начале 90-х Тюханов — один из лидеров «шансона по-русски»: издана книга стихов, записано десяток магнитоальбомов, в Москве выпущена первая официальная кассета. Его песню «Эмигрантское танго» включил в свой репертуар сам маэстро Шуфутинский, который знает толк в хорошем материале.

Но… Как часто это короткое слово ломает ход повествования, а в реальности — судьбы. В середине 90-х, на взлете, Николай Тюханов по ложному обвинению получает срок. «Раз на тюрьму заплыл один маэстро, он сел один, как говорится, без оркестра», — смешно и горько напишет о себе в лагере Тюханов.

Николай Тюханов.

И хотя, не отбыв и трети наказания, «за отсутствием состава преступления» артист был оправдан и освобожден, жизнь круто поменялась.

Нижегородский Орфей не раскис, продолжил творить, но начать все заново, когда тебе полтинник, — непросто.

В 2008 году при поддержке Александра Фрумина и студии «Ночное такси» увидела свет новая работа мастера — диск «Негрустный».

 

Рыбак, художник, шансонье

Основным поставщиком новинок стала в перестройку российская глубинка.

В начале 1988 года ресторанный лабух из Перми Анатолий Сергеевич Полотно (р.1954 г.) выстрелил «прямо в сердце» публике концептуальным проектом «Ой, лели-лели…»

В отбивках между песнями исполнитель представал в роли конферансье, болтая с участниками своей группы «Лоцмэн» и плавно подводя слушателя к следующему номеру. В одной из реприз Полотно даже попытался определить жанр, в котором работает и называет его… «провинц-рэп». Т. е. авторы-исполнители интуитивно чувствовали, что разрабатывают какую-то новую, иную тему, нежели просто бардовскую песню или «советский блатняк». Но до определения «русский шансон» тогда еще никто не додумался.

В альбомах «детей перестройки» лагерная тема не звучит совсем, то есть абсолютно. Ее нет. Больше поют о трансформациях окружающей реальности: дефиците, рэкете, путанах, видеомагнитофонах, сухом законе… Не уходят и от вечных тем: любовь, верность, разлука, Одесса-мама… Но про бараки и колючку — уже нет.

Какая жизнь — такие песни. В поздние 80-е головы пьянила свобода. Она была реальна, ее можно было трогать руками, вдыхать полной грудью… Уголовник не стал героем и повелителем мира, так чего о нем было петь?

Полотно быстро стал популярен. Вскоре после меткого «попадания» он одним из первых выпустил виниловую пластинку, причем печатали диск не в цехах монопольной «Мелодии», а на свежей кооперативной студии Стаса Намина «SNC-рекордс». Продали 120 000 копий! Впечатляет.

Не сбавляя темпа, Анатолий каждый год выпускает по новому проекту. Не поверите, но так продолжается уже 25 лет. И только небольшие перерывы на любимую рыбалку (которая может продолжаться месяцами (!) и ради которой музыкант готов лететь хоть в Перу, хоть на Чукотку) порой нарушали график релизов. Зато — давали вдохновение!

Анатолий Полотно и Федя Карманов.

А оно требуется Полотно вдвойне, потому что, помимо создания песен, он увлечен живописью — пишет странные, неземные картины.

Лет десять назад Анатолий стал еще и продюсером, записав альбом со своими песнями в исполнении лучшего друга, виртуозного скрипача Феди Карманова. Эксперимент удался — сегодня дуэт Полотно — Карманов звучит в полный голос.

В 2009 году, к 70-летию Аркадия Северного, Полотно сделал лучший трибьют «Королю блатной песни»: записал аудиоальбом и вдогонку снял у Александра Фрумина в Питере видеоверсию программы. Сказка! Вот бы Аркадий Дмитрич порадовался… Живет жанр!

 

Неуловимый Костя

В 1987 году записывает первый сольник бывший солист «Интеграла» Константин Ундров. В его репертуаре казачьи и народные вещи, есенинская «песня лиховая» и баллады, написанные специально для него разными авторами. Первое время Ундров много сотрудничает с поэтом и телеведущим Иваном Кононовым. Именно Костя Ундров стал первым исполнителем его песни «Левый берег Дона».

Автор песни «Левый берег Дона» Иван Кононов и Костя Ундров.

Певец тесно связан с Ростовом-на-Дону. В его репертуаре добрых пара десятков композиций посвящена «родным ростовчанам»: «Порт Катон», «В Ростове падают каштаны…», «Я родился и вырос в Ростове…», «В Нахичевани»…

Константин Ундров умудряется оставаться фигурой закрытой. В Интернете выложены все его альбомы, но вы не отыщете там его подробной биографии. Одно время был сайт, на котором, кроме электронного адреса… ничего не было. Впрочем, на письма отвечали: ждите, Костя скоро свяжется с вами.

Жду коннекта лет шесть.

