Когда Томас и Якоб Месмер подошли к баракам, перед первым из них собралось много народу, толпа обступила Беньямина, который сидел в темноте на корточках, как загнанный в угол зверь. Члены общины держались от него на расстоянии, боясь приближаться к скорчившемуся там, шипящему существу. Ближе всех к нему стоял Самуэль. Выставив перед собой распятие, он бормотал отдельные фразы из «Символа веры». Беньямин отвечал на это рычанием, иногда издавая какие-то непонятные гортанные звуки. Его лицо приняло желтоватый оттенок и было искажено безобразной гримасой.
Якоб Месмер протиснулся сквозь толпу к Самуэлю и оттолкнул его локтем:
– Я сам этим займусь.
– Он уже немного успокоился, – сказал Самуэль. – Мне кажется, милость Господня коснулась его.
– Вот как? – Подняв трость, Якоб Месмер ткнул ею в Беньямина.
Беньямин взревел и оттолкнул трость рукой. Члены общины за спиной Якоба отпрянули, и многие стали осенять себя крестом.
– Ага, Вельзевул, вот мы и встретились снова! – воскликнул Якоб Месмер. – И сила Господня вновь победит твое зло! – Он так энергично ткнул палкой в грудь Беньямина, что тот потерял равновесие и опрокинулся навзничь. – Сгинь, Сатана, оставь этого бедного человека!
Беньямин быстро поднялся на ноги и опять присел в той же позе, готовый к нападению. Он рычал и плевался в Якоба.
Якоб Месмер неустрашимо взмахнул палкой и нанес Беньямину несколько чувствительных ударов.
– Повелеваю тебе, Сатана! Изыди из этого тела и этой души!
Беньямин отбил удары, продолжая кричать на Якоба Месмера.
Через некоторое время запыхавшийся Якоб остановился, чтобы отдышаться.
– Так слушай же слова Евангелия, Вельзевул! – начал он, отирая рукавом вспотевший лоб. – Ибо Иисус спросил одержимого: как тебе имя? И одержимый сказал в ответ: имя мне легион, потому что нас много. Но Иисус изгнал их всех до единого, как я изгоняю тебя сегодня. Вон отсюда и ступай в свое царство тьмы!
Беньямин схватился за живот, другой рукой он сгребал на земле мелкие камешки и бросался ими в Месмера.
– Ле-ги-о-о-он, легио-о-он! – вылетали из его уст сиплые вопли.
– Вон отсюда!
Община начала громко молиться за одержимого. Некоторые при этом плакали. Томас глядел на это зрелище, которое показалось ему неким театральным действом, хотя мучения Беньямина и неподдельный страх окружающих придавали ему убедительности и достоверности. Разумеется, Томас не верил в одержимость Беньямина, но понимал, что с ним происходит что-то странное, и сейчас, в темноте и в окружении фанатиков, все это производило страшное впечатление.
– Держите его! – неожиданно приказал Якоб Месмер. – Помогите мне изгнать из него сатанинских бесов и положить конец творимому ими безобразию.
Патрик и один из его подчиненных решительно подошли к Беньямину, тот от них отбивался. Но охранники легко отразили его удары и быстро скрутили, заломив руки за спину. Беньямин пытался вырваться, но силы были неравны, так что он в конце концов подчинился и затих.
– Святую воду сюда! Принесите святой воды! – крикнул Якоб Месмер.
В ту же минуту на его зов явилась Биргитта с графином.
– Мы отрекаемся от дьявола и всех его деяний! – произнес Якоб Месмер, подойдя к Беньямину.
Беньямин понурил голову и заговорил на языках. Невнятица, которую он издавал, делалась все быстрее и вылетала вместе с брызгами слюны.
Патрик схватил его за волосы и запрокинул ему голову. Беньямин ответил на это сильным плевком, угодив в грудь Якобу, но тот словно ничего не заметил:
– Верую и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков, принявшего плоть от Духа Святого и Марии Девы, распятого же за нас при Понтии Пилате, страдавшего и погребенного…
Он осторожно принялся лить воду из графина на лицо Беньямину.
