В тесном дворике, окруженном каменными стенами домов, всегда шумела детвора. Здесь никогда не было скучно. Ребята жили дружно, охотно принимая в свою веселую семью детей из соседних дворов.
Лиля, худенькая девочка с челкой, быстрая, смелая и независимая, пользовалась авторитетом у сверстников. Ее любили за то, что она была справедливой, никогда не обижала слабых, умела придумывать все новые и новые игры, в которых участвовал весь двор.
С детских лет Лиля мечтала стать летчиком. Отец Лили был железнодорожником. В молодости водил поезда, потом работал инструктором, инспектором на железных дорогах. Мать работала в магазине. А девочке хотелось в небо...
Однажды в пионерском лагере она слушала летчика, которого пригласили на сбор, посвященный Дню авиации. Он рассказал пионерам о самолетах, о полетах выдающихся советских авиаторов, о тех, кто спасал челюскинцев.
С тех пор Лиля влюбленным взглядом провожала каждый самолет, пролетавший в московском небе. Ей казалось, что управлять самолетом, летать — самое прекрасное, что может быть в жизни.
Сначала она играла в «летчиков», в «дальние перелеты» во дворе со своими сверстниками. Потом, когда подросла, стала с увлечением читать книги по авиации, покупала учебники по аэродинамике и прочитывала их от корки до корки, хотя понимала далеко не все. В четырнадцать лет девочка попробовала поступить в аэроклуб. Никому не говоря ни слова, она пошла на комиссию по приему и попросила, чтобы ее приняли. Ее, конечно, не взяли: слишком мала она была годами да и ростом подкачала. Последнее особенно ее удручало.
Однако Лиля была настойчива и не собиралась сдаваться: она стала посещать занятия нелегально. Школа, где по вечерам три раза в неделю занимались курсанты районного аэроклуба, находилась недалеко от Лилиного дома, и она через день отправлялась туда на занятия так, словно бы ее приняли. В класс ей удавалось проникать разными хитроумными способами, несмотря на бдительность усатого вахтера, который ни за что не пропускал ее, худенькую щуплую девочку.
— Тебе чего тут нужно? — шевеля рыжими усами, спрашивал он хриплым басом и загораживал ей дорогу,
Вахтер казался Лиле огромным и страшным, но она не уходила, а тоненьким голоском настойчиво пыталась что-то объяснить ему. Однако вахтер, не слушая ее, с мрачным и решительным видом выдворял девочку на улицу:
— Иди домой! Нечего тебе тут делать. Здесь летчики свою науку проходют. Особую!..
Последнее слово он произносил таким угрожающим тоном, что Лиля спешила как можно быстрее скрыться с его глаз. Но она не отправлялась домой, а пробиралась в класс с черного хода, и если дверь оказывалась запертой, то влезала в разбитое окно, выходившее во двор.
Первое время, проникнув в класс, Лиля садилась тихонько в углу и, прячась за спинами курсантов, старалась остаться незамеченной, жадно слушая все то, о чем говорилось на занятиях. Преподаватели считали, что девочка приходит с кем-то из взрослых, и не обращали на нее внимания. Постепенно все, и курсанты и преподаватели, привыкли к ней, а Лиля, осмелев, уже не просто слушала, но и активно участвовала в занятиях.
Как-то раз, когда парень, отвечавший у доски, запутался и не смог начертить график, Лиля, как и другие, подняла руку, вызываясь помочь ему. Преподаватель с интересом взглянул на нее и вызвал. Из простого любопытства вызвал. Но для нее это был настоящий экзамен, и она это понимала. Вся раскрасневшись, Лиля толково ответила на вопрос и начертила на доске кривую. С этих пор она смело вызывалась отвечать, и ее часто спрашивали, ставя в пример другим.
В те вечера, когда в аэроклубе не было занятий, Лиля все равно приходила в класс. Пустая комната казалась еще больше, когда в ней не было народу. На стенах висели схемы работы двигателя, на столах в качестве наглядного пособия для курсантов лежали части мотора, цилиндры с поршнями, а в углу стоял самый настоящий пропеллер. Лиля трогала руками гладкую поверхность пропеллера и воображала, что летит высоко над землей, над облаками...
Но вот наступила весна, теоретические занятия кончились, курсанты приступили к полетам. И опять Лилю не взяли: всего пятнадцать лет... Но она упорно ездила на аэродром. Ездила, несмотря ни на что. Ни школа, ни домашние уроки, ни занятия музыкой не могли помешать ей. Прямо с экзамена спешила она в аэроклуб и возвращалась домой только после того, как последний самолет заруливал в ангар.
Никто не учил ее летать, она держалась в сторонке и только смотрела, как летают другие, старательно помогая курсантам и мотористам мыть, чистить самолеты.