Ундров — человек-загадка. Говорят, он как-то связан с патриотическими кругами. Говорят, в 90-х воевал в Югославии… Говорят… Впрочем, все это только слухи и домыслы, но узнать все из первых рук никак не выходит. Остается одно — слушать мощный, звенящий вокал ростовско-московского шансонье и наслаждаться настоящей русской песней от Кости Ундрова.

 

Свободный художник

Все тот же год с двумя восьмерочками порадовал «Последним дебютом» Ефрема Амирамова (р.1956 г.). Вернее, запись песен была сделана им годом ранее на студии театра Ленком для одной из несостоявшихся постановок. В итоге же они вошли в первый магнитоальбом «Последний дебют», где впервые появилась красавица «Молодая».

Альбом полгода держался в верхних строчках хит-парада газеты «Смена» в рубрике «Городской романс». Вскоре Ефрем Григорьевич записал еще два десятка песен и выпустил весь имевшийся на тот момент материал на двойной виниловой пластинке фирмы «Мелодия». Диск разошелся скромным тиражом в… 1 000 000 (один миллион) экземпляров.

Песня «Молодая» стала одним из главных шлягеров 90-х годов, да и сегодня редкая свадьба или поход в караоке не обходится без ее узнаваемого мотива.

Зимой 1993 года за шесть бутылок водки «Орловская» Амирамов, возвращаясь со студии с друзьями-киношниками, за четыре часа снял клип.

Автор хита «Молодая» Ефрем Амирамов.

Его помнят и крутят до сих пор. Но вот парадокс: следующее, профессионально снятое, видео, на которое было потрачено несколько десятков тысяч долларов, прошло абсолютно незамеченным, а спонтанный экспромт живет!

Амирамов считает неверным, когда его называют «бардом» или «шансонье».

«Я пишу в десятке разных жанров: от вальса до рок-н-ролла. Если это шансон — пусть будет так. Но я считаю себя просто свободным художником…» — признается мастер.

Ефрем Амирамов — прежде всего Поэт. Читать его строчки — почти физическое наслаждение. Каждая строчка — сверкает, манит теплым светом мысли. Может быть, поэтому за четыре десятка лет, что он творит, написал Амирамов всего 103 песни. Зато какие!

 

С благословения Примадонны

Помню, была возле метро «Площадь Ильича» небольшая, но полная чудесами «коробушка» кооператора-меломана дяди Бори.

Выходя из подземки, я всегда с улыбкой оглядывался на название станции: какой-то неуловимый и рисковый шутник неизменно сбивал там первую букву.

Витрина ларька зазывала четко напечатанными на допотопной машинке именами и названиями групп: Виктор Березинский, Гоша Вологодский, Анатолий Таволжанский, Александр Бычков, Валерий Волненко, Алексей Ширяев, Александр Немец, группа «Любэ», ансамбль «Водопад» им. Вахтанга Кикабидзе, «Атас», «Мамочка», «Левостороннее движение»…

Стоишь, выбираешь не спеша, прислушиваешься к разговорам вокруг, к песням, что привлекают снующий народ, и вдруг густой и крепкий, как цейлонский чай, раздался из динамиков незнакомый бас:

Сегодня хорошо, если раз в год (а то и реже) сразит чья-то песня, тогда же такое случалось не в пример чаще (то ли я был моложе, то ли песни лучше?).

Заворожившую композицию тем временем сменила другая:

— Да кто же это поет, дядя Боря? — нетерпеливо расталкивая народ, кричу в «скворечник» палатки.

— Кальянов, — отвечает довольный купец, — Александр Кальянов. Сперва думал, эмигрант какой. Аранжировка уж больно сочная…

Беру кассету, на которой неведомый певец сопровождается альбомом Примадонны «Коралловые бусы», и дома уже расслушиваю как надо, смакуя.

Впоследствии Александр Иванович Кальянов (р.1947 г.) будет рассказывать о начале сольной карьеры:

…Я могу назвать себя ветераном «Рождественских встреч»: участвовал в первом их выпуске. Они проходили в декабре 1988 года в Олимпийском комплексе…

Я тогда работал у Пугачевой звукорежиссером, но в первых «Встречах» неожиданно для себя выступил и как артист.

Произошло это по «вине» Аллы Борисовны. Она как-то попросила меня попробовать спеть в ее сольном концерте. Я удивился: ведь я звукорежиссер со стажем, а тут вдруг:

— Саша, давай выйди на сцену и спой!

Я — человек закомлексованный, не мальчик, мне тогда уже стукнуло 37. Для каждого непросто выйти на сцену, а если еще там работает Пугачева?! Петь при ней в первый раз — очень сложно психологически, и я бы на это никогда не пошел.

Но Алла Борисовна нашла свой подход. Сначала она попросила меня спеть только за режиссерским пультом, где меня ни она, ни публика не видит. Я спел, она похвалила. Так было не раз. Однажды в Томске она сказала:

— По-моему, тебе хватит скрываться от зрителей.

