Екатерина ничего не понимала. Не понимала, за что Господь так жестоко бьет Россию? В победоносном окончании войны с Турцией уже никто не сомневался, но внезапно разгоревшийся пожар крестьянской войны, затянувшейся, собравшей многие народные силы под знаменем «государя Петра Федоровича», потребовал открытия уже внутреннего фронта. Страна была совершенно обессилена. Пожелай сейчас та же Швеция развязать с Россией войну, и бери нас голыми руками. Екатерина на людях, как всегда, старалась держаться спокойно и уверенно, делая вид, что все трудности ничтожны и разрешимы, в письмах к Вольтеру насмешливо титуловала Пугачева «маркизом». А потом неожиданно теряла сознание. Роджерсон вновь ругал ее и велел поберечься, а Екатерина молча смотрела, как на белоснежном платке, который она прижимала к носу, расплывается огромное кровавое пятно…
В эту ночь Екатерина не спала. Словно прорвалось что-то в сердце, раскрылось неведомое. Воспоминания поднялись неудержимой волной, накатывались, накатывались на нее… День ее торжества – императрица всероссийская выступает впереди войск, а ошеломленный юный конногвардеец не сводит с нее удивительных светлых глаз… Вот он, уже камер-юнкер, отчаянно и дерзко признается ей в любви в переходах дворца… Он пришел к ней прощаться перед уходом на войну. Один глаз закрывает повязка, другой глядит на нее умоляюще и нежно. «Счастлив буду жизнь свою положить за Отечество на полях сражений… за имя Ваше». И вот уже прославленный доблестью воин вновь ненадолго в Петербурге. Уже не юноша – муж. Строже стал… и прекрасней. И глядит на нее с прежней мальчишеской робостью, но вновь пробудившееся страдание затемняет ясность глубокого взгляда… Да, двенадцать лет. Он умен и не поддается на европейские обольщения. Он поможет ей в незримом противостоянии против хитрого Панина. Сейчас, когда Пугачев еще лютует и война не кончена, русской императрице необходим как воздух сильный, верный помощник, человек великих способностей. Он есть. Не для нее ли, Екатерины, и создал его Господь?– Гришенька! – прошептала женщина и удивилась, как по-новому, свежо и прекрасно, прозвучало это давно привычное и любимое имя.К утру она уже бредила Потемкиным…