Куклы сразу захотели покачаться, причём все первыми. А я смотрела на них и думала: «Как же мне научить их уступать друг другу?»
— Тише, дети, — сказала я, — пожалуйста, тише. Говорите по одному.
Но они не унимались, поэтому я сказала:
— Я сама решу, кто будет качаться первым. Сейчас же замолчите!
Все тут же притихли.
Уверена, Дороти подумала, что я выберу её, но она ошиблась. Я выбрала Патрика и Чарли. Однако покачаться у них не получилось. Патрик оказался слишком тяжёлым. Его сторона качели упала, и он скатился на траву, а бедняга Чарли взлетел в воздух и больно шлёпнулся. Конечно, он заплакал. Как всякий маленький мальчик, который пережил такой страшный полёт и такое падение. Несносный Крякалка Джек захохотал, и я решила, что он будет качаться последним, и только в том случае, если извинится.
— Ты злой мальчик! — сказала я.
Вид у Джека был нахальный. Он сильно прищурился и пробурчал:
— Я больше никогда так не буду, никогда!
— Вот и хорошо, — сказала я. — Сейчас должна была быть твоя очередь, но ты будешь качаться последним.
Для того чтобы мои куклы качались и не падали, нужно было их как-то уравновесить, а это нелёгкое дело. Но я догадалась посадить Дороти на одну сторону качели, а Маргарет и Маленького Тедди — на другую. И стало лучше.
Но куклы всё время сваливались. Оказалось, вот она главная трудность. Они не хотели, чтобы я их привязывала, говорили, что из-за этого чувствуют себя малышами, а они не малыши! Но мне нужно было что-то придумать. Всякий раз кто-нибудь да соскальзывал с дощечки и почти все плакали, когда падали.
— Кто упадет и заплачет, сегодня больше качаться не будет, — строго сказала я.
Куклы стали очень осторожными. Конечно, мальчики меньше бросались в слёзы, чем девочки. Довести до слёз Крякалку Джека не так-то легко, и Большого Тедди тоже. Они крепкие ребята.
Чтобы качели двигались плавно, я подталкивала их, нажимая рукой то на одну сторону, то на другую. Детям не нравилось. Они хотели качаться без моей помощи, сами.
Большой Тедди держался очень хорошо. Почти не соскальзывал, потому что у него мех. Тогда я попросила его обхватить руками Рейчел, чтобы она тоже не падала, и он охотно согласился. Но Рейчел заплакала и сказала, что ей не нравится, когда её обнимают грубыми лапами, и добавила:
— К тому же от него пахнет мятой, он, наверное, ел леденцы.
Разумеется, Тедди это не понравилось, и он сказал:
— Больше никогда не проси помогать тебе, вот так!
— Я тебя и не просила, — ответила Рейчел. — Я лучше буду всё время падать, чем позволю обнимать себя такому грубияну, как ты.
Разгоралась обычная ссора, и поэтому я больше не позволила качаться ни Рейчел, ни Тедди.
На этот раз виновата была, конечно же, Рейчел. Она всегда придирается к Тедди.