Один из инструкторов, Женя Ульянов, приметил девочку, которая постоянно крутилась на аэродроме, целые дни проводя возле самолетов. Заинтересовавшись ею, он как-то спросил:
— Ты что, летать хочешь?
— Угу,— ответила Лиля доверчиво.— Только меня не приняли.
— Понятно. Ну, а дома знают, что ты здесь пропадаешь?
— Знают.
На самом же деле Лилины родители понятия не имели об аэроклубе. Она убедила их, что ходит в школьный драматический кружок.
Ульянов отнесся к девочке с симпатией. Наблюдая за ней, он старался приободрить ее, позволял ей присутствовать в его группе во время занятий на тренажере, при изучении фигур пилотажа на земле.
Однажды он застал Лилю сидящей в кабине самолета «У-2». Держа ручку управления, она пробовала двигать ею, воображая, что летит. Инструктора девочка не заметила, увлеченная «полетом», и он долго стоял у самолета, наблюдая, как сосредоточенно изучала Лиля управление.
— Ну что, Лиля, получается? — спросил он серьезно.
Она смутилась.
— Угу, — ответила виновато, вылезая из кабины.
Спрыгнув на землю, девочка остановилась перед Ульяновым и так тяжело вздохнула, что он рассмеялся и сказал:
— А ну садись в самолет!
В мгновение ока Лиля снова оказалась в кабине. Выжидательно посматривая на Ульянова, она, казалось, еще не верила своему счастью, и в первый момент на лице ее можно было прочитать сдерживаемую радость и в то же время настороженность: а вдруг инструктор шутит? Но она знала: Ульянов не может обмануть ее, и с нетерпением ждала, когда он сядет в самолет.
Сняв с себя летные очки, он протянул их Лиле:
— Вот, надевай.
Потом не спеша сел в кабину, застегнул шлем и, наблюдая за Лилей в круглое зеркальце, прикрепленное к левой стойке, приказал:
— Берись за сектор газа и выруливай!
Она послушно порулила на старт. Ульянов обернулся к ней и с удивлением воскликнул:
— О, да ты все умеешь! Когда же ты научилась? Может быть, ты и летать уже умеешь? Только потише, потише рули... Не спеши — успеешь!
Он взял управление, развернул самолет против ветра и взлетел. «У-2», оторвавшись от земли, стал набирать высоту, уходя все дальше в небо. Приглушенно, совсем не так, как на земле, гудел мотор. Лиля посмотрела вокруг — наконец наступил момент, которого она так долго ждала... Голубое чистое небо, сверкающее солнце, а внизу — земля, зеленая, разрисованная полосками-дорогами, усеянная домиками...
В воздухе Лиля не отпускала ручку, повторяя все движения, которые проделывал летчик, управляя самолетом. Эти движения она уже знала, вызубрив наизусть учебник по летной подготовке. Почувствовав, что Лиля крепко держится за ручку, Ульянов предложил:
— Ну-ка, бери управление. Подвигай рулями.
Сам он поднял обе руки над головой, желая показать Лиле, что она ведет самолет самостоятельно.
— Смелее, смелее! — подбадривал он Лилю.— Смелее двигай ручку! Так, как ты делала на земле.
У Лили перехватило дыхание. Сначала робко, потом увереннее по команде инструктора она накреняла самолет то вправо, то влево, наклоняла его вперед, делала горку, снова выводила в горизонтальный полет.
— Разворачивайся влево! Ногу! Ногу дай! И ручку наклони. Вот так, отлично! Следи за капотом — видишь, как он ползет по горизонту? Так и держи...
Лиля быстро схватывала все, чему учил ее Ульянов. Посадив самолет, он сказал ей:
— Молодец! Будешь летчиком!
Счастливая Лиля смущенно и немного испуганно смотрела на Ульянова.
— А когда? — быстро спросила она.
Ей не терпелось начать полеты как можно скорее. Однако инструктор, покачав головой, ответил:
— К сожалению, придется подождать немного, ничего не поделаешь. Сейчас не возьмут. Тебе сколько исполнилось?
— Мне... скоро шестнадцать! — не задумываясь, выпалила Лиля, прибавив себе целый год от страстного желания быстрее поступить в аэроклуб.
Ульянов, догадываясь, что Лиле едва ли исполнилось пятнадцать, не стал уточнять. Он хорошо понимал девочку.
— Значит, осенью можешь подавать заявление. Я помогу тебе. Примут обязательно.
По-прежнему Лиля являлась на аэродром и целыми днями не отходила от самолетов. Видя такую настойчивость, Ульянов стал иногда брать ее с собой в воздух, учил «чувствовать» машину, показывал различные фигуры пилотажа. Лиля оказалась очень способной ученицей и быстро научилась управлять самолетом. Осенью с помощью Ульянова она была принята в аэроклуб официально, а еще спустя год с отличием окончила его и осталась там для прохождения инструкторских курсов.
