Андромаха, жена Гектора

В «Илиаде» Андромаха появляется впервые, когда Гектор, по совету Гелена, отправился в город, чтобы просить свою мать принести дары богине Афине. Гектор зашел и в дом Александра, которого призвал выйти на ратное поле. Елена хотела задержать гостя, по Гектор отказался. Он спешил увидеть свою жену и младенца — сына. Но Андромахи не было дома, а ключница сказала:

— Андромаха пошла не к золовкам, не к невесткам и не в храм Афины, где благородные троянки молят богиню. Встревоженная мыслью о том, что троянцев теснит могучая сила ахейцев, она побежала к городской стене, к Илионской башне. С ней и кормилица с сыном.

Гектор стремительно вышел из дома и той же дорогой быстро пошел назад. Когда он, пройдя весь город, уже приближался к Скейским воротам (через них был выход из города в поле), ему навстречу выбежала Андромаха, дочь Этиона, царя Фив и владыки киликийцев, живших к югу от горы Иды. (Этот край нельзя путать с далекой Киликией на южном побережье полуострова Малой Азии.) Вместе с Андромахой выбежала кормилица с его маленьким сыном, любимцем Гектора, на руках. Отец дал ребенку имя в честь бога реки Скамандрий, но троянцы называли мальчика в честь отца Астианаксом, так как это имя значит «вождь города», а Гектор был единственной опорой и защитой Трои. Гектор улыбнулся и молчи любовался сыном. Андромаха же, проливая слезы, стояла рядом. Взяв супруга за руку, она сказала:

— Муж мои! Тебя погубит твоя храбрость. Ты не жалеешь ни младенца-сына, ни матери. Скоро я, несчастная, буду вдовой. Скоро тебя убьют ахейцы. А мне, покинутой тобой, лучше сойти в землю. Если ты меня оставишь, не будет мне отрады. Моя участь — печаль. Нет у меня ни отца, пи матери. Моего отца убил Ахилл, когда захватил и разорил город киликийцев Фивы. Ахилл же убил и Этиона, но не снял с него доспехов, не посмел совершить столь нечестивый поступок, а предал тело сожжению вместе с оружием и насыпал могилу. Дочери Зевса, нимфы, насадили вкруг этой могилы вязы. Семь братьев оставалось в доме, и все в один день переселились в обитель Аида, убитые быстроногим Ахиллом, который настиг их, когда они пасли тучных коров и белорунных овец. Мою мать, царствовавшую у подножия лесистого Плака, Ахилл привел в свой стан. Позднее, взяв огромным выкуп, он даровал ей свободу, но она вскоре погибла в доме своего отца от стрелы Артемиды. Ты для меня, Гектор, все-и отец, и мать, и брат, и милый муж! Сжалься надо мною и останься с нами на башне. Не сделай сына сиротой, а меня — вдовой. Поставь воинов у смоковницы: там легче всего подойти к городу и ворваться на его стены. Уже трижды с юн стороны к городу подступали герои — оба Аякса, Идоменей и другие. Может быть, их научил какой-нибудь мудрый прорицатель. Или их вело вещее сердце.

Знаменитый, сверкающий шлемом Гектор отвечал жене:

— И я тревожусь не меньше тебя, супруга! Но стыдно мне будет перед каждым троянцем и троянкой, если я, как трус, останусь здесь и не вступлю в бой. Сердце мне этого не позволит. Я научился быть бесстрашным и храбро сражаться, добывая славу себе и своему отцу. Я знаю — это мне подсказывают душа и сердце — настанет день, и погибнет священная Троя, погибнет копьеносец Приам и его народ. Меня сокрушает грядущее горе, гибель Приама, матери Гекубы, смерть возлюбленных братьев, юношей храбрых, которые будут убиты разъяренными врагами. Но больше всего меня удручает твое горе, о супруга! Кто-нибудь из ахейцев лишит тебя свободы, и ты, проливающая слезы, будешь жить в Аргосе, как невольница, будешь ткать для своей госпожи, носить воду из источников. Ты будешь горько роптать в душе, но жестокая судьба заставит тебя это делать. А может быть, кто-нибудь увидит тебя, льющую слезы, и скажет: «Вот жена Гектора, храбрейшего воина, самого мужественного из всех троянцев, сражавшихся у стен Илиона». А тебе будет от его слов еще горше. Ты вспомнишь мужа, который защитил бы тебя от рабства. Но лучше я погибну и буду засыпан землей прежде, чем увижу тебя рабой и услышу твой жалобный вопль!

Так он сказал и протянул руки, чтобы обнять любимого сына. Но мальчик с криком прижался к пышной груди кормилицы — его испугал вид отца: медный щит и шлем, украшенный гривой из конского волоса. Мать и отец улыбнулись. Божественный Гектор немедленно снял с головы шлем и положил его на землю. Взяв на руки милого сына, он расцеловал его и покачал на руках. Играя с ребенком, Гектор молил Зевса и прочих богов сделать так, чтобы его сын, как и он сам, был знаменит среди граждан, так же, как он, крепок, и чтобы он благополучно царствовал в Трое. Пусть о нем скажут, когда он будет возвращаться из боя, что он превосходит своего отца. Пусть он, приходя из боя с окровавленными доспехами врага, радует сердце матери!

Сказав это, он отдал ребенка в руки Андромахи, и та, улыбаясь сквозь слезы, прижала его к своей груди. А Гектор, растроганный, обнял ее и сказал:

— Дорогая! Не сокрушай свое сердце неумеренной скорбью. Ни один смертный не избежал своей судьбы. Если рок не судил мне погибнуть, меня не пошлет в Аид самый храбрый воин. Иди, дорогая супруга, в дом и займись своими делами: тки, пряди, распоряжайся служанками. А война — мужское дело. Она заботит всех мужей, рожденных в священном Илионе, а меня больше остальных.