Беньямин кричал и отворачивал голову, но охранники держали его крепко. Якоб Месмер же схватил Беньямина за челюсти и насильно открыл ему рот.
– Не-е-ет! – вырвался у Беньямина полузадушенный крик.
Якоб Месмер принялся лить воду Беньямину в глотку, тот зашелся кашлем и захаркал.
– Верую в Духа Святого и во Единую, Святую, Вселенскую и Апостольскую Церковь. Исповедую одно крещение и отпущение грехов. Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.
Когда графин опустел, Якоб Месмер отошел от Беньямина, и охранники его отпустили. Беньямин упал наземь и остался лежать.
– Господи! – воззвал Якоб Месмер и, не выпуская палку, воздел к небесам руки. – Мы просим Тебя, прости этого грешника! Мы молим Тебя оказать ему милость и изгнать беса, вселившегося в него. Изгони его из нашей общины, дабы не вселился он в другую слабую, но невинную душу!
В этот миг у Беньямина вырвался хрип, и его вырвало зеленой желчью.
Вздох пробежал по толпе. Некоторые спонтанно принялись читать молитвы, благодаря Господа за только что совершившееся чудо.
Якоб Месмер опустил руки и окинул свою паству довольным взглядом:
– Сила Господа вечна. Аминь. – Затем он обратил взгляд на Беньямина. – Надеюсь, что ты благодарен Ему за оказанную тебе милость. Надеюсь, ты понял: Он властен над жизнью и смертью. Знай, что Он послал тебе испытание и позволил бесу показать тебе твою слабость.
– Бла… го… дарен, – выдавил из себя Беньямин.
Сеанс был закончен. Томас так и не понял, что же это было с Беньямином, но, несмотря на видимую слабость, сейчас он, казалось, был в порядке. Самуэль присел перед ним на корточки и произносил какие-то успокоительные слова, отирая рот и подбородок Беньямина от следов желчи.
– Как же проник к нам бес, наверное, спрашиваете вы себя? – обратился Якоб Месмер к собравшимся, обводя их взглядом. В его позе чудилось что-то вызывающее.
Разговоры в толпе смолкли.
– Кто передал Беньямину эту нечестивую заразу, эту греховность? Ибо имя демону – грех!
Все потупились, стараясь отвести глаза.
– Я знаю, что вы все ощущаете себя чистыми. Но помните: перед Господом мы все грешники.
– Аминь, – торопливо отозвалась в один голос толпа.
– Однако на этот раз никто из общины в этом не повинен. Носитель бесовщины не из наших рядов. Но он здесь, у вас за спиной! – Подняв палку, Якоб Месмер указал ею туда, где следовало его искать.
Толпа обернулась, и все со страхом посмотрели на Томаса.
Томас невольно сглотнул.
– Несмотря на то, что мы дружески его приняли… несмотря на то, что пригласили его на вечернюю службу, Сатана оставался с ним. Бесовское наваждение принес он.
– Изыди, Сатана! – крикнула Томасу какая-то женщина из толпы.
Томас отодвинулся на несколько шагов. Он видел, как страх в их глазах сменился другим чувством. В них вспыхнула кровожадность и общая ненависть к чужаку. Это явно могло плохо кончиться.
– Мы не можем знать наверняка, что это он принес сюда беса, – сказал, встав на ноги, ухаживавший за Беньямином Самуэль.
Якоб Месмер смерил его холодным взглядом:
– Тебе это сказал Господь, Самуэль?
– Нет, конечно. Господь разговаривает только с вами, Учитель.
Большинство присутствующих повернулись к Якобу Месмеру.
– Ты сомневаешься в моих словах, Самуэль?
– Что вы, Учитель. Я просто хочу в таком деле иметь полную уверенность… чтобы не бросить камень…
Многие из собравшихся одобрительно закивали, лицо Якоба Месмера приняло сердитое выражение.