Наконец Лиля сдала последний экзамен за десятый класс, и ее, молодую девушку, которой тогда еще не исполнилось восемнадцати, вместе с лучшими инструкторами аэроклуба направили в летную школу в Херсон.
Вернувшись из Херсона в Москву вполне квалифицированным летчиком, Лиля продолжала с увлечением летать, работая инструктором. Особенно запомнилась ей первая группа курсантов, которую она выпустила летом сорокового года.
Принимая группу, Лиля волновалась не меньше, чем волнуется учитель, впервые в жизни входя в класс, где его ждут будущие ученики. Десять человек. Десять взрослых парней, которые пришли из техникумов, с заводов, со строек. Она, инструктор, младше всех по возрасту и, уж конечно, меньше всех ростом. Справится ли она с ними? Будут ли они ее слушаться?
Когда курсанты выстроились и Лиля подошла к строю, старший группы, долговязый парень по фамилии Гордиенко, доложил ей, глядя на нее сверху вниз:
— Товарищ инструктор, группа выстроена!
— Здравствуйте, — сказала Лиля, обращаясь к курсантам — Я буду вашим инструктором. Фамилия моя Литвяк. Лилия Владимировна...
Этих парней Лиля знала только по прочитанным ею личным делам, которые хранились в отделе кадров, и теперь старалась угадать их фамилии. Ей предстоит научить их летать. Они уже прошли теоретический курс, изучили полностью самолет и мотор. Оставалась наземная подготовка, тренировка на земле, и затем — полеты.
Она стояла перед ними, невысокая худенькая девушка в синем беретике, с ярко-синими глазами, и совсем не старалась напустить на себя ни солидности, ни важности. Многие в строю сдержанно заулыбались, переглядываясь, а один из курсантов, самый смелый, усмехаясь, спросил:
— Разрешите задать вопрос, Лилия Владимировна!
— Пожалуйста, — ответила Лиля. — Но лучше называйте меня не по имени и отчеству, а просто: товарищ инструктор.
— Товарищ инструктор, вот тут ребята поспорили: говорят, что вы в восьмой класс перешли... В общем, интересуются, сколько вам лет...
Лиля густо покраснела, но не смешалась, а ответила так, как ответила бы на любой другой вопрос:
— Через три месяца будет восемнадцать.
— О!
— А вам? Кстати, как ваша фамилия?
— Климов. Мне, товарищ инструктор, уже двадцать один! — с довольным видом сообщил Климов.
— Ну и что же? Какое это имеет значение? Моя задача — научить вас летать. Вы когда-нибудь поднимались в воздух?
— Нет...
— А кто-нибудь из вас летал? — обратилась она к строю.
Оказалось, никто.
— Сначала займемся тренировкой на земле. А потом каждый из вас полетает вместе со мной.
Курсанты быстро привыкли к Лиле, оценили ее как терпеливого, внимательного инструктора, хорошего товарища. Почти все они были тайно влюблены в нее, и только Климов открыто говорил ей о своих чувствах при каждом удобном случае. Он ежедневно ждал, когда Лиля закончит работу, чтобы проводить ее от аэродрома! до трамвая — дальше она не разрешала. Парень оказался очень способным, любил летать, и Лиля считала его своим лучшим курсантом.
Когда пришло время ребятам уезжать в военное летное училище, Климов пришел попрощаться. В то время Лиля вела уже другую группу. Явился он в новом костюме, в белоснежной рубашке, и Лиля, которая раньше видела его только в рабочем комбинезоне, залюбовалась красивым парнем с густыми темными бровями и черными как смоль, вьющимися волосами.
— Лилия Владимировна, можно я буду писать вам? — попросил он.
— Можно, Климов. Конечно, пиши, я буду рада,— сказала Лиля.— Из тебя выйдет отличный летчик.
Он сдвинул брови в одну линию и решительно произнес!
— Я всегда буду любить только вас, Лилия Владимировна. И вы это помните, пожалуйста. Если я вам буду нужен... Ну, в общем, лучше вас нет никого.
Лиля засмеялась. Он был славным парнем, этот Климов, прямым и честным.
— Ну прощай, Сережа! Желаю тебе счастья и удачи! — сказала она.
Целый год Климов регулярно присылал ей письма. Он готовился стать летчиком на бомбардировщике.
Началась война. Работы сразу прибавилось, целыми днями с утра до вечера Лиля проводила на аэродроме. Набор в летные школы увеличился, нужны были летчики для фронта, и подготовка курсантов в аэроклубах требовала ускоренных темпов. Выпуская одну группу за другой, Лиля думала о том, как бы самой попасть на фронт. К концу первого военного лета она в общей сложности научила летать около пятидесяти парней. А осенью сорок первого, когда аэроклуб собирался эвакуироваться из Москвы, ушла в армию и стала летчиком-истребителем.