Окончив речь, бронеблещущий Гектор поднял с земли свой гривастый шлем. А безмолвная Андромаха пошла к дому, проливая слезы и часто оглядываясь назад.

Судьба пощадила несчастную Андромаху — она не видела смертельной схватки своего мужа с Ахиллом. Никто не успел сказать ей о том, что Гектор лежит мертвый в поле за вратами Илиона. К ней еще не являлся глашатаи, чтобы объявить эту весть. Она ткала яркую ткань и вышивала на ней цветные узоры. А прислужницы развели огонь, чтобы Гектор мог омыться теплой водой, когда возвратится из боя. Она еще не знала, бедная, что Гектор далеко от дома пал от руки Ахилла, которому помогла светлоокая Афина.

Вдруг Андромаха услышала крики и вопли со стороны башни. Она вздрогнула и уронила челнок. Обращаясь к двум пышноволосым прислужницам, она сказала:

— Идите за мной. Я посмотрю, что случилось. Я слышу крик моей почтенной свекрови. Сердце бьется, словно хочет вырваться. Колени мои одеревенели. Видно, нам угрожает беда. Я трепещу от страха. Не гонит ли Ахилл бесстрашного Гектора в поле, отрезав от стен? Боги! Неужели Ахилл победит Гектора, который никогда не останется в толпе, а всегда полетит первый и никому не уступит в геройстве?

С трепещущим сердцем Андромаха выбежала из дома, обе прислужницы следом. Быстро она взошла на башню и, протиснувшись через толпу, стала у стены. Осмотревшись, она разглядела тело Гектора, безжалостно волочимое бурными конями к кораблям ахейцев. Темная ночь покрыла глаза Андромахи, она упала навзничь и, казалось, испустила дух. С ее головы спали диадема, прозрачная есть для волос, ленты и покров — блистательный дар Афродиты, данный в день, когда Гектор возил ее из отчего дома. Вокруг Андромахи толпились невестки и золовки, они поддерживали ее, убитую скорбью. Придя в себя, Андромаха горько зарыдала:

— Гектор, о горе мне, бедной! На несчастье мы оба с тобой родились — ты в Трое, в доме Приама, а я, злополучная, в Фивах, у склонов лесистого Плана, в доме царя Этиона. Меня он вырастил — несчастный несчастную. Лучше мне было не рождаться. Ты, мой супруг, сходишь в царство Аида, в подземные бездны, и меня покидаешь неутешной вдовой. А сын, рожденный нами, бедный младенец! Ты погиб, Гектор, и не будешь ему в жизни опорой. И он не будет тебе опорой. Если даже он спасется в этой гибельной брани, его ждут в грядущем труд и горе. Враги захватят его землю. Став сиротой, он потеряет и товарищей. Он будет всегда печален, и глаза его будут полны слез. А если он в нужде придет за помощью к друзьям отца, те, сжалясь над ним, подадут ему чару, но так, что он только уста омочит. Чаще же его будут гнать от трапезы, отталкивать и говорить обидные слова: «Прочь ты, исчезни! Не твой здесь отец пирует с друзьями!»

Со слезами дитя возвратится к матери, несчастной вдове. Бедный мой Астианакс, который у отца на коленях ел лишь мозг ягнят да жир овец. А спал, утомленный детскими играми, на мягком ложе, рядом с нежной кормилицей. И сердце его было полно радости. Что же теперь испытает, оставшись без отца, бедный наш Астианакс? Так его назвали троянцы, потому что ты один защищал троянские врата и землю. А ныне у вражеских кораблей тебя, разодранного псами, нагого, пожирают черви. А сколько я приготовила для тебя прекрасных и тонких одежд, сотканных руками троянок! Теперь я, несчастная, все брошу в огонь!». Они стали бесполезными, потому что ты не будешь в них лежать. И я сожгу их тебе во славу!

Позднее, когда тело Гектора, выкупленное Приамом, было возвращено в Трою, Андромаха, оплакивая покойного мужа, причитала:

— Рано ты погиб, мой супруг! Рано оставил меня вдовой! А сын, которому мы даровали жизнь? Он не станет юношей. Прежде до основания будет разрушена Троя, потому что ты, ее защитник, опора жен и младенцев, пал в сражении. Скоро нас всех повезут на судах в неволю. Со всеми повезут и меня, и мое чадо. Там ты, мой сын, будешь служить суровому господину. А может сыть, кто-нибудь из ахейцев схватит тебя за руку и сбросит с башни на землю, чтобы отомстить за смерть брата, отца или сына, сраженного в битвах Гектором. Много могучих данайцев, поверженных Гектором, глодало кровавую землю. Грозен был твой отец в бою. Все обитатели Трои плачут и о нем. Страшное горе причинил ты родителям, Гектор! Но моя скорбь стократ сильнее. Ты не протянул мне руки со смертного ложа, не сказал заветного слова, которое б я вечно повторяла и ночи, и дни, обливаясь слезами!

Андромаха в неволе

Как сообщают мифы, после падения Трои Андромаха досталась сыну Ахилла Неоптолему. А ведь он был убийцей младенца Астианакса: он сбросил его со стены. Но с Андромахой ее господин был милостив. Он увез ее в свое царство. По одной версии, это была родина Ахилла Фтия в Фессалии, по другим — Эпир на Адриатическом море. Андромаха родила Неоптолему сына, хотя была лишь его рабой. Женой Неоптолема была Гермиона, дочь Елены и Менелая. Но их брак был бездетным.