И на репетиции первых же «Встреч» предложила:

— Надо выйти на сцену! Ты за пультом хорошо пел. Уверена — все будет нормально.

Я пробовал отнекиваться: мол, у меня нет концертного костюма, лакированных туфель.

А она:

— Нет — и не надо. Выходи так, как есть, — в джинсе и «Рибоке». Раз ты чувствуешь себя в них комфортно — не надо ничего менять.

Я так и сделал. И вовсе не потому, что не мог купить смокинг или какой-то пафосный пиджак. Я вообще не любил и до сих пор не люблю официальной одежды, да и к песне моей она не подходила. Я тогда спел «Живем мы недолго». Ее выбрала сама Пугачева. Алла Борисовна не просто обладает талантом угадать песню. У нее настоящий нюх на шлягер. Для многих артистов именно ее выбор и сделал их популярными…

Чутье не подводит и самого Кальянова. За четверть века он стал настоящей легендой «шансона по-русски», выпустил десяток альбомов — и ни один не оказался проходным.

И заметьте, ни единой песни про места не столь отдаленные Александр Иванович тоже не спел. Но кто скажет, что он не настоящий шансонье?

 

Странник

Продолжая разговор о «детях перестройки», не могу не упомянуть Игоря Валерьевича Сатэро (Миронов, р.1947 г.), песни которого впервые услышал в эпоху «ускорения и гласности», а в начале XXI века познакомился лично и даже выступил продюсером пары альбомов.

Игорь Сатэро. Минск, 1989 г.

Жизнь многих «трубадуров» далека от хрестоматийных образцов добродетели и порядочности, но когда я задумываюсь о биографии Сатэро, то смотрю на нее, точно на неведомый, алогичный инопланетный ландшафт, где рядом с елками растут пальмы, а льдом топят очаг.

Отец Игоря был военным летчиком, другом знаменитого Всеволода Боброва, а мать — цыганкой. Вскоре после рождения сына супруги расстались. Мальчик очень тяжело переживал ситуацию, убегал из дома, хулиганил.

Музыкальные способности, как и склонность к вольной жизни, он почувствовал рано.

С 9 лет, по его собственному выражению, «находился в скитаниях», бродил с профессиональными нищими по поездам и пел «жалистные» песенки.

Видя ситуацию, в 1957 году отец Игоря по настоянию матери устраивает его в Суворовское училище в г. Свердловске. Уже через год музыкальный коллектив училища, где воспитанник Миронов был солистом, занял 1-е место на конкурсе юных дарований в Москве. В 1959-м, находясь на каникулах в Ленинграде, Игорь по случаю знакомится с руководителем джаз-оркестра, бывшим эмигрантом из Шанхая Юрием Христофоровичем Колле. С его коллективом юный талант впоследствии будет выступать в ресторанах Свердловска. Но «гастроли» продолжались недолго: вольный нрав и цыганская кровь дали себя знать.

В 1961-м за кражу знамени из училища Игорь был направлен в спецшколу. Это было лишь началом «этапов большого пути»: с 1961 по 1982 г. Миронов И. В. (по кличке Сатэро, что по-цыгански значит «друг-приятель», более 12 лет провел в местах заключения, побывав во всех лагерях Союза, как спел впоследствии сам Игорь, «от Перми до Сумгаита»).

Однако, невзирая на все испытания, в 1978 году ему каким-то волшебным образом удается закончить эстрадную студию в Ульяновске по классу аранжировки и композиции.

В начале 80-х в Екатеринбурге музыкант делает программу «Пульс времени», в которой участвуют Вячеслав Бутусов, Настя Полева и группа «Урфин Джюс».

В 1984 году в Казахстане создает ансамбль «Незабудка», с которым гастролирует по республике, исполняя песни советских композиторов.

С началом перестройки Сатэро (отныне это не уже кличка, а творческий псевдоним) начинает активно заниматься сольным творчеством.

В 1988 году, в Минске, с оркестром Белорусского радио и ТВ п/у Михаила Финберга, известного по программе «Угадай мелодию», шансонье записывает первый сольный альбом «Большие города», где впервые прозвучала известная композиция «Под конвоем», перепетая затем многими другими исполнителями. На самом деле автором песни является Игорь Сатэро.

Следом выходит второй альбом «Давно закрыты магазины», с хитами «Таксисты», «Мотыльки», «Эмигранты первой волны». Последняя композиция приносит Игорю Гран-при конкурса «Русская Америка» как лучшая песня об эмиграции.

В те годы он много гастролирует по югу России, выступая в сборных концертах.

В 1996 г. в Санкт-Петербурге, на студии «Европа Плюс», при участии известных джазовых музыкантов Сатэро записывает свой третий альбом, получивший название «Ланжерон». Шансон звучит здесь в джазовых аранжировках и звучит очень здорово, органично. Аналогов эксперименту в истории жанра больше нет.