– Да, конечно. Но того, кто принес сюда беса, разоблачили его поступки. Он принес мне вот это. – Якоб Месмер высоко поднял руку с конвертом, который передал ему Томас. – Он хотел заразить бесовской одержимостью не только Беньямина. Сначала он попытался сделать одержимым меня!
По толпе пронесся вздох. Члены секты переводили взгляд с Месмера на Томаса и обратно.
– Носитель беса принес этот указ от главного дьявола, и мы все знаем, кто он.
Судя по реакции паствы, там все сразу поняли, что речь идет о Фердинанде Месмере.
– Опять он распространяет о нас ложь и клевету, опять пытается разрушить наше удивительное согласие, нашу прекрасную общину. – В голосе Якоба зазвучал надлом. – Сатана, который всегда тщился уничтожить нас и посеять в нас отраву, снова послал шпиона, еще одного тайного агента. Точно так же, как однажды посылал Беньямина. – При этих словах он указал рукой в ту сторону, где только что лежал Беньямин и где сейчас уже никого не было. – Где он? – закричал Якоб Месмер.
В толпе возникло замешательство, все лихорадочно оглядывались в поисках Беньямина.
В следующий миг из середины толпы раздался голос Осе:
– Вон он стоит!
Вытянутой рукой она указывала туда, где высились компостные кучи, на вершине передней стоял Беньямин, глядя на собравшихся.
Обливаясь слезами, он отчаянно мотал головой.
– Все опять повторяется… Я не могу… довольно… нет… уйди от меня, – выкрикивал он, размахивая в воздухе руками.
– Бес снова им овладел, – сказал Якоб Месмер. – Что же ты так плохо за ним смотрел, Самуэль?
Беньямин начал бить себя ладонью по лицу:
– Я больше не буду… Не буду… Понимаешь, Лиза?.. Прости меня!.. Прости, что я не смог тебя спасти!.. Я теперь понимаю, через что ты прошла… Я буду ждать тебя у ворот рая!
С этими словами он соскочил с компостной кучи и бросился бегом к соседней.
– Догнать его, Учитель? – спросил Патрик.
Якоб Месмер ответил не сразу, вместе с другими он смотрел, как Беньямин выбежал в поле, которое в лунном свете было похоже на море, по которому ходили черные волны.
– Нет, – ответил он. – Беньямин сам избрал свой путь к Создателю.
Томас не понял, о чем говорил Якоб Месмер, пока не заметил прожекторы, горевшие в дальнем конце поля. Лучи света исходили от комбайнов, которые скашивали высокие колосья. В ту сторону и побежал Беньямин.
– Мы должны его остановить, – сказал Томас.
Но никто не реагировал на его слова. Все молча смотрели на поле, через которое бежал Беньямин, прокладывая себе путь среди колосьев прямиком к комбайнам.
Томас протиснулся сквозь передние ряды, но вдруг почувствовал, как его остановила чья-то рука, схватив за шею.
– Стой на месте, – произнес у него над ухом голос Патрика.
На помощь подоспели еще несколько охранников, чтобы удержать Томаса.
Беньямин приблизился к комбайну сбоку и, поравнявшись с машиной, бросился в слепящее пространство перед ней. В резком свете прожекторов, лучи которых шли от передних фар, он вытянул руки и замер, словно мраморная статуя.
– Господи! Господи! – воскликнул он сквозь грохот мотора. – Отпусти меня, грешного!
Крутящиеся лезвия со свистом скосили колосья перед Беньямином. Свист ножей сопровождался визгом тормозов, но было поздно. Лезвия перерезали тело Беньямина пополам, и в небо взметнулась пурпурная туча, забрызгав хлебные колосья. Комбайн остановился и замер в тишине, между тем как по мокрому стеклу стекала кровь.
В следующий миг донеслись взволнованные голоса работавших в поле людей. Томас обернулся и краем глаза поймал взгляд Якоба Месмера. Тот, казалось, был доволен таким исходом, словно смерть Беньямина была в его глазах частью высшего плана. Кулак, ударивший Томаса в следующий миг в челюсть, послал его в нокаут и погрузил в непроницаемую тьму.