Миф об Андромахе вдохновил Еврипида, и он сочинил трагедию «Андромаха», поставленную на сцене, по всей вероятности, в 426 году до н. э. Трагедия повествует о страшной минуте, когда рабыне Андромахе грозила смерть от руки Гермионы. Это (произошло в то время, когда Неоптолем уехал к оракулу Аполлона в Дельфах. Ревнивая Гермиона решила, что настал подходящий момент, чтобы избавиться от соперницы. Ей должен был помочь отец, Менелай; она специально вызвала его из Спарты. Чувствуя, что ей грозит опасность, Андромаха спряталась в алтаре богини Фетиды, матери Ахилла. Бедной одинокой вдове некому было помочь. Она, правда, тайно уведомила отца Ахилла, Пелея, о грозящей ей опасности, но старец жил далеко, в Фарсале.

Между тем надменная Гермиона угрозами и оскорблениями хотела заставить Андромаху покинуть алтарь.

— Этот золотой убор на моих волосах и эти яркие одежды я получила не здесь. Я привезла их с собой. Мой отец, Менелай, подарил мне все это вместе с богатым приданым. Он хотел, чтобы я могла одеться, как подобает свободной женщине. Ты же всего лишь невольница, часть добычи, взятой на войне. И ты еще мечтаешь захватить мой дом и выгнать меня! Это из-за твоих чар меня ненавидит муж! И в том, что я бесплодна, тоже ты виновата! Азиатские женщины способны на такое! Но я тебе этого не прощу. Ты умрешь, и тебе не поможет алтарь Фетиды. А если даже кто-нибудь из богов или людей тебя спасет, тебе все равно следует отбросить свою гордость, которая подобает только свободным. Ты должна покориться, пасть к моим ногам, убирать и мыть мой дом! Ты должна наконец понять, где находишься! Здесь нет Гектора, пет Приама и его золота. Это эллинский город. Аты? Как ты поступаешь? Как ты себя ведешь? Дошло уже до того, что ты спишь с сыном человека, убившего твоего мужа, и рожаешь ему детей!

Эти слова не заставили Андромаху покинуть алтарь. И Гермиона отошла, бросив таинственную угрозу:

— Ты все равно уйдешь отсюда, даже если вокруг потечет расплавленный свинец!

На все оскорбления и угрозы Гермионы Андромаха печально отвечала:

— Как ужасно, что боги дали нам средство от ядовитых змей, но никто не нашел лекарства против того, что страшнее змеи и огня — против злой женщины. Каким несчастьем являются они для людей!

Вскоре перед Андромахой предстал, ведя за руку ее сына от Неоптолема, Менелай.

— Выбирай, кто должен погибнуть: ты или ребенок, — сказал он.

Мать выбрала смерть для себя. Она вышла из алтаря и вот что услышала:

— Погибнете вы оба — и ты, и ребенок!

Тщетны были мольбы. Однако в последнюю минуту прибыл старец Полей. Он сказал несколько слов, и этого оказалось достаточно, чтобы Менелай не только освободил Андромаху и ее сына, но и сам в страхе бежал из Фессалии.

Теперь настал черед Гермионы трепетать за свою жизнь: что с пей будет, когда вернется Неоптолем и все узнает? на ее счастье, во дворец явился Орест, сын Агамемнона и Клитемнестры, с которым Гермиона некогда была обручена. Орест согласился отвезти Гермиону в Спарту, в дом родителей.

Вскоре после бегства Гермионы старец Пелей узнал, что Неоптолем предательски убит в Дельфах. Притом по наущению Ореста! Андромаха снова осталась одна. Но богиня Фетида сжалилась над матерью своего правнука. По ее повелению Андромаха уехала на запад, и Эпир, и там стала женой брата Гектора, Гелена.

Созданный Еврипидом образ Андромахи не может сравниться с поэтичным и прекрасным образом жены Гектора, нарисованным в «Илиаде». Надо сказать, что и в самой гомеровской поэме пет женского характера, равного по красоте и трогательности Андромахе, любящей, преданной, трагически прекрасной жене Гектора.

Надо сказать, однако, что судьба дочерей Приама и его жены была не менее трагична.

Кассандра

У Приама было много дочерей, по «Илиада» называет только трех: Лаодика, Медесикаста и Кассандра.

Самой прекрасной была Лаодика, жена Геликаона, Отца Геликаона, Антенора, друга царя Приама, глубоко чтили все троянцы.

Медесикаста была побочной дочерью Приама. Ее муж, Имбрий, до нашествия ахейской рати жил недалеко от Трон. Когда приплыли ахейцы, Имбрий пришел и Илион и поселился у Приама, который любил его, как сына. Имбрий не раз отличился в боях и в одном из сражений нашел смерть. Вот как это описано в «Илиаде».

— Тевкр огромным копьем ударил Имбрия ниже уха, и гот пал на землю — так срубленный топором ясень, росший на холме, издалека видном путнику, склоняет к земле свои зеленые ветви. Он упал, и грянули на землю его доспехи. Тевкр хотел похитить ценное оружие, но Гектор метнул в него копье. Тевкр увернулся и едва избежал смерти. По позже, пока Гектор сражался с Амфимахом, оба Аякса схватили тело Имбрия и стали срывать с него доспехи — так могучие львы, вырвав у острозубых псов серпу, держа добычу в кровавых челюстях, несут ее через густой кустарник. А потом Аякс Оилид отсек голову Имбрия и, пылая местью за гибель Амфимаха, бросил ее с размаху, как шар, в толпу троянцев. И голова упала к ногам Гектора. Так погиб муж Медесикасты.

Третьей дочерью Приама, о которой рассказывает «Илиада», была Кассандра.