После записи альбома из-за неурядиц личного характера Игорь отходит от активной творческой деятельности и пишет «в стол».

В самом конце 90-х, когда Интернет только-только входил в повседневную жизнь, мне случайно попался на глаза каталог музыкального магазина… московской кришнаитской общины, выложенный кем-то в сеть. Проглядывая любопытства ради список, я с удивлением обнаружил знакомое с 80-х имя — Сатэро. На следующий день, попетляв по закоулкам в районе метро «Беговая», подошел к комплексу зданий, напомнивших больше армейские казармы, чем храм. Навстречу тянулись люди в оранжевых одеждах, которые и подсказали, как найти магазин. В заваленной восточной экзотикой и пропитанной благовониями каморке мне продали потертую кассету шансонье и пообещали связать с автором.

Игорь Сатэро. Москва, 2005 г.

Дома я с удивлением услышал, как на старые аранжировки, знакомые по «Большим городам» и «Закрытым магазинам», Сатэро с чувством исполнял религиозные тексты, рассказывая об индийских божествах так, будто еще вчера обнимался с ними «на перроне вокзала».

Игорь, впрочем, и сам понимает, что делает нечто, мягко говоря, необычное, но «раз Бог везде, то почему бы не быть Кришна-шансону», считает создатель нового стиля.

Впрочем, сказать, что Сатэро стал первым, кто решил говорить о вере языком городского романса, будет неверно. В 1999 году в Литве и США вышла кассета бывшего джазового пианиста из Вильнюса Гинтаса Абарюса (1959–2010) «За все заплачено». Став в начале 90-х священником церкви «Слово веры», он для проповедей среди заключенных записал специальный альбом. В аннотации к концептуальной работе пастор-шансонье сообщал:

«Языком привычной музыки, звучащей на базарах, в ресторанах, в тюрьмах, поездах и такси, автор обращается к сердцам людей, потерпевших, может быть, в своей жизни кораблекрушение…»

Музыкальной основой для душеспасительных песен стал классический трех-аккордовый лад или музыка известных хитов Вилли Токарева и других классиков.

Так что утверждение о невероятной гибкости жанра нашло лишнее подтверждение.

Кстати, и Сатэро не останавливается на достигнутом: в последние годы он выпустил еще два диска в стиле «Кришна-шансон». Основой для новых творений стали «минусовки» для спродюсированных автором этих строк вполне себе канонических альбомов Игоря «Ночка» (2002 г.) и «По ночному городу» (2007 г.). Сам автор-исполнитель называл их по-другому: «Малина на выезде».

Обложка уникальной кассеты Гинтаса Абарюса — пастора, певшего блатные песни с миссионерскими целями.

При всех огрехах аранжировки и звука, вызванных почти экстремальными условиями записи, альбомы получились очень энергичными, яркими, в традициях классического блатняка, как его делали Аркадий Северный, Алеша Димитриевич или Саша Комар. Диск был тепло встречен любителями жанра, состоялись концерты в Санкт-Петербурге, Красноярске, Москве. Но дух вольной жизни не угас в Игоре и на седьмом десятке лет.

Недавно он отбыл с новым «гастрольным туром» в казахстанский Павлодар, где продолжает выступать и сочинять; продюсирует девичью панк-группу. А недавно произведение Сатэро стало победителем конкурса на лучший гимн для Павлодарского нефтехимического завода.

Заводская многотиражка «Нефтепереработчик» гордо отрапортовала:

«Победителем творческого поединка стал Игорь Сатэро, автор, записавший 13 альбомов в различных музыкальных жанрах: от цыганской вольной песни до рок-н-ролла. В разные годы Игорь Валерьевич создавал музыкальные композиции для звезд российской эстрады. По словам Игоря Сатэро, создание корпоративного гимна — это огромный труд, который начинался со сбора информации о производстве.

…Конкурсная комиссия, состоящая из технического руководства во главе с генеральным директором АО „ПНХЗ“ Шухратом Данбай, решила — это именно то произведение, которое достойно прославлять труд нефтепереработчиков!

В скором будущем эти динамично-оптимистичные позывные зазвучат во всех заводских динамиках».

Вот такой он многогранный талант — Сатэро…

 

«Лесоповал»

Но, без сомнений, главным событием для истории стало появление в 1989 году группы Михаила Исаевича Танича (1923–2008) «Лесоповал».

С исторической точки зрения появление коллектива интересно не столько из-за качества материала (он, понятно, безупречен), а по иной причине: имени отца-основателя.

