– С этой повязкой на голове ты похож на индуса, – сказала Виктория.

Она стояла, склонившись над бильярдным столом, и пыталась собраться перед тем, как сделать следующий удар. Но точного удара не получилось.

– Вот черт! Не могу сосредоточиться из-за твоего ненормального вида.

Томас намазал мелом кий и через стол посмотрел в лицо Виктории:

– А ты только представь себе, как ты нас всех сбиваешь с панталыку своим неизменным обмундированием!

Виктория бросила взгляд на свой твидовый костюм и смахнула с отворотов следы мела.

– Твид – аристократическая материя. Я просто пытаюсь внести в окружающую обстановку благородную нотку.

Тут в бильярдную вошел Йонсон, он принес заказанные напитки.

– Запиши это на счет госпожи баронессы! – сказал Томас.

– Должно быть, дела совсем плохи, раз ты даже его не можешь обыграть, – сказал Йонсон Виктории.

– Это его повязка мешает мне точно прицелиться.

Томас приготовился к следующей партии.

– Говорят, ты потопил надувную лодку Эдуардо, – сказал Йонсон, собирая со стола пустые бутылки. – Не пора ли тебе пересдать права на вождение?

Томас прицелился:

– Черт знает, как быстро по набережной расходятся слухи!

Йонсон расхохотался, но вдруг его внимание привлек появившийся на пороге человек.

– Между прочим, тебе еще никто не разрешал появляться в заведении, вход по-прежнему воспрещен.

– Не возражаю, заслужил, – ответил Миккель. – Мне только нужно вон с ним переговорить.

Томас обернулся, так и не ударив по шару, и посмотрел на Миккеля, который мялся на пороге, как побитая собака.

– Можно тебя на минутку?

Томас выпрямился, стиснув обеими руками кий:

– Разве нам есть о чем разговаривать?

Миккель кивнул:

– Удели мне всего одну минуту!

Томас отставил кий и, обогнув стол, подошел к Миккелю.

Они вышли на набережную и остановились под низеньким деревцем, ветки которого гнулись на ветру.

– Хотел говорить – говори! – сказал Томас.

– Мне очень тяжело от того, что случилось, – произнес Миккель.

– С этим ты уж сам разбирайся. Меня не интересует твое нытье.

– Знаю. Я только надеюсь, что когда-нибудь мы снова станем друзьями.

Томас взглянул на него и покачал головой:

– Я не собираюсь лелеять обиду, Миккель. Что было, то было и осталось позади. А вот насчет того, чтобы возобновить дружбу, так этого никогда не будет – хотя бы потому, что я тебе больше не смогу доверять.

– Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь, и только надеюсь, что все же смогу снова завоевать твое доверие.

Томас помотал головой:

– Не представляю себе, каким образом. Так что уж извини.

Решив, что на этом беседа закончена, он повернулся, чтобы уйти назад в «Морскую выдру».

– Ворон!

Томас взглянул на Миккеля, тот мучился, не зная, как начать.

– Я тут пришел, потому что хотел рассказать тебе: мы начали следствие по делу Каминского. Руководство дало зеленый свет, вести слежку за его клубом на Кольбьернсенсгаде. Технический отдел уже установил там камеры наблюдения по всей лавочке. За ним идет круглосуточное наблюдение.

– С чего это вдруг полицейское начальство заинтересовалось его игорным клубом?

– Из надежного источника поступили сведения, что там ведется не только азартная игра. В клубе Каминского находится штаб-квартира многочисленных восточноевропейских банд, которые орудуют в нашей стране. Кроме того, он сам замешан в наркотрафике и торговле людьми, связанной с проституцией.

– Насколько надежен твой источник?

– Непосредственный источник – это Славрос, который уже девятый месяц находится в предварительном заключении. Последние шесть лет Славрос и Каминский работали вместе.

– Друзья стали не те, что бывало, – сухо прокомментировал Томас. – Но отчего это вдруг Славрос разговорился?

– Тоска по дому. Он хочет отсиживать срок в Швеции. Поближе к семье, чтобы его могли навещать.

– И почему ты мне все это рассказываешь?

– Потому что если и есть человек, который знает, кто несколько лет назад залез к вам в квартиру и убил Еву, то это, конечно, Каминский. Наблюдение может дать важные результаты, и вполне вероятно, в ходе него обнаружится убийца Евы.

– Желаю удачи. Надеюсь, вы его найдете.

Миккель нервно сглотнул:

– Я пришел с другим предложением.

– Я и не знал, что ты пришел делать предложение.

Миккель быстро окинул взглядом улицу, словно желая убедиться, что они с Томасом одни, и, понизив голос, сказал:

– Когда я узнаю, кто этот преступник, ты первым об этом услышишь. Раньше руководства. Раньше всех остальных.

Томас прищурился. Он ощутил вдруг жажду. Ту, о которой говорил Хауссер. Он перевел взгляд на канал:

– Если Каминский кого-то выдаст, то я предпочел бы, чтобы об этом не знал никто, кроме нас.

Миккель кивнул:

– Как я уже сказал, для меня главное – это вернуть твое доверие.

– И желательно с указанием, где искать этого мерзавца.

– Я свяжусь с тобой, как только что-то узнаю.

– Но не раньше, – сказал Томас.

Засунув руки в карманы, он пошел назад в «Морскую выдру» и исчез в темном проеме дверей.