Из далекого края в Трою прибыл юноша по имени Офрионей. Пораженный красотой Кассандры, он просил у Приама ее руки. Ему не надо было никаких даров, напротив, он сам хотел совершить великий подвиг: изгнать из Трои ахейцев. Старец Приам согласился выдать за него Кассандру. Положась на царское слово, Офрионей храбро воевал с ахейцами, но его поразила пика Идоменея. Не спасла юношу медная броня. Он упал на землю, а Идоменей гордо выкрикивал над телом поверженного воина язвительные слова. Потом он схватил тело юноши за ногу и повлек сто к кораблям. Но тут явился Азин, мститель за убитого. Он выступил вперед, чтобы отнять тело друга и жениха Кассандры. Азин шел пеший перед конями, а храпящими конями правил возница. Пылая жаждой мести, Азий кинулся на Идоменея, но ахейский герой опередил его — ударил пикой в горло и пика прошла насквозь. Азий пал, как падает дуб или тополь, или огромная сосна, корабельное дерево, которое дровосеки срубили острыми топорами. Азий лежал распростертый перед колесницей, скрипя зубами и раздирая руками кровавую землю. Его растерявшийся возница стоял бледный, не смея повернуть коней назад. Аитилох ударил его пикой в живот. Возница застонал и упал с колесницы. А коней Антилох угнал в стан ахейцев.

Скорбя об Азии и желая за него отомстить, Деифоб подлетел к Идоменею и ударил его сверкающей пикон. Но властитель критян, вовремя увидев опасность, успел увернуться и спрятаться за свои огромный выпуклый щит, сделанный из воловьих кож и меди и укрепленный двумя поперечными металлическими полосами. Блестящая пика пролетела над ним. Задетый ею щит ужасно завыл под ударом.

Однако дротик Деифоба летел не напрасно: он вонзился в грудь храброму Гипсенору. Радуясь победе, Деифоб громко вскричал:

Такова участь жениха Кассандры. Сама же Кассандра фигурирует в «Илиаде» всего в одном эпизоде.

Когда Приам отправился в шатер Ахилла выкупить тело Гектора, большинство троянцев сомневалось в том, что он вернется живым. Но когда Заря в златистой ризе поднялась над землей, старец Приам гнал коней к Ил иону, а позади мулы везли ложе с мертвецом. Никто из троянцев не узнал их раньше Кассандры. Подобная златой Афродите, прекрасная дочь Приама рано поднялась на троянский замок и прежде всех в Илионе узрела своего отца и глашатая, и тело брата, простертое на смертном ложе. Город огласился ее криком и горестным плачем:

— Троянцы и троянки! Смотрите на Гектора, которого вы прежде с радостью встречали живого, приходящего из битв. Он сам был светлой радостью для города и для народа!

Никаких других упоминаний о Кассандре в «Илиаде» нет. О дальнейшей судьбе троянской царевны мы узнаем из небольшого отрывка в «Одиссее».

После падения Трои при разделе добычи Кассандра досталась Агамемнону, и он увез девушку в Элладу, в свой замок в Микенах. Там она и Агамемнон погибли от руки Клитемнестры и ее возлюбленного Эгиста. Вызванный Одиссеем из царства мертвых дух Агамемнона так рассказывает об этом.

— О благородный Одиссей! Я погиб не в волнах, погубленный Посейдоном, и не на суше, убитый рукою врага. Мне тайно приготовил смерть Эгист в заговоре с моей гнусной женой. Он убил меня в моем доме, на веселом пиру. И я, и верные мои товарищи были зарезаны, подобно тому как режут вепрей на пир, на роскошный обед или на свадьбу. Ты видел, как гибли в битве могучие герои — иной в одиночку, иной в гуще своих сограждан. Здесь же ты бы обмер от страха, пришел бы в трепет, увидя, как мы лежим между столами, уставленными яствами, на полу, дымящемся от нашей крови. Я услышал крики дочери Приама, юной Кассандры: Клитемнестра вонзала нож ей в грудь. Лежа на земле, полумертвый, я пытался дотянуться до ножа хладеющей рукой. Но Клитемнестра равнодушно отвернулась, не захотела закрыть мне мертвеющие глаза и уста. Нет ничего отвратительней и ненавистней бесстыдной жены, замыслившей подобное дело и погубившей мужа, данного ей богами. Я надеялся вернуться в отечество на радость детям и ближним, но злодейка кровавым убийством навлекла на себя позор и навек посрамила свой пол и даже всех непорочных жен.

Вот и все, что рассказывают о Кассандре обе поэмы. Позднейшие же греческие и римские авторы иначе рисуют образ Кассандры. Они изображают ее как прорицательницу, в чьи предсказания никто не верит.

По одной из поздних легенд, Кассандру наделил даром предвидения, влюбленный в нее Аполлон. Когда же царевна его отвергла, бог, уже не в силах отнять у нее дар, сделал так, что Кассандра, предвидя грядущие беды, не могла никого убедить прислушаться к ее предупреждениям. Напрасно пророчица умоляла Александра не ехать в Спарту и отказаться от бракосочетания с Еленой, а позднее, когда он уже привез красавицу в Трою, тщетно уговаривала его отдать ее мужу.

О горьком бессилии прорицательницы рассказывает польский поэт Я. Кохановский в поэме «Отказ греческим послам». Он вкладывает в уста Кассандры следующие слова:

Перед мысленным взором Кассандры возникает картина гибели города:

Имеется в виду убийца Приама — Неоптолем, сын Ахилла.

О том, что Неоптолем убил старого царя Трои у алтаря Зевса, уже говорили. Но что означают страшные слова прорицательницы о Гекубе: ей суждено выть, лишившись своих детей?

Гекуба и Гектор

К востоку от троянской земли, на реке Сангарий, обитал могущественный народ — фригийцы. В молодости Приам помог фригийцам в войне с мужененавистницами амазонками. Позднее их союз стал более прочным, потому что Приам взял в жены Гекубу, дочь фригийского царя. Когда на Илион напали ахейские войска, из Фригии прибыл вооруженный отряд под предводительством брата Гекубы, Азия (заметим, что это не тот Азий, который пал от руки Идоменея).