К 1989 году Михаил Танич — один из ведущих поэтов-песенников. Нет в СССР человека, не знающего «Текстильный городок», «Черный кот», «Моряк вразвалочку сошел на берег», «На тебе сошелся клином белый свет…» Без его песен не обходится ни один концерт — произведения мастера поют Кобзон и Пугачева, Пьеха и Хиль, Леонтьев и Вайкуле, Кристалинская и Малежик… Он лауреат, наверное, всех фестивалей «Песня года» и вообще заслуженный, официально признанный мастер слова. И вдруг…Танич создает группу, от одного названия которой некоторые коллеги начинали нервно озираться по сторонам!

Михаил Танич и Сергей Коржуков.

Впоследствии выяснилось, что рождение коллектива — чистый экспромт. Никакой группы создавать специально Михаил Исаевич не планировал. Просто в жизни ему довелось испытать многое: войну, госпиталь, сталинский лагерь, безработицу… Долгие годы стихи о тех полных лишений годах писались для себя, без надежды быть опубликованными, а тем более услышанными со сцены.

«…Ни о какой программе „Лесоповал“ я не думал, — делился прожитым в интервью репортеру газеты „Смена“ М. Танич.  — Хотел назвать все это „Песни Вовы Мухи, бывшего малолетки“. Мне казалось, это оригинальное название — „бывшего малолетки“. На самом деле ничего такого тут не было, и однажды мне пришло в голову это слово — „лесоповал“, которое оказалось емким и точным. Объяснения этого слова нет ни в одном словаре. Поэтому „лесоповал“ на другие языки непереводим. Я случайно написал несколько текстов на „лесоповальную“ тематику и подумал: с кем из композиторов можно было бы их сделать? Жена моя тогда пробовала работать с Коржуковым. Ходил к нам такой неприкаянный тип с длинными волосами. Был нервный, как Раскольников».

Сперва Михаил Исаевич не воспринял бывшего ресторанного певца Коржукова в качестве солиста. Ему виделся некто, похожий на артиста Приемыхова из фильма «Холодное лето 1953-го». Думал о Михаиле Гулько, Григории Лепсе, Александре Кальянове, общался даже с композитором Владимиром Матецким.

Первый состав группы «Лесоповал», крайний слева — Сергей Коржуков, рядом создатель коллектива Михаил Танич. Москва, 1991 г.

Но в итоге первым солистом и создателем главным хитов стал певец и композитор Сергей Владимирович Коржуков (Никитин, 1959–1994).

Холодной зимой 1992 года я спешил в Театр на Таганке. Время до начала спектакля оставалось в обрез. Выбежав на всех парах из метро, подгоняемый нешуточным морозом, я бодро устремился к краснокирпичному, словно тоже замерзшему, зданию «храма искусства», где меня дожидалась спутница, но внезапно замер…

В смутные времена поздней перестройки и раннего крушения Союза граждане нашей страны испытывали какие угодно проблемы (от нулевого ассортимента продуктов в магазинах до отсутствия денег в собственных карманах), но с чем никаких трудностей не возникало вовсе, — так это с музыкальными новинками. Недавняя отмена цензуры стала лучшим «удобрением» для развития множества жанров. На каждом более-менее оживленном перекрестке выросли в ту пору, словно сорняки на заброшенном огороде, многочисленные будочки киосков звукозаписи.

Голос певца, доносившийся из окошка такого ларька, и заставил меня застыть как вкопанного, забыв и о холоде, и о спектакле:

На ленте был записан самый первый еще магнитоальбом коллектива. Именно тогда я впервые услышал и тут же влюбился в бессмертные жанровые хиты: «Белый лебедь», «Вова Муха», «Птичий рынок», «Десять заповедей»…

* * *

Шло время. «Лесоповал» замелькал по телевидению, зазвучал по радио, появились статьи в газетах. Кто-то хвалил, кто-то ругал за «уголовную» тематику песен, но отрицать очевидное было сложно — проект выстрелил и угодил прямо в «яблочко». Альянс эстрадного мэтра Михаила Исаевича Танича, песни на стихи которого исполняли абсолютно все заметные артисты нашей эстрады, — и молодого одаренного вокалиста и композитора Сергея Коржукова получился более чем удачным: группа «Лесоповал» обрела статус по-настоящему народной в первый же год своего существования.

Авторитет Танича в мире шоу-бизнеса не позволил коллегам-«доброжелателям» заклевать новый коллектив, обвинив в исполнении «блатняка», а блестящие тексты, аранжировка и подбор участников сделали группу «персоной грата» на российской эстраде.

Через пару лет первые альбомы «Лесоповала» вышли на виниловых пластинках, затем на кассетах, а чуть позже и на компакт-дисках. Из распахнутых летом окон и салонов автомобилей, на курортах и в ресторанах звучали их песни.

Первый лазерный диск назывался «Я куплю тебе дом…», следующий — «Когда я приду», затем был «Воровской закон», а в 1994-м появилась «Амнистия», но этот альбом оказался особенным, потому что на момент выхода диска Сергея Коржукова уже не было среди живых.

