В районе, где улицы носили названия стран, Бельгиенсгаде оказалась одной из самых коротких, так что исследовать ее не составляло большого труда. Она протянулась метров на пятьсот от Амагерброгаде до жилых кварталов на Ребербанегаде; на ней было несколько частных домов, несколько мастерских и несколько многоэтажных зданий, которые нуждались в срочном ремонте. Томас шел по улице с Мёффе, который то и дело тянул поводок, ему надо было обнюхать все новое, что им встречалось на пути. Сначала Томас пытался его приструнить, но в конце концов отказался от борьбы и отпустил поводок, позволив Мёффе бежать впереди. Хотя Беньямин не указал в своем отчете номер дома, Томас довольно ясно представлял себе, какого типа здание ему нужно искать: отдельно стоящий дом, в котором могут собираться тридцать-сорок человек. Многоэтажные здания исключались, и Томас сосредоточил внимание на той стороне улицы, где стояли большие виллы. Проходя мимо палисадников, он читал фамилии на почтовых ящиках, но ни один из домов не принадлежал общине пятидесятников. Дойдя до конца улицы, где расположилось несколько приземистых мастерских, он обошел здания с другой стороны, чтобы проверить, нет ли позади незаметного с улицы подходящего флигеля, но там не нашлось ничего, кроме небольшого гаражного комплекса. Он вернулся на улицу, где его встретил, виляя хвостом, Мёффе. Томас подумал, что, может быть, Беньямин имел в виду дом в районе Бельгиенсгаде, и прикинул, стоит ли пройтись по соседним улочкам или лучше вернуться домой, чтобы встретить Эдуардо, когда тот придет с остальными распечатками, и поискать, не найдется ли там адреса.

Он повернул и пошел назад, но, снова поравнявшись с глухим деревянным зеленым забором, изрисованным граффити, остановился. Посмотрев вверх, Томас увидел торчащие над ним верхушки густого кустарника, росшего вдоль ограды и не дававшего взглянуть на участок. Проходя мимо него в первый раз, Томас подумал, что участок примыкает к соседнему дому, но на обратном пути заметил, что забор тянется и с другой стороны, разделяя участки. Томас привстал на цыпочки, заглянул за ограду и обнаружил, что за кустами и поваленными деревьями находятся остатки обрушенного здания.

– Сиди здесь! – сказал он Мёффе.

Пес укоризненно посмотрел на него, подняв морду с бульдожьим прикусом, и нехотя уселся на тротуаре.

Томас зашел на соседний участок и отыскал в густом кустарнике лаз, через который можно было забраться во двор. Очутившись внутри заросшего двора, он огляделся и увидел узкий проход между стеной терновника и одним из поваленных деревьев, которыми был загроможден весь палисадник. Томас направился к развалинам дома, от которого остался только фасад со щипцом да печная труба. Все остальное лежало в развалинах, среди груд кирпича уже невозможно было различить, где раньше были комнаты. Томас влез на самую большую кучу и, осторожно ступая, пошел по обломкам. Вокруг торчали обгорелые стропила, свидетельствующие о пожаре. Среди обломков валялись коробки из-под пиццы и пустые бутылки, брошенные после чьих-то пикников. Наверное, это место облюбовала молодежь или бездомные. Томас нагнулся и наудачу порылся в куче кирпичных обломков, но не обнаружил ничего такого, что могло бы подсказать, кто раньше жил в этом доме. Не задерживаясь больше, он той же дорогой, что пришел, выбрался из развалин в палисадник.

Отирая вспотевший лоб, он обвел взглядом сад. В ветвях поваленного дерева что-то болталось. Он подошел и запустил руку в гущу колючего терновника, – вытянув ее до предела, он с трудом достал двумя пальцами повисший на дереве клочок бумаги. Вся рука была исполосована кровавыми царапинами от шипов. Наскоро отерев кровь краем майки, он расправил бумажку, и, хотя она, провисев на ветру, почти выцвела от дождей, на ней все еще можно было прочесть красные буквы надписи: «Избра…» Продолжение слова он легко угадал. Вот где они тогда обитали, пока пожар не изгнал их отсюда!

Томас перелез через забор на улицу. Поискав глазами Мёффе, он обнаружил его неподалеку, возле одного из частных домов. Пес стоял на задних лапах, уперев передние в стену, а из открытого окна какая-то пожилая дама бросала ему печенье. Томас подошел и поздоровался.

– Это ваша собака? – спросила дама прокуренным голосом.

– Да, – ответил Томас. – Его зовут Мёффе.

– Вашему Мёффе понравился ванильный крендель. Еще бы – высшего качества, от Альди.

– Это сразу видно. Мёффе большой привереда. Но тут и приятное общество имеет значение.

Услышав комплимент, довольная старушка кинула псу еще кусочек.

– Все, обжора! Это последний, больше не получишь, а то совсем растолстеешь и станешь таким же, как я. – Отряхнув на улицу налипшие на ладонях крошки, она заметила исцарапанную руку Томаса. – Вы поранились?

– Да нет, пустяки. Поцарапался о шипы, когда был на том участке.

– Вы что – один из этих? – спросила дама, нахмурившись.

– Из каких?

– Из сектантов.

– Нет-нет. Меня привело любопытство. Вы не знаете, что тут случилось?

– Пожар случился, но это было несколько лет назад.

– Какой ужас!

– Еще бы! Понаехали пожарные, скорая помощь, полиция! Все боялись, что пожар перекинется на соседние дома, но, к счастью, с ним удалось справиться.

– Действительно, это счастье! Кто-нибудь пострадал?

Она кивнула, взяла из стоявшей на подоконнике пепельницы погашенную церуту и снова закурила.

– А как же! Из горящего здания выводили людей, был и один погибший. Об этом напечатали в «Амагерской газете», – сказала женщина, округлив глаза так, что подведенные брови встали домиком.

– Причину пожара выяснили?

– Ходили всякие слухи. Говорили даже, что это был поджог.

– И кто это сделал?

– Кто же его знает! Кто-нибудь, кому они надоели. Там же все время шум-гам стоял. То хором поют, то набегут неимущие, которых они кормили, и тоже галдят. Многие возмущались. Мало ли сумасшедших.

– А вы там у них бывали?

– Нет уж, – сказала женщина, выпуская струю дыма. – Мне и без них есть чем заняться.

– А вы знаете, что с ними потом стало, куда они переехали?

– Не знаю. Хотя могли бы приехать и прибрать за собой. Такое безобразие тут оставили, прямо смотреть страшно.