В «Илиаде» Гекуба фигурирует часто, и всегда — это мать, то тревожащаяся за жизнь своих сыновей, то оплакивающая их.

Вспомним: Гектор пришел с поля битвы в город — так ему посоветовал прорицатель Гелен, — разыскал мать и просил ее пойти с дарами в храм богини. Войдя в дом Приама, он встретил Гекубу, которая направлялась к своей дочери Лаодике. Взяв руку сына, царица спросила:

— Почему, сын мой, ты пришел сюда, оставив жестокую битву? Верно, ахейцы теснят рати троянцев? Может быть, они уже близко от городской стены, и ты хочешь, по велению сердца, воззвать с троянского замка к Зевсу? По подожди, мой Гектор, сейчас я вынесу чашу вина, чтобы мы могли совершил» возлияние Зевсу и другим божествам, а после ты и сам подкрепишься. Утомленному ратными подвигами мужу вино возвращает силы, а ты, мой сын, истомился, сражаясь за родной город.

Но Гектор возразил матери:

— Не неси мне вина, почтенная мать! Не то я потеряю силу и храбрость. Возливать же вино Зевсу неомытой рукой, молить его, когда я осквернен кровью и прахом, я не дерзну. Аты, о мать, иди с благородными тропиками в храм Афины, принеси дары. Может быть, богиня, услышав молитвы, помилует город, жен и невинных младенцев. Пусть она отразит от Трои храброго воина Диомеда.

После этого Гектор направился к Парису, которого не любил и всячески осуждал. Он сказал матери:

— Пусть он будет пожран землей, ибо он рожден на гибель Трои, Приаму и веем нам! Гели бы я увидел его сходящим в бездны Аида, сердце мое возрадовалось бы!

С этими словами Гектор ушел, чтобы уговорить Париса выйти на ратное поле.

Гекуба же повелела служительницам созвать благородных троянок, а сама вошла в горницу, где у нее хранились пышпоузорные ризы, привезенные Парисом из Силона. Гекуба выбрала лучшую, сиявшую, словно гнезда.

Когда они пришли в храм, двери перед ними открыла жена Антенора Феано; троянцы избрали ее жрицей Афины. Там троянки, воздев руки, стали молиться богине. А жрица Феано, возложив на колени лепокудрой Афины Паллады ризу, обратилась к великой богине:

— Могучая защитница Трои, Паллада Афина! Сломай копье Диомеда и сделай гак, чтобы он сам пал на землю перед Скейской башней. Помилуй Трою, и жен, и невинных младенцев. А мы принесем жертву — двенадцать однолетних телят, не знавших ярма!

Но Афина отвергла молитву…

Еще раз мы встречаемся с Гекубой в конце поэмы, в страшную минуту, когда все троянские воины, спасаясь от могучего Ахилла, спрятались за стенами Трои. Один только Гектор смело стоял перед Скейской башней. Напрасно отец молил его и, воздев руки к небу, рвал на себе седые волосы; тщетно рыдала мать, уговаривая сына войти в городские ворота и оттуда, из-за стены отражать нападения неистового Ахилла. Разорвав на себе платье и обнажив грудь, она заклинала его:

— Сын мой! Пожалей свою бедную мать. Этой грудью я успокаивала твой детский плач. Вспомни об этом и не стой один перед ужасным ахейцем. Если он одолеет тебя перед стенами Трои, ни я, ни твоя супруга Андромаха не сможем даже оплакать тебя. В стане ахейцев, далеко от нас свирепые псы тебя растерзают!

Мужественный Гектор не внял их мольбам. Мрачно вздохнув, он промолвил: «Стыд мне, когда я, как робкий, в ворота и стены укроюсь!»

Гектор не послушался отца и мать, ибо такова была воля богов — пасть в этот день от руки Ахилла.

Однако при виде грозного, подобного богу Арею царя мирмидонян Гектор испугался и не мог больше оставаться на месте. Спасаясь от Ахилла, он трижды обежал город. Оба мчались вдоль стен, по колесничной дороге. Преследуя Гектора» Ахилл гнал его, как гонит пес по горам молодого оленя. И не могли герои — один уйти, другой догнать. Но когда они четвертый раз прибежали к Скамандру, к тому месту, где бьют два источника, теплый и холодный, Зевс взял золотые весы и бросил на них два жребия Смерти. Один жребий Ахилла, другой — сына Приама. Когда бог поднял весы, жребий Гектора перевесил и упал к Аиду. С этого момента Аполлон перестал ему помогать. Афина же спустилась с Олимпа, чтобы участвовать в битве героев. Богиня с сияющим взором явилась Ахиллу и ободрила его. А потом, уподобясь Деифобу, дочь Зевса устремилась к Гектору и стала голосом Деифоба коварно убеждать героя сразиться с Ахиллом:

— Брат мой! Жестоко преследует тебя Ахилл. Но остановимся, встретим бесстрашно могучего ахейца!

Гектор отвечал на это:

— О Деифоб! Я всегда любил тебя сильнее других моих братьев. А сейчас я почитаю тебя еще больше — видя меня одного в поле, ты ради меня отважился выйти из стен в то время, как другие остаются за ними.

И Гектор остановился — он поверил, что с этой минуты он не один в единоборстве с Ахиллом. Но мнимый Деифоб исчез. Так Афина коварно обманула героя.