Я узнал об этом случайно от пьяного попутчика в такси и, признаться, не поверил.

Информация о его трагической и загадочной смерти, почерпнутая впоследствии из прессы, также была скудна и противоречива.

«Что я мог бы, а точнее, что я хотел бы сказать о гибели талантливого и любимого многими артиста и человека? — пишет Михаил Танич в книге мемуаров [68] . — Во-первых, кто может знать, как он упал с балкона 14-го этажа дома, где проживал у матери, расставшись со своей многолетней женой Людмилой, — сам, нарочно или нечаянно подскользнувшись? Говорят, была будто бы какая-то записка, но ее, опять же будто бы, забрала милиция…

Внешне у него все было в порядке: популярность, расцвет таланта, первые деньги; и он собирался строить под Москвой дачу, мечтал, чтобы был бассейн. Впереди — уже написанный альбом „Лесоповала“ — „Амнистия“, гастроли, успех, новые друзья. Но Сережа был человек не внешний, а внутренний. Как в него заглянуть?

Жива мама — Мария Васильевна, может быть, она знает то, чего не знаем мы. Нашелся бы кто разговорить ее…»

Мама певца действительно жива и здорова, слава Богу. Несколько лет назад, благодаря содействию журналистки Татьяны Павловой она опубликовала свои короткие записки о сыне. Книга, а вернее сказать, небольшая брошюра, вышла в 2006 году крошечным тиражом в Сибири и разошлась в основном среди «своих». Но ее материал будет большим подспорьем в моем очерке, потому что кто, как не мама, может рассказать о жизни сына и точно, и ярко?

Сережа родился в Москве. Атмосфера в семье была очень дружной: вместе ездили на пикники, часто принимали гостей, на дружеских посиделках пели, играли на гитаре и аккордеоне. В семь лет мальчик, глядя на старшую сестру Алену, сам изъявил желание учиться музыке и поступил в музыкальную школу по классу фортепиано, а позднее стал посещать духовой оркестр во дворце пионеров, где играл на трубе.

Окончив восемь классов, поступил в медицинское училище на фельдшерское отделение, но о музыке не забывал — уже на первом курсе организовал с товарищами ансамбль, где стал солистом.

В 1975 году на конкурсе Сергей завоевал первый приз как вокалист и получил приглашение войти в состав группы «Почтовый экспресс» при Главпочтамте, которое с радостью принял. Начались первые выступления в клубах и ДК.

«Я помню его худеньким и стройным юношей с огромными бездонными глазами, низким бархатным голосом. Когда мы играли на танцах, девчонки просто „писали кипятком“…» — говорил его друг далеких лет Александр Бережной.

На третьем курсе одаренного парня стали приглашать и в другие коллективы. Ему самому и всем окружающим становилось понятно: его призвание — музыка. Но, несмотря на профессиональные успехи, он продолжил учебу, а вскоре женился на сокурснице по имени Наталья.

Еще в свою бытность студентом медучилища молодой человек, чтобы обеспечить семью, стал искать работу вокалиста в ресторане. Первым заведением, куда его приняли, стал ресторан «Гавана», а позднее — «Эрмитаж». Интересно, что руководителем оркестра в «Эрмитаже» был нынешний мэтр жанровой песни Михаил Гулько, которого Сергей до последних дней уважал и считал своим учителем.

«Очень короткое время в моем ансамбле работал Сережа Коржуков, талантливейший парень, — рассказывал Михаил Гулько в интервью Т. Павловой.  — В 1979 году я эмигрировал в Америку. Прошло больше десяти лет, в Союзе начались перемены… До меня стали доходить слухи, что появилась такая группа „Лесоповал“ и что солист на выступлениях всегда передает мне привет в далекую Америку.

Я понять не мог, кто это такой. И вот я услышал его песни. Я умер. Я сходил с ума по „Лесоповалу“… Мне так хотелось увидеть этого гениального парня, который пишет такую музыку, живет каждой песней…

Сережа Коржуков… Такие уникальные люди рождаются раз в столетие…

У него на душе была какая-то боль, что-то его очень беспокоило. Может быть, он и поделился бы со мной, а я бы смог чем-то помочь. Я не хочу разбираться в том, как он погиб… Дайте мне его песни!» [69]

От себя добавлю, что Михаил Гулько все же получил его песни, — он записал целый ряд вещей, написанных бывшим подопечным: «Молодые годы», «Местечко», «Сентиментальный вальс», «В красноярских лагерях».

В 1985-м Сергей поступил в училище при институте культуры на дирижерско-хоровое отделение, окончив которое пошел сдавать экзамены в Гнесинку на эстрадное отделение. Сидевший в приемной комиссии Иосиф Кобзон заметил после прослушивания: «Поешь ты хорошо, но чувствуется кабацкий стиль. Я могу тебе дать рекомендацию для поступления в училище при Гнесинском институте, а потом уже автоматом перейдешь в институт…»

Сергей был очень расстроен и не стал подавать документы, ведь одно училище он уже закончил. По иронии судьбы, несколько лет спустя Кобзон исполнил песню «Еврейское местечко», написанную Коржуковым.