Оба воителя сошлись. Гектор метнул копье, и оно, ударив в середину щита Ахилла, отлетело далеко в сторону. Другого копья у героя не было. Тогда Гектор громким голосом стал звать на помощь брата, Деифоба, прося у него новый дротик. Но Деифоб не отозвался, и Гектор понял все:

Чувствуя, что гибель его близка, герой решил умереть со славой, сделать нечто великое, чтобы о нем не забыли потомки. Вынув из ножен огромный и тяжелый нож, что висел у него с левого бока, он бросился на Ахилла, как орел, который падает с неба, чтобы схватить нежного ягненка или пугливого зайца. Ахилл тоже бросился вперед и метнул смертоносное копье. Оно пронзило шею Гектора в том месте, куда не доходил медный панцирь. Герой упал на землю, а торжествующий Ахилл громко вскричал:

— Гектор, ты думал убить Патрокла и остаться в живых! Меня ты не боялся, потому что я не выходил на бранное поле. Глупец! Я, мститель, оставался около «ахейских кораблей. Я несравненно сильней, нежели ты! И вот я сокрушил тебя. Теперь тебя разорвут псы и птицы. Так ты будешь опозорен. А Патроклу ахейцы устроят пышные похороны.

Собрав последние силы, Гектор стал молить Своего убийцу:

— Заклинаю тебя жизнью и твоими родными! Не отдавай меня на растерзание мирмидонским псам. Требуй меди, золота, сколько желаешь. Мой отец и мать дадут за меня любой выкуп. Только отдай им мое тело, чтобы троянцы и троянки могли воздать мне последнюю честь и предать мое тело огню.

Мрачно взглянув на него, Ахилл ему отвечал:

— Тщетно ты, пес, обнимаешь мне ноги и просишь. Гнев мой так велик, что я сам охотно разорвал бы тебя на части и пожрал бы твое сырое тело. Вот какое зло ты мне причинил. Нет, никто из людей не отгонит от тебя жадных псов! Если и в десять, и в двадцать крат больше принесут богатых даров; если тебя самого на золото взвесит царь Приам, — и тогда твоя мать Гекуба не оплачет тебя на погребальном одре. Птицы и псы мирмидонские растерзают твой труп.

И тогда умирающий Гектор предсказал Ахиллу его судьбу:

— Я знаю тебя, я предчувствовал, что тебя не тронут мои моленья. В груди у тебя железное сердце. Но трепещи — за меня отомстят боги. Придет день, когда Парис и Аполлон повергнут тебя в Скейских воротах.

После этих слов мрачная смерть окутала Гектора. Душа его, отлетев, устремилась в Аид, жалуясь на свою долю, расставаясь с молодостью и силой.

Ахилл же замыслил гнусное дело. Своими руками он проколол ноги Гектора между пятками и щиколоткой и, продев ремни, привязал тело к колеснице. Став в колесницу, он погнал коней. Полетели послушные кони. Пыль поднялась над телом Гектора, прекрасная прежде голова сына Приама билась по земле, черные кудри растрепались. Так великий Зевс Олимпиец дал врагам опозорить героя на его родимой илионской земле!

Горько рыдала мать героя.

— Зачем мне жить, если остались одни лишь страданья! Я все потеряла вместе с тобой, сын мои. Ты был моей славой, надеждой жен и мужей троянских. Ты был их богом-хранителем и тебя отняла у нас смерть!

А потом, когда старый Приам задумал пойти к Ахиллу, чтобы выкупить тело сына, ею жена Гекуба, горько плача, молила его не делать этого.

— О горе! Видно ты потерял разум, которым славился в собственном царстве и у чужих пародов! Ты хочешь один идти к мирмидонским кораблям? Предстать перед человеком, убившим многих наших сыновей? Не железное ли у тебя сердце? Когда тебя увидит жестокий Ахилл, пощады тебе не будет. Он не пожалеет тебя. Лучше мы поплачем вдали от тела нашего сына. Видно, такую суровую долю выпряла нашему сыну Мойра. Видно, суждено ему вдали от родных, на глазах у лютого врага быть съеденным псами. Гели бы я могла, я бы отомстила Ахиллу за то, что он сделал моему сыну. Впившись в грудь, я бы пожирала его внутренности. Нет, Гектор погиб не как трус. Он бился, как герой, не помышляя о бегстве, за илионских мужей и жен, за отечество.

Как ни молила Гекуба, она не смогла отговорить мужа от его опасного предприятия. Приам ночью отправился в лагерь ахейцев, а утром вернулся. Первой, как мы уже говорили, ого увидела Кассандра. Она же и возвестила всем, что старец возвращается с телом Гектора. А когда труп героя находился уже в городе, вначале над ним рыдала его жена Андромаха, а потом Гекуба.

— Гектор, ты самый любимый из моих детей! Тебя любили и всемогущие боги. Они и после твоей кончины пекутся о тебе. Многих сыновей отнял у меня Ахилл. Всех, кого он живыми взял в плен, он продал за моря — на Имброс, далекий Самос и туманный Лемнос. Но одолен тебя, сколько он не влачил тебя вокруг могилы своего любимца Патрокла, он его не воскресил. Ты ж покоишься у меня в доме, свежий и чистый, словно тебя сразил своей легкой стрелой сребролукий Аполлон.

Так убивалась бедная мать, но смерть Гектора была не последним ее несчастьем.

Гекуба и Поликсена

«Илиада» закапчивается описанием погребения Гектора. О судьбе троянцев после разрушения их славного города в поэме ничего не говорится. И «Одиссея», чье действие разворачивается спустя несколько лет после падения Трои, ничего не сообщает об участи Гекубы после гибели ее мужа и сыновей, и превращения священного Илиона в груду развалин. Горе Гекубы, потерявшей в жестокой войне детей и мужа, не раз привлекало поэтов. В произведениях послегомеровских авторов фигура несчастной матери, которая в поэме Гомера появляется лишь эпизодически, поднимается до трагических высот и становится символом горя и страданий всех матерей.

Афинянин Еврипид посвятил жене Приама одну из своих лучших трагедий — «Гекуба». Эта драма была поставлена около 420 года до н. э., в год, когда между Афинами и Спартой велась кровопролитная война, так называемая Пелопоннесская. Эта война, становившаяся все более жестокой и беспощадной, велась уже одиннадцать лет. Все эти годы афиняне и спартанцы осыпали друг друга оскорблениями и обвинениями — каждый народ считал, что ответственность за развязывание ужасной войны лежит на другом. А в это время матери оплакивали погибших сыновей, десятки городов лежала в руинах, люди были-угнаны в неволю и обращены в рабство.

Еврипид разработал в своей трагедии предания и мифы, не только не упоминаемые в «Илиаде», но и противоречащие тому, о чем сообщает гомеровская поэма.

Ознакомившись с содержанием трагедии «Гекуба», мы убеждаемся, какое неисчислимое богатство содержится в греческих легендах и преданиях, даже если они связаны с судьбой только одной героини. Говоря о мифах, посвященных Гекубе, мы коснемся и более общих вопросов.

Итак, в основу трагедии положен эпизод, последовавший за взятием Трои. Гекуба стала пленницей Агамемнона. Действие происходит на фракийском берегу Геллеспонта. На сцене — раскинувшийся на берегу моря лагерь ахейцев. Около одной из палаток появляется призрак молодого человека. Его слова и пролог к драме, и одновременно начало действия.

— Я пришел из страны мертвых, из царства Аида. Меня зовут Полидором. Я рожден Приамом и дочерью Киссея Гекубой. Когда к твердыням Илиона подошло ахейское войско, отец отправил меня из троянской земли в дом своего друга, фракийского царя Полиместора, в чьем владении находится полуостров Херсонес. Мне отец тайно дал немало золота, чтобы мне, если Илион падет, не знать нужды. Он потому услал меня из Трои, что я — самый младший и ни меча, ни тяжелых доспехов еще держать не мог детской рукой. Пока не пала Троя, Полиместор меня оберегал и лелеял, но как только Илион был разрушен, уничтожен отчий очаг и погибли Гектор и царь Приам, фракийский царь, возжаждав золота, меня, несчастного, лишил жизни и бросил в морскую пучину. С тех пор меня носят волны прилива и отлива. Нет у меня могилы, и никто не оплакал мою смерть. Но вот, покинув телесную оболочку, я третий день ношусь призраком у берегов Херсонеса. И столько же дней томится в Херсонесе увезенная из Трои моя мать. Потому что, возвращаясь из Трои, ахейцы остановили свои корабли у фракийских берегов и уже три дня они стоят здесь. Так случилось потому, что, поднявшись из могилы, Ахилл задержал ахейские корабли. Призрак героя потребовал от ахейцев, чтобы они принесли в жертву ему одну из пленниц, мою сестру Поликсену. Он ждет своей доли в дележе. И ждет не напрасно — его друзья принесут почившему желанную жертву. Еще сегодня моя сестра погибнет. А моя мать увидит сегодня трупы двух своих детей: труп моей несчастной сестры и мой. Мое тело морская волна прибьет к ногам рабыни. Я умолил, властителей подземных глубин, чтобы они позволили моей матери почтить мои останки могильной насыпью.

Так говорит призрак Полидора. Стоит поразмыслить над его рассказом.

«Илиада», как мы помним, весьма выразительно описывает смерть Полидора, убитого в сражении самим Ахиллом. Копье пронзило тело Полидора насквозь и, падая, он держал в руках свои внутренности. Драматург оставляет без внимания этот эпизод, точно так же как игнорирует сообщение поэмы о том, что матерью Полидора была не Гекуба, а одна из наложниц Приама, Лаотоя. (О том, что Полидор рожден Лаотоей, говорит его родной брат Ликаон в тот момент, когда он молит Ахилла даровать ему жизнь.) И в то же время, в полном согласии с «Илиадой», Еврипид утверждает, что Полидор — младший сын Приама. И еще одно расхождение: «Илиада» сообщает, что Гекуба была дочерью Диманта, фригийского царя, драматург же делает ее дочерью легендарного фракийского царя Киссея.

Расхождений много, но считать, что они возникли либо в результате недостаточной осведомленности, либо как плод фантазии Еврипида, не приходится. Поэт великолепно знал «Илиаду». Как и его зрители, он хорошо помнил содержание поэмы и то, что в ней говорится о Полидоре и Гекубе. Он, однако, посчитал, что для его трагедии больше подходит другой вариант мифа, распространенный, по всей вероятности, среди греческих колонистов на побережье Фракии. Поселившиеся в этом районе греки, как это обычно бывает, хотели прославить свое прошлое и с этой целью, продолжили цикл повествований о великой Троянской войне, создав свою версию.

Позднейшие античные ученые весьма серьезно отнеслись к этим легендам и упорно ломали себе головы, стараясь согласовать между собой противоречивые данные и версии. Вопрос о том, кого же на самом деле следует считать матерью Гекубы, занимал многих филологов и историков. Император Тиберий со всей серьезностью требовал от ученых ответа на вопрос: как звали мать Гекубы?

Но вернемся к рассказу Полидора. Юноша говорит о смерти, грозящей Поликсене: его сестра должна погибнуть, потому что этого требует тень Ахилла. Друзья выполнят его просьбу и обагрят могильный холм человеческой кровью.

Но вот что любопытно: в «Илиаде» у Приама и Гекубы нет дочери по имени Поликсена. Однако фигура Поликсены и история ее трагической гибели не придумана Еврипидом. В VII веке до н. э. появилась поэма «Разрушение Трои», где описывались последние часы города и судьба семьи Приама. Последняя фраза этой поэмы, известной нам только в позднейшем изложении, звучит так: «Ахейцы после сожжения города убивают Поликсену как жертву над могилой Ахилла».

Разукрашенная фантазией многих поколений поэтов легенда о Поликсене с годами разрослась и пополнилась красочными подробностями. Задумавшись над вопросом, почему девушку постигла такая участь, античные авторы отвечали: по-видимому, этого потребовал из могилы сам Ахилл. Однако почему он выбрал Поликсену, а не какую-нибудь другую дочь Приама? Для объяснения этого была создана романтическая легенда.

Ахилл любил Поликсену. Желая получить ее руку, он готов даже бросить ахейцев и вернуться на родину. Более того, он не прочь перейти на сторону троянцев! В храме Аполлона Ахиллу предстояло беседовать с Приамом, но спрятавшийся за статуей бога Александр предательски убил героя выпущенной из лука стрелой.

Вот, оказывается, как обстояло дело! Но это еще не все! Читатель того времени мог полюбопытствовать — где и когда Ахиллу удалось увидеть Поликсену и воспылать к ней страстью? Ведь шла война! И на этот вопрос поэты сумели ответить, правда, каждый по-своему. Согласно одной легенде, Поликсена однажды сопровождала своего брата Троила, вышедшего в поле напоить коней. Там их и увидел Ахилл. Троил пытался спастись бегством, но греческий герой настиг его и убил. Поликсене удалось бежать, однако этой короткой встречи оказалось достаточно, чтобы возбудить в сердце грозного воина пылкую любовь. Согласно другой — Ахилл впервые увидел Поликсену в более драматический момент, когда она вместе со своим отцом и Андромахой пришла в шатер Ахилла, чтобы умолять его выдать труп Гектора. Эта версия совершенно расходится с «Илиадой», где четко сказано, что Приам пошел в лагерь ахейцев один.

Ограничимся пересказом этих двух легенд. О судьбе Поликсены повествуют многие произведения античной литературы, но самое выразительное и поэтичное описание ее последних минут содержится в трагедии Еврипида.

Все произошло так, как предсказала тень Полидора. Страшную весть матери и дочери принес Одиссей:

Напрасны были мольбы о милосердии, тщетно рыдала Гекуба, просившая не отнимать у нее дочь, ее последнюю отраду.

Поликсена же не столько горевала о себе, сколько оплакивала страдания матери. Для гордой царевны смерть была избавлением от рабства.

О том, как стоически Поликсена приняла смерть на могиле Ахилла, рассказывает глашатай Талфибий:

Когда Еврипид писал о смерти Поликсены, прошло уже много веков с тех пор, как в Элладе не приносили ни богам, ни простым усопшим человеческие жертвы. Но в те времена, когда шла Троянская война и создавались древнейшие песни «Илиады», было иначе. Тогда, сжигая на костре труп, покойному давали с собой в могилу многое из того, чем он дорожил при жизни, и что, по тогдашним представлениям, могло бы ему пригодиться в подземном царстве. Во время погребения друга Ахилла Патрокла было зарезано много овец и волов, сам Ахилл бросил в погребальный костер четырех коней и двух любимых собак своего друга, а позднее убил двенадцать юных троянцев, схваченных в битве. Что же касается принесения в жертву юной девушки, то подобный эпизод уже имел место во время Троянского похода.

За десять лет до начала осады Трои, когда ахейский флот собрался в беотийской гавани Авлиде, на алтарь Артемиды была принесена в жертву дочь Агамемнона Ифигения. Это сделали для того, чтобы умилостивить владычицу лесов и животных, разгневавшуюся на Агамемнона, который застрелил ее лань (по другому мифу, Агамемнон хвастал тем, что он будто бы лучший охотник, чем богиня). Артемида послала неблагоприятные ветры, задержавшие флот ахейцев в Авлиде.

О смерти Поликсены рассказывает первая часть трагедии. Затем начинается вторая часть. Служанки отправляются на берег моря, чтобы омыть тело Поликсены, внезапно одна из рабынь возвращается, неся на руках труп Полидора. Волны выбросили его на песок у самых ног рабыни. Несчастная мать припоминает мрачный сон, из которого она узнала, что убийцей ее сына является Полиместор. С разрешения Агамемнона служанки идут в лагерь ахейцев и вызывают Полиместора с детьми к бывшей троянской царице. С помощью троянских пленниц Гекуба совершает страшную месть: женщины на глазах у отца убивают двух сыновей Полиместора, а потом вырывают у него глаза.

Трагедия заканчивается удивительным пророчеством. Обезумевший от боли и ненависти Полиместор предрекает, что Гекуба станет «огненной собакой», а ее могилу назовут «Курганом псицы». Еврипид здесь основывает свой рассказ на мифе, по которому несчастная женщина превратилась в собаку. Но и в этом случае, как во многих других, существовали варианты мифа. По одному — это превращение произошло на корабле, отвозившем Гекубу в Элладу; по-другому — в тот момент, когда Гекуба бежала от друзей Полиместора, жаждавших отомстить за фракийского царя. Есть еще третий вариант: возмущенные жестоким поступком Гекубы, ахейцы забросали ее камнями.

Один из курганов на Херсонесском полуострове долгое время действительно называли «Курганом псицы».

В наше время миф о превращении несчастной матери в собаку кажется странным. Но в истории греческой религии он имеет свое обоснование. Древние давно обратили внимание на сходство имен «Гекуба» и «Геката».

Геката — таинственная владычица ночи, лунное божество, покровительница волшебства, повелительница злых демонов. Ее культ пришел в Грецию из Малой Азин. Чаще всего в жертву этой богине приносили собаку. И миф о превращении Гекубы в собаку следует считать поздней и искусственной попыткой объяснить обычай, в соответствии с которым в честь Гекаты, отождествленной с Гекубой, приносили в жертву собак.