В 1986 году, волею судьбы, Сергей познакомился с Михаилом Таничем и его супругой, поэтессой Лидией Козловой. Творческий альянс Сергея и Лидии Николаевны оказался очень плодотворным. Тогда родились песни: «Перекати-поле» (ее спела Надежда Чепрага), «Роза» (Филипп Киркоров), «Амулет» (Валентина Пономарева) и многие другие.

«…У Михаила Танича „под сукном“ более двадцати лет лежал материал на тему „лагерной“ лирики, — пишет Мария Васильевна Коржукова. — Однажды он дал Сергею несколько своих стихов, в том числе и „Я куплю тебе дом“… Это положило начало совместному творчеству знаменитого поэта и молодого композитора… Наконец-то он зажил по-настоящему тем, о чем мечтал всю жизнь».

Но самому исполнять эти произведения автору даже в голову не приходило — поначалу он считал их «блатными», предпочитая наедине с собой исполнять русские романсы, но никак не «каторжанский фольклор». Однако, после долгих безуспешных поисков солиста, все же решился. Впервые публика услышала и увидела группу «Лесоповал» на трансляции фестиваля «Славянский базар», где Сергей исполнил «Я куплю тебе дом» — песню, ставшую «визитной карточкой» группы.

Записав два первых альбома, решили сделать их презентацию в ГЦКЗ «Россия». Концерты шли два дня при супераншлагах.

«Сергей вышел на сцену, высокий, стройный, красивый, и начал петь. В зале завороженно слушали эти непривычные песни. Всех покорил голос, музыка и сам Сережа. Но как он пел! Каждая песня — это мини-спектакль. Зал аплодировал. Открывала концерт песня „Воруй, Россия!“… Потом „Птичий рынок“, и на сцене появляются собачки, голуби из цирка. Это помог Юрий Владимирович Никулин, полюбивший песни „Лесоповала“ и сам присутствовавший на концерте…

На его концерте плакала как „братва“, так и люди, абсолютно далекие от этого…» — вспоминает мама музыканта.

Несмотря на шумный успех, в повседневности Сергей оставался крайне скромным человеком. Он не был готов к славе, считал, что не заслужил ее, не был адаптирован к жизни (особенно к ее проявлениям первой половины 90-х), был равнодушен к материальным благам. Народная любовь, свалившаяся на него, казалась ему непосильной ношей.

Настольной книгой первого солиста «Лесоповала» была… Библия. Он был по-настоящему верующим человеком. На гастролях часто посещал местные храмы, общался со святыми отцами, приобретал книги о житиях праведников.

Он не был ни алкоголиком, ни тем более наркоманом. Хотя в его жизни имело место увлечение спиртным, но он разделался с пагубной привычкой раз и навсегда, едва начал серьезно сотрудничать с Таничем.

Что же послужило причиной гибели? Стоит ли вообще искать ее, ведь, возможно, это банальная случайность. Сергей был очень высокого роста и мог просто оступиться на балконе. Кстати, служители церкви, узнав про обстоятельства смерти, не отказали в похоронах по христианскому обряду.

Незадолго до трагедии музыкант расстался с женой, с которой прожил без малого полтора десятка лет и был, по отзывам близких, очень к ней привязан. Может, здесь кроется разгадка тайны? В интервью 1992 года на вопрос: «Чего тебе недостает сегодня?» ответил: «Душевного равновесия. Внутри происходит какое-то разрушение, много разочарований в жизни…» Откуда такая печаль в словах молодого мужчины, пребывающего на пике физической и творческой активности?

Нет ответа… Да и надо ли ворошить прошлое, искать причины? Его песни поют, как прежде, а значит, память о нем жива.

Похоронили первого солиста группы «Лесоповал» на Даниловском кладбище в Москве. Проводить любимого певца в последний путь собралось несколько тысяч человек.

Когда-то Василий Шукшин сказал о великом русском поэте Есенине такую фразу: «…мало пожил, но прожил ровно с песню…»

Думаю, это высказывание в полной мере можно отнести и к гениальному в своем жанре артисту Сергею Коржукову.

* * *

Уход солиста не стал крахом «Лесоповала», хотя тогда казалось, что проект не удастся возродить. Но был найден новый талантливый вокалист Сергей Куприк, который на долгие годы стал лицом коллектива. Однако после смерти Михаила Исаевича весной 2008 года Куприк решил начать сольную карьеру.

Сегодня руководит легендарной группой вдова Танича, прекрасная поэтесса Лидия Николаевна Козлова.

«К счастью, Михаил Исаевич оставил богатое творческое наследие и „лесоповальцам“ хватит его надолго, — говорит она.  — Сегодня в группе не один вокалист. Пришли новые талантливые ребята, и все на равных исполняют старые и новые хиты. „Лесоповал“ живет и, как прежде, каждый год дарит слушателям новую программу».

 

«Танцы с барьерами»

Стоит отметить, что в бурные годы перестройки многие «лауреаты» обратили свой взор на запрещенную еще недавно песню. Так, в 1992 году известный композитор, автор знаменитой «Лаванды», Владимир Матецкий (р.1952 г.) создал проект «Пики-козыри» и даже записал альбом со своими песнями на стихи Михаила Танича под названием «Лом-Чума-Америка».

Впрочем, проба пера оказалась не вполне удачной — в поп-музыке Матецкого ждал гораздо больший успех.

Обложка диска танцора и певца Владимира Шубарина.

Примерно в то же время, когда сдавались «пики-козыри» и «белый лебедь» начинал свой заплыв, серию магнитоальбомов записал лучший советский эстрадный танцор, партнер Владимира Высоцкого в картине «Опасные гастроли» и Аллы Пугачевой по фильму «Женщина, которая поет» Владимир Александрович Шубарин (1934–2002). Авторские песни Шубарина, как и творчество большинства других «детей перестройки», лежало вне территории привычной «блатной песни», они больше пели о том, что творилось вокруг и внутри, пытались иронично или серьезно описать обрушившийся на страну шквал перемен.

Владимир Шубарин скоропостижно скончался, не успев осуществить многое из задуманного.

Несколько лет назад его вдова Галина издала книгу мемуаров «Танцы с барьерами», которую я искренне советую найти и прочитать.

 

«Фонограф» для Иляны

Заканчивая рассказ об интереснейшем времени, не могу обойти своим вниманием одну из немногих работавших тогда в жанре женщин шансонье Иляну Ушакову.

Свой первый магнитоальбом она записала едва ли не в 16 лет при поддержке отца, широко известного в кругах меломанов «писаря» и подпольного импресарио Валерия Петровича Ушакова. Настоящий подвижник андеграунда, Петрович, как зовут его друзья и подопечные, начиная с 60-х годов активно занимался музыкой во всех ее проявлениях: играл джаз, организовывал концерты, коллекционировал виниловые диски. С отменой цензуры он с удовольствием окунулся в родную стихию, помогая начинающим в ту пору шансонье Владимиру Асмолову, Михаилу Шелегу, Ивану Кучину, Петлюре… Но все это будет позднее, дебютом же стали магнитоальбомы Иляны, которые очень быстро, благодаря связям папы, разошлись в копиях и принесли ей популярность. Но, записав три десятка песен, дочка вышла замуж, родила троих детей и уехала в Израиль, где благополучно живет и поныне, абсолютно забросив занятия музыкой.

Иляна Ушакова. Москва, конец 80-х.

Ушакова пела настоящий городской, дворовый романс, исполняла и произведения Владимира Асмолова. Жаль, что она не стала продолжать. Я и сегодня с удовольствием слушаю ее звонкий голос:

Однако создатель проекта Валерий Петрович Ушаков продолжил деятельность и одним из первых организовал кооператив «Фонограф», где писал и тиражировал записи, искал новых перспективных артистов. К некоторым из его «находок» мы еще вернемся.

Легендарный продюсер Валерий Петрович Ушаков.

Студия Ушакова к началу 90-х годов была уже далеко не единственной.

В Петербурге молодой коллекционер Александр Фрумин уже в 1985 году делал первые шаги к профессиональной деятельности, основав (пока еще нелегально) домашнюю студию. После принятия горбачевского закона об индивидуальном предпринимательстве Фрумин одним из первых в стране зарегестрировал студию (а вернее, продюсерский центр) «Ночное такси». О «дорогах», по которому довелось прокатиться музыкальному «авто», мы еще не раз вспомним.

* * *

Эпоха перестройки подходила к концу, «дети» подросли, им предстояло сдать первый экзамен, подтвердивший их право на взрослую, самостоятельную жизнь.

«В 1991 году в трех городах Советского Союза — в Москве (февраль), в Свердловске (апрель) и в Ленинграде (июнь) — состоялись события, определившие развитие и направление музыкального жанра, который сегодня так основательно внедрился в нашу культурную действительность, что уже нельзя без него представить ни музыкальный магазин, ни радиоэфир, ни большую концертную площадку. Я имею в виду фестивали русского шансона, которые в Москве и Свердловске прошли под названием „Гоп-стоп шоу“, а в Питере как „Лиговка-91“», — вспоминал очевидец и участник событий шансонье Михаил Шелег .

Это событие можно считать водоразделом между старым, еще советским, «блатняком» и рождением нового жанра — «русский шансон».

Уже слышались звуки новых песен. Их не мог заглушить даже грохот рушащихся советских устоев. Наступало